В городе уже давно темнело. Темнота постепенно обволакивала квадратные коробки зданий, и все ярче и четче вырисовывались окна, с кем-то зажженным светом внутри.
Вот уже появились звезды, луна. Появился и последний автобус, мой последний автобус.
Мне всегда нравилось смотреть на силуэты жилых домов. В этом есть доля откровения, ведь ты проезжаешь, проезжаешь мимо чьих-то семейных отношений, мимо чьей-то любви, детей, ссор, ругани, секса, телевизора, дивана. Всегда ты появляешься в чьем-то мире на несколько секунд и исчезаешь, только лишь дополнив, окружающую их глаза действительность, своим присутствием. Только и всего. Только лишь дополнив.
***
Вот уже целую неделю я не узнаю свой мир. Что-то произошло с ним. Он чего-то ждал от меня. В тысячную долю секунды я ощутил, что я не на своем месте. Что я живу не своей жизнью, смотрю не на свой пейзаж, думаю не своими схемами, люблю не своей любовью. И это ощущение.
Оно не дает мне покоя. Оно взрастило в моей голове не одну железную конструкцию, стало причиной не одного не такого поступка.
У меня есть друг - это место на ковре, который лежит у нас на кухне. Оно находится на центральной линии и немного смещено влево. Оно помогло мне понять что мне нужно. Я начинал искать.
***
Я никогда не встречал его. Тем более не знал его имени. И если быть предельно откровенным - я никогда его не чувствовал.
Я не встречу его еще несколько лет. Или никогда. Все достаточно просто- наши ритмы не совпадают. Каждый день в десять часов я еду в университет и возвращаюсь в пять часов. По вторникам , четвергам и субботам я хожу на тренировки - я выхожу из дому в шесть тридцать и возвращаюсь в десять. У него же все по- другому - потому я никогда не встречал его. Но это только половина проблемы. Мои маршруты проложены только по улице Абая, то есть непокрытой остается 99,8% территории города. Шансов встретиться почти не остается.
Для начала я порвал отношения со своими близкими. Маршруты изменились, но не в ту сторону - они просто перестали существовать. И чтобы обзавестись новыми , мне необходимо было найти новых людей.
Следующим пунктом нужно было изменить свой ритм. Поэтому я прекратил свои тренировки и нашел другую секцию- в другое время и в другом месте. Я стал часто пропускать занятия в университете. Тем самым мой ритм изменился.
В таком подвисшем состоянии я провел около двух недель своей жизни. Все оставалось на своих местах, ничего не менялось. Все было как прежде, менялось только то ,что изменял я сам. Но самое Большое и самое Главное пребывало в безмятежности.
Все это время я искал его. Я выходил на ненужных мне остановках и высматривал его среди прохожих. Я присутствовал на совершенно не нужных мне собраниях людей и высматривал его там. Я слушал своих собеседников и со скрупулезностью золотодобытчика, вымывающего золотой песок в речном , искал в этих рассказах, в надежде услышать его имя, хотя бы упоминание о нем - описание его друзей ,его дома, трамвая в котором он ездит.
Это длилось целых две недели. Вечность длиною в две недели, каждая секунда которой была заполнена осознанием тщетности своих поисков.
И тогда, окончательно выбившись из сил я потерял надежду, потерял веру во что бы то ни было, веру в я- есть, веру в окружающую действительность. Я оторвался от бытия. Я был и меня не было.
В этот самый момент, какая-то глубинная, не принадлежащая мне, часть меня, всегда знавшая и уверенная в существовании Единого и Единственного всплыла и одарила меня потрясающим ощущением уверенности, огромным запасом сил, источником которых являлся Он.
И эта уверенность дала мне понимание- я не знаю чего ищу. Или я ищу его - неизвестного. Обладателя никогда не виданного мной силуэта в окне. Живущего в однотипной квартире. В однотипной квартире с однотипным светом из однотипного окна. Человека с личными переживаниями, своими перспективами, своими обыденными вещами, своими страхами. Человека, не являющегося чем то из ряда вон выходящим, таким же как и я, как мы, как каждый из нас.
Ищу ли я его или я ищу свое место, а он - лишь маска, которую умело использует мое внутреннее стремление увидеть Вселенную в другом ракурсе.
***
В растерянности, на полпути, без четких ориентиров, я проводил день за днем. И не было ничего, что бы говорило. Ничего, что бы хоть что-то указывало.
Мои будни текли по ведомым только им руслам. Я уже давно выбился из сил, пытаясь совладать с этим хаотичным движением, и довольствовался лишь тем, что кое-как держал равновесие на неустойчивой лодочке своей сознательности.
Так продолжалось долго.
***
И здесь появляются эти слова: любовь может дать неимоверное количество энергии, и очень надолго, любовь! Любовь сваливается на голову и меняет все в твоей жизни, все вокруг и внутри тебя, она несет тебя неведомо куда, и назад дороги нет....
Хотя я не думаю, что появились они - появился новый я, внутри моего внутреннего мира, и со временем это вылилось в настоящее.
Новый я... Обычные слова, два абсолютно простых русских слова, такие же как и все другие, как тысячи других.
Но именно им выпало обозначать собой то, что произошло со мной. Нет смысла описывать исторические события, сопутствовавшие моим метаморфозам, потому что это тоже я.
Итак, я стал новым. Именно это в конечном счете я искал, и довольно глупо было с моей стороны полагать, что мое стремление найти что-то новое было нацелено на какой-то внешний объект.
Появился новый я, и вот в моих руках книга Милорада Павича Хазарский Словарь: - Поступки в человеческой жизни похожи на еду, а мысли и чувства - на приправы. Плохо придется тому, кто посолит черешню или уксусом польет пирожное...
***
За окном туман.
Деревья потеряли свои очертания, а вместе с тем и их шершавая кора потеряла свои свойства. Не существует больше и тени от их ветвей как и не существует солнца, проглядывающего сквозь листву, и так мягко ласкающего взоры своими зайчиками. Деревья перестали быть.
Но я знаю, что они появятся только тогда, когда я вспомню о них. И я вспоминаю.
Я вспоминаю свое детство, свои размеры, свою первую любовь. И везде были они. Даже во мне.
Сегодня у меня был тяжелый день. А чего собственно я хотел, после того как я не медитировал, а сразу, с самого утра бегаю по городу как шарик в игре Пинбол. Меня бросает из стороны в сторону, я теряю равновесие, мои мысли роятся как пчелы... Да именно это и называется - тяжелый день.
-Привет, как дела? - ко мне подходит Боб. Сколько я себя помню, он всегда что-нибудь у кого-нибудь попросит а потом не отдаст. Просит он с такими ясными глазами, что ты просто берешь то, что ему нужно и отдаешь. И эта черта у него находит выход на недавних знакомых, потому -что те, кто испытал на себе его привычку либо надавали ему давно и больше не связываются, либо не надавали ему, но все равно не связываются. Я принадлежал одновременно к двум категориям: я был тот, кто не надавал и больше не связывается, и я был недавним знакомым, потому что меня очень долго не было здесь и мы почти забыли друг друга.
-Привет, я смотрю в его глаза. - Хорошо, а у тебя?
-Пайдет... Его масса постепенно начинает перемещаться снизу вверх. Я вижу это и понимаю, что сейчас будет просьба.
-Иля, у тебя есть благовония?
-Да,- вообще-то я хотел сказать нет, но я успокоил себя тем, что когда дарят благовония, обычно не ждут возврата.
Мы еще немного поговорили, договорились, что он зайдет ко мне домой, и разошлись.
Иногда мне кажется, что деревья не умирают. Не умирают, ни стоя, ни лежа, ни в какой другой позе. Они остаются с нами.
Вот и сейчас я опять понимаю это. Он остался тем -же. Все те же действия, все те же мысли, только вот он постепенно старится. А деревья остаются нетронутыми.
Что до моих деревьев , то мне тяжело судить об этом, хотя и это возможно.
Мы сидим с ней в кафе Колибри. Приблизительно половина первого. Мы сидим за круглым столом, друг против друга. Я наблюдаю за тем, как она ест свой грибной суп.
-Аня, ты сегодня была в институте?
-Да, я пришла ко второй паре. Пока встала, пока позавтракала... Ну не могу я приходить вовремя... все время опаздываю... За весь прошлый семестр я только один раз пришла к первой паре, и то ее не было. Отличница называется.
- Как там Саша, до сих пор...
- Да, но я думаю, уже недолго ждать осталось. Меня это уже начинает раздражать. Она доедает суп и берется за второе. Я смотрю в окно.
Это было сегодня, всего- лишь несколько часов назад. В другой части города, в другом времени и мне кажется, что в совершенно иной реальности. Нельзя сможете испытать тех же чувств, нельзя думать теми же мыслями, находясь где-нибудь вне района ТЮЗа. Наверное это такой закон. Я не знаю, но иногда мой город вдохновляет меня написать что-нибудь в духе Андрея Белого, что-нибудь потрясающее, как стихи в виде романа.
Мне в голову пришла странная идея. Я даже не знаю в чем конкретно ее странность и даже не могу объяснить толком суть . Я просто сел за компьютер и стал писать письмо моей подруге из Петербурга. Через час оно было готово:
Марин, здравствуй. Как дела?
Представляешь, я тут недавно... у меня... в общем...
С Аней мы познакомились в Летней школе. Она была там. С самого начала села на ступеньки - мы ждали автобус, села прямо на холодные мраморные ступеньки. Ботинки, крутой походный рюкзак, сиди-плейер, короткая прическа.
Так она появилась.
Появилась и начала постепенно изменять позы: стоит, сидит, лежит, моет волосы, идет впереди, идет сзади. Начала изменять голос, цвет глаз, лицо: простое, простое, обычное, не обычное, похожее, не похожее, сильное. Последняя поза - ноги на принтере, в руке - телефонная трубка.
Где-то, я думаю, вы похожи, где-то далеко отсюда, в чувственных ... координатах.
Она звонила мне вчера; Марин, как бы тебе объяснить: она мне звонила, а я тут пишу тебе письмо... не понятно?
Она позвонила мне, и мы начали разговаривать. Разговор клеился, а мы - мужчина и женщина. И наш диалог то и дело немного накренялся в сторону эротики, в сторону чувственности. Не понятно?
Ну, как бы тебе...
Ты знаешь, я и сам перестал понимать, что я пытаюсь тебе объяснить... что хочу сказать тебе...
Пока...
Вот такое получилось письмо.
Я люблю приходить к нему вечером. Их квартира всегда была наполнена тем спокойствием, тем ментальным равновесием, которое так многим сейчас не хватает. Казалось дымка расстилалась здесь. Невидимая и медленная она была везде - в книжных полках, в шкафах, в небрежно брошенных носках, в компьютере, в дисках, в занавесках . Мне кажется, что исходила она от его мамы - женщины, которая своим спокойствием вызывала только уважение, и это уважение было настоящим, обоснованным, железным. А когда я стою в подъезде и жду его , я чувствую присутствие спокойствия даже здесь. Оно просочилось сквозь дверь и со временем наполнило всю лестничную клетку. И это я люблю. Я очень люблю быть у него вечером.
- Привет.
- Привет, - я захожу и закрываю за собой дверь.
- Как дела?
- Нормально
Мы сидим в его комнате. Я пытаюсь молчать, заглушаю все свои мысли и все более и более сосредотачиваюсь на этой благости. Я чувствую, что постепенно полностью наполняюсь спокойствием, пропитываюсь им. В моем сознании начинают появляться морские виды, я слышу плеск волн, наблюдаю за чайками. Ощущаю своим телом песок подо мной...
- Ты че?
- Да так... Ты знаешь, я давно хотел рассказать тебе...
- Это про любовь?
- Ну почти.. только я еще не совсем разобрался. В третьем классе я учился в шестой школе, и там была Аня. Девочка Аня. Она была самой красивой- ну ты понимаешь, это было так задумано: самая красивая, потом шли девочки на втором месте, на третьем...
- Ага
- Ну вот. И тут появился я. Пришел к ним в класс и учился с ними ровно год. И я ей понравился. И она понравилась мне.
Очень странно было это осознавать, очень странно. Я пытался делать вид, что не понимаю этого, пытался вытеснить ее из своего мира. Из своей головы.
Однажды даже я придумал игру - правило было одно: нельзя было смотреть на девочек. И мы не смотрели. Закрывали ладонями глаза, отворачивались. Ухитрялись даже разговаривать, не смотря.. И вот, я иду по коридору, она идет впереди. Подхожу ближе и закрываю лицо рукой. И вдруг она заглядывает мне под ладонь -прямо в глаза.
Таких историй было много. А я все боролся, боролся...
Я не знаю зачем я противостоял потоку. Я просто представленья не имею.
Вообще-то те ощущения я помню. Как будто битва за свободу. Мне так хотелось быть независимым. Ну, ты понимаешь ведь - мне тогда было всего десять лет.
Учебный год подходил к концу. И я в нее влюбился. Сколько бы я не пытался противиться этому - факт оставался фактом. С каждым днем я думал о ней все больше и больше.
- Еще долго?
- Сейчас начнется самое главное.
- А это ты мне нафига рассказывал?
- Я так просто атмосферу нагнетал...
- Ааа.. Ха-ха-ха . Атмосферу он нагнетал. Ха-ха-ха.
- А потом наступил тот день. Это был мой последний день в этой школе. Причем я это прекрасно понимал.
В нашем классе мы придвинули парты, и получился один большой стол. Родители постелили на него белую скатерть, а во главе стола поставили большой самовар. Еще было много сладостей. У всех были разные чашки, потому что каждый принес из дома свою. Все вокруг так и мелькало - белые рубашки, праздничные платья, жмущие ботинки, родители, волнение, столы, друзья, учительница. Это был мой последний день в этой школе.
С Аней я сидел рядом. И я не знаю, что должно было быть по сценарию, или говоря проще- чего от меня хотели механизмы, руководящие моей жизнью. Только вот ситуация совсем не логичная. Сам посуди - мне десять лет, ей десять лет. Мы сидим за столом, сделанным из придвинутых парт, сидим на школьных стульях.
- Ну...
- Что ну? И что я должен был сделать в этот момент- повернуться к ней и сказать ей, что я ее люблю?
- А в чем проблема?
- Ну, не знаю... я еще не был способен на это, я даже не представлял себе такой ход событий. Такого варианта просто не существовало. В чем проблема... это теперь мы сидим тут с тобой, нам по двадцать с лишним и ставим вопрос таким вот образом: а в чем проблема то, взял да сказал... Не было у мня в голове тогда такого решения . Не бы-ло.
- Ну ладно, ладно. А че ты мне вообще это рассказываешь? Я че то не улавливаю.
- Да, точно. Ну дак вот, я тебе говорю - мне очень странно понимать, что ситуация хотела от меня признания в любви. Ситуация или механизмы которые управляют и ей и мной.
С чего я это взял? Все просто- этот момент... я чувствую как будто я не сделал то, что я должен был сделать. Как будто я остался ей должен, и теперь этот груз висит на мне
- Понимаешь?
- Нет.
- Объясняю: от меня хотят, чтобы я признался в любви. Но я этого не знаю и не признаюсь. Но так как я должен был, то долг остался и давит на меня до сих пор.
Даже вот сейчас - если бы я не успокоился хорошенько, не расставил бы все по полочкам, не навел бы в себе более-менее порядок -я бы до сих пор не знал об этом долге.
- А с чего ты взял, что сейчас ты все правильно понял? И вообще, Иля, какой-то ты сентиментальный- развел тут соплей, надоел.
- Мне кажется, что если бы я был на твоем месте, и слушал все это, меня бы тоже достало.
- Ах вот оно что...
-Угу. Ладно, я спать хочу, Пойду я домой
- Давай
***
В эту ночь я почти не спал. Сон-пунктир. Постоянно прерывающиеся сюжеты, комбинации ситуаций, попыток заснуть, ощущений, головной боли, жара. Но неизменным оставалось только одно, то, что было связующим во всем этом шашлыке . Шампур.
Это была Аня. Все мои сны в эту ночь, все до единого содержат в себе ее образ, ее тень, голос, волосы, походку, мысли. Когда мои глаза были открыты, я чувствовал ее рядом. Я чувствовал ее тело своим. Я ощущал ее прикосновения, ее тепло, ее фигуру. Она лежала рядом со мной.
Так продолжалось всю ночь.
И если быть точным и искренним, я не знаю, какая Аня это была- та, из третьего класса, но только повзрослевшая, или та, с которой я знаком со времени Летней школы. Я действительно не знаю.
Приближался День Святого Валентина. Идея была в следующем: вместо букета цветов, подарить ей живые цветы, живые цветы в горшочке, ибо цветы в вазе похожи на смерть
И тут я получаю от нее письмо. В графе Тема было написано Instead of the meeting .Ниже было две ее фотографии.
Моим любимым японским писателем всегда был и остается Кобо Абе. Наверное потому, что я так до сих пор и не понял ни одного его произведения. Он остается для меня загадкой. Я очень люблю мир ,который открывает все новые и новые грани в его творчестве. Постоянные намеки, полная свобода для читателя, необходимость додумывать и додумываться самому, акцентирование внимания на деталях - все это делает произведения Кобо Абе - мои идеалом.
Я делаю ее фотографию фоновой на своем компьютере. Потом нажимаю клавишу Print Screen и сохраняю результат на дискете. Осталось только распечатать.
Мне так ярко представилась эта картина - Аня смотрит на открытку, Поверх ее фотографии снизу расположено меню, на котором написано ПУСК и время 21:58; а справа несколько значков МОЙ КОМПЬЮТЕР, КОРЗИНА, ПРОВОДНИК и т.д. На обратной стороне я бы написал красиво.
На следующее утро я просыпаюсь и впервые за все это время чувствую спокойствие. И самое главное - отсутствие груза. Я просыпаюсь и понимаю, что Аня не получит от меня ни цветов в горшочке, ни открытки с признанием. Этим бы я нарушил равновесие. Просто бы все испортил.
И я стал верить в то, что все происходившее со мной в последнее время было просто исполнение того, что я должен был сделать. Вот и все. И смысл был даже не в том, чтобы я заявил вслух о своей любви или предпринял бы какие-нибудь действия, а в том, чтобы я по-настоящему это осознал. Пережил. Теперь я вспоминаю свой последний день в шестой школе, вспоминаю девочку Аню и все нормально. Нет больше того гнетущего ощущения в груди, как будто я ей что-то должен.
Прощание:
Я позвонил ей примерно в половине одиннадцатого. Зачем я позвонил? Я и сам не знаю. Просто по-другому я не мог.
- привет!
- привет!
- как дела?
- хорошо..., сейчас, подожди... все...
- я вообще-то просто так звоню, поэтому можешь прерывать в любую минуту. Что ты делала сегодня... ну, можно спросить?...
- конечно... Я сегодня - Она продолжала говорить, я продолжал слушать. Я вырезал из бумаги разноцветные рисунки чакр, она продолжала говорить.
- я сегодня была в институте, потом пошла на работу. А да... сегодня был Саша, а потом еще и Банников пришел. Мы так круто дружим... У меня вообще больше получается дружить с мальчиками, чем...
-понятно...
- а ты?
- а я сегодня вообще ничего не делал, только вот помог отцу установить программу, а так...
Мы продолжали говорить. Мы продолжали говорить, и я постепенно начал понимать, что это прощание. Что больше не будет звонков, кафе, разговоров, мыслей. Я пытался что-нибудь спросить, но у меня ничего не получалось, да и она собственно... отвечала с постепенно увеличивающимся натягом.
-вот, а в воскресенье я поеду в горы...
- понятно...ну, на этой торжественной ноте, мы и...
- ты знаешь, мне кажется, что у нас очень мало точек соприкосновения...
- а мне кажется, что это фигня, просто если есть что-то главное, то и никаких точек не надо.
- ну наверное, но это меня беспокоит...
- ну не знаю...
- ладно, пока...
- пока...
И мы положили трубки. Это был конец.
Это был тот конец, который только слово, внешний конец, конец с началом и конец без начала.
И это была бросающаяся в глаза пустая упаковка.
Внутри все было на тех же местах, а это значит, что дерево продолжает расти. И в моих руках уже новая книга Павича Последняя любовь в Константинополе.