наш Некрополь покоится на яде
из корня Мандрагоры проклятых
любовников и любовниц,
что несутся сквозь землю обетованную
к племени Лазаря - чрез среду немытой
посуды и засорившихся раковин,
спортивных костюмов с ярлыком
Гоши Рубчинского. Вы лучше
пачкайте руки в машинном масле,
разбирайте на составные двигатели
и собирайте моторы, стройте дома,
прокладывайте мосты, носите под
мышкой скопы сборников рассказов
или сборник стихов Пазолини,
пачкайте обертоны
и покоряйте самые высокие и острые
склоны.
позовите меня, и я протяну открытую
ладонь каждому, в ней будет для
вас по конфете: леденцы, шоколад,
не брусккета / чайки несутся вепрем
в белых носочках по краю томного рассвета.
эй волшебник, отнеси меня в то время,
где мы еще дети,
где не страшен колючий ветер,
и сквозь звуки u2 и green day
я целовал тебя в спину,
а потом со смехом и слезами
пинал изо всех сил кожаный мяч
по воротом, сжимая кулачки,
и в следующие десять минут
забираясь на доску,
бешено мчась -
горячий асфальт нес меня по Проспекту,
где каждый последний на ружу вытаскивает
свой палящий гештальт
и влияя на цветовой спектр.
меня передернула.
а потом уживаясь на скошенной парте,
прячась за чужую массивную спину
и вихор летящих с макушки
я резался в nokia,
сшибая чужих в java asphalt /
но вдруг чья то сила водоворотом
бросает меня во взрослую жизнь
сквозь горизонты событий
и пространство времени ломанных
шелковых линий.
я очнулся, но это оказался
лишь шестой слой другого,
а может даже чужого сна,
который пляшет волчком
в диком танце с природой
и опустошенными городами,
в которых люди-метро
чаруют своими судьбами-жестами,
разрывая пласт реальности
и унося друг друга в водоворот -
оставляя руки воткнутыми в стены
и моля, что бы статуи сошли
с пьедестала и подарили
надежду своей красотой.
присмотрись к этому городу,
будь то Вена или Санкт Петербург,
архитектура дышит так же, как ты,
и ты часть этого леса из камня,
в попытках выпрыгнуть из
жмущих штанов, порвать все
пуговицы и расстегнуть ширинки
в попытках любви каждого
к каждому.