Моя комната была темницей
В ней я склонившись над столом,
Писал о юной деве с Ниццы,
Смахнувши горечь слёз платком.

Я представлял как гладил руки 
Той милой ласковой Мадонны,
Как легкий ветер дул на пряди,
Напоминая ими арфы струны.

Мы с ней гуляли на брегах
Потерянных и мертвых душ,
Она мне говорила: "как юн ты, ах!
Что ж ты забыл средь этих луж?" 

Мы шли средь чёрных чувств люда,
Где каждый был покорен смерти.
Здесь были зависть, гнев, тоска
И всё потопленное в желчи.

Мы встретили тень. Слабую, тусклую.
Как я узнал, она здесь давно
Вымучивает улыбку грустную 
И смущенно треплет письмо.

У другой сущности мертва жена.
Он сожран смрадом этих мест,
Его душа почти пуста,
Но есть в ней огонёк надежд.

Рядом сидят два огонька
Они темнее всех, кто есть.
Оболочка их мертва
И в сердце теплится лишь месть.

С места на место мечется дымка,
Ищет что лучше, что хуже у ней,
У кого где торчит нитка
И сияет ли дымка ярче огней.

В углу сидит младая тень, 
Играет пылью с праха старца.
Берет дедулю в свою жмень
И плачет над сосудом с кварца...

В месте этом много сутей:
Любовники, одиночки, отцы-
Всё это раньше были люди,
Но слишком уж стали слабы.

Мой гид сказала мне о том, 
Что каждый может оказаться здесь,
Что место названное "дом",
Залито кровью будет днесь.

Она смотрела мне в глаза
И поручила: "оглянись".
Я обернулся вкруг себя, 
Услышав лишь одно: "проснись".

Проснулся и увидел вьюгу.
Свеча сгорела, воск застыл.
Мой ум влекло к святому другу,
Что показала мир святых.