О золоте волос все мысли
о прелести на ямках спелых губ
О тишине ночей в изгибах Вислы
Любовь не сжечь. А люб ли был?
Да, люб!
А Жозефина все ещё прекрасна
Проснувшись вдруг увидел он её
она прощалась с ним. Напрасно
Любовь не сжечь. А в небе воронье....
Кричало. Утром на столе депеша
а в ней что Жозефина умерла
Мир опустел. Да, он был грешен
Грешен!
Но всё таки любовь была. 
Была!
Смотрел он на письмо но сквозь бумагу
оно жгло руки. Душу жгло огнем
Он скомкал. Бросил.
Он теперь бродяга.
Он сирота. Не думать о былом
Старался. Море всё шумело.
Точки
 рыбацких парусов фелюг
Он поднял, развернул и снова строчки
что умерла среди друзей, подруг
И снова жгло. И снова скомкал, бросил
Хотел забыть её. Не стал.
Не смог
А ветер с моря дул под плащ, морозил
и уходил в Россию на Восток
Вот новый день и новое послание
Мари Луиза пишет тут:
Решилась. Сообщу тебе заранее
что развожусь с тобой подав на суд
Ты знал что никогда я не любила
и мой отец теперь твой враг
а у тебя вернуть семью нет силы
Не император ты уже. Вот так.
Прощай! И не пиши мне более
я выйду замуж может быть потом
Ты причинил мне столько много боли
Терпела я а ты.. Ты был скотом
Письмо он скомкал. Нотка сожаления
Мелькнёт. И только. Холод от него
Морозил пальцы. В ворохе забвения
оно песчинка, только и всего
Он сожалел. Она была красива
как немки все. Красива и стройна
Он привязался к ней. Игрива
Она была. Ах, если б не война...
Её отец, австрийский император
был рад её отдать ему
спасая Австрию. А он как прокуратор
Кого на плаху а кого в тюрьму...
Она ему во многом подчинялась
Он иногда и правда был скотом
Он миром правил. На него равнялась
Европа. Что теперь о том...
Изгибы ее ног, страстей причина
холмы грудей, упругость белизны
но холодна она была с мужчиной
Да немки все, пожалуй, холодны
Ребенка жаль, не видел сына долго
уверена она что навсегда
а ей то что, придёт другой и только
ему покорна станет на года
Но нет он этого ей не позволит
лишён всего он но пока живой
на Эльбе. Пусть ка соизволит
любить его до доски гробовой!
Он жив пока что. Жив! И это знает
народ, который от элит устал
народ сейчас Бурбонов проклинает
Я всё верну! Он аж со стула встал.
Империю, жену, Европу
я без оружия всё заберу
без выстрела, без боя! Остолопы!
Их надеру! Ох, как их надеру!
Надел мундир он, бросил пистолеты
в помойку и позвал: Бертран!
Мы возвращаемся! Надень ка эполеты
и позабудь хандру от старых ран!
С Порто-Феррайо корабли отплыли
Друзья спросили: Мы в Париж? Опять?
В Париж! Туда где раньше мы и были
но мой приказ: оружия не брать!
Корабль дошел до мыса. До Антиба
Едва сошли увидел их народ
Вверх полетели шапки. Вива! Вива!
Его любили. Он пошёл вперёд
Шёл до Гренобля он пешком и с речью
С сумой. С друзьями. Просто. Налегке
Те выслали полки. Навстречу
Пошёл он к ним сжав страх свой в кулаке
Солдаты бледные в строю стояли
и целились. Приказано стрелять
Он распахнул мундир. Меня узнали?
Давайте, начинайте убивать!
Солдаты заорали: Император!
Виват! И на руки его качать!
И хоть плохой был из него оратор
но все на стороне его опять
А дальше всё уже идёт лавиной
с ним армия, крестьяне и толпа
Он был для всех незримой пуповиной
Что скажешь? Ну какие тут слова!
Вся армия. Все города, поселки
Всё перешло к нему тотчас
- Долой дворян! Долой попов! Всех с полки!
летело отовсюду каждый раз
И вот в Париж уже к Бурбонам едет
толпа карету разбивает вдрызг,
несёт его в дворец. Целует. Бредит
Бежал Людовик! -раздается визг
Наш император! Наш! Его на царство!
Бурбонов гнать немедленно взашей
он пострадал от их коварства
В тюрьму их всех! Пускай покормят вшей!
В Европе удивлялись! Быть не может!
Он был один. И не могли схватить?
Такой исход. Он просто невозможен!
И что теперь? Что делать? Как нам быть?
А он в своём уж царском кабинете
писал указ: Я благодарен Вам! 
Всем бескорыстным людям в целом свете:
Солдатам! Офицерам! Их делам!
Народу я обязан всем! Крестьянам!
Дофины, Провансали и Лион
 вели меня в Париж и постоянно
со мною рядом были! Дали трон!
Я снова император! 
Эмигрантов
и всю их покрывающую знать
я вышвырну! У этих франтов
имущество я буду отбирать
Ведь англичане хитрые и злые
загнав в экономической бардак
на нас имеют прибыли большие
Я дам им по рукам теперь! Вот так!
Так он писал и к армии убыл он
к границам шло 
семьсот их тысяч войск
а у него лишь двести тысяч было
совсем молоденьких солдат. Не довелось
их выучить и закалить до срока
а времени всё меньше. Время битв
и может быть побед уж недалёко
а для кого-то ямы и молитв
Все полегли на поле Ватерлоо
где Веллингтон и Блюхер их разбили
Разбили в пух и прах, не то и слово
хоть англичан те много порубили
Они сражались, гибли. Англичане
уж дрогнули, но Блюхер подошёл
Он отступил. Они ему кричали
Сдавайся, мол, французский ты осёл!
Но взять его тогда не взяли
он гвардией был окружён
гвардейцы всё почти от сабель пали
но он спасён. Он ими был спасён
И снова в его штабе генералы
молчали, говорили ему так:
Они Париж возьмут, им крови мало
Они всех перебьют за просто так!
И вновь ему подносят отречение.
Толпа под окнами кричит: Не надо!
Все к обороне! Все долой сомнения!
Отбросим, разобьём мы этих гадов!
Рабочие предместья к обороне
готовятся. Завалы улиц бьют
Враг не пройдет! С тобой его прогоним!
Пусть даже каждый здесь из нас умрёт!
Не отрекайся! Не отдай Бурбонам!
Но он предал. Всё подписал. Отрекся
Его царём хотели миллионы
он не хотел. Он проиграл и спекся.
Он из народа был, но не с народом
от революции, но не был с ней
Он четко знал: нельзя давать свободы
Не удержать потом хаоса страшных дней
Он сам когда-то лично это видел
крестьянский бунт - бессмысленный и страшный
и он всё это... Это ненавидел
и помнил хорошо тот день вчерашний
В Рошфор уехал. В Эксе англичанам
на милость сдался. Руки вверх поднял
Те на корабль его в другие страны
в Святой Елены остров на причал
Он там страдал. Он там рыдал ночами
Угас как угасает в топке уголь
и столько было за его плечами
и столько лет искал свой жизни угол
Нашёл. Угас и умер от безделья
Жену он не вернул- нашла другого
весь праздник жизни кончился похмельем
Но где-то вспоминают его снова
И сипло губернатор Лоу 
бывало говорил ему при встрече
Что генерал? Забыли Ватерлоо?
Что искривились так, ведь время лечит
Наполеон негодовал и злился
прочь уходил и видеть не хотел
Эх, крылья бы ему, он отличился б
назло им всем бы взял да полетел
Но не судьба и зимними штормами
Он медленно и верно умирал
Он заболел и боль между словами
цедил. Лежал. Всё чаще он лежал.
А Лоу этот мелочный и злобный
всё издевался, высылал друзей
он вёл себя как пёс, ему подробно
докладывали всё и без затей
И наконец он умер. Все свершилось
Салюты вверх. Наполеон ушёл
Но память все ж убить не получилось
французы помнят кто вперёд их вёл
Быть может со своею Жозефиной
он встретился на небесах
в простом мундире. Не сопляк, мужчина
Она прекрасна тоже, ох и ах
Что говорить? Закончена эпоха
а жизнь летит вперёд и лишь вперёд
Что было хорошо, что плохо
Да кто ж теперь всё это разберёт?
А все ж оглянешься и вдруг лицо мелькает
Знакомое. 
-Ого! Да это ж он!
-Кто он? Знакомый? Знаешь?
Его знаешь?
- Конечно! Буонапарт Наполеон
***