Я не глядя нащупал винтовку, пролежавшую всю ночь под рукой, напрягся и рывком сел, наставив дуло на источник звука.
В гудящей голове прояснилось.
Вчера оказалось, что рогатый близко знаком с медициной, и затылок он мне зашил быстро и почти безболезненно, плеснув на гнутую иглу спиртом. Клок волос над рассеченной кожей он предварительно безжалостно срезал ножом, сказав, что раз я не вижу на затылке плешь, то, значит, ее нет, и волноваться не о чем - и так медаль за смазливость мне не собирались давать. Усталость вчера взяла свое, и глаза слипались. Я долго боролся со сном, думал о генмоде, хотя еще вчера бросился бы в омут образов и воспоминаний как можно скорее, чтобы хоть немного отдохнуть. Не покидала мысль, что он остался исключительно с целью навредить мне и обезопасить свое существование.
Но он спал спокойно, безмятежно, и я в конце концов тоже отрубился, хотя ощущение безопасности так и не пришло. Снилось странное, но я привык, что бодрствование сменяется мутными, алогичными кошмарами - и хорошо, если они не заставляют меня проснуться. Другое дело, что сны глушили внимание, отвлекали, и если раньше я мог проснуться в любой момент от дуновения ветерка, то сейчас едва разлепил глаза от громкого шума.
Разбудил меня повизгивающий звук - рогатый затачивал нож. Сквозь грязное, наполовину выбитое окно проникал сероватый утренний свет. В нем рогатый выглядел еще более дико, чем вчера, под электрическими лампами клуба. Волосы свисали сосульками и казались выцветшими, блеска в них не было. Кожа лица нездорового цвета, как будто он в могиле пролежал с неделю. Рога... чего о них говорить. Почувствовав мой взгляд, рогатый оглянулся на меня и просипел:
- Думал, ты уже не проснешься.
- А ты бы и рад.
- Конечно, - рогатый бросил точильный камень в чехол для гитары. Бездонный он у него, что ли?.. - До доктора бы не добрался, зато винтовка мне пригодилась бы. Как затылок?
Я не ответил - вопрос его был исключительно дежурным.
- А чего тогда во сне меня не зарезал? - я отложил винтовку, повертел головой. Жить можно. Боли почти не чувствуется, комната не кружится. Поесть бы еще... - Выковырял бы чего-нибудь.
- За кого ты меня принимаешь? - с иронией отозвался он. - Твои глаза не в моем вкусе.
- Какое разочарование, - усмехнулся я. - А я всегда считал себя красавчиком.
Рогатый презрительно осклабился. Я встал, размял шею и плечи. Дом давно не обслуживался, поэтому воду я заранее принес с собой в двух канистрах. Одна уже пустовала. Из второй я наполнил жестяной таз. Прополоскавшись в стылой воде, я причесался и отряхнул одежду. Рогатый кинул взгляд на гребешок, но ничего не сказал. Проведя тонкими паучьими пальцами по волосам, он дернул уголком рта, заявив, что голову уже два дня не мыл.
Сказать ему, что ли, что я горячую воду в последний раз недели две назад видел, а с централизованным водопроводом и вовсе месяц не сталкивался?.. Нет, пожалуй, не буду травмировать его психику. Иначе испугается нечистот нашего наступательного похода и ускачет, и поминай как звали. Долонн - неплохой Город, не самый бедный. Здесь еще канализация по берегам есть, а не только в центре. Но кто знает, останемся мы в Городах подобным Долонну, как я планирую, или нас занесет в места не такие благополучные. Тем более что из-за вспыхнувшей смуты острова все больше жадничают и закрываются из-за страха, что их жизнь изменится.
Из попыток добиться равенства ничего хорошего не выходит. Бедные становятся лишь беднее. Сами себе проблем наживают, расшатывая и без того не слишком крепкий баланс.
Мы поделили на двоих последние консервы из моего запаса, запили бутылкой воды, и я решил брать быка за рога.
Расстелив карту, я предполагал, что генмод запутается в ней. Никакого привычного изображения местности, территории Городов почти не отграничены друг от друга, линии навалены в беспорядке - одним словом, не для проходимца. Но рогатый, прищурившись, что-то пробурчал себе под нос и ткнул пальцем безошибочно в Поднебесную.
- Ты что-то сказал? - мрачно поинтересовался я.
- Военный, - выплюнул рогатый. - Ты - военный. Узнаю ваш стиль. Сделать все так, чтобы человек со стороны не понял.
- Как же тогда ты разобрался? - усмехнувшись, я разгладил загибающиеся края карты. Лет ей было примерно столько же, сколько и мне. Бумага истиралась, чернила выцветали. В местах сгиба шли белые полосы.
- Доктор мне много чего показывал. В том числе и карты.
- Зачем он это делал? - я вскинул на него взгляд.
Рогатый вновь растянул губы в тоскливой улыбке.
- Он не имеет обыкновения отвечать на подобные вопросы, хотя я и пробовал узнать. Разочарован?
- Скорее, удивлен. Итак, - я сосредоточился на карте. - Я протащу тебя через Град, - проведя пальцем по сплетению блеклых линий, я наметил начало маршрута. - Потом через Киото. Дальше найдем машину и доберемся до Поднебесной, - я упер палец в академию наук посреди самого зеленого района.
- Есть проблема, - рогатый сдвинул мою руку в сторону. - Я вижу путь короче, что наводит меня на мысль о том, что ты хочешь сделать все по-своему. Мы так не договаривались. Киото совершенно ни к чему посещать, можно направиться в Поднебесную из Града. Каждый вход в Город оставляет мой след, и в следующий раз доктор может послать убийц половчее.
Я искоса глянул на его безмятежное лицо. По крайней мере, визит в Град не вызвал у него возмущения. Уже хорошо. И все-таки, что вчера мной руководило, когда я решил мирно, обманом транспортировать генмода к профессору? Вопреки моему первому впечатлению, рогатый использует голову не только для тарана, он может оказаться чересчур умен, чтобы запросто обвести его вокруг пальца. Придется извернуться.
Проблема в том, что время кончается. Меня изначально поставили в нечестные условия. Моя миссия выполнима, но это сделать будет трудно. Как только срок истечет - а мне осталось пара недель, не больше, - меня сочтут провалившимся. И неважно, сколько я успел сделать.
На данный момент расклад таков: Варгес мертв, и вместе с ним перерезана нить, по которой уходило оружие в Города из армии восточной стороны. Варгес оказался предателем, но недостаточно прозорливым, чтобы обезопасить себя. Его удалось найти первым. Неаккуратность и неразборчивость в связях его сгубила. Зачистку утекшего оружия на восток проведут другие. Но именно из-за него я потерял почти три недели. Он - настоящая тень. Не просто генерал-предатель, а темная лошадка рынка нелегалов. Железа не хватает, чтобы отливать настоящее оружие, но они переплавляют имеющиеся металлы в ножи, мачете и, как оказалось, мечи. Варгес руководил ими, навешивая на уши лапшу о свободе и равенстве. Зачем ему это было нужно - не знаю. Видимо, засомневался в Земле и захотел потягаться с нами. С ним я встречался трижды. Вчерашний раз стал последним. Не могу сказать, что теперь нелегалы залягут на дно, но, по крайней мере, сейчас у них нет подстрекателя и поставщика оружия, и они погрязнут в мелких дрязгах на какое-то время. Вооруженного восстания во всех Городах не случится. Мне должно этого хватить. Потом я укажу все выходы на них, и ОНИ возьмут мелких бандитов за горло.
В целом, предприимчивость Варгеса мне отчасти импонировала. Он единственный не побоялся выйти за рамки своего долга. До него никто не пытался снабдить все берега оружием ради революции. Я допросил некоторых его сообщников и выяснил, что Варгес собирался прибрать к рукам развалившиеся машины, когда-то добывавшие ресурсы - металлы и минералы - из недр Сферы. Пришлось свистнуть армии и выслать их на охрану шахт. Боюсь, спустя пару месяцев военные попытаются оттуда уйти. Ядовитые испарения изъязвили машины Земли, чего говорить о людях... Люди уже сейчас начали болеть и чахнуть. Недолго они протянут.
Варгес не смог бы все это придумать самостоятельно. Не смог бы собрать сообщников из всех пластов общества. Он не был главарем, я это знаю точно. Скорее, кое-кто сильный, держащий в руках тысячи ниточек, выслал заговорщика в армию, и тот завербовал армию. Только одна организация, кроме военных и нас, имеет своих людей повсюду. Только одна организация, молодая, злая, размножающаяся, как вирус, могла обеспечить каналы для распространения оружия и информации столь совершенные, что я до сих пор не перехватил ни единого их сигнала. Это Глубина. А Глубина - это Тильда. Не верится до сих пор, что она за два десятка лет сотворила то, на что у других уходили столетия. Но в противном случае придется признать, что ОНИ обманули меня, и я иду по ложному следу, пока они готовят переворот. А этого быть попросту не может. ОНИ знают, что Пустоши заражены, и будь за ними оазис, давно бы сами перебрались туда...
Я сложил карту. Мне нужно сделать совсем немного. Олех, изворотливый, скользкий, как мыло, в Граде, Тильда, расчетливая и запредельно умная, в Киото и Поднебесная, кто бы там сейчас ни заправлял делами.
Рогатый, застегнув молнию на чехле, взвалил гитару на плечи. Винтовку я снова разобрал и спрятал в рюкзаке.
- Какой план? - спросил рогатый, натягивая на белые костлявые плечи куртку. Замерзнет как пить дать. Но я ему не нянька. Сам разберется, что к чему. В следующий раз сопрет что-нибудь более практичное.
- Сперва в аптеку, - я закинул взвалил на себя рюкзак. Огляделся, проверил, не оставил ли вещей. Забыл я однажды ножик убрать... меня чуть этим же ножиком не порезали. - Потом на станцию. Надеюсь, в автобусе найдутся места в проходе.
- Почему именно в проходе? - поддержал рогатый разговор без особого интереса.
- Хочу ноги вытянуть. Мне вечно места не хватает.
Рогатый издал звук, похожий на горловой смех. Смейся-смейся, дистрофик... под таких низкорослых все и делают, а мне деть себя некуда в мире для коротышек.
Мы вышли из трущоб и быстро преодолели квартал сомнительных заведений. За спиной оставались чадящие трубы погибающих от нехватки исходных ресурсов заводов. Моя планета умирает - не от природных катаклизмов, но от неумения людей подчинить себе природу. От неумения людей договориться между собой, чтобы поровну разделить работу, воду и продовольствие. Поэтому необходим постоянный контроль. Жители не догадываются, что ОНИ управляют всем и процессами Городов, но это к лучшему. Пусть думают, что колесо крутится само по себе, пусть даже спиц в нем не осталось.
Берега Городов - отличное место, если нужно сбыть сомнительный товар или просто спрятаться. Пройти сюда легче легкого. Регистрация ненавязчива - достаточно коснуться пальцем сканера, и ты уже внутри. Пограничники не разглядывают посетителей - никому нет дела до людей, зашедших в гости к отбросам.
Но жить на берегах невозможно. Разруха. Бедность. Преступность и падение нравов, в конце концов. Не так Земля представляла себе наш мир.
Дело отчасти в воде. Я много читал и понял, что берега у нас и берега на Земле - понятия совсем разные. На голубой планете много рек, есть моря и океаны. Вся вода - на поверхности. Поверить в это сложно, но не сложнее чем в то, что Сферу заселили жители Земли триста лет назад. Неважно. Я просто подумал, что устройство Городов в корне неверно. Все они стоят на глубинном источнике воды, выкачивают ее для своих нужд. Но пользуется ею, а также электричеством и всем, что может дать технология, только остров - чистенькая и богатая лепешка посередине, накрытая колпаком от непогоды... И пройти туда ты можешь лишь при условии, что сдашь каплю крови. ДНК в базе законников не даст тебе смошенничать или совершить преступление безнаказанно. Каждый раз, когда нужно войти на остров, ты протягиваешь палец для короткого укола. Вычислить посетителя легче легкого. Неблагонадежен? Нет твоей ДНК в базе? Тогда ты не пройдешь. Отправляйся на берега, отброс.
Я подумал: почему все устроено именно так? Разумеется, нам всем рассказывали, что сообщение между глубинными водами слишком слабое, чтобы Города разрослись. Но воды наверняка хватило бы, чтобы обеспечить ею весь Город, а не его зажиточную часть. Хватило бы на вытесненных из-под колпака.
Впрочем, о чем это я?.. Бедняки не могут платить налоги. Так или иначе власть и богатство возьмут свое, и разделение неизбежно. Когда-то мы все жили одинаково, а потом более предприимчивые и удачливые начали городить стены. И вот что вышло - остров и берега вокруг него... Счастливчики и неудачники, страдающие от непогоды, от дождей, разрушающих дома, от ветров, сносящих с ног, от песка, забивающегося в легкие и сокращающего жизнь наполовину.
Рогатый шел, периодически выстреливая ругательством себе под нос. Он ежился, прятал руки в карманы. Гитара и все остальное содержимое чехла, видимо, вымотали его. Ничего. Скоро придем. Да, парень - та еще обуза. Может быть, мне он и не так уж нужен? Медный. Не самое худшее прозвище. Мне нравится. Буду так называться в ближайшую пару месяцев.
Нет, действительно - выкинуть его? Пока что я прикидываю, что преодолел бы путь до аптеки гораздо быстрее, не волочись он за мной.
Ладно, пусть пока живет.
- Откуда у тебя ожоги? - спросил я.
- Какие? - гневно глянул на меня рогатый.
- На руке.
Как он ни прятался в темноте вчера, я все равно заметил россыпь округлых шрамов на его левой руке. Плечо, предплечье - все усеяно розовыми кляксами.
- Под дождь попал, - мрачно ответил он. - Откуда у тебя деревянная чесалка?
- Гребень.
- Когда ты произносишь это слово, ты выглядишь старше лет на пятьдесят, - рогатый всем своим видом источал язвительность.
Ставлю все, что у меня есть, на то, что причина его злобливости - холод. И нет, я вовсе не злорадствую. Если только самую малость.
- Не твое дело, рогатый.
- Мы вроде бы обменялись именами? - хмыкнул он.
Я заприметил аптеку и заспешил к ней. Не до пикировок с ним сейчас. Голова разболелась. Чем больше двигаюсь - тем больше ноет затылок. До Града день пути, и мне совсем не улыбается провести его в мучениях. Разбитым на встречу с Олехом я не пойду. Этот паршивец слишком хорошо меня знает, чтобы разглядеть мое состояние и использовать это против меня. А он точно воспользуется всеми преимуществами, какие только увидит.
Дверной колокольчик звякнул, как только мы вошли внутрь. Рогатый прилип к витрине с допотопной медицинской техникой и забормотал, кажется, что в Поднебесной такое только в музее хранят, а я направился прямиком к аптекарю. Самые сильные обезболивающие - вот что мне нужно.
За стойкой скучал серый, какой-то плоский тип в очках. Нос слабо выдавался вперед, формой походил на кнопку и был словно вдавлен в серый блин лица. Он не отрываясь смотрел на моего рогатого. Щелкнув у него перед лицом пальцами, я гаркнул:
- Я здесь, вообще-то. Какие анальгетики есть?
Словно очнувшись, аптекарь поднял на меня мутный взгляд. Чтобы понять мудреное "анальгетики", ему потребовалось полминуты. А я и забыл, что качество образования вне Поднебесной стремится к ядру Сферы по уровню. Впрочем, этот человек едва ли учился чему-то, кроме простейшего арифметического счета.
- Сибутор.
Знаю эту дрянь. Надо съесть целую пачку, чтобы подействовало. Самое разведенное в мире лекарство на основе токсических ингредиентов. Дурманит, а не лечит.
- Давай четыре, - решил я.
Кажется, я уже упоминал, что жить по берегам невозможно? Вот еще один довод в пользу этого: в аптеке невозможно купить медикаменты. На острове мне бы уже предложили десяток разных колес, а здесь только сибутор. И это я еще здоровым пришел. Хроники, погибающие от атмосферы, от инфекций и ран, могут в принципе аптеки и больницы не посещать, а просто занять удобную позицию для умирания.
- Есть две, - оправдал мои худшие опасения аптекарь. У него не только отсутствуют обезболивающие, кроме сибутора, но тот остался в критически малых количествах.
- Пачки? - уточнил я.
- Таблетки, - губы этого серого подобия человека тронула улыбка.
За спиной раздался звякающий звук. Я обернулся. Рогатый, посмотрев на меня, развел руками. Кретин развернулся к витрине спиной и стукнулся о нее чехлом. Но не разбил, и на том спасибо.
- Ты же знаешь, что это дерьмо не поможет, если выпить две таблетки, - я снова уставился на аптекаря.
Тот пожал плечами.
- Порошок могу намешать.
- Еще лучше! - рявкнул я. - Ничего не надо.
Круто развернувшись, я пересек зал и пинком открыл дверь.
Рогатый поплелся за мной.
- Знаешь, чего я не пойму? - заговорил я, не слишком заботясь, слушает ли меня хоть кто-то. - Они старались. Прислали книги, снабдили системами жизнеобеспечения, отправили достаточно человек для того, чтобы вырастить популяцию. Неужели они не могли заодно прислать технику для штамповки лекарств, которая не сломалась бы от здешней воды и воздуха? Сложно было пару тонн элементарных субстанций отгрузить?
- Кто - они? - лениво спросил рогатый, нагнав меня.
- Земля, конечно же, - рассердился я.
Примерно на уровне плеча раздался странный звук. Не сразу, но я сообразил, что рогатый так смеется, опустив голову.
- Такой большой, а в сказки веришь, - усмехнулся он. - Какая Земля, Медный?
Настала моя очередь хохотать. Только что-то не хочется.
- Только рискни сказать, что ты из тех, кто в нее не верит, и я сломаю тебе нос.
- Ломай.
Остановившись, я посмотрел на рогатого. Он, откровенно насмехаясь, ждал, что я предприму.
Ладно. Бить его не буду. Пока что. Мне нужно научиться контролировать гнев, и будем считать это первым испытанием моего самообладания. Но каждый раз, когда кто-то вякает про то, что Земли не существует, во мне просыпается огнедышащий дракон. Спалил бы каждого, кто отрицает очевидное.
- Ты что, в школе не учился? - я зашагал дальше. На рогатого даже не смотрел. Больно много чести ему будет. - На Сфере не могла зародиться жизнь. Сухая, безжизненная, суровая поверхность. Природа на гране катастрофы.
- Мы просто не пробовали копнуть глубже. Если бы все было так, то мы с тобой бы сейчас не дышали.
- А книги? - разгорячился я. - Неужели ты думаешь, что их все написали за полсотни лет наши умельцы?
Рогатый фыркнул.
- Нашу культуру изрядно потрепали Искатели. Сначала они уничтожили все свидетельства предыдущих поколений о прожитых годах, - монотонно заговорил он, - потом поменяли даты. Потом насадили свой культ.
- Ты смешон.
- Рад, что ты веселишься.
До станции мы шли молча.
Я сражался с собой, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не наброситься на рогатого и не вывалить на его глупую голову ворох доказательств. Чем руководствовался он - понятия не имею.
Сложно продолжать верить, когда почти вся Сфера ополчилась против тебя.
Искатели - опасный культ, прославившийся своей фанатичностью и преданностью Земле. Раньше они были почитаемыми людьми. Именно они однажды запустили жизнь на этой планете. Они - первые земляне, прибывшие сюда на космических кораблях из далекой галактики. Земля прислала на Сферу людей, технику, литературу - все необходимое для обустройства жизни. Порядок наводили Искатели. Они поддерживали связь с Землей, выслушивали указания и советы, развивали цивилизацию. Делали для этой планеты все. Служили ей. Служили Земле.
Но постепенно в Искателей перестали верить. Никто никогда ничего не слышал от Земли, никто не видел ее представителей. Ее волю выражали Искатели. Предсказуемо, что в какой-то момент их назвали лжецами. Сектой, пытавшейся стереть историю Сферы. Их обвинили в сознательном уничтожении самобытной культуры нашей планеты, обвинили в возведении культа Земли, придуманного ради захвата власти. Люди не нашли, в чем выгода Искателей, поэтому им приписали тщеславие и желание править.
Искатели ушли в тень. Лишь изредка кому-то встречается случайный Искатель, и люди бегут в страхе, потому что уже нет разницы между Искателем и палачом, убийцей, безумным карателем. Ведь Искатель выползает на поверхность лишь с одной целью - устранить кого-то...
Считается, что именно Искатели уничтожили все культурные памятники и наработки ученых, объяснявших, как зародилась жизнь на Сфере. Почти вся литература - земная классика - считается написанной Искателями в неадекватном порыве выдумать несуществующий мир. Ее игнорируют. Ищут культурные памятники древности, но не находят.
Маленькие и голодные жители Сферы - навсегда теперь отщепенцы без своей истории в огромном космосе, и во всем виноваты Искатели, возомнившие, что имеют право выдумать историю целой планеты по своему хотенью.
Что-то в этом есть. Я бы назвал это грандиозной теорией заговора. А что, бредовые идеи распространяются быстро... Была ли Земля? Уже никто не может точно ответить ни "да", ни "нет". Можно только верить.
Я - верю.
***
Небо из серого постепенно становилось голубым. Я никогда не видел над головой насыщенных оттенков синего и бирюзового, как хвастали земные книги, только серый, грязный, с едва заметным вкраплением чего-то, отдаленно напоминающего мутное стекло бутылок из-под горьких настоек. Но сейчас, изредка вскидывая взгляд, я замечал прорехи между асбестовыми облаками, и это казалось хорошим знаком.
На остановке ошивались шесть человек разной степени потрепанности. Чуть поодаль стояли автобусы, ни в одном не было водителя. Сказав рогатому подождать, я пошел в справочный центр. Девушка за окошком чем-то неуловимо напоминала аптекаря, встреченного ранее - то же стертое, словно ластиком, лицо. Я начал отвыкать от обычных людей. Всех, с кем мне приходилось встречаться, я узнавал издалека, выхватывал по паре ярких черт. Порок - или, наоборот, добродетель - накладывает отпечаток. Без стоящих поступков никто не сможет выделиться, как бы ни выпрыгивал из штанов. Наши отличия высвечиваются изнутри, одной лишь внешностью никогда не оставишь след в истории.
Я спросил у девушки, почему так мало людей. Еще меня интересовало, почему ни у одного автобуса не работают двигатели. Обычно на остановках царит ажиотаж, все находятся в волнении, тревоге и ожидании; перед путешествием между Городами всплывают все животрепещущие темы. Например, может ли чума от Пустошей распространиться на наш край; защитят ли стекла от вирусов и бактерий; не нападет ли на автобус животное.
Сегодня же все молчали.
- Идет песчаная буря, - ответила девушка. - Не советую ехать. Твой? - она кивнула на рогатого, покачивающегося в стороне. Он будто пританцовывал в такт слышной только ему музыке. И не сказать, что его движения были чересчур грациозными. Мне уже начинает казаться, что он на чем-то сидит. На колесах или алкоголе, или на чем похуже. Поэтому и трясется.
- Можно и так сказать.
- Пусть не светится здесь. - Девушка, облокотившись на окошко, присмотрелась к рогатому внимательнее. - Автобус будет минут через десять. Один только водитель согласился ехать сегодня в рейс. А мы закрыты официально.
- То есть...
- Угу, - она кивнула, прекрасно поняв озабоченность в моем взгляде. - Ситуация чрезвычайная. Деньги отдашь водителю, если жизнью совсем не дорожишь.
- Ничего, - я улыбнулся ей. - Бывало и хуже.
В ответ на мою улыбку она на секунду ожила, глаза блеснули, но уже в следующее мгновение на ее лицо вернулось равнодушие.
- Уединись еще с ней, - проскрежетал незаметно появившийся за плечом рогатый.
Вот и поговорили.
Надеюсь, в автобусе удастся поспать. Мне уже не до бесед. Начинаю жалеть, что не взял сибутор. Два колеса - лучше, чем ничего.
Но мне вечно остается лишь ничего.
Я купил несколько батончиков прессованного мусора, который по ошибке назвали едой, взял пару бутылок воды. Рогатый, подковыляв ко мне, заглянул через плечо, засмотревшись, как я отсчитываю банкноты. Ничуть не постеснявшись, я убрал оставшуюся толстой пачку в карман.
- Ты не бедствуешь, - произнес он.
- А я тебе не просто так предлагал войти в долю.
- Предлагал? - мигом зацепился он за оговорку. - Что, уже поздно?
Отчасти. Ты останешься в Поднебесной, дружище. Извини, ничего личного.
- С чего ты взял? - ответил я вопреки мыслям. - Не цепляйся к словам.
Рогатый недоверчиво посмотрел на меня, но больше ничего не сказал: к станции подкатил пышущий угарным газом автобус. Все, кто был на остановке, побрели к нему.
Мы заплатили прокуренному водителю и пошли в самый конец, на высокие сиденья. Рогатый, сутулясь, зверем глядел на редких пассажиров. Они отвечали ему тем же. Усевшись, я негромко ему посоветовал:
- Не имеет значения, что я делаю. Меня все равно обвинят. Либо в том, что я смотрю, либо в том, что я игнорирую. Я уже проходил через это.
- В смысле? - напрягся я.
- Пробовал путешествовать автобусами. Не вышло. В последние раза три перебегал между Городами пешком. Результат ты уже видел. Ожоги.
Так вот под какой он дождь попал...
- Прикрывал лицо от кислоты рукой. Мне не повезло. Она оказалась достаточно едкой, чтобы прожечь куртку.
Потеряв ко мне интерес, рогатый положил на два свободных места гитару и отодвинулся в сторону. Подтянув колени в груди, он прилип к окну.
То, что этот генмод - образец безрассудства и смелости, я уже понял. Но чтобы настолько... Путешествия между Городами могут занимать и неделю. Раз в несколько дней гарантировано случается мелкая катастрофа - кислотный дождь, буря, разносящая песчинки размером с булыжник, просто ураган. С неба сыплются обломки метеоритов. Стратосферу разбивают на части штрихи от хвостов комет. Лучше постоянно прятаться в Городе, под надежным куполом острова - берега не могут похвастать защитой от гнева небес. А если так уж нужно переехать, то ни в коем случае не своим ходом.
Рогатый сильно рисковал, перебираясь на своих двоих. Ему повезло, что он до сих пор жив. Впрочем, на человека он уже не так уж сильно похож, возможно, он крепче обычных людей. С другой стороны... Я искоса глянул на сидящего ко мне спиной рогатого. Нет, он бы не учился передвигаться бесшумно и делать все исподтишка, если бы мог вступить в равный бой. Он слабак, его одной рукой уделать можно.
Я тоже перебрался поближе к окну, прислонился к его холодной поверхности лбом. Жар прокатился от головы до ног, а потом обдало холодом. Приливы и отливы - следствие бесконтрольного приема снотворных разных составов. Мне некогда отвлекаться на недомогание и усталость. Проще бороться с затяжными приступами сжирающей изнутри тоски с помощью химии, чем ждать, пока пройдет само. Миназил оттягивал карман бесполезностью - все равно толку от него нет, сегодня я спал, а завтра я буду всю ночь ворочаться с горячим лбом и мечтать пулю пустить в лоб, если это поможет справиться с бодрствованием. Жаль, что ОНИ догадались снабдить меня только деньгами. Хотя чего их винить? ОНИ рассчитывали, что я смогу купить что угодно, войдя на остров любого Города. Но с рогатым вряд ли удастся заскочить к цивилизованному сообществу.
Я закрыл глаза.
Когда мне было шестнадцать лет, мир казался добрее. Я ждал, когда Искатели наладят связь с Землей - их вышки и передатчики были разрушены сотню лет назад во время свержения культа. Но во мне жила уверенность, что мы поговорим с нашими хранителями завтра, или послезавтра, в крайнем случае - в конце недели... Я не верил, что люди, приславшие нас осваивать эту планету, могли забыть о нашем существовании. Ведь они наверняка рассчитывали, что мы покорим Сферу и бросим ее к их ногам... Спустя несколько лет я перемахну через третий десяток, а с Земли так и не пришло ни единой весточки. Но вера не исчезла. Было больше деревьев и воздуха, было больше растений, пригодных для пищи, Города еще не так обнищали... Нам сложно. Мы не можем добывать полезные ископаемые, руду. Не хватает заводов. Проблема Сферы не только в том, что все воды подземные и сконцентрированы небольшими озерами под Городами.
Самая большая трудность состоит в следующем. Вся металлическая руда, все, из чего можно строить автомобили, станки - все это лежит так глубоко, что не подкопаться. Во всем мире металлы в недостатке. И мы не можем добыть их, потому что не из чего построить машины, способные пробурить землю. Осталось несколько громадин, привезенных по частям с Земли, но и они истрепались и служат со скрипом. И то - самые простые, с помощью которых добывают топливо и электричество.
Оружие было в дефиците с самого начала.
Заселяя Сферу, Земля предоставила минимум всего необходимого для выживания, в том числе и партию оружия для защиты от диких животных - предполагалось, что диких людей не случится. Традиционно оно находится в руках военных. Кодекс предписывает хранение огнестрела исключительно в армии. Пистолет у гражданского - прямое указание к задержанию. Проблема в том, что правом конфискации оружия наделены только военные, но они не патрулируют улицы. Кодекс несовершенен, но модифицировать его мы не можем. Свод правил указала Земля. Уверен, лучшие умы трудились над организацией нашей жизни. Поэтому мы делаем все возможное, чтобы не изменить предписанного Землей. Только после свержения культа Искателей это становится все труднее...
Я постепенно проваливался в дрему, как и всегда, нападавшую днем и испарявшуюся ночью, и выныривал лишь когда автобус подпрыгивал на кочках. Города я покидал так много раз, что потерял всякий интерес к пересечению границы и однообразным пейзажам за окном.
Очнулся я, когда уже стемнело. По стеклу били крошечные песчинки. Пока буря еще не разошлась, но все признаки указывали на непременный природный катаклизм. Растирая шею, я машинально кинул взгляд на рогатого. Тот буравил взглядом затылок одного из пассажиров. Похоже, продолжалось это уже долго, потому что выбранный им неопрятный лысеющий мужик средних лет то и дело оглядывался, хмурясь, а рогатый, как ни в чем не бывало, отворачивался к окну, демонстрируя полнейшее равнодушие. Но как только лысеющий, теряя бдительность, занимал прежнее положение, рогатый снова начинал таращиться.
М-да. Не хотел бы я оказаться под напористым взглядом этих красных глазищ.
Видимо, заметив боковым зрением движение, рогатый, не поворачиваясь ко мне, глухо попросил:
- Дай десятку.
- Зачем тебе? - я полез в карман.
- Пить хочу.
- Воды попей, - попенял я.
- Нет. - Рогатый наконец-то отвел глаза от многострадального затылка мужика, - горячего хочу.
Протянув ему банкноту, я пронаблюдал, как рогатый изящно выбирается с кресла и идет, покачиваясь, по узкому проходу. Остановившись возле автомата у дверей, он просунул деньги в приемник и дождался, пока в стакан ему нацедится жидкий чай. Угрюмость ушла с лица генмода, он сделался почти доброжелательным.
Судя по темноте, ехать осталось недолго, часа два. Ощутив позывы голода, я вытащил из рюкзака один батончик, развернул... Как раз вовремя к представлению. И я не покривлю душой, сказав, что был бы почти счастлив, если бы его избежал.
Рогатый, взяв свой чай, неторопливым шагом двинулся по проходу обратно. Покачнувшись на очередной кочке, он не смог удержать руки прямо, тело в равновесии, голову в холоде... Да какая, к бездне, разница, чего он там не смог. Главное - результат. Чай, описав не слишком впечатляющую дугу, приземлился аккурат на колени того лысеющего, с которым рогатый всю дорогу играл в переглядки.
Заорав, мужик подскочил.
- Говнюк! - рявкнул он. - Мусор!
Сорвавшись с места, он кинулся за рогатым. Тот, оступившись, повалился в проход на спину, а мужик молниеносно уселся ему на грудь и замахнулся кулаком.
Завернув батончик обратно, я сунул его в рюкзак и поспешил на выручку.
- Эй! Эй, хватит, - крикнул я и, схватив беснующегося мужика за плечи, рывком дернул на себя. Рогатый улыбался. Все зубы, губы, нос - все залито кровью, глаз уже заплывает.
Едва мужик притормозил с избиением, рогатый прошептал, я не столько услышал, сколько прочитал по его губам:
- Нет ничего лучше крепкой затрещины, правда?
С яростью посмотрев на меня, мужик выпалил:
- Он всю дорогу приставал!
- Он хоть слово тебе сказал? - я помог ему подняться. - Глаза у него косят, с детства больной, не хотел он тебе помешать. А ты его обидел.
- Облил меня! - возмутился тот.
- Случайно, - я развел руками. - Сам чувствуешь, как мотает.
- Да, случайно, - рогатый приподнялся на локтях и мелко захихикал.
- Еще хочешь? - взревел мужик и, оттолкнув меня, притянул рогатого к себе, схватив за отвороты куртки.
Я не стал больше вмешиваться. У меня создалось четкое ощущение, что рогатый целиком и полностью контролирует ситуацию. Что ж, раз ему хочется быть измочаленным - пускай. Он явно помог вздернуть себя вверх, спружинил на полусогнутых ногах. Кровавый оскал делал его почти счастливым.
- Возможно, - тихо сказал рогатый, не отрывая взгляда от мужика. - Но... ой.
Весь автобус следил за ними.
Кашлянув, мужик отступил на шаг назад, удивленно глядя вниз.
Все утонуло в крике ущербного, покрытого язвами, сидевшего спереди.
Обидчик рогатого, сделав еще один неловкий шаг назад, рухнул на колени. Склонившись к нему, рогатый вытащил маленький кинжал из его живота и, обтерев кровь своим рукавом, убрал его в ножны на поясе.
- Не надо было пытаться сломать мне челюсть, - заговорил рогатый. - Ладно нос, ну, в глаз... Но вот со сломанной челюстью плохо.
Автобус затормозил так резко, что пришлось схватиться за спинки кресел, чтобы не упасть. Водитель, оглянувшись, выбрался со своего места и прошагал к нам, сжимая в руках увесистый обрезок трубы. Уставившись на скорчившегося в проходе и истекающего кровью пассажира, он указал трубой на рогатого:
- На выход.
Зло сверкнув глазами, рогатый спрятал руки в карманы и, протиснувшись мимо водителя, встал возле двери, смиренно ожидая, пока водила вернется на место и откроет ее.
- И ты, - неожиданно приказал водитель и мне.
- А я-то что сделал?
- Скажешь, ты не с ним? - водитель мотнул головой.
Я посмотрел на рогатого. Он продолжал улыбаться.
- На улице темень, - попытался договориться я, но водитель, играя обрезком трубы, едва ли меня слушал. - И буря скоро разыграется. На смерть ведь верную посылаешь.
- А этот, думаешь, в живых останется? - водитель пнул уже затихшего мужика. - Ты можешь ехать дальше, если не с мусором вместе.
Я еще раз взглянул на рогатого. Он уже не смотрел на меня. Опустив плечи, он таращился в темноту снаружи автобуса. Бросить бы его - и спокойно закончить миссию.
Но когда в последний раз я делал разумный выбор?..
Плюнув, я вернулся к сидениям. Водитель пошел к своей кабине.
Взяв рюкзак и чехол, я двинулся к дверям.
- Держи свою гребанную гитару, - буркнул я.
Рогатый обернулся ко мне, просиял.
- Думал, оставишь меня, - едва слышно произнес он.
- Лучше бы оставил.
Дверь с хлопком открылась, и в автобус тут же хлынул холодный ветер пополам с песком. Рогатый закашлялся и закрыл лицо предплечьем.
- И труп вытаскивайте! - крикнул водитель.
- Сам вытаскивай, - я показал ему неприличный знак из пальцев и, подтолкнув рогатого, спустился со ступенек автобуса.
Вслед донеся вопль, что с мертвяком никто никуда не поедет, но мне дела уже не было. Дороги нет, разметок никаких, без навигатора не справиться, а буря набирает обороты. Я бы поинтересовался, к чему было представление, устроенное рогатым, но есть риск наглотаться песка до удушья, если откроешь рот, поэтому объяснения я отложил на потом.
Сжав плечо рогатого, я потащил его подальше от автобуса, решив, что лучше сначала убраться с его пути, чтобы не угодить под колеса, а потом уже разработать план спасения.
Где-то за нашими спинами пассажиры, пыхтя, выбросили труп, и, дохнув угарным газом, автобус покатил прочь. Я проводил его взглядом, запоминая примерное направление до Града.
Небо стремительно темнело, но заполняла пространство не чернота, а грязно-коричневый цвет - под оттенок песчинок. Буря усиливалась, и дышать становилось трудно. Песок забивался в глаза. Отпустив локоть рогатого, я закрыл лицо обеими руками, меж пальцев подсмотрел, что генмод последовал моему примеру.
Приехали.
Мы стоим посреди пустоты, масок нет, фильтров тоже. Причина смерти: удушье от песка, забившегося во все доступные физиологические отверстия. Автобуса уже не видно, а впереди ни единого признака Града.
- Пошли! - крикнул я, на секунду отведя ладонь от лица, но ветер съел почти все звуки. Рогатый, тем не менее, меня понял и побрел следом.
Шли мы долго. Ветер дул в лицо, существенно замедляя скорость передвижения. Я попытался замотать лицо курткой, но плюнул на это дело: во-первых, ничего не вышло, во-вторых, песчинки стали гораздо больше, и некоторые из них оставили синяки на голых руках. Такая вот погодка.
Не думаю, что у нас получится дойти до населенного пункта. Нужно было оставить рогатого умирать. Давно бы уже был в Граде. Почему, кстати, никто ни разу не заметил, что словосочетание Город Град звучит ужасно? Давно пора переименовать его.
Честно говоря, я еще полчаса назад понял, что нужно менять стратегию, а вперед шел на одном только упорстве и пытался отвлечь себя посторонними мыслями. Остановившись, я повернулся к ветру спиной, подманил рогатого, шедшего поодаль, и сообщил ему о своем плане.
На миг забыв о песке, рогатый вытаращил глаза на меня, но тут же отвернулся, пытаясь избавиться от залетевшего в них песка. Хлопнув его по плечу, я вытащил из рюкзака бутылку воды и помог ему промыть их. Заодно рогатый размазал по лицу засохшую кровь. Вид он приобрел плачевный.
Чтобы не слушать его возражений, я побрел назад. Следы уже занесло песком, но я надеялся увидеть издалека темнеющее тело. Рогатый потопал за мной, кашляя. Не знаю, что заставило его согласиться с моим решением, но другого выхода не было: вернуться, чтобы выжить. Пойди мы вперед - упали бы за тысячи шагов до Града.
В местности что-то начало меняться; я все-таки сбился с пути, потому что стали появляться иссохшие деревья, которых до этого не было. Сколько себя помню - никогда не видел на деревьях листьев. Но ведь когда-то, наверно, они зеленели... Я прислонился лбом к сухому, гладкому, облизанному ветром и обтесанному песком стволу, пытаясь собраться с мыслями.
Солнце окончательно зашло за горизонт, а слабый свет луны не мог пробиться сквозь песок. Рогатый приблизился ко мне, обнял дерево с другой стороны и закрыл глаза. Его губы зашевелились, но я не разобрал ни слова - повисший в воздухе свист нужно было еще перекричать, а генмод громко говорить был не способен.
Так. Собрались. Надо вернуться обратно, и оттуда уже найти труп. Но мы теряем время. Каждый вдох сделать все сложнее, я чувствую песок везде, особенно в глотке. Оттолкнувшись от дерева, я снова побрел, уже не оборачиваясь, чтобы проверить, следует ли за мной рогатый. Все тело болело от ударов, рюкзак стал тяжелее - похоже, забился песком.
Деревья пропали, и вдали что-то темнело. Обрадовавшись, я пошел быстрее, тем более что теперь ветер бил в спину, подгоняя.
Потом то, что я принял за труп, двинулось.
Я замер.
Рогатый, споткнувшись позади, врезался мне в спину. Тоже заметив движение, он вцепился мне в плечо. Я почувствовал его дрожь. Похоже, со зверями он еще не встречался.
Не знаю уж, похожа ли эта тварь на койота, живущего на планете Земля, но мы назвали зверя в три четверти человеческого роста в холке именно так. Огромные зубы, сильные лапы, поразительная скорость компенсируются только не очень развитым мозгом. Оттолкнув рогатого, я стащил рюкзак, но понял, что не успею собрать винтовку.
Койот медленно двигался навстречу, вырастая из темноты. Ростом он оказался мне по плечо. Особенно крупный экземпляр. Желтые глаза горели в темноте, словно собирая весь доступный лунный свет. Шерсть, встрепанная и длинная, развевалась на ветру.
Ну давай, попробуй...
Я пошел к нему навстречу медленно, готовый в любой момент нырнуть ему под брюхо. Зверь приближался. Песок ему ничуть не мешал. Прозрачные веки, ха?.. И после этого еще говорят, что мы, люди, выросли на этой планете...
Койот, оскалившись, зарычал. Я взмахнул руками, пытаясь спровоцировать его. Сделав несколько мелких шагов, он остановился, и я тоже встал. А потом он резко прыгнул вперед, полетев на меня, как торпеда. От неожиданности я рухнул на песок, почти не задумавшись, что делать дальше. Пролететь под ним и оказаться сзади не удалось. Тварь застыла прямо надо мной, со зловонной пасти свесилась ниточка слюны.
Морщась от отвращения, я медленно согнул ноги в коленях. Почувствовав движение, койот вновь зарычал и без предупреждения хлопнул челюстями там, где было мое плечо - я лишь в последнюю секунду успел отдернуться, и зубы сомкнулись на куртке.
Где-то далеко, неизбежно далеко, во вселенной, в которой койот не опустился на меня всем своим немаленьким весом, прижавшись холодным сухим носом к моей щеке, - так вот, где-то там я услышал вой.
Койот, тоже его уловив, приподнял морду, напрягся всем телом. Тяжесть, лежавшая на мне, стала чуть меньше, и - этого хватило.
В одно движение я выхватил нож из голенища и, выставив его лезвием вверх, пропорол койоту живот под нечеловеческий, но такой понятный крик, полный боли. На меня хлынули кишки и кровь, воздух выбило из груди из-за рухнувшей сверху тяжести, и даже показалось, что ребра затрещали.
Перекатив тварь прочь с себя на бок, я прыгнул на него сверху, прижав коленом шею к жесткой пропесоченной земле и ударил ножом в мягкое, беззащитное теперь туловище еще раз, и еще. Лапы его конвульсивно дернулись, зубы скрипнули друг о друга, а глаза так и казались открытыми из-за прозрачных век, но помутнели. Зрачок сжался, вытянулся от верхнего края глазницы к нижнему, и желтизны стало больше. Жизни в койоте больше не было.
Рогатый подбежал ко мне, упал рядом на колено, заглядывая в лицо.
- Морду прикрой! - зло крикнул я и за запястье подтащил его ладонь вверх. Он послушно заслонил глаза и нос от песка, но взгляд его никак не отлипал от меня. - Спасибо, - кивнул я ему и, еще раз с ненавистью ударив койота, поднялся на ноги.
Думаю, я и без отвлекающего маневра рогатого спасся бы, но его вопль все-таки дал мне отличную возможность избавиться от койота.
Зато теперь я знаю, что мы на верном пути: эти твари чуют запах крови. Значит, труп рядом.
Но первым делом я наскоро, матерясь от мешающего песка, собрал винтовку. Повесив ее на шею за самодельный ремень, я побрел дальше. Прицел я прикрутил, но не для того, чтобы смотреть - пока я буду целиться, песок забьет все глаза. Зато лазерный луч поверх прицела даст возможность хотя бы примерно представить, где находится очередной кровожадный урод.
Труп и вправду оказался неподалеку - даже запыхаться не успели. Куртка его была порвана зубами койота, живот разворочен и прогрызен до позвоночника. Сняв с него остатки куртки, я оторвал от его рубашки оба рукава. Один протянул рогатому, второй взял себе.
Воду тратить не стали - неизвестно, сколько еще блуждать по земле, в один день превратившейся в пустыню. Поэтому рукава мы намочили в уже успевшей остыть крови мертвеца. Я проделал все это быстро и завязал длинную полосу ткани на лице, закрыв нос и рот; рогатый, похоже, едва сдерживал рвотные позывы, но повторил все за мной.
Не знаю, было это вправду, или мне показалось, но на одну секунду я был уверен, что из глаза рогатого скатилась слеза.
Ну... Возможно, если бы мне было вполовину лет меньше, я бы тоже не сдержал слез от безысходности и отвращения. Зато это подобие масок позволит нам не умереть. На какое-то время позволит...
Поднявшись и уже в который раз за несколько часов двинувшись в неизвестность, я ощутил уныние всеобъемлющее, пробирающее до костей, выламывающее - и только сила пронзившего чувства убедила меня в том, что это всего лишь приступ, такой же, как приливы-отливы и бессонница с головной болью наутро. Я сделал много плохого за свою жизнь. Я за это расплачиваюсь.
Ветер не стихал, песка меньше не становилось. Я еле держался на ногах, а рогатый и вовсе останавливался каждые шагов пятьдесят и, уперев ладони в колени, пытался отдышаться. Мы блуждали в пустоте, и не было больше ни деревьев, ни других ориентиров. Шансов обнаружить след от шин автобуса нет. Звезд не видно из-за бури, да и не смог бы я по ним разобраться.
Нужно сделать привал, но где и как?.. Остановившись, я огляделся, как мог, прикрываясь от песка. Пустынный ландшафт. Если заснем здесь, то уже не проснемся - либо задохнемся, либо окажемся сожранными койотами.
- Пошли! - я вложил все силы в крик и дернул рогатого за прядь волос.
Тут же встрепенувшись, он взвизгнул. Ага, проснулся?.. То-то же...
Мы преодолели еще шагов сто. Рогатый рухнул на колени и закрыл лицо руками. Я не сразу заметил, что он отстал, поэтому пришлось возвращаться к нему. Потрепав его за плечо, я потянул его за собой, но он не сдвинулся с места, только замотал головой.
Краем зрения я уловил черную тень.
Отлично, опять койот. На этот раз я не подпущу его близко. Оставив рогатого в покое, я вскинул винтовку. Алый огонек заскакал, ощупывая землю. Койот еще далеко, движется беспорядочно и быстро. Бегает. Даже для этой твари скорость запредельная. Впрочем, мне уже встретился переросток, отчего бы не предположить, что они все здесь такие одаренные?
Рогатый, медленно поднявшись, встал возле меня.
Койот все кружил, и я не стрелял, экономил гильзы. Спущу курок, когда буду уверен. Через три... тень все ближе. Два... вильнула почти истерически. Может, он бешеный? Тогда стоит поторопиться. И... Один!
Рогатый, неожиданно завыв, кинулся на меня, сшибая с ног. Приклад винтовки прилетел мне по носу.
- Свихнулся? - заорал я.
Рядом послышался визг и вскрик.
- Не койот! - в ухо мне просипел рогатый и, скинув с плеч чехол с гитарой и прочим скарбом, пополз на четвереньках вперед.