Новые кроссовки хорошо цепляли трассу. Антон радовался ясной погоде. Главное - удачно поймать ритм. Не тормозить, и не сильно торопиться. Из пяти километров дистанции он пробежал один.
Осталось четыре. Четыре тысячи метров по асфальту парка Прибрежный. Не самое хорошее покрытие, жесткое, местами щербатое, но ничего другого поблизости не было. Антон смотрел на дорожку, и взгляд его катился по трещинам и неровностям поверхности, каждую из которых он изучил за годы профессиональных занятий до мелочей.
Ночью прошел дождь. Свежие лужи весело отражали синеву неба.
Антон двигался как машина. Тело разогрелось. Сердце работало ровно и четко. Легкие качали воздух не хуже насосов. Сегодня разминочная тренировка, поэтому напрягаться он не собирался. Так, для тонуса. После второго километра возникло искушение ускориться, но Антон удержался. Прохожих не попадалось, и он оглянулся назад.
Позади, метрах в тридцати бежал человек.
Антон вернулся к созерцанию маршрута. На сегодня норма равна двадцати минутам. Половина из них уже прошла, хотя по ощущениям гораздо больше. Антон всегда удивлялся тому, как растягивается время при физических нагрузках. Иногда он не помнил ничего, кроме мелькающих над головой крон деревьев и вьющейся ленты дороги, словно никогда не останавливался. Словно вся его жизнь состоит из постоянного бега. Он бежал и поглядывал по сторонам, но чувство чужого взгляда на спине не давало сосредоточиться на трассе. Антон решил сбавить темп, чтобы пропустить спортсмена вперед. Оглянулся - человек этот постепенно приближался.
Антон снова смотрел на дорожку. Он бегал как бог. Не зная усталости, на любые дистанции. Участвовал в соревнованиях, в марафонах, но каждый раз этого оказывалось мало. Всегда мало. Никто не мог составить ему конкуренцию.
Антон вспомнил про человека на дорожке. Тот бежал метрах в пяти. Лучше сместиться вправо. Прошла минута, другая, но спортсмен почему-то не обгонял. Что бы это значило? Парень оглянулся.
Человек бежал прямо за ним с вытянутой белой рукой, пытаясь схватить за плечо.
Сердце Антона сильно дернулось, в кровь хлынула обжигающая волна.
Потому что у человека не было лица. Все пространство от подбородка до лба занимала зубастая пасть. Антон споткнулся, пролетел пару метров и рухнул на дорогу, расшибая колени и локти. Правую ступню пронзила жуткая боль. "Только не вывих!", пронеслось в голове. Неведомое существо подбежало к нему, заслоняя собой солнце.
- Ты кто? - выпалил Антон.
Окутанный сиянием, человек застыл в чуть согнутой позе. Солнечные блики кололи глаза, было трудно разглядеть подробности. Наверно, показалось? Игра света и тени?
- Охренительная шутка! Спасибо, - Антон закряхтел от злости и досады. Приподнялся на колено. И, когда освещение изменилось, смог рассмотреть преследователя.
Нет, не показалось.
Существо набрало воздух в грудь, задрало голову и издало визгливый вопль. Как стервятник над падалью. Острые, кривые зубы хищно зашевелились. Тварь замахнулась для удара. Антон откатился в сторону, припал на колено. Со щеки закапало горячее. Тварь сунула окровавленные пальцы в воронку рта, с чавканьем облизала. Длинный серый язык извивался, как щупальце. Наблюдая эту картину, Антон быстро соображал. И чувствовал, как топорщатся волосы на затылке. Спину прошиб холод. Рассудок отказывался верить глазам. Затем триггер в мозгу щелкнул, и он бросился бежать. Тварь метнулась следом.
Сердце бешено колотилось, расшатывая узкую клетку груди. Тварь вновь издала хищный, леденящий душу, вопль - казалось, у самого уха. Антон мгновенно набрал скорость, превозмогая пульсацию в ступне. Вот и кончилась твоя пробежка. Адреналиновый прилив еще не отступил. Антон решил воспользоваться вторым дыханием и включил "форсаж".
Он бежал, а в мозгу назойливым молоточком стучало: нет, нет, нет, нет. Не дождешься. Из резкой боль в ноге стала ноющей. Терпимо. Связки работали, а это главное. Один наушник отлетел и стегал по бокам, но ему было плевать. Все силы он бросил на то, чтобы оторваться от преследователя: ускорение несло все быстрее, а по жилам словно струился расплавленный металл. Уши заложило. Под ребрами закололо. Антон хотел, но и боялся оглянуться. Пробежал для верности пару сотен метров и только тогда решился. Дорожка пустовала.
Он остановился, не сразу, со свистом вдыхая воздух. Во рту плескалась слюна, и он с удовольствием сплюнул на землю вязкий комок. Майское солнце смеялось над кронами зазеленевших деревьев.
Хрустнула ветка.
Где-то в лесной гуще вякнула птица. В воздухе кружила мошкара. Антон удивленно таращился на этот мирный пейзаж, уже сомневаясь в реальности происшедшего. Наверно, так сходят с ума. С минуту он восстанавливал дыхание и смотрел на дорожку, изгибавшуюся поворотом.
Спокойной, степенной походкой из-за поворота вышел силуэт. Антон увидел, что издали оно похоже на обычного человека, на мужчину тридцати-сорока лет в черном спортивном костюме, с наброшенным на голову капюшоном. Ладно, допустим, померещились когти, но остается вопрос насчет лица.
- Чего тебе надо? - заорал Антон.
Молчание.
- Отвали от меня!
Нацепив на себя грозную гримасу, Антон попятился назад. Человек по-прежнему стоял в этой напряженной позе: корпус наклонен, как у марафонца с высокого старта, локти отведены в стороны. Антон отступал: шаг, другой. Когда он отошел метров на десять и уже решил, было, что тип отпустит его, черный человек бросился вперед. На этот раз молча. На втором или третьем прыжке он подскочил и опустился на корточки, а затем поскакал на четвереньках как собака. Очень быстро.
Инстинкт хлестнул тело, и Антон побежал. Все летело к чертям. Ритм нарушен, тренировка сорвана. За ним гонится как бешеная гончая существо в человеческой оболочке. Что-то в мире сломалось, словно по фарфоровой статуэтке со всей силой ударили бейсбольной битой. Антон бежал, вкладывая силы в каждый рывок. Из тела ушла прежняя легкость. Ноги наливались свинцом. Мышцы ныли от скопившейся молочной кислоты, а воздух обжигал горло. Антон бежал, истекая потом, как губка. Никогда еще физические нагрузки не давались ему так тяжело. Несколько минут он держался вполне прилично. Кажется, даже удалось оторваться. Он старался сосредоточиться на беге, не думать о том, что преследует его по пятам.
Между тем трасса подходила к концу. После поворота направо будет мостик, а от него пойдет дорожка к центральной аллее, откуда он стартовал. Круг замыкался. Еще немного, главное выдержать.
Антон оглянулся. Тварь скакала галопом, нелепо закидывая ноги вперед, с низко опущенной к земле головой, словно зрение этому существу заменяли другие органы чувств. Надо держать его на дистанции. Не давать приблизиться, беречь дыхание. С невероятной прытью тварь перепрыгивала лужи, пружинисто отскакивая от асфальта. Запоздало мелькнула мысль о драке. Нет, он слишком устал и запыхался, а вот чудовище, похоже, и не думало отставать. Может, в лесополосу? А где гарантия, что он сможет сохранять прежний темп, прыгая по сырой земле?
Мостик остался позади, но дорожка вытянулась в длиннющую ленту.
Он закричал от бессилия. Обычно к финишу он выходил на спринт, но сейчас сил почти не осталось. Легкие превратились в меха, опаленные огнем. В боку усилилась острая, колющая боль. Левую икру схватила судорога. Стиснув зубы, он продолжал бежать, но чувствовал, что потихоньку сдает. Сердце работало тяжело, неравномерно, билось с задержками, словно вместо крови качало в сосуды густой сироп. И что-то зарождалось в груди - слабое, но настойчивое жжение, как от горчичника. Все громче за спиной слышался топот и утробное бульканье. Еще немного и его схватят за пятки, вцепятся, разрывая сухожилия, а потом... страшно даже представить. Остановка - это смерть! В сотне метров впереди оказался столб-указатель - старая, воткнутая в землю железка с проржавевшим щитом. Сразу после нее начиналась аллея из синих елей со скамейками, фонариками и, дай боже, людьми.
Антон собрал всю свою волю в кулак и бросился к указателю, уже твердо зная, что потом будет отлеживаться неделю. Миновав столб, Антон резко вильнул, словно шальной заяц, и выскочил на аллею - длинное красивое место для прогулок. Противоположный конец аллеи упирался в выход из парка Прибрежный. Где-то в середине этого отрезка, спиной к нему прогуливалась молодая пара с коляской. Антон оступился, на секунду потерял равновесие, но чудом удержался на ногах.
Люди!
Он оглянулся, всматриваясь в зеленый сумрак лесополосы. Ничего. Один раз что-то вроде бы мелькнуло за деревьями, но это могла оказаться и птица. Голова кружилась. Ноги терзала боль от чрезмерных перегрузок. Голова напоминала кипящий котел с наглухо закрытыми клапанами. Антон не мог позволить себе роскошь расслабиться и, постоянно оборачиваясь назад, заковылял по аллее. Он шел, пошатывался от усталости, загребая руками, как заправский алкаш и все никак не мог отдышаться. Вытер губы тыльной стороной ладони. Слюна была розовой.
Он догонял семейную пару, стараясь на ходу хоть как-то привести себя в порядок: пригладить волосы, унять лихорадочную одышку. Стереть мертвенно-бледную маску ужаса с лица.
У параллельной дорожки, усевшись на скамейку, читал разворот газеты мужчина. Выставил перед собой, как полотно.
Как хорошо! Люди, чем их больше, тем лучше.
Антон почувствовал липкий взгляд раньше, чем снова увидел тварь. Она стояла на дорожке в обличье человека и пожирала его чернотой своего капюшона.
- Берегитесь! - сипло крикнул Антон, нагоняя молодых родителей. Хотел схватить парня за локоть, но остерегся. Молодожены медленно повернулись на шум, и Антон увидел, что у них нет лиц. Дыры глоток ото лба до подбородка украшала вязь острых акульих зубов. Ухватившись за край маленькими ручками, из коляски выглянул младенец с дыркой на круглом личике.
Мужчина опустил газету и повернул лицо-колодец с зубами-ступенями к Антону.
Мир схватился куском серого грязного льда.
А потом все они издали дикий, леденящий душу, тоскливый вопль голода и отчаяния.
И пока они вопили, протяжно, словно стая волков, Антон чувствовал, как от странной предательской немощи подкашиваются ноги, и все его тело продирает озноб. Он задыхался в изнеможении, загнанный, истощенный, постаревший за считаные минуты на десятки лет. Он плакал от бессилия и ужаса, и жар в груди становился все сильнее, будто ее прижгли раскаленной сковородкой, а они все выли на одном выдохе. Он шатался от головокружения, вызванного недостатком воздуха, в груди разгорался пожар, который охватывал внутренности и ребра, и растекался жидким огнем по артериям. Перед глазами плавали разноцветные пятна, желудок стучался в горло, ноги заплетались. Сердце словно протыкали длинными иголками.
А твари выли - громко, тоскливо, как-то сосредоточенно, будто зная все наперед.
И пока они продолжали выть, Антон отступал, незаметно, маленькими шажками, увеличивая между собой и ними дистанцию. Молясь, чтобы они этого не заметили.