Он подкинул в костер еще пару веток и выставил перед пламенем руки. Расслабляющее тепло проникло в них, и в уже затянувшейся ране на ладони появилась приятная, ноющая боль. Он снова здесь.
Даже глубоко в своей душе, изгнанник не решался назвать это место своим домом. Когда-то давным-давно, кто-то учил его тому, что дом - это то место, с которым у тебя связано много хороших воспоминаний. Изгнанник пытался вспомнить такое место, однако ничего подобного вспомнить не мог. Мертвый лес вызывал самое большое волнение в его душе, однако приятными эти воспоминания назвать было сложно.
Хотя, быть может, что-то и было.
Он задумался, пытаясь понять, что же кажется ему неправильным в этом до боли знакомом месте. Что-то, отличающее его от мрачного колючего пустыря, которым оно было когда-то.
Огонь весело трещал, жадно пожирая ветви и, словно голодный зверь, требовал добавки, разбрасывая во все стороны искры - останки своего пиршества. Изгнанник швырнул в пламя несколько крупных сухих веток, следя за тем, как пламя подхватило их и, словно выждав секунды, быстро побежало по одной из веток вверх, охватывая ее копной огненно-рыжих язычков.
Что-то теплое шевельнулось под его левой рукой и он, не отрываясь от раздумий, погладил лежавшего рядом с ним огромного кота по лоснящемуся в отблесках огня пушистому меху, позволяя грезам прошлого увести себя назад по дорогам времени.
***
Мальчик бежал, не разбирая дороги, не обращая внимания на то, как острые шипы кустарников и торчащие во все стороны ветви рвали одежду и раздирали в кровь незащищенные руки и лицо.
Мертвый лес беззвучно провожал его. Ветви не казались ему живыми конечностями, тянувшимися к нему, чтобы задержать, они были мертвыми, и от этой мысли в его душе возникал дикий, безотчетный страх. И мальчик бежал, боясь остановиться, надеясь, что лес кончится...
Он споткнулся у корней большого дерева, толстая коряга, торчавшая из-под земли не была заметна во тьме.Он кубарем полетел по грязной земле и замер, боясь пошевелиться. Зловещая тишина, наконец, настигла его.
Собрав всю свою волю в кулак, мальчик осторожно подполз к дереву и прижался к нему спиной, стараясь охватить взглядом всю полутьму, что издевательски выставила перед его глазами корявые силуэты причудливо изогнувшихся деревьев.
Измученный разум сдался перед натиском отчаяния и слезы потекли по его щекам, смешиваясь с грязью и кровью. Эта первая, самая длинная ночь, показалась ему вечностью...
Он заснул только под утро и вскоре проснулся от холода. Утренний ветер скользил по верхушкам деревьев, издававших жуткий надрывный скрип. Этот единственный звук давил на его нервы, и без того натянутые тонкой струной. В желудке измученного изгнанника заурчало, и он сглотнул, пытаясь привести мысли в порядок.
В момент своего бегства он даже не предполагал тех трудностей, с которыми теперь столкнулся лицом к лицо. В тот момент ему было все равно, хотелось умереть, убежать подальше от тех, кто приговорил его к такой жизни. Однако ночь прошла, настало утро, и организм продолжил привычное функционирование, заставив его пожалеть, что корзинка с едой осталась в руках того незнакомца, илуэн Алвейна, провожавшего его.
Недовольное мяуканье неподалеку застало его врасплох, и он подскочил на месте, больно ударившись о ветку дерева. Большой черный кот стоял рядом с ним, и, казалось, осуждающе смотрел на него пристальным взглядом оранжевых глаз с черным вертикальным зрачком.
Боясь спугнуть зверька, мальчик присел на колени, ощущая, как сильно колотится его сердце - он был не один! Казалось, прошла целая вечность, прежде чем кот неспешно двинулся к нему и потерся пушистой мордочкой об его исцарапанное колено.
Изгнанник бережно взял его на руки, едва справившись с неожиданной тяжестью зверька.
- Ну что ж ты, - он заикался от волнения, - откуда?
Кот мяукнул, и мальчик поспешно прижал его к себе, но зверек неожиданно изогнувшись, легко вырвался и спрыгнул на землю. Изгнанник боялся, что он убежит, но кот только смерил его долгим, словно приглашающим взглядом, снова пронзительно мяукнул, отбежал на несколько метров и принялся тыкаться носом в покрывало, лежащее у корней соседнего дерева.
Покрывало! Сердце мальчика испуганно екнуло, но он тут же успокоился. Кто бы ни оставил это, если бы он хотел зла, ничто бы не помешало ему сделать это тогда, когда изгнанник спал. Однако, несмотря на это понимание, сердце его испуганно забилось в груди, пока он подходил ближе.
Под покрывалом оказалась корзинка. Он бережно снял кусочек пергамента, укрывавший содержимое и осторожно извлек на свет содержимое. Пергамент оказался эльфийской картой леса с магическим компасом. В корзинке обнаружились: дорожный хлеб, несколько больших кусков сушеного мяса и фляга с водой. Эти простые вещи сейчас показались ему дарами небес. Он жадно схватил мясо и с трудом откусил огромный кусок, едва поместившийся во рту. Пережевывание давалось очень тяжело.
Недовольное мяуканье привело его в сознание.
- Ты прав, - тихо произнес он, глядя на кота, - нужно быть экономнее. Кто знает, сколько еще дней идти.
***
Кот спал. Изгнанник с теплотой посмотрел на своего мохнатого спутника и осторожно погладил его по теплой, густой шерстке. Фамильяр неосознанно проецировал в его сознание собственные сны, так же легко как и сам мог появляться в снах хозяина. Их сны часто были общими и первое время довольно непривычными для изгнанника, ибо грезы зверька изобиловали анахронизмами. Помимо прочего, коту снились маленькие серые зверьки с длинными хвостиками. Изгнанник никогда прежде не видел подобных зверьков, но он предполагал, что это - память поколений.
Завтра будет тяжелый день, подумал он. Вряд ли древняя магия этих мест однозначно отреагирует на то, что собирались сделать смертные существа.
* * *
Элианаль упрямо смотрела в его глаза, откинув со лба прядь невесомых, золотистых волос. Алвейн тяжело вздохнул и расслабился, позволяя взгляду мечтательно и привычно скользить по белоснежным, невесомым волнам струящихся складок ее платья.
- Хорошо, но зачем тебе идти с группой? Разве не достаточно, что там буду я?
Взгляд эльфийки смягчился.
- Ты и сам ведь знаешь, что я права. Община давно уже застаивается, и я только занимаюсь бесполезным просиживанием. Тем более, ты знаешь, как опасна магия крови. Лучше подготовиться к неожиданностям.
- Ты ведь не этого боишься, - Алвейн пытливо посмотрел на нее, но эльфийка уже опустила голову.
Она посмотрела на свои руки, думая о чем-то.
- Я уже и сама не знаю, чего боюсь и о чем думаю. Мне кажется, я стараюсь занять разум мыслями, потому, что иначе потихоньку схожу с ума. Изо дня в день повторяется одно и то же. Поэтому, не проси меня остаться. Пожалуйста.
***
Сидя на пеньке, оставшемся от одной из разрушенных колонн, Тераннон наблюдал за тем, как лучи рассветного солнца неутомимо изгоняли последние крупицы мрака из обрушившегося древнего святилища. Удивительно, но здесь, в этом мертвом для людей месте, расцветала жизнь.
Он впервые увидел плющ. Дивной красоты цветочки усыпали сеть тонких, прочных стебельков, усеянных изумрудно-зеленой листвой. Гибкие побеги обвивали все высокие колонны и сохранившуюся арку прохода, словно бы игнорируя "невысокие" останки плодов человеческого труда.
Повсюду росли цветы.
Пробиваясь между камней, они тянулись к восходящему солнцу, переливаясь в его лучах сверкающими, дрожащими каплями росы на лепестках.
Казалось, покой и безмятежность пропитывали сам воздух в этом месте, успокаивая и согревая даже растревоженную воспоминаниями душу изгнанника. Лишь зияющее нутро исчезающей в подземном проходе лестницы настораживало и не давало ему окончательно расслабиться.
Негромкий шум заставил его насторожиться. Небольшой куст на располагавшемся неподалеку холме, очевидно, прикрывал вход в нору, поскольку сейчас оттуда медленно вышел пес. Точнее то, что когда-то им было. Тераннон напрягся, но затем, взяв себя в руки, сосредоточился и расслабился, рука изгнанника скользнула к эфесу меча, покоившегося в ножнах.
Остекленевшие красные глаза мертвого пса смотрели прямо на него. Изодранная плоть волокнами висела на собаке, словно была пришита неумелым чучельником. Однако при первом же движении зверя, это ощущение пропало.
Пес быстро опустил голову и снова поднял ее, из полураскрытой пасти раздался едва слышный скулеж. Изгнанник вздрогнул, взглянув на спину собаки. Там росла шерсть. Потрясенный, он даже не заметил, как собака сделала два шага вперед, очнувшись, только когда вновь услышал скулеж, закончившийся резким, жалобным тявком.
Тераннон моргнул, тряхнув головой. Пес, наверное, был галлюцинацией.
А как еще можно объяснить то, что он видел перед собой обыкновенное для вполне обыкновенной собаки поведение мертвого пса?
Он осторожно извлек из ножен меч и положил на колени. Затем посмотрел на пса и осторожно негромко свистнул. Собака насторожилась, подняв уши. Зарычала и попятилась, но тут же остановилась и снова тихонько заскулила.
- Эй, - он позвал ее, но собака не сдвинулась с места.
Краем глаза изгнанник увидел пушистый черный комок шерсти, направлявшийся к ним. Упитанный кот чинно прошествовал мимо неподвижно стоящего пса, вспрыгнул на колени к Тераннону и сыто мяукнул.
Изгнанник задумался, не сводя взгляда с мертвого пса. Если даже Бегемот не реагировал на него, значит этот "мертвец" был другим. Кот словно чувствовал мертвецов и безошибочно направлял своего хозяина к земным язвам. А мертвецы... обычно они нападали сразу...
Он уловил короткий свист стрелы, но вряд ли успел бы что-нибудь сделать - в боку пса словно из ниоткуда появилась стрела. Начиненная магией, она полыхнула пламенем, но Тераннон, тут же оказавшийся радом, затушил его плащом. В мыслях кольнуло запоздалое предостережение, но пес только посмотрел на него мутными стеклянными зрачками и внезапно вывалил страшного вида язык, лизнув руку изгнанника.
Он знал, что когда душа отделяется от тела, выделяется большое количество энергии. И не был готов уловить ее всплески именно сейчас. Пес был живым. Был.
Подошедший эльфийский страж хмуро смотрел на них. Изгнанник усмехнулся, не глядя на него. Ясно о чем думал общинник, они всегда были предсказуемы. Словно в подтверждение его слов, страж сплюнул и отошел, убирая за спину длинный лук.
- Не зря тебя изгнали, отродье, - его тихий голос не остался не услышанным, но Тераннон не обратил на эти слова ни малейшего внимания.
Он слушал. Слушал собственное прошлое.
***
Небо быстро темнело, но на душе у мальчика было спокойно. Он и сам удивлялся этому странному состоянию отрешенности. Конечно, все было не так уж плохо, у него была еда, вода и карта, кроме того, за ним тенью следовал черный кот. Но все же.
Смутное чувство тревоги за мать сменилось уверенностью, что без него ей будет лучше и она, наконец, сможет жить полноценной жизнью, которой был лишен он сам. Холодок поселился в его груди лишь тогда, когда он понял, что в этот момент добровольно отказался от последнего дорогого ему существа. Тьма в его душе оборвала почти все ниточки, связывающие мальчика с его прошлой жизнью.
Страшные корявые ветви деревьев Мертвого леса теперь казались ему только безжизненными узловатыми корягами.
Настырное мяуканье кота оторвало его от раздумий. Вокруг быстро темнело и сердце изгнанника забилось как птица в клетке, жаждущая выпрыгнуть наружу. Он взглянул в небо.
Бледная синева отступала под натиском черных туч с багровыми, мраморными прожилками. Они собирались в огромный, кружащийся вихрь, который жадным щупальцем устремился к земле. Мальчик заворожено наблюдал за этим зрелищем, каждый раскат грома будил в его душе новые, неизведанные ощущения пугающей свободы.
Он еще никогда не наблюдал зарождение Дождя так близко.
На миг все вокруг словно поглотила тьма, мальчик едва успел испугаться, когда перед глазами ослепительно полыхнуло, и все его тело пронзила нестерпимая боль. Он истошно закричал и кричал до тех пор, пока не потерял голос. Гаснущее сознание вдруг словно отделилось от тела и холодно, равнодушно наблюдало со стороны за тем, как его тело корчится на земле.
Гром ревел как разъяренный зверь, клочья облаков неведомая сила раскидала по небу и мрачная серая пелена в конце концов успокоилась, когда на землю упали первые капли воды. Только он не чувствовал ничего.
Он умирает? Разум изгнанника отчаянно барахтался, стремясь сохранить сознание, но волны спасительного забытья, наконец накрыли его, окутав облаком теплого, мокрого мрака...
...Бегемот мяукнул и потерся мокрой мордочкой о лицо неподвижно лежащего мальчика. Кот чувствовал теплящуюся в изгнаннике жизнь и терпеливо улегся рядом, не обращая ни малейшего внимания на хлеставший дождь.