все наркоманы с апломбом выдирают зубы, 
на lomo фото из осиновых листов
по номенклатуре и салюты в добрые дни 
забытой псами книжной макулатуре. 
все литераторы ушли на движ, 
пить чай, есть сушки, стреляться, 
топиться в прорубях. с разинутой пастью, 
голыми, в одних носках с котятами, танцевать
под граммофон с пластинками Чайковского
и забытые советские шлягеры. 
я перед вами шляпу снял,
обыватели. 
корчатся от переизбытка меланхолии 
под Шаляпина и Стравинского. 

стравить бы все тексты в один 
дребезжащий шум, столкнуть героев 
лоб к носу.

вечность обутый 
на босу ногу, бежать от бесов 
злобных. под перестук колес 
проезжающих мимо маршруток 
и грузовиков, несущих 
в прицепах таблетки с гормонами 
роста, счастья и радости. 

в квартире расставлены ловушки 
для снов, поскальзываюсь 
на линолеуме в пятнах 
от вишневого сока. 
быт топорных слов, 
и кочегарский стул 
заменил мне бородатого бога
в притонах и общежитиях бетонных коробок 
на меня свалилось три тонны скорби
и забрались в горло тритонами, 
горю под шепот ветряных мельниц 
в пол тона, Дон Кихот 
цифровой эпохи, 
но пока не вымерли все моторные лодки 
мы будем плыть к земле обетованной 
по задымленным парадным 
и голубоглазым океанам. 

пойдем в океанариум? 
я надену панаму 
и поверю, что мне еще пять
и может эта жизнь всего лишь удар по голове? 
и все вверх ногами? 
а я с отцом на лодке гребу по реке, 
и не нужно ничего пассатижами 
вынимать из сознания, 
точить зубы, смотрясь в зеркало
в тесной ванне, 
не ведать пассажей и приличного 
поведения с женщиной в спальне, 
я на своем распятии застрял 
и посажен 
в 32 квадратных метрах, 
личная сажень, 
где даже умирает шум Северных ветров.