Отца я не помню, а мама долго болела и умерла, едва мне исполнилось восемнадцать. Еще хорошо, что до совершеннолетия сына все-таки дожила, иначе сироту могли отдать в детский дом. Других родственников ни разу не видел. Перед свадьбой у родителей случалась какая-то ужасная история, отчего они со всеми на свете перессорились. Даже не знаю, что конкретно произошло, но крайним оказался их единственный сын.
В детстве я сильно заикался. Рос маленьким и угрюмым. Из-за многочисленных детских болезней подолгу пропускал школу. Друзей не имел. Для одноклассников стал мальчиком для битья. Это ужасное, наполовину животное существование длилось бесконечно долго, но к счастью, сравнивать его было не с чем. Вероятно, только поэтому и не повесился от тоски. Жил как во сне, будто бы наблюдая за самим собою со стороны, пока меня не пожалел пожилой тренер по боксу и не взял под защиту.
Кажется, этот тренер был любовником моей мамы. Большое спасибо за это маме. С утра до вечера я тренировался в черноморской секции бокса. Уроки учить перестал, хотя легко переползал из класса в класс. Особенно удивлялся такому везению учитель по математике. Каким то чудом я угадывал верное решение даже в задачах на тему, которую мы еще не проходили. Учитель твердил, будто бы у меня редкий дар, но так и не сумел увлечь способного ученика своей математикой. Гораздо больше меня привлекала возможность бить по лицу других, более счастливых ребят, и наблюдать, как они при встрече пугались бывшего мальчика для битья.
Как ни странно, но детская жестокость не сделала из меня хулигана. Ведь даже хулигану нужно иметь друзей. А я никогда не стремился их завести, заранее ненавидя любого из соседских парней. И девочки меня не волновали. Я настолько увлекся боксом, что первая атака гормонов на мое новое, окрепшее тело, наверное, захлебнулась в спортзале.
Зато атака второго эшелона оказалась настолько мощной, что сразу отправила меня в нокаут. Внезапно на бедного юношу обрушился бесконечный поток фантазий и образов, от которых некуда было спрятаться. Женские лица, женские бедра, женские груди преследовали даже во сне. Особенно привлекали женщины постарше со зрелыми, крупными формами. Вот только нормально общаться я так и не научился, отчего даже приблизиться к ним боялся. Издали пожирал женщин глазами из засады на горе у черноморского пляжа. Даже бинокль раздобыл, чтобы украдкой подглядывать за женскою раздевалкой.
А тут еще и тренер, знакомый с детства, переехал в другой город. Новый тренер меня невзлюбил, вечно придирался, требовал классической техники, как будто бы не хватало моих многочисленных побед.
-Только мальчишки на улицах так дерутся. Надолго тебя не хватит. Хочешь стать настоящим спортсменом, выкинь гордость из головы и слушай, что тебе опытный человек говорит, - злился на меня новый тренер.
Наш конфликт закончился тем, что я выбросил из головы его самого, вместе с боксом. Тем более, что голова уже была по самую макушку забита сексом, которого у меня еще ни разу не было.
Наступило лето. Я нашел работу на пляже. Женщины часто посматривали на меня с интересом, но во время разговора с любой из них я настолько смущался, что выглядел грубым и тупым. Сидя часами на носу моторной лодки, я мечтал, чтобы одна из красавиц начала тонуть, после чего ее можно было спасти, сделать искусственное дыхание, заслужить благодарность. Мне почему-то казалось, что если бы удалось совершить настоящий подвиг ради какой-нибудь женщины, то у меня появилось бы законное право ей обладать. А иначе любое прикосновение к божественно неприступному женскому телу было кощунством.
Однажды утром я пришел на пляж раньше всех, и заметил двух симпатичных девушек на лежаке возле будки спасателей. Открыв дверь ангара, я напряг мускулы и небрежно стащил моторную лодку к воде. Но девчонки даже головы не повернули в сторону чудо-богатыря. Они склонились над потрепанным учебником и зубрили какой-то английский текст, с трудом его понимая. Я уселся на привычное место, навострив уши.
Из обрывков фраз мне стало ясно, что девчонки готовились к поступлению в университет. Безобразно искажая иностранные слова, они усердно листали словарь, но загадочный смысл прочитанного по-прежнему ускользал от понимания.
- А это еще что за слово? Оля, ты его знаешь? - рассердилась одна из студенток.
- Оно вообще какое-то лишнее. Наташка, не напрягайся, - хихикнула вторая.
- "Partially" означает "частично", - внезапно ответил я.
Девчонки с интересом покосились в мою сторону. Я покраснел и отвернулся.
- А произносим его мы правильно? - спросила Наташа.
- Ударение другое.
Оля картинно перекинула через плечо длинную русую косу. Я представил, насколько шикарно выглядит ее шевелюра, если распустить эти роскошные волосы вдоль подушки.
- Хорошо знаешь английский? - улыбнулась Оля. - А то у нас в школе англичанка была то больная, то беременная. Поможешь перевести?
- Можно попробовать.
Пожав плечами, я на негнущихся ногах приблизился к ним.
Как ни странно, незнакомый английский текст показался простым и понятным. Я прочитал его от начала до конца, потом перевел.
- Студент? - с уважением спросила Наташа.
- Нет, просто у меня с детства способность к языкам, - соврал я.
Хотя, почему соврал? Английский язык действительно вдруг сделался близким и родным. Почудилось, будто я могу на нем думать и разговаривать. Чтобы проверить это ощущение, я специально заговорил по-английски. И разговаривал так очень долго, абсолютно свободно, упиваясь непривычными словами и круглыми от удивления глазами абитуриенток. Я рассказал девушкам, насколько они красивые, как соблазнительны их гладкие бедра, гибкие руки и пухлые губы. А девчонки сидели - ни в зуб ногой, и только ахали, воображая, будто слышат новый учебный текст.
- Парень, да ты просто клад! - восхитилась Оля. - А мы в Геленджике собираемся поступать, в Краснодарский филиал. У Наташкиного папаши там родня. Поможешь разобраться с английским?
- Не знаю, работы много.
Я бдительно окинул взглядом пустую поверхность моря, как будто бы возле каждого буйка тонуло по отдыхающему.
- А после работы?
Вот оно, счастье! Само собой разумеется, что после работы мне удалось найти свободное время в своем до предела загруженном расписании.
Оказывается, девчонки приехали в Черноморск из Краснодара. Вырвались на недельку после выпускных. Поэтому времени у меня было в обрез. Вскоре стало понятно, что с Наташей мне ничего не светит. Наташа оказалась девушкой из богатой семьи с большими запросами. Оля была попроще. Когда она случайно узнала, что их репетитор - круглый сирота, Оля стала подолгу и задумчиво смотреть на меня, не отводя глаз. Жалела, наверное.
Я заметил, что физика тоже давалась Оле с трудом, и вызвался помочь ей и по физике. Девчонки не удивились. Они уже привыкли к мысли, что скромный спасатель оказался Леонардо Да Винчи инкогнито. А мне показалось странным: почему я начал с легкостью щелкать задачки, которые с трудом решал в школе? Но поскольку большую часть моих мыслей занимал совершенно другой предмет, тормозить было некогда.
К концу недели Наташа смущенно предложила мне деньги. Я отказался. На следующий день Наташа куда-то отлучилась, а благодарная Оля отдалась репетитору на потрепанном диванчике в квартирке, которую они снимали. Она стала моей первой женщиной. Говорят, будто бы в первый раз у мужчин бывают осечки, только у меня вышло иначе. Казалось, я заранее знал все тонкости процесса.
Когда мы прощались на вокзале, Наташа смотрела на меня так, будто случайно подарила подружке выигрышный лотерейный билет. А Оля, рыдая навзрыд, клялась непременно вернуться после экзаменов в Черноморск. Но в юности любовь настолько зависит от избытка гормонов, что в нее невозможно по-настоящему верить.
Только после разлуки с красивыми абитуриентками меня всерьез заинтересовало: что произошло? Откуда взялись у меня удивительные способности к физике и английскому языку?
Я раздобыл академический альманах и взялся за научные статьи. К моему огромному удивлению, не только труды по физике, проблемы химии и физиологии тоже оказались понятными. Мне даже удалось заметить незначительные ошибки, пропущенные редактором. Возможно, у меня действительно открылся редкий талант? Решив усложнить эксперимент, я нашел в магазине книжку на французском языке.
Если разговаривать по-английски меня все-таки учили в школе, то по-французски я прежде точно не знал ни слова. Однако, после недолгого замешательства, мне удалось одолеть и этот язык. Прочитав за один единственный вечер от корки до корки совершенно незнакомую книгу, я отложил ее в сторону и задумался. Интересно, что мне еще под силу?
Когда на рынке мне удалось перевести замысловатые китайские иероглифы на дешевой футболке, которую там пытались продать, стало окончательно ясно: мои способности имеют сверхъестественное происхождение.
По вечерам перед сном меня начали преследовать воспоминания, которых быть не могло. То вставали перед глазами узкие улицы Праги, то широкие проспекты Мюнхена. Однажды отчетливо представил, как выглядит город Шанхай. Я начал всерьез задумываться про переселение душ. Возможно, причина моих чудесных способностей скрыта в воспоминаниях о прежних реинкарнациях?
И однажды раннее утро самого обыкновенного летнего дня у меня началось с твердого убеждения, что я уже умер.
Ну вот, доигрался.
Отныне Виктор Перепелкин - мертвец. Внезапно я отчетливо вспомнил чужую, долгую жизнь в незнакомом городе, от самого рождения до трагической смерти, которая наступила вчера. Но и свою недолгую биографию тоже не забыл. Это раздвоение личности напоминало излечение от амнезии. Как будто однажды я почему-то перестал быть Игорем Шереметьевым, став Виктором Перепелкиным, а теперь внезапно вспомнил, что Игорь Шереметьев - это тоже я.
В тот день впервые не пошел на работу и бесцельно слонялся по городу, пытаясь отделаться от ощущения, что смотрю на Черноморск чужими глазами. Началась новая жизнь, совершенно другого человека, который недавно испустил дух, а потом возродился в теле, которое почему-то оказалось моим. Мне стали известны мельчайшие подробности чужой, незнакомой жизни, включая домашний адрес и номер телефона.
Летний день пролетел незаметно. Ближе к вечеру я решился проверить свой фантастический бред. Купил телефонную карточку, набрал загадочный номер и код города Ростов-на-Дону. И через секунду мне торопливо ответил до боли знакомый женский голос:
- Игорь, это ты?
Телефонная трубка едва не выпала у меня из рук.
- Ксюша, солнце мое, не беспокойся, - хрипло пробормотал я. - Со мной все в порядке. Жив, здоров, нахожусь в Черноморске. Как слышно?
На другом конце провода послышались глухие рыдания.
- Я очень хорошо тебя слышу, Игорек.
- Как дела? Дети здоровы?
- Не беспокойся. Сегодня весь день приходили друзья, прощались. А завтра тебя уже похоронят.
Тут женщина зарыдала навзрыд. Мой голос тоже невольно дрогнул.
- Ксюшенька, умоляю, не плачь. Извини, но я ничего не понимаю. Мы давно знакомы друг с другом? Почему мне известно, где ты живешь, как тебя зовут и сколько у нас детей? Что со мной происходит?
Голова уже раскалывалась от этих загадок. Но я почувствовал, что разгадка близка. Женщина из Ростова-на-Дону взяла себя в руки. Она притихла, вздохнула и грустно ответила:
- Все очень просто. Ты не простой человек, Игорь Шереметьев, а человек-муравей.
Я вздрогнул.
- Что такое человек-муравей?
Женщина зашептала:
- Людей-муравьев осталось совсем немного, Игорек. Не больше сотни человек. Но каждому из людей-муравьев известно все, о чем узнает любой из нас. Люди-муравьи живут в разных городах, в разных странах, занимаются разными вещами. Но чувствуют себя так, словно имеют одну душу на всех. Особенно по вечерам и во сне.
На моих глазах усталое солнце медленно опускалось за горизонт.
- Не понимаю. Это невероятно. Неужели мы новая раса людей?
- Наоборот - очень древняя раса. Говорят, прежде все люди были такими. Только обыкновенные люди об этом уже не помнят. Сохранилась лишь библейская легенда о том, как во время строительства вавилонской башни Бог разделил языки, и люди разбрелись по земле, не понимая друга-друга.
- Неужели, это правда?
-Вот именно, Игорек.
- Тогда почему проклятие не подействовало на нас?
- Мы работали на вершине башни у самого неба, где было слишком высоко.
Я задумался.
- Значит, Игорь Шереметьев умер по-настоящему? А мне достались по наследству только его воспоминания?
Женщина с трудом удержалась от слез.
- Никто из людей-муравьев никогда не умирает по-настоящему, Игорек. Наше сознание всегда возрождается в другом человеке-муравье. Мы бессмертны. Но, к сожалению, после смерти у любого человека, даже такого как мы, начинается совершенно другая жизнь. Вскоре ты поверишь, что по-прежнему жив. А потом поймешь, что старая жизнь осталась в далеком прошлом.
Я в отчаянии сжал трубку телефона.
- Ксюша, так не бывает. Я отлично помню тебя и наших детей. Я вас как прежде люблю. Что за глупости ты сейчас говоришь. Я вернусь. Завтра же, утренним поездом. Не сходи с ума.
Женщина рассмеялась.
- Господь с тобой, Игорек. Мне почти шестьдесят, а тебе еще нет и двадцати.
- Возраст не помеха!
- Многие уже пытались. Или решил вернуться, чтобы жениться на одной из собственных дочерей? - устало спросила женщина из Ростова-на-Дону. - Берегись, это не к добру.
- Ксюша!
Но моя прежняя жена уже повесила трубку.
Вот и все, о чем я хотел рассказать.
Не стоит завидовать человеку-муравью. Ведь обыкновенные люди после смерти начинают жить заново, ничего не помня о том, как было раньше. А наше существование отягощено памятью прежних дней.
Неважно, что человеку-муравью доступны знания и впечатления любого другого человека-муравья. Зато ему недоступно ощущение личной, индивидуальной свободы, которая позволяет человеку верить в свою уникальность и каждый раз горячо влюбляться, будто впервые, нисколько не заботясь о том, кому ты изменяешь из тех, кто был тебе прежде дорог.
Я так и не рискнул купить билет на поезд в Ростов-на-Дону. Прошло много лет. Я отслужил в армии, переехал в Москву, закончил университет. Женился на обыкновенной девушке, которая знала и умела только то, чему научилась сама. Ее зовут Таня. Через год у нас родилась девочка. Потом мальчик. С моими способностями оказалось нетрудно прокормить большую семью. Поэтому мне бы хотелось иметь побольше детей. Надеюсь, что все наши дети уродятся в Таню, а не в меня.