я - машина для перемалывания льда,
я - гаснущий генератор тепла,   
я - незыблемый айсберг в океане, 
я - листья салата латук, 
что распростерлись на солнце. 
я - твоя жаркая спальня, 
что помнит все страсти. 

я - ты, и звенит в голове вопрос - 
кто мы? пока кот вихляет мимо моих 
скрюченных ног, я застыл, подобно 
статуе, с татуированным рунами памяти   
телом. не пытайся пройти чрез перелесок,  
упиваться губами в женские чресла,  
быть для всех сморщенных чем-то полезным. 
просто брей голову в ноль, напивайся,  
и в метро застывай средь дороги, мешая мещанам пройти, 
создавая заторы и свалки. 

ведь лучше всего поймать однокрылого журавля,  
приютить, приделать второе крыло, 
пусть летит на восток, через твой унылое сердце, 
через твое разбитое, точечным деревом вымощенное, 
окно. каждый Пиноккио, и норовит заколоть 
своего Вельзевула. я греюсь на студии  
и ору в микрофон, ору с крыш, кидаю листы со  
стихами, учу партитуры и лью в чайник 
сироп из лаванды. построим? да! мы построим
свою Лапландию, где каждый второй Питер Пен,  
где каждая территория -  
королевство и волшебство,  
изобилие, сказка и чуткая похоть. 
у ног твоих, содрогаюсь. 

я целую целыми днями, сквозь воду, 
сквозь воздух и память, 
цельно тебя прямо в губы. 

весь мир будто кричит мне на ухо и заставляет творить! 

противоестественность во мне,  
я ходячий парадокс, в парах дыма, 
пробираюсь сквозь смог, 
ка бродячий артист 
и дикий ребенок, 
Маугли выцветших незабудок, 
постараюсь никогда ничего не забыть  
никогда 
ничего 
не забыть.