О господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня.
Об этом в книгах девочки читают,
Старухи плачут, греясь у огня.
И мать семьи, живущая как надо,
В надёжном доме, где покой и свет,
Вздохнёт, следя, как меркнут туч громады:
И всё как надо, а чего-то нет.
Есть нежность, верность есть, но ежечасно
Никто коротких, трудных встреч не ждёт,
Никто тебя за счастье, за несчастье,
Как зло, как наважденье, не клянёт.
Не довелось... Вздохнёт, а тучи тают,
Горит закат на самой кромке дня...
О господи! Все женщины мечтают,
Чтоб их любили так, как ты меня, -
Неотвратимо, с яростной тоскою,
С желаньем мстить, как первому врагу.
...Должно быть, я любви такой не стою,
Раз на неё ответить не могу.
Ирина Снегова (1922-1975)

* * *

Похрустывают косточки минут
Под сапогами бешеного дня.
Потрескивают. Будто хворост мнут
В печи, за створкой, щупальца огня.

Позвякивают. Мимо. Как дожди.
Посвистывают. Как песок из рук.
Покалывают, Мелко. Как в груди...
Но день велик. И в нём есть главный звук.
И если жить, так надо жить, как Крез.
Не меряно. Наотмашь. Не в обрез.

Так и живём... Но вдруг ожжёт, как кнут:
Похрустывают косточки минут.

* * *  
ЛЮБОВЬ

У нас говорят, что, мол, любит и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет...
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.

И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на неё насмотреться.

- Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь - уж летит, да с каким полушалком,
А спросишь, чего, мол, управился скоро?
Не скажет... Но знаю: меня ему жалко...

Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица,
Он встанет, поправит на мне одеяло.
Да так, что не скрипнет под ним половица.

И сядет к огню в уголке своём тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек...
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! -
И тихо вздыхала: - Жалел меня очень.

В ту пору всё это смешным мне казалось,
Казалось, любовь чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури... Какая там жалость!
Но юность ушла. Что нам ссориться с нею?

Недавно, больная, бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой - тревога в нём стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, -
Как верно она про любовь говорила!
***
И всё-таки это прекрасно!
(Живи, старомодное слово.)
Прекрасно, что в окнах лилово,
Знакомо, привычно, ненастно.
Привычность (звучи без смущенья,
Привычная рифма)... Прекрасно,
Что в прорве слепой и безгласной,
Средь общего коловращенья
Частиц, и пустот, и созвездий
Летим мы - привычные -вместе,
Мелькает... Подольше б не гасло.
Вот так: ни прибавить, ни вычесть...
О малая вечность,- привычность,
Не знаешь ты, как ты прекрасна!
  ***
Я люблю эту тихую пору,
Эту острую чуткость земли,
Когда в ноги зелёному бору
Первой пригоршней листья легли.
Когда всё ещё так, как вначале,
Только съехали дачники с дач,
Только птицы вокруг замолчали
Да сквозь зелень проглянул кумач.
Когда полдни светлы и погожи,
А ночами - ни зги у крыльца,
Когда лето, как сердце, не может
Осознать неизбежность конца.
* * *
Что было, то было...
А было?
Было.
Наверняка.
Солнцем глаза слепило,
Ветром наотмашь било.
Сыпало вслед снега...
А я всё равно любила,
Очень тебя любила.
Что было, то было...
Забыла.
Окончательно. На века.

* * *
Я говорю себе: не сметь!
И вновь нелепицы творю.
И золотом считаю медь,
И черенок боготворю.
Едва сниму последний шип,
Вновь сквозь шиповники иду
И, забывая про ушиб,
Вновь ушибаюсь на ходу.
Я говорю себе: пора
В глаза попристальней глядеть -
И знать, где холм, а где гора,
И, коль тускнеет, значит, медь.
Но этот здравый разговор
Я забываю в тот же миг...
Холмы вдали? Нет, цепи гор -
Затем, что мне не жить без них!

БАБЬЕ ЛЕТО

Жёлтым шёлком чащи выткав,
Вышив рощи в красный крестик,
Пауков спустив на нитках, -
К доброй вести! К доброй вести!..-
Тихо бродит бабье лето,
Полднем вянущим согрето.
На исходе дня такого
Я не верю, что умру, -
Всё равно разбудит снова
Звон осины на ветру,
Шелест красной ветки клёна,
Поздним солнцем залитой,
На земле моей зелёной,
Ненаглядной, золотой,
Где в сквозном разливе света
Тихо бродит бабье лето.
***
АВГУСТ

Август празднует
В силу вошедшее лето,
Зеленее зелёного
В чаще огни,
Не скудеет избыток
Горячего света -
Запастись бы им впрок,
На ненастные дни!
Набирает рябина
Багряную горечь,
Оглушает
Кузнечиков струнная речь...
Август -
Это когда ты не просишь,
Не споришь,
Каждый солнечный луч
Начинаешь беречь.
Просто руки
Навстречу теплу поднимаешь
И с тревогой встаёшь
Не в десятом, а в семь...
Август -
Это когда ты уже понимаешь,
Что померкший денёк
Отгорел насовсем,
И становится
С каждой минутой яснее,
Что всё ближе и ближе
Седые дожди
И что осень уже неизбежна,
А с нею...
Август, время моё,
Не спеши, подожди!
***
ЦВЕТЫ

И тот, кто не видел её годами,
И те, что с ней рядом бок о бок жили,
Все к ней сегодня пришли с цветами
И молча к ногам её их сложили.
Стояли торжественные корзины
От старшего сына, от младшего сына...
Плача, склонялась над ней невестка
(Та, что не раз отвечала дерзко)
И шапки махровой сирени белой
Бралась перекладывать то и дело.
И внук, что ленился очки подать ей,
Свежие листья ей клал на платье.
И подобревшей рукой соседка
Вдруг положила хвойную ветку.
Люди кольцом стояли в печали.
Плакали, думали и молчали.
Стыли от стужи цветы живые -
Так много их у неё впервые...
А если б она их увидеть могла бы,
Взять, разобрать и поставить в вазы,
Может, из сморщенной, старой, слабой
Стала б красивой и сильной сразу.
И мне захотелось уйти из круга,
Сказать, что все эти букеты лживы,
И крикнуть: 'Дарите цветы друг другу
Сейчас, сегодня - пока мы живы!'

МНЕ СНИЛСЯ СОН...

Мне снился сон: под звёздной рябью.
Как в поле крест, стою одна я
И проклинаю долю бабью,
За всех живущих проклинаю.
За тех, кто плачет ночь в обиде,
За тех, кто в крик кричит, рожая,
За тех, кто слёз своих не видит,
В дорогу милых провожая.
За стервенеющих на кухне,
За увядающих до срока,
За тех, чья сказка рано рухнет,
Чья удаль облетит без прока.
За молчаливых и ворчливых,
Земных забот хлебнувших вволю,
За несчастливых и счастливых
Я проклинаю бабью долю.
За всех, рождённых с искрой божьей,
Чтоб век тянуть упряжку рабыо,
За всех, кто мог бы - да не сможет,
Я проклинала долю бабью!..
Проснулась я от плача дочки,
Вставало солнце в чистом небе,
Благословляя мой бессрочный,
Мой трудный, мой прекрасный жребий.
***
* * *

Я лежу на спине
На развёрстой волне,
Между морем и небом
В безветренном дне.
Высь и глубь осторожно,
Веков не гоня,
Как дитя своё в зыбке,
Качают меня.
И две сини, две страсти мои,
Два крыла
Вдаль влекут...
Я когда-то плавучей была.
Я отсюда пришла
В черноту, в тесноту -
Оттого мне так часто
И невмоготу...
Под моей невесомостью
Дышит вода,
Я лежу, я плыву
Час, неделю, года?
Я лежу на спине
На морской тишине...
Сколько раз это будет
Мне сниться во сне!
Даже в боли больничной,
На злой простыне -
Я лежу на спине
На морской крутизне;
Тьма и свет,
Свои шаткие чаши клоня,
Как дитя своё в зыбке,
Качают меня.
Так когда-нибудь вплавь
И уйдёт наша явь...
Я плыву. Моя тень,
Как распятье,- на дне.
Я лежу на спине.
Посредине. Вовне.
Под моей беззащитностью
Дышит вода
И уносит куда-то...
Куда?

Цитируется по: Снегова И. А. Яблочный год. Стихи. М. Советский писатель 1975г. 136 с.
* * *

Мы обложены с детства данью
Непрерывного ожиданья.
Сперва ждём праздников,
Позже - лета,
Каникул, праздности
У моря где-то.
Ждём чьих-то писем,
Чьих-то звонков,
Великих мыслей,
Лавровых венков.
Ждём завершенья
Исканий трудных,
Ждём возвращенья
Мгновений чудных.
Ждём. И с трудом
Стрелки время вертят...
А в сущности, смерти ждём,
Или - бессмертия?..