За столом сидели трое - журналист, фотограф и ученый. Ученый давал интервью, журналист слушал его, кивал головой и следил за диктофоном, а фотограф улучал самые подходящие моменты для того, чтобы снять профессора. Кафе, где сидели трое, располагалось под открытым небом, неподалеку от шумного тротуара и проезжей части, и однообразный человеческий конвейер полз перед ними. Было уже прохладно, сентябрьский вечер давал о себе знать. Плетеные стулья скрипели под ними. Пузырьки в стакане минералки весело рвались на свободу.
- Вся моя жизнь была заполнена наукой. Жил ради неё. Я даже не ел и не пил, - я лишь принимал пищу, чтобы поддерживать работу организма и дальше заниматься наукой. А что еще было в моей жизни? Да ничего. Жена и дочка погибли в автокатастрофе. Помните автобус на 43 километре? Гололед, ноябрь, водитель лихой.... Погибла моя семья. Исчезли они из моей жизни. И чтобы не жить впустую, я заполнил жизнь наукой. Ибо моя жизнь еще продолжается. Увы, с недавнего момента и наукой заниматься я уже не могу.
Ученый прикурил, выбросил спичку за спину, прищурился. Журналисты глотали минералку и ждали от него дальнейшего рассказа. Диктофон невозмутимо поедал слово за словом.
- Знаете, ребята, чему я до сих пор удивлен? - профессор выпрямился в стуле, положил локти на стол и снова сощурился в сигаретном дыму. - Я удивлен не столько нашим потрясающим открытием, сколько тем, что его согласилась финансировать сама РАН! Колоссальные деньги...
Денис Васильевич говорил тоном жулика, а не ученого.
- Да, сначала они смотрели на нас как на идиотов.... Мне пришлось доказывать им свою теорию, приводить здравые аргументы, когда они смеялись надо мной и поворачивались спиной. Потом они перестали смеяться. Потом прислушались. И сказали: "А, может, в этом проекте что-то и есть?". Когда я расписал им мой проект во всех деталях, они дали добро. Предоставили деньги. Я купил лабораторию для исследований. Набрал штат сотрудников.... Потом к делу примкнули несколько заинтересованных инвесторов. Средств было очень много. Мы арендовали орбитальный спутник и смонтировали экспериментальную установку...
Голос ученого был мечтателен. Казалось, он врет. У него все выходит так просто - и деньги, и лаборатория.... Всем бы ученым так доверяли.
- Знаете, почему мне доверили этот проект? - Денис Васильевич будто бы прочитал мысли журналиста. - Да потому что такого, что я предложил, на протяжении всей истории даже в голову никому не приходило. Ни одному ученому. Мой проект не мог принести прибыли, он не затрагивал интересы государства. Но его проплатили только во имя науки. Прогресса. И только из-за так называемого "научного интереса".
- Так что же это за проект? - ерзал от нетерпения журналист.
- Всему свое время, - Денис Васильевич приподнял руку.
- Вы, вроде бы, собирались рассказать нам все подробности ваших исследований, и, что самое важное, о том, что же произошло в вашей лаборатории утром 11 августа...
- Да, я все расскажу, но в свое время, разумеется! Наш проект был сверхсекретен, но засекретили его мы сами, и интересы государства, как я сказал, он не затрагивал. Поэтому я могу рассказать все, что знаю. Кстати, я хорошо выгляжу? Вы же меня фотографируете...
- Вы выглядите совершенно.
- Меня отлучат от церкви, - обреченно прошептал Денис Васильевич. - За мой эксперимент. Меня проклянет наука. Да меня могут просто прибить посреди улицы, хоть прямо сейчас! Поэтому... хотя бы на простых читателей хорошее впечатление произвести...
Трое немного помолчали. Ученый смотрел в пустоту, он сидел неподвижно, и лишь рука с сигаретой приближалась ко рту для того, чтобы сделать затяжку. Когда он докурил её почти до фильтра, а затем выбросил под ноги, игнорируя пепельницу. Журналист открыл рот для того, чтобы задать вопрос, но профессор как-то неожиданно заговорил:
- Тесла обещал расколоть земной шар пополам.... Великий ученый.... Он никогда не ставил перед собой приземленных задач, он стремился к таким вершинам, которые никогда не взбредут в голову талантливому, но лишенному чувству господства над миром, ученому. Возьмите тех, кто построил и запустил Большой андронный коллайдер. Огромные деньги, огромные амбиции, но задача приземленная. Но и они хотят постичь непростые вещи. А наш проект был намного оригинальнее, чем просто сталкивать две частицы, которые будут нестись по многокилометровому туннелю.
Группа ученых, которую возглавлял я, открыла новый, доселе неизвестный науке вид излучения. Никто ранее не упоминал о таком. Мы открыли такое излучение, в свете которого можно видеть сверхъестественные силы. Затем мы построили экспериментальную установку и создали луч, с помощью которого можно было увидеть все, что мы называем призраками, духами, ангелами.... И мы захотели увидеть Бога. Да-да, наш луч мог найти Бога среди небес. Мы хотели сфотографировать его. Считаете меня идиотом, да?
- Ну зачем же... - сказал журналист, несмотря на то, что на лице у него было написано обратное. - Ведь вы не просто мечтали об этом, вы открыли этот луч и создали свою установку...
- Да.... Да, конечно... лаборатория наша находилась не в безлюдном месте. Она стояла в лугах Татарстана, неподалеку от Бавлов, и представляла собой мирное трехэтажное здание. Оно по форме напоминало Пентагон, только было о четырех углах. С высоты птичьего полета лаборатория походила на клетку, в центе которой была установка. Мы назвали её "Всемогущим прожектором". Сама лаборатория находилась под землей, установка тоже. Она вылезала из-под земли, когда мы пускали луч в небо. Луч, благо, был невидим, и лишних подозрений не вызывал. Четыре стены скрывали Прожектор от лишних глаз. Местным что-то наврали, и я даже не помню что. Но к нам никто с вопросами не лез. Хотя толков о лаборатории ходило много.
Поначалу, когда лаборатория еще не была построена, мы просто делали фотографии призраков. Это было очень просто. Мы всего лишь фотографировали такие места, где должны были быть смерти или убийства. Кто-то предложил сфотографировать железную дорогу. Мы сделали снимок и проявили его нашим лучом. И что же думаете?
- Что-то увидели на снимке?
Денис Васильевич достал папку, вытащил из неё фотографию и бросил её на стол перед журналистом. Фотограф поставил камеру на стол и с интересом всмотрелся в снимок.
- Видите смутную фигуру перед рельсами? Мужчина, лет тридцать, высокого роста. Стоит на коленях перед рельсами. Через пару секунд он должен положить голову на рельсу. Образ самоубийцы отпечатался в том месте, и луч увидел его!
- С ума сойти... - журналист мотал головой, глядя на молочную фигуру мужчины. Это, конечно, мог бы и монтаж, но от простого снимка веяло таким холодом и обреченностью, что ему стало не по себе. Человек стоял на коленях - белое пятно на фоне зеленых лугов и черной копоти шпал... Журналист отложил фотографию.
- Больницы были подходящими местами, - Денис Васильевич вытащил целую пачку снимков и начал перелистывать её. - В больнице призраков - пруд пруди. Вот вам умирающий ребенок. Всмотритесь, его не так хорошо видно. Койка в самом углу. Маленькое прозрачное тельце. Руками вцепился в одеяло. Лица, жаль не видно. Просто контур.
Ученый нашел еще одну фотографию.
- О, один из лучших снимков. Реанимационный стол, который мы засняли крупным планом. Девушка с ножевым ранением.
Журналист взял фото и тут же прижал руку ко рту. На столе был не просто молочно-белый контур, там лежала почти как настоящая, девушка с окровавленным животом. Её глаза уже были закрыты, но на бледном и изуродованном болью лице читалось проклятие всему миру. И верхняя губа у неё была задрана - как у злой собаки. У журналиста задрожали руки, и он выронил фотографию.
- Один старый врач помнил эту девушку. Это было двенадцать лет назад. В ночь его дежурства привезли девушку, а следом прибежал её обезумевший бойфренд. Сам в приступе ревности истыкал её ножом, а когда осознал, что натворил, тут же вызвал скорую. Его прямо в отделении и загребли. До сих пор чалится. А девушка умерла на реанимационном столе через пару минут. Видите, какая черная кровь? Печеночная. Доктор тот случай до сих пор помнит. Говорит, что девушка в момент смерти выглядела точно так же, как и на фотографии - ужасное у неё было лицо. Она что-то прокричала напоследок, какое-то предсмертное проклятие, но тут же захлебнулась кровью и затихла. Вот такие вещи замечал наш Луч.
- Ничего себе...
- Да-да, мы тоже немного были шокированы этим. Но энтузиазм заставлял нас делать новые снимки - вдруг найдем что-то интересное? Вот та же самая больница. Силуэт старика на костылях. Это просто двухмерный силуэт на стене, но какой четкий, видите? А вот что-то совсем непостижимое - в одной из палат мы засняли непонятную черноту. Видите облако, которое так похоже на облачко чернил в стакане воды? Бесформенная клякса. Тем не менее, это тоже было замечено Лучом. А мой помощник, Сергей Петрович, сделал предположение, что мы сфотографировали Смерть. То, что она в балахоне и с косой - это уже избито. А вот это...
- В палате кто-то умер?
- Как не странно, не умер. Это лишь предположение, что мы сняли Смерть. А вот вам контур бомжа на помойке. Ребята во дворе сказали, что он замерз на этом месте лютой зимой. А это довольно неприятная фотография - повесившийся. Какая длинная удавка.... Скривившаяся шея.
Вдруг журналист захотел спросить: "А не приходило ли к вам желание заснять участок трассы на 43 километре, где погибли ваши жена и дочь?" Но не спросил.
- Так вот, - продолжал Денис Васильевич. - Этими снимками я все больше убеждал Академию наук в том, на что способен Луч. И они верили мне все больше - с каждой новой фотографией. Теперь нас не интересовали простые фотки умерших людей, нет.... Мы сказали так: если Луч может заснять облик умершего человека, он в состоянии и обнаружить иные формы сверхъестественных сил, надо только увеличить мощь Луча. А что, если попробовать снять человека в момент его смерти? Что мы можем увидеть на фотографии?
Денис Васильевич достал еще одну фотографию.
- Она сделана в момент смерти этого старика. Видите нечто, похожее на медузу? Это зависло над его головой. Судя по его вытянутой форме, оно улетает прочь. Это душа.
Потом мы засняли мелкого беса. Фотографии, к сожалению, нет. Это такая маленькая костлявая тварь, своими ужимками напоминающая мартышку. Мы сняли двух бесенят - один уцепился рукой за ветку дерева, а другого мы сфотографировали сидящим на телевизионной антенне. К сожалению, мы не засняли их крупным планом - они были слишком высоко. Но представление о бесе у нас появилось достаточно хорошее: они черные, ростом с пятилетнего ребенка, с очень длинными руками и куцыми хвостами. Судя по тому, что бес болтался на ветке дерева, они любят где-нибудь полазить, попрыгать, покривляться.
- А еще каких-нибудь интересных существ вы снимали?
- Всему свое время! - резко ответил Денис Васильевич. - Я уже говорил, что фотоохотой на призраков мы занимались в то время, когда наша лаборатория строилась. И вот, к апрелю этого года, она была готова к работе. Наш штат был небольшим - около тридцати сотрудников, все свои, проверенные люди. Плюс механики, уборщики и так далее. Установка была готова к работе, и мы решили проверить её на деле. Мы наводили Луч в небо, Луч шарил среди облаков, но поначалу ничего интересного мы не замечали - ну, если только видели души умерших людей (те же самые медузы), которые летали туда-сюда. Понимаете, ничего не было! Что же говорить нашим спонсорам? И тогда мы решились на отчаянный ход - попросить об аренде орбитального спутника и запускать Луч из космоса. А что? Земля - это атмосфера, грязный воздух, облака и тучи, много всякого лишнего на пути Луча. А космос - пространство стерильное и нейтральное. Оттуда мы точно увидели бы Бога и ангелов. Но мы потихоньку вдавались в панику - если мы не нашли бы ничего интересного, то весь наш персонал выплачивал бы затраченные на лабораторию деньги в течение двухсот лет, их бы платили наши дети и внуки. Но останавливаться было поздно.
- Вы хотите сказать, что просто прочесывали небо Лучом в надежде заметить существование некой высшей силы? Вы хотели увидеть Бога?
- Именно так. Затея кажется идиотской, но мы так и делали.
Ученый прикурил еще раз. Снова спичка летит за спину, снова облака сизого дыма танцуют вокруг его усталого лица.
- Потом был первый удар. Атака хакеров. Они взломали нашу систему DAFE, которая контролировала работу установок на земле и в космосе. При всей серьезности нашего проекта мы обратили мало внимания на достаточную защиту нашей же системы. Группа хакеров просто насмехалась над нами - стоило нам сделать еще один снимок небесного пространства над Сахарой, как компьютер выдал фотографию Курта Кобейна.
- Кого? - усмехнулся журналист.
- Да-да, фотку Кобейна, лидера "Нирваны". А внизу комментарий: "ОН ТОЖЕ БЫЛ БОГОМ".
- Как они прознали о том, чем вы занимаетесь?
- Это загадка для нас самих. Но если уж хакеры просто издевались, значит, они были слишком серьезными ребятами, если уж нас держали за дураков - это надо же! Загрузить в нашу систему фотографию своего кумира! Мы понятия не имели, кто эти хакеры, откуда они атаковали нас, и каковы их планы.... О них можно сказать лишь то, что они были поклонниками "Нирваны" - и все.
Мы тут же заблокировали систему, остановили прочесывание неба, приостановили работу всего проекта. Целый месяц мы только и делали, что укрепляли систему защиты. Ох, нам и Пентагон бы позавидовал.... И на это ушли огромные деньги.... И никакого эффекта от работы. Никаких фотографий Бога. Ни Бога среди облаков, ни Бога на фоне Европы, ни Сатаны на фоне Америки. Ничего не увидели. А ведь наши спонсоры ждали результата. Они еще не поджимали нас, и даже говорили, мол, "мы подождем, вы работайте, ребята". Но мы еще не знали, насколько долго мы будем шарить по небесам нашим "богоопределителем".
Вскоре система была восстановлена, а через месяц - первые эффекты. Ангелы. Мы как следует пошарили лучом по воздуху, сфокусировав его на облаках, которые находились на высоте семи тысяч метров. А вдруг - бац! Аж десять белоснежных гигантских фигур, абсолютно одинаковых на вид! Они напоминали монахов Шаолиня - сложив руки перед грудью и опустив головы, они стояли бок о бок, будто бы готовясь к бою. Лиц не видать, лишь белизна. Нимбов также не заметно, но крылья различаются. На следующей фотографии мы увидели тех же ангелов, но уже с полностью расправленными крыльями - величественное зрелище! На третьей, последней фотографии, видны только двое - и эти собираются улетать. Мы сделали копии эти снимков, а оригиналы продали за баснословные деньги. Один коллекционер, который увлекался сбором различных аномальных штучек, купил их у нас, не задумываясь. Единственную фотографию Бога он обещал купить за цену в десять раз выше той. Так что у нас появился способ покрывать наши расходы - фотографии ангелов не вызывали сомнений, некоторые мы делали прямо на глазах у заказчиков. Подлинность несомненная. Один безумный фанат Элвиса Пресли попросил сфотографировать Короля в его небесных апартаментах. Но это было не в наших силах. Еще один хотел узнать, как выглядит Рай - говорит, "если узнаю, куда попаду после смерти, помирать будет не так страшно".
- Сколько вы сделали снимков с ангелами?
- Довольно много. Но Бога пока еще не нашли, и не узнали, как выглядит Рай. Мы сделали много снимков...до тех пор, пока хакеры не взломали нашу систему еще раз.
- Еще раз? - журналист подскочил на месте.
- Подонки.... Подонки снова взломали систему безопасности, и снова внаглую загрузили к нам фотографию.
- В очередной раз кто-то из знаменитостей?
- Нет, - голос ученого помрачнел. - Нет, мы увидели нашу старую фотографию умирающего мальчика в больнице.... И снова комментарий...
- Даже боюсь предположить, что за слова там были...
- Помню наизусть. "Идиоты! Вы, гениальные и в то же время невероятно ограниченные ученые, дошли до того, чтобы своими формулами и теориями начали вычислять Бога! Неужели ваши распухшие от мозгов головы не осознают того, куда вы забрели? Сначала один втирал всему миру то, что человек произошел от обезьяны, еще один расписывал человеческие мысли как рефлексы, а самого человека - как сложно устроенную машину, затем другие соорудили свой коллайдер на бешеные деньги лишь для того, чтобы объяснить происхождение мира на примере столкновения частиц! Если вы хотите объяснить мир при помощи логики и науки, так сожгите для начала церкви и храмы, замените Библию на пособия по математике и физике, почему бы не начать с простого? Обрушьте религию, наводните мир роботами и компьютерами, да наполнится мир бездушием и злом! Но нам не понять - зачем же ваши братья по науке пытаются своим коллайдером опровергнуть Бога, а вы ищете его при помощи таких же дорогостоящих игрушек? Кто кому противоречит? И не кажется ли вам, что мир, полный науки и логики, скоро сожрет сам себя, и это пожирание уже началось с Хиросимы и Нагасаки? И не кажется ли вам, жадные до новых сумасшедших открытий псы, что этот несчастный мальчик умер из-за того, что его не вылечили по современным методам? А как же возможно это лечение, если больницы нищенствуют из-за того, что денежки пошли не на оборудование для больниц, а на ваши эксперименты? О да, разработка нового оборудования выглядит менее привлекательной, нежели ваши дурные эксперименты! Для вас, бездушные убийцы религии и добра, мертвый ребенок вызывает больше интереса, нежели живой!
Видимо, наука еще не поняла того, что скоро она прогневает Бога, и он накажет вас. Когда-то он смыл с земли всю грязь Всемирным потопом, затем сжег города грешников огненной серой.... А что же сейчас? Грех и атеизм расползлись по всему миру, так почему же Бог не сжигает нашу планету, не спускает на нас гигантские воды?
Скорее всего, ему уже надоело. Он отвернулся от многих из нас. Бог отвернулся от тех, кто отвернулся от Него. Мы скоро уничтожим друг друга, и никакие Потопы тут не нужны.
Вперед, папарацци! Жрите и кусайте друг друга! Вы будете наказаны за свою дерзость!"
Денис Васильевич молчал около минуты. Журналисту было трудно продолжить разговор, хоть этого и требовала его работа. Даже свет солнца померк, и шумы улицы ушли на второй план. Взгляд фотографа устремился к закатывающемуся солнцу. Почему-то ему казалось, что послание отправили не какие-то гениальные хакеры, а сам Бог. Ученый часто моргал, и по выражению его глаз было видно, что он собирается начать разговор, но никак не может найти первого слова, с которого стоит начать. Наконец, его губы зашевелились:
- В тот день нас было тридцать два человека. Все они видели послание. К концу недели нас осталось двадцать три. Ушел даже Сергей Петрович. Они ничего не сказали. Ну, кроме "мы уходим из вашего сумасшедшего проекта". Прощайте, ребята, мы не хотим навлекать на себя гнев Божий. И они покинули проект. Другие предпочли остаться только из соображений своей зарплаты и ответственности перед Академией. И нас уже было двадцать три.
Денис Васильевич молчал еще минуту. Далее он говорил настолько отстраненным голосом, что напоминал наркомана.
- А одной ночью мне приснился сон. Через два или три дня. Знаете, мутный такой, но в то же время понятный до каждой детали. В таких снах голоса намного четче картинок. Я видел этот сон, уснув на своем рабочем столе. Я сидел перед компьютером до трех ночи и упал без сил.... Я уснул как пьяница за столиком в баре. И увидел...
Мне снилась Наташа. Моя дочка. Моя девочка, которой не было в живых уже четыре года. Я видел во сне свою мертвую дочь.
Сначала я услышал её голос. Я еще не спал - мне было слышно ворчание процессора компьютера, жужжание аппаратуры и звуки установки - даже когда она отдыхала, она как-то необычно гудела и позвякивала металлом.... Дзон-дзон-дзен.... И много тихого сопения работающей в полсилы аппаратуры. Электрическое гудение. И вдруг слышу: "Папа! Я здесь, совсем рядом! Ты только приглядись - я тут, я мертвая, но меня можно увидеть без всякого Луча..." И голосок такой игривый.... Знаете, она таким голосом в детстве у меня всегда игрушку выпрашивала. Сначала перечислит все свои заслуги - выучила уроки, съела кашу, убралась в комнате.... Так давай ей либо игрушку, либо сладость. И, вроде бы, я хочу приподняться из-за стола чтобы осмотреться, но не нахожу сил. А Наташа все так же щебечет: "Папа, папа! Я рядом! У меня семечки. Присаживайся рядом, покормим голубей!". Я отвечаю: "Голубей?". А Наташин голос вдруг становится мертвым, страшным, холодным: "Ты что, забыл? Ты забыл про мое хобби? Я же каждый день покупала по пакетику семечек и выходила в парк - покормить голубей! Это самое простое и самое милое в мире добро! Как ты мог забыть про Добро, папа? Как ты мог?". И тут перед глазами появляется изображение - Наташа сидит на лавочке, в её согнутой ладони - пригоршня семечек, а у ног почти две дюжины голубей. Картинка размазана. Но я вижу дочку - да, она самая!
Когда она погибла, ей было девятнадцать. Незадолго до смерти она говорила, что голуби все так же охотно прилетают к ней, но семечек не клюют. Даже не обращают на них внимания. Слетаются, и как-то странно воркуют у её ног, и даже не воркуют - нет, рыдают по-своему, по-голубиному. Смотрят Наташе в глаза.... Птицы чуяли её гибель. Но она смело брала голубя в руки, гладила его по хрупкой вертлявой шейке и спрашивала: "Но почему же не клюете? Заболели, что ли? Или семечки вам надоели? Наверное, так оно и есть. Завтра принесу вам пшена и хлеба". Так говорила моя девочка, а затем отпускала птицу, не догадываясь, что завтра они не будут клевать и пшено - нет, не в пище дело.... Смерть птицы чуяли.... В последний раз они, ей-богу, к её ногам жались! Голуби понимали, что их уже никто так не покормит.... Боже мой, да в корме ли дело! Мало какой человек будет их так любить, уделять им внимания, сидеть не лавочке часами и плавными движениями руки рассыпать зерно по тропинке парка! "Папа, птицы с ума сошли, - сказала она, прежде чем сесть в автобус вместе с матерью. - Ты уж попробуй тоже их покормить, ага?" А потом двери закрылись, и Наташи не стало.... Но знаете, что было самым страшным? Когда автобус тронулся, за ним стремглав полетело пять или шесть голубей! Будто бы провожали её в последний путь...
Тут Денис Васильевич не выдержал, достал носовой платок и приложил его к глазам. Журналист и оператор молчали и не могли вымолвить ни единого слова. Ученый наплакался вдоволь и продолжил с красными глазами и треснувшим голосом:
- Я проснулся, а установка все еще звенела под землей. Гудели тысячи вольт, шумел компьютер. Я поднялся из-за стола, выпил стопку коньяка. Мне стало страшно. Меня пугало все, что произошло в моей жизни за последнее время - и все эти фотографии, и лучи, которые видели ангелов и бесов, и эти огромные деньги, и размах проекта, и, что самое страшное - безвыходность моего положения. Я не мог отказаться от проекта. Даже если бы мои коллеги убежали от меня, я управлял бы им в одиночку. Все казалось предрешенным.
И установка звенела в своей подземной норе.
- Какое это было число? - спросил журналист, сам не понимая, к чему задал этот вопрос.
- Не помню. Но знаю, что начало августа. И развязка уже приближалась. Наш проект и в самом деле вызвал гнев. Но вряд ли гнев Бога.
- Вы хотите сказать...
- Мы нашли кое-что... - резко ответил он. - Это вряд ли был Бог.
- Дьявол? Это был Сатана?
- Понятия не имею, что это было...
- Если вы в первый раз увидели ангелов, то затем должны быть снимки неких темных сил? Вы же замечали чертей, или то странное облако в больнице.... Это доказывает наличие рая и ада и противостоящих друг другу божественных и дьявольских сил?
- Не грузите меня! - отмахнулся ученый. - Я не привык к тому, что мой рассказ прерывают. Тем более, когда я его распланировал и продумал. Само изображение, что мои коллеги получили утром 11 августа, я не увидел, и слава Богу. Нет, я знаю, что именно было на снимке. Не глядя на него, мы сделали его черно-белым и занизили его качество минимума. И даже на этом обработанном и потерявшем свои оттенки изображении мы увидели такое...
В общем, за компьютером нас было двое. Я и программист Женя. Когда мы открыли обработанный снимок, в нас вспыхнули такие желания и эмоции.... Нас обоих заполнили ярость и огонь злобы. Нам обоим захотелось напасть друг на друга. Вирус зла, занесенный из снимка.... А снимок был занесен нам, как бы это абсурдно не звучало, из самого ада. Ад тоже существует. Если мы видели ангелов, а ангелы - из рая, то существование ада само собой разумеется. И мы этого также не предусмотрели. Мы хотели заснять ангелов, или пару картинок из рая.... Но мы забыли про ад.
Десятого августа я напился пьяным вместе с Женей - и нам обоим повезло. Потому что мы не присутствовали в лаборатории при получении снимка из космоса. В общем, я проснулся с адской головной болью на заднем сиденье своей машины, а Женя, если память мне не изменяет, стоял у ближнего дерева и справлял нужду. Это было в лесу неподалеку от лаборатории. Потом мне позвонил ассистент, и сказал, что Луч замечает сгустки очень мощной и ранее не виданной нами энергии. Это было на высоте четырех тысяч метров над Тихим океаном. Я сказал им, чтобы увеличили мощность излучения и попробовали сделать пару снимков - в общем, как обычно. Затем я допил остатки пива, выполз из машины и...
- Что - и? - с нетерпением спросил журналист.
- Что, что.... Вы уж не говорите про это в статье.... Вывернуло меня наизнанку, вот что было. Желудок чуть наружу не выскочил. Жуть, короче.
Потом Женя изъявил желание поиграть на компьютере - он был программистом, но слишком уж засиживался за играми. В общем, я сказал ему, что "нам обоим надо в лабораторию, но поиграть тебе вряд ли удастся - ребята получают какой-то интересный снимок". Женя закивал. Мы уселись в машину и с великим трудом доползли до лаборатории.
Первое, что показалось нам неладным, было отсутствие вахтера на контрольно-пропускном пункте. Пустота. Недопитый кофе. Женя сказал, что неплохо бы посмотреть, что показывают камеры наблюдения, но мне это показалось странным. Но ощущение чего-то дурного накатило на меня девятым валом.
Установка под землей просо бесновалась. Сначала я удивился - почему она под землей? Потом дошло - снимок тогда получали из космоса. А установка гремела, клацала металлом как огромный механический зверь. Что-то злобное, зверское неслось из подвала, и даже пол вибрировал. Глам-глам-глам! Глам-глам-глам! Глам-глам-глам! Женя чуть не упал без сознания. Чем дальше мы уходили по коридору в сторону главного зала (мы называли его "Комнатой проявки"), тем громче и ужаснее был этот грохот. Я остановился в панике. Что там делают с установкой? Женя собрался бежать, но я остановил его. Через пару минут грохот стоял как на военном аэродроме, с потолка валилась штукатурка, нас шатало во все стороны. Мы уже бросились бежать, но тут раздался последний, предсмертный вздох установки - нас швырнуло на пол, а под нами раздался кошмарный звук.... Будто куча металлолома обрушилась на такую же кучу. Затем все затихло, и был слышен лишь стук наших сердец. Установка погибла.
- Что с ней случилось? Она взорвалась?
- Нет, взрываться там было нечему. Я и сам не знаю, что случилось с установкой. Как показали отчеты экспертов, она будто бы попала в торнадо, пару раз ударилась о землю и вся покореженная, как смятая банка от пива, была вновь поставлена4 в подвал. Кто-то сказал, что установку как будто смял в кулаке великан, другой - что в течение суток усердно колотила молотами дюжина людей, другие - что установка попала на огромную морскую глубину, и её сплющило давлением.... Хотя как можно сплющить металлическую махину высотой добрых восемь метров, простым океанским давлением? Если на такую глубину посадить человека, его расплющит. Установку расплющило как обычного человека....
Мы поднялись с пола, отряхнули одежду. "Кто это сделал? Что с установкой?" - думал я. До меня просто не доходило, что же там могло произойти. Похмелье сошло мигом. Мысли остановились, были лишь вопросы. И мы пошли в сторону Комнаты проявки.
К этому залу вел длинный яркий коридор. В тот день там тоже было ярко, но вот лампы как-то странно моргали. Мы прошли только половину коридора, но до нас уже доносились какие-то странные звуки. Женя послал все к черту и побежал назад.
Оттуда доносились крики. Звуки ударов. Грохот. Бьющаяся аппаратура. Ломающаяся мебель. И крики - нет, это были не крики, это были самые настоящие боевые кличи. Я боялся открывать двери - там было настоящее побоище. Я даже не мог предположить, почему ребята вдруг принялись мутузить друг друга. Впрочем, после гибели установки, можно было ожидать чего угодно. И вот мои сотрудники набросились друг на друга как озверевшие псы.
- На них... - неуверенно начал журналист, - подействовал снимок?
- Да. Он самый. Я убежал от двери и бросился к себе в кабинет. Там уже сидел Женя. Он включил камеры наблюдения. Его лицо было перекошено от ужаса. Когда я подошел к мониторам, у меня тоже чуть не отвалилась челюсть.
Двадцать человек вели себя так, словно в каждого вселился дьявол. Как в фильме "Константин". Я не видел их глаз сквозь камеру, но готов поклясться - они были красны как угли. Они били друг другу лица в полную силу и без всякой жалости, они забирались на столы и прыгали друг на друга, вцепляясь в шеи, глотки, глаза. Они швыряли друг в друга мониторами и разбивали об спины клавиатуры, они сдирали друг другу кожу одними лишь ногтями. Андрей, мирнейший среди нас программист, схватил системный блок компьютера, и, забравшись на стол, раскроил им голову пробегавшему мимо коллеге. Это было побоище. Битва псов. Озверение современного мира. Вы знаете, это была своего рода аллегория. Лишь жалкие мгновения отделяют мир от такой грызни. Скоро мы сами себя загрызем - как написали нам хакеры, пожирание мира самим собой уже началось. Грузия, которую Штаты натравили на Южную Осетию и Россию, и сумасшедшие Украина с Эстонией, и весь этот чокнутый мир! Все, что было в нашей Комнате проявки, есть миниатюра будущего нашей планеты! Так и напишите в своей статье!
Было четверо погибших. Все остальные, с переломанными руками, ногами, позвоночниками, с перфорациями легких, с выдранными волосами, с размозженными черепами, выкололи себе глаза. Все. Все выкололи глаза. И после - те, кто выжил после всех травм и увечий - попали в дурдом. Можете их найти, но состояние, в котором они сейчас пребывают, не слишком-то располагает для общения. Лишены дара речи, слепые, сумасшедшие, и в то же время существующие в страхе, во мраке слепоты, в ужасе.... Вот и цена, что они заплатили за эксперимент. Мой эксперимент. Да-да, замысел был моим, а вот пострадали другие ребята. Значит, мое наказание должно быть намного серьезнее.
- Но вы не сказали о главном. Что заставило ваших сотрудников сойти с ума и начать калечить друг друга? Этот самый снимок?
- Да, он самый. В общем, наша Комната проявки была огромна, и она напоминала зал ЦУПа. Точно такой же огромный экран и ряды столов с компьютерами. Мы наблюдали побоище через одну камеру, что была расположена рядом с экраном. Камера наблюдала за залом. Другая камера, что была наведена на экран, была выключена. Мы боялись видеть то, что было на экране. Нам было страшно смотреть на снимок.
Вместо этого мы сделали распечатку. Женя прыгнул за компьютер, не глядя на сам снимок, занизил его качество до минимума и сделал его черно-белым. Затем произвел распечатку.
- Что? Что там? - прыгал журналист.
- Да сами взгляните, - Денис Васильевич полез в папку.
- Вы сказали, что, взглянув на снимок, вы тоже почувствовали желание наброситься друг на друга? Но оно было не таким сильным, так как снимок утерял свои краски и выразительность?
- Да, да, да, - он вытащил лист бумаги и положил его перед собой. - Вы хотите на него взглянуть?
- Это опасно?
- А вдруг вы не удержитесь? Оригинал этого изображения привел к ужасным последствиям. Снимок, что лежит передо мной, чуть не заставил нас с Женей покалечить друг друга. Вы точно хотите на него взглянуть?
- Мы могли бы поместить его в нашей статье...
- Нет, - Денис Васильевич нахмурился и притянул снимок к себе. Журналисты ничего не видели - он лежал изображением вниз.
- Не стоит его публиковать! Ни за что! Эта дрянь вызвала массовое озверение, так вы хотите, чтобы оно охватило читателей вашей газеты? Ни в какую! Люди и так озверели благодаря вашим газетам и СМИ. Каждый день они смотрят на фотографии трупов, катастроф, разрушений и зверств! Мир и так дошел почти до края, люди катятся вниз, к пещерным предкам, и тут эта фотография! Что будет дальше? Я не дам вам его опубликовать.
- Тогда и мы не будем смотреть на него. Опишите снимок словами. А мы опубликуем словесный портрет того... что там, на снимке.
- Так будет лучше... - Денис Васильевич снова закурил, поднял снимок, поднес его к лицу. Лоб тут же прорезали морщины, глаза сузились - в них появился странный огонек. Зло. Зло проступило на лице ученого.
- Тут лицо. Пикселей как можно меньше, но картинка все равно понятна. И она все еще четкая. Итак, лицо. Облик абсолютного зла. Может, это и есть лицо Сатаны. Но оно явно человеческое. Никаких рогов, красных глаз и животных черт. Здесь оно черно-белое, но в оригинале оно было красным. Торчащие скулы. Вообще, в лице не чувствуется пол. Это бесполое существо. Никаких волос - ни на голове, ни на месте бровей или усов. Глаза без век и без ресниц. Они идеальной формы, у человека не может быть таких глаз. Вот выражение глаз и довело наших сотрудников до сумасшествия. Эти адские глаза, вроде бы, не выражают ничего, но на самом деле они отражают все зло, что есть в мире. Они будто бы говорят: убей! Убей так, как душе будет угодно. Как убивали на земле во все века. Сожги, выпотроши, выколи глаза, расстреляй, посади на кол, свари в масле, повесь, утопи! Из века в век люди делали друг из друга колбасу, уничтожали друг друга, убивали детей, сбрасывали атомные бомбы на многотысячные города, завоевывали целые континенты, уничтожали народы из-за религии, цвета кожи, формы мышления. Убей и ты! Продолжай бег зла по планете, продолжи традицию дьявола, сделай хоть что-то, чем в свое время занимались Гитлер, Сталин, Чингисхан, Иван Грозный, Ку-клукс-клан, Саакашвили и его американские хозяева, и прочие наместники Сатаны на земле!
Это лицо занимает не всю фотографию. На заднем плане виден какой-то ландшафт. Он размазан, но на нем я различил... не что иное, как ад. Там нет гигантских костров, котлов и камер пыток, нет.... Лишь выжженная земля, чем-то напоминающая поверхность Марса, и сотни, тысячи грешников, лежащих на земле. И тела их покрывают этот ландшафт до самого горизонта. Здесь лишь пятна, точки, но я понял - они корчатся в различных позах, они выворачиваются наизнанку, они чуть ли не встают на голову от невыносимой боли. И кажется мне, что Сатана должен будет сделать к своему аду пристройку - в 21 веке плотность заселения преисподней увеличится многократно. Земля погрязла в грехах. Скоро ад уже не будет каким-то воображаемым измерением, нет.... Скоро ад переедет на Землю. Вот так, дорогие мои. Вот что поведала мне эта фотография, снятая Всемогущим прожектором.
- Это ужас какой-то, - прошептал фотограф.
- Нет, ребята, - Денис Васильевич криво усмехнулся. - Нет, это не ужас. Это наша реальность, наш обыденный мир. Кому-то он не кажется ужасным.
- Невеселый прогноз вы сделали...
- На фотографии еще ничего не закончилось, - ученый продолжил свой рассказ. - Как только мы с Женей избавились от наваждения и убрали фотографию в ящик стола, вдруг включилась камера, что была наведена на экран. Сама по себе. Вы вздрогнули и неволей посмотрели на монитор. Но там уже не было того снимка Зла. Огромный экран, что нависал над разгромленной лабораторией, где вповалку лежали покалеченные, окровавленные бесноватые ученые, показал мне изображение Наташи. То самое, что я увидел в своем сне.
- Где она была на скамье?
- Оно самое. Наташа.... Она была четче, чем во сне, и даже изображение сквозь камеру не портило его. Лавочка в парке.... Черноволосая девушка в сером пальто, держащая в руках пакетик семечек.... Крохотные комочки у её ног - голуби, которые шустро поклевывают семечки. Голые осенние деревья....
Я упал на пол и попятился прочь от монитора, но в то же время не мог отвести взгляда от Наташи - моей мертвой, но все же дочки. Изображение было неподвижным. Вдруг зашипели динамики компьютера. Сначала оттуда неслось лишь потрескивание и статика, но через полминуты я услышал Наташин голос.
"Папа.... Что же ты наделал.... Забыл про меня, выискивая призраков своим Лучом? Забыл, что я тоже мертва, и таких же мертвецов рассматривал как объект научного исследования? Ты забыл про Добро и Религию, ты предпочел науку моей и маминой памяти. Ты подумал, что твоя наука сможет открыть все тайны мира, и только в последний момент понял, к чему привели твои эксперименты. Так смотри же! Смотри и слушай! Твои друзья поубивали и перекалечили друг друга, а твой эксперимент провалился! Ради научной сенсации ты отвергал Религию, и смотри же, что из этого вышло! Ты не чтишь нашу память, отец. Ты не чтишь Бога и всех, кто сейчас с Ним. Так получай же то, что заслужил!"
И динамик затих, и картинка на экране исчезла, а вскоре и монитор погас. И тишина воцарилась в кабинете. Женя соскочил с пола и пулей убежал прочь. Он ударился в бега, и никому сейчас не известно, где он находится.
Я же думал повеситься. Потом решил отложить свое самоубийство - решил перед этим исповедоваться. Но так и не сделал ни первого, ни второго. Я не повесился, потому что не высказался и не поведал того, что только что записал ваш диктофон. Я не исповедался, потому что не знал слов, которые должен говорить в церкви. Я даже не представлял, как буду входить в святое место - я, безбожник и предатель Религии.
- Но сейчас вы высказались, - неуверенно сказал журналист.
- Думаете, мне пора идти вешаться? Что ж, можно и так.
- Вы серьёзно?
- Нет. Я ударяюсь в бега. Вы клянетесь лишь напечатать ваш материал и не следить за мной. С этого дня никто не знает, где я. Я уничтожил свой телефон, я бросил дом. Обо мне и моем эксперименте пойдет еще немало толков, будет написано немало статей. Но мне уже наплевать. Я выложил вам чистейшую правду. Теперь мне можно бежать. В монастырь. Я поборю себя, и остаток своей жизни проведу в монастырских стенах. И, будем надеяться, под конец своей жизни я увижу во сне не только лицо дьявола и то, как мои ребята ломали друг другу руки, но и Наташу, которая все так же кормит голубей. И уже знает, что я покаялся.
Он встал из-за стола, бросил на стол сторублевую купюру (за минералку и сигареты), положил все снимки в папку и передал её журналистам.
- Их можете печатать. Кроме одного, - Денис Васильевич сложил снимок ада вчетверо и убрал в нагрудный карман. - Его я уничтожу. Может, его никто больше не увидит. И зла в мире будет не так уж и много.
Он отошел от стола, надел темные очки. И снова обернулся к журналистам.
- А ведь еще и коллайдер собираются запускать. Те, кто так же предпочел Богу науку. Но ничего.... Надеюсь, одумаются. И до озверения дело не дойдет. Может, ваша статья дойдет до Швейцарии. Но она не заставит их отменить эксперимент. Что же, они зря свою подземную игрушку построили? Только из меркантильных соображений продолжат эксперимент. Правду сказали хакеры: ученые - это невероятно гениальные и в то же время ограниченные люди.
И с этими словами он пошел по тротуару, потонув в лучах заходящего солнца, а журналисты сидели в полном молчании. И диктофон, который еще не был выключен, записывал гудение улицы и веселые голоса прохожих.