Линия флота
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Сюда временно вынесена небольшая линия флота
|
Русско-турецкая война 1877-1878 с одной стороны, трения с Китаем 1879-1880 по поводу Илийского края - с другой, и осуществление Германией кораблестроительной программы 1873 года - с третьей, выявили неготовность российского военного флота и необходимость преобразований.
К 1880му Черноморский флот в зачаточном состоянии, Балтийский же представляет собой беспорядочное собрание судов всевозможных типов. Идеи береговой обороны, господствовавшие в 60х, сменились идеями крейсерской войны в океане, имея в виду Англию. К броненосным оборонительным судам постройки 60х добавлены корабли крейсерского типа (корветы и фрегаты). Флот же не способен удовлетворительно разрешить хотя бы задач обороны Балтийского побережья.
Между тем, военно-политическая обстановка вызвала ряд новых требований к развитию морских сил России.
С одной стороны, обращено внимание на усиление Германской империи и заявленное ею желание иметь флот, обеспечивающий безопасность её побережья. Эти замыслы пока носили лишь оборонительный характер, но для России, до сих пор господствовавшей на Балтийском море, располагавшей флотом, превосходившим таковые других прибрежных государств, факт усиления Германского флота представлял событие чрезвычайной важности. Охлаждение между Россией и Германией после Берлинского конгресса давало некоторым нашим адмиралам основание считать её вероятным противником, что предполагало отражения в задачах Балтийского флота. До того времени основным вероятным противником считалась Англия, и оперативные предположения строились против неё. Теперь же требовалось ориентироваться и на Германию.
С другой стороны, на Дальнем Востоке начиналось военное развитие Японии и Китая. Они не представляли ещё реальной угрозы России. Но дальневосточный вопрос мог затронуть интересы европейских держав, и Россия также вынуждена отстаивать интересы в приграничном регионе.
В определении новой судостроительной программы значительную роль сыграли записка управляющего Морским министерством контр-адмирала А. А. Пещурова от 26 апреля 1881, а также отзывы на неё наиболее авторитетных адмиралов.
В записке аккумулированы идеи развития флота. "Понимая указание это в том смысле, что мы должны быть на море сильнее союза наших ближайших соседей, задачей Морского министерства, к которой оно постоянно стремилось и стремится, должно быть создание такого флота, который равнялся бы соединенным флотам Германии, Швеции и Дании (???) в Балтийском море, турецкому в Черном, а на Дальнем Востоке возникающим флотам Китая и Японии". План Пещурова предусматривал количественное первенство Балтийского флота. Одна из причин - он должен быть резервом для Тихоокеанского флота, поскольку непосредственное базирование на этом отдалённом театре по финансовой причине тогда не предусматривалось.
Копии записки направлены наиболее авторитетным высшим офицерам флота для обсуждения. Подано 19 отзывов. Большинство из них детально не анализировались.
Одна из основных проблем, волновавших командование флота и близкие к нему круги в конце 1870х - начале 1880х: определение главного морского театра. Так как считалось, что Российской империи нужно три флота - на Балтике, Чёрном море и Тихом океане - но не хватало ресурсов на одновременное судостроение для всех трёх, то требовалось определить приоритетное направление приложения усилий.
По этому вопросу в российском военно-морском сообществе имелись разные точки зрения. Пещуров ратовал за преимущественное усиление Балтийского флота. Его поддерживал главный командир Санкт-Петербургского порта генерал-адъютант адмирал Г. И. Бутаков. Он указал, что Великобритания всегда "косо смотрела" на наши военно-морские силы на Чёрном море, считала их реальной угрозой Константинополю, поэтому не следует чрезмерно усиливать Черноморский флот, следует создавать сильный флот на Балтике.
Другие представители военно-морского сообщества не во всём соглашались с управляющим Морским министерством. Вице-адмирал И. А. Шестаков считал, что тезис, выдвинутый при императоре Николае I и предложенный Пещуровым (Россия на море должна быть сильнее союза своих ближайших соседей), устарел и не отвечает кардинально изменившейся стратегической обстановке.
Аналогичное мнение отразил в своём отзыве младший флагман Балтийского флота контр-адмирал В. П. Шмидт. Он утверждал, что указанный тезис не может быть основой российской морской программы, поскольку, во-первых, по берегам Финского залива есть дороги, по которым можно легко перебрасывать войска, во-вторых, Россия просто не угонится за потенциальными противниками.
Шестаков считал, что угрозы России на море со стороны Германской империи, несмотря на активное наращивание её военно-морских сил на Балтике, нет, так как усиление Германии направлено против ведущих морских держав: Франции и в ещё большей степени - Англии, а основные события войны России с Германией прогнозировались на суше. Морские силы на Балтике строить надо только для оборонительных целей, к находившейся там броненосной эскадре (из броненосных плавбатарей, мониторов и канонерских лодок) прибавить 6 быстроходных таранов.
Начальник морской обороны в Одессе вице-адмирал Н. М. Чихачёв тоже считал, что на Балтике Россия не должна гнаться за равенством флотов ни с Германией, ни с Англией и Францией. Для сдерживания немцев на море он предлагал воспользоваться косвенным способом - созданием сильного крейсерского флота, пригодного для действий в океанах, который мог бы отвлечь противника от Балтийского моря.
Шестаков в числе сторонников приоритетного развития Черноморского флота. В отзыве он утверждал, что "через Чёрное море развитие русской мощи возможно и желательно". Ему вторил главный командир Черноморского флота и портов адмирал М. П. Манганари, писавший, что рано или поздно последует окончательная развязка "турецкого вопроса", и к тому надо не оказаться на Чёрном море "с пустыми руками", чтобы не пришлось действовать "только с помощью "Вест", "Владимиров" и тому подобных судов", создать если не сильный броненосный флот, то по крайней мере "зачатки его с полным комплектом... посыльных судов и миноносок".
Член Адмиралтейств-совета адмирал А. И. Зеленой тоже выступал за усиление военно-морского присутствия России на Чёрном море параллельно со строительством флота на Балтике, поскольку только благодаря значительным морским силам при императоре Николае I "многие политические недоразумения окончены не в ущерб России".
Другие, как командир 1го отряда миноносок в финляндских шхерах контр-адмирал О. П. Пузино, считали излишним и нецелесообразным чрезмерное развитие линейных сил на Чёрном море.
Некоторые не согласились с Пещуровым в том, чтобы не придавать особого значения Дальневосточному региону и ограничиться там небольшой эскадрой из миноносцев и канонерских лодок исключительно для оборонительных целей. Шестаков утверждал, что именно на Дальнем Востоке удобно развивать "избыток наших народных сил", там Россия "призвана к широкой и не суетной деятельности". Он видел "будущность человечества... очевидно, на Тихом океане. Старая, подчиненная строгому строю Европа не представляет уже поля деятельности человеческих способностей". Вторая причина, требовавшая, по мнению Шестакова, внимания к Тихому океану - усиление Японии, готовившейся стать "восточной Англией". Третья причина: "...на Тихом океане или оттуда (в особенности после прорытия Панамского перешейка, за истинную нейтральность которого ручается политическая догма Штатов) мы можем нанести существенный вред нашим европейским противникам..."
Таким образом, в российском военно-морском сообществе нет единодушия в определении главного театра.
Не менее важный вопрос - определение типов требуемых кораблей.
Председатель кораблестроительного отделения Морского технического комитета вице-адмирал А. А. Попов изложил в своём отзыве только общие рекомендации и некоторые частные соображения. Он считал, что нет смысла строить небольшие броненосцы 2го класса. По одной из точек зрения эталоном для строительства броненосцев должен стать "Пётр Великий", привлекавший внимание русских и иностранных военно-морских специалистов. По другой - среди кораблей этого класса нет достойного образца.
Значительно больший интерес в отзывах на записку Пещурова проявлялся к крейсерам - от оценки лучших типов Российского и зарубежных флотов до концепций их развития и боевого применения.
Член Адмиралтейств-совета инженер-генерал И. С. Дмитриев отметил, что в Российском императорском флоте нет крейсеров, пригодных для боевых действий. Кроме того, нельзя "рассчитывать на продолжительную службу" российских кораблей этого класса из-за давности ввода в строй одних ("Светлана", "Аскольд", "Витязь"), и недостатков конструкций других ("Наездник", "Стрелок", "Пластун", "Вестник", "Опричник"). Наиболее удачные образцы для новых крейсеров, по мнению Дмитриева - германский броненосный фрегат "Кронпринц" или российский "Ярославль", который "обнаружил уже наилучшие качества во всех отношениях".
Шестаков согласен с Дмитриевым в том, что многие российские крейсера имеют недостатки. Но в отличие от него, сосредоточившегося в основном на крейсерах 2 ранга, корветах и клиперах, указал полуброненосные фрегаты "Генерал-адмирал", "Герцог Эдинбургский" и "Минин". Назвав их "главнейшими произведениями нашими", не увидел никаких достоинств этих кораблей, которые оправдывали бы высокую их стоимость. Их компоновка, в т.ч. расположение орудий, по мнению Шестакова, неудачна, хотя броневой пояс обеспечивал пригодность к бою наравне с броненосцами. "Истинные корзины с яйцами в виде людей, от которых исход боя главнейше зависит", - резюмировал он. При этом Шестаков назвал удачным образцом фрегат "Светлана" (отнесённый Дмитриевым к устаревшим), отметив более удачное расположение его орудий в закрытой палубе.
В отличие от Дмитриева и Шестакова, Чихачёв не ограничился критическими замечаниями, а предложил оригинальную концепцию развития и применения крейсеров. По его мнению, практически все их типы не отвечали требованиям. Особенно он критиковал винтовые клипера с небольшим водоизмещением, слабым артиллерийским вооружением и низкой скоростью, представлявшие "собой мельчайший тип крейсеров по сравнению с крейсерами других держав", что обуславливало плохую обитаемость, малые запасы угля и продовольствия, низкую боевую устойчивость. Поэтому "...наши клипера не смогут выдержать одиночного боя ни с одним из иностранных крейсеров с уверенностью на успех... они оказываются в два - три раза и даже в пять раз слабее иностранных военных крейсеров". В результате с началом войны им придётся довольствоваться захватом малоценных парусных судов. Чихачёв критиковал и полуброненосные фрегаты: "Минин", "Герцог Эдинбургский" и "Генерал-адмирал" "весьма полезны и по степени своей неуязвимости превосходят 144 неброненосца, крейсера Англии, а потому имеют над ними в одиночном бою громадные преимущества", но обладают крупными недостатками. В их числе слабое вооружение, малая автономность из-за невозможности брать достаточный запас угля, а также слишком большой экипаж, делающий "затруднительным снабжение продовольствием" и ставящий эти корабли "во время войны в зависимость от случайности находить топливо и сухари". Чихачёв счёл неудачными и новейшие в то время полуброненосные фрегаты "Владимир Мономах" и "Дмитрий Донской", поскольку те уступали размерами заложенным одновременно с ними английским крейсерам и в бою один на один могли уступить им. Единственный русский крейсер, не вызвавший нареканий Чихачёва - "Ярославль" (с апреля 1882 - "Память Меркурия"). Этот корабль должен заменить винтовые клипера, поскольку превосходит свои британские аналоги автономностью. Остальные российские крейсера непригодны для боевых действий. Да и "Ярославль" не совсем отвечал предложенной Чихачёвым концепции идеального крейсера, согласно которой для крейсерской войны важнее не количество, а качество крейсеров. По его требованиям эти корабли должны обладать броневой защитой, "размерами, скоростью хода и силой своей артиллерии превосходить большую часть крейсеров других держав и во всяком случае превосходить размерами или скоростью коммерческие пароходы, чтобы воюющее с нами государство не могло найти в своём коммерческом флоте неисчислимый источник для их вооружения и для противодействия крейсерской войне, если мы употребим наши слабые типы крейсеров". Большие размеры необходимы крейсеру, чтобы "держаться в море продолжительное время, не нуждаясь в пополнении запасов", вмещать боеприпасы, провизию и др. на год плавания, топливо - минимум на 10 тыс. миль, а также обеспечивать достаточную вместительность "для убежища многочисленных экипажей с взятых призов, чтобы не заходить в порта и тем не указывать врагам своих следов". Исходя из этих требований, в качестве прототипа крейсера Чихачёв назвал итальянские броненосцы "Италия" и "Лепанто". Он считал, что крейсера должны искать добычу вблизи портов и быть достаточно сильными. Для соединения крейсеров в отряды и "совокупного действия против эскадр или важных портов" им необходимо обеспечить "быстрый ход и значительную вместимость для угля". Только так можно "принести действительный вред неприятелю, могущий повлиять на войну". По расчётам Чихачёва, в Мировом океане всего шесть районов, в которых "может быть принесен крейсерами чувствительный ущерб неприятельской морской торговле": три в Атлантике, по одному в Индийском океане, у берегов Австралии и в Китайском море. На каждый он предлагал выделить по три крейсера.
Ещё одной проблемой, на которую обратили внимание адмиралы в отзывах - подготовка личного состава. Зеленой отметил, что личный состав нельзя подготовить так же быстро, как корабли. Пузино напомнил, что сила флота зависит от опыта команд и офицеров, "если корабли и пушки сами по себе предметы инертные и представляются грозными твердынями и выражают собой морское могущество, то это только потому, что вместе с тем подразумевается, что предметами этими распоряжаются умелые руки".
В отзывах затронуты и другие проблемы. Бутаков предложил перевести на незамерзающее Чёрное море морские учебные заведения. Попов указывал, что в связи со строительством больших фрегатов, способных нести запас угля в 1000 тонн, необходимо разработать увеличенный тип транспортов.
Таким образом, в российском военно-морском сообществе нет единства мнений по ключевым проблемам развития флота. Причина - отсутствие единой утверждённой морской доктрины.
Едва ли не наиболее яркое и сжатое изложение концепции прозвучало в докладе морякам-черноморцам, прочитанном 27 января 1875 в Николаеве вице-адмиралом Поповым. Он утверждал, что "наступательной войны нам вести уже не для чего, а для войны оборонительной мы всегда должны быть готовы... наш долг заключается прежде всего в том, чтобы защитить те пункты наших берегов, которые имеют важный государственный интерес. Следовательно, наиболее необходим для нас оборонительный флот. На каждом из морей: Балтийском и Черном, он должен быть такой силы, чтобы имел возможность выдержать борьбу с союзным флотом не только всех европейских держав, но может быть более дальних государств... В интересах государственных, для того, чтобы дать во время войны возможность выйти из пассивного положения и дать тотчас же почувствовать каждой державе, объявившей нам войну, всю ее тяжесть, полезно иметь крейсеров, одно существование которых в открытом море производит панику, возвышает фрахты и причиняет неисчислимые потери..." "...желательно иметь наступательный флот, но нельзя забывать, что такой флот вполне зависит от тех средств, которыми государство располагает".
Указанные обстоятельства направляли развитие флота, что вызвало в первую очередь необходимость установить его новые задачи. В 1881 под председательством вел. кн. Алексея Александровича созвано особое совещание из министров военного, иностранных дел и управляющего морским министерством для выяснения вопросов будущего развития флота в связи с политическими и военными требованиями момента. Совещание установило следующие задачи для флотов Черного, Балтийского морей и Тихого океана.
Черное море. "Первою заботой по восстановлению морских сил должно быть возрождение Черноморского флота, а затем уже развитие флота и на других морях".
Совещание свое решение обосновывало тем, что Россия более чем кто-либо заинтересована в восточном вопросе, казавшимся приближающимся к развязке в виде раздела Турции. "Поэтому, безусловное превосходство на водах Черного моря представляет для нас задачу первой важности, и Черноморский боевой флот должен иметь безусловное господство над морскими силами Турции, чтобы к моменту наступления развязки овладеть устьем Босфора, укрепиться на обоих его берегах, для чего он должен располагать достаточным транспортным флотом, чтобы быстро поднять и привести к Босфору корпус в 30.000 человек".
Балтийское море. "Основной задачей для Балтийского флота является доведение его до первенствующего значения сравнительно с флотами других держав, омываемых тем же морем, обеспечив его надежными базами в наименее замерзающих частях Финского залива".
"Самая оборона Балтийского моря должна быть активной, не допускающей блокады и готовой воспользоваться всяким удобным случаем, чтобы перейти в наступление".
Дальний Восток. "Военное положение на Дальнем Востоке находится в зависимости от развития сил Китая и Японии, делающих за последнее время быстрые успехи на море, с которыми трудно, да и излишне соперничать сибирской флотилии, тем более что в случае разрыва с Китаем и Японией к ним легко могут присоединиться флоты западных держав".
1. "Ограничивая поэтому наши задачи в Тихом океане лишь обороной важнейших пунктов побережья, признаётся возможным достигнуть этого даже без содействия флота, одними инженерно-артиллерийскими средствами и минными заграждениями, и лишь для обеспечения сообщения между этими пунктами, а равно и для разведывательной службы, представляется необходимым иметь небольшую флотилию".
2. "Затем, в случае отдельных столкновений с Китаем или Японией при мирных отношениях с европейскими державами, предстоит откомандирование в воды Тихого океана эскадры из состава Балтийского и Черноморского флотов. Для ограждения же общих интересов, политических и торговых, России необходимо располагать в водах Тихого океана достаточным количеством крейсеров, которые могли бы в случае столкновения с европейскими державами серьёзно угрожать торговле, нападая на их коммерческие суда, склады и колонии".
На основе вышеизложенных общих указаний задач флота морским ведомством выработаны принципиальные положения для программы судостроения.
Главнейшие из них:
1) "Балтийский флот должен состоять из броненосцев без разделения их на ранги и категории, вполне пригодных для посылок в случае надобности, в отдаленные воды".
2) "Броненосцы должны строиться не как единичные суда с огромной наступательной и оборонительной силой и служить не для исключительных специальных назначений, а должны совмещать в себе по возможности больше современных боевых качеств, соответствующих нашим военно-морским и стратегическим соображениям".
3) Углубление должно быть таково, чтобы они имели возможность проходить Суэцким каналом.
4) Число броненосцев, принимая в расчет силы соединенных флотов германского и шведского, установлено 18, с водоизмещением в 8400 т. каждый.
5) Что касается крейсеров, комиссия высказала мнение, что "крейсерская война будет единственным активным средством для нанесения вреда торговым интересам, колониям неприятеля, как, например, Англии", а потому постановила обратить особенное внимание на скорейшее оборудование Владивостока, как военного порта, так как "он является единственным пока портом открытого моря, способным быть базой для крейсеров".
6) Оборону рейдов и шхер комиссия постановила возложить на отряды миноносцев и канонерские лодки.
7) По вопросу о передовой базе для Балтийского моря, чтобы не быть связанным в зимнее время с замерзающим Кронштадтом, комиссия высказалась за создание в Балтийском порте зимней стоянки для судов, перенося, однако, их базирование во время войны на Свеаборг, который должен быть оборудован "как оперативный базис в военное время".
8) По Черному морю комиссия определила, что главная сила Черноморского флота должна состоять из броненосцев, пригодных для действий не только в пределах Черного и Средиземного морей, но и позволяющих, в случае необходимости, послать их в океан.
9) Относительно Тихого океана комиссия высказалась, что "Россия не может иметь трех флотов в каждом море, а потому надлежит хорошо оборудовать Владивосток для тех эскадр, которые в случае надобности могут быть посланы из Балтийского и Черного морей".
В докладе комиссии при представлении составленной судостроительной программы Александру III было высказано, что "Россия не может играть на море той же роли, как в последнюю русско-турецкую войну. Она должна быть готова встретить неприятеля за пределами своих вод, у его берегов, будь это в Балтике или в Черном море... Политические надобности рождаются быстро; при трудности постройки современных судов России нельзя уже будет ничего прибавить к тем силам, которые мы будем иметь в момент объявления войны".
Таким образом, основные положения:
1) Главная задача признана за Черноморским флотом, и она формулирована определенно "завладеть устьем Босфора", для чего флот должен быть доведен до состава, дающего возможность выполнить такую операцию. Однако роль Черноморского флота не ограничивалась этим; он должен служить резервом для действий в других морях и в океане. (Это свидетельствует, что задача завладения проливами считалась выполняемой предварительно).
2) Задача Балтийского флота - оборона Балтийского моря и преобладание его над флотами других прибрежных государств Балтики, предрешала вопрос о конкуренции с Германией. Хотя было очевидно, что отправные точки для такой конкуренции весьма неблагоприятны. Германия быстро развивала промышленность; она вышла из войны 1871го года значительно усиленной, успешно развивалась экономически. В 80х она уже обладала громадными ресурсами как финансовыми, так и производственными. Количество заводов, в том числе и судостроительных, быстро увеличивалось, организация и технологии на них были образцовыми.
Иным было положение России. Война 1877го года расшатала финансовое хозяйство. Судостроительная промышленность, поддерживаемая почти исключительно казенными заказами, имела оборудование, оставлявшее желать многого. Вынужденная создавать флот одновременно и на Черном и на Балтийском морях, а с середины 90х и на Дальнем Востоке, Россия не в состоянии сосредоточить все усилия на Балтике против Германии, да первое время и не ставила этой цели. Наоборот, первенствующей признана задача Чёрного моря, а Балтийский флот должен, кроме того, служить резервом для действий в океане и на Дальнем Востоке.
Масштаб и размах германского военного усиления не предугаданы, поскольку в основу строительства Балтийского флота клалась идея преобладания не только над германским, но и над шведским флотом. Однако на протяжении первых десяти лет идея морской конкуренции с Германией является основой всех судостроительных планов Балтийского флота.
3. Флоту придан активный характер. Вопросы обороны Балтики, поставленные в основу директивы Балтийскому флоту, уже в ближайшем толковании их морским ведомством затеняются активными задачами. Суда должны быть океанского типа, выдвигалась идея крейсерской войны. Россия "должна быть готова встретить неприятеля за пределами своих вод".
4. Учитывая сложность и двойственность задачи Балтийского флота, следовало ожидать и в дальнейшем разработки положений, уточнявших требования к судовому составу и организации флота, из них вытекавших. В частности, параллельно с развитием судостроения должны установиться и планы использования флота в кругу ожидаемых боевых задач. Но эта часть работы оставалась в тени. Отсутствие чётких задач предопределило броуновский характер строительства русского флота.
Балтийский флот после Крымской войны преследовал только оборонительные задачи, и в этом направлении протекало его развитие. До 70х все усилия морского министерства обращены на создание броненосного флота береговой обороны. Однако, не успев обеспечить оборону Балтийского побережья, с конца 60х предпринимается постройка океанских крейсеров, и одно время идеи крейсерской войны в океане получили преобладание над задачами оборонительными.
До 1880 Балтийский флот уже представлял собой некоторую силу, но совершенно недостаточную для решения задач войны ни в океане, ни в Балтике.
За это время в России организовалась отечественная судостроительная промышленность. Частью основанные вновь, частью переоборудованные, заводы полностью обслуживали постройку, вооружение и ремонт кораблей наличного состава Балтийского флота.
Судостроительная программа, выработанная в 1881м морским министерством для Балтийского моря и Сибирской флотилии, выразилась в следующих цифрах:
Балтийское море. Сибирская флотилия.
Предположено. Имеется в строю. Подлежит постройке вновь. Предположено. Имеется. Подлежит постройке.
Броненосцы 18 2 16 - - -
Крейс. 1 ранга 9 5 4 - - -
Крейс. 2 ранга 21 12 9 - - -
Канон. лодки 20 9 11 8 - 8
Миноносцы 100 - 100 12 6 6
Транспорты 3 - 3 2 - 2
Эта программа действительно превосходила предположения того времени Германии. Одобренная Александром III, она подверглась обсуждению в особой комиссии различных министерств, постановившей:
"1) Хотя настоящий расход и является весьма тяжелым для государства, однако, признается необходимым.
2) Представленный на рассмотрение план судостроительных работ утвердить и приводить в исполнение, соображаясь со средствами государственного казначейства.
3) Назначить теперь же в распоряжение морского министерства кредит в три миллиона рублей на выяснение надобностей флота, подготовку проектов и т. п.
4) Управляющему морским министерством к 1883 году представить соображения по вопросам переформирования флота и усиления самого судостроения.
5) Постройка судов должна, по возможности, производиться на отечественных верфях, для чего оказать возможное содействие судостроительным заводам, казенным и частным.
б) Выполнение программы произвести в 20ти летний срок, так как более короткий срок непосилен для средств государственного казначейства".
-------------------------------------------------------------------
Иван Алексеевич Шестаков (1 апреля 1820 - 21 ноября 1888). 1882-1888 - вице-адмирал управляющий Морским министерством.
"Простота есть вывеска здравого смысла".
-------------------------------------------------------------------------
Великий князь Алексей Александрович
26 февраля 1882 произведён в вице-адмиралы.
13 июля 1881 назначен Главным начальником флота и Морского ведомства (вместо дяди - великого князя Константина Николаевича) с правами генерал-адмирала и председателем Адмиралтейств-совета.
15 мая 1883 пожалован званием генерал-адмирала;
1 января 1888 произведён в адмиралы.
-------------------------------------------------------------------------
Михайловичи - особая песня. Когда Младший впервые увидел их весной 1875го, они показались ему диковатыми кавказцами. Смотрели на всё с открытыми ртами, в том числе и на него. Для Сергея это было бы ещё понятно - он младше Сашки на год. Однако Сергей как раз себе на уме. Впрочем, дичалый почти до аутизма. Но вот Сандро... Сандро-то старше на целых два года! А вёл себя просто собачкой. Заделался его оруженосцем. Это так странно было и даже не вполне приятно. То есть совсем неприятно. В "картофеле" ни у кого оруженосцев не было, никто ни перед кем не лакейничал. Младшего, конечно, признавали - но без придыхания. А этот приставал жалостно: давай я понесу. Что не дать было жалко. Но в то же время как-то коробило. А он, получая ружьё Младшего, или какую-то другую вещь, радовался - ну точно собачка - и нёс с удовольствием. В принципе, Михайловичи к "картофелю" собственно не принадлежали, были так, приезжими на лето, и на причуду Сандро особо внимания не обращали: дичалый - он дичалый и есть.
Однако довольно скоро, наблюдая домашние отношения, Младший понял всё в этом неказистом пареньке с вздёрнутыми бровями - точно всё время досадно удивлён - впрочем, как и у всех Михайловичей. Отец его, Михаил Николаевич - нет, в общем неплохой дядька - но к своим собственным детям строгость трактует совершенно прямолинейно. А может быть просто сил душевных ему хватает только лишь на рабочие обязанности. Так или иначе, но ничего подобного тому, как Папа возился с ним, Жоржиком и Ирой, а тем более как возится с малышнёй - Олей и Мишей - у Михайловичей не наблюдается. По его, Младшего, впечатлению, дядя Миша теплее с ним, нежели со своими собственными детьми. Учитывая наличную у дяди безоговорочную преданность Императору, это объяснимо. Но неприятно... Итог в том, что у него, Младшего, есть Жорж, Ирина, есть Сандро, есть Петька, Кира, Валя, есть Мари. И другие есть - много кого. А у Сандро есть только он, Младший. Вот и вся недолга. И он, Младший, обнаруживает в себе инстинкт опекать тех, кто к нему тянется. От этого нельзя отмахнуться, ведь чем-то же он дал надежду Сандро. Младший вроде бы не виноват, но и никто другой ведь не виноват - уж точно.
А ещё вскоре взаимоотношения Младшего и Сандро вошли совсем в уж особый фазис, когда обнаружилось, что двоюродный дядя также питает интерес к американским Штатам. Только, в отличие от Младшего, Сандро здорово ориентировался не в американском оружии и технике, а в географии и в историях о всяческих похождениях. В чём они сходились, так это в почитании больших американских фрегатов. Правда, почитали они их всё же по-разному: для Сандро в тот период большие фрегаты были яркими символами романтики, возбуждённой рассказами его наставника - лейтенанта Зеленого. Младшего же интересовала исключительно практическая сторона.
Что же касается нашего флота действительного, то если уж армия наша Младшего огорчала несказанно, а флот - и подавно. Программа 1881 года вызвала лишь разочарование и досаду. Единственное, от флота он был далёк, практически совершенно его не касался.
В 1882м только что вернувшийся и уже управляющий Морским министерством Шестаков у Младшего на дне рождения. Впервые Наследник увидел Excelsior'а, чьи статьи о Штатах так привлекали. Много позже, уже после смерти Ивана Алексеевича, Младший вычитал в его дневниках скромную надежду оказаться призванным воспитателем вместо Даниловича. Однако уже тогда, в первый день их знакомства, Младший увидел особенное к себе отношение вице-адмирала.
А к лету Михайловичи вернулись в столицу насовсем. И с этого момента Сандро у Младшего почти каждый вечер. Ну, не считая 4х первых лет, в смысле летних месяцев, когда Сандро бывал в учебных плаваньях.
1882.08.23 (14) Манёвры в Транзунде. Тут же и Сандро на "Варяге", обстреливающем берег южной оконечности острова Тейкар-Сари и высаживающем десант.
Корабельный состав "противника" напоминает какой-то сброд: два фрегата, броненосная двухбашенная канлодка, три винтовых корвета, два парусных с гладкостенными (!) орудиями, миноносец с "уайтхедами" и три миноноски с таковыми же, а две - с обычными минами наперевес. Сборище разнотипных кораблей в замысловатом ордере, более утруждающих свои якоря, нежели машины и орудия. "Наш" заслон не лучше: пять одно-двухпушечных канонерок и шесть миноносок, а также пароход с баржей для минной постановки. Достаточно сказать, что флагман отряда - контр-адмирал Шмидт - на пароходе, на небоевом судне! Основные силы, опять же, блистательны: трёхбашенный "Адмирал Лазарев" и прочее.
Наследник явно скучает, будучи совершенно равнодушным к военной возне подобного театрального толка, тем более - к морской. Даже, можно сказать, явно недоволен.
- Нет сил это видеть...
В начале второго часа, после завтрака, Их Императорские Величества и Их Императорские Высочества в сопровождении управляющего морским министерством вице-адмирала Шестакова, генерал-адъютанта Козакевича и эскадр-майора свиты контр-адмирала Креммера отвалили от борта на паровом катере "Дагмар" и направились для осмотра работ в северном проходе. За "Дагмар" следовали два паровых катера со свитой. Войдя в пролив между островами Койву и Сонион-Сари, где положены мины заграждения неприятеля, Их Величества посетили миноносец "Взрыв" под командой капитан-лейтенанта Бирилёва и осматривали прибор для бросания мин Уайтхеда. Затем осмотрен способ вылавливанья неприятельских мин посредством трала, объясненный капитан-лейтенантом. После чего Их Величества проследовали далее, в лагерь отряда, защищающего шхеры, где смотрели постановку сфероконических мин заграждения партией капитан-лейтенанта Зацарённого. Для осмотра проводников пришлось выходить на берег, и так как паровой катер не мог пристать к берегу, то надо было устроить искусственную переправу на вельботе и пристать к наскоро устроенной пристани из небольших камней и шлюпочных сходней.
Пролитая кислота из трубы мины. Наследник не столько укоризненно, сколько безнадёжно:
- Разве у нас нет особых помещений для подготовки мин? Сколько рублей впиталось сейчас в песок? И почему матросы босиком? Пенсии по причине повреждения ног Вы из своего кармана платить намерены? Землёй хоть засыпьте.
Поскольку Наследник некоторым образом сторонится восторженной стайки, состоящей из Августейшей Фамилии и свиты, то Шестакову несложно присоединиться к этому уединению.
- Наблюдая Ваше Императорское Высочество, можно подумать, что Вас что-то расстраивает в нашем флоте, - улыбаясь, предположил новоиспечённый управляющий морским ведомством.
- "Во флоте"? Не тратьте, любезный Иван Алексеевич, величественное слово на обозначение сего балагана, - буркнул Младший.
- Судя по этим словам, Вашему Императорскому Высочеству противно в нашем флоте многое.
- Проще указать, что мне в нашем флоте приятственно. А именно - ничто.
Шестаков заулыбался ещё шире, словно его радовало пренебрежительное отношение Наследника к флоту. Или просто как старший, умиляющийся детскому лепету. С последним типом отношения к себе Наследник не знаком, потому и пропустил вниманием.
- Можно ли надеяться на указание хотя бы некоторых, наиболее неприятных Вашему Императорскому Высочеству недостатков флота Вашего Родителя?
На слова "Вашего Родителя" Наследник хмыкнул.
- "Наиболее неприятных"? - покосился на вице-адмирала, как бы раздумывая, стоит ли обсуждать столь серьёзный вопрос с этим человеком. Потом вздохнул, словно решив: "ну, ладно". - Иван Алексеевич. Мне необходим ваш совет. Точнее, несколько более чем совет... Помощь... Содействие. Однако всё, что с моей просьбой связано, должно оставаться строго между нами. Я могу на вас положиться?
- Готов служить Вашему Императорскому Высочеству во всём, что не противно моему долгу.
- Долгу противно не будет. Даже наоборот, - многозначительно пообещал наследник.
Шестаков согласно кивнул.
- Вы знакомы с отзывами на записку Пещурова? С остальными, помимо вашего?
- Ну, быть с ними знакомым нынче моя обязанность...
- Скажите же, что Вам в них всех скопом? Что-либо бросилось в глаза?
Шестаков призадумался.
- Ну, очевидно, что все они являют разноголосицу во мнении о потребностях нашего флота...
- Это да. Но сие проявляется в основном в различиях отзывов. А вот что их, по-вашему, объединяет? Нечто наиболее изначальное...
- Ну, там хватает общего. Если только...
- Наиболее изначального в них, любезный Иван Алексеевич, что эти отзывы высвечивают каждого из наших адмиралов прежде думы о флоте мнящего себя министром иностранных дел и вершителем внешней политики. Вина в том, конечно, не только их, но и министерства иностранных дел, да и Государя Императора, как замкнувшего внешнюю политику на себя... Однако это не извиняет господ адмиралов, обязанных печься о своих прямых обязанностях, а не измышлять для России внешние задачи и не назначать предполагаемого противника собственным предпочтением. Явление сие ярчайшим образом характеризует отсутствие в нашем флоте головы. Точнее сказать, наличие вместо одной множества голов, тянущих этого Змея Горыныча одновременно в разные стороны, и тем самым грозящих разорвать его нахрен.
Шестаков только крякнул. Непривычно слышать суждения такой силы от 14илетнего. Вот тебе и порода. Впрочем, он и сам, помнится, точно в этом возрасте блестяще выдержал офицерский экзамен, имел уже несколько написанных работ и столь же вольно вёл беседы ни с кем иным, как с директором корпуса, великим Крузенштерном. И даже с начальником Главного морского штаба князем Меньшиковым.
- Нет, - качнул головой Наследник, словно отвлечённо рассуждая, - широкий кругозор и наличие мнения - конечно замечательно. Но не в этом же проявлении. Флоту нужна голова - направляющая и сосредотачивающая. - Он продолжил, взглянув на Шестакова: - Вы ведь радеете за Главный Морской Штаб?
- Истинно так, - неуверенно согласился вице-адмирал. - Только штаб - он всего лишь водитель уже построенных кораблей и уже призванных экипажей...
- Всего лишь... - снова задумчиво вторил Наследник, и вновь зыркнул на Шестакова. - Иван Алексеевич. Вам, должно быть, известны взгляды Мольтке...
- Конечно, Ваше Императорское Высочество. Я... и мои сторонники и ориентируемся как раз... в его духе. Администрация, отделённая от хозяйственного министерства...
Наследник снова отвернулся, решаясь выдать нечто сокровенное. И опять заговорил вперёд себя мерно, словно читая:
- Видите ли, Иван Алексеевич. Мне сдаётся, что Мольтке и сам не до конца осознал суть своей догадки. Простое лишь создание штаба вне министерства только добавит ещё одну голову нашему несчастному Горынычу. Этого недостаточно.
Шестаков стал ждать разъяснения. Вместо того Наследник задал очередной наводящий вопрос:
- Как Вы считаете, Иван Алексеевич: в чём состоит итог деятельности боевого флота?
- Ну, как и для любой боевой силы - в победе.
- Замечательно, - обрадовался мальчик словам шестидесятилетнего человека, как старый профессор радуется наконец угадавшему ответ школяру. - А кто есть творцом победы?
- Полководец, - улыбнулся Шестаков.
- Следовательно..? - требовательно протянул Наследник.
Шестаков развёл руки и состроил мину неопределенности.
- Видимо Ваше Императорское Высочество изволит указать, что не штаб должен быть в подчинении у министерства, а наоборот - министерство в подчинении у штаба?
- Нет, любезный Иван Алексеевич, - Наследник сглотнул ком юношеского запала. - Пирамида обязана быть идеальной, без ничтожнейшей угрозы второй вершины. Министерства не должно быть вообще. Всё в боевой силе должно работать на единую цель - на победу. И подчиняться прямо полководцу.
- Соображение Вашего Императорского Высочества столь же... очевидно, сколь и... неисчерпывающе, - подобрал слово Шестаков. - Министерство ведь имеет определённую функцию. Полководец... или флотоводец... получив широкие командные полномочия, станет создавать себе условия, непомерные для наших возможностей. Затребует множества идеальных кораблей, множества больших портов, множества прекрасных матросов...
- Это, любезный Иван Алексеевич, может случиться только по недоразумению: если считать боевые качества корабля и его цену разными категориями, и противопоставлять их одно другому. Но если считать стоимость характеристикой равноправной измещению или адмиралтейскому коэффициенту, то ничего подобного быть не может. И потом, речь не идёт ведь об уничтожении министерских функций. Речь идёт только об обрубании лишних голов. Паразитных ветвей. О подчинении одной голове. Понимаете?
Шестаков неопределённо пожал плечами.
- Ваша власть, Ваше Императорское Высочество...
Наследник произнёс почти разочарованно:
- У российских императоров власти всегда предостаточно, но флоту это, как видите, не помогает. Одной воли мало - так же мало, как и одной бурной деятельности, без воли.
Шестаков подумал о "своём", прошлом генерал-адмирале. Вот уж точно - бурная деятельность без воли.
- Ваш покорный слуга, я всегда готов служить - но только тому, что разумею. Без разумения боюсь быть помехой.
- Но сейчас из моих слов-то, я надеюсь, Вы всё разумеете?
- Очевидное - разумею и даже приемлю. Но многие подробности... Исполнимо ли?..
- Ну, так мне и самому ещё не всё понятно. Потому и нужна ваша помощь. Давайте думать вместе. Что Вас смущает?
- Я согласен с Вашим Императорским Высочеством в недостатке нашего флотского руководства. Но это всего лишь отрицание. Упорядочение руководства нам несомненно необходимо. Однако в предлагаемой Вашим Императорским Высочеством форме можно усмотреть - прошу простить за неучтивое, но допустимое предположение - и банальное устранение неугодных. В смысле - всего лишь устранение неугодных. Без очевидной гарантии пользы. Не представляется ли Вашему Императорскому Высочеству предлагаемый Вами единственный орган управления и его глава на слишком диктаторском положении? В том смысле, что единственный источник мнения не застрахован от ошибок.
- Нет, Иван Алексеевич, не представляется. Разве теперь самодержавие не самодержавное? Разве теперь указание генерал-адмирала или ваше не обязательно к исполнению? Чем теперь не диктаторское положение? Да, армия, флот - принципиально диктаторские среды. Нечего тут жеманничать и выдумывать благообразные оправдания. Речь идёт о боевой силе, и тут коллегиальность решения неуместна. Во всяком случае, не может быть принята за правило. Коллегиальность же мнения - это другое дело. Потому и штаб. Притом, мне, например, совершенно очевидна необходимость совмещения главного штаба с Адмиралтейств-советом. Пусть это даже коротко и ясно называется морским словом "адмиралтейство" - в петровском духе. Пусть это адмиралтейство включает хоть всех действующих адмиралов, пусть будет наделено самыми широкими совещательными рамками - это ещё следует обдумать, но исключительно в техническом ключе, не столь принципиально. Главное - единство и согласие головы с самой собою.
- Пожалуй. Но, опять же - каким образом предлагаемое Вашим Императорским Высочеством адмиралтейство или штаб своим единством гарантируют от ошибок и метаний? Раз Ваше Императорское Высочество согласно, что никто, а стало быть и результирующий работу штаба флотоводец, от ошибок несвободен.
- От ошибок штаб не гарантирует. Но единственный флотоводец во главе гарантирует от метаний, что уже уничтожает наибольшую ошибку. В штабе же суть - коллегиальность, множественность мнений не во множестве установлений, а внутри единого установления. При единстве итогового решения, что весьма и весьма отлично от наличествующей ныне анархии. В коллегиальности важна последовательность развития идеи от её зарождения до её оформления в командное постановление и, что самое главное для нас - последовательность логики от одного обсуждающего к другому. И, даже чего там - последовательность логики в рамках одного обсуждающего. А то берём мы, допустим, премногоуважаемого вице-адмирала Попова, - тут Шестаков поморщился. - Я ж говорю - допустим, - настоял Наследник. - Вот начинает он растекаться: для наступательной войны мы, дескать, не имеем финансовых возможностей, да и вести её нам уже незачем; наш долг, дескать - исключительно защитить важные пункты наших берегов; следовательно, для нас необходим исключительно оборонительный флот. Прав он там - не прав, но пока вроде логичен. И тут же продолжает: полезно нам иметь ещё крейсеров, одно существование которых в открытом море производит, дескать, панику... и прочее, известное вам, в наступательном духе. Частный доклад от Кораблестроительного отделения в таком виде и проходит прям доверху, сея разброд. А в коллегиальном штабе вице-адмиралу сразу укажут: постойте-ка, постойте, голубчик; Вы же сами только что пеняли на финансовые возможности, на способность даже вполне оборонительным флотом защищать лишь только отдельные пункты - какие ж такие могут быть крейсера? Вот Вам, любезный Иван Алексеевич, и предохранение от ошибок.
Шестаков забеспокоился:
- А Ваше Императорское Высочество против мнения Андрея Александровича о необходимости крейсеров?
- Мое Императорское Высочество не верит в побочные способы воздействия - а только в грубое превосходство здесь и сейчас. При хозяйничании Англии на главных морских путях нашим крейсерам останется только скрываться по отдалённым закоулкам. А тот десяток транспортов, который возможно и удастся потопить, англичане восполнят быстро и с лихвой. И пока всё, на что мы истратим морской бюджет, будет на другом конце земного шара озабочено не нанесением вреда противнику, а своим собственным сохранением - без продовольствия, без ремонта, без отдыха и без угля - противник будет иметь превосходство прямо у наших берегов и на наших берегах. Хотя до Трафальгара с нами Англия, конечно, не снизойдёт, да мы и не доросли, однако же Бомарзунд, или несколько таковых - вполне нам обеспечат.
- И Ваше Императорское Высочество не видит пользы крейсерства?
- Не только пользы, но и малейшей возможности. По меньшей мере до того, как будет обеспечена уверенная безопасность берегов.
- Но после того как безопасность берегов будет обеспечена, крейсера всё же понадобятся? Их следует иметь?
- Нет, любезный Иван Алексеевич. Против Англии безопасность берегов не будет обеспечена никогда... В обозримом будущем. Против других - возможно.
- Хорошо. Флот обязан быть исключительно оборонительным. То есть даже в войне с Китаем мы должны лишь обороняться?
- И то хорошо, Иван Алексеевич, если в войне с Китаем флот оборонится успешно. Честь ему тогда будет и хвала. Только Вы, Иван Алексеевич, я вижу, меряете распространённым заблуждением, что оборонительный флот обязан состоять из неких оборонительных кораблей, вроде броненосцев береговой обороны или любимых вами миноносцев, а наступательный - из неких наступательных, то есть крейсеров. Не так ли?
- Вашему Императорскому Высочеству известно другое?
- Дааа... - досадливо протянул Наследник. - Вот так и давай адмиралам высшее образование. Я ведь не зря упомянул приверженность свою превосходству "здесь и сейчас".
- ???
- Как для обороны, так и для наступления, любезный Иван Алексеевич, нужны одни и те же корабли. Корабли для боя между кораблями. Разве не так?
- Броненосцы? То есть в случае успешной обороны берега Ваше Императорское Высочество намеревается крейсировать броненосцами?
- Почему броненосцы? А, ну да - другая сторона того же заблуждения...
- В чем же тут заблуждение?
Наследник пожевал в сомнении губу. Спросил снова будто невпопад:
- Скажите, Иван Алексеевич. Представляются ли Вам официальные реляции достаточно исчерпывающей оценкой эффективности действий кораблей?
- Почему бы нет... Вполне... Краткая оценка. Итог, так сказать.
- Замечательно - именно итог. Как Вы думаете, в чём этот итог реляции? Каков результат действия корабля в бою?
- Ваше Императорское Высочество вероятно имеет в виду - топить противника.
- Имею, имею. Понимаете в чём странность взаимоотношений между интересом к характеристикам корабля и требуемым от него результатом? Во всём мире сейчас не муссируется так ни одно свойство, как толщина брони и площадь её покрытия - а результата между тем требуют от артиллерии. Характеристика бронирования настолько превознесена, что основной тип корабля именуют "броненосцем". Понимаете? Требуют реляций о потоплении противника, а превыше всего превозносят защиту. Строят не "пушконосцы", или там "артиллерийские корабли", а "броненосцы". Прогресс утверждается толщиной: о, у Девастейшена двенадцать дюймов! А Дуильйо - о, несомненный прогресс: у него аж двадцать один с половиной дюйм! А с того ли требуют эффекта? Какова артиллерия? Не напрягайте фантазию, Иван Алексеевич - в точности о своих пушках не скажет и сам Армстронг. Они стреляют, и у них там через раз - то пробитие брони, то пушку разрывает к чертям. Армстронг просто испытал, что его орудие бьёт на семь вёрст, да уверен, что снаряд в 60 пудов проломит любую броню - вот и все его данные об артиллерии. А Брин - он молодец; он верно комбинирует: защиту ищет в недосягаемости за счёт превосходства в дальности орудий, и слагает со скоростью хода, как с источником выгодной дистанции. У него только одна ошибка: добиваться превосходства в дальности слишком примитивным способом - величиной пушки, в остальном тривиальной по своей конструкции. Любой может купить у Армстронга такие же пушки, и превосходство Брина улетучится. Брин не прав потому, что пушка - не броня; тут мало чего можно добиться одним увеличением размера. Мы же с вами должны получить для наших орудий качественное превосходство, чтоб Армстронг делал один шаг в прогрессе, а мы за то время - два шага.
- Стало быть, артиллерийские корабли вместо броненосных?
- Несомненно. Броня - только защита, и строящему броненосец всё равно требуется забота также и о поражении, об артиллерии; таким образом, строящий броненосец обязан решать две задачи двумя различными средствами. Артиллерия же - и поражение, она же и защита путём уничтожения противника; строящий артиллерийский корабль решает обе задачи одним средством. Это даёт возможность оставаться на высоте и при ограничении финансов. Однако если б артиллерийский корабль предоставлял перед броненосцем только единственное это преимущество, в нём вполне можно ещё было бы усомниться. Но преимуществ не меньшего значения у него масса. Вот, к вопросу вашему о том, чем крейсировать - простите за сухопутную аналогию - пехоты, например, не бывает отдельно наступательной и отдельно оборонительной. Или взять наш так называемый флот: он не флот ведь, а какая-то коллекция образчиков. Почему я так считаю? Потому что если один пехотинец имеет известные свойства, и эти же свойства повторены во всех остальных пехотинцах, а те в свою очередь отражены в свойствах пехотного подразделения, то, учитывая эти свойства, можно управлять всем подразделением как одним пехотинцем, и можно знать, какого результата ожидать. Коллекция же образчиков трудноуправляема, а результат её действия следует равнять по возможностям наихудшего образца в неё входящего. Вот понадобилось мне, допустим, свести в одну эскадру все наши броненосные фрегаты. В этой эскадре "Владимир Мономах"! Казалось, идти им 15и узлов. Но тут же и "Генерал-Адмирал" - никак больше 10и не получится. Спрашивается: значит, деньги на 15иузловой ход "Мономаха" потрачены впустую? Или вместо того, чтобы просто брать наличные у меня корабли и их использовать, я обязан каждый раз устраивать перебор сей немощи - вроде корабли есть, а составить из них единое целое невозможно. Точнее говоря, нельзя полагаться на совместные качества составленного из них целого.
- Ваше Императорское Высочество изволит указать, что следует иметь единый тип корабля, чтобы он мог составлять полноценные эскадры.
- Именно. Причём, что важнейший вопрос - эскадры единые как для обороны, так и для крейсерства. А по сути - для боя. И если представить, какой же это должен быть тип корабля, то как и Вы только что, должно усомниться в броненосце.
- Понятно, Ваше Императорское Высочество: это, вероятно, должно быть нечто скоростное, вроде "Италии", но с более совершенной, судя по словам Вашего Императорского Высочества, артиллерией?
- Можно сказать и так. Только гораздо легче "Италии": её транспортная функция излишня совершенно. По-моему единственный вполне соответствующий пример артиллерийского корабля - для условий его времени, конечно - являет "Ниагара", какой она была задумана. Фрегат с большими пушками. Есть только одна беда - броненосцев в Италии можно пересчитать по пальцам, а нам для противостояния Англии таких нужно по меньшей мере с четверть сотни. У нас на это денег нет. И преодолеть эту беду я пока не в силах даже просто умственно.
Шестаков помолчал. В нём видно внутреннее борение. Потом произнёс:
- Я понимаю и даже в какой-то мере сочувствую стремлению Вашего Императорского Высочества сохранить наш разговор в тайне, но высказано столько соображений, и настолько важных, что осуществление их потребует множества участников. И во флоте перед решением приято обсуждение и утверждение.
- Мне, как видите, в результате предложить пока толком нечего. Нечего выносить на обсуждение. Обсуждение общих фраз - это уже у нас было и не раз. Я ведь не участие в тайном заговоре Вам предлагаю и не составление одной лишь негативной программы. Я предлагаю... прошу содействия вашего... и не только вашего, - Наследник заметно заволновался, - в программе вполне положительной, которую нельзя было бы отставить, как нынешнюю.
Государь Император подробно расспрашивал капитан-лейтенанта Зацарённого о подробностях постановки мин заграждения и затем приказано взорвать две учебные и одну боевую мины. После взрыва мин Их Величества сделали небольшую прогулку пешком по острову и около 4х часов пополудни возвратились на яхту "Держава".
Младшего флот вообще-то интересовал не особо - считал его далеко не первостепенным.
- Теория о том, что невозможно достичь величия без обладания морями, движима лишь представителями держав либо отделённых морями от всего Света (Англии), либо стеснённых на суше (Голландии). Апологеты этой теории меряют весь Свет собственной меркой и забывают в своей сентенции после слова "невозможно" вставить слова "для нас". Для всех прочих эта теория ложна.
Однако техника - его стихия, а боевые суда ведь есть самым апофеозом технического прогресса. Признавал большие ишервудские фрегаты. Как наиболее активное средство войны, как механизм на самом острие технического прогресса, да и находил их вообще логичными во многих отношениях. Единственное, что охлаждало, что отодвигало стремление к большим фрегатам в область теории - это невозможность для России обладания достаточным числом таких кораблей. И если бы речь шла только об одной экономической причине этой невозможности, Младший ночей бы не спал, но нашёл бы где взять деньги. Во всяком случае, не оставлял бы мысли найти. Но ему было очевидно, что большие фрегаты для России невозможны по многим причинам, и прежде всего не вследствие трудности постройки их и содержания, а из-за несоответствия их характеру флота континентальной державы, из-за отсутствия у державы с сугубо континентальным интересом задач для этого ярко выраженного океанского класса кораблей, которым требовался простор для действия, которым было бы не развернуться в наших замкнутых акваториях. И Младший имея большие фрегаты единственным интересовавштм его типом корабля, никогда всё же не мыслил о больших фрегатах применительно к России. Вообще, он затруднялся в определении потребного для нужд России класса кораблей. Как натура крайне рациональная, был только уверен, что флот обязан составлять, во всяком случае преимущественно, один класс - тот, что выполняет главную задачу наилучшим образом. Но вот каким этот класс должен быть для ограниченной задачи континентальной державы? Младший держал в уме небольшие прибрежные броненосцы, но не был вполне уверен. Да и не слишком задумывался, посвящая себя целиком сухопутным делам. Однако имелся, елозил беспокойно маленький такой бесёнок: а может всё же удастся как-то извернуться и перевернуться, чтоб внедрить во флот суперфрегаты - если не их самих, то хотя бы одни только принципы суперфрегатской тактики.
Принципы эти просты и очевидны, и в глазах крайне практичного Младшего исходили, конечно, не из прекрасного романтического лебединого образа "Ниагары" и даже не из фантастических скоростных данных "Вампанога". А состояли эти принципы из вполне естественных и доступных сухопутному взгляду Цесаревича постулатов. Первый, важнейший, он именовал "аксиомой Хамфрейза", и она гласила: никакой из флотов, устроенных подобно английскому, не превзойдёт английский флот. Это не аксиома даже, а простая констатация факта. Со времён Хамфрейза, со времён гибели Великой Армады даже этот факт оставался нерушимым, а значит тянул на аксиому. И устроить свои флота подобно английскому стремились чуть более чем все; даже в почитаемом им флоте Штатов с падением Ишервуда людей мыслящих загнали под плинтус.
Из первого постулата следовали два вывода Хамфрейза же. Вывод первый: затраты на попытку сопротивления английскому флоту подобно же устроенным "сбалансированным" флотом, есть деньги на ветер. Учитывая расходы на флот, такое следует приравнивать к государственной измене. Вывод второй: сопротивляться английскому флоту можно только флотом, устроенным иначе, чем английский.
И вот тут вступал в дело постулат второй, столь же элементарный и особо милый сухопутному взгляду Младшего, сколь и основополагающий: главное в боевом корабле - извините за тавтологию - не качества собственно корабля, будь то плавучесть, ходкость или непотопляемость. Главное - пушки! В самом деле: просмотрите все реляции. Вряд ли вы увидите из них результаты ходовых качеств? Только результаты действия артиллерии: "потоплен", "повреждён" и проч. Отсюда и вывод второго постулата: превосходство корабля есть превосходство ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в артиллерии.
Ну, а артиллерия - вещь, сухопутному человеку совершенно уже понятная. Смысл артиллерии, вообще смысл метательного оружия как такового заключается в предоставляемой им дальности действия: поражать противника, будучи недосягаемым.
Как видите, принципы весьма малочисленные и весьма простые. Из них ещё следует та теорема, что коль скоро превосходство артиллерии делает вас недосягаемым, то броня вам ни к чему. Но чтобы оставаться недосягаемым, чтобы держать выгодную для вас дистанцию, нужно превосходить в скорости. Достаточно очевидно, что принципы эти вполне совпадают с американским большим фрегатом Хамфрейза-Ишервуда. И прежде всего не столько даже скоростью хода и отказом от солидного линейно-корабельного борта, сколько предоставлением всего залпа единственно лишь действенному однородному дальнобойному калибру.
Вот и всё. Остаётся только практически осуществить указанное превосходство артиллерии, и ваш флот становится недосягаемым во всех смыслах этого слова. А таковое превосходство вполне предоставляется именно "сбалансированным" путём развития мировой артиллерии. Поскольку вслед за Круппом (а если уж придерживаться истины, то за Вавассером) мировая артиллерия двинулась в компрессионную систему, то есть в ведущие пояски. И совершенно проигнорировала преимущества в дальности и меткости пушек Уитворта, точнее - проигнорировала твёрдые выступы. А ведь если отбросить "трудности производства", муссируемые сэром Уильямом среди тех, кто не мог производить вообще никакие современные пушки, и потому не мог уличить сэра Уильяма в "неточности", то система выступов превосходит пояски на порядок. По причине необходимости сочетать в поясках мягкость, потребную для нарезания, с жёсткостью, потребной для несрывания с нарезов, каковое сочетание ведёт к титаническим радиальным напряжениям в стенках ствола и к износу, от которых система с выступами свободна абсолютно.
В таком вот духе Младший и настраивал Сандро. Они много уже чего про фрегаты свои придумали: и что линии нужно заказать у бостонских клиперщиков; и что реданы от качки нужны по кормовым скулам как у "Дундерберга"; и что нужно выполнить требования по обитаемости от комиссии Голдсборо и требования по вооружению от Дальгрина и Уайса; и что орудийные установки должны быть простейшими палубными, но спаренными и максимально механизированными; и что парусов не будет даже резервных; и много ещё чего... Только разговоры эти непременно резюмировались печальной констатацией неспособности России к четверти сотен суперфрегатов, минимально хотя бы требуемой для таскания Англии за нос.
Первую и весьма значимую корректуру в эти стройные представления внёс - опять же Михайлович - Серж. Точнее, корректура эта внесена с его подачи. А ещё точнее - с его мальчишечьего упрямства. Сие случилось, когда Сержа допустили до "игры в Го" - до бесед о "своих" государствах (и не только бесед, но записей, чертежей, карт, схем). А конкретно - когда Сержу стали втолковывать преимущества нарезной артиллерии. При этом упомянули, что гладкий ствол, однако, при том же заряде превосходит начальной скоростью. Серж заявил тогда, что его артиллерия будет гладкоствольной и оттого более дальнобойной. Пришлось объяснить, что сопротивление шарообразного ядра уничтожает преимущество начальной скорости напрочь. На что Серж упёрся: значит, снаряд будет продолговатый. С него стали смеяться: экий ты упрямый; тебе ж сказали уже, что продолговатый снаряд без нарезов будет кувыркаться. На что он спросил: а почему не кувыркается продолговатое, ну оч-чень продолговатое копьё? Арбалетные стрелы тоже бывают без перьев. Стали что-то галдеть, но Младший подумал: а ведь и правда. Особо кольнуло, что гладкий ствол ведь обладает теми же преимуществами по отношению к пояскам, что и выступы, даже ещё в большей мере. А уж о простоте производства гладкого ствола и говорить нечего. Гладкий ствол заинтересовал, и к выступам как-то враз охладели.
["Морской сборник" 1874.10 Предложение от Бельвилей о котлах. Водотрубные котлы испытывались на "Вице-адмирале Попове" и "Петре Великом"]
["Морской сборник" 1876.8 "...в настоящее время уже весь торговый паровой флот Каспийского моря не знает никакого другого топлива, кроме нефтяных остатков; и это же топливо начинает входить в свои права и на пароходах, плавающих по низовьям Волги".]
------------------------------------------------------------------------------
1883.06.15 (15) Путешествие по Ладоге. "С наследником припоминал путешествие Екатерины по Волге".
17го - "Наследник умственно превосходит всё царское окружение. Говорили по рабочему вопросу. Вспомнил письма Excelsior'а. Спрашивает, не читал ли я перед тем Маркса, сам ли додумался до доли рабочего в производительности. Говорит, что должен существовать какой-то закон экономической науки, природно точно разделяющий доли рабочего и нанимателя. Уверен, что отыскание этого закона устранит трения между классами".
Не секрет, что многие дела делаются оттого, что "так делают соседи", или хуже - оттого, что "так положено". Сперва делать чушь, а потом ругать соседа за то, что он "попутал". Не вернее ли перманентно жить по своим собственным потребностям, не оглядываясь на других, у которых потребности могут быть иные?
Это о Флоте. О Большом Океанском Флоте.
Подавляющее большинство - почти все - уверенно, что всякая могучая держава должна иметь две силы: Армию и Флот. Но спроси это большинство, откуда у него сия уверенность, и ничего более вразумительного, чем "а вот у Англии" или "так положено", а то и просто взгляда на вас, как на идиота, не дождётесь. Причём, что характерно: вам упорно будут доказывать, что мы, русские, даже дышать должны иначе, не тем местом, которым дышат "все эти европы" - эти мнения вполне допустимы у нас в отношении тех процессов, для которых выбора в способе исполнения природа просто не предусматривает; но когда речь заходит о практической, действительно необходимой особенности для России, и, причём, вполне предоставляющей выбор - вот тут начинается хныканье: "а вот у них..."
Достаточно просто лишь задать вопрос: куда своим флотом вы собираетесь плыть, господа? - чтобы ввергнуть наших адмиралов в состояние двоешника, нечленораздельно мямлящего невыученный урок.
-------------------------------------------------------------------------------
В 1883 приступлено к осуществлению программы и заложены:
4 барбетных броненосца ("Екатерина II", "Синоп" и "Чесма" для Чёрного моря, "Император Александр II" для Балтийского);
12? миноносцев;
крейсер 1го ранга ("Адмирал Нахимов");
2 крейсера 2го ранга ("Витязь" и "Рында");
2 канонерские лодки ("Бобр" и "Сивуч").
Дальнейшее осуществление 20илетней программы встретило препятствие недостатка средств, фактически могущих быть отпущенными государственным казначейством. На фоне отказа в кредитах из-за агитации Ротшильдов за погромы 81-82 года.
1883.11.24 "Вот отвечает министр финансов на мою смету, несмотря на успех только что сделанного займа, - и после многих споров решили, что я могу рассчитывать только на 8 миллионов рублей ежегодно на строения. Нечего было спорить, когда слышишь одно и то же - нет денег - и я должен отказаться от одного броненосца".
-----------------------------------------------------------------------
Но вот настал 1884й, а с ним и совершеннолетие, а уж с тем - и вытребованное "потешное войско", и вхождение в дела действительной российской армии, мысли об её переустройстве. Теперь особо засветила нехватка средств, подсчёты: за счёт чего выполнить то и это - и вот тогда флот наш, наш столь же ненасытный, сколь и безрезультатный поглотитель денег, стал раздражать не в шутку.
-----------------------------------------------------------------------
Март 1885 - обострение с Британией вокруг Афганистана, Англия мирится с Германией (якобы), Бисмарк послал в Англию своего сына Герберта - и по поводу всего этого у нас обострился взгляд на своё отставание и неустроенность армии и флота.
Морское ведомство вынуждено поставить вопрос об ускорении судостроения. А так как для линейных судов это невозможно, то выдвинуты идеи создания минного флота, более дешевого и быстрого в постройке.
5 марта. ...По окончании доклада высказал Государю, что везде миноносная горячка, что нам нужны миноносцы, контр-миноносцы и быстрые крейсеры; что отставать нельзя - и просил позволения рассмотреть немедленно вопрос в особом совещании, чтобы ускорить дело. Позволено подать записку. Великий князь равнодушен.
12 марта. Поданную мною записку государь возвратил с резолюцией составить совещание под председательством Абазы из Ванновского и Сольского, Бунге, Островского и меня. Прибегнул к последнему средству ускорить приведение флота в некоторую действительность.
13 марта. ...Великий князь Алексей повторил, что ему следует защищать Кронштадт...
Абаза 14 марта попросил управляющего разослать всем участникам совещания необходимые материалы, что и было сделано 17 и 21 марта. Заседание назначили на четверг, 28 марта, в квартире Шестакова.
Но до того как оно состоялось, Шестаков получил записку Чихачева от 20 марта, в которой начальник ГМШ, отмечая бурное развитие перспективных "средств активной минной войны", вместе с тем отверг теорию, провозглашавшую, что "из военных действий будущего устранится всё, относящееся к открытому бою больших морских сил, и все военно-морские действия, вся военно-морская наука будут сведены к корсарству". Ссылаясь на судостроительную практику таких держав, как Англия и Италия, где "не замечается ни малейшего ослабления в броненосном судостроении", адмирал высказался в пользу сбалансированного флота, включающего корабли разных классов. Он утверждал, что такой флот особенно нужен на Балтийском море, где возможна война с Германией, причем главная его задача "должна заключаться в том, чтобы отстоять за собою господство в Балтике и не позволить неприятелю произвести усиленный десант в тылу наших армий и оборонительных линий. Германских флот имеет, однакож, перед нашим такой перевес в силе, его портовая организация так превосходна, состав и типы судов так соображены, что подобный десант представляется вполне возможным, в особенности при цветущем состоянии немецкого коммерческого флота, в котором числится свыше 600 пароходов, не говоря уже о множестве парусных судов". "Меры принятые недавно по предмету реквизиции коммерческих судов в случае войны и заготовление приспособлений для перевозки десанта являются в этом отношении прямым предостережением..."
Правда, начальник ГМШ, четыре года назад уделивший в отзыве на программу Пещурова куда больше внимания крейсерам, чем миноносцам, на этот раз предположил, что если Германия к 1888 доведет количество их до 150, то российский флот не сможет держаться даже под защитой крепостей, и счел необходимым изыскать средства на постройку 56 миноносцев и 10 "контрминоносцев" для Балтики, а для Черного моря соответственно 12 и 2, однако "никак не насчет броненосного судостроения в Балтийском море". Источником средств, по его мнению, могла быть экономия от продления срока сдачи первых черноморских броненосцев и уменьшения размеров следующих, исключения из программы канонерок для Тихого океана, прекращения строительства крейсеров. На высвободившиеся деньги адмирал предлагал "теперь же приступить со всею энергиею к постройке в Петербурге, согласно программе, четырех сильных броненосцев для эскадренного боя, способных к плаванию в отдаленных морях".
Всего же Балтийский флот должен пополниться восемью броненосцами общим водоизмещением 58000 т, то есть близкими к первоначальному проекту "Императора Николая I", водоизмещением около 7300 т.
"28 марта. Сегодня у меня собралось совещание по поводу записки моей, поданной государю касательно увеличения наших миноносных средств. Я посулил собранию, что вместо 26 броненосцев мы обойдемся 18ю, но взамен нам нужно увеличить число миноносцев, анти-миноносцев и крейсеров, на что просил 22 миллиона в 5 лет. Совещание с Абазою во главе, видимо, хотело угодить, и хотели дать тотчас 2 миллиона и затем, в течение 10 лет, определить бюджет флота в 40 миллионов оттого, что требовать большего с моей стороны было бы преступно. На надежды Сольского, что по истечении 10 лет бюджет уменьшится, Абаза отвечал, что он, наверное, станет нормальным".
На заседании Шестаков использовал лишь некоторые предложения Чихачёва, заявив о намерении министерства выстроить сверх программы 1882 года 56 миноносцев и 10 "контрминоносцев", а также быстроходный крейсер, общей стоимостью 22 млн., с заказом части из них иностранным фирмам. Вместе с тем, управляющий нашёл возможным отказаться от 6 балтийских и 2 черноморских броненосцев, стоивших 60 млн., что давало экономию 38 млн. Столь значительное сбережение вполне удовлетворило участников совещания, согласившихся взамен немедленно выделить на новые корабли 2 млн., а в течение последующих пяти лет еще по 4 млн. дополнительно к 36имиллионному бюджету Морского министерства. Более того, они постановили продлить этот 40амиллионный бюджет на 10 лет, начиная с 1886.
"Вечером государь прислал верный список судов, готовящихся против нас, известный мне по "Times".
Для меня этот день - победа".
Совещание постановило:
а) Политическое положение России требует немедленного создания оборонительного флота;
б) программа 1881 года не вполне отвечает морским потребностям государства;
в) необходимо озаботиться постройкой минного флота, дабы не оказаться слабее в этом отношении морских соседей, в особенности Германии, которая уже ассигновала кредит на постройку 150 миноносцев; в соответствии с этим, выстроить
55 миноносцев,
10 контр-миноносцев,
1 крейсер,
6 канонерских лодок для Черного моря и Владивостока;
г) приступить к их постройке немедленно и выполнить её в срок не более 5 лет преимущественно на русских и на иностранных заводах;
д) изменить программу 1881 года, уменьшив ее на 8 броненосцев (6 от Балтийского моря и 2 от Черного), продолжая строить остальные;
е) ассигновать 22 миллиона на немедленное выполнение постройки минного флота, распределив их на 5 лет.
Это же совещание постановило по представлению военного ведомства для Черного моря построить 6 миноносцев и 6 канлодок для обеспечения движения транспортов с десантом.
Таким образом, новая программа судостроения 1885 года для Балтийского моря выразилась в следующем: