Каунатор Яков : другие произведения.

Ах, Душа Моя, Косолапая...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Ах, душа моя косолапая.
  Что болишь ты у меня, кровью капая.
  Кровью, капая в пыль дорожную,
  Не случилось бы со мной невозможное...
  
  Юлий Ким
  
  
  
  
  
  Гениальная строка Владимира Высоцкого в песне "На братских могилах" - "Все судьбы в единое слиты..." прилепилась ко мне, и повторяется мною очень часто. Универсальная строка, ко всем эпохам-временам, ко всем общественным слоям сословиям. И сейчас повторяю её... ВСЕ СУДЬБЫ В ЕДИНОЕ СЛИТЫ.
  
  
  
  
  Из газеты "Русское слово" от 1 марта(16 февраля) 1914 года:
  
  Маринетти.
   Маринетти отложил свой отъезд из Москвы в Милан до понедельника.
  В ноябре текущего года вождь итальянских футуристов предполагает вторично посетить Москву.
  Па этот раз он приедет в сопровождении своих единомышленников - поэтов, музыкантов, художников: Руссоло, Бочои, Буцци и др.
  Тогда же ими будет организована выставка футуристской живописи и будет устроено несколько концертов "музыки будущего".
  Выставка будет открыта с 10-го ноября по 10-е декабря. ("http://starosti.ru" )
  
  
  Событiя дня.(01 апреля (19 марта) 1914 года)
  
   " Советом Министров решено снарядить экспедицию из трех судов "Герта", "Андромеда" и "Татиана" для розысков экспедиции лейтенанта Седова и на розыски экспедиции Брусилова и Русанова послать судно "Эклипс".
   Произошло извержение сопки Джавтобэ близ Феодосии. Кратер опустился на 2 caжени. Лавой залито 10 десятин.
   В Вильне открылся северо-западный съезд российской экспортной палаты.
   В Азов прибыл Высочайше командированный генерал-майор Дашков."
  
  
  
  
  
  Перефразируя Владимира Маяковского(наберусь такой наглости, авось он простит)), скажем:
  "Коротка и до последнего мгновения нами изучена жизнь поэта Есенина!"
  
  
  
  
  
  
  
   Край любимый! Сердцу снятся
  Скирды солнца в водах лонных.
  Я хотел бы затерятся
   В зеленях твоих стозвонных.
  По меже, на переметке,
  Резеда и риза кашки.
  И вызванивают в четки
   Ивы - кроткие монашки. ...
  С.А.ЕСЕНИН
  
  
  
  ...Это - тоже год 1914. Только сейчас представилось: 100 лет прошло с первой публикации в журнале "Мирок" стихотворения "Берёза" молодого поэта Есенина.
  
  И названо имя. Обласканного ли жизнью-злодейкой, или отвергнутого ею? Но до конца испившего и сладость жизни-любви, и горечь разочарования...
  Как же мало отпущено было судьбою, как трагически короток "век" поэта. И - странно пророчески прозвучали строки из этого же раннего стихотворения "Край любимый":
  
  Рад и счастлив душу вынуть.
  Я пришел на эту землю,
  Чтоб скорей ее покинуть.
  ( 1914 )
  
  Крестьянский сын Сергей Есенин родился 21 сентября, или 3 октября по новому стилю 1895 года. Родился он "в том краю, где жёлтая крапива..." Край этот прозывался селом Константиново Рязанской губернии.
  
  
  
  
  
  
  
  Деревенские дома. Село Константиново
  
  
  
  
  Нигде, ни в каких воспоминаниях не упоминаются среди мальчишеских игрушек детские кубики. Забаву эту детскую для мальчишки заменяло складывание слов. И невдомёк было крестьянской маме, что сыновняя забава называется СТИХИ.
  Т. Ф. ЕСЕНИНА
   О СЫНЕ Родился в селе Константиново. Учился в своей школе, в сельской. Кончил четыре класса, получил похвальный лист. После отправили мы его в семилетку. Не всякий мог туда попасть, в семилетку, в то время. Было только доступно господским детям и поповым, а крестьянским нельзя было. Но он учился хорошо, мы согласились и отправили. Он там проучился три года. Стихи писал уже. Почитает и скажет: -- Послушай, мама, как я написал. Ну, написал и кладет, собирал все в папку. Читал он очень много всего. Жалко мне его было, что он много читал, утомлялся. Я подойду погасить ему огонь, чтобы он лег, уснул, но он на это не обращал внимания. Он опять зажигал и читал. Дочитается до такой степени, что рассветет и не спавши он поедет учиться опять."(http://az.lib.ru/e/esenin_s_a/text_0470.shtml)
   Наивные, не по возрасту "серьёзные, глубокомысленные", но почему-то вызывающие снисходительную улыбку:
  
  Милый друг, не рыдай,
  Не роняй слез из глаз
  И душой не страдай:
  Близок счастья тот час...
  
  Поэзия? Да ведь отроку, хотя, и не отроку ещё, ребёнку - 12 лет! Простительны и эта наивность, и это подражание "лучшим" образцам "слезливо-слюнявой романтики".
  
  
  "У всех великих людей биография тёмная..." - говаривал мой знакомец, когда я интересовался отдельными фактами его юности. Вот и у Сеpгея Александровича: "то ли крестьянский сын, то ли примазался, дабы невзначай к кулачеству не определили... То ли из старообрядческой семьи, то ли - истино православный..." Всё это из "воспоминаний современников". "Воспоминания современников" - продукт сугубо субъективный. Встретился автору герой к вечеру, усталый, угрюмый - вот вам клише: "Нраву наш герой сумрачного, глядит на окружающее изподлобья." А другому герой повстречался спозаранку, когда шёл, улыбаясь и утру, и солнцу весеннему. И тотчас же - отметина в воспоминаниях:" Дружелюбен, светел ликом, улыбчив."
  Поэтому - доверимся первому лицу:
   "У меня отец крестьянин,
  Ну а я крестьянский сын."(Сергей Есенин)
  Всё. Давайте поверим. Тем более, что всей своей короткой жизнью великий человек Сергей Есенин доказал свою преданность своей родине - русской деревне.
  
  
  "Часто, часто с разбитым носом
  Приходил я к себе домой."
  
  В бесконечных воспоминанях современников о Есенине он предстаёт то "сорви-голова", предводитель всей деревенской мальчишеской братии, то - тихоней.. Оно и понятно. Одному видится так, другому - разэтак... Конец 19-го века... Деревушка, раскинувшаяся на изумительной красоты приокских берегах... Но сомневаюсь. Сомневаюсь, что у крестьянского дитяти было в ту пору время доказывать своё верховенство в стае одноплеменников. Крестьянский труд - он тяжек, и с малолетства - будь любезен, впрягайся. А выяснять, кто верховод, а кто - под ним - да не крестьянское это дело.
  Поэтому поверю сказанному: из воспоминаний Н. Сардановского: "Тихий был мальчик, застенчивый, кличка ему была Серега-монах"
  В тихом мальчике был характер. Надо было остаться на второй год в третьем классе церковно-приходской школы(1907-1908 гг.), чтобы черeз год закончить школу с похвальной грамотой с формулировкой: "...За весьма хорошие успехи и отличное поведение, оказанное им в 1908-1909 учебного года""(http://esenin.ru/o-esenine/biografiia/lekmanov-o-sverdlov-m-zhizn-sergeia-esenina)
  Самолюбие. Жуткая, однако вещь, заставляющая тебя стремиться "всё выше и выше!" Да ведь это - в двенадцатилетнем мальчишке...
  А добавьте к этому самолюбию неуёмную жажду знаний, стремление(откуда? в крестьянском сыне?) к литературе...И он жадно поглощает, зaпоем читает литературу.
  В Городе он появляется таким же тихим Серёгой-монахом. Город! "Куда нам, лапотникам..." И робко, застенчиво заявляет он себя перед Александром Блоком:
  портрет Есенина этой поры в мемуарах Георгия Адамовича: "Есенин держался скромно и застенчиво, был он похож на лубочного "пригожего паренька", легко смеялся и косил при этом узкие, заячьи глаза" (Адамович 1993: 90).
  
  
  Из воспоминаний А.М.Горького:
  
  " Впервые я увидал Есенина в Петербурге в 1914 году 1, где-то встретил его вместе с Клюевым. Он показался мне мальчиком пятнадцати -- семнадцати лет. Кудрявенький и светлый, в голубой рубашке, в поддевке и сапогах с набором, он очень напомнил слащавенькие открытки Самокиш-Судковской, изображавшей боярских детей, всех с одним и тем же лицом. Было лето, душная ночь, мы, трое, шли сначала по Бассейной, потом через Симеоновский мост, постояли на мосту, глядя в черную воду. Не помню, о чем говорили, вероятно, о войне: она уже началась. Есенин вызвал у меня неяркое впечатление скромного и несколько растерявшегося мальчика, который сам чувствует, что не место ему в огромном Петербурге."
   (С.А.Есенин в воспоминаниях современников)
  
  Город встретил "Серёгу-монаха" с интересом и с усмешкой. Пресыщенный в начале ХХ века декадентской поэзией Город встретил живое слово Есенина если не восторженно, то - одобрительно. Казалось, будто в затхлое, удушливое помещение через форточку проник свежий воздух. Константин Ляндау: "...Мне показалось, как будто мое старопетербургское жилище внезапно наполнилось озаренными солнцем колосьями и васильками. <...> Когда Есенин читал свои стихи, то слушающие уже не знали, видят ли они золото его волос или весь он превратился в сияние. Даже его "оканье", особенно раздражавшее нас, петербуржцев, не могло нарушить волшебство его чтения, такое подлинное, такое непосредственное. Его стихи как бы вырастали из самой земли" (цит. по: Летопись. Т. 1: 219).
   А усмешку вызывала форма, в которой эта поэзия подавалась. Форма - в буквальном смысле слова. В воспоминаниях современников Есенин в этот период: " Большинство смотрело на него только как на новинку и любопытное явление. Его слушали, покровительственно улыбаясь, добродушно хлопали его "коровам" и "кудлатым щенкам", идиллические члены редакции были довольны, но в кучке патентованных поэтов мелькали очень презрительные усмешки" (Чернявский: 203).
   Городецкому пришла мысль нарядить Есенина в шелковую голубую рубашку, которая очень шла ему. Костюм дополняли плисовые шаровары и остроносые сапожки из цветной кожи.
  Из воспоминаний Владимира Маяковского:"В первый раз я его встретил в лаптях и в рубахе с какими-то вышивками и крестиками, - вспоминал Владимир Маяковский. - Это было в одной из хороших ленинградских квартир. Зная, с каким удовольствием настоящий, а не декоративный мужик меняет свое одеяние на штиблеты и пиджак, я Есенину не поверил. Он мне показался опереточным, бутафорским. Тем более, что он уже писал нравящиеся стихи и, очевидно, рубли на сапоги нашлись бы.
  
  Как человек, уже в свое время относивший и отставивший желтую кофту, я деловито осведомился относительно одежи:
  
  - Это что же, для рекламы?
  
  Есенин отвечал мне голосом таким, каким заговорило бы, должно быть, ожившее лампадное масло. Что-то вроде:
  
  - Мы деревенские, мы этого вашего не понимаем... мы уж как-нибудь... по-нашему... в исконной... посконной...
  
  <...> Но малый он был как будто смешной и милый.
  
  Уходя, я сказал ему на всякий случай:
  
  - Пари держу, что вы все эти лапти да петушки-гребешки бросите!
  
  Есенин возражал с убежденной горячностью."
  
  Эта "форма", образ, предлагаемый Есениным своим слушателям, был всего лишь - "товаром", "обёрткой" для содержимого. Своим крестьянским умом Есенин понимал, что, вряд ли его крестьянская поэзия будет услышана, выступай он во фраке или в городском костюме.
  
  И пройдёт всего лишь несколько лет, когда прорвётся у Серёги-монаха:
  
  "Прокатилась дурная слава,
  Что похабник я и скандалист.
  
  Ах! какая смешная потеря!..."
  
  Город! Что же ты сотворил с тихим мальчиком-монахом?
  Да ничего... Просто "тихий, скромный", одарённый и талантливый, от рождения искренний, вдруг увидел в Городе - Фальшь, Лицемерие, Лжеискренность...
   В одном из писем к другу Грише Панфилову Есенин пишет из Москвы:""Москва не есть двигатель литературного развития, а она всем пользуется готовым из Петербурга. Здесь нет ни одного журнала. Положительно ни одного. Есть, но которые только годны на помойку, вроде "Вокруг света", "Огонек". Люди здесь большей частью волки из корысти" (Есенин. Т. 6: 50).
  "Какому Богу поклонялся?"
  И всё это его хулиганство, "пьянство" и "фанаберия" - насмешка над Лицемерным Городом.
  
  Счастье, - говорил он, -
  Есть ловкость ума и рук.
  Все неловкие души
  За несчастных всегда известны.
  
  Это ничего,
  Что много мук
  Приносят изломанные
  И лживые жесты.
  
  В грозы, в бури,
  В житейскую стынь,
  При тяжелых утратах
  И когда тебе грустно,
  Казаться улыбчивым и простым
  Самое высшее в мире искусство.
  
  И только в прикосновении с деревней был он искренним и преданным.
  
  Ах, поля мои, борозды милые,
   Хороши вы в печали своей!
   Я люблю эти хижины хилые
   С поджиданьем седых матерей.
  
  
  
  Из газеты "Новое время" от 01 августа (19 июля) 1914 года:
  
  " В Петергофе состоялось чрезвычайной важности совещание министров.
   В Финляндии объявлено военное положение.
   Всеобщая мобилизация в России началась 18 июля и проходить с большим подъемом.
   В Москве состоялось заседание городской думы. Постановлено открыть кредит в один миллион рублей из запасного капитала на организацию врачебно-санитарной помощи на театре военных действий и в Москве.
   Состоялись патриотические манифестациии в Одессе, Николаеве, Варшаве, Риге, Либаве, Кишиневе, Харькове, Новгороде, Минске, Москве, Хабаровске, и т. д. "
  
  
  Непосредственное участие Сергея Есенина в 1 Мировой войне началось с апреля 1916 года, когда он был причислен санитаром к военно-санитарному поезду. Традиция давать благотворительные концерты в госпиталях перед раненными сложилась вовсе не в Великую Отечественную. Традиция эта была заложена ещё в 1 Мировую. Есенину часто приходилось выступать со своими стихами на таких импровизированных концертах. На одном из них, в госпитале под патронажем императрицы Александры Фёдоровны, он был услышан, и был представлен императрице.
  Но ещё раньше, в январе 1916 года Есенину вместе с другом - Николаем Клюевым довелось выступить перед Великой Княгиней Елизаветой Фёдоровной и её окружением. Елизавету Фёдоровну привлекала и поэзия Есенина, и сам образ "человека из народа". И для императрицы, и для Великой Княгини, внимание к Есенину и Клюеву было своеобразным актом патриотизма. В суровые военные дни продемонстрирована была близость к народу, к его культуре. Для друзей-поэтов в этих выступлениях не было никаких меркантильных целей. И можно было бы предположить мысли самого Есенина по поводу этих слушаний:"Нечто они - императрица и княгиня - не люди?", выступали перед всеми, выступили и перед высшим светом.
  Однако реакция была...
  "Реакция "общества" была бурной:"гнусный поступок" Есенина не выдумка, не "навет черной сотни", а непреложный факт; Возмущение вчерашним любимцем было огромно. Оно принимало порой комические формы. Так, С. И. Чацкина, очень богатая и еще более передовая дама, всерьез называвшая издаваемый ею журнал "Северные записки" -- "тараном искусства по царизму", на пышном приеме в своей гостеприимной квартире истерически рвала рукописи и письма Есенина, визжа: "Отогрели змею! Новый Распутин! Второй Протопопов!" Тщетно ее более сдержанный супруг Я. Л. Сакер уговаривал расходившуюся меценатку не портить здоровья "из-за какого-то ренегата". (С.А.Есенин в воспоминаниях современников, Т.1)
  
  Российская либеральная интеллигенция всегда отличалась своей высокой принципальностью. Одним из принципов, которому поклонялась интеллигенция. была постоянная оппозиция власти. Любой, не либеральной. Но стоило только либералам дотянуться до власти, как приходил черёд другому принципу: беспощадной борьбе с заклятыми противниками этих самых принципов.
  Сергей Александрович Есенин ни сном, ни духом не ведал об одном из этих принципов, когда читал свои стихи в присутствии царственных особ.
  
  
   ИЗ КНИГИ "РАДУНИЦА":
  
  Чую радуницу Божью
  Чую радуницу божью -
  Не напрасно я живу,
  Поклоняюсь придорожью,
  Припадаю на траву.
  
  Между сосен, между ёлок,
  Меж берёз кудрявых бус,
  Под венком, в кольце иголок,
  Мне мерещится Исус.
  
  Он зовёт меня в дубровы,
  Как во царствие небес,
  И горит в парче лиловой
  Облаками крытый лес.
  
  Голубиный пух от бога,
  Словно огненный язык,
  Завладел моей дорогой,
  Заглушил мой слабый крик.
  
  Льётся пламя в бездну зренья,
  В сердце радость детских снов,
  Я поверил от рожденья
  В богородицын покров.
  
  
  
  Пастух
  Я пастух, мои палаты -
  Межи зыбистых полей,
  По горам зелёным - скаты
  С гарком гулких дупелей.
  
  Вяжут кружево над лесом
  В жёлтой пене облака.
  В тихой дрёме под навесом
  Слышу шёпот сосняка.
  
  
  Базар
  На плетнях висят баранки,
  Хлебной брагой льёт теплынь.
  Солнца струганые дранки
  Загораживают синь.
  
  Балаганы, пни и колья,
  Карусельный пересвист.
  От вихлистого приволья
  Гнутся травы, мнётся лист.
  
  Дробь копыт и хрип торговок,
  Пьяный пах медовых сот.
  Берегись, коли не ловок:
  Вихорь пылью разметёт.
  
  За лещужною сурьмою -
  Бабий крик, как поутру.
  Не твоя ли шаль с каймою
  Зеленеет на ветру?
  
  Ой, удал и многосказен
  Лад весёлый на пыжну.
  Запевай, как Стенька Разин
  Утопил свою княжну.
  
  Ты ли, Русь, тропой-дорогой
  Разметала ал наряд?
  Не суди молитвой строгой
  Напоённый сердцем взгляд.
  
  
  
  Край ты мой заброшенный
  Край ты мой заброшенный,
  Край ты мой, пустырь,
  Сенокос некошеный,
  Лес да монастырь.
  
  Избы забоченились,
  А и всех-то пять.
  Крыши их запенились
  В заревую гать.
  
  
  
  Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха
  Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
  Выходи встречать к околице, красотка, жениха.
  
  Васильками сердце светится, горит в нём бирюза.
  Я играю на тальяночке про синие глаза.
  
  То не зори в струях озера свой выткали узор,
  Твой платок, шитьём украшенный, мелькнул за косогор.
  
  
  
  
  Выть
  Чёрная, потом пропахшая выть!
  Как мне тебя не ласкать, не любить?
  
  Выйду на озеро в синюю гать,
  К сердцу вечерняя льнёт благодать.
  
  Серым веретьем стоят шалаши,
  Глухо баюкают хлюпь камыши.
  
  Красный костёр окровил таганы,
  В хворосте белые веки луны.
  
  Тихо, на корточках, в пятнах зари
  Слушают сказ старика косари.
  
  
  
  
  Убогий
  Я странник убогий.
  С вечерней звездой
  Пою я о боге
  Касаткой степной.
  
  На шёлковом блюде
  Опада осин,
  Послухайте, люди,
  Ухлюпы трясин.
  
  Ширком в луговины,
  Целую сосну,
  Поют быстровины
  Про рай и весну.
  
  Я, странник убогий,
  Молюсь в синеву.
  На палой дороге
  Ложуся в траву.
  
  Покоюся сладко
  Меж росновых бус;
  а сердце лампадка,
  А в сердце Исус.
  
  
  
  Поминки
  Заслонили вётлы сиротливо
  Косниками мёртвые жилища.
  Словно снег, белеется коливо -
  На помин небесным птахам пища.
  
  Тащат галки рис с могилок постный,
  Вяжут нищие над сумками бечёвки.
  Причитают матери и крёстны,
  Голосят невесты и золовки.
  
  По камням, над толстым слоем пыли,
  Вьётся хмель, запутанный и клейкий.
  Длинный поп в худой епитрахили
  Подбирает чёрные копейки.
  
  Под черёд за скромным подаяньем
  Ищут странницы отпетую могилу.
  И поёт дьячок за поминаньем:
  "Раб усопших, господи, помилуй".
  
  
  [1915]
  
  
  Радуница: "РА́ДУНИ́ЦА, поминальный день в России, на востоке Белоруссии и северо-востоке Украины; приходится на вторник, реже - понедельник Фоминой недели (следующей за пасхальной). Радуница признана православной церковью, чтобы можно было после светлого праздника Пасхи (см. ПАСХА христианская) разделить с усопшими великую радость Воскресения Христова (отсюда и название)." (Энциклопедический словарь, 2009 год)
  
  Книга "Радуница" вышла в начале февраля 1916 года. Первая книга - как первый шаг, шаг из "монашествующих" детства и отрочества в молодость. Для Есенина книга стала своеобразным актом самоутверждения.Заканчивалась пора ученичества и начиналось время творчества. В ученичестве он был одержим, в воспоминаниях одного из друзей, однажды на одной из лекций о поэзии, в которой несколько раз было произнесено имя Баратынского, Есенин, уже знакомый с его поэзией, обмолвился:"Надо будет ещё раз перечитать Баратынского".
  В творчестве он был тщеславен и самолюбив, как тщеславны и самолюбивы все творческие натуры.
  Нетерпеливое ожидание и - радость от первых положительных откликов на книгу. Воодушевлённый этими откликами, он восклицает: "Все говорили в один голос, что я талант. Я лучше других знал это." Вот оно, самоутверждение! Он, крестьянский сын, отныне ТАЛАНТ! Он - ПОЭТ! И обязательно он будет ПЕРВЫМ из них! Ранние стихи Сергея Есенина, как и "Радуница" географически очень локальны, они очерчены лишь тем сельским пейзажем, который окружал молодого поэта.
  В порыве эйфории он совершенно забыл, что в творческой среде правит бал дух соперничества. И в каждом успехе всегда найдётся "ведро дёгтя". Оно и нашлось вскоре в потоке критических замечаний к "Радунице":
  
  " Николай Лернер, обвинивший Есенина и Клюева в сознательной и безвкусной стилизации "родной речи": "...Трудно поверить, что это русские, до такой степени стараются они сохранить "стиль рюсс", показать "национальное лицо" <...> Есенин не решается сказать: "слушают ракиты". Помилуйте: что тут народного? А вот "слухают ракиты" - это самое нутро народности и есть. "Хоровод" - это выйдет чуть не по-немецки, другое дело "корогод", квинтэссенция деревенского духа <...> Оба щеголяют "народными" словами, как военный писарь "заграничными", и обоих можно рекомендовать любознательным людям для упражнения в переводах с "народного" на русский" (Лекманов О., СвердловМ., Жизнь Сергея Есенина)
  
  
   "...Их искание выразилось, главным образом, в искании... бархата на кафтан, плису на шаровары, сапогов бутылками, фабричных, модных, форсистых, помады головной и чуть ли не губной", - издевался Н. Шебуев в легкомысленном "Обозрении театров";
   наблюдатель из солидного "Нового времени": "...Поэты-"новонародники" гг. Клюев и Есенин производят попросту комическое впечатление в своих театральных поддевках и шароварах, в цветных сапогах, со своими версификационными вывертами, уснащенными якобы народными, непонятными словечками. Вся эта нарочитая разряженность не имеет ничего общего с подлинной народностью, всегда подкупающей искренней простотой чувства и ясностью образов";
   "Их творчество от подлинно народного творчества отличается так же резко, как опереточный мужичок в шелковой рубахе и плисовых шароварах отличается от настоящего мужика в рваной сермяге и с изуродованными работой руками, - обличал Клюева и Есенина Д. Семеновский. (Лекманов О., СвердловМ., Жизнь Сергея Есенина)
  Странным образом в этом потоке критических замечаний, а точнее, язвительных выпадов, нет ничего близкого к литературному анализу. Вся критика сводится к "парфюмерно-мануфактурным" изыскам. Но судьи, судьи кто? А судьи - мещане, городского сословия. О крестьянах наслышаны из стихов Некрасова, что-то: "назови мне такую обитель, я такого угла не видал, где бы сеятель твой и хранитель, где бы русский мужик не стонал..."
  Много позже, много-много позже у Есенина прорвётся по другому поводу, но тоже, имеющему касательство к этим "критикам":
  "Они бы вилами пришли вас заколоть
   За каждый крик ваш, брошенный в меня!"
  
  А ведь напрасно, совершенно напрасно не обратили внимание критики на поэтику "Радуницы"... "Радуница" - это книга - "созерцания". Перед читателями открылось авторское видение окружающего мира, иногда - удивлённое, иногда - восхищённое, иногда - задумчиво-философское. Но всегда окрашенное авторским лирическим отношением. И в этом взгляде на мир была та самая свежесть, которая так прельстила почитателей Есенина. Мир ещё был мал, узок, ограниченный лишь Константиновым и его окрестностями, да ведь и поэт был ещё очень молод. Весь мир только открывался перед ним. Главное же, главное - поэт умел видеть, и у него был СВОЙ, ОСОБЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ взгляд.
  
  
  
  
  ТЕЛЕГРАММА М.В. РОДЗЯНКО - НИКОЛАЮ II О ПОЛОЖЕНИИ В ПЕТРОГРАДЕ
  
  "26 февраля 1917 г.
  
  Положение серьезное. В столице - анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общественное недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всяческое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на венценосца."
  
  
  
  МАНИФЕСТ ОБ ОТРЕЧЕНИИ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ П И О СЛОЖЕНИИ С СЕБЯ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ
  
  2 марта 1917 г.
  
   "В эти решительные дни в жизни России, почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственною Думою признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть."
  
  
  
  
  От народного комиссара по просвещению
  
   "Граждане России!
  
  Восстанием 25 октября трудящиеся массы впервые достигли подлинной власти.
  
  Всероссийский Съезд Советов временно передал эту власть Исполнительному Комитету и Совету Народных Комиссаров.
  
  Волею революционного народа я назначен народным комиссаром по просвещению.
  
  Дело общего руководства народным просвещением, поскольку таковое остается за центральной государственной властью, поручается впредь до Учредительного Собрания государственной комиссии по народному просвещению, председателем и исполнителем которой является народный комиссар.
  
  На какие же основные положения будет опираться государственная комиссия? Как определяется круг ее компетенции?
  
  Общее направление просветительной деятельности
  
  Всякая истинно демократическая власть в области просвещения в стране, где царит безграмотность и невежество, должна поставить своей первой целью борьбу против этого мрака. Она должна добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности путем организации сети школ, отвечающих требованиям современной педагогики, и введения всеобщего обязательного и бесплатного обучения, а вместе с тем устройства ряда таких учительских институтов и семинарий, которые как можно скорее дали бы могучую армию народных педагогов, потребную для всеобщего обучения населения необъятной России...
   Народный комиссар по просвещению А. В. Луначарский
  
  Петроград, 29 октября 1917 года
  
  
  
  
  "Коммунизм - это молодость мира!
   И его возводить молодым!"
   Ю.Визбор.
  
  
  К 1917 году Сергею Есенину исполнилось 21 год. По человеческим меркам - это и не возраст вовсе, так, отрочество... А уж по литературным меркам 21 год это вообще - детство. Но - "Я - первый!" Да были ли у него основания так самоуверено заявлять? Конечно же, были. Талант, помноженный на желание у всех учиться, энергетика молодого, тщеславного и самолюбивого автора, выдвигали его в первые ряды поэтов.
  И в 22 года - какой там возраст? - кругозор расширяется, в его стихах появляются и социальные, и политические темы. Они войдут в его поэзию так органично потому, что он не был человеком равнодушным, был человеком, стремящимся к новому, к переменам. И на Февральскую революцию, и на Октябрьский переворот он реагировал бурно. Странная смесь интроверта, когда созерцание природы действовало на него успокаивающе, вдруг взрывалось стрмлением непременно быть лучшим, быть первым. А кто из них, поэтов молодых, поэтов маститых не стремился, не мнил себя первым? ( Помните, у Высоцкого: "Все лезут в первые! С ума сойти!")
   Hовые темы, как бы ни были органичны, всё же вырываются из есенинской уже привычной стилистики.
  И странным диссонансом, совершенно неожиданно прозвучало стихотворение "Товарищ":
  
  Он был сыном простого рабочего,
  И повесть о нем очень короткая.
  Только и было в нем, что волосы как ночь
   Да глаза голубые, кроткие...
  
  ...Жил Мартин, и никто о нем не ведал.
  Грустно стучали дни, словно дождь по железу.
  И только иногда за скудным обедом
   Учил его отец распевать марсельезу.
  
   "Вырастешь, - говорил он, - поймешь...
  Разгадаешь, отчего мы так нищи!"
  И глухо дрожал его щербатый нож
   Над черствой горбушкой насущной пищи...
  
  ...Но спокойно звенит
   За окном,
  То погаснув, то вспыхнув
   Снова,
  Железное
   Слово:
   "Рре-эс-пуу-ублика!"
  
  
  
  
  Как не похоже это на есенинскую стилистику! Казалось бы, вот, найдена своя стезя, которая ведёт к успеху, и неожиданно каким-то ветром(февральским, октябрьским: "Дул как всегда октябрь ветрами..." - из Маяковского), вдруг шатнуло, словно выбило из колеи!
  
  "О Русь, взмахни крылами ..."
  
  О Русь, взмахни крылами,
  Поставь иную крепь!
  С иными именами
  Встает иная степь...
  
  ...Сокройся, сгинь ты, племя
  Смердящих снов и дум!
  На каменное темя
  Несем мы звездный шум.
  
  Довольно гнить и ноять,
  И славить взлетом гнусь -
  Уж смыла, стерла деготь
  Воспрянувшая Русь.
  
  Уж повела крылами
  Ее немая крепь!
  С иными именами
  Встает иная степь.
  
  1917
  
  
  "Наше время пришло..."
   "Помнишь, мы встретились на Невском, через несколько дней после февральской революции. Ты шел с Клюевым и еще каким-то поэтом, шипел: "Наше время пришло". (Из письма Рюрика Ивнева к Сергею Есенину) А дальше - больше...:"настало "крестьянское царство" и что с дворянчиками нам не по пути."
  Недавно ещё "дворянчики", Блок, Брюсов, были в кумирах, учителях... Недавно, всего лишь год назад читал стихи в Царском Селе... Нынче же, в марте 1917 года - "наше время пришло!"
  Помилуйте, да Есенин ли это? Есенин. Крестьянский сын. И "наше время пришло" прорвалось в нём тем самым генетическим крестьянским кодом, который таился столетиями... Оттуда, со времён Стеньки Разина да Пугачёва.
  
  
  Из стихотворения "МОЙ ПУТЬ":
  
  Россия... Царщина...
   Тоска...
   И снисходительность дворянства.
   Ну что ж!
   Так принимай, Москва,
   Отчаянное хулиганство.
  
   Посмотрим -
   Кто кого возьмет!
   И вот в стихах моих
   Забила
   В салонный вылощенный
   Сброд
   Мочой рязанская кобыла.
  
   Не нравится?
   Да, вы правы -
   Привычка к Лориган
   И к розам...
   Но этот хлеб,
   Что жрете вы, -
   Ведь мы его того-с...
   Навозом...
  
  
  Есенин активен. Он не только в печати, он носится с выступлениями по клубам, заводам, словно некий вихрь подхватил его и он сам рад этим порывам, этому неведанному ранее потоку энергетики. И только бывшие "собратья" изумлённо наблюдают произошедшую с ним метаморфозу. Если бы просто наблюдали... Но вот появляются язвительные реплики, упрёки:
  "О чем свидетельствуют все эти "смещения" и метаморфозы Есенина после Февральской и Октябрьской революций? Только ли о "канареечности" (З. Гиппиус - цит. по: Летопись. Т. 2: 108) в соединении с расчетливостью и беспринципностью? Подобные оценки есенинского творчества в 1917 и особенно 1918 годах были весьма нередки: его обвиняли в том, что он стремится непременно "связать себя с победоносцами" (Е. Замятин), стать "одописцем революции и панегиристом "сильной власти"" (В. Ховин - Летопись. Т. 2: 102, 149)." (ЛЕКМАНОВ О., СВЕРДЛОВ М. Жизнь Сергея Есенина.)
  Одно из странных свойств каждой человеческой натуры слепо следовать "святому" принципу: "Кто не с нами, тот против нас!" Как часто мы отказываем другому в праве на своё видение окружающего мира...
  Есенин... Ему 23 года. Возраст молодости, когда все порывы подчинены одному: "Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног!" И в своём "отречении" он приходит к богохульству. В "Радунице": "Я поверил от рожденья В богородицын покров.";" сердце лампадка, А в сердце Исус."
  И буквально на волне, в ноябре 1917 года - поэма "Преображение":
  
  "Облаки лают,
  Ревет златозубая высь...
  Пою и взываю:
  Господи, отелись!"
  
  "- А знаешь, - сказал он, после того, как разговор об отелившемся господе был кончен, - во мне... понимаешь ли, есть, сидит этакий озорник! Ты знаешь. Я к богу хорошо относился, и вот... Но ведь и все хорошие поэты тоже... Например, Пушкин... Что?" (Воспоминания. Т. 1: 255-266, 268)
  
  И, наконец, в "Инонии", задуманной в конце 1917 года:
  
  "Тело, Христово тело,
  Выплевываю изо рта.
  ..............................
  Ныне ж бури воловьим голосом
  Я кричу, сняв с Христа штаны...
  
  ... Не губить пришли мы в мире,
  А любить и верить...
  
   Новый на кобыле
  Едет к миру Спас.
  Наша вера - в силе.
  Наша правда - в нас."
  
  "Наша вера - в силе..." Он оказался провидцем лишь в этом.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов
  
  Декрет
  от 28 октября 1917 года
  
  О полноте власти Советов
  
  Принят
  II Всероссийским Съездом Советов
  Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов
  Вся власть отныне принадлежит Советам. Комиссары бывшего Временного Правительства отстраняются. Председатели Советов сносятся непосредственно с Революционным Правительством
  
  .
  
  
  Принят II Всероссийским Съездом Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов
  
  27 октября 1917 года
  
  ДЕКРЕТ О ЗЕМЛЕ
  1) Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа.2) Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями, переходят в распоряжение Волостных Земельных Комитетов и Уездных Советов Крестьянских Депутатов впредь до разрешения Учредительным Собранием вопроса о земле.
  
  КРЕСТЬЯНСКИЙ НАКАЗ О ЗЕМЛЕ[править]
  
  Вопрос о земле, во всем его объеме, может быть разрешен только всенародным Учредительным Собранием.
  
  Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково:
  
  Все постепенностью, которая должная определяться Уездными Советами Крестьянских Депутатов.
  сод ержащееся в этом наказе, как выражение безусловной воли огромного большинства сознательных крестьян всей России, объявляется временным законом, который впредь до Учредительного Собрания проводится в жизнь по возможности немедленно
  
  
  
  
  Из ПРОГРАММЫ
   Российской Коммунистической Партии
  (большевиков)
  принята VIII съездом партии 18-23 марта 1919 года
  
  ""Необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров. ... Советское государство, по самой своей сущности, направлено к подавлению сопротивления эксплуататоров, и советская Конституция, исходя из того, что всякая свобода является обманом, если она противоречит освобождению труда от гнета капитала, не останавливается перед отнятием у эксплуататоров политических прав. Задача партии пролетариата состоит в том, чтобы, проводя неуклонно подавление сопротивления эксплуататоров и идейно борясь с глубоко вкоренившимися предрассудками насчет безусловного характера буржуазных прав и свобод, разъяснять вместе с тем, что лишение политических прав и какие бы то ни было ограничения свободы необходимы исключительно в качестве временных мер борьбы с попытками эксплуататоров отстоять или восстановить свои привилегии."
  
  
  
  Учередительное собрание, о котором так убедительно растолковывали тёмному населению большевики, не просуществовала и дня. Было разогнано в первый же день своего созыва, в январе 1918 года. Спустя ещё год уже не стесняясь и не скрываясь, большевики провозгласят в своей программе установление ДИКТАТУРЫ пролетариата. К этому времени пролетариат в России составлял 19,6%. Более чем в 4 раза превосходило по численности "диктатуру" крестьянство, 82%...
  
  
  
   Из маленькой поэмы Есенина "Небесный барабанщик":
  
  
   Гей вы, рабы, рабы!
   Брюхом к земле прилипли вы.
   Нынче луну с воды
   Лошади выпили.
  
   Листьями звезды льются
   В реки на наших полях.
   Да здравствует революция
   На земле и на небесах!
  
   Души бросаем бомбами,
   Сеем пурговый свист.
   Что нам слюна иконная
   В наши ворота в высь?
  
   Нам ли страшны полководцы
   Белого стада горилл?
   Взвихренной конницей рвется
   К новому берегу мир.
  
  ....Солдаты, солдаты, солдаты -
   Сверкающий бич над смерчом.
   Кто хочет свободы и братства,
   Тому умирать нипочем.
  
  ....Скоро, скоро вал последний
   Миллионом брызнет лун.
   Сердце - свечка за обедней
   Пасхе массы и коммун.
  
   Ратью смуглой, ратью дружной
   Мы идем сплотить весь мир.
   Мы идем, и пылью вьюжной
   Тает облако горилл.
  
  "Небесный барабанщик" имеет посвящение: Л.Н. Старку. Леонид Николевич Старк, сын царского адмирала, член партии большевиков с 1905 года, журналист, затем - на дипломатической работе, затем год 1937, в котором "все судьбы в единое слиты".
   Осуждён, расстрелян... Точная дата написания стихотворения не установлена. Склоняются к 1919 году... Наверное, так. Известно, что думал всерьёз о вступлении в партию коммунистов, даже написал заявление. И появляются стихи, похожие на "Небесного барабанщика" своими призывами к новизне, к новому миру:
  
  
  В час, когда ночь воткнет
  Луну на черный палец,-
  Ах, о ком? Ах, кому поет
  Про любовь соловей-мерзавец?
  
  Разве можно теперь любить,
  Когда в сердце стирают зверя?
  Мы идем, мы идем продолбить
  Новые двери.
  
  К черту чувства. Слова в навоз,
  Только образ и мощь порыва!
  Что нам солнце? Весь звездный обоз -
  Золотая струя коллектива.
  
  Что нам Индия? Что Толстой?
  Этот ветер что был, что не был.
  Нынче мужик простой
  Пялится ширьше неба.
  
  ‹Январь 1919»
  
  
  И кажется мне, есть что-то противоречащее самой поэтической натуре. "Весь звёздный обоз - золотая струя коллектива." Он, Есенин, яркий индивидуалист - и коллектив?
  От "Небесного барабанщика" неожиданно(неожиданно ли?) возвращение в родную "стихию":
  
  "Вот оно, глупое счастье
  С белыми окнами в сад!
  По пруду лебедем красным
  Плавает тихий закат.
  
  Здравствуй, златое затишье,
  С тенью березы в воде!
  Галочья стая на крыше
  Служит вечерню звезде.
  
  Где-то за садом несмело,
  Там, где калина цветет,
  Нежная девушка в белом
  Нежную песню поет.
  
  Стелется синею рясой
  С поля ночной холодок...
  Глупое, милое счастье,
  Свежая розовость щек!
  
  1918
  
  
  Отличия видны невооружённым глазом. И в стилистике "Небесного барабанщика" и "Вот оно, глупое счатье...", и в ритмике стихов. Оба стихотворения написаны почти одновременно, и странно, если в "Барабанщике" -"Разве можно теперь любить?...к чёрту чувства...", то второе стихотворение наполнено, вернее, переполнено чувственностью. Если в "Барабанщике" "пошаговый" ритм - "Мы идём, мы идём продолбить...", то другое - напевно-плавное. И почему-то "Барабанщик" напоминает мне агитки Бедного Демьяна. Много позже Есенин иронически скажет:
  " С горы идет крестьянский комсомол,
   И под гармонику, наяривая рьяно,
   Поют агитки Бедного Демьяна,
   Веселым криком оглашая дол."
  
  В "Барабанщике", как и в нескольких других ррреволюционных агитках, Сергей Александрович изменил себе. В этих стихах отсутствует душа. В них - мысль, сиюминутная, порывистая. Коньюктурная ли, в чём часто пытались упрекнуть Есенина? Да нет же, искренняя, из той веры, что новое - это обязательно светлое и хорошее. "К чёрту чувства! Слова в навоз." ... Не удалось ему обмануть свою душу и свои чувства...
  Маяковскому было куда легче: он поклонялся Музе по имени Революция безоговорочно, без тени сомнения, отдав этой музе и мысли, и чувства.
  Есенину было сложнее, у него - две Музы: Русь, и Любовь. Им поклонялся, им был предан, и делить их с чем бы то ни было, не мог, и не хотел.
  "Отдам всю душу Октябрю и Маю,
  Но только Лиры милой не отдам..."
  
  
  
  
  "Не знали вы,
  Что я в сплошном дыму,
  В развороченном бурей быте
  С того и мучаюсь, что не пойму -
  Куда несет нас рок событий." (Из "Письма к женщине" Сергея Есенина)
  
  
  От "Небесного барабанщика" до "Письма к женщине" пройдёт небольшой срок, 7 лет. Как однажды вырвется у Сергея Александровича: "Как мало прожито, как много пережито..."
  
  Из прожитого: " О полноте власти Советов
  
  Принят
  II Всероссийским Съездом Советов
  Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов 27 октября 1917 года"
  
  Из пережитого:"Из ПРОГРАММЫ
   Российской Коммунистической Партии
  (большевиков)
  принята VIII съездом партии 18-23 марта 1919 года
  
  ""Необходимое условие этой социальной революции составляет диктатура пролетариата, т. е. завоевание пролетариатом такой политической власти, которая позволит ему подавить всякое сопротивление эксплуататоров. ...
  
  Из прожитого: ДЕКРЕТ О ЗЕМЛЕ
  1) Помещичья собственность на землю отменяется немедленно без всякого выкупа.2) Помещичьи имения, равно как все земли удельные, монастырские, церковные, со всем их живым и мертвым инвентарем, усадебными постройками и всеми принадлежностями, переходят в распоряжение Волостных Земельных Комитетов и Уездных Советов Крестьянских Депутатов впредь до разрешения Учредительным Собранием вопроса о земле.
  
  КРЕСТЬЯНСКИЙ НАКАЗ О ЗЕМЛЕ[править]
  
  Вопрос о земле, во всем его объеме, может быть разрешен только всенародным Учредительным Собранием"
  
  Пережито: Учередительное собрание будет разогнано большевиками в самый первый день своего существования...
  
  Между этим "Прожито" и "Пережито" пролегла человеческая драма. К 1918 году Есенину исполнилось 22 года. Это возраст романтических надежд, исканий и иллюзий... События послеоктябрьские развеяли иллюзии, обрушили надежды. Драма боолезненная, да ведь, не его одного коснулась, а всякого, кто причислял себя к жителю России... Но драма эта - была чисто человеческая. Для Есенина она ещё обернулась творческой трагедией...
  Его Русь, его Деревня, которыe он любил и которым поклонялся, оказались совсем иными, совсем не похожими на то, что он воспевал! Всё пытался найти в стихах Есенина слово РОССИЯ. Не нашёл... Может быть, плохо искал? Но: как же часто встречается в его стихах "РУСЬ"!
  
  
  Из стихотворения "РУСЬ БЕСПРИЮТНАЯ":
  
   РОССИЯ-мать!
   Прости меня,
   Прости!
   Но эту дикость, подлую и злую,
   Я на своем недлительном пути
   Не приголублю
   И не поцелую.
  
  
  Из стихотворения "РУСЬ":
  
   Но люблю тебя, родина кроткая!
   А за что - разгадать не могу.
   Весела твоя радость короткая
   С громкой песней весной на лугу.
  
   Я люблю над покосной стоянкою
   Слушать вечером гуд комаров.
   А как гаркнут ребята тальянкою,
   Выйдут девки плясать у костров.
  
   Загорятся, как черна смородина,
   Угли-очи в подковах бровей.
   Ой ты, Русь моя, милая родина,
   Сладкий отдых в шелку купырей.
  
   Ах, поля мои, борозды милые,
   Хороши вы в печали своей!
   Я люблю эти хижины хилые
   С поджиданьем седых матерей.
  
   Припаду к лапоточкам берестяным,
   Мир вам, грабли, коса и соха!
   Я гадаю по взорам невестиным
   На войне о судьбе жениха.
  
   Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
   Лишь к тебе я любовь берегу.
   Весела твоя радость короткая
   С громкой песней весной на лугу.
  
   <1914>
  Из стихотворения "РУСЬ СОВЕТСКАЯ:
  
   Но и тогда,
   Когда во всей планете
   Пройдет вражда племен,
   Исчезнет ложь и грусть, -
   Я буду воспевать
   Всем существом в поэте
   Шестую часть земли
   С названьем кратким "Русь".
  
   <1924>
  
  xxx
  Гой ты, Русь, моя родная,
  Хаты - в ризах образа...
  Не видать конца и края -
  Только синь сосет глаза.
  
  
  x x x
  
  О Русь, взмахни крылами,
  Поставь иную крепь!
  С иными именами
  Встает иная степь.
  
  Довольно гнить и ноять,
  И славить взлетом гнусь -
  Уж смыла, стерла деготь
  Воспрянувшая Русь.
  
  x x x
  
  Золотою лягушкой луна
  Распласталась на тихой воде.
  Словно яблонный цвет, седина
  У отца пролилась в бороде.
  
  Я не скоро, не скоро вернусь!
  Долго петь и звенеть пурге.
  Стережет голубую Русь
  Старый клен на одной ноге,
  
  
  Из стихотворения "МОЙ ПУТЬ":
   Тогда я понял,
   Что такое Русь.
   Я понял, что такое слава.
   И потому мне
   В душу грусть
   Вошла, как горькая отрава.
  
  Из стихотворения "КОБЫЛЬИ КОРАБЛИ":
  
  Кто это? Русь моя, кто ты? кто?
   Чей черпак в снегов твоих накипь?
   На дорогах голодным ртом
   Сосут край зари собаки.
  
  
  Есть в слoве Русь нечто патриархальное, пришедшее из очень далёкой старины. Почитай, уже несколько столетий, как привык люд к названию РОССИЯ. В этом "новомодном" слове звучит какая-то собранность, величие. А РУСЬ - дань старине глубокой, некий поэтический символ. И кажется, что и Русь, и деревня в стихах Сергея Есенина стали плодом его поэтического и романтического воображения.
  1917 год разрушил эти образы, деревня и Русь всё явственней и явственней стали предъявлять поэту свои реальные черты, оказавшиеся совсем не такими, какими он их воспевал...
  Для партии власти, как нынче назвали бы большевиков, крестьянин всегда представлялся мелким собственником, капиталистом. Да ведь и "богатые тоже плачут"... Крестьянство было неоднородным: бедняки, середняки, кулаки. Чтобы прослыть середняком, достаточно было иметь корову и лошадь.
  В те далёкие времена "хорошая дойная корова стоила до 60 рублей, рабочая ломовая лошадь - 70 рублей."(Юрий Романов,Цены и жалования в Царской России. "Корова за три рубля") Одним словом, "капиталист" в чистом виде, с которым молодой советской власти приходилось воевать. В этой войне против сельской буржуазии власть опиралась на бедноту. С этой целью в деревнях и созданы были "комбеды", комитеты бедноты.
  Ах, каким же мстительным может быть русский мужик! Ещё со времён Емельки Пугачёва об это знали, недаром аксиомой стало выражение, что русский бунт самый беспощадный и бессмысленный. Ну так ведь это когда было... Нынче же век ХХ.
   Помнится, "Усатый" вождь всех народов однажды проговорился в узком кругу приближённых, что самое сладкое в жизни - это месть. Нахлебавшись солёного и горького в своей повседневной жизни, русский мужик был очень "охочь до сладкого..."
  "СВЕДЕНИЯ О МАССОВЫХ УБИЙСТВАХ,
  совершенных большевиками (коммунистами) в июне-июле 1918 года в городе Ставрополе (Кавказском)
  
  Обыски, в которых принимали непосредственное участие и высшие представители советской власти, уже не ограничивались одним грабежом, а часто заканчивались арестами обыскиваемых, производившимися по усмотрению любой кучки красноармейцев. Первым был убит в ночь с 19 на 20 июня А. А. Чернышев, педагог, гласный Городской думы, социалист-революционер, арестованный 16 июня на вечеринке за то, что неодобрительно отзывался о большевиках. 20 июня труп его был обнаружен и опознан в Мамайском лесу, близ города, причем на трупе были следы многочисленных шашечных и штыковых ударов, нанесенных, главным образом, в грудь, в голову, в частности, в висок и в лицо; пулевая рана в спину между лопаток, отрублен указательный палец, раздроблена голова, выбит глаз, вывихнута кисть руки. 20 июня был арестован и на следующий день убит отставной генерал И. А. Мачканин, 80 лет, участник Крымской кампании, покорения Кавказа и Турецкой войны, который уже по возрасту своему не мог представлять для большевиков никакой опасности; тем не менее убит он с исключительной жестокостью: труп его был найден в так называемом "Холодном роднике", в овраге, под несколькими другими трупами. Весь окровавленный, труп престарелого генерала был в одном нижнем белье и в носках, залитых кровью; в области груди и спины оказалось до 24 колотых ран, голова почти была отделена от шеи ударом шашки сзади. Убивали людей повсюду: около их домов, близ вокзала, в казармах, трупы находились на улицах, в канавах, в лесу под городом, и т. д.; среди зарубленных были офицеры, частные лица, старики, подростки-гимназисты; все найденные трупы оказались в одном нижнем белье, одежда и обувь отбирались красноармейцами; на всех трупах обнаружены многочисленные ранения и огнестрельным, и холодным оружием, преимущественно по голове, по лицу, по глазам, следы побоев, вывихов и даже удушения, у многих головы раздроблены, лица изрублены, все это свидетельствует о невероятной жестокости убийц, наносивших своим жертвам, раньше чем с ними покончить, возможно больше мучений."(ХРОНОС)
  Из книги "Окаянные дни" Ивана Бунина:
  " Тамбовские мужики, села Покровского, составили протокол: "30-го января мы, общество, преследовали двух хищников, наших граждан Никиту Александровича Булкина и Адриана Александровича Кудинова. По соглашению нашего общества, они были преследованы и в тот же момент убиты".
  
  
  Из поэмы "Анна Снегина":
  
  У них там есть Прон Оглоблин,
   Булдыжник, драчун, грубиян.
   Он вечно на всех озлоблен,
   С утра по неделям пьян.
   И нагло в третьевом годе,
   Когда объявили войну,
   При всем честном народе
   Убил топором старшину.
   Таких теперь тысячи стало
   Творить на свободе гнусь.
   Пропала Расея, пропала...
   Погибла кормилица Русь..."
   Такие всегда на примете.
   Живут, не мозоля рук.
   И вот он, конечно, в Совете,
   Медали запрятал в сундук.
   Но со тою же важной осанкой,
   Как некий седой ветеран,
   Хрипел под сивушной банкой
   Про Нерчинск и Турухан:
   "Да, братец!
   Мы горе видали,
   Но нас не запугивал страх..."
  (1925)
  
  
  
  Из стихотворений 1919-го года:
  Кобыльи корабли
  
  Если волк на звезду завыл,
   Значит, небо тучами изглодано.
   Рваные животы кобыл,
   Черные паруса воронов.
  
   Не просунет когтей лазурь
   Из пургового кашля-смрада;
   Облетает под ржанье бурь
   Черепов златохвойный сад.
  
   Слышите ль? Слышите звонкий стук?
   Это грабли зари по пущам.
   Веслами отрубленных рук
   Вы гребетесь в страну грядущего.
  
   Плывите, плывите в высь!
   Лейте с радуги крик вороний!
   Скоро белое дерево сронит
   Головы моей желтый лист.
  
   2
  
   Поле, поле, кого ты зовешь?
   Или снится мне сон веселый -
   Синей конницей скачет рожь,
   Обгоняя леса и села?
  
   Нет, не рожь! скачет по полю стужа,
   Окна выбиты, настежь двери.
   Даже солнце мерзнет, как лужа,
   Которую напрудил мерин.
  
   Кто это? Русь моя, кто ты? кто?
   Чей черпак в снегов твоих накипь?
   На дорогах голодным ртом
   Сосут край зари собаки.
  
   Им не нужно бежать в "туда" -
   Здесь, с людьми бы теплей ужиться.
   Бог ребенка волчице дал,
   Человек съел дитя волчицы.
  
   3
  
   О, кого же, кого же петь
   В этом бешеном зареве трупов?
   Посмотрите: у женщин третий
   Вылупляется глаз из пупа.
  
  
  "Русь бесприютная":
  
  
  Ирония судьбы!
   Мы все отропщены.
   Над старым твердо
   Вставлен крепкий кол.
   Но все ж у нас
   Монашеские общины
   С "аминем" ставят
   Каждый протокол.
  
   И говорят,
   Забыв о днях опасных:
   "Уж как мы их...
   Не в пух, а прямо в прах...
   Пятнадцать штук я сам
   Зарезал красных,
   Да столько ж каждый,
   Всякий наш монах".
  
  
  ПЕСНЬ О ХЛЕБЕ
  
  Вот она, суровая жестокость,
  Где весь смысл - страдания людей!
  Режет серп тяжелые колосья,
  Как под горло режут лебедей.
  
  Наше поле издавна знакомо
  С августовской дрожью поутру.
  Перевязана в снопы солома,
  Каждый сноп лежит, как желтый труп.
  
  На телегах, как на катафалках,
  Их везут в могильный склеп - овин.
  Словно дьякон, на кобылу гаркнув,
  Чтит возница погребальный чин.
  
  
  Все побои ржи в припек одрасив,
  Грубость жнущих сжав в духмяный сок,
  Он вкушающим соломенное мясо
  Отравляет жернова кишок.
  
  И свистят по всей стране, как осень,
  Шарлатан, убийца и злодей...
  Оттого что режет серп колосья,
  Как под горло режут лебедей.
  
  <1921>
  
  Как горьки эти стихи...Как далеки они от восторженных лирических ранних стихов поэта. Приходит прозрение... И на смену "того и мучаюсь, что НЕ ПОЙМУ...", приходит другое:
  
  
   Русь советская
  
   А. Сахарову
  
   Тот ураган прошел. Нас мало уцелело.
   На перекличке дружбы многих нет.
   Я вновь вернулся в край осиротелый,
   В котором не был восемь лет.
  
   Кого позвать мне? С кем мне поделиться
   Той грустной радостью, что я остался жив?
   Здесь даже мельница - бревенчатая птица
   С крылом единственным - стоит, глаза смежив.
  
   Я никому здесь не знаком,
   А те, что помнили, давно забыли.
   И там, где был когда-то отчий дом,
   Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
  
  Какой разительный переход от энергетики, динамики 1917 года, и - неожиданный, не умиротворённый, а удивлённо-задумчивый, недоумённый взгляд на день сегодняший... Помните - "Я - первый!" И неожиданное, в поздних, послеоктябрьских днях: "Я последний поэт деревни"... Что стало причиной?
  
  
  
  
  "Вот так страна!
  Какого ж я рожна
  Орал в стихах, что я с народом дружен?"
  
  
  
  
  
  И кажется, что из поэзии Есенина уходит лирика. Впечатление это обманчиво. На смену пейзажной, созерцательной лирике приходит лирический герой. Всё чаще в его стихах звучит личное местоимение "Я".
  
  "Я еще никогда бережливо
  Так не слушал разумную плоть..."
  
  "Я хочу быть отроком светлым
  Иль цветком с луговой межи.
  
  Я хочу под гудок пастуший
  Умереть для себя и для всех."
  
  "Я нарочно иду нечесаным,
   С головой, как керосиновая лампа, на плечах."
  
  Я все такой же.
   Сердцем я все такой же.
   Как васильки во ржи, цветут в лице глаза."
  
  "Ну так что ж, что кажусь я циником,
   Прицепившим к заднице фонарь!
   Старый, добрый, заезженный Пегас,
   Мне ль нужна твоя мягкая рысь?
   Я пришел, как суровый мастер,
   Воспеть и прославить крыс.
   Башка моя, словно август,
   Льется бурливых волос вином.
  
   Я хочу быть желтым парусом
   В ту страну, куда мы плывем."
  
  "
  Русь моя, деревянная Русь!
  Я один твой певец и глашатай.
  Звериных стихов моих грусть
  Я кормил резедой и мятой.
  
  Бродит черная жуть по холмам,
  Злобу вора струит в наш сад,
  Только сам я разбойник и хам
  И по крови степной конокрад."
  
  
  
  В этом личностном "Я" попытка осмысления своего места в окружающем поэта мире, поиск "самоидентификации", как принято говорить нынче. И - странная раздвоенность: с одной стороны -"Приемлю ,всё как есть всё принимаю!"
  И неожиданно:
  
  x x x
  
  "Мир таинственный, мир мой древний,
  Ты, как ветер, затих и присел.
  Вот сдавили за шею деревню
  Каменные руки шоссе.
  
  О, привет тебе, зверь мой любимый!
  Ты не даром даешься ножу!
  Как и ты - я, отвсюду гонимый,
  Средь железных врагов прохожу.
  
  Как и ты - я всегда наготове,
  И хоть слышу победный рожок,
  Но отпробует вражеской крови
  Мой последний, смертельный прыжок."
  
  
  
  Из стихотворения "Русь советская":
  
  " Но голос мысли сердцу говорит:
   "Опомнись! Чем же ты обижен?
   Ведь это только новый свет горит
   Другого поколения у хижин.
  
   Уже ты стал немного отцветать,
   Другие юноши поют другие песни.
   Они, пожалуй, будут интересней -
   Уж не село, а вся земля им мать".
  
  И...
  
   Ах, милый край!
   Не тот ты стал,
   Не тот.
   Да уж и я, конечно, стал не прежний.
   Чем мать и дед грустней и безнадежней,
   Тем веселей сестры смеется рот.
  
   Конечно, мне и Ленин не икона,
   Я знаю мир...
   Люблю мою семью...
   Но отчего-то все-таки с поклоном
   Сажусь на деревянную скамью.
  
   "Ну, говори, сестра!"
  
   И вот сестра разводит,
   Раскрыв, как Библию, пузатый "Капитал",
   О Марксе,
   Энгельсе...
   Ни при какой погоде
   Я этих книг, конечно, не читал."
  
  Мы становимся свидетелями тяжкой душевной работы. Мудрецы говорили, что самое тяжёлое для человека - сделать выбор... Для Есенина этот выбор не просто тяжек, он мучителен. Всё то, чем он дышал, чему поклонялся и воспевал, в одночасье оказалось разрушенным. Новое? Вот такое притягательное - новое... Но почему у этого "нового" такие безобразные, отвратительные черты? И вновь, в стихах:
  
  Из стихотворения "Русь уходящая":
  
  
  " Друзья! Друзья!
   Какой раскол в стране,
   Какая грусть в кипении веселом!
   Знать, оттого так хочется и мне,
   Задрав штаны,
   Бежать за комсомолом.
   Советскую я власть виню,
   И потому я на нее в обиде,
   Что юность светлую мою
   В борьбе других я не увидел.
   Но все ж я счастлив.
   В сонме бурь
   Неповторимые я вынес впечатленья.
   Вихрь нарядил мою судьбу
   В золототканое цветенье.
  
  
   1924
  
  
  Из письма Есенина Александру Кусикову:
  
  "Сандро, Сандро! Тоска смертная, невыносимая, чую себя здесь чужим и ненужным, а как вспомню про Россию, вспомню, что там ждет меня, так и возвращаться не хочется. Если б я был один, если б не было сестер, то плюнул бы на все и уехал бы в Африку или еще куда-нибудь. Тошно мне, законному сыну российскому, в своем государстве пасынком быть. Надоело мне это блядское снисходительное отношение власть имущих, а еще тошней переносить подхалимство своей же братии к ним. Не могу! Ей-Богу, не могу. Хоть караул кричи или бери нож да становись на большую дорогу.
  Теперь, когда от революции остались только хуй да трубка, теперь, когда там жмут руки тем и лижут жопы, кого раньше расстреливали, теперь стало очевидно, что мы и были и будем той сволочью, на которой можно всех собак вешать.
   А теперь - теперь злое уныние находит на меня. Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к февральской, ни к октябрьской, по-видимому, в нас скрывался и скрывается какой-нибудь ноябрь. ... Твой Сергей. "
  
  
  
  Из поэмы "СТРАНА НЕГОДЯЕВ":
  
  
   Все вы носите овечьи шкуры,
   И мясник пасет для вас ножи.
   Все вы стадо!
   Стадо! Стадо!
   Неужели ты не видишь? Не поймешь,
   Что такого равенства не надо?
   Ваше равенство - обман и ложь.
   Старая гнусавая шарманка
   Этот мир идейных дел и слов.
   Для глупцов - хорошая приманка,
   Подлецам - порядочный улов.
  
  
  Пустая забава, одни разговоры.
  Ну, что же, ну, что же вы взяли взамен?
  Пришли те же жулики, те же воры
  И законом революции всех взяли в плен...
  
  
  
   То ли ветер свистит
   Над пустым и безлюдным полем,
   То ль, как рощу в сентябрь,
   Осыпает мозги алкоголь.
  Раздвоение души лечилось в России средством традиционным и действенным...
  
  
  
  "Моско́вия (лат. Moscovia) - политико-географическое название Русского государства в западных источниках, с XV до начала XVIII векаПервоначально являлось латинским названием Москвы (для сравнения: лат. Varsovia, Kiovia) и Московского княжества[4][5]. Впоследствии было перенесено в ряде государств Западной Европы и на единое Русское государство, сформировавшееся вокруг Москвы при Иване III"(Из Википедии)
  
  "Большею частью их разговоры направлены в ту сторону, куда устремляют их природа и низменный образ жизни: говорят они о разврате, о гнусных пороках, о неприличностях и безнравственных поступках, частью ими самими, частью другими совершенных. Они рассказывают разные постыдные басни, и кто при этом в состоянии отмочить самые грубые похабности и неприличности, притом с самой легкомысленною мимикою, тот считается лучшим и приятнейшим собеседником.
  Они так преданы плотским удовольствиям и разврату, что некоторые оскверняются гнусным пороком, именуемым у нас содомиею;
   К подобной распутной наглости побуждает их сильно и праздность; ежедневно многие сотни их можно видеть стоящими праздно или гуляющими на рынке или в Кремле. Ведь и пьянству они преданы более, чем какой-либо народ в мире. "Брюхо, налитое вином, быстро устремляется на вожделение", - сказал Иероним. Напившись вина паче меры, они, как необузданные животные, устремляются туда, куда их увлекает распутная страсть.
  Порок пьянства так распространен у этого народа во всех сословиях, как у духовных, так и у светских лиц, у высоких и низких, мужчин и [С. 178] женщин, молодых и старых, что, если на улицах видишь лежащих там и валяющихся в грязи пьяных, то не обращаешь внимания; до того все это обыденно." (Олеарий А. Описание путешествия в Московию)
  
  
  
  "Парни и ребята в Московии любили тешиться в праздничные дни кулачными боями. Бойцов сзывают свистом: они немедленно сходятся, и начинается рукопашный бой. Бойцы приходят в большую ярость, бьют друг друга кулаками и ногами без разбору в лицо, шею, грудь, живот или стараются друг друга повалить. Случается, что некоторых убивают до смерти. Кто побьет большее число противников, дольше остается на месте и мужественнее выносит удары, того хвалят и считают победителем."(Нравы и обычаи Московии, по Герберштейну)
  
  "Насколько они воздержанны в пище, настолько же неумеренно предаются пьянству повсюду, где только представится случай". (Сигизмунд Герберштейн в "Записках о Московии", )
  
  
  ИЗ ЦИКЛА "МОСКВА КАБАЦКАЯ"
  
  
  ***
  Снова пьют здесь, дерутся и плачут
  Под гармоники жёлтую грусть.
  Проклинают свои неудачи,
  Вспоминают московскую Русь.
  
  И я сам, опустясь головою,
  Заливаю глаза вином,
  Чтоб не видеть в лицо роковое,
  Чтоб подумать хоть миг об ином.
  
  Что-то всеми навек утрачено.
  Май мой синий! Июнь голубой!
  Не с того ль так чадит мертвячиной
  Над пропащею этой гульбой.
  
  Ах, сегодня так весело россам,
  Самогонного спирта - река.
  Гармонист с провалившимся носом
  Им про Волгу поёт и про Чека.
  
  Что-то злое во взорах безумных,
  Непокорное в громких речах.
  Жалко им тех дурашливых, юных,
  Что сгубили свою жизнь сгоряча.
  
  Где ж вы те, что ушли далече?
  Ярко ль светят вам наши лучи?
  Гармонист спиртом сифилис лечит,
  Что в киргизских степях получил.
  
  Нет! таких не подмять, не рассеять.
  Бесшабашность им гнилью дана.
  Ты, Рассея моя... Рас... сея...
  Азиатская сторона!
  
  1922
  
  
  А. К. ВОРОНСКИЙ
   ПАМЯТИ ЕСЕНИНА (Из воспоминаний)
  
  " Есенин рассказал, что он недавно возвратился из-за границы, побывал в Берлине, в Париже и за океаном, но когда я стал допытываться, что же он видел и вынес оттуда, то скоро убедился, что делиться своими впечатлениями он или не хочет, или не умеет, или ему не о чем говорить. Он отвечал на расспросы односложно и как бы неохотно. Ему за границей не понравилось, в Париже в ресторане его избили русские белогвардейцы, он потерял тогда цилиндр и перчатки, в Берлине были скандалы, в Америке тоже. Да, он выпивал от скуки, -- почти ничего не писал, не было настроения. Встречаясь с ним часто позже, я тщетно пытался узнать о мыслях и чувствах, навеянных пребыванием за рубежом: больше того, что услыхал я от него в первый день нашего знакомства, он ничего не сообщил и потом. Фельетон его, помещенный, кажется, в "Известиях", на эту тему был бледен и написан нехотя 1. Думаю, что это происходило от скрытности поэта. Тогда же запомнилась его улыбка. Он то и дело улыбался. Улыбка его была мягкая, блуждающая, неопределенная, рассеянная, "лунная". Казался он вежливым, смиренным, спокойным, рассудительным и проникновенно тихим. Говорил Есенин мало, больше слушал и соглашался. Я не заметил в нем никакой рисовки, но в его обличье теплилось подчиняющее обаяние, покоряющее и покорное, согласное и упорное, размягченное и твердое. Прощаясь, он заметил: -- Будем работать и дружить. Но имейте в виду: я знаю -- вы коммунист. Я -- тоже за Советскую власть, но я люблю Русь. Я -- по-своему. Намордник я не позволю надеть на себя и под дудочку петь не буду. Это не выйдет...
   Недели через две я принимал участие в одной писательской вечеринке, когда появился Есенин. Он пришел, окруженный ватагой молодых поэтов и случайно приставших к нему людей. Он был пьян, и первое, что от него услыхали, была ругань последними, отборными словами. Он задирал, буянил, через несколько минут с кем-то подрался, кричал, что он -- лучший в России поэт, что все остальные -- бездарности и тупицы, что ему нет цены. Он был несносен, и трудно становилось терпеть, что он делал и говорил. Он оскорблял первых подвернувшихся под руку, кривлялся, передразнивал, бил посуду. Вечер был сорван. Писатель, читавший свой рассказ, свернул рукопись и безнадежно махнул рукой. Сразу обнаружилось много пьяных, как будто Есенин с собой принес и гам и угар." (С. А. Есенин в воспоминаниях современников.)
  
  
  Каими же мучительными были эти годы для Есенина...Душевную муку не способны были излечить ни любови(однажды похвастался другу, что в его жизни были три тысячи женщин, и на резонно засомневавшегося друга, поправился: "ну, триста, ну тридцать..."), ни бесконечные поездки.
  Изменила поэту самая главная в его жизни женщина - РУСЬ...
  Из поэмы "СТРАНА НЕГОДЯЕВ":
  
   Слушай! я тоже когда-то верил
   В чувства:
   В любовь, геройство и радость,
   Но теперь я постиг, по крайней мере,
   Я понял, что все это
   Сплошная гадость.
   Долго валялся я в горячке адской,
   Насмешкой судьбы до печенок израненный.
   Но... Знаешь ли...
   Мудростью своей кабацкой
   Все выжигает спирт с бараниной...
   Теперь, когда судорога
   Душу скрючила
   И лицо как потухающий фонарь в тумане,
   Я не строю себе никакого чучела.
   Мне только осталось -
   Озорничать и хулиганить
  
  Бессмысленный и беспощадный русский бунт, именуемый в истории Октябрьской революцией и Гражданской войной разрушил тот образ, который создавался поэтической душой. Попытка "внутренней эмиграции", поездка с Айседорой Дункан в Европу и "далее" - в Америку, ещё более ожесточила поэта. Мир оказался чуждым. А люди, люди, ещё недавно, казалось, бывшие родными и близкими, показались озлобленными и чужими. И возвращение... Вновь в непонятный ему чуждый мир. Из его поэзии исчезает радость, восторженность, и даже в лирических его стихах всё чаще и чаще звучит мотив увядания.
  Есть такое суждение, как мне кажется, очень верное: тот, кто в юности видел мир в розовом цвете, с годами воспринимает окружающее в чёрном, с годами розовый цвет густеет, густеет, превращаясь в чёрный.
  
  "О, Русь - малиновое поле
   И синь, упавшая в реку, -
  Люблю до радости и боли
   Твою озерную тоску."
  
  "Я теперь скупее стал в желаниях,
  Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
  Словно я весенней гулкой ранью
   Проскакал на розовом коне."
  
  "Льется дней моих розовый купол.
  В сердце снов золотых сума."
  
  У великой "Эдит Пиаф есть песня "Жизнь в розовом цвете". И кажется, что большую часть своей короткой жизни Есенин и прожил в розовом цвете... А затем, затем пришло время "Чёрного человека".
  
   Черный человек
  
   Друг мой, друг мой,
   Я очень и очень болен.
   Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
   То ли ветер свистит
   Над пустым и безлюдным полем,
   То ль, как рощу в сентябрь,
   Осыпает мозги алкоголь.
  
  
  
  
  Черный человек
   Водит пальцем по мерзкой книге
   И, гнусавя надо мной,
   Как над усопшим монах,
   Читает мне жизнь
   Какого-то прохвоста и забулдыги,
   Нагоняя на душу тоску и страх.
   Черный человек
   Черный, черный!
  
   "Слушай, слушай, -
   Бормочет он мне, -
   В книге много прекраснейших
   Мыслей и планов.
   Этот человек
   Проживал в стране
   Самых отвратительных
   Громил и шарлатанов.
  
   Счастье, - говорил он, -
   Есть ловкость ума и рук.
   Все неловкие души
   За несчастных всегда известны.
   Это ничего,
   Что много мук
   Приносят изломанные
   И лживые жесты.
  
   В грозы, в бури,
   В житейскую стынь,
   При тяжелых утратах
   И когда тебе грустно,
   Казаться улыбчивым и простым -
   Самое высшее в мире искусство".
  
  
  
  
  
  Кабак - как спасительный круг? Нет у Есенина стихотворения "Москва кабацкая". Есть цикл из 18 стихов, окрашенных вот этой интонацией, душевной мукой и поиском забвения от неё.
  
  x x x
  "Мир таинственный, мир мой древний,
  Ты, как ветер, затих и присел.
  Вот сдавили за шею деревню
  Каменные руки шоссе.
  
  Так испуганно в снежную выбель
  Заметалась звенящая жуть.
  Здравствуй ты, моя черная гибель,
  Я навстречу к тебе выхожу!"
  
  x x x
  Не ругайтесь! Такое дело!
  Не торговец я на слова.
  Запрокинулась и отяжелела
  Золотая моя голова.
  
  Нет любви ни к деревне, ни к городу,
  Как же смог я ее донести?
  Брошу все. Отпущу себе бороду
  И бродягой пойду по Руси.
  
  Позабуду поэмы и книги,
  Перекину за плечи суму,
  Оттого что в полях забулдыге
  Ветер больше поет, чем кому.
  
  Провоняю я редькой и луком
  И, тревожа вечернюю гладь,
  Буду громко сморкаться в руку
  И во всем дурака валять.
  
  И не нужно мне лучшей удачи,
  Лишь забыться и слушать пургу,
  Оттого что без этих чудачеств
  Я прожить на земле не могу.
  
  1922
  
  x x x
  Ты прохладой меня не мучай
  И не спрашивай, сколько мне лет,
  Одержимый тяжелой падучей,
  Я душой стал, как желтый скелет.
  
  
  x x x
  Снова пьют здесь, дерутся и плачут
  Под гармоники желтую грусть.
  Проклинают свои неудачи,
  Вспоминают московскую Русь.
  
  И я сам, опустясь головою,
  Заливаю глаза вином,
  Чтоб не видеть в лицо роковое,
  Чтоб подумать хоть миг об ином.
  
  
   x x x
   Сыпь, гармоника. Скука... Скука...
   Гармонист пальцы льет волной.
   Пей со мною, паршивая сука,
   Пей со мной.
   Излюбили тебя, измызгали -
   Невтерпеж.
   Что ж ты смотришь так синими брызгами?
   Иль в морду хошь?
   В огород бы тебя на чучело,
   Пугать ворон.
   До печенок меня замучила
   Со всех сторон.
  
   x x x
   Годы молодые с забубенной славой,
   Отравил я сам вас горькою отравой.
   Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
   Были синие глаза, да теперь поблекли.
   Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.
   В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
  
  
  Странным образом через десятки лет другой Поэт по-своему повторит и эти строки, и судьбу Есенина:
  
  В кабаках - зеленый штоф,
  Белые салфетки.
  Рай для нищих и шутов,
  Мне ж - как птице в клетке!
  
  ...Где-то кони пляшут в такт,
  Нехотя и плавно.
  Вдоль дороги все не так,
  А в конце - подавно.
  И ни церковь, ни кабак -
  Ничего не свято!
  Нет, ребята, все не так,
  Все не так, ребята!
  
  Звали Поэта Владимир Высоцкий.
  
  В воспоминаниях современников иногда видны попытки определить, к кому же обращается Есенин в стихах из цикла "Москва кабацкая". Кто-то предположил, что в стихотворении "Сыпь, гармоника... Скука, скука..." Поэт обращается к Айседоре, да и по времени совпадает роман Есенина с балериной и написание стихотворения.
  Мне же хочется предположить, что это обращение к единственной Женщине, которой Есенин поклонялся, к РУСИ.
  
  "ИЗЛЮБИЛИ ТЕБЯ, ИЗМЫЗГАЛИ... ЧТО ТЫ СМОТРИШЬ СИНИМИ БРЫЗГАМИ..." В его воображении Русь всегда представала: О Русь - малиновое поле
  И синь, упавшая в реку,-
  Люблю до радости и боли
  Твою озерную тоску.
  
  "Стережет голубую Русь
   Старый клен на одной ноге"
  
  
  "МОСКВА КАБАЦКАЯ" - не есть понятие "локальное, ограниченное рамками Москвы. В старину Московией называли всё русское государство. И в этом цикле Есенин и подразумевает всю РУСЬ.
  
  
  
  
  
  
  
  Не случилось бы со мной невозможное...
  
  
  
  
  Из воспоминаний Е. А. УСТИНОВОЙ
  
  
  "28-го я пошла звать Есенина завтракать, долго стучала, подошел Эрлих -- и мы вместе стучались. Я попросила наконец коменданта открыть комнату отмычкой. Комендант открыл и ушел. Я вошла в комнату: кровать была не тронута, я к кушетке -- пусто, к дивану -- никого, поднимаю глаза и вижу его в петле у окна. Я быстро вышла. <...> 3 января 1926 г. (С. А. Есенин в воспоминаниях современников.)
  
   Жизнь Сергея Александровича Есенина оборвалась в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года в номере ленинградской гостиницы "Англетер". Побег от самого себя закончился трагически. Незадолго до гибели Есенин буквально сбегает из Москвы, из лечебницы, где его пытались излечить и от алкоголя, и от чёрной депрессии. А в Ленинград он приедет полный оптимизма, радужных надежд, казалось, вот опять наступит "жизнь в розовом цвете". И всех своих знакомцев, друзей он будет убеждать, что приехал за новой жизнью! "Всё будет по новому! Пить брошу! Новую жизнь начну!"
  Да старая не отпускала... Трагическая меланхолия заставляла всё чаще и стихи окрашивать в чёрные тона.
  
  x x x
  
  Снежная равнина, белая луна,
  Саваном покрыта наша сторона.
  И березы в белом плачут по лесам.
  Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам?
  
  <1925>
  
  
  x x x
  
  Годы молодые с забубенной славой,
  Отравил я сам вас горькою отравой.
  
  Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
  Были синие глаза, да теперь поблекли.
  
  Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.
  В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
  <1924>
  
  
  Версии об убийстве Есенина Органами возникли сразу. Они и сегодня время от времени возникают с новыми "доказательствами". Признаюсь, версии эти меня никогда не интересовали. По той причине, что отношение властей к Поэту было известно.Вот записка ещё всесильного Льва Троцкого:
  "Совершенно] Секретно.
  
  ГОСИЗДАТ товарищу МЕЩЕРЯКОВУ.
  Копия Секретариат Цека.
  
  1. Крупнейшее значение приобретает сейчас художественная литература. Чуть не ежедневно выходят книжки стихов и литературной критики, 99% этих изданий пропитаны антипролетарскими настроениями и антисоветскими по существу тенденциями.
  
  Художественная литература и литературная критика представляет собой теперь наиболее доступный канал для влияния буржуазной мысли не только на интеллигенцию, но и на пролетарскую молодежь. Крупных событий, которые оформляли бы революционное сознание, нет в данный момент ни у нас, ни в Европе, а буржуазно-индивидуалистическая литература, высокая по технике, влияет на рабочую молодежь и отравляет ее.
  
  Нам необходимо обратить больше внимания на вопросы литературной критики и поэзии, не только в смысле цензурном, но и в смысле издательском. Нужно выпускать в большем количестве и скорее те художественные произведения, которые проникнуты нашим духом.
  
  2. В связи с этим, я думаю, следовало бы использовать для литературно-художественной пропаганды в нашем духе будущую "Ниву". Полагаю, что наилучшим редактором литературно-художественного отдела был бы Брюсов. Большое имя, большая школа и в то же время Брюсов совершенно искренне предан делу рабочего класса. Полагаю, что можно было бы Ключникову подсказать эту мысль - в том смысле, что может быть, можно было бы завоевать для этого предприятия Брюсова, что сразу подняло бы художественный авторитет издания.
  
  25 июня 1922 г.
  
  Л. ТРОЦКИЙ" (ХРОНОС)
  
  Очень, очень хотелось "диктатуре пролетариата" приручить крестьянских поэтов. Да ведь у крестьянских сынов - своя гордость! Не "поддаются дрессировке", а потому, потому судьба у них общая:"Все судьбы в единое слиты..."
  
  
  
  Сергей Клычков - В 1937 Сергей Клычков был арестован по ложному обвинению в принадлежности к антисоветской организации "Трудовая крестьянская партия", 8 октября 1937 года приговорён к смертной казни и в тот же день расстрелян.
  
  Николай Клюев - 5 июня 1937 полупарализованный Николай Клюев был арестован в Томске "за контрреволюционную повстанческую деятельность". Между 23 и 25 октября 1937 Николай Клюев был расстрелян.
  
  
  
  Петр Орешин - В 1937 г. Петр Орешин был арестован, в начале 1938 - расстрелян..
  
  
  
  Молодым, в возрасте 37 лет уйдёт из жизни друг Есенина поэт Александр Ширяевец.
  
  
  
  
  Какими-то странными пророчествами станут слова Есенина, сказанные им в 1923 году: "Дар поэта - ласкать и карябать,
  Роковая на нем печать."
  Мне кажется, именно в этом стихотворении как ни в каком другом и обозначен тот внутренний душевный разлом, который и привёл Поэта к гибели.
  
  Золотые, далекие дали!
  Все сжигает житейская мреть.
  И похабничал я и скандалил
  Для того, чтобы ярче гореть.
  
  Дар поэта - ласкать и карябать,
  Роковая на нем печать.
  Розу белую с черною жабой
  Я хотел на земле повенчать.
  
  Пусть не сладились, пусть не сбылись
  Эти помыслы розовых дней.
  Но коль черти в душе гнездились -
  Значит, ангелы жили в ней.
  
  
  Сам ли Поэт ушёл из жизни, "помогли" ли ему, важен финал. А финал - трагичен. И странное ощущение, что поэт "запрограмировал" свой ранний уход.
  
  Покойся с миром, друг наш милый,
  И ожидай ты нас к себе.
  Мы перетерпим горе с силой,
  Быть может, скоро и придем к тебе.
  
  1911-1912
  МОЯ ЖИЗНЬ
  
  Будто жизнь на страданья моя обречена;
  Горе вместе с тоской заградили мне путь;
  Будто с радостью жизнь навсегда разлучена,
  От тоски и от ран истомилася грудь.
  1911-1912
  
  "Весь я истратился духом,
   Скоро сокроюсь могилой."
  "Вьюга", 1912 г
  
  "Я пришел на эту землю,
  Чтоб скорей ее покинуть."
  
   1914
  
  "Только гость я, гость случайный
   На горах твоих, земля."
   1914
  
  
  "Я устал себя мучить бесцельно,
  И с улыбкою странной лица
   Полюбил я носить в легком теле
   Тихий свет и покой мертвеца..."
  
  
  И в свои 20 лет, и в свои 25 лет Есенин ощущал себя человеком, пережившим свою эпоху, а потому, как ему казалось, лишним человеком "во времени новом"...
  
  
   * * *
  "Не жалею, не зову, не плачу,
  Все пройдет, как с белых яблонь дым.
  Увяданья золотом охваченный,
  Я не буду больше молодым.
  ...Все мы, все мы в этом мире тленны,
  Тихо льется с кленов листьев медь...
  Будь же ты вовек благословенно,
  Что пришло процвесть и умереть."
  
  
  "Этой грусти теперь не рассыпать
   Звонким смехом далеких лет.
  Отцвела моя белая липа,
  Отзвенел соловьиный рассвет."
  
  
  Чёрная меланхолия, депрессия, крайняя степень подозрительности - все эти симптомы психического заболевания, лишь отголоски тяжёлой душевной работы. В "Письме к женщине" есть строки:
  
   Лицом к лицу
   Лица не увидать.
   Большое видится на расстоянье.
   Когда кипит морская гладь,
   Корабль в плачевном состоянье.
  
   Ну кто ж из нас на палубе большой
   Не падал, не блевал и не ругался?
   Их мало, с опытной душой,
   Кто крепким в качке оставался.
  1924
  
  
  "Большое видится на расстоянье..." Он и увидел. И ужаснулся. Не он один. Бунин пишет пронзительные "Окаянные дни", Георги Иванов, собрат Есенина по поэтическому цеху напишет:
  
  "Иду - и думаю о разном..."
  Иду - и думаю о разном,
  Плету на гроб себе венок,
  И в этом мире безобразном
   Благообразно одинок.
  
  Но слышу вдруг: война, идея,
  Последний бой, двадцатый век.
  И вспоминаю, холодея,
  Что я уже не человек,
  
  А судорога идиота,
  Природой созданная зря -
  "Урра!" из пасти патриота,
   "Долой!" из глотки бунтаря.
  
  1925
  За несколько часов до гибели он отдаёт клочок бумаги Эрлиху. Это было последнее, [предсмертное стихотворение:
  
  
  До свиданья, друг мой, до свиданья.
  Милый мой, ты у меня в груди.
  Предназначенное расставанье
   Обещает встречу впереди.
  
  До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
  Не грусти и не печаль бровей, -
  В этой жизни умирать не ново,
  Но и жить, конечно, не новей.
  
  
  ‹1925»
  
  В конце 80-х годов этот факт, а также авторство Есенина подверглись в ряде публикаций сомнению. В связи с этим комиссия Есенинского комитета Союза писателей организовала экспертизу автографа экспертно-криминалистическими и судебными экспертами. Выводы:
  
  1. "Рукописный текст стихотворения ‹...» выполнен самим Есениным Сергеем Александровичем".
  
  2. "Этот текст исполнен Есениным Сергеем Александровичем под влиянием необычных внутренних и внешних факторов, "сбивающих" привычный процесс письма и носящих временный характер. В числе таких факторов наиболее вероятными являются необычное психофизиологическое состояние С. Есенина (волнение, алкогольное опьянение и др.) и использование им пишущего прибора и красителя, обладающих плохими расписывающими свойствами" (Заключение от 15 апреля 1992 г., Љ 374/010).
  
  (Вывод почерковедческой экспертизы, произведенной в конце 1920-х годов: "Предсмертное письмо Есенина (стихи) характерно резко выраженным центростремительным направлением строк, что указывает на депрессивность и подавленность состояния, в котором он находился в момент писания" - Зуев-Инсаров Д. М. Почерк и личность. 2-е испр. и доп. изд. М., 1930, с. 87).
  
  3. "Микроспектральным методом, проведенным в лаборатории, установлено, что стихотворение написано кровью" (Заключение от 15 июня 1992 г., Љ 2028). (ВИКИТЕКА)
  Кому, какому другу адресовано было письмо? Уверен, Эрлих, поэт, хорошо знакомый Сергею Александровичу, попался "под руку" случайно. Как очень часто случается с людьми чистыми, бескорыстными, вокруг них постоянно крутится "сонм" лжеталантов, которым всего-то и нужно оказаться в отражении славы Таланта. Не знаю, кому было адресовано предсмертное прощание... Да и не суть важно. Вот и всё, черта, за которой "В этой жизни умирать не ново,
  Но и жить, конечно, не новей."
  
  Смерть Есенина была резонансной. И даже те, кто ещё недавно отзывался о Поэте язвительными и злобными откликами, бросились оплакивать ранний уход талантливого поэта. Казалось, что именно смертью своей Сергей Александрович показал, кого же потеряла в его лице русская культура... Как это часто бывало со многими другими талантами России.
   Прокатилась волна самоубийств среди молодёжи, вдруг осознавшими в смерти Есенина некий символ этого "новогo мира". И другой поэт, соратник и соперник, Владимир Маяковский поспешит отозваться на эпидемию самоубийств стихом:
  
  
  Сергею Есенину
  
   Вы ушли,
   как говорится,
   в мир иной.
  Пустота...
   Летите,
   в звезды врезываясь.
  Ни тебе аванса,
   ни пивной.
  Трезвость.
  
  В этой жизни
   помереть
   не трудно.
  Сделать жизнь
   значительно трудней.
  
  Ах! Зачем же, зачем, дорогой Владимир Владимирович, камешком в спину ушедшему? Да ещё этак язвительно - "ПОМЕРЕТЬ не трудно"... Камни иногда возвращаются. Не пройдёт и пяти лет, когда 14 апреля 1930 года покончит с собой Маяковский.
  А "камней в спину" было много. Вот ещё один, от А.Ветлугина. Ещё недавно он позировал фотографу, стоя рядом с Есениным. Нынче же...
  " Одно проверено и доказано: из деревни Есенин унес раздраженность, наследственный алкоголизм, звериную подозрительность... Вот ключ к характеру Есенина. В синем армяке, с копной соломенных волос, тучно смазанных лампадным маслом, бесшумно, как на резиновых подошвах, прокрался он в Санкт-Петербург в 1912 году. Уже и тогда он предпочитал армяку хороший пиджак, лампадному маслу -- бриолин. Уже и тогда полыхали в его душе желания "огромных скандалов", жажда досадить, показать... Но... деревня научила Есенина "надувать скромностью", душить лаской...
   И лгал, лгал безбожно... Он презирал деревню, он видеть не мог луга и равнины, его претило от запаха сена. Но... он понял то, чего ждали от "деревенского гения". Он знал мнение о деревне, царившее в ресторане "Вена". И он решил "сделать капитал" на деревенщине. На идеализации того, что он остро ненавидел.
   Но не устоит Есенин. Как дервиш, закружится он в пропаганде "измов", в кружковщине, в борьбе мелких самолюбий. Ему польстит возможность стать пророком имажинизма, вождем кучки малоталантливых, голодных молодых людей. Его увлечет цирковая литературная митинговщина. Диспуты с "футуристами". Диспуты с "символистами". диспуты с молодыми. Диспуты со стариками... Мальчишеские споры -- "кто больше -- Есенин или Маяковский". Шептуны, лгуны, льстецы, тайные враги вокруг. И все это на фоне нищеты, голода. Каждую секунду на людях. И каких людях! Мальчишках, ставших теми или иными "истами" за шесть месяцев до написания их первого стихотворения. Налетчиках от поэзии... Бездарных временщиках от литературы... Он всегда с ватагой... и в каждом улыбающемся лице -- тайный, зубы оскаливший враг"(.http://az.lib.ru/w/wetlugin_a/text_1926_vospominania_o_esenine.shtml)
  Статья написана Ветлугиным в январе 1926 года. Помится, в одной песне такие слова:
  "Башмаков ещё не износили,
   Как за гробом шли..."
  А ведь уловил, уловил "тенденсию" товарищ Ветлугин. Есенин - на долгие десятки лет в полузапрете. Ну не попутчик он пролетарской литературе, духом слаб...
  Да и Есенин сам признавался в своей критической "любви" к пролетарской литературе. Несколько строк из его очерка ?О сборниках произведений пролетарских писателей?:
  "Есть благословенная немота мудрецов и провидцев, есть благое косноязычие символизма, но есть немота и тупое заикание. Может быть, это и резко будет сказано, но те, которые в сады железа и гранита пришли обвитые веснами на торжественный зов гудков, все-таки немы по-последнему.
   Кроме зова гудков, есть еще зов песни и искус в словах. Но представители новой культуры и новой мысли особенным изяществом и изощрением в своих узорах не блещут. Они очень во многом еще лишь слабые ученики пройденных дорог или знакомые от века хулители старых устоев, неспособные создать что-либо сами. Перед нами довольно громкие, но пустые строки поэта Кириллова:
   "Во имя нашего завтра сожжем Рафаэля, Растопчем искусства цветы." Созидателям нового храма не мешало бы это знать, чтоб не пойти по ложным следам и дать лишь закрепление нового на земле быта. В мире важно предугадать пришествие нового откровения, и мы ценим на земле не то, "что есть", а "как будет". Вот поэтому-то так и мил ярким звеном выделяющийся из всей этой пролетарской группы Михаил Герасимов, ярко бросающий из плоти своей песню не внешнего пролетария, а того самого, который в коробке мускулов скрыт под определением "я" и напоен мудростью родной ему заводи железа."
  
  Поэт, отмеченный Есениным, Михаил Прокофьевич Герасимов, будет репрессирован и умрёт в 1939 году.
  
  
  
  
  
  И видно, и по очерку, и по образу жизни и образу мыслей, что "не в ногу, совсем не в ногу шагает" Поэт. Что же касается Ветлугина и других, "бросавших каменья" в Есенина, то тут всё просто. Посредственность всегда испытывала ненависть и зависть к Таланту. Я не очень силён в знании зоологии, но помнится, только один род хищника, способный кусать мёртвое тело - гиена.
  
  Да обратимся к библейской мудрости: "Каждому воздастся по делам его."
  Сергей Александрович Есенин вернулся сквозь десятилетия государственного забвения миллионными тиражами книг, всенародной любовью, которая всегда помнила своего забулдыгу-Творца.
  Ах, если бы знал Поэт, что запоют его на японском языке, да так проникновенно, что понимаешь, поют искренне, что русская лирика тронула сердца "самураев"... И лирика Поэта будет звучать на всех континентах...
  https://www.youtube.com/watch?v=20Ax6jsod4w
  
  "Золотые, далекие дали!
  Все сжигает житейская мреть.
  И похабничал я и скандалил
  Для того, чтобы ярче гореть."
  
  
  Слишком короток век -
  Позади до обидного мало,
  Был мороз - не мороз,
  Да и зной был не очень-то зной.
  Только с каждой весной
   Все острей ощущенье финала,
  Этой маленькой пьесы
   Что придумана явно не мной.
  
  Андрей Макаревич
  
  
  
  
   Стихотворение в память Есенина. Автор Ладя Могилянська.
  
  Пам"ятi Єсенiна
  "До свиданья, друг мой, до свиданья!"
  (З передсмертного вiрша Єсенiна)
  
  Написав - До побачення, друже! -
  Це останнiй вихiд зi сцени...
  I ось в газетах, в калюжах
  Загремiли: Сергiй Єсенiн!
  Хтось напевне матиме спокiй,
  Пiде в завтра, в позавтра i далi...
  Це i все. Скандалiст синьоокий
  Свiй останнiй скандал одскандалив...
  Не в московських вулицях хитрих,
  Як гадав, умерти судилось,
  По яких ходив у цилiндрi,
  Щоб овес в нiм носити кобилам...
  Не в шинку знайомiм i буйнiм,
  Де було так бездумно жити,
  Де з бандитами - питво отруйне,
  Де повiям - поезiй квiти.
  Нi, покликало инше мiсце,
  Щоб зiрвати останнє з губ цих, -
  П"яниць i кокаїнiстiв,
  Божевiльних i самозгубцiв...
  I слова, божевiльнi вiд крови,
  Тiльки кров"ю рука напише:
  "В цьому свiтi вмирати не ново,
  але й жити теж не новiше"...
  I твоє рязанське колосся
  У кривавiй одбилось калюжi...
  Синьоокий, злотоволосий,
  Прощавай... До побачення, друже!..
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"