Аннотация: Комментарий к евангелию Марка с историческим введением
Что делать с генералом?
В известном разговоре Ивана и Алексея Карамазовых "в трактире" сформулирован теологический разрыв истории.
Как возможно, что православные убивают православных, причём беззащитных, детей, да ещё с особой жестокостью, при молчаливом общественном согласии? Ведь вся дворня барина-сумасброда, без исключения, присутствует при смертельной звериной травле ребёнка. И что же будут делать все эти люди в ближайшее воскресение? Славить Господа, конечно, и молить за здравие с благополучием "нашего енеральского благородия" да ещё с желательным сердечным умилением.
"Понимаешь ли, ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушный ты Божий и смиренный?"
Иван Карамазов, продвинутый русский интеллигент обращается в лице Алёши ко всему здоровому, живому, что есть в Православии, да и во всём христианстве. Алёша молод, чуток, вдумчив, искренен, способен болеть за людей, страдать за истину. Он героически пытается слушать брата Митю, его любовницу Грушу, брата Ивана, пошляка-отца, женщин Хохлаковых, "вымирающего" своего старца Зосиму, - является, таким образом, последней безнадёжной "скрепой" этого узнаваемого провинциального сообщества накануне страшных событий.
Алёша, обратим внимание, сразу находит ответ: генерала - расстрелять!
Гениальная фраза. Коротко и ясно. Алёша, правда, тут же попытался взять свои слова обратно. Как же его расстреляешь-то! И что же потом будет с нами?
"Я сказал нелепость, но..."
"Да на таких нелепостях мир стоит!" - закричал в восторге, брат Иван.
Разговоры братьев у Достоевского производят сильное впечатление. Роман печатался отдельными главами в "Русском вестнике", несомненно, был замечен публикой, читался в царской семье. Впрочем, в те годы было много тревожных знаковых событий, также оставшихся без существенной социальной реакции. Генералы и "иже с ними" продолжали сумасбродствовать. Через двадцать лет грозные стихии мщения вырвались из душевных недр на поверхность "русского космоса", последовали массовые избиения, грабежи, поджоги, подрывы, а там и расстрелы. Много расстрелов.
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать:
Двадцать восемь - штыковых,
Огнестрельных - пять.
Массовые изощрённые убийства продолжались добрую половину века, затихли на несколько десятилетий после войны, но затем возобновились, нашли широкое применение среди методов достижения решений в спорах "хозяйствующих субъектов" на всём постсоветском пространстве, продолжаются, так или иначе, вплоть до настоящего времени. "Карамазовские расстрелы" в широком смысле включают, конечно, посадки, похищения, отравления, демонстративное избиение гражданских лиц, пытки, насилие в семьях при молчаливом и не молчаливом одобрении общественности, представителей всех традиционных и не очень конфессий, выраженных и закреплённых в законодательном порядке.
В этом ракурсе у нас нет истории. Мы всё в том же провинциальном трактире, теперь виртуальном, отягощённые страхом и виной, горькой невыполнимостью заповеди "не убивай!" ввиду ликующих, воинственных, победоносных соотечественников, "перетираем" каждый в своём углу, что можно сделать с генералом - извращенцем и насильником? Осудить? Наградить? Выйти постоять с некоторым рукодельным воззванием? Отмолить как-нибудь? Промолчать...
Иван Карамазов, возвративший свой "входной партийный билет" в Царство Божие, фиксирует ещё разрыв культуры. Там, в Европе, были настоящие вещи, но сейчас остались одни гробы, памятники да замечательные мертвецы. Между ними ходят раскормленные, в меру жестокие люди, хорошо считающие свою копейку, а по временам останавливаются, чтобы заглянуть в Рождественский Вертеп, или что-нибудь такое, "Возвышенное". Недолго. Надо же свои дела делать. И кушать вовремя, чтоб не повеситься.
А здесь родная чудовищная спесь, удобренная раболепием, простодушная, кровоточивая и хмельная нужда. Розги, каторга и дыба, показательные, торжествующие, монументальные.
Иван, человек, выездной, думающий, совестливый. Это невыносимый, взрывоопасный состав. Достоевский обрекает своего героя безумию. И всех Карамазовых оставляет на Пороге Истории.
История учит. Это ее определение. Точнее, может научить. Может рассказать о главных вещах, без которых немыслима преемственная человеческая жизнь..
Хроники царей, дневники, материальные артефакты, сами по себе ничему не учат. Как страдания или удовольствия. Все может "просвистеть" в наших ушах. Все можно "просвистать". Все хочет придавить и нахлобучить бессмысленной, злой, неисчерпаемой кашей.
Какого лиха я должен познавать это чертово добро и зло? - восклицает "подпольный человек" у Достоевского, накануне очередного блистательного загула, конечно.
Но, "Премудрость построила дом"
"Светильник Господень - дух человека, испытывающий все глубины сердца"
"В свете Твоем мы видим свет"
И "соблюдающий Закон сохранит свой разум"
Таким образом, Все может научить и научает в некоторой преемственной вопросительности человеческого бытия, выправленного в Вечность.
Существует история в истории. Делание Бога в хрониках человечества. Человеческие времена и сроки распадаются, теряются. Промысел Бога осуществляется всегда. Увидеть это можно в самые тёмные и отчаянные периоды благодаря Библии, которая, собственно, представляет эту диалогичную историю, человеческую и Божью, вправленные друг в друга неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно...
Я напомню, что Библия является памятником выживания Израиля в катастрофе Вавилонского плена, когда народ потерял царя, Храм и землю, но сохранил субботу, обрезание и слова пророков, в которых пережил времена уничтожения и смог вернуться к себе.
Ездра, по-видимому, представил первую версию Торы как некоторый кодекс спасения для остатка народа Божьего. Марк дал Церкви евангелие ввиду тяжелейших испытаний.
Марк и его Евангелие
Марк, толкователь Петра, прилежно записал всё, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, однако не по порядку. Сам Марк не слышал Господа и не ходил с Ним, но сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства. Марк не погрешил, записывая всё так, как запомнил; заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно.
Пётр знал об этих записях, но не интересовался ими. Марк упомянут в Деяниях апостолов (12:12, 25; также 15:37) Это иерусалимский христианин первого призыва. В доме его матери собирались ученики Иисуса. Сам он спутник Павла и Варнаввы, возможно, родственник последнего. Позже основал церковь в Александрии, где погиб мученически 4 апреля 63 года. В 820 году останки его перенесены крестоносцами в Венецию.
Таково предание церкви, засвидетельствованное христианскими авторами II-IV века и приведённое у Евсевия Кесарийского в его "Истории".
Титул Марка - переводчик, толкователь, буквально герменевт - ставит вопросы. На каком языке говорил Пётр? На греческом? На арамейском? Знаком ли с латынью?
Когда Марк записывал и "толковал" его речи? Прилюдно, на выступлениях писал конспект? Потом, по памяти? Или после страшной смерти апостола и по просьбе общины? В Риме? В Антиохии? В Александрии? Был ли у Марка редактор?
Что есть в тексте?
Автор никак не заявляет о себе или о своих полномочиях. Пишет исходно на греческом койне, знает арамейский, допускает латинские термины, впрочем, связанные с военной и административной лексикой, упоминает названия монет, меры веса, которые были в обиходе на Востоке. Знание Палестины обнаруживает весьма приблизительное, лучше представляет Иерусалим и окрестности, но говорит об этом схематично. Важное идеологическое противопоставление, Галилея - Иерусалим.
Иерусалим - место отвержения и убийства Иисуса Христа; отсюда приходят учёные и властные люди спорить с Господом.
Галилея - место откровения, прославления и обетования будущей встречи.
Этот теологический разворот будет корректировать Лука.
В тексте Марка нет последовательной связной биографии. Вместо неё простая схема:
- выступление Иоанна Крестителя;
- призвание учеников, деяния в Галилее, исповедание Петра;
- путь в Иерусалим, страсти, обнаружение пустой гробницы.
Автор пользовался определёнными источниками. В тексте заметны живые сюжетные сценки, с весьма энергичной драматургией, поданные со слов очевидцев часто в виде законченных литературных продуктов. Это - чудеса, споры. Сюда примыкает материал из гипотетического сборника притч и изречений Господа, известный под титулом Q. Далее, история страстей в уже сложившейся литургической форме. Малый апокалипсис, как космологическая интерпретация страстей. И Септуагинта, греческая Библия, - основной литературный образец автора.
Долгое время евангелие Марка считалось простым, бесхитростным повествованием о страстях с небольшим введением. После работ Вильяма Вреде (1901 г.) сохраняется общее мнение исследователей, что текст Марка представляет выстроенное идеологическое произведение.
Теология Марка легко выявляется в системе умолчаний, запретов исповеданий, в непонимании учеников, использовании притч - во всём том, что послужило формированию концепта "мессианской тайны", фиксирующего разрыв в проявлении Бога в жизни Иисуса и последующей интерпретацией событий Его жизни и смерти в общине верующих. Впрочем, эта академическая ретроспектива, навязываемая Марку, более уместна в другом, более простом и серьёзном вопросе: почему Иисус не ограничился проповедью, знамениями, призванием учеников, но пошёл умирать в Иерусалим? И почему Он умер столь страшно, больно и безобразно? Такова фабула Марка.
В тексте заметна двунаправленная полемика автора с иудейскими ожиданиями Мессии как Царя Израиля, также с эллинскими представлениями о Божественном чудесном муже. Характерный титул Иисуса - Сын Человеческий - без какой-либо героики; напротив, миссия Иисуса обнаруживает разочарования, непонимание, несправедливость, предосудительность, страдания, жестокость беспрецедентные. Авторский текст в Синайском и Ватиканском кодексах содержит совершенно не триумфальный, оборванный финал - пустой гроб. (Мк. 16: 8).
В тексте очень много Петра. Это важно. 25 упоминаний, причём Пётр всегда на первом месте среди других учеников. Петром начинается и завершается повествование (Мк. 1: 16; 16:7). В этом ракурсе автор, несомненно, близкий Петру человек, причём совершенно безжалостный. Много раз выставляет его в неприглядном виде. Эти эпизоды сохранены и смягчены другими евангелистами (Ср.: Мк. 10: 35-37 и Мф. 20: 20).
Время написания - скорее всего 65-70 годы. Правление Нерона резко изменилось в 62 году после убийства наставника Бурра. Вместо популистской и довольно прагматичной политики пришли помпезные поэтические представления и судебные процессы "об оскорблении императорского величия", убийства, оргии, террор. Летом 64 года случился пятидневный страшный пожар в Риме, уничтоживший большую часть города. В поджоге обвинили христиан как носителей "варварского бесчеловечного суеверия". Последовали многочисленные аресты, затем - показательные казни, гонения, в которых, по-видимому, погибли лидеры общины апостолы Пётр и Павел. Римские иудеи, вполне легитимные и социализированные поспешили отмежеваться от преследуемых христиан, кризис в их отношениях еще более усугубился известиями о восстании в Иудее, карательных легионах Веспасиана у стен Иерусалима. Убийство Нерона открыло дальнейшую череду испытаний.
"Я приступаю к рассказу о временах, исполненных несчастий, изобилующих жестокими битвами, смутами и распрями, о временах, диких и неистовых даже в мирную пору. Четыре принцепса, погибших насильственной смертью, три гражданские войны, ряд внешних и много таких, что были одновременно и гражданскими, и внешними...На Италию обрушиваются беды, каких она не знала никогда или не видела уже с незапамятных времен: цветущие побережья Кампании где затоплены морем, где погребены под лавой и пеплом; Рим опустошают пожары, в которых гибнут древние храмы, выгорел Капитолий, подожженный руками граждан. Поруганы древние обряды, осквернены брачные узы; море покрыто кораблями, увозящими в изгнание осужденных, утесы запятнаны кровью убитых. Еще худшая жестокость бушует в самом Риме, - все вменяется в преступление: знатность, богатство, почетные должности, которые человек занимал или от которых он отказался, и неминуемая гибель вознаграждает добродетель".
(Тацит. "История")
Ввиду этих событий Марк пишет связное систематичное повествование о Петре и его Учителе и Господе Иисусе Христе. Он не изобретает свой жанр. Евангелие в античности - это весть о рождении наследника, о победе в сражении, об исцелении от смертельной болезни. Это перевод с иврита: besora - букв. награда вестнику, свидетелю, также сам свидетель, вестник.
Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение, говорящего Сиону: "воцарился Бог твой!"
(Ис. 52: 7).
Если бы не Господь был с нами, - да скажет Израиль, -
если бы не Господь был с нами, когда восстали на нас люди,
то живых они поглотили бы нас, когда возгорелась ярость их на нас;
воды потопили бы нас, поток прошёл бы над душею нашею;
прошли бы над душею нашею воды бурные.
Благословен Господь, Который не дал нас в добычу зубам их!
Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих: сеть расторгнута, и мы избавились.
Помощь наша - в имени Господа, сотворившего небо и землю
(Пс. 123:1-8).
Кто такой Пётр у Марка?
Весьма импульсивный, противоречивый человек. Рыбак, недоумок, противник, предатель. Спутник и исповедник Иисуса Христа. И Его апостол, верный свидетель, исполнивший труд своей жизни только что пред глазами слушателей Марка.
Да, Иисус воскрес и восшел на небо, но Пётр убит и похоронен, воскреснет ли? Когда? Где? Как? Как можно следовать ему? Вот, вопросы.
Впрочем, есть ещё один человек, смерть которого допустил Господь, - Иоанн Креститель. Он первый указал на Иисуса, также верил и сомневался и был обезглавлен в тюрьме по навету худой, праздной женщины. И остался признанным свидетелем, по слову Самого Господа, для всех евангелистов.
Иоанн верил, хотя и находил себя недостойным развязать сандалии у Грядущего. Слепо верил.
Эта Весть всегда принадлежит меньшему. Пётр знал своё место и просил его повесить вниз головой, чтоб не путать людей. Марк знал, что он неравен Петру, тем не менее, написал своё Евангелие на греческом, кратко и жёстко, с огромным почтением к своим фактам, не заботясь много о связках и литературном стиле.
Носитель Вести отныне не мудрец, не пророк, не совершенный какой человек, но тот, кто услышал и поверил и решился последовать, спотыкаясь и падая и поднимаясь, как Симон-Пётр, как Иоанн, как Марк...
И теперь ещё один важнейший свидетель - человеческая история. Бытие во времени, если угодно. Или разжиженное человечеством Бытие. Вопрос, который я ставлю перед собой, заключается в следующем: что случилось в последней четверти первого века в христианских общинах? Каковы события, породившие появление канонических Евангелий друг за другом, с небольшими интервалами в 10-15 лет? С одной стороны, перед нами начало оригинальной христианской литературы; с другой, событие Духа, запечатлённое словом Божьим, свидетельством крови мучеников. Событие церкви Рима. И вначале был Марк.
Историческая справка
"Вот что говорит Господь Воинств: "Скоро, очень скоро Я вновь сотрясу небеса и землю, море и сушу; все народы сотрясу - и богатство желанное будет стекаться ото всех народов, и Храм преисполнится славы", - говорит Господь Воинств". "Серебро Моё, и золото Моё", - это слово Господне. "Величием и славой своей новый Храм превзойдёт прежний", - говорит Господь Воинств. - "И на этом самом месте Я дарую вам мир" (Агг. 2:6-9. Перевод Кулакова).
334 год до н.э. Александр Македонский во главе небольшой модернизированной армии переправляется через Дарданеллы и начинает военные действия в Азии. Молодой человек 20 лет отроду.
Македония тех лет - аграрная страна, монархия с элементами демократии. Царь - глава политического союза аристократов. Народ - крестьяне, обрабатывающие небольшие участки земли, свободные, с консервативными ценностями, в отличие от безземельных и буйных жителей греческих городов. Отец Александра - Филипп создал эффективную регулярную армию, сильнейшую в Греции.
Персия второй половины IV до н.э. представляла собой огромную империю под властью Ахеменидов с очень пёстрым народонаселением. Административные единицы - сатрапии при формальном подчинении царю оставались автономными областями с собственным укладом, региональными традициями передачи власти, от которой требовалось лояльность центру, своевременное поступление налогов и участие в войне, конечно.
В армии персов присутствовали и ценились отряды греческих наёмников, и существовала проблема единого командования.
В двух сражениях - у Граника (около легендарной Трои) и при Иссе (Таврские горы на границе с Сирией) - Александр умелым применением плотного строя пехоты, несущего перед собою частокол из тяжёлых копий (македонская фаланга) и лёгкой подвижной кавалерии (гейтары) разгромил многочисленную и титулованную армию персов. Большие города открыли перед ним ворота. Другие, пытавшиеся сопротивляться, были наказаны по законам военного времени. Тир был разрушен до основания после семимесячной осады, исполнив пророчество Иезекииля. Газа оборонялась два месяца. Египет уже не сомневался, что владычеству персов пришёл конец.
Александр отметил лояльность египтян, принёс жертвы богу Апису, посетил храмы, но и учредил игры. Основал греческий город Александрию.
В это время царь Дарий, собрав огромное войско, ждал его у Гавгамел в Месопотамии и опять потерпел поражение, бежал, бросив обозы, гарем, был взят в плен взбунтовавшимися сатрапами, а потом и убит ими. Александр нашёл тело Дария брошенным на дороге, воздал ему почести и объявил себя царём Азии.
"Он только решился пренебречь тщетным", - сформулировал позже Тит Ливий, пытаясь осмыслить этот феномен, ставший примером для многих и многих честолюбцев.
"Восток скоро набросил на него свою вуаль" (Чериковер).
Македонский царь жил в кругу боевых товарищей, нравы которых были просты и аскетичны. Великий царь персов и прочих народов был жёстко отделён от подданных, подчинён этикету огромного двора с придворными, слугами, евнухами; появлялся перед народом редко, в подавляющем великолепии, демонстративном величии, военном, политическом, экономическом, сексуальном и, таким образом, божественном.
Александр понемногу увлёкся архаичным восточным богочеловечеством, стал одеваться в персидские одежды, окружил себя персами, постепенно отодвинув македонян. Перестал смещать сатрапов... Дело доходило до прямых конфликтов. И выход был найден, конечно, в войне - в новом походе в Афганистан (Ария и Арохозия), Бактрию (Туркестан), вплоть до Индии. Там солдаты взбунтовались и потребовали возвращения домой. Всё же любой поход цивилизованных народов древности проигрывает домашнему обиходу, особенно в долгосрочной перспективе, здесь великая истина Гомера...
Александр принялся обустраивать персидские города, искал место для своей столицы, склонялся к Вавилону, где прочистил каналы и устроил свадебный парад. Принудительно и торжественно женил 80 своих товарищей на знатных персиянках. Удивительный евгенистический и социальный эксперимент. Одарил всех щедро подарками. Также назначил нескольких персов полководцами с титулом "родич царя". Устраивал пиры, где греческие жрецы и персидские маги вместе молились за благо его державы и прочее.
Таким образом, обозначился грандиозный проект соединения Востока и Запада на основе македонской военной администрации. Александр внезапно умер в 323 году в Вавилоне во дворце Навуходоносора - то ли от тифа, то ли от малярии, а может и от злого персидского яда.
Македоняне пытались сохранить мир, назначили преемником (диадохом) Пердикку и несколько "вице-королей", но уже в 321 году преемник был убит. Македоняне энергично попытались убрать персов с ведущих должностей, расторгли браки с персиянками, вскоре сцепились между собой. Началась война.
Диадохи - македонские военачальники - борющиеся за наследие Александра в Азии, со временем вынуждены были искать поддержки местных элит и населения, усваивать их традиции и нравы. Это был неизбежный процесс ассимиляции греков при всех их военных и административных ресурсах, растянувшийся, впрочем, на столетия.
С другой стороны, греческие военные люди принесли на Восток новый тип личности - агрессивного, властного человека, умеющего пользоваться всеми дарами Азии. Раньше властители вырастали из традиции, олицетворяли её. Теперь появился "беспочвенный" весьма энергичный человек, умело пользующийся новыми средствами эллинского мира и навыками древних царств Азии и Африки. Но сначала нужно было разобраться с боевыми товарищами...
Антигон, сатрап Фригии, талантливый полководец, в 316 году завоевал Сирию, Персию, Вавилонию и объявил себя царём. Селевк, сатрап Вавилонии, убежал в Египет и вместе с Птолемеем начал военные действия в Палестине. Антигон разбил Птолемея, тот отступил в Египет и подписал мирный договор в 311 году. Но в 307 году война возобновилась. Птолемей утвердился в Египте, Селевк в Вавилоне, Кассандр в Македонии, Лисимах во Фракии.
Антигон был убит в битве при Ипсе в 302 году. Последовал новый раздел "имущества". Птолемей присоединил Палестину. Селевк забрал всё между Сирией и Вавилоном. Птолемей в нескольких компаниях отразил Деметрия, сына Антигона, утвердился в Палестине и на островах. Селевк разгромил Лисимаха. Эти диадохи приняли для себя титулы царей и успокоились. С 281 года начался, наконец-то, продолжительный период мира. К этому времени были устранены либо умерли все близкие родственники и сподвижники Александра: убита мать Олимпиада, жена Роксана и её 14-летний сын. В этом смысле всё оказалось тщетным у великого Александра... Забальзамированное тело его хранилось в Египте и пропало куда-то ещё в римское время.
Птолемеи в Египте выступили как наследники фараонов и владельцы земли. Птолемей II Филадельф ввёл официальный культ царя, статуи которого устанавливались во всех храмах и включались в сонм египетских богов, впрочем, сохраняли греческие титулы: Сотер (спаситель), Эвергет (благодетель), Филопатор (любящий отца), Эпифан (Божье явление), Филометр (любящий мать), и т.д. Государственное устройство оставалось традиционно бюрократическим. Институты писцов, жрецов, военных, многочисленные чиновники со своими канцеляриями - всё под жёстким контролем администрации фараона. Государственный язык и судопроизводство теперь были греческими. В армии служили македоняне и наёмники, в том числе еврейские. Служилые люди получали наделы земли в специальных поселениях - клерухиях. Сами египтяне оставались бесправными. После восстания 219 года Птолемеи вынуждены были пойти на уступки жрецам и всё более демонстрировали лояльность местным традициям. Так, упомянутый Птолемей II Филадельф заключил брак со своей сестрой Арсиноей, что было немыслимо в Греции.
Фараоны вели последовательную политику эллинизации, строили библиотеки, основывали новые греческие города. В частности, были основаны Музей (храм Муз) и Библиотека в Александрии, где работали крупнейшие учёные со всего мира.
В деревнях нравы и жизнь практически не изменились. Греческие наёмники, осевшие на земле, женились на египтянках, попадали в круг влияния их родственников и египетских культов, органически вправленных в календарный цикл движения стихий, сезонных работ, с интуицией близкого божества и загробной жизни. Дети, как правило, уже говорили на египетском языке, получали египетские имена. Таковыми их нашли здесь римляне через сто лет - греко-египтянами, живущими по египетским обычаям.
Селевкиды испытывали ещё большее давление почвы. В Азиатских владениях сосуществовали многие народы и продолжались войны. Скоро отпала Индия, в середине III века на восточных границах образовалось Парфянское царство, царь Аршак развернул наступление на греков. Позже последовали выступления армян и Маккавеев. Селевк остался верен своей персидской жене, сохранил династию, но вынужден был ориентироваться на Запад.
Птолемеи и Селевкиды основали свыше 30 греческих городов. Полис был не только административной единицей, но правовым и культурным центром, получал право самостоятельно решать вопросы войны и мира, вести финансы, чеканить монету и определять внутреннее управление. Впрочем, гражданские права были изначально лишь у греков и местных землевладельцев, которые таким образом закрепляли свои привилегии перед сельскими жителями, либо перед пришлыми людьми, которые могли жить и работать в городе, но не занимать какие-либо должности или участвовать в выборах. Город окружался стеной в знак его независимости; разрушение стен знаменовало разрушение города. Александр и диадохи стали предоставлять права полиса особым группам граждан, которые именовались теперь союзниками царя и получали право жить по законам предков. На практике греки культивировали свои традиции, сирийцы и египтяне на правах граждан строили свои храмы, но все должны были чтить отца-основателя города, соблюдать права и уважать обычаи друг друга.
Статус полиса мог приобрести древний город, например Иерусалим. Город, таким образом, получал защиту, налоговые льготы и широкую автономию, позволяющие местным элитам вести дела на всём пространстве греческого мира. Всё это способствовало синкретическому включению местных богов в греческие культы. Так, финикийский верховный Эль идентифицировался как Кронос, отец греческих богов. Андромеда оказалась дочерью мифического царя Яффы. Вообще, боги Востока обнаружили положительное, основательное родство с Олимпийцами и приняли под своё покровительство македонских царей. Это закрепилось в названиях новых городов: Банеас (город Пана), Стратонова Башня (Стратон - слуга финникийской Ашторет), Скифополь, или Бет-Шеан (город Диониса), Филадельфия (город Астерии, собственно Астарты, матери Геракла-Мелькарта). Эллинизм оставался гибридной культурой. Греческий язык, администрация, архитектура, искусства локализовались в городах, но греческие формы часто наполнялась восточным содержанием. В поселениях на земле нравы менялись незначительно. В поздний античный период, после падения правящих династий и разграбления городов, многие из них пришли в упадок, - маленькие деревушки с пафосными названиями; таковыми их нашли арабы (Чериковер).
Палестина
В Персидский период Иудея входила в состав сатрапии Сирия, возможно, на правах широкой автономии.
Иудеи, вернувшиеся из Плена, были поставлены в очень тяжёлые условия. Бедная земля, разруха, одичавшее население. Сильные, богатые и агрессивные соседи. Плодородные земли на побережье были давно освоены греками и финикийцами. Самаритяне на Севере восприняли некоторые иудейские законоположения, но и дистанцировались, со временем построили свой храм, учредили собственную традицию священства. На Востоке и на Юге набатеи и идумеи контролировали важнейшие торговые пути, образовали самостоятельные богатые царства. Иудеи имели покровителей при царском дворе (Неемия) и деньги, собранные евреями Вавилонии. Но в Сирии их никто не ждал. Энтузиазм переселенцев скоро иссяк - об этом мы читаем в Первой книге Эзры. И строительство храма прекратилось.
Иерусалим лежал в развалинах. Жить можно было лишь, обрабатывая скудную землю и работая вахтовым методом в городе. Во время первых войн диадохов Палестина стала ареной войны. С установлением мира начинается ранний эллинистический период под властью Птолемеев, которые в основном продолжали административную политику персов. Иудея сохранила автономное управление, но облагалась налоговым сбором в 20 талантов серебра (около 500 кг). Историки отмечают, что греки на Востоке в это время большей частью не являлись достойными представителями великой нации - солдаты, торговцы, авантюристы грубо теснили местные элиты, получали права с местными аристократами и старейшинами, отсюда типичное колониальное неравенство, навязчивый, интеллектуально сомнительный синкретизм и, конечно, коррупция, о которой свидетельствуют все источники Иосифа Флавия. Птолемеи экономически привязали свои провинции к метрополии. Это относилось к важнейшим экспортным товарам Палестины - оливковому и бальзамовому маслам, также валюте. С другой стороны, греческая администрация и крепкие иудейские общины в Элефантине, Александрии экспортировали в Палестину новые технологии и нравы. В Иудее ручная мельница для обмолота зерна была заменена полуавтоматической греческой, появились современные давильни для олив и винограда, вертикальный ткацкий станок, верёвочный ворот для подъёма воды, ножной гончарный круг. Богатые семьи начали пользоваться золотой и серебряной греческой посудой (Ср.: Сир. 38:27), изящными греческими светильниками в виде маленькой лампы. Еще большее значение оказывали административный греческий язык, судопроизводство, архитектура с культом обнажённого тела. И, конечно, греческая Тора, священные писания иудеев, получившие общедоступную форму.
В 219 году селевкид Антиох III вторгся с войском в Палестину, которая длительное время пребывала в египетском подчинении. В течение двух лет он теснил египтян, но в 217 году потерпел поражение при Рафии, практически на границах с Египтом, вынужден был уйти из Палестины и Сирии. Победитель - Птолемей IV Филопатор - посетил свои владения в Азии, в том числе и Иерусалим. Умер в 204 году. Царём был наречён малолетний Птолемей Эпифан, реальная власть оказалась в руках военачальников. В Египте начались беспорядки. Антиох III воспользовался ситуацией, быстро завоевал Сирию и Палестину (Келесирию). Палестина вновь стала театром военных действий. Антиох захватил Иерусалим в 201 году, но уже через год египетский полководец Скопас взял его обратно. Далее египтяне терпят поражение при Панионе, а Антиох III вновь захватывает Иерусалим, причём выбивает из крепости последний отряд египтян, пользуясь поддержкой проселевкидской партии евреев. Другие влиятельные жители Иерусалима вынуждены были бежать в Египет.
В этом смысле любопытны комментарии Иеронима к книге Даниила: "Когда схватились Антиох Великий и полководцы Птолемея, страна Иуды была разделена на две противостоящие друг другу партии, одна поддерживала Антиоха, другая - Птолемея".
Имеется ввиду следующий стих, из книги Даниила:
"И в те времена многие восстанут против южного царя; и мятежные из сынов твоего народа поднимутся, чтобы исполнить видение и падут" (Дан. 11:14).
Причём "мятежные", вполне возможно, были третьей стороной - мессианским движением, против любых иностранных правителей.
Эти бурные события завершились окончательным уходом египтян. В 199-198 году до н.э. Антиох III торжественно вступает в разрушенный Иерусалим, где его встречают многочисленные сторонники, старейшины, аристократы под предводительством авторитетного первосвященника Симона Праведного (Сирах 50:1).
Антиох III отвечает широкими благосклонными жестами. Восстанавливает город и стены. Поощряет возвращение беженцев, которым объявляет амнистию и назначает денежные ссуды. Утверждает снабжение Храма вином, животными и беспошлинными поставками леса из Галилеи. Дарует право жить по законам предков, особо уточняет запрет на ввоз нечистых животных на территорию Храма, также подтверждает запрет для входа иностранцев на его внутреннюю территорию.
Таким образом, в 200-198 годах после очередного бурного периода власть Александрии Египетской сменилась в Иерусалиме властью Антиохии Сирийской.
Имеется установленный исторический факт: к 70 году II века до н.э. у власти оказалась группа эллинизированных еврейских аристократов, которые попытались преобразовать Иерусалим в греческий полис под покровительством Антиоха IV, что привело к восстанию. Селевкиды в целом сохраняли политику Птолемеев, но в Иудее продолжились сложные процессы модернизации общества и накапливались противоречия.
Иерусалим тех лет протянулся по периметру на 10 километров, насчитывал по разным данным от 25 до 100 тысяч жителей. Это был религиозный центр, в Храме в праздники слаженно работали до 700 священников. Сюда собирались пожертвования со всего мира, это был крупнейший депозитный банк, контролируемый несколькими семействами и защищённый указами царя. Союз местного алтаря и иностранного трона был типичным политическим конструктом диадохов. Во время Птолемеев первосвященниками были Ониады, легендарные последователи Садока, назначенного Давидом (2 Цар. 8:17; 15:24). Священники, а также члены их семей собирали налоги для царя, контролировали казну и скупали земли. Чериковер приводит документы, свидетельствующие о том, что за годы с 37 года до н.э. по 66 год н.э. известны имена 28 первосвященников, и все они принадлежали к четырём семьям. Основная масса низшего священства, число которых варьируется от 1500 до 4000 человек, жила скудно. Причём, потомки Аарона могли рассчитывать на мясные обеды во время выполнения регулярных служений в Храме. В другое время священники вынуждены были искать пропитание себе и своим семьям всеми возможными способами, в частности обрабатывая участки земли. Многие левиты не имели таких возможностей. Это была частично образованная, претенциозная, неоднородная и взрывоопасная социальная масса.
Аристократы, или главы народа, крупные землевладельцы - состояли в родстве с влиятельными священниками и стремились приобрести связи среди греческих чиновников, или, лучше, поручения при дворе царя.
Важно, что в персидский и раннеэллинистический период торговля была привилегией греков, египтян и арабов. Еврейские ремесленники и крестьяне распродавали свои участки за долги, попадали в кабалу к богатым соотечественникам, а то и просто в рабство. В городе подвизались обработчики металла, травники, разносчики, пекари, городской подвижный пролетариат.
Важная новая прослойка - грамотные люди, писцы, работающие с документами в Храме, в канцеляриях чиновников, в синагогах. Привилегированные священники и богатые аристократы не нуждались в пространных толкованиях закона Моисея, который оставался основным правовым кодексом под эгидой царя. Им достаточно было кратких должностных инструкций. Писцы в синагогах, исполнители мелких судебных тяжб, имели дело с разночинными людьми. Именно в этой среде образовался запрос, как жить по закону Бога в меняющейся повседневной жизни? Ответом стал кодекс новых толкований Закона, получивший титул Устная Тора, который исходно встретил неприятие правящей партии. Таким образом, наметилось серьёзное противоречие между Храмом и синагогой. То, что уже при первосвященнике Симоне Праведном принят кодекс Авот как официальное толкование Закона, выработанное новыми грамотными и благочестивыми людьми - хасидеями, свидетельствует о "тихой революции", произошедшей в эти годы (Чериковер).
Другое важнейшее разделение - имущественное, хорошо заметно в документах о семействе Товиадов.
Товия Аммонитянин, современник Зерубабеля, упомянут в Библии (1 Ездр. 2:2). Иосиф, его сын, был в родстве с первосвященником Онией II, воспользовался нерешительностью последнего во время политического кризиса, занял денег у самаритян, отправился в Египет, представился двору как официальный посланник и решил проблему, при этом одновременно получил для себя право собирать налоги со всей Сирии, правда, удвоил в общих интересах зачётную сумму. Занимался он этим делом успешно 22 года, в том числе и военными, карательными методами - принудил Аскалон и Скифополь заплатить, казнив нескольких знатных граждан. Также отодвинул разными способами всех конкурентов и упрочил своё положение в Иерусалиме.
В этой богатейшей семье позже возникли серьёзные разногласия между сыновьями Иосифа. Гиркан, любимчик отца, собственно, повторил его ход, будучи отправлен престарелым отцом в Египет, дабы поздравить фараона с рождением сына. Этот молодой и честолюбивый человек полностью отработал предоставленную возможность. Он поговорил с нужными людьми, приложил довольно денег, подарков и обещаний, и перекупил права откупщика для себя, опередив других братьев и вызвав, конечно, их ненависть, потому что вынужден был бежать - построил для себя крепость в Заиорданье, из которой успешно воевал с арабами и собирал налоги. Так и жил довольно времени на царской службе, в отдалении от братьев, пытавшихся его убить. В 198 году политическая ситуация изменилась, и он, вполне по-эллински, покончил с собой.
Здесь уместно привести небольшое описание поместья Гиркана в 12 милях от Иордана на северо-запад от Хешбона, известное как "Княжий утёс". Два яруса комнат примерно в 500 метров длиной и 25 метров высотой высечены в крутой скале. Одна из этих комнат-пещер имеет галерею 30 метров длиной, 6 шириной и 4 высотой, попасть в неё можно только по перекидному мостику. В ней сохранились ясли для сотни лошадей. К югу располагается искусственное озеро, которое наполнялось водой, поступающей по подведённому акведуку из незамерзающего ручья. В середине озера возвышалось здание на поднятой платформе из белых камней (37 х 18 х 5 м). Лестница вела в башню. Вход украшен коринфскими колоннами, фриз - громадными львами, орлиными и бычьими головами и даже египетскими сфинксами. Вокруг сады на террасах, парк, к которому также проведён водопровод из камней, ров, фонтан с каменным львом и т.д., практически по Екклессиасту:
"Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники,
устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева;
сделал себе водоёмы для орошения из них рощей, произращающих деревья;
приобрёл себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме;
собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завёл у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные музыкальные орудия.
И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною.
Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце моё радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих" (Еккл. 2:4-9).
Всё это стало возможным, полагает Иосиф Флавий, благодаря особым человеческим качествам Товиадов - уму, образованности, умению говорить с людьми не то чтобы в небрежении, нет, скорее в незашоренности традицией; также благодаря умению брать и давать деньги, обращаться с ценностями, разбираться в людях, принимать решения.
Товиады общались с самаритянами, ели за царским столом, участвовали в пирах, вызывая восхищение и уважение язычников собственной отвагой, вкусом и роскошью. Всё это было принято в большом, греческом мире, где можно было есть запрещённую пищу, бегать с атлетами и гоняться за девушками. Здесь особым образом были представлены божественное достоинство и трагедия смертного человека. Эти люди серьёзно потеснили традиционалистов и получили признание соотечественников.
"Иосиф, сын Товии, вывел еврейский народ из состояния бедности и нужды и привёл его к прекрасным условиям жизни" (Иуд. Древности. XII. 224).
Ну, не всех, конечно.
В новых условиях появилась необходимость переформулировать взаимоотношения Торы к другим богам, культам, переосмыслить фундаментальные обязанности иудея по отношению к Богу и другому человеку. Эта работа запечатлена в новых книгах - Даниила, Екклесиаста, Иисуса сына Сирахова (Бен Сира), в некоторых псалмах, притчах, также в апокрифах - в Завещании патриархов, Книге Юбилеев, в иудейской апокалиптике.
Бен Сира писал в начале II века до н.э., мирное время, но уже с грозовыми тучами. Автор - учёный, который разрабатывает концепт мудрости на основе Закона.
Знания, умение, опыт, интеллект для него несомненные ценности - полезны, необходимы, чудесны, но не должны противоречить заповедям. Бен Сира пытается ограничить принцип свободного эллинского исследования. Всякая премудрость от Бога, но начало её - страх Божий, который развёрнут и выражен в заповедях. В этом смысле мудрость можно потерять. Можно впасть в безумие и навлечь на себя проклятие.
"Трудного для тебя не ищи, и что свыше сил твоих, того не испытывай. Что заповедано тебе, о том размышляй; ибо не нужно тебе, что сокрыто. При многих занятиях твоих, о лишнем не заботься: тебе открыто очень много из человеческого знания; ибо многих ввели в заблуждение их предположения, и лукавые мечты поколебали ум их" (Сир. 3:21-24).
Это всё - общее место у многих других авторов этого времени, но вот что новое для израильтян.
Очень много про бедных и богатых. Очень богатых. И про новые возможности власти.
Богатые думают только о своём богатстве. У них больше друзей, товарищей, возможностей. Когда пошатнётся богатый, друзья спешат к нему помочь, поддержать, а как упадёт бедный, оттолкнут и забудут его все.
Богатый открыл рот, и все замолчали; сказал нелепость, и оправдали его и превознесли речь его до облаков. Бедняк сказал разумное, его и не слушают. И говорят: кто это такой?
Богатые нужны. Они могут помочь. Но сильно приближаться к ним опасно. Нельзя ссориться. Ни в коем случае - будет беда.
"Какое общение у волка с ягнёнком? Так и у благочестивого с грешным".
Для гордого властного человека смирение отвратительно. И также отвратителен беспомощный бедняк для богатого.
Тем не менее, в собрании умей быть приятным и перед высшим наклоняй голову.
"Не домогайся сделаться судьёю, чтобы не оказаться тебе бессильным сокрушить неправду, чтобы не убояться когда-либо лица сильного и не положить тени на правоту твою. Не греши против городского общества, и не роняй себя пред народом" (7:6-7).
"Держи себя дальше от человека, имеющего власть умерщвлять, и ты не будешь смущаться страхом смерти; а если сближаешься с ним, не ошибись, чтобы он не лишил тебя жизни: знай, что ты посреди сетей идёшь и по зубцам городских стен проходишь" (9:16-18).
"Бдительная забота не даёт дремать, и тяжкая болезнь отнимает сон. Потрудился богатый при умножении имуществ - и в покое насыщается своими благами. Потрудился бедный при недостатках в жизни - и в покое остаётся скудным. Любящий золото не будет прав, и кто гоняется за тлением, наполнится им. Многие ради золота подверглись падению, и погибель их была пред лицем их" (31:1-5).
"Многие погрешали ради маловажных вещей, и ищущий богатства отвращает глаза. Посреди скреплений камней вбивается гвоздь: так посреди продажи и купли вторгается грех" (27:1-2).
"Не полагайся на имущества твои и не говори: "станет на жизнь мою"" (Сир. 5:1. Ср.: Лк. 12:20).
Богатые правят. Они нарушают заповеди, угнетают бедных, бессовестные, успешные и опасные. У них власть.
Бедные живут тяжко, терпят унижения и могут надеяться только на Святого Бога.
Даниил передаёт грозовую атмосферу тех лет, в которых благочестивый человек пристально, трудно, с надеждой высматривает волю Бога. Екклесиаст проповедует весёлое и циничное благополучие богатого даже перед лицом неизбежной смерти. Апокалиптика фиксирует разрыв. Собственно, фигура Мессии - знак неустранимых противоречий, тупика, из которого может вывести только Бог. Иначе - гибель.
Эллинистическая реформа в Иерусалиме
и её последствия
Во 2 книге Маккавеев в главах 3-4 мы читаем о непримиримом соперничестве нескольких высокопоставленных священников в Иерусалиме, которые решились выяснить отношения с помощью сирийцев.
При первосвященнике Онии III (около 175 года до н.э.) в Храме обнаружились деньги Гиркана. Выяснилось это следующим образом. Симон, попечитель Храма, потребовал у Онии должность агоранома - что-то вроде продвинутого нотариуса со штатом судебных приставов. Ония отказал, и Симон отправился к сирийскому наместнику Аполлонию, собственно, с доносом: мол, в Храме денег значительно больше, нежели оглашается, причём деньги там размещают люди, которые служат Египту.
Надо сказать, что оба участника конфликта, как и другие лица, вокруг него, очевидно, принадлежали к той же семье Товиадов, борющихся за места при финансовых потоках, созданных отцом.
Дело дошло до царя. Селевк IV Филопатор поручил своему чиновнику Гелиодору (Илиодору) провести расследование и конфисковать излишки. Тот отправился в Иерусалим.
Ония принял его, но деньги отдавать отказался - "это средства вдов и сирот". Что касается денег Гиркана, то их всего-то 400 талантов серебра да 200 золота. Человек доверился нам и Богу, как же он отдаст? Нехорошо!
Гелиодор попытался ворваться в Храм с вооружённым отрядом, в городе началось смятение. Согласно книге Маккавеев (2 Макк. 3:13-22), произошло чудо: Гелиодору явился ангел, тот испугался и даже принял иудаизм. Но это, по-видимому, фольклор. Участникам конфликта, удалось договориться на фоне вспыхнувших беспорядков. В общем, сирийцы ушли.
Тогда Симон написал второй донос, в котором прямо обвинял Онию в связях с Египтом против царя. Узнав об этом, Ония сам поспешил ко двору, однако нашёл, что Селевк неожиданно умер, а трон получил Антиох IV Эпифан. Противники Онии также решили действовать, отправили делегацию народа во главе с братом Онии Иисусом (Ясоном, по-гречески). Последний привёз деньги, заверения, перекупил право собирать налоги, увеличив итоговую сумму, конечно, и озвучил просьбу построить в Иерусалиме гимнасий и записать жителей города антиохийцами.
Таким образом, был создан прецедент назначения первосвященника языческим царём. Иерусалим, очевидно, получил статус греческого города.
Полис обычно состоял из Совета (буле) и народа (демос). В первый входили старейшины, аристократы, священники, во второй - граждане. Все прочие - катэки и метэки - могли жить, работать в городе, но не имели прав. Партия Ясона определяла, кто будет гражданами.
Основателем города теперь считался Антиох, ему должны были установить статую. И развернули прочие организационные мероприятия, которые продолжались, по-видимому, два года. Во Второй книге Маккавеев упоминается визит Антиоха, торжественная встреча его Ясоном и "всем городом" (2 Макк. 4:21-22).
Новые "антиохийцы" в Иерусалиме имели право вводить новые законы, но не отменили Тору. Во время проведения больших игр в Тире участвовала также большая группа граждан из Иерусалима, которые привезли 300 драхм серебра для обязательного подношения богу Гераклу-Мелькарту. Иудеи договорились с местными властями, что деньги пойдут для строительства гребных судов, а не на жертвоприношения. Греки с уважением относились к местным обычаям.
Тем не менее, город теперь позиционировал себя как административный центр греческой монархии с правом самоуправления, суда, чеканки монеты, беспошлинной торговли, проведения игр. Сами эллинисты получили огромные преференции. Характерно, что дети аристократов и богачей поспешили в гимнасий, окончание, которого давало права гражданства. В Торе нет прямых запретов для занятий спортом. Тем не менее, по свидетельству Иосифа Флавия, гимнасий располагался у Храмовой горы. Теперь здесь соревновались обнажённые молодые люди, причём "настолько старались быть греками, что либо избегали обрезания, либо старались устранить его с помощью искусственных средств" (1 Макк. 1:15; Древн. XII. 241).
Важно, что в новых законоположениях высшее духовенство сохраняло и укрепляло свои позиции. Одновременно множилось число бедных, бесправных и крайне раздражённых людей.
События ускорились и приобрели фарсовый характер, когда у Ясона появились ещё более радикальные конкуренты. Брат Симона, попечителя Храма, Менелай (Ония IV?) заручился поддержкой семьи, отправился к Антиоху для переговоров по налогам, перекупил там права откупщика для себя и запросил властные полномочия. Ясон решил не уступать и разыграл популистскую карту, обратившись к народу. Тогда брат Менелая Лисимах вооружил демос - около 3000 человек. На улицах Иерусалима начались бои. Ония III, бывший первосвященник, попытался вмешаться, и был убит. Ясон победил. Менелай и Лисимах были вызваны на суд царя, но там дали денег нужным людям и оправдались! Более того, иерусалимские старейшины, свидетельствовавшие против них, были казнены как лжесвидетели. Так двигалась и развивалась эллинистическая реформа в Иерусалиме.
Царь Антиох IV Эпифан родился в 215 году до н.э. Сын Антиоха III Великого и Лаодики III, дочери Митридата, собственно получил при рождении имя Митридат. Был заложником в Риме. При всех странностях своей артистической натуры вёл успешную политику, укреплял города, выиграл две войны, проницательно оценил возможности Рима на Востоке. Полибий даёт ему положительную характеристику.
Первый раз Антиох Эпифан прибыл в Иерусалим по возвращении из Египта в 169 году до н.э.
Второй раз во главе армии пришёл подавлять восстание против эллинистов, которое направлялось проегипетской партией. Антиох произвёл массовое избиение жителей; по свидетельству Иосифа, погибло до 40 000 человек. Освободил из осады Менелая, оставил отряд фригийских наёмников. Но после его ухода восстание вспыхнуло вновь. Полководец Антиоха Аполлоний взял город в субботу, отремонтировал стены и устроил крепость в Акре. Там, по-видимому, располагался гарнизон, состоявший из сирийцев, устроивших свои святилища Баал Шамину, сирийскому Дионису-Душару и Афродите-Анат (Дан. 11:39). Чериковер полагает, что это был оккупационный режим, спровоцировавший бегство жителей из города. Ещё не было указов Антиоха, но начались конфискации, и появилась "мерзость" на Храмовой горе. (1 Макк. 1:29-39; Дан. 9:27, 11:31).
К этому времени в гражданском внутрииудейском конфликте религия вышла на первый план. Благочестивые люди Израиля - хасидеи - возглавили восстание, началась "война Бога за Бога".
Первые вооружённые отряды предпочитали умереть, но не нарушать субботу - гибли, как овцы. Они были непримиримы и вооружены чёткой идеологией, на которую Антиох ответил своими указами, - запретом изучения Торы, субботы и обрезания. Ввёл обязательные языческие жертвоприношения, в том числе Зевсу на Храмовой горе. И развернул судебное преследование нарушителей. Появились иудейские мученики.
Самаритяне поспешили дистанцироваться от иудеев. Товиады, выдающиеся реформаторы своего времени, оказались противопоставлены собственному народу в войне на уничтожение.
Чериковер полагает, что Иуда Маккавей бежал из Иерусалима ещё до преследований Антиоха (2 Макк. 5:25-27).
Хасмонеи дали вождя уже вспыхнувшему восстанию и отменили запрет самозащиты в субботу.
Всенародная поддержка, религиозный пыл и военный гений Иуды Маккавея позволил ему сначала вести успешную партизанскую войну, отразить несколько военных экспедиций сирийцев, а затем и отвоевать Иерусалим, очистить Храм и добиться в 162 году отмены антииудейских указов Антиоха Эпифана.
Уже в 164 году до н.э. в Храме была возобновлена служба Богу, Святому Израилеву, также восстановлено судопроизводство на основе Торы. Началась новая планомерная работа по собиранию свитков и кодификации священных текстов. Вместе с тем, произошла социальная революция, были казнены и вытеснены аристократы, началась широкая чистка священства. Это не помешало сопротивлению эллинистов уже в других социальных слоях.
Братья Иуды Маккавея после его гибели вынуждены были всё больше сотрудничать с сирийцами, приславшими своего первосвященника - Алкима, который спровоцировал раскол патриотических сил. Важным фактором явился антисемитизм. Во время войны Антиоха с иудеями греческое, сирийское и арабское население городов попыталось потеснить и ограбить евреев. Иуда Маккавей ответил карательными экспедициями для спасения соотечественников, которые привели к гражданской межэтнической войне в Галилее и смежных областях, со всеми сопутствующими жестокостями - погромами, разрушением жертвенников и храмов, уничтожением мужского населения, ультимативными требованиями принять иудаизм.
Ионафан, брат Иуды, довольствовался статусом судьи. Когда в Сирии началась междоусобная война между Деметрием I и Александром Баласом, оба пытались привлечь эффективного еврейского полевого командира на свою сторону. Ионафан удачно поддержал Баласа и в качестве благодарности получил титул первосвященника. В соответствующих одеждах он торжественно предстал народу в суккот 152 года. Впрочем, официально он оставался сирийским чиновником, меридархом, и "другом царя" В это время оставались не у дел законные претенденты на пост первосвященника из рода Ониадов. Многие из них были репрессированы, скрывались в соседних землях, в Египте, где даже построили храм. Некоторые вновь ушли в пустыню.
Брат Ионафана Симон сохранил и расширил своё влияние при сирийском дворе, был даже стратегом всего побережья от Тира до Египта. В 140 году до н.э. Симон добился легитимации своего положения кнессетом. То есть являлся одновременно главнокомандующим (стратегом), первосвященником (архиереем) и вождём народа (этнархом). Он вёл довольно независимую успешную политику, но был убит родственниками вместе с двумя сыновьями. Уцелевший его сын Иоанн Гиркан создал уже профессиональную армию, для чего набрал наёмников, разрушил самаритянский храм на горе Гаризим, разрушил Самарию после годичной осады, принудил идумеев принять иудаизм. Его сын Аристобул принял титул царя, а мать и троих своих братьев отправил в тюрьму. Обиход хасмонеев был вполне греческим и даже греко-провинциальным - с пирами, интригами, блудом, насилием и убийствами. Но также с международными связями, греческой образованностью и наброском новой иудейской идентичности.
Греческое образование в это время имело сложившуюся чёткую форму, основанную на чтении и свободном толковании Гомера. Ничего подобного в широкой еврейской практике не было. Израильтяне заучивали, собственно, молитву Шма, список проклятий и благословений, некоторые эпизоды из Пятикнижия - Исход с откровением на горе Хорив и поселением в Ханаане. Прочесть Закон целиком обязывался царь. Народ выслушивал Тору в юбилей на Кущи. "В раннеэллинистический период только в видении можно было вообразить, как дети изучают Закон, да к тому же видении мессианском" (Бикерман).
Конечно, в Иерусалиме Тору преподавали сыновьям священников. Свободное греческое толкование текстов сформировало новый любознательный подход к изучению Торы вместо пассивного заучивания цитат. Этот подход потребовал новых учителей - grammatikos, способных раскрывать и доносить древний текст ученикам через их собственные понятия и интересы. Этот титул появляется в источниках около середины II века до н.э. В этом смысле широкое изучение Закона стало эллинистическим новшеством в Иерусалиме. Греческий перевод 70 позволил мирянам богословствовать и стал основой их новой универсальной идентичности, которая могла успешно конкурировать в эллинским мире, в отличии от египетских и вавилонских жрецов, замкнувшихся в герметичные секты со своими иероглифами и клинописью.
При Иоанне Гиркане мы обнаруживаем соперничающие партии саддукеев и фарисеев. Последние, по-видимому, выделились из общего движения хасидеев, часть которого радикализировалось и осталось в пустыне в виде сообщества непримиримых священников под названием Яхад (Единство).
Маккавеи при Иоанне Гиркане, Аристобуле и особенно при Александре Яннае уже открыто враждовали с народом и даже усмиряли восстание, как это случилось при Яннае, конфликт которого с фарисеями перешёл в многолетнюю, чрезвычайно жестокую гражданскую войну.
Саддукеи выдвинули популистскую программу построения современного эллинистического государства на национальной основе, расширения границ Израиля, которое было возможно, благодаря упадку селевкидской монархии и некоторой внешнеполитической паузе в регионе. Среди них оставалось родовитое священство, которое хорошо знало Тору.
Фарисеи отказывались принимать нелегитимных хасмонейских первосвященников, обвиняли саддукеев в эпикурействе, от маккавеев требовали убраться из Храма, причём интриговали также против собственных царей при чужеземных дворах - сирийском, египетском и римском. С другой стороны, фарисеи ввели в обиход еврейской жизни дискурсивные методы изучения Торы и занялись формулированием принципов жизни с Богом для самых широких слоёв населения, включая иноплеменников.
Ессеи просто отделились от гибельного, по их представлениям, мира и ждали Машиаха. Ожидали опять-таки на основе интенсивного изучения Писаний и построения особой пророческой общины, живущей по принципам Торы в интерпретации пророков и их собственных учителей (Ср.: Втор. 18:15-22; 30:1-8). Политическое равнодушие ессеев позже было замечено и оценено Иродом и его преемниками.
За полвека правления Маккавеям удалось отвоевать независимость и создать в Палестине крепкое еврейское государство в границах библейского Израиля, с теократией на основе Торы. Все эти достижения были потеряны в I веке до н.э. Причём в бурных и катастрофических событиях рассматриваемого времени массы народа усвоили впечатление болезненного собственного величия, но никак не предупреждения. Даже ессеи, предрекая гибель всему миру, не сомневались в себе...
Ирод Великий, его сыновья и прокураторы
После смерти Александра Янная в Иерусалиме началась борьба за престол детей его жены Саломеи, в которую вмешались идумеи, а затем и римляне. Интересно, что в 64 году до н.э. Помпей в Дамаске выслушивал притязания Аристобула II и Гиркана II, к нему также явилась делегация фарисеев с просьбой упразднить царскую власть как противоречащую иудейскому закону. Помпей призвал всех к миру и обложил данью. Гиркан, следуя проницательному совету идумейского советника Антипатра, согласился, а Аристобул "бесстрашно отверг" и приготовился к бою в Иерусалиме.
Помпей осадил Храмовую гору и через два месяца штурмом взял её. Было убито много священников во время богослужения. Помпей сам осмотрел Храм и вошёл в Святое Святых. Ничего не тронул. Поставил лояльного Гиркана первосвященником и назначил дань в 10 тысяч талантов серебра в год. Все эллинистические города, завоёванные Маккавеями, он освободил и вернул Сирии. По возвращении устроил в Риме триумф, в котором вёл Аристобула с семьёй и многими другими пленниками. Рефлексия над этими событиями звучит в Псалмах Соломона, эллинистических текстах конца I века до н.э.:
"Возгордился грешник Помпей, стенобитным орудием сокрушил стены крепкие... Взошли к жертвеннику Твоему народы чужие, попирали его сандалиями своими в надменности за то, что сыны Иерусалимские осквернили святыни Господни, принесли Богу дары в нечестии... Лишил, беззаконный, землю нашу живущих на ней... Отослал на Запад и надсмеялся над правителями земли и не пощадил их".
Эти события, несомненно, произвели глубокое впечатление. Также несомненно, что "дары нечестия и скверна" по-разному толковались в различных религиозных партиях в Иудее и диаспоре. Пленные иудеи, по свидетельству Филона Александрийского, составили ядро будущей иудейской общины Рима.
Аристобул сумел бежать, вернулся в Иудею, партизанил, используя популистские лозунги освобождения "от иностранного владычества". Римляне в это время были озабочены угрозой со стороны парфян. Красс для финансирования своего похода просто ограбил Храм с молчаливого согласия Гиркана и Антипатра. Поражение Красса было воспринято как наказание "нечестивому" от Всевышнего, посему многие иудеи приветствовали парфян.
В этих условиях Гиркан и Антипатр вели последовательную проримскую политику, поддержали Юлия Цезаря во время его египетского похода. В дальнейшем Цезарь подтвердил права евреев, в частности право праздновать субботу и собирать налог на Храм в диаспоре.
В 47 году до н.э. Антипатр назначил стратегами двух своих сыновей, Фазаэля в Иерусалим и Ирода в Галилею. Ирод поспешил отличиться, поймал и казнил некоего видного разбойника Езекию, грабившего южную Сирию, который, впрочем, оказался непростым человеком - из круга Аристобула. По этому поводу знатные люди в Иерусалиме потребовали расследования, причём Гиркан вынужден был уступить и созвать синедрион. Ирод явился с отрядом вооружённых людей и запугал судей. Так начиналась его карьера.