ВЕРШИНА

Сын мой, ты взойдешь однажды
вместе с паствой на вершину.
Но пока ты мал, тебя я
понесу, подняв на спину.

Предстает гора суровой
и крутой. Тоской томима,
с сотворенья одинока,
манит всех идущих мимо;
с прямотой лишенных слова
кличет жестами любимых.

Путаясь в ее покровах,
проберемся сквозь дубравы.
Всё колышется на склонах -
это ветер треплет травы.
Колет руки мне шиповник,
он упрям - и я упряма.

В ослепленном окоеме
затерялись дом и речка.
Маме ведомы подъемы
в горний мир и путь к крылечку.

Словно тряпкой, драной тучей
стерт весь мир необозримый.
Восхождением измучен,
тянешь вниз неодолимо.
Только с пика древней кручи
нет прямых путей в долину.

Солнце радужным фазаном
угнездится на Вершине
и омоет жидким златом
мир, который мы покинем.
Плод зернистый мирозданья
-- погляди, он твой отныне!

-- 

Montaña

Hijo mío, tú subirás
con el ganado a la Montaña.
Pero mientras yo te arrebato
y te llevo sobre mi espalda.

Apuñada y negra la vemos,
como mujer enfurruñada.
Vive sola de todo el tiempo,
pero nos ama, la Montaña,
y hace señales de subir
tirando gestos con que llama...

Trepamos, hijo, los faldeos,
llenos de robles y de hayas.
Arremolina el viento hierbas
y balancea la Montaña,
y van los brazos de tu madre
abriendo moños que son zarzas...

Mirando al llano, que está ciego,
ya no vemos río ni casa.
Pero tu madre sabe subir,
perder la Tierra, y volver salva.

Pasan las nieblas en trapos rotos;
se borra el mundo cuando pasan.
Subimos tanto que ya no quieres
seguir y todo te sobresalta.
Pero del alto Pico del Toro,
nadie descienda a la llanada.

El sol, lo mismo que el faisán,
de una vez salta la Montaña,
y de una vez baña de oro
a la Tierra que era fantasma,
iy le enseña gajo por gajo
en redonda fruta mondada!