Отцокали "копытами" генералы, офицеры, старшины и рядовые, Да так отцокали, что, как говорит мой друг, "звенели звёзды на погонах". Отлязгали по брусчатке Красной площади танки, броники, "ракетоносцы" на дизелях. "Дзынь!Дзынь!Дзынь!" - это Главковерх отлил свинцово по слогам свою праздничную речь. А дальше - дальше тишинааааа.... Да оно и понятно. "К сожаленью, День Победы только раз в году..." Да и дел ежедневно невпроворот. Навальные под ногами путаются. Позицию свою по поводу оппозиции надобно ежедневно обозначивать. Государственную идеологию через телевидение - самое важное из всех видов искусств, а также через радио, а также через СМИ до каждого умишко доводить. А тут ещё напасть свалилась - "научный прогресс в лице интранета", так и пытаются ниспровергнуть основы... Глаз да глаз нужен... А ещё время надо найти - уследить, чтобы углеводороды в цене не упали...
Мне же этот "Цок!Цок!", "Трень! Брень!", "Дзынь!Дзынь!" - по "барабану". А пускай себе играют в "оловянных солдатиков"(кстати, правильно ли написал? Сколько помню - "стекляННый, оловяННый, деревяННЫй"? Значит, "память моя не однобока"))) А потому... а потому и сегодня, спустя какое-то время от даты 9 МАЯ, можно и вернуться к этому дню...
Вспомнилось. Как много замечательных песен было написано в военные годы! Какая удивительно счастливая судьба у этих песен, если и сегодня, спустя десятки лет, их по прежнему поют! Да ведь и поют не только "в ящике", будь то телевизор, или радио. Поют их за столами в этот светлый Майский праздник. Да вот, совсем недавно увидел домашний ролик, где застолье сопровождалось песней времён войны "Давно мы дома не были..." А написана она была как раз к этому дню, в мае 1945 года композитором Соловьёвым-Седым и поэтом Алексеем Фатьяновым. И вот ведь что удивительно, песни эти мгновенно отпечатывались навечно в памяти. Их не надо было мучительно зазубривать.
Ах! Какая же счастливая судьба у этих песен, коли они пережили своих творцов и растворились в народе, став поистине народными. А и понятно.
Как сказал один поэт - "После боя сердце просит музыки вдвойне." И не надо быть психологом, чтобы понять, как важно , как жизненно необходимо было бойцу снять смертельный стресс, снять смертельную усталость с души. На помощь приходило поэтическое слово. Стихи запоминались плохо, но положенные на музыку - сразу же. И песни были разные. И грустные, и шутливо-весёлые. Удивительно, как поэзия попала в тональность с народной душой! Тот же легендарный "Синий платочек", композитор Е.Петербургский, стихи Галицкого и Максимова; "Тёмная ночь" - композитор Н. Богословский, стихи Агатова; "Волховская застольная" - та самая, где слова:"Выпьем за тех, кто командовал ротами... Выпьем за Сталина, выпьем за Родину, выпьем и снова нальём!" - тёща моя любит запевать эту песню, ей есть что вспомнить и речь о ней ещё впереди, а написали эту песню - композитор И.Любан и поэт П. Шубин. Может, кто-нибудь подпоёт мне: "Ты ждёшь Лизавета от друга привета..."? И опять - Никита Богословский("Тёмная ночь" тоже - его!), а стихи - Е. Долматовского. А песни - "Ты одессит, Мишка, а это значит..." Модеста Табачникова и поэта Дыховичного, или "Давай закурим, товарищ, по одной...", тоже Табачникова и поэта И. Френкеля. И ошибаются те, кто как и я полагал, будто эти замечательные песни легко и просто находили путь к своим слушателям. Из стории песни "Смуглянка", композитор А.Новиков, поэт Яков Шведов:"- Что это за песня про любовь, свидание, расставание, про какую-то смуглянку-молдаванку? Ведь сейчас идет такая тяжелая война... Вы же автор героических песен, - говорили Новикову. Эти доводы звучали очень убедительно, и "Смуглянка" была заброшена в самый дальний ящик письменного стола." И только с 1942 года лирические песни пробили дорогу на фронт, к бойцам И не было в этих песнях блатной фамильярности, а была именно та теплота, которая так необходима была бойцу после боя.
И сквозь смертельную усталость, сквозь "огни-пожарища", нёс солдат в кармашке гимнастёрки газетный листочек, а на нём -несколько строчек: "Мне в холодной землянке тепло от твоей негасимой любви..." А вон другой боец мусолит карандашик и записывает в потрёпанный блокнотик:"Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи,
Вот и теперь надо мною она кружится...
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому, знаю, со мной ничего не случится!"
А война закончилась. Всему, к счастью, и самому страшному рано или поздно приходит конец. И надо было найти другую ноту, надо было найти тот самый камертон, который был бы созвучен послевоенному времени. Для меня человеком, который задал этот камертон, был великий русский поэт Александр Трифонович Твардовский.
В тот день, когда окончилась война
В тот день, когда окончилась война
И все стволы палили в счет салюта,
В тот час на торжестве была одна
Особая для наших душ минута.
В конце пути, в далекой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.
Вероятно, у каждого из нас есть своя болевая точка. Александр Твардовский написал множество стихов, поэм. Но по-человечески у него была лишь одна болевая точка, о которой он сказал в нескольких строках:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Об одной из самых трагических страниц войны, о Ржевской битве написано будет стихотворенире "Я убит подо Ржевом..."
В электротехнике для ламп есть такой термин - "вольфрамовая нить накаливания". Мне кажется, что в поэзии Твардовского есть особые стихи - эмоциональная нить накаливания.
Вот такой был задан камертон. Был ли он услышан? Кто-то подхватил. Михаил Исаковский написал стихотворение "Враги сожгли родную хату" в 1946 году, в том же году опубликовано в журнале "Знамя", в том же году стало песней, музыку написал Матвей Блантер. В том же году песня попала под негласный запрет. Как и стихи Твардовского, своеобразный камертон. Причина? Вызывают излишне депрессивные чувства.
Но была ещё одна причина, по которой эти стихи попали под запрет. Пожалуй, впервые так чётко и однозначно был поставлен вопрос о ЦЕНЕ Победы.А вслед за вопросом о Цене Победы, неизбежно вставал вопрос смертельно опасный для власти: Почему такой страшной ценой? И чтобы подобные вопросы не возникали, стихи эти негласно легли под запрет. Так под "полузапретом" они и пребывают по сегодняшний день... А цену Победы мог определить только товарищ Сталин, и определена она была в 6 миллионов жертв. Это потом уже Хрущёв, чтоб очернить полководческий гений товарища Сталина, назвал цифру 20 миллионов. Брежнев же чуть подправил эту цифру, добавив ещё 7 миллионов. Кто не помнит о ярко выраженной сентиментальнисти генсека? И вспоминаются слова замечательной песни: "Мы за ценой не постоим!"
Вот так, судьбой своею смущены,
Прощались мы на празднике с друзьями.
И с теми, что в последний день войны
Еще в строю стояли вместе с нами;
И с теми, что ее великий путь
Пройти смогли едва наполовину;
И с теми, чьи могилы где-нибудь
Еще у Волги обтекали глиной;
И с теми, что под самою Москвой
В снегах глубоких заняли постели,
В ее предместьях на передовой
Зимою сорок первого;
и с теми,
Что, умирая, даже не могли
Рассчитывать на святость их покоя
Последнего, под холмиком земли,
Насыпанном нечуждою рукою.
Люблю и знаю их, сам пою многие песни военных лет. Но вот замечаю, из года в год - один и тот же репертуар в этот особый для всей страны День. Те же песни в разных вариациях, в разном исполнении. И если в 1941 году "Смуглянку" не пускали на фронт из-за её якобы фривольности, когда страна истекает кровью, сегодня "Смуглянка"(хорошая песня, кто бы спорил,) и другие хорошие песни не вылезают из эфира. А ЦЕНА Победы? И для цены есть время; минута молчания. МИНУТА!!! Попытайтесь вспомнить, когда в последний раз вы слышали в эфире стихи Твардовского? Когда вы слышали в эфире стихи поэтов-фронтовиков? Знакомы ли вам имена поэтов, погибших на войне, когда в последний раз вы слышали их стихи?
Одно коротенькое стихотворение нашего с вами современника, замечательного поэта Бориса Юдина. Написано оно о наших днях, о нас с вами. Но стихотворение это - в той же тональности, что и стихи Твардовского:
По утрам смотрю как в деревцах
Воробьи заводят перебранку.
Стал я старше своего отца:
Он ушёл из жизни спозаранку
Не моя и не его вина -
Ангелы подняли по тревоге.
Почему- то снится мне война.
Трупы на обочине дороги,
Эшелон, разрушенный вокзал,
Артобстрел, окопчик под сосною...
Господи! Ведь я не воевал!
Что со мною?
Что это со мною?
Об организаторе и вдохновителе великих побед советского народа в Великой Отечественной войне. Товарищ Сталин был человеком необычайной скромности. Не захотел признавать своих выдающихся заслуг в организации победы. Об этом он прямо сказал во время приёма по случаю Победы 24 мая1945 года:
"
Я поднимаю тост за здоровье Русского Народа не только потому, что он - руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но Русский Народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие Русского Народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества - над фашизмом.
Спасибо ему, Русскому Народу, за это доверие!"
Кроме самокритичного взгляда на выдающуюся организацию побед, здесь есть ещё один момент, который меня смутил. Среди присутствовавших военноначальников наверняка были люди разных национальностей. Имели ли эти национальности какое-то отношение к Победе?
А скромность великого полководца проявилась и в том, что при нём Парад Победы состоялся единожды - в 1945 году. Да оно и понятно, ведь парад проходил 1-го мая, и дублировать его через несколько дней было не рачительно. Для товарища Сталина день международной солидарности трудящихся всех стран был куда важнее ДНЯ ПОБЕДЫ. В 1948 году день 9-го мая перестал быть праздничным. Как праздничный этот день перенесли на 1-ое января. Вновь вернули 9-му МАЯ статус праздничного лишь в 1965 году. Вот такое было отношение у великого полководца к великому Празднику.
Что ж, мы трава? Что ж, и они трава?
Нет. Не избыть нам связи обоюдной.
Не мертвых власть, а власть того родства,
Что даже смерти стало неподсудно.
К вам, павшие в той битве мировой
За наше счастье на земле суровой,
К вам, наравне с живыми, голос свой
Я обращаю в каждой песне новой.
Вам не услышать их и не прочесть.
Строка в строку они лежат немыми.
Но вы - мои, вы были с нами здесь,
Вы слышали меня и знали имя.
В безгласный край, в глухой покой земли,
Откуда нет пришедших из разведки,
Вы часть меня с собою унесли
С листка армейской маленькой газетки.
Я ваш, друзья, - и я у вас в долгу,
Как у живых, - я так же вам обязан.
Из Твардовского, "В тот день, когда закончилась война..."
Мой День Победы:
дед Абрам, бабушка Женя, тётя Рахиль, 14-ти лет отроду - родители и сестрёнка моего отца были расстреляны в начале сентября 1941 года на окраине города Даугавпилса; отец спасся, учился в училище в другом городе, училище было эвакуировано, в 16 лет отца мобилизовали на оборонный завод, от голодных обмороков пытался спастись военкоматом, каждый раз возвращаем был к токарному станку. На фронт попал лишь в самом конце войны;
дядя Матвей и дядя Абрам, старшие братья моей мамы, красноармейцы похоронки на обоих пришли одна за другой в начале 1942 года; мама с осени 1941 года, с 16-ти лет по осень 1945 года - при госпитале, вначале санитаркой, позже - медсестрой;
тёща, Тамара Марковна, белорусска, родом из города Полоцка. Осенью 1941 года в возрасте 18 лет ушла вместе со своим мужем Борисом Исааковичем в полоцкие леса, в партизаны; в отместку полицаи расстреляли её маму и пятимесячную дочь; Борис в одном из боёв был тяжело ранен, подорвался на мине; вывезен на Большую Землю, где следы его затерялись; в конце 1942 года партизанский отряд передислоцирован в Латвию, где Тамара Марковна и встретила Яна Мартыновича, отца моей жены;
Ян Мартынович, латыш, мой тесть которого я так и не застал живым, умер не дожив до 50-ти; первый боевой орден получил за оборону Москвы; в 1942 году заброшен в Латвию для организации партизанского движения; был помощником командира бригады Героя Советского Союза Вилиса Самсона.
День Победы - он не раз в году, он до тех пор, пока жива в нас память