Знаешь, я вынула пенье из губ. Разбила.
Нож брошен за борт, море вскипело пеной,
чтобы тебя не ранила, а хранила
сила любви, остающейся неизменной.
Веришь ли, это просто - идти по кромке
лезвия, если думать о том, что кроме:
голос ладоней - теплый, родной, негромкий.
Не отзываться на натиск родства и крови,
пусть зацветает хоть розами под ступнями,
хоть в голове шумит, как морское эхо,
помнит, зовет, напутствует, обвиняет...
Можно не слушать. Дай мне сказать хоть это:
Можно забыть и забрать из-под сердца все те
песни, которые сами брели нам в руки,
словно отборная рыба наполнив сети.
Время? Уроки мужества. Или муки -
все, что захочешь. Пространство равно печали,
если идти по нему как по сотне лезвий.
Только родное море поет ночами, 
приступ тоски - вроде земной болезни:
смутно, из детства, с рождения, неустанно...
Жить без души - то же, что жить без моря,
знать, походив по земле, все земные тайны
вечно горячих - губ, слов любви и горя.
Так разбиваются волны в минуты гнева.
Можно привыкнуть. Можно остаться тут, но
жить без тебя - то же, что жить без неба,
вечной мечты, непонятной и неотступной.
Видишь, светает. Кормчий возьмет кормило,
россыпью волн жадный корабль накормит.
Где ты, родной? Любящий, чуткий, милый,
что мне теперь, с музыкой в сердце, кроме...
В воду упав, сгинет в пучине камень
робкой души - рыбьей, смешной, немудрой.
...Глянь: косяки проплывают над облаками.
Воздух светлеет в стертых ладонях утра.

18. 05. 04