Слышишь, как я крадусь за твоей спиной, чувствуешь мое жаркое дыхание?
А может, мой взгляд заставляет тебя вздрагивать и оборачиваться?
Признайся самому себе, тебе страшно, жутко, одиноко... Весь мир сжимается в узкую щель, и ты пытаешься протиснуться, ломая ногти, чувствуя кожей мое приближение?
Не старайся, радость моя, не трепыхайся, а просто смирись. От меня не уйти.
Сегодня я охотник, а ты - жертва. Возможно, завтра преследовать будут меня, но ты этого уже не увидишь.
Дробно стучат по асфальту кроссовки, туман окутывает фонари, пар призраком вырывается из твоего рта... Как же вкусен твой страх! Беги, беги! А я - за тобой...
Ночной парк застыл, деревья-великаны причудливо изогнули ветви. Небо затянуто тучами, и только тускло просвечиваются две звезды. Как я и ты, одни в густом осеннем тумане. Это знак, небо уже все решило для себя, и помощи ты не дождешься.
Торопись, поминутно оглядываясь, меси грязь, падай в лужи. Ветки хлещут по лицу, и капли твоей горячей крови застывают на них, как слезы. В ушах звон, сердце стучит как сумасшедшее, запах твоей крови опьяняет.
Задержусь на мгновение, лизну ветку. Соленая, с металлическим привкусом, и самоконтроль покидает меня. Все, хороший мой, игре конец.
И зачем только мне все это? Это проклятие, съедающее изнутри. Как же ты тяжел, милый мой. А выглядел довольно щупло. И не трепыхайся, не трепыхайся - освободиться ты не освободишься, только хуже будет. Борьба - она возбуждает.... И не хрипи, заглушаешь песню ветра. Я наслаждаюсь этой ночью, а ты мешаешь. Сволочь.
Мне нравится это место. А тебе? Надеюсь, да, хотя по большому счету мне все равно. Ледяной камень, ржавая оградка. Холодно? Подожди, я ведь еще тебя даже не раздевала. Вслушайся в тишину, как много в ней звуков. Сейчас ты ее нарушишь - своим криком, своим стоном. Главное - пойми, во имя чего, и тебе станет легче.
Думаешь, мне было легко вымаливать кусок хлеба у солдат? Или негнущимися пальцами конопатить окна в мороз, тщетно пытаясь согреться? Или целовать холеные пальцы интенданта, прижиматься лицом к его сапогам, чтобы выжить?
Радуйся или скорби, но это не сломало меня. Я окаменела. И теперь ты узнаешь, во что меня превратила эта разруха. Я нашла укромную нору, я нашла свою стаю, и ночь для меня стала днем. Да не будет роду твоему покоя, благо вас много, - эти слова стали моей молитвой, а нож - моим идолом. И принесу я жертву во имя твое, мой божок, и придет радость, и душа возрадуется!
Красивое у тебя тело, жаль портить. Не вздрагивай, я лишь поглажу...
А теперь - дрожи!
В ушах звенит крик, пар от горячих струй поднимается вверх, как в бане. Отдохни, да и я отдохну. Скоро ты уйдешь туда, откуда не возвращаются, и я открою тебе тайну. Весь род ваш умрет, хороший мой, и лишь один из вас дорог мне. Он пожалел меня, один раз. Надменный, жаркий, сильный... Я не ищу власти над собой, но ему бы позволила...
И в этом был бы мой экстаз.
Кричи громче, громче! Пусть же бесстрастное небо содрогнется, пусть встрепенутся лучи прожекторов, рассекающих ночь, пусть взвоют бродячие псы. И пусть услышит он. Я жду его, как ждут рассвета после полярной ночи. Я знаю, он придет помочь тебе, мальчик, и я снова украдкой посмотрю в его лицо. Даже бешенство не может его испортить, он совершенен.
Посмотри на меня. На твоем лице - его глаза, как же вы похожи! Касаясь тебя, я ласкаю его, думай об этом. Слышишь? Голоса, отблески фонарей.... Мне пора, мой сказочный маленький принц. Сегодня я оставлю тебя в живых, но я еще приду за тобой... За каждым из вас, кто дорог ему, чтобы еще раз издали на него посмотреть, огладить взглядом.
Кусты ветвями полосуют лицо, холод сковывает спину. Сколько же вы еще там проторчите? Ты весь горишь, твое лицо - лицо бога, бога мести. Даже если ты встретишь меня у лестницы, ведущей в твою обитель, ты просто отшвырнешь меня ногой с дороги, как мусор. А я запомню это прикосновение, как миг наслаждения. А больше ничего мне не остается...
... - Прости его, господин интендант, прости, он выжил из ума... Чего же Вы хотите, господин? Что же такого я могу Вам дать, чего у Вас нет?...
Вспоминаю и плачу... Только от этих воспоминаний я могу заплакать. Не голодные, безумные глаза матери, молящие о помощи, выбивают у меня слезу... Не скрюченные в бессилии пальцы отца, уходящего с конвоем, его сгорбленная спина... Твои глаза, палач. Твои руки. Твои сапоги. Ненавижу и люблю. Может ли быть такое?
Уходите. Уносите мою жертву, отпущенную на волю.
Ты дрожишь от гнева, ты готов разорвать на клочки его мучителя. Ты можешь это сделать, я знаю, и никто не заметит моего ухода, кроме стаи... Они взвоют по моей душе, а псы очистят землю от остатков моего существования. И только неоновый свет зажиточных кварталов радостно замигает, - мир очищен от еще одного отребья. Но кто же, как не вы, сделали из меня одичавшего зверя?
Мне страшно признаться даже себе, но я хочу быть там, где звенят веселые голоса, где люди похожи на небожителей, где есть сытость и роскошь. Покинуть трущобы - еще одна моя молитва, но я давно уже о ней не вспоминаю. Только сердце себе рвать... И лишь темными ночами, кромсая вас, вдыхая дорогой запах тел, я становлюсь частью вашего мира. Мира, который вы украли у меня, рая, из которого были изгнаны сотни...
Ушли... Прости меня, мой принц, за жестокость мою. Каждый такой миг воздвигает между нами еще одну стену, но я не могу так не поступать. Я тебя ненавижу так, что люблю.... И люблю так сильно, что просто ненавижу.
И однажды, когда больше некого мне будет выслеживать, я постучу в твою дверь. Я принесу тебе подарок, равного которому не будет. Ты сможешь отомстить за все, господин интендант, а я смогу насладиться твоим последним прикосновением.