Не знала прежде земля Эралона кровопролитий, равных той битве. Эльфы, темные и светлые, люди все были равны перед лицом смерти. Астрал содрогался от сотворенных заклятий и кровавые силуэты драконов вновь и вновь появлялись в небе, испуская гигантские струи смертоносного огня.
Но пали драконы, истощили силы могучие маги, и началась сеча великая. И не было счета павшим в ней.
И когда на небе зажглась звезда надежды, и армия Фейрун дрогнула, рассвет сменился кровавым закатом. Взошли семена Зла и в сиянии величия сошел в мир один из Великих...
Из новоэльфийских "Хроник Времен", 27438 год
От начала летоисчисления Алалиэль Эледвен.
--
МНЕ НИКТО НЕ НУЖЕН! - крик Анселя эхом разнесся в прибрежных скалах.
Кто-то повернулся к нему, несколько темных эльфов удивленно взглянули из-под капюшонов. Плевать.
"Ты лучший", шептало подсознание. "Докажи им".
--
Докажу, - прошептал он одними губами, - мне никто... не нужен.
"Разве зря тебе доверили руководство походом? Отец доверяет тебе, а ты? Ты пошел на поводу собственной похоти, позволил себе мечтать об эльфийке, остроухой бестии с красивыми глазами".
--
Нет! - он спрятал голову в ладонях.
"И ты хотел отдать ей меч! Стать ее рабом, валяться в ногах, вымаливая милости. ТЫ, тот, который должен сидеть на троне Фейрун. ТЫ, тот, который стоит выше всех своих подданных! Выше всех смертных, выше эльфов! ТЫ должен стоять рядом с богами!"
--
Нет, Неет, НЕТ!
"Разве ты не достоин? Ах да, ведь она стоит между тобой и твоей славой".
--
Она не нужна мне, - прошептал Ансель, - я забуду ее.
"О, да. Забудешь. Забудешь... но этого мало. Ты должен стереть ее с лица земли, сжечь и развеять по ветру прах".
--
Да, да. Должен, - шептал он, - я сделаю все так, как должен.
"Сделаешь? Или ты упадешь на колени, едва только увидишь остроухую. Эльфы несут зло в этот мир. Это бессмертная чума, которая ждет только одного - чтобы люди ослабели. И тогда можно будет нанести удар".
"Но они помогали нам, когда напали орки. Мирилион был залогом дружбы" - шевельнулось что-то в его разуме. "А Сеа, она не может быть средоточием Зла".
"Вздор. Может быть, это было раньше. Но они помнят то, что пропал Мирилион. Два века они копили злобу на людей".
Ансель яростно помотал головой, стремясь изгнать навязчивые голоса из своего разума. Однако они, словно издеваясь, подождали, пока он остановится, и возобновили диалог.
"Только один шанс. Нужно убить эльфийку. Так просто, так легко. Мирилион примет родную кровь".
--
Да, да, - он непроизвольно кивнул.
"Ты сможешь убить девушку? Невинную кровь? В чем ее вина перед тобой? В том, что она не стала твоей?"
--
Нет! - в отчаянии крикнул он, - Я не знаю!
"Знаешь, принц Фейрун. Знаешь. Гордыня приведет тебя к гибели. Не теряй разума, пока еще можешь его сохранить".
"Слава всегда связана с короткой жизнью. Твои потомки прославят твое имя в вечности. Убей эльфийку, уничтожь эту опухоль, искорени ее, сожги и развей пепел. Люди должны править миром".
--
Люди должны... править миром, - послушно прошептал Ансель.
"Быть хозяевами всего. Ничто не может стоять у них на пути".
"Гордыня ис... тинная слабость..." - второй голос слабел.
--
Да, - продолжал принц, - ничто не может стоять у нас на пути.
"А если стоит, то подлежит немедленному уничтожению. К славе людского племени. К славе династии Фенеран".
--
...подлежит уничтожению, - шепот Анселя превратился в бормотание.
"Эльфийка и ее племя стоят у нас на пути. Люди должны править миром. Что же должен сделать наследный принц?"
--
Уничтожить, - Ансель выпрямился и стиснул зубы, - убить, втоптать в грязь и сжечь. Дабы не осталось и следа заразы.
"Остальных можно превратить в рабов, сломать. Только не ее. Лунная Волшебница опаснее всех".
--
Да, - зло протянул принц.
Ненависть оказалась сладка на вкус. Впервые. Он точно знал, что Лунная Волшебница высших эльфов - и есть Сеанни. Сеанни, которую он любил.
И продолжает любить. Наследный принц не обманывал себя. Любовью он пожертвует.
"Во имя Фенеран"
Да, пожертвует во имя Фенеран. Во имя людского племени. Во имя отца, который верит своему сыну. Даже тэнвактхи - только способ достижения людского бессмертия.
"Темные эльфы тоже должны умереть"
Эта мысль не вызвала у него сопротивления.
Насвистывая что-то, принц удалился в палатку, которую только что растянули для него.
* * *
Высокий, стройный эльф уже пятый час нес дозор на башне, у западных ворот Ателана, где отсиживалось все первое ополчение высших эльфов. После ночной атаки их изрядно потрепало. Кроме того, бездействие было оправдано, - вести в неизвестность не решилась бы даже Оссиэн.
А над лагерем людей завис туман. Густой, непроницаемый даже для острых, эльфийских глаз. Две бригады разведчиков не вернулись, и оставалось только ждать. К лагерю вторгшихся постоянно подплывали шлюпы. Подплывали, а затем, через несколько часов, исчезали за скальным массивом.
Эльф зябко поежился, кутаясь в длинный, изящный плащ, на котором был вышит изначальный символ высших эльфов - Лунный серп-клинок, в который органично вплетался изумительный по красоте цветок, растущий на высоких склонах Элленди - единственного горного массива Эралона.
Эльфы называли цветок мариоль. Луна.
Вообще все, что они считали необычайно красивым, получало корень "мариоль". Видоизмененное название Эльфийского меча - Мирилион, тоже отдавало дань серебристой полуночной красавице. "Мириоль" на эльфийском звучало так же, как и "мариоль".
Глаза стража различили какую-то крупную точку, выделившуюся из окружающего ландшафта. Крупных животных на побережье не было, значит, это мог быть только человек. И двигался он в сторону врат.
Всадник, определил он по тому, как точка росла в размерах. Откуда только лошади на кораблях Фейрунцев. Судя по всему, человек должен был через час полного галопа появиться у ворот.
--
Ниорэль, - позвал эльф.
На окрик никто не появился. Страж закатил глаза с выражением бесконечного терпения.
--
Ниорэль! - воззвал он громче.
Из внутренних помещений выскочил юный эльф. Судя по его аккуратному виду, он не мог позволить себе появиться перед командиром в неподобающем виде. Одежда эльфийского стражника даже развевалась согласно традициям. Каждой складке имелось свое место, а на плечи был аккуратно надет (не наброшен!) плащ с неизменным символом лунных.
--
Илуэн Аласдэль, - поспешно произнес юный эльф, опускаясь на одно колено.
Не выдержав, маг на башне рассмеялся. Как могут эти наивные существа не чувствовать разницы между зрелым и совсем молодым эльфом. Воистину, мудрость приходит с опытом. А люди не успевают его накапливать. Придумали письменность.
Совесть тут же напомнила ему о том, что эльфы переняли у людей привычку держать мысли на бумаги. Затем память услужливо напомнила о всаднике.
--
Иди в Белые палаты, Ниорэль, - строго произнес маг, - передай, сюда скачет всадник. Один, без сопровождения.
На лице юноши мелькнуло удивление, тут же сменившееся выражением почтения.
--
Да, илуэн, я отправляюсь немедленно.
Иллюстрируя свои слова, он развернулся, и направился к палатам легким полубегом, движениям которого восторгались и удивлялись люди. Еще бы, ведь он сочетал в себе изящество и скорость.
Маг-страж повернулся и вновь уставился в черную точку, все время растущую в размерах. Почти неуловимо, медленно, но растущую.
* * *
Старик, казалось, не ведал усталости. Разумеется, они делали остановки, но всякий раз Мирагнар чувствовала, что валится с ног от усталости, а он останавливается лишь для нее.
Всякий раз в такие моменты, он, взглянув на нее, говорил:
--
Ну что ж, пора отдохнуть.
После ритуальной фразы он искал какой-нибудь камень для опоры спины, и, с кряхтеньем, усаживался на голую землю, не боясь испачкать длинное белое одеяние, вроде монашеской робы.
Странно, но оно вовсе и не пачкалось. Когда старик вставал, его одежды были такими же белыми и чистыми. В нем было еще много чего странного.
Тогда, в горах, он спас ей жизнь. Девушка несколько дней металась в горячечном бреду, ей казалось, что все демоны ада гонятся за ней, ловят и подвергают страшнейшим пыткам. Ненадолго приходя в себя, она видела печальные, бесцветные глаза старика, а потом вновь проваливалась в небытие. Иногда, в проблески сознания, она слышала его зов. И выкарабкалась.
Она долго не могла понять, что теперь делать. А старик дал ей выбор.
Он даже не сказал ей свое имя, просто позвал за собой. И она пошла, искренне веря, что он приведет ее туда, куда ей нужно попасть. Мирагнар очень торопилась на встречу с Омелой и своей судьбой.
Они шли по земле, одолевали реки вброд. Казалось, скоро они придут к морю, но он неожиданно завернул к юго-восточным хребтам, в сеть тоннельных пещер, которые ей были неведомы. Вход был неразличим, из-за росшего всюду бурьяна и высокого кустарника, но старик уверенно раздвинул ветви, безошибочно определив то самое место.
Некое подобие винтовой, высеченной в твердой гранитной породе лестницы, служило спуском. Он оказался глубоким. Очень глубоким. Временами, Мирагнар казалось, что они вот-вот достигнут подземелий ада. Сердце девушки замирало и страх сжимал ее в своих объятиях, но старик оборачивался, глядя в глаза девушке бесцветными, но такими живыми глазами. В них она черпала силу.
Спустившись, он дал ей передохнуть, а затем вновь повел за собой по узким коридорам.
--
Не смей, - приказал он ей однажды, когда Мирагнар попыталась заглянуть в один из проломов в коридоре.
Больше она не озиралась. В подземелье царила давящая, звенящая в ушах тишина, изредка оглашаемая сдавленными стонами и звуками, о происхождении которых Мирагнар предпочитала не знать.
Однажды, прямо перед ними из-под земли поднялись кости, сложившись в некое подобие гигантского пса. Дьявольское отродье неспешно затрусило к ним, в нерешительности глядя на ее спутника.
Старик даже не остановился. Короткое скуление - и кости осыпались прахом. Девушка часто оборачивалась, словно ожидая, что создание бездны воскреснет, но в одно короткое мгновение прах словно сдуло ветром.
* * *
Гирион сел, пытаясь очнуться от сладкого забытья, владевшего им несколько минут назад.
--
Мы остановились, - голос Сиобель прозвучал хрипло.
Он сглотнул. "Во рту, словно кошки ночевали" - подумалось Гириону.
--
Давно? - его собственный голос прозвучал еще более разбитым.
--
Да.
Глаза, привыкшие к мраку, легко отыскали в полутьме силуэт девушки. Сиобель сидела там же, где он постелил ей.
Юноша откашлялся.
--
Тише, - прошептала девушка, - я попробую узнать.
--
Что узнать? - Гирион хрипло рассмеялся.
Услышав в ответ громкое, негодующее фырканье, он умолк и больше не пытался заговорить с Сиобель.
Прошло примерно полчаса, прежде чем он услышал ее тихий голос.
--
Нам нужна одежда.
--
У нас есть одежда, - тупо возразил юноша, прежде чем до него дошло, - а-а, ты хочешь бежать? Но ночью нам не понадобится маскировка.
--
Ночью, те, кого нужно остерегаться больше всего, лучше видят. Нам придется действовать официально.
--
Офи... циаль... но, - старательно повторил Гирион, - что это значит?
--
Дурак, - послышался немного сердитый голос, - в деревне вырос, что ли? Будем убегать вместе со всеми. На большой штурмовой шлюпке. Сойдем за темных эльфов в плащах с капюшонами.
--
Но руки-то у нас светлые, - не согласился Гирион, - а они - негры. Чернорукие.
--
Они носят перчатки, идиот. Кожа нерагаров чувствительна к солнцу. Не обжигает, просто какие-то неприятные ощущения. Я и сама не поняла.
Юноша потер щеку. Легкая небритость за время путешествия превратилась в неравномерную юношескую бороду.
--
Слушай, а ты откуда знаешь? - задумчиво произнес он, - близко общалась?
--
Ближе некуда, - отрезала Сиобель, но чуть позже добавила мягче, - я - телепат, Гирион. Менталист, если языком магов.
--
Мен-та...
Она рассмеялась.
--
Нет, все-таки, ты из деревни, - задумчиво сказала девушка.
Внезапно, Гирион услышал шум открываемого люка. Юноша мгновенно вскочил, но эффектное приготовление было сорвано мечом, застрявшем в перевязи. Он тихо выругался, изрядно насмешив Сиобель.
--
Дай фонарь, - он подбежал к ней, - если это темные, они не переносят света.
--
Дурачок, - ласково сказала девушка, - это я их позвала. Нам пригодится одежда, ведь так? Стой и смотри.
Это на самом деле оказались темные эльфы. Два нерагара равнодушно спустились по лестнице и прошествовали к Сиобель, не обращая никакого внимания на Гириона с обнаженным мечом.
Они остановились в двух шагах от девушки. Юноша, тем временем, зажег фонарь.
--
Здорово, - пламя осветило под капюшонами эбонитовые лица эльфов.
Нерагары болезненно скривились, но отворачиваться не стали.
--
Им больно, - прошептала Сиобель, - очень больно. Гирион, спрячь фонарь. Не туши, просто спрячь за парусину. Прямые лучи вредны для их глаз.
Он послушался, искоса наблюдая за нерагарами. Как только фонарь скрылся за парусиной, оставив тусклый фоновый свет, лица эльфов вновь приобрели равнодушное выражение.
--
Я оглушу их, - неуверенно произнесла Сиобель, - оставим их здесь. Не хочу убивать.
Гирион безразлично кивнул. Он не испытывал злости или ненависти к нерагарам.
Все произошло быстро и эффектно. Глаза эльфов закатились, и они оба повалились на пол.
--
Что ты будешь делать на материке? - неожиданно спросила Сиобель.
Гирион уже стаскивал плащи.
--
Не знаю, - произнес он, - наверное, примкну к армии Фейрун. Добровольцем.
--
К Фейрун? - недоверчиво спросила девушка, - ты за этих захватчиков?
--
А ты что - за нелюдей? - огрызнулся он, - я супротив своих не пойду.
--
Я - ни за кого. Я за справедливость, - с вызовом ответила она, - на земле наши пути расходятся.
Гирион уже стянул с эльфов кожаные доспехи и темное облачение, в виде одноцветных штанов с рубашкой.
--
Как знаешь, - он протянул ей одежду, - я не верю в справедливость.
Одевался он уже в полной тишине. Нерагарский наряд удивительным образом подошел, словно мерку снимали с него самого. Гирион с восхищением вытянул два длинных тонких меча из спинных ножен. Клинки красиво мерцали во тьме. Он с усмешкой отбросил свой собственный, казавшийся теперь игрушкой клинок и с наслаждением взялся за белую шероховатую рукоять. Он дал себе слово при случае внимательно осмотреть чудо мечи.
--
Пошли, - Сиобель, оказывается, тоже не теряла времени.
У нее были только одни большие ножны, поясные, изогнутые. Очевидно, эльф, одежда которого досталась ей, предпочитал саблю мечу. Рядом, на поясе, в ножнах поменьше, висел кинжал, такой же изогнутой формы.
Накинув капюшон, она стала поразительно похожа на нерагара.
--
Ты тоже выглядишь неплохо, - она явно читала мысли, - кстати, ты теперь бейлент'даке - двоерукий мечник. Не посрами. Запомни одно, такие нерагары, как ты молчаливы. Если задают вопросы, не отвечай. За бейлент'даке отвечают простые эльфы, най'даке. То есть, я.
--
Ты знаешь их язык? - удивился Гирион.
--
Эмрен лаэнно фэй инэссед, - изрекла Сиобель.
Юноша вздрогнул. Он не слышал, как говорят нерагары, но он был уверен, что голос принадлежал мужчине и вряд ли человеку. Слишком уж ледяными прозвучали странные слова.
--
Я много тренировалась, - пояснила девушка, - фраза означает "Пусть это не беспокоит господина"
--
Слушай, разве у темных эльфов нет женщин? - спросил Гирион, ты могла бы сыграть одну из них.
По тому, как передернуло Сиобель, он понял, что эта идея не кажется ей хорошей.
--
Нет, - отрезала девушка, - не могла бы. Давай не будем обсуждать это, хорошо?
Он поспешно кивнул.
* * *
Нерагар ловко соскочил с лошади, ничуть не смущаясь при виде острых наконечников стрел луков, направленных на него. Более того, он еще раз издевательски помахал белым, парламентерским флагом.
Воины на башне расступились, пропуская вперед эльфа в одежде мага.
--
Чего ты хочешь, - изрек маг на наречии темных эльфов.
--
Я скажу это только той, которую вы зовете Лунной Волшебницей, - нерагар ответил на наречии высших эльфов и маг уважительно кивнул, - или полному Совету. Будет ли удовлетворена моя просьба?
--
Ты хорошо знаешь обычаи, - маг перешел на родной язык, показывая тем самым, что хозяева на Эралоне пока еще не изменились, - Алонэ Оссиэн сказала, что примет посланца лично, поэтому тебя дозволено проводить в приемные покои.
Нерагар удовлетворенно кивнул.
--
Поднять ворота! - выкрикнул один из стражников.
Металлическая решетка дрогнула и заскользила вверх. Темный эльф неспешно вошел, ведя на поводу коня, и решетка так же бесшумно опустилась за ним.
Маг на башне не стал утруждать себя спуском по лестнице. Вместо этого он просто пролевитировал себя вниз. Брови нерагара дрогнули, но он справился с удивлением, как и подобает опытному воину.
--
Вижу, у вас все в порядке с астралом, - пошутил он.
--
Надеюсь, магия нам не понадобится, - заметил он.
Внезапно воздух около него закружился спиралью, искажая пространство.
--
Зачем ходить пешком, - маг улыбнулся, - когда есть хороший портал?
* * *
Последней преградой стала дверь. Вампир выругался. Пройти незамеченным сквозь добрую половину палат, чтобы упереться в магический барьер. Дверь нельзя было уничтожить, разбить, вскрыть. Можно было только открыть ключом.
А вот ключа у него как раз и не было.
Эта лунная оказалась не такой уж дурочкой, как говорил тэйнвактх. Заперла дверь перед уходом и навесила мощнейшие чары. Что-то в магическом плетении показалось Виктору знакомым, но что именно, он понять не мог.
Проклятье! В его распоряжении сильнейшие противомагические силы, обретенные после обучения зеленого призрака из снов, а управлять ими он не может. Они защищают только его самого, но не обессиливают ничего вокруг!
Придется ждать у двери. Но если кто-нибудь его обнаружит...
Туман! Вот оно. Виктор усмехнулся. Вампирские способности у него никто не отнимал. В туман превращаться трудно, но можно, хоть и ненадолго. Плевать, несколько секунд хватит за глаза. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Правда, в этом мире шампанского вообще нет...
Сердце вампира пело от осознания собственной значимости. Он на время забыл о том, что придется убить девушку. Кроме того, для него она была эльфом, нечеловеком.
Хватило пары секунд и вот, Виктор уже осматривался в покоях эльфийки. Идеальный порядок, кровать застелена, белый посох прислонен к стене. У стены зеркало с изящной резьбой на рамке (эльфийская работа, не абы что), такой же резной шкафчик, почти крохотный стульчик с мягким сиденьем. Рядом небольшая полка с толстыми книгами.
Магия, оценил он. Взяла из дворца только необходимое, наверное, там библиотека покрупнее.
Сказка. Минимум обстановки, максимум комфорта.
Вампир слегка поморщился. Он не любил педантичных. Люди такого сорта почти всегда бывали занудами. Но это, все же, к лучшему. Легче будет убивать.
Только теперь он понял, что казалось странным в покоях. Не было фреонов. Странно, конечно. Привычные шары на нитях отсутствовали.
В памяти вампира вновь что-то зашевелилось, его охватило легкое беспокойство. Ерунда, подумаешь, нет фреонов. Ретроманка. Педанты часто любят прошлое. Только почему стынет кровь в жилах?
Темный угол.
Один из углов в покоях, и впрямь, был темнее остальных. Свет из занавешенных окон не касался его.
Кесарю - кесарево (сечение?!), вампиру вампирово. Виктор усмехнулся. Интересно, какова на вкус кровь эльфа?
Просто удивительно, в каком направлении могут идти мысли.
--
Надеюсь, вы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мое здоровье, - эльфийка поморщилась.
Она была сказочно красива, даже для эльфа. Это нерагар отметил сразу. Точеные, изящные черты лица, глаза цвета свежих фиалок, аккуратный носик и изящные губки. Кроме того, фигурка у эльфийки была дьявольски соблазнительной, а она еще и подчеркивала это ловкими грациозными движениями.
Харизма сквозила во всем: во взгляде, в движениях, в выражениях красивого лица. В нее невозможно было не влюбиться.
Но нерагар был воином.
--
Конечно же нет, - он с легким стуком опустил бокал на поднос, заботливо подставленный обслуживающим эльфом.
Она нервничала. Это сразу бросалось в глаза. Очевидно, Тайвен что-то значил для этой красавицы.
--
Как вы знаете, - начал он, - некое лицо высокого ранга попало в руки к вашему неприятелю, коим имеем честь являться мы.
--
К чему этот фарс? - эльфийка поджала губки, - вы же не пришли, чтобы мстить потомкам тех, кто загнал вас под землю.
Ни малейшего сомнения, ни тени иронии. Волшебница явно била напрямик. Воин не мог не восхищаться эльфийской королевой и ее тактикой беседы.
--
Возможно, - осторожно сказал он.
--
Нет, - обрубила она, - точно. Вы и сами не знаете, зачем вас сюда занесло. Я давно перестала что-либо понимать в происходящем.
Она читала мысли. Нерагар едва справился с изумлением. Читать мысли посла мира запрещали обычаи всех эльфов.
--
Вы оскорбляете меня, - намек был тонким, но она легко уловила смысл.
--
Не более чем вы оскорбляете своих предков, - парировала эльфийка, - прикрывая обыкновенный разбой их именем.
Нерагар усмехнулся и поднял руки в знак поражения.
--
Я даже не знаю, как с вами говорить, алонэ Оссиэн, - он намеренно воспользовался титулом, принятым у высших эльфов, - вы несравненны.
Девушка посмотрела прямо в его глаза, и он не посмел отвести взгляд.
--
Лиэлон не откроет врат перед захватчиками, - медленно произнесла она, и опустила голову.
Впервые, он почувствовал укол совести. Эльфийка заранее оплакивала Тайвена. Он не сомневался в том, что она с готовностью отдаст и свою жизнь за благополучие своего рода.
--
Вы свободны, милорд Даурегнар, - тихий голос эльфийки донесся до него, - мне больше нечего сказать вам.
Он с досадой встал. Слова рвались из уст нерагара, но он так и не открыл запечатанных полосок губ.
Девушка сидела на кресле, поджав босые ноги. По эльфийским обычаям королеве полагалось ходить без обуви: для нее стелили ковры. Белоснежное одеяние с множеством лент поникло, словно настроение эльфийки каким-то образом передалось и ему.
Зейнон взял себя в руки и зашагал к выходу. У двери он, однако, остановился.
--
Мне очень жаль, - не оборачиваясь, произнес нерагар и вышел, закрыв за собой дверь.
Через несколько минут он уже скакал от ворот Ателана по дороге, обочины которой заботливыми руками высших эльфов были высажены цветами и невысокими деревьями.
Оссиэн же еще долго сидела, погруженная в свои размышления. Она не могла пожертвовать всеми ради одного, кем бы он ни был. Но девушка всем сердцем хотела бы, чтобы на ее месте сейчас стоял Тайвен.
Она чувствовала бесконечную усталость. Три бессонные ночи не могли не повлиять даже на нее.
--
Драго.
Он очнулся только сейчас, завороженный словесной дуэлью и испытавший почти те же самые думы, что и она.
--
Да?
--
Я..., - она вновь опустила голову, - ладно, забудь.
--
Эй, - он подошел и обнял эльфийку за плечи, - ты ни в чем не виновата, помни это. Иди, спи, горе эльфийское.
Она высвободилась и посмотрела на него.
--
Как можно спать...
--
Своему народу ты нужна бодрой и сильной, - перебил ее воин, - а не зевающей и сонной. Иди.
Он тут же увидел резкий контраст на лице Оссиэн - слезы и улыбку. Находясь в любом виде, эльфийка не теряла грации и красоты.
--
Проводить тебя? - с надеждой предложил он.
Оссиэн кивнула. Эльфийка тоже оттягивала момент, когда ей предстояло остаться наедине с мыслями.
Они лишь молча шли по коридорам с открытыми окнами и развевающимися прозрачными занавесками - эльфы любили свет. В коридорах были и фреоны, шары висели через каждые десять шагов, светясь мягким голубым светом.
Оссиэн остановилась перед дверью в свои спальные покои.
--
Ты хороший человек, Драго, - она улыбнулась. Слезы уже успели высохнуть, - хорошо, что я могу назвать тебя другом.
Воин вздохнул, набираясь смелости.
--
Я бы хотел быть тебе больше чем другом, Осси, - тихо произнес он.
--
Драго, я...
--
Нет, - перебил он, - не отвечай. Просто вспомни обо мне, если я буду тебе нужен.
Он повернулся и зашагал прочь, гордо подняв голову. Эльфийка улыбнулась вслед другу.
--
Я запомню, Драго, - прошептала она, исчезая за дверью.
В покоях было темно. Кто-то из обслуги, должно быть, задернул штормовой занавес. Оссиэн потянула его, и резкий солнечный свет ворвался в комнату, вырывая все на своем пути из черных лап сумрака.
Эльфийка с наслаждением подставила лицо свету.
* * *
Зейнон с раздражением бросил поводья одному из темных эльфов у охранных костров. Лагерь было решено не обносить частоколом. Наступление должно было развиваться.
Лунная Волшебница попала в точку с первой попытки. В его мыслях словно бы четко стояло - "мы не знаем, зачем мы здесь".
Еще более шокирующим известием было то, что маги могли колдовать. Он своими глазами видел нескольких, разминающихся файерболами. А еще тот самодовольный левитатор. Ведь нарочно же показал, дескать, знай наших.
Возможно, если бы при высадке рядом оказалась парочка эльфийских магов, всей операции пришел бы крах, ведь нерагарские маги потеряли силу. Только почему же их не было?
--
Где Эриэн? - раздраженно спросил он у одного из эльфов.
--
Госпожа Эриэн отдыхает в палатке, господин, - почтительно ответил тот, - вас проводить к ней?
--
Разумеется.
Лагерь был разделен на две половины. Зейнон подивился проницательности принца. Даже будучи в союзе, темные эльфы и люди едва ли могли ужиться друг с другом.
Через несколько минут сопровождающей его эльф указал на полог палатки. Зейнон жестом отпустил его и вошел внутрь, отодвинув полог.
Эриэн, лежащая в окружении десятка подушек, на шелковых покрывалах, расстеленных над пуховыми матрасами, взглянула на него с интересом.
Эльфийка успела переодеться. Вместо черных одежд мага-воина, девушка выбрала белую тогу, сливавшуюся с цветом бледного личика. Черными в ней были только волосы и глаза, теперь осматривающие брата.
--
Нежишься, - в тоне эльфа не было вопроса, - правильно.
Она сладко потянулась.
--
Только теперь поняла, что значит свобода, - призналась Эриэн, - Какие новости? Долго мы будем бездействовать?
--
А что? - он усмехнулся, - Жажда действий проснулась?
Она пожала плечиками. Зейнон невольно поставил в мыслях Эриэн рядом с Оссиэн. Такое соседство превращало его сестру в бледную тень. У нерагарки была признанная "подземная" красота, у Лунной Волшебницы - признанная всеми и везде.
--
Нет, - Эриэн задумчиво вертела в руках какую-то безделушку, - но отдыхать долго вряд ли получится, я думаю. Странно, мой образ мыслей изменился так быстро, что даже я сама это чувствую. Остались только привычки. Сегодня какой-то най'даке ответил мне недостаточно почтительно, и я по привычке потянулась к хлысту.
--
И что? - с интересом спросил Зейнон.
На губах эльфа играла почти детская улыбка. Девушка рассмеялась.
--
И ничего, - мягко произнесла она, - я выбросила его в океан еще после того разговора, - эльфийка слегка смутилась, - разве ты не знаешь?
Зейнон подошел и присел рядом, глядя прямо в глаза сестре.
--
Я чувствую себя счастливой, - продолжала она, - так легко на душе. Но временами, я вспоминаю все. И тень былого, Зейнон, она никуда не исчезла. Прошлое никого не отпускает.
--
Потому, что ты не позволяешь себе быть самой собой, - он взял Эриэн за руку, - ты все еще не веришь, сомневаешься. Не нужно пытаться понять себя. Просто живи, так, как подсказывает сердце и душа, не сомневайся, и не оборачивайся назад.