т Земли Антон ожидал многого. Роботов, утопии, исцеления всех болезней и идеальных людей. Думал, что каждый здесь - мера абсолюта, сверхсущество, доброе и справедливое, и человек живет так, чтобы его соратникам и потомкам не пришлось за него краснеть. Все оказалось по-другому, совсем как на Сфере - люди были самыми обыкновенными, иногда паршивыми, иногда - ничем не выделяющимися. Совершенных пока что ему не встречалось.
Технологии не удивляли. Каждый, кто читал хотя бы десяток книжек в жанре научной фантастики, спокойно отнесется и к унитазу, который сам все смывает и дезинфицирует после использования, и к окнам, которые темнеют по команде за неимением тканевых занавесок.
Чего Антон не ожидал - так это того, что в семь утра он будет барабанить в дверь Марика и смутно начинать за него волноваться. Он не помнил, когда в последнее время просыпался раньше Марика, тот словно вообще не спал. Неужели не слышит?.. Охранники ушли на пересменку, и спросить, не отлучался ли Марик, было некого. К чему ставить охрану, если за последние пятнадцать минут хороший наемник уже десять раз бы успел попытаться убить любого из сферян? Антон раздраженно пнул дверь ногой и подпрыгнул от неожиданности: откуда-то из стены заговорил мелодичный женский голос.
- Ты - человек? - подозрительно спросил он и опять застучал в дверь.
- Нет, я ваш голосовой помощник, - ответила стена.
- Не очень-то ты помогаешь...
Наконец он услышал за дверью хоть какие-то звуки. Она приоткрылась. В проеме нетвердо стоял Марик с опухшим лицом и кутался в одеяло.
- Кто-то умер? - хрипло спросил он.
Антон подвинул его и вошел в номер. Стойкий запах перегара наводил на мысли, что в комнате пил целый взвод, но кроме Марика других похмельных идиотов не обнаружилось. Антон прошел к окну и, совладав с сенсором, убрал стекла. Пронзительный белый свет, как первый снег, затопил комнату.
- Сдурел? - рявкнул Марик, жмурясь, и рухнул обратно в постель лицом вниз.
- Хорошая ночь была? - Антон мрачно посмотрел на его голые пятки, торчащие из-под одеяла.
- Не понимаю, о чем ты...
- Марик, - Антон приблизился к нему и схватил за волосы, заставляя поднять голову. Тот смотрел осоловевшим взглядом, синие глаза будто помутнели. - Нас в первый же день хотели уничтожить, а ты сбегаешь из номера и где-то пьешь всю ночь? Не в отеле же ты так надрался!
- Беспокоишься, дорогуша? - Марик оскалился. - Я был не один, если тебя это успокоит. С О... Алексеем.
- Да, ему я доверяю безоговорочно, - процедил Антон. - Выбирай: идешь с нами в зоопарк или проводишь весь день тут. Я позабочусь, чтобы охрана тебе и в сортир не давала сходить без присмотра.
- В зоопарк? - Марик слегка оживился. Антон, так и держа его за волосы, встряхнул его как следует, едва не выдрав клок черных прядей. - Убери лапищи... Зачем тебе животные, если ты можешь просто в зеркало посмотреть...
Антон отпустил его и, не удержавшись, дал легкий подзатыльник. Марик сел в кровати, с мученическим лицом потер виски. Пока он пытался прийти в себя, Антон пояснил, немного смутившись:
- Эона увидела рекламу зоопарка и с самого утра просит туда сходить.
- Я тоже пойду, - угрюмо сказал Марик. - Люблю зверей в клетках.
- Любишь детей и зверюшек... Как только я раньше не замечал твою нежную натуру.
Марик показал ему средний палец и скрылся в ванной, а Антон, хмыкнув, вернулся к себе в номер. Взял сразу куртку (тоже подарок Жени, выглядела она гораздо удобнее синего ватника из Роскосмоса), привычно пошарил по карманам. Без оружия, даже без одного-единственного ножа, почувствовал себя голым. Мысли метались от Марика к Эоне. Эона уже завтра будет в клинике, Женя обещал, связавшись с ним по внутреннему телефону, и, несмотря на все его уверения, беспокойство не покидало. Что, если ничего не получится? Что, если сделают еще хуже?
А Марик выглядел ужасно, и Антон не помнил, когда видел его таким. Сколько же он выпил? Где был? Мог бы позвать с собой... Вряд ли Антон согласился бы, но зато убедил бы и Марика никуда не ходить. Дружба с сомнительными болтунами никого до добра не доводила - вспомнить хотя бы его историю с Олехом. В конце концов, здесь, на Земле, Марик был единственным Искателем, помимо Антона, а значит, являлся тем самым человеком, который мог бы понять его без слов. Будет обидно, если с Мариком произойдет что-то нехорошее.
За завтраком царило оживление, и даже вечно хмурый Принц пару раз улыбнулся, глядя на Эону. Молчал только Марик. Воду он пил с особой злобой и остервенением, а на еду старался не смотреть.
- Ты заболел? - сочувственно спросила его Эона.
Ответив кривой улыбкой, Марик пошел вновь наполнять стакан минералкой.
Спустя час они окончательно собрались и вышли из отеля. Четыре охранника шли за ними по пятам, они же и подсказывали, как лучше пройти к зоопарку.
Пока что самым удивительным для Антона оставался апельсин, почищенный за завтраком: круглый, ярко-рыжий и полный сока. Транспорт и улицы, вывески и фонари его не поражали - техника развивается всегда и везде, а вот фрукты... На Сфере апельсин был скукоженным сухим мешочком с косточками. Здесь же... Антон шел, взяв Эону за руку, с другой стороны ее ладонь держал Принц. Марик, пряча замерзшие пальцы в рукавах, бурчал, что его никто не торопится переводить через дорогу, странно, ведь он тоже нуждается в поддержке, особенно в это утро. Один из охранников - кажется, его звали Вадим, а может, Витя - предложил свою компанию, но Марик только гордо вздернул нос и надменно сообщил, что в надзирателях не заинтересован.
До зоопарка они дошли, не успев замерзнуть. На входе Эона ловко вывернула ладонь из хватки Принца и ближе приникла к Антону. Принц следовал за ними тенью. Несмотря на ранний час, мимо вольеров ходили люди, бегали дети. Клеток не было - зверей сдерживали прозрачные барьеры. Остановившись возле льва, Антон уставился в его большие карие глаза. Марик, встав рядом, облокотился на небольшой парапет и негромко сказал:
- С одной стороны, такая сила не должна сидеть взаперти, с другой, на Сфере я бы застрелил его без малейшего сожаления, если бы встретил между Городов.
Лев смачно зевнул, продемонстрировав утыканную мощными зубами пасть, и Эона невольно отшатнулась. Антон крепче взял ее за руку и заметил:
- Может, в Оазисе такие по лесам бродят.
Принц, не отрывая взгляда от заволновавшегося животного, прошелестел:
- Я видел подобного ему. Прятался между деревьев. Или готовился напасть.
Антон переглянулся поочередно с Мариком и Принцем. Понизив голос, он сказал:
- По-моему, пришло время отделиться от другой части нашей компании.
- А как же опасность? Как же мары? - насмешливо спросил Марик.
- Мы же не поодиночке будем гулять, - пожал плечами Антон. - Так что?
- Всегда с радостью, - пробормотал Марик и плавным движением ввинтился в толпу.
Принц повторил его трюк, только ушел в противоположную сторону.
- Держись рядом, - сказал Антон Эоне. Она кивнула. От мороза ее щеки порозовели. Свежий воздух пошел ей на пользу - лицо уже не было таким серым и больным.
Не отпуская ее руку, Антон обогнул вольер со львом, словно желая посмотреть, нет ли в нем еще животных. Двое охранников, приставленных к нему и Эоне, устремились следом. Спрятаться среди людей, а потом проскользнуть по узкому проходу между вольерами с дикими кошками, а под конец перебежать через парк - даже вместе с Эоной Антон заставил охранников растерянно оглядываться. Он быстрым шагом миновал птичник. С Мариком и Принцем они разминулись, но Антон не волновался: они точно встретятся на выходе. Город не ограничивается клетками со зверьем. Он настроил больших планов на этот день.
Антон заметил Принца, стоявшего поодаль от толпы людей, и Марика, устроившегося по ту сторону вольера, возле бурого медведя. Зрителей не было - все устремились наблюдать за кормлением морских котиков.
- Он как будто на воле, - сказала Эона, тревожно глядя, как медведь лениво поднимается с соломы, постеленной возле мощного дуба.
Антон мельком глянул на табличку неподалеку от вольера.
- Это она. Медведица. И у нее есть медвежата.
Он вытянул шею, пытаясь высмотреть, где прячется потомство. В бревенчатом загоне угадывалось шевеление.
- Посмотрим поближе, - предложил он.
Эона робела перед клетками с большими животными, но в прочности барьера Антон уже убедился на примере макак, бросавшихся на них. При столкновении с барьером они замирали с недоуменными мордами и падали вниз. Медведица смутно напоминала косолапа со Сферы, и походка у нее была такой же, только шерсть выглядела маслянистой, а комплекция была больше в полтора раза. Эона, осмелев, перестала прятаться за спиной Антона.
Медведица, зарычав, словно они покусились на ее потомство, начала подходить к ним, переводя взгляд темных глаз с Антона на Эону. Девушка для зверя была легкой добычей, и медведица, будто обладала разумом, смотрела только на нее.
- Но там маленькие, - Эона потянула его ближе. Из загона выполз медвежонок - как раз размером с косолапа, высотой в холке до колена, уже массивный и явно тяжелый, несмотря на малый возраст.
Эона остановилась возле серебристой линии, обозначающий барьер. Антон потянул ее назад, заставив отойти на несколько шагов. Медведица, оскалив желтые клыки, зарычала и рывком прыгнула к ним. Она должна была встретиться с барьером... но ее передние лапы стояли на серебристой линии, и ничто не вспыхнуло, не обозначило, что людям опасаться нечего.
На огромной морде нарисовалось выражение злобы и неверия (а может, Антону оно померещилось, но в тот момент он был уверен, что интеллект зверя не уступает его собственному), и медведица медленно, словно торжествуя, ступила за барьер, оказавшись в полтора метрах от Антона. Он толкнул Эону себе за спину и процедил, не отрывая взгляда от черных глазниц медведицы:
- Как я скажу бежать - беги. Ты поняла меня?
- Нет...
- Эона!
- Я не побегу, - выдохнула она. Ее ладонь выскользнула из руки Антона, оставив в его пальцах только варежку. - Я не оставлю...
- Тихо, - перебил ее Антон.
Он понял, что не может тратить время на препирательства с Эоной. Она усложняет ему задачу, но уже поздно менять переменные в уравнении. Счет пошел на секунды. Медведица зарычала, подавшись ближе, и смрад ее пасти донесся до ноздрей Антона.
Ни оружия, ни хорошей экипировки, только куртка, которая не защитит от когтей, и не самая удобная обувь. Прекрасно. И не в таких перехлестах бывали.
Но одновременно Антон осознал, что не справится с центнером живого веса руками.
- Мы не тронем тебя, - вкрадчиво сказал он, хотя надежды на то, что медведица послушает глас разума, не было никакой. - Ни тебя, ни твоих детей. Просто уйдем. Хорошо?
Медведица, склонив голову набок, будто прислушивалась к нему и все понимала, сделала еще шаг вперед. Под шерстью волной прокатились напрягшиеся мышцы.
Она готовилась к прыжку, который, очевидно, станет последним, что увидит в этой жизни Антон. Он хладнокровно решил, что изо всех сил толкнет Эону вправо, чтобы ее не придавило ничьим весом, и закроет лицо предплечьями. Это мало что даст: медведица сначала выгрызет кусок мяса у него из рук, а потом примется обгладывать лицо.
- ЭЙ! - вопль Марика разнесся над пустым вольером, и с его стороны полетел камень, попав медведице в бок.
Она, рыкнув, обернулась, и Антон наконец решился оторвать от нее взгляд.
Марик, бледный, с развевающимися волосами, держал медвежонка на руках, как мешок цемента, почти сгибаясь под его тяжестью.
- Не ту цель выбрала! - крикнул он.
Медведица, взвыв, развернулась и ринулась к нему. Она приближалась к Марику огромными прыжками, не оставляя ему времени сбежать. Первым позывом было кинуться к нему и помочь, но Антон вспомнил, что отвечает не только за себя.
- Пойдем, - он схватил Эону за руку и потащил прочь. - Пойдем! - рявкнул он, дергая ее: Эона застыла на месте, уставившись на Марика.
Антон заметил оградительную табличку - К МЕДВЕДЮ ПОДХОДИТЬ ЗАПРЕЩЕНО - и был готов поклясться, что еще пять минут назад ее не было. Раздался крик, и Антон против воли обернулся, замерев, совсем как Эона.
Марик так и прижимал к себе медвежонка, как какую-то игрушку, но уже одной рукой. По второй текла шли вниз четыре длинных разреза, и ткань куртки окрасилась кровью. Медведица бросилась на него, встав на задние лапы. Антон закрыл ладонью глаза Эоны, чтобы она не увидела, как убивают его друга, и в тот миг медведица рухнула навзничь. Марик ухитрился удержать равновесие, сделав шаг назад, и теперь пытался вытянуть ступню, прижатую весом зверя к земле.
Вспыхнув синим, появился барьер. Марик осторожно поставил медвежонка на землю, поднял голову, безошибочно посмотрев на Антона, и подмигнул. Лицо его было все таким же мертвенно белым, как и в ту секунду, когда он натравил медведицу на себя.
Со стороны к Марику уже приближался работник зоопарка - видимо, тот же самый, который выстрелил в медведицу. Подойдя к зверю, он вытащил из ее шкуры нечто среднее между пулей и исполинским шприцем и вывел Марика за барьер.
- Они убили медведицу? - Эона зашмыгала носом.
Антон посмотрел на нее. После всего этого девочке было жалко зверюшку. Следовало ожидать подобного.
- Нет, она просто заснула.
Он вновь вспомнил табличку, отгородившую медведицу от людей, волшебным образом появившуюся после того, как Антон с Эоной приблизились к зверю, вспомнил вчерашнее и все, чем их учили... К ним торопливо шли охранники - один тащил Принца, пристегнув его к своему запястью наручниками, другой двигался наперерез Марику.
Антон вспомнил неприязнь, с которой Марик всегда смотрел на Эону, недобрый огонек... Все окрасилось алым, как только он представил, что медведица могла с легкостью перегрызть шею юной девушке.
- Ты! - Антон подлетел к Марику, схватив за куртку.
- Я опять спас твою шкуру, всегда пожалуйста.
На губах Марика гуляла ненавистная ледяная улыбка, не затрагивающая глаз.
- Это ты подстроил? Ночью придумал? - прошипел Антон. Марик болтался в его руках безвольной марионеткой, словно признав свою вину. - Думал, что сможешь это представить несчастным случаем, если Эону порвет сбежавший зверь?
- Ты о чем? - тихо спросил Марик.
К ним никто не приближался и не пытался разнять. Антон встряхнул Марика.
- Я же знаю, что ты ее ненавидишь с самого первого взгляда. Чем она тебе мешает? А если бы я не встал за нею грудью, ты бы и пальцем не пошевелил?
- Мне до нее нет никакого дела, - отчетливо произнес Марик, глядя ему в глаза. - На нее мне плевать. Но я в любом случае сделал бы то, что сделал. Хотя об Эоне горевать бы не стал, - он опять оскалился, и мерзкая ухмылка окончательно вывела Антона из себя.
- Ты связался с марами! - крикнул он. - Единственный из нас обдурил охрану и сбежал из номера!
Марик резко ударил его в коленную чашечку. Нога рефлекторно подогнулась, и Марик, схватив Антона за волосы, круто наклонил его голову, ударяя носом уже о свое колено.
- Катись в бездну! - заорал Марик.
В голове все вспыхнуло, разлетелось осколками, словно разбитый нос был эпицентром взрыва. Антон сделал подсечку, но Марик оказался хитрее. Он с легкостью ушел от удара и обрушился на Антона ураганом, впечатывая кулаки в лицо и тело, а под конец пнул в живот с такой силой, что Антон отлетел назад.
- Говна кусок ты, - выплюнул Марик и впечатал ему ботинок в грудь.
- Змея.
И это стало одним из тех редких случаев, когда Марик отпускал себя, переставал беречь Антона и отправлял его в нокаут. Холодная земля вежливо поздоровалась с затылком Антона, и он затих.
Версия, поначалу показавшаяся такой стройной, теперь смотрелась жалко. Он уставился в небо. Он потерял способность критически рассуждать из-за девушки. Из-за девушки, к которой он даже не может прикоснуться, потому что это все равно что изнасиловать ребенка, из-за девушки, с которой он общается, как с малолетками, и которой в лучшем случае можно купить леденец, но никак не поцеловать.
А он удачлив.
Он умеет выбрать из всего множества вариантов самый трудоемкий.
Марик так и не подал ему руку, хотя каждая драка заканчивалась условным примирением. Вместо него его вздернул на ноги охранник - Витя? Митя? - и, покачав головой, сказал:
- Зря вы так. Он жизнью рисковал.
И надел на запястье Антона наручник, застегнув другое кольцо на своем.
- К вам потеряно доверие, - объявил Вадик (а может, все-таки Витя). - Не пытайтесь выкинуть коленца.
По дороге он добавил, что Антон, скорее всего, прав, и устранить их пытались мары. У них не было достаточно времени, чтобы подготовиться, но они нашли сообщников среди работников зоопарка и стали импровизировать.
А еще они позаботились, чтобы не пострадали случайные прохожие, подумал Антон, вспомнив появившуюся за их с Эоной спинами табличку. Их цель - четыре человека со Сферы, может быть, даже три, стоит ли брать Эону в расчет? Она станет побочной жертвой, не приносящей пользы. Она ведь не станет выступать в суде. Марик тоже обещал воздержаться, но он опасен - эта информация могла просочиться из Роскосмоса в чужие руки.
Антон украдкой глянул на него. Заострившийся нос, конечно, надменно вздернут. Марик наверняка почувствовал его взгляд, но так и не посмотрел в ответ.
Неплохо бы перед ним извиниться... Но Антон прикусил язык. Ничего. Переживет. Не маленький.
Охранники начали спорить, нужно ли взять машину или идти пешком. В результате один из них рявкнул, что за следующим углом может поджить не медведь, а снайпер, и он уж точно сможет нажать на курок быстро и четко. Им пришлось остановить четыре такси. Антон молчал. Хотел спросить у своего охранника про маров и про их численность, возможности и предпочитаемую тактику, но молчал. Все лицо отекло и начало болеть, отсылая по всем нервам пульсирующие сигналы. Марик бил его, как одержимый, и в тот момент ненавидел всем сердцем. Настоящий Искатель. Борется за свою правду. Молодец.
А вот он сам... сам он, похоже, облажался.
***
Марику неожиданно четко вспомнились новости, которые он успел посмотреть перед тем, как спуститься на завтрак. На Земле все менялось каждую секунду, и ему пришлось прилично отмотать назад, но он интуитивно угадал, какое на плазме управление, и все получилось. Почти сразу же после их появления на Земле в Сеть посыпались фотографии маров, протестовавших возле космопорта, и смазанные изображения Принца со всех углов. По всему выходило, что он должен был стать главной целью - с его-то рогами и в целом устрашающим видом.
Разумеется, контролировать поведение медведицы сложно, да и Принца быстро выследил его охранник и взял под свою защиту, но Марик все равно не понимал, как можно было начать настолько непродуманную операцию.
Видимо, марам было без разбору, кого убивать. Лишь бы устранить всех с чужой планеты.
Кулаки саднили, еще больше болело в груди, с правой стороны - в сердце будто ржавым гвоздем ковырялись. Он всю жизнь пытается заслужить если не любовь, то хотя бы расположение Антона. Он делает все, выбивается из сил и продолжает искать способ снискать его расположение.
А Антон, полоумный ублюдок, вцепился в девку, причем в имбецилку, слабачку и просто серую мышь. Эона старше Лайлы, застывшей навсегда в одном возрасте, всего на год. Но ей никогда не стать и вполовину такой же волевой и яркой. Она попросту недостойна любви человека, который когда-то любил натуру сильную.
Что Антон разглядел в Эоне? Чего Марик в ней не заметил?
Да, если бы он натравил медведицу на них, то за Антона бы не боялся. Антон нашел бы способ выйти с поцарапанной рожей, но живым. Его подвело извечное желание заботиться об убогих, оберегать слабых. Ублюдок. Как, наверно, высоко он себя ценит и каким отважным мнит.
Марик выскочил из такси, как только оно затормозило, и дернул охранника за собой. Тот спросил было, как его поцарапанная медведицей рука, но Марик машинально прочитал ему отповедь о нерасторопности горе-телохранителей, и тот умолк. Верно. Нечего было в стороне стоять, вылупив пешки. Искатель справится с чем угодно, но в данном случае Марик уже успел попрощаться с жизнью - даже идея прикрыться медвежонком ему мало чем помогла бы.
К тому же тот слишком много весил, чтобы им легко маневрировать.
К тому же его попросту было жалко.
Марик вдохнул ледяной воздух, тот ободрал горло, и стало немного легче. Видимо, нужно было не просто лупить Антона за его непроходимую тупость, но и дать возможность ударить в ответ. Вместе с хорошей трепкой ушли бы все посторонние мысли.
Рядом затормозили другие автомобили. Вся компания была снова в сборе.
Штаб устроили в комнате Антона: кровать тщательно заправлена, одежды нигде не видно, тапочки стоят ровно по линеечке. Ко всему прочему оказалось, что землянин прописал своему любимчику более просторный номер, чем у остальных. У Антона нашлось место и для стола с креслами, и для мини-бара.
Марик все так же молча достал бутылку виски (хотя бы на Земле это не просто подкрашенный спирт?) и стакан. Опустившись в кресло, он налил себе ровно половину. Антон, с заплывшим и окровавленным лицом, побрел в ванную. Бросив взгляд на плечо, Марик решил отложить свою рану на потом. Крови было много, а четыре царапины от когтей - поверхностные, даже не стоят его внимания. Шрамов не останется.
Землянин влетел в номер с вытаращенными глазами спустя пятнадцать минут напряженного молчания. Марик продолжал пить. Алкоголь не приносил удовлетворения и не вызывал эйфории, но отправлял в тяжелое и мутное состояние, как будто его заключили в каплю свинцовой печали. Навалилось все скопом - и Антон с его ненавистью, и ощущение дикой неправильности - неужели они и вправду на чужой планете, за миллиарды километров, даже не километров, а парсеков, потому что привычные величины слишком малы, чтобы обозначить расстояние, на которое они удалились от самих себя. Марик опустил веки, выдохнул, пытаясь прийти в себя, но не вышло.
Весь груз остался с ним.
- Как будто ты вчера недостаточно выпил, - буркнул сидевший напротив Антон, списав его бледность на банальное похмелье.
Марик прицельно метнул в него стакан, благо тот был пустым. Антон в одно движение поймал его и с грохотом поставил на стол, не отрывая взгляда от Марика. На медведицу он смотрел так же. Только в ней он видел зверя, а в Марике - змею. До сих пор. После всех этих лет. Возникло стойкое желание разбить о голову Антона бутылку, и задавить его удалось либо благодаря недюжинному самообладанию.
Землянин отчитывал их, как детей, но ежилась в кресле лишь Эона, не понимая, что к ней никаких претензий нет и быть не может - какой спрос с идиотки? Антон сверлил взглядом пол, Марик смотрел в пустоту и подумывал, не начать ли пить из горла, Принц мрачно барабанил пальцами по подлокотнику и явно сожалел, что он не смог поучаствовать в сегодняшней спасательной операции.
А может, он жалел, что медведица не задрала Искателей.
- Суд через неделю! - сокрушенно воскликнул напоследок землянин, прекратив обвинять их в том, что они сами роют себе и своей планете могилу. Он был одет в строгий темно-серый костюм, под мышкой держал планшет и выглядел так, как будто его выдернули с крайне важного совещания. - Я все ноги сбил, убеждая сторону обвинения и присяжных, какие вы хорошие, а вы уже почти мертвые...
- Мы не мертвые, - резко сказал Антон. - С нами случались ситуации и посерьезней. Мы выживали без охраны почти три десятка лет, - он кивком указал на Марика. - Справимся с толпой фанатиков и здесь. На Сфере нас почти вся планета ненавидела, и ничего.
- Вас ненавидели и боялись. Здесь же вы никого не пугаете, - ожесточенно произнес землянин. - У вас нет перед марами преимущества. Домашний арест! - повысил он голос. - Телохранители от вас не отойдут больше ни на шаг! Пока мы не узнаем, как марам стало известно о ваших планах...
- Может, Алексей ваш шепнул? - едко сказал Антон и на мгновение опустил взгляд на темнеющий след поцелуя на шее Марика.
- Алексей об этом знать не мог, - отрезал Марик. - Ты только утром мне сообщил о планах.
- Защищаешь любовничка?
В глазах Антона засверкала ярость. Марик встал, насладившись тем, как напрягся и приготовился драться, и спокойно взял еще один стакан под виски.
- Алексей Дивеев мне никто, - сказал он. - Но ты, дорогуша, можешь сколько тебе угодно фантазировать о моей личной жизни.
- Правда в том, что ее нет, - проскрежетал Принц.
- Дивеев... у меня он проходит под другой фамилией, шельмец, - проворчал землянин. Он уже успокоился. Устало вздохнув, он подхватил планшет. - Мы выясним, кто слил информацию. Берегите себя.
- Поверить не могу, что нас едва не грохнули из-за заветов шлюхи, - бросил Марик.
- Она не шлюха, - отозвался Вадим.
- Вот и ваш осведомитель, - Марик указал на него. - Единственный мар из нас. А вы бы как стали выяснять, Евгений?
- Это смешно! - взвился Вадим.
Антон мгновенно протянул руку и вытащил пистолет у него из кобуры, а Принц так же изящно забрал второй. Землянин, оценив ситуацию, приказал:
- Ребята, в машину его. Нужно проверить. Вадим, не оказывайте сопротивления, раз невиновны.
Тот фыркнул:
- Какая глупость, - но подчинился.
Марик, допивая виски, проводил его взглядом. Сомнений у него никаких не было. Остальные молчали.
Компания себя исчерпала, и Марик ушел.
***
Принц ждал этого дня и одновременно боялся. Убеждал себя, что не имеет права лишать Эону шанса стать прежней, но и не мог доверять врачам. Настроение с самого утра было отвратительным. Ему не спалось, и он несколько утренних часов неподвижно сидел, созерцая Эону. У него было несколько столовых ножей, украденных из ресторана, но они были не из стали, из какого-то легкого материала, и если с мясом они худо-бедно справлялись, то против человека с ними идти - самоубийство. Он был беспомощным в этом мире, и никак не мог защитить ту, которую любил.
Сны Эоны - легкие, как первый снег, касались его разума. Приносили успокоение. Но они оставались чужими, словно украденными. Нужно бы от них отказаться. Оставить их Эоне. Но он и так отказался от ее симпатии, от попыток ее завоевать, так почему он не имеет права позволить себе хотя бы такую малость, как случайные отголоски сновидений?
Он должен был догадаться, что потеряет ее, в тот же миг, как увидел Антона возле своего дома.
Искатель приходит, чтобы все разрушить.
В восемь утра Принц разбудил Эону. Их забрал на автомобиле Евгений. Он болтал чересчур дружелюбно, пытался общаться с Эоной, но она смущалась. Она так быстро привыкла, что Антон ограждает ее от лишних разговоров и перетягивает внимание на себя, и все, чему ее учил сызнова Принц, пошло насмарку. Это ведь он постоянно говорил с ней, заново обучая языку. Он приучал не бояться незнакомцев. Он прививал ей правила поведения. Он отдавал ей долг - когда-то Эона читала ему книги и рассказывала, какая жизнь вне клетки, а теперь он делал то же самое для нее.
Скоро она станет самой собой... и он ее больше ничем не удержит. В машине стояла тишина (Евгений наконец отстал от Эоны), но в голове шумело от мыслей шофера - волнуется, наверняка из-за присутствия Принца. Это можно было бы понять и без способности к эмпатии. Достаточно просто понаблюдать, как шофер поглядывает в зеркало заднего вида и тут же переводит глаза на дорогу, словно испугавшись. Позванивали в висках колокольчики - тонкие раздумья Эоны, поверхностные, незначительные, она спустя пару секунд уже переключится на что-то другое, и тональность колокольцев сменится. От Евгения исходил ровный гул. Все в нем было причесанным - волосы, костюм, сияющие носки ботинок и содержимое головы. Сложно поверить такому хорошему человеку.
Они подъехали к больнице. Белое здание за оградой напоминало о Поднебесной. Принц сжал руку Эоны.
- Тебе не страшно? - глухо спросил он.
- Почему же ей должно быть страшно? - ответил вместо Эоны Евгений.
Принцу захотелось всадить ему в глаз нож. Он молча вышел из машины, придерживая дверь для Эоны, и повел ее к крыльцу. По небольшому саду перед больницей гуляли люди, некоторые курили, другие просто бродили, и каждый их шаг был лишен уверенности. Здесь все было зыбким, хрупким, ни одной сильной эмоции. Даже Искатели в этом плане оказались приятнее - в них горела честность и вера, а землян мотало из одной стороны в другую, и от их смены настроений болела голова.
Евгений взял все в свои руки. Провел их в гардероб, сдал верхнюю одежду Эоны в специальный отсек для пациентов, заставил пройти через камеру с лучами, якобы убивающими всех микробов. По пути он сказал, что записал их на прием к лучшему неврологу из всех московских врачей, и ему потребуется сначала побеседовать с пациенткой. Он говорил об Эоне в третьем лице, будто она не шла между ними, с интересом оглядываясь, и злость опять вскипела в Принце. Но одновременно обезличенные замены ее имени давали шанс на секунду представить, что все это происходит не с ней.
Белые коридоры пустовали. Евгений остановился возле одной из дверей и, коротко постучав, вошел внутрь.
Врач был так не похож на доктора Якова, что Принц почти не почувствовал к нему неприязни. Он приветливо пожал всем руки, улыбнулся Эоне - не сладкой ухмылкой, не жалостливой усмешкой, а обычной улыбкой, как нормальному человеку - и пригласил ее присесть. Она оглянулась на Принца.
- Я останусь, - сказал он.
Врач покачал головой.
- Есть понятие врачебной тайны, - поспешил объяснить Евгений. - К тому же твое присутствие будет стеснять Эону.
- Раньше оно ее не стесняло, - прошипел Принц. - К тому же, - передразнил он, - я знаю, на что способны доктора.
Глаза Евгений похолодели.
- Не надо проецировать свой опыт на всех остальных. Лучше сразу признайтесь, что не хотите, чтобы Эона поправилась.
Принц стиснул челюсти и вышел из кабинета. Перед ним располагался округлый зал для ожидания, и Принц опустился в кресло прямо напротив двери, буравя ее взглядом. Евгений пристроился рядом.
- Вы ведь будете придерживаться в суде выбранной нами линии? - немного погодя спросил он.
Принц кивнул. Евгений заерзал.
- Это важно. Без вашей поддержки...
- Буду, - оборвал его Принц. - У меня нет никакого желания общаться с вами, Евгений. Поэтому не утруждайте себя поиском темы для разговора.
Время шло. Евгений уткнулся в свой смарт и, скомкано извинившись, сказал, что должен отлучиться. Почти сразу же с противоположной стороны коридора зашаркал пациент больницы. На его руке висел зеленый браслет. Принц стрельнул в него взглядом. Ощущения были четкими, как прямой угол, как квадрат. Пациент смотрел на него, замерев в двух шагах.
Принц поднял голову.
- Уходи, мар.
Тот вздрогнул.
- Как догадался?
- Нет ничего проще, чем выявить фанатика, - прошелестел Принц.
Он попал интуитивно. Просто подумал, что все истово верующие так или иначе психически неполноценны. Их разум захватила одна идея и никак не отпустит. Переключиться с нее они не могут, и все их мысли окрашены через ее призму.
И это честнее, чем амбивалентность. Но одновременно отсутствие амбивалентности - признак примитивности... Может, так оно и должно быть. Им не стоило развиваться в высшие организмы, способные полететь на другие планеты. Они должны были остаться в прибрежных водах, состоять из пары-тройки клеток и не желать большего.
- Почему ты такой? - спросил мар.
- Таким меня создали.
Мар, покачиваясь с пятки на носки, продолжал смотреть на него. Разглядывал рога и волосы, совсем побелевшие, искал, что еще в нем отличается от обычного человека.
- Меня создал Иисус-отец, - безапелляционно заявил мар. - По образу и подобию своему. Тебя создать другим он не мог.
- Разве я сказал, что меня создал тот же человек, что и тебя?
- Иисус-отец - бог.
- Я тоже считал доктора кем-то вроде бога...
Послышались шаги. Мар, втянув голову в плечи, поспешил вернуться туда, откуда пришел. Он в последний раз посмотрел на Принца и зачем-то улыбнулся ему.
- Что он хотел? - Евгений ускорил шаг, тревожно провожая взглядом мара.
- Поговорить, - Принц опять уставился на дверь кабинета.
- Зеленый браслет... он из отделения душевнобольных.
- Мне нет дела до твоих разговоров, - буркнул Принц, но принял новую информацию к сведению.
Его теория подтверждалась. Остальные мары наверняка тоже далеки от здравомыслящих людей. А он сам... он сам точно далеко не нормальный.
Они прождали еще минут двадцать. Наконец невролог позвал их к себе. Удобно разместившись в кресле с высокой спинкой, он, сверкая от чувства собственного достоинства, неторопливо сказал:
- Есть, над чем работать. Процесс реабилитации займет несколько недель, или даже месяцев... но успешный исход я могу гарантировать.
- Что вы будете с ней делать? - напряженно спросил Принц.
Он смотрел на Эону и не мог понять, осознает ли она, что разговор идет о ее судьбе. На ее губах блуждала легкая улыбка, а в глазах стояла извечная пустота.
- Стимулировать мозг дозами тока, ноотропами, кое-какими ноу-хау, - небрежно сказал невролог. - Я не буду загружать вас специфическими терминами. Скажу только, что все процедуры будут безболезненными.
- И безопасными?
- Простите?
Принц повторил:
- Безопасными. Вы уверены, что не ухудшите ее состояние? - невролог медлил, и Принц распалялся все больше: - Она не могла двух слов связать, когда я нашел ее. Лишь мычала. Едва смогла меня узнать. А теперь она запоминает лица и может поддержать диалог. Одни доктора уже отбросили ее по уровню развития к новорожденной. Вы можете гарантировать, что не повторите их ошибку?
Он хотел сказать "преступление", но пересилил себя и выбрал нейтральное слово. Эона пробормотала:
- Слова не связывают, а говорят...
- Никто не застрахован от неудачи, - невролог сплел пальцы в замок. - Но ее риск минимален. Вам решать.
- В Оазис? Нет, - она взяла со стола карандаш и повертела его в руках. Он сменил цвет с зеленого на красный.
- А остаться здесь? Без меня?
- Почему без тебя? - удивилась она.
- Я буду тебя навещать. Но быть постоянно не смогу. Мне не позволят, - он кинул взгляд на невролога, обвиняя его.
Но Эона, к его разочарованию, равнодушно пожала плечами.
- Мне все равно. Антон тоже будет навещать?
- Да сдался тебе этот Антон! - не выдержал Принц.
Он вскочил, пнув стул ногой, и пулей вылетел из кабинета. Ноги сами несли его, грудь разрывало на части. Он опомнился, лишь оказавшись в парке, когда его пронзил холод. По ладоням вверх заскользила боль - нервы давали о себе знать. Его душило от ярости. А может, и от ревности. Он не пытался дифференцировать эти чувства.
Так и стоял на крыльце, так и мерз, пока не вышел Евгений и не накинул ему на плечи куртку.
- Держите себя в руках, - сказал он. - Тех, кому повезло в любви, можно по пальцам пересчитать. А тех, кому воздалось сторицей за их старания и заботу, и вовсе не найдете. С Эоной все будет хорошо. Кто знает, вдруг она одумается и поймет, что все это время рядом с ней были вы, Ллуэлин?
- Это не мое имя, - прошептал Принц. - И не надо кормить меня зряшными надеждами.
Надев куртку, он побрел к машине. Рад бы он пойти и заблудиться, но никто его не отпустит. Остается только сидеть в четырех стенах и ждать.