Аннотация: Небольшая фантастическая зарисовка, изначально задумывалась как кибер сказка, позже вылилась в смесь всего и обо всем. Посвящается.
Разговор давно зашел в мирное русло и ему хотелось, чтобы он там и оставался. Она сидела в позе, которая говорила о том, что она на максимуме нервного истощения, на максимуме готовности вскочить и бежать отсюда без оглядки, но чуть подальше, чем требуется, лежит на столе рука, глаза смотрят вниз, но не бегают, коленка раскачивается из стороны в сторону, словно предоставленная сама себе - легкие штрихи к портрету того, кто всю жизнь прожил в страхе и напряжении и не чувствует своей жизни без нервов, натянутых струной.
- Значит, ты говоришь, что не понимаешь, как это произошло. Тогда могу я тебя спросить - что было с самого начала?
- Я не понимаю, что вы хотите.
- Я имею в виду - что с тобой случилось после взрыва?
- Я и мой отец с небольшой группой знакомых присоединились к одному из караванов и начали налаживать жизнь на одном из заброшенных заводов за чертой города. Мать и брат погибли, мы остались вдвоем. Мы ушли недалеко от границ города. Поэтому вторая волна взрыва в городе, случившаяся спустя полтора месяца, добралась до нас очень быстро. Я не успела скрыться в здании, и меня накрыло ударной волной.
- Что было дальше?
- Дальше... Я плохо помню, - она провела рукой, убирая длинную челку с глаз и потрепала волосы. - Я встала, одежда на мне расползалась, но кожа была не тронутой. Рядом со мной лежали трое мужчин, так же не успевших скрыться в убежище. Я хотела попросить у них помощи. Но когда они начали... шевелиться.... Взгляд их был отрешенным, они не могли говорить, издавали нечленораздельные звуки, движения их были редкими, но бестолковыми. И они были агрессивны.
- Что случилось потом?
- Я убила их.
- Всех троих?
- Да.
- Как?
- Обычным способом. Я убила их ножом. Перерезала горла, когда это не помогало, пыталась проткнуть грудную клетку. Перерезала сухожилия. В итоге мне удалось остановить их.
- Почему ты не убила их иначе? Ты ведь можешь?
- Я тогда не знала что могу. На самом деле и не умела. Это пришло много позже. Через несколько дней. Но совершенствовалась я быстро.
- Ты попала на завод? Ты вернулась к своим близким?
- К отцу? Нет. Я не смогла попасть внутрь. Автоматическая блокировка периметра на две недели в целях карантина. Ждать было невозможно. Я собрала то, что было в обозах на поверхности, обшарила этих трех, надела их одежду и ботинки, оружие и ушла.
- Что было потом?
- Я скиталась. Не могла найти никого, кому можно было доверять. Потом начались эти беспорядки... я была одной их тех, кого сбрасывали в шахты, в Сологубе.
- Как ты выбралась из шахт? Кто еще выбрался?
- Я и еще несколько девушек. Мало, почти всех уничтожили те монстры. Там я поняла, что могу убивать иначе. Почувствовала свою силу. Собственно, все выбравшиеся были теми, кто пережил вторую бурю на поверхности.
- Что было с вами дальше? Ты держалась их? Или дистанцировалась и от них тоже?
- Нет. Мы держались вместе. До тех пор, пока нами не было принято решение отправить часть из нас в другое место.
- Что это за место.
- Я не могу ответить.
- Ты не хочешь говорить или ты просто не посвящена в детали плана перемещения группы?
- Я не могу ответить.
- Хорошо.
Он встал, походил по комнате. Темно-синее стекло за ее спиной отливало холодом и пристальностью десятков внимательных глаз за его поверхностью. Он вдохнул поглубже, сел на краешек стола и его бедро оказалось совсем рядом с ее сложенными в замок руками.
- Почему был захвачен именно этот частный самолет? Кто из вас додумался спрятать его в том ангаре?
- Двое девушек из группы. Ангар был заброшен, в нем не стояло датчиков движения, предусмотренных законом Федерации, поэтому перегонка и стоянка самолета в нем были самыми оптимальными.
- Почему прикрывающих было только двое? Сколько человек было на корабле? Почему ты вызвалась идти на смерть и прикрывать группу, а не настояла на том, чтобы быть на борту?
- Я не хотела улетать.
- Ты не боялась умереть?
- Отчасти я этого хотела.
Он замолчал вновь, не желая задавать очевидный вопрос при свидетелях. Он не боялся за себя, но не оставлял надежды при хорошем исходе вытащить ее отсюда. Она подняла голову и посмотрела на него ничего не выражающими глазами.
- Мы хотим знать причину, по которой ты решила остаться.
Взгляд не изменился.
- Причину? Я хотела найти отца.
В его наушнике раздался писк, потом голос начальника прошелестел в ухо:
"Она врет, на тот момент она знала о его кончине, наша информация уже подтверждена. Выбей из нее причину!"
Он покрылся потом.
- Твой отец был мертв на тот момент, и ты знала об этом - так говорят наши источники. Так какова же настоящая цель твоего акта самоубийства и случайного спасения на самом деле?
Она выдержала паузу, потом стала говорить медленно и тихо:
- Я должна была найти человека...
Он замер.
- Он такой же гонимый, у него те же способности что и у меня. Оставшиеся человечество не признает таких, как мы, они думают, что мы мутанты, или что-то вроде того. Но мы - обычный продукт двух взрывов, люди, сумевшие поглотить и убить в себе радиацию, но не избавившиеся от ее "дара".
В голове у него зашумело. Значит все, он проиграл. Они проиграли. Неужели она все же сломалась? Он понимал - она женщина, но ее сильный характер мешал ему помнить об этом постоянно и сейчас он как никогда рассчитывал на то, что ее сила одержит верх и на этот раз. И стыд, он чувствовал стыд. Что он не может быть сильнее за двоих. Но сейчас всячески пытался утихомирить это чувство.
Тем временем она продолжала:
- Мы не пересекаемся с людьми, уходим от их вновь воздвигнутых поселений. Многие из нас, помимо особых способностей, могут конструировать свои миры, называемые фазами.
- Почему фазами? - невпопад спросил он, словно задумавшись о чем-то.
- Не знаю, сама не знаю.
- Дальше, - поторопил он.
- Интерес в том, что фазы более и двух людей могут объединяться, люди строят свои миры. Вместе. Даже если они не могут никак сосуществовать - совместимость фаз всегда равна ста процентам. В них возможно невозможное, как разговор медведя и кита в приятной для обоих атмосфере. Это целые города, вселенные. Границ нет.
Все это она произнесла без блеска в глазах, прежним голосом, утратившим эмоции. Это придало ему бодрости: нет, она просто выжидает, держится. Он посерьезнел и задал очередной вопрос:
- Какое отношение это имеет к твоему желанию остаться?
- Я хотела найти человека для создания счастливого для нас обоих союза фаз.
- Ты нашла его?
- Нет.
В наушнике снова раздался треск: "Но она же где-то его искала и видела других, которых мы тоже можем выпотрошить. Спрашивай где она их искала!"
- Вы искали их?
- Вы противоречите сами себе. Вы же взяли меня сразу после угона частника, когда мне было искать? - она криво улыбнулась.
- Да, действительно, - хмыкнул он.
- Еще вопросы? - спросила она, уже откровенно улыбаясь.
- Нет, больше вопросов нет.
- Куда меня теперь определят?
- Тебя проводят в камеру.
"Скажи караульному, пусть ведут ее в 20И. Надеюсь, током-то ее убить можно. Короче, действуй".
Вошли трое конвойных и один из них надел на нее наручники, которые были совсем не уместны в ее случае, скорее даже опасны - она могла вкрутить край открытого ею наручника в лоб любому присутствующему, но продолжала играть комедию. Ее повели к выходу из комнаты допросов.
- Подождите, я тоже буду сопровождать, - сказал он парням в форме.
Они вышли и пошли по коридору. В наушнике наступила тишина, шеф отключился.
- Фазу, говоришь, создать?
Она посмотрела на него и снова улыбнулась.
- Ну а сюда-то попадать было зачем?
- Хотела на тебя посмотреть. В так сказать... рабочей обстановке. Для гонимого ты отлично утроился.
- Посмотрела?
- Да, и знаешь? Мне понравилось.
Один из конвоирующих стал прислушиваться и заметно нервничать.
- Но я буду ведущим.
- Нет. Только равноправие.
- Посмотрим.
- Я сказала - нет.
- Ладно, - без особого сопротивления он согласился и пожал плечами, - как хочешь.
- Вы знаете друг друга? - вскинулся конвоир, - вы знакомы с ней, офицер?
- Очень жалею, что не познакомился с ней еще ближе в свое время. Думаю наверстать упущенное.
- Но она же... приговоренная!
- Сновский, ты мне надоел, - прочитав наспех имя на серебряной табличке на груди щупловатого солдатешки, он одной лишь мыслью превратил конвоира в пожизненно парализованного инвалида. Двое остальных встали как вкопанные, один из них робко, дрожащим голосом, начал шептать: центр, центр, это пятьдесят третий, центр, у нас их тут двое, двое, прямо в восьмом квадрате, скорее...
Последнее, что увидели несчастные конвоиры - желто-белая сфера, появившаяся между ней и ним. Она отряхивает с рук жидкий, теплый еще металл наручников, он нежно проводит пальцами по ее спине вверх к шее. Потом яркая, сжигающая кожу вспышка. И темнота.