... Было холодно, ну, не так, как лютой зимой, конечно... Только что закончились Январские морозы и наступила, опять же Январская оттепель... Яркий, в лучах луны, весь в пуху, падает с неба снег, белесый, даже бледно-молочный, только небо, как не странно - кристально чистое... И откуда он только падает?..
Да вереницы звезд...
Вот если приковать свой взгляд к какой-нибудь звезде у горизонта, а потом медленно, не моргая провести им по апогею Январского солнца, чуть приподнимаясь над горизонтом, прямо в гущу событий, то может показаться, что звезды пляшут. И тут уж толи вы после праздника, толи они, сами разбирайтесь.
Млечный путь переливается, помаргивает, маленькие росчерки чьего-то пера кометами проносятся то туда, то сюда, дополняя картину. И луна...
Огромная, белая, холодная, словно одна из монет, что дают Харону за переправу, и на ее фоне, будто в свете прожектора, толи улыбка, толи странник, закидывающий мешок с нехитрыми пожитками отправился в путь...
А чуть ниже, ближе к земному, острыми зубцами, будто забор между холодом и бесконечностью - лес. Здесь в основном хвойный. А прямо в лунной дорожке на искрящемся отражении неба - снегу тихо хрумкают снегоступы...
... Оставляя в снегу нехитрые узоры помятого млечного пути на белом...
Его шаги медленны и уверены, в просеке, что когда-то, летом, была дорогой, а теперь просто лунная тропа до и цепочка взъерошенного снега после. За плечами закинут мешок с нехитрыми пожитками, на голове шапка - ушанка, причем одно ухо обязательно поднято, темно-бардовый тулуп из овчины, толстые, волосатые варежки и конечно же валенки вдетые в снегоступы... и хрум - хрум - хрум - хрум...
Лицо в прорезях морщин, но добрых, будто он никогда не сердился, обрамлено густой, пышной усами-бородой и при каждом выдохе на ней повисает еще одна капелька, добавляясь к уже имеющимся неисчислимым сосулькам, глаза искрились...
Где-то вдалеке появился свет, чуть позже в лучах отраженного солнца, что роняет луна, показался и дом, старый, бревенчатый. Единственное окно светилось блекло, будто кто зажег лучину, да читал, или курил и слушал зиму, а может просто кого-то ждал... Из трубы валил дым...
Путник ускорил шаги.
Спустя какую-то минуту, от дома, перегоняя друг-друга, понеслись два пса, одна - пегая, пушистая лайка, другой - помесь неизвестных пород, но такой до боли прекрасный и верный. Они радостно лаяли, визжали, а подбежав, принялись приседать и ласкаться от радости. Путник уже подошел к дому, взобрался по пологой деревянной лестнице на веранду, где, среди кладки дров возвышались сугробы наметенного снега, потянулся к натесанным доскам двери, чтобы постучать, но, как только он занес руку, дверь открылась...
За окном у лучины и вправду ждали...
- Проходи! - пригласил старик, радостно играя глазами от волнения, его борода ничем не уступала пришельцу, кустистые брови взмывали и опускались... Гость быстро проскользнул в теплую, пахнущую смолой недавно положенного пола, теплую комнату и лучина отразилась в его темно-карих глазах. В глубине горела печь, поскрипывая и пощелкивая поленьями, весело горящими. Старик бодро, как мог, побежал к столу, достал два, еще с войны сохранившихся стеклянных стакана, снял с полки жестяной чайник и налил из горлышка самогонки в оба. Путник прошел, сел, взял стакан и одним залпом осушил...
Подтаявшие сосульки в бороде соскальзывали бледными капельками на пол, несколько капель горячего проскользнули мимо, на минуту повиснув на усах, и присоединились к искрящемуся хороводу дождя...
Пришелец тряхнул головой...
- Я тебя ждал, что-то в этом году ты задержался немного... - проговорил старик.
- Морозец нонче в году ударил хорошенький. Вот я и решил отпустить оленей, да остаток пути прошел пешком, они мне хорошо послужили, но ничего, летом найду других... - странник провел по бороде, собрав в кулак остатки влаги. - утомился уж больно...
Старик налил еще по одному полному, вместе подняли, выпили...
- Я удивляюсь, на сколько быстро меняются люди, столько заказов в этом году, пришлось половину в книгах высматривать. В наше время все было как-то спокойнее... Кстати, у меня для тебя кое-что есть... - с этими словами он полез в мешок, поставив его предварительно на пол, достал сверток, упакованный в бумагу, из только что выжатого дерева, еще с проплешинами сучков. Старик взял его трясущимися руками, развернул. Там оказалась коробочка, слега засалившаяся, он поднял крышку и достал на свет большую, красивую курительную трубку с мундштуком... - Из сандала... - благоговейно проговорил он, вытащил пакетик первоклассного табака, забил на скорую руку, поджег еще одну лучину, подкурил от нее, вынул старую, уже почти прогоревшую, бросил в топку слева, а на освободившееся место поставил новую. Затянулся... И сизые клубы ароматного дыма окутали все вокруг...
- Спасибо...
- Я только одного не понимаю, зачем ты так далеко забрался... - спросил путник.
- Мне тоже все надоело, а здесь нам никто не мешает поговорить... Кстати, ты знаешь, до знакомства с тобой я не верил в Деда Мороза...
Они еще долго разговаривали, под утро попрощались еще на год, путник с раскрасневшимся от самогона лицом закинул на спину мешок, поворошил холки собак, которые бросились его провожать...
Он вошел в лес, обернулся, вздохнул и погрузился в свои мысли...
Снег искрился, только теперь отражался в небе одним единственным солнцем...
