С перрона отходил очередной поезд. Его протяжные гудки привлекли внимание неопрятного вида старика с седыми волосами.
Он проводил взглядом подслеповатых светлых глаз стучащий по рельсам транспорт и, почувствовав холодные порывы ветра, плотнее укутался в драное серое пальто.
Этим стариком был Феликс Васильевич Котов. Он уже давно сидит на лавочке и сжимает в скованной артритом ладони мятый билет.
На вокзале было множество людей, они обнимались, плакали и прощались. Затем садились в поезд и уезжали.
"Куда? Куда они едут?"
Феликс Васильевич силился рассмотреть на своем билете название конечной станции, но с удивлением обнаружил лишь пустую строку.
На билете точно было его имя вот только он не знал, куда мог отправиться.
Он не хотел садиться в странный поезд.
Пожилой мужчина мерз все сильнее и сильнее, вскоре он не выдержал и встал с лавочки. Расхаживая в зад и вперед, силясь согреться, он огляделся вокруг и увидел других стариков. Таких же, как он сам. Скрюченных от долгих лет жизни, в плохой одежде и пустым безразличным взглядом. Одни сидели на лавочках, другие прямо на полу, прислонившись к стене или колонне.
Казалось, что они, как и он, никуда не собирались ехать.
Вдруг со стороны широкого коридора послышались тяжелые шаги военных ботинок. На перрон пришел отряд из дюжинны мужчин. Их крепкие тела были облачены в странную форму с красными погонами и такими же красными нашивками на груди со знаком песочных часов.
В руках у пришедших были металлические палки, по краю которых пробегали всполохи алого света.
Один из мужчин в форме подошел к пожилой женщине в желтом плаще. Когда-то это был модный красивый плащ, но он стал ветхим и грязным, словно старался соответствовать старухе, что носила его.
Старушка подняла взгляд и громко вскрикнула, ведь на нее замахнулись страшным оружием.
Глухой удар, затем еще и еще. Женщина кричала, но никто не обращал внимание на эту страшную сцену. Затем бедняжку окутал яркий красный свет, и она исчезла.
Феликс Васильевич застыл в шоке. Люди в черной форме разбрелись по всему перрону. Они находили стариков и избивали их.
Руки пожилого мужчины задрожали, и он выронил свой билет.
- Ну что же ты, дедушка? Разве можно терять свой билет?
Маленькая девочка в красивом белом платье подняла с каменного пола мятую потрепанную бумажку и вложила ее в трясущуюся руку мужчины.
- Что... Спасибо, милая... Но кто? Кто эти люди?! Почему они бьют их?!
- Не нужно кричать. Видишь, они уже смотрят на тебя. Если каратели времени нападут на тебя, ты никогда не сможешь покинуть это место.
- Но что? Что это за место? И кто ты? Почему помогаешь мне?
Девочка ничего не сказала, а лишь очень крепко сжала его ладонь.
- Бежим! Пришел последний поезд для твоего билета!
И они побежали.
Ноги Феликса Васильевича были слабыми и больными. Он изо всех сил пытался бежать как можно быстрее, но с каждым шагом боль резала его старое тело все сильнее и сильнее. Расстояние до поезда казалось очень большим, а встречный ледяной ветер мешал ему дышать.
Мужчина сосредоточил свое внимание на волосах девочки, подвязанных в кудрявый хвостик, который украшал серебряный бант. При беге хвост задорно качался из стороны в сторону, вызывая в нем смутное воспоминание...
Старик слышал приближающиеся шаги тяжелых сапог карателей времени. Ему было страшно. Он не знал, кто они, почему они хотят его уничтожить в алой вспышке. Но, чувствуя теплую маленькую ладонь, тянующую его вперед, нашел в себе крохи сил. Он стиснул зубы и ускорил шаг.
Поезд пронзительно загудел. На последних секундах Феликс Васильевич подхватил ребенка на руки и запрыгнул на ступени уходящего вагона.
Двери за ними закрылись. Задыхаясь, он громко закашлял и упал на пол, едва не придавив девочку.
- Мы успели! Смотри, какое недовольное лицо у этого карателя!
Девочка смотрела в окно, но Феликс Васильевич не мог встать и подойти к ней.
- Дедушка, ну чего ты! Не нужно умирать! У нас еще слишком много дел!
Старик громко хватал ртом неожиданно теплый воздух. Он постарался подняться, но в его глазах резко потемнело.
***
Феликс Васильевич потерял сознание и лежал на ржавом полу тамбура.
Он не мог видеть, как небольшая дверь слева от него открылась, и через неё протиснулся огромный монстр с горящими алыми глазами. У него были длинные руки с дополнительными локтями, которые оканчивались металлическами пальцами. Широкая спина его была сильно сгорбленна, так как рост чудовища слишком высокий. Он не мог уместиться в пространстве поезда. Монстр вытянул тонкую длинную шею и наклонился к старику.
Феликс Васильевич не слышал его. Он не знал, что рядом с ним находится столь жуткое существо.
Монстр недовольно затрясся. Он снова спросил:
- У вас есть билет? - и так красные глаза засветились ещё ярче. Монстр поднял правую руку к самому потолку и сжал ладонь в огромный стальной кулак.
- Господин проводник, не гневайтесь! Дедушка просто устал, вот его билет! - без какого либо страха маленькая девочка в белом платье подошла к Феликсу Васильевичу и опасному монстру. Она запустила руку в карман пальто мужчины и протянула бумагу существу, что хотело убить старика.
Проводник разжал кулак и двумя пальцами забрал бумагу из детской ладони. Он внимательно осмотрел билет.
- Феликс Васильевич Котов. Место отправления "Перрон сожалений". Пункт назначения неизвестен, - проводник более не проявлял интереса к мужчине. Он убрал билет в черную сумку с красной нашивкой в форме песочных часов и открыл следующую дверь. Проводник всё так же с трудом протиснулся в проём и закрыл дверь.
- Деда... Дедушка! Хватит лежать на холодном полу! Простудишься ведь! - девочка схватила старика за лацканы пальто и сильно потрясла. Мужчина со стоном очнулся.
- А... Это ты. Подожди, я сейчас встану... Голова немного кружится.
Феликс Васильевич осторожно поднялся на ноги, но ему сразу же пришлось опереться на стену, так как его мутило от слабости. А ещё он внезапно стал испытывать очень сильный голод. В его животе громко заурчало.
Двое попутчиков открыли дверь и зашли в вагон. На удачу им оказался вагон-ресторан. Там было много столов с красивыми золотыми скатертями, на которых была выставлена изысканная сервировка из тончайшего фарфора. Люди, что сидели за этими столами, тоже были красивыми. Их дорогая одежда и сверкающие драгоценности придавали окружающей обстановке поистине королевскую атмосферу богатства и власти.
А какая же вкусная еда была на столах! Ее аромат и внешний вид сводил Феликса Васильевича с ума, от чего его желудок пронзительно заурчал.
Из-за этого постыдного громко звука люди перестали есть и разговаривать. Они посмотрели на старого мужчину в прохудившимся пальто и презрительно сморщили свои носы. Под их взглядами Феликс Васильевич сжался, он старался стать как можно меньше и незаметнее.
- Дедушка, ты хочешь отдохнуть? Пойдем туда! Там свободный столик у окна, - девочка не испытывала неприязни к пожилому мужчине. Она вновь взяла его за руку. После чего проводила к свободному столу.
Как только они сели, к ним подошел официант в выглаженной форме и накрахмаленной белой рубашке. Он положил перед ними меню из кожи, украшенное витыми золотыми буквами, и предложил сделать заказ.
Феликс Васильевич прочитал надпись:
- Ресторан "Истина". Какое странное название для ресторана...
- Вас удивляет только это? - девочка, не стесняясь, схватила одно из двух меню и стала внимательно рассматривать названия изысканных блюд.
Феликс тоже потянулся к меню, но потом вспомнил, что у него при себе не было ни одной монетки.
- Чего не выбираете? Разве вы не голодны?
- Да... Голоден. Но у меня совсем нет денег... - голос пожилого мужчины становился все тише и тише. Ему было ужасно стыдно. Даже не так. Он рассердился! "Почему я беден?!"
- Ха-ха-хааа! Дедушка, ну ты и рассмешил! Вообще-то, я недавно залезла к вам в карман, чтобы показать билет проводнику. Жуткий дядька такой! Так вот, у вас в пальто лежит толстый бумажник. Уверена, там много денег!
Слова девочки оказались правдой. Феликс Васильевич обнаружил в кармане кошелек, туго набитый деньгами высокого наминала. Его старческие тонкие губы расплылись в самодовольной улыбке, а в глазах появился лихорадочный блеск.
Мужчина гордо расправил плечи. Левую руку залихватски закинул на спинку сиденья, а правой подозвал официанта.
- Нам два самых дорогих блюда в вашем ресторане! А ещё весь перечень закусок и самую лучшую бутылку вина!
Официант, получив впридачу щедрые чаевые, быстро принес заказ Феликса Васильевича. Старик накинулся на еду, как голодная свинья. Он ел, ел и ел. Заливал в себя вино прямо из горлышка бутылки. Но вдруг он остановился. Он заметил, что маленькая девочка в белом платье смотрит на него очень грустным взглядом.
Мужчина ощутил, как по его подбородку капает пролившееся красное вино, почувствовал липкость жира на своих испачканных пальцах и ему вновь стало не по себе.
- Чего не ешь? Не вкусно?
Девочка помотала головой и сказала совершенно другим голосом, чем прежде:
- Почему ты никогда не спрашиваешь, чего я хочу? Тебе не важно, что мне нравится? Неужели только самое дорогое, лучшее? - новый голос девочки показался ему знакомым. Звук ее голоса раскаленной иглой впился в его сердце, причиняя одновременно физическую и душевную боль.
Феликс Васильевич схватился за раздутый живот. Его желудок скрутил спазм, а к горлу подступила тошнота. Его вырвало. Много раз. И с каждым новым спазмом он изрыгал все больше странных мелких пластмассовых кусочков.
- Деда, ну ты даешь! Я тебе кричу, кричу, а ты все равно ешь! Вся еда здесь из пластмассы, нет ничего настоящего! А та мутная вода в бутылке... Я даже не хочу представлять, в каком болоте ее набрали! - девочка вскочила на сиденье и возмущенно запрыгала на нём. Ее кудрявый хвост качался из стороны в сторону, глаза, в которых не было и капли прошлой печали, смешно округлились от шокирующей сцены.
Когда Феликса Васильевича перестало тошнить, девочка помогла ему сесть и вытерла салфеткой мокрое лицо.
- Дедушка, еда здесь ненастоящая. Это просто иллюзия для тех, кто ценит только внешность и материальные блага... - девочка замолчала, так как заметила, что по лицу слегка помолодевшего мужчины потекли слезы.
Старик опустил взгляд на свои всё ещё грязные руки. Впервые за долгие годы он почувствовал стыд за свою жадность. За слепое стремление к материальному благополучию. Он осознал, что в погоне за богатством потерял слишком многое. Любовь семьи, искренность друзей и простоту жизни.
Сквозь слезы мужчина спросил:
- Тот голос... Голос, которым ты недавно говорила со мной... Скажи, чей он? Я никак не могу вспомнить...
Девочка встала с сиденья, обтерла руки старика и взяла за ладонь. Им пора идти в следующий вагон.
- Вспомнишь позже. У нас еще есть время...
Маленькая девочка в белом платье зашла с мужчиной в следующий вагон.
Последний поезд вечность мчится по загробному миру. И только душа знает, сколько вагонов ей нужно пройти.
***
Когда Феликс Васильевич вышел из первого вагона, он оказался в тамбуре. Он бы удивился его простору, если бы не привык. "Это место не поддается логике..."
Мужчина вдохнул побольше воздуха, крепче сжал ладонь странной девочки и зашел во второй вагон.
Картина, представшая его взору, поражала своим масштабом! Вагон превратился в огромную рыночную площадь, накрытую стеклянным куполом, через который ярко светили холодные звёзды.
Играла веселая карнавальная музыка. Множество ароматных ларьков с уличной едой манили отдыхающих людей. Среди них было много детей, которые игриво дергали родителей за полы одежды и выпрашивали розовую сладкую вату.
Легкие перья белоснежного снега медленно кружились над их головами, отправляя в волшебную страну.
Но было кое-что пугающее во всей этой идиллии. У каждого ребенка на шее был закреплен черный широкий ошейник, на дисплее которого были жирные красные цифры.
- Почему на детях ошейники? Что это за цифры?
- Дедушка, ну и странные вопросы же ты задаешь! - возмущенно крикнула маленькая девочка в белом платье.
- Почему странные? - мужчина даже отпустил её руку от неожиданности.
- Все знают, что дети даются на время! Чем больше ты проводишь с малышом времени и в грусти и в радости, тем дольше он будет с тобой, - девочка подышала на свои замершие руки и повела Феликса Васильевича к одному из ларьков.
- Деда, купи мне варежки. Не видишь, ребенок замерз!
- Ах, да... Хорошо, пойдем скорее.
Они подошли к ларьку, в котором продавались разнообразные шапки, шарфы и варежки. Как только девочка выбрала варежки, резко завыла сирена. Веселая музыка остановилась, и в вагон вошла дюжина мужчин в черной форме с красными нашивками в виде песочных часов.
Феликс Васильевич сначала очень испугался, но, увидев, что у них нет металлических палок, немного успокоился.
- Зачем они здесь?
- А. Они пришли за детьми, - девочка любовалась своей обновкой, её не особо волновали каратели времени.
- За детьми?!
- Да не кричи ты! Не за всеми ведь. Только за теми, у кого заканчивается время, - сказав эти слова, она указала рукой в пушистой белой варежке в сторону грустного ребёнка.
Мальчик лет десяти стоял рядом со своим отцом. Он со слезами на глазах что-то кричал мужчине, но тот словно не слышал его, продолжая разговаривать по телефону. В какой-то момент ребенок не выдержал и изо всех сил дёрнул мужчину за руку. Тот от неожиданности выронил телефон, разозлился и толкнул мальчика прямо в сугроб у ларька, после этого поднял телефон и продолжил разговор.
Мальчик громко плакал, но никто не обращал на него внимание. К ребенку подошел один из карателей времени. Он вытащил его из снега и посмотрел на цифры на шее. Феликс Васильевич тоже смотрел на них и заметил, что время было на нуле.
Каратель покачал головой и осторожно снял с шеи ребенка ошейник. Мальчик все еще плакал, когда высокий мужчина в черной форме уводил его прочь из вагона. Отец мальчика так и не оглянулся.
Как только дверь вагона закрылась, веселая музыка заиграла вновь.
Феликс Васильевич почувствовал что-то мокрое на своём лице.
- Что это? Слёзы? Но почему...
Вдруг его кто-то едва заметно дернул за пальто. Он посмотрел вниз и увидел маленькую девочку, но совсем не ту, что сопровождала его.
- Папа, а можно мне серебряный бантик? Ну, это как бы сейчас, но на самом деле на день рождения...
Феликс Васильевич удивился словам ребенка, но не стал поправлять, так как увидел, что на её ошейнике оставалось всего пять минут.
Продавец взял деньги и отдал девочке бантик. Ребенок радостно разглядывал красивую, переливающуюся в свете разноцветных гирлянд заколку.
- Спасибо, папа! - девочка обняла Феликса Васильевича крепко-крепко, а он на автомате тоже приобнял её. В этот момент его сердце сжалась от боли, а к глазам подступили слезы. Он узнал её. Это его дочь!
Веселая музыка стихла.
- Вера! Веронька! - он хотел подхватить её на руки, но его грубо оттолкнул подошедший каратель времени. Он проверил время на ошейнике Веры и, убедившись, что там ноль, снял его.
- Что ты собрался делать? Куда ведешь мою дочь?! Вера! Вера!
Феликса Васильевича окружили другие каратели. В их руках появились металлические палки с красноватым сиянием по краю, которые угрожающе потрескивали. Но мужчина в пальто не боялся их. Он отчаянно бросился догонять свою дочь и мужчину, что уводил её. Но смог пробежать лишь несколько шагов. Его сильно ударили по спине, и он не удержался на ногах, рухнул на дорогу. Сразу же на него посыпался град ударов. Его били до тех пор, пока Вера не вышла из вагона, после чего отступили и больше не обращали внимание.
К избитому плачущему мужчине, зовущему свою дочь, подошла маленькая девочка в белом платье. Она вытерла белыми варежками слезы и кровь с его лица.
- Не плачь, дедушка. С Верой всё хорошо. На самом деле она ещё не скоро окажется на этом поезде.
- Как же это... Я же видел, как её увели!
- Не кричи! Хватит привлекать их внимание... И так уже поколотили, - девочка помогла ему встать. Она оказалась очень сильной для своего хрупкого тела.
У Феликса Васильевича кружилась голова, и он прислонился к стене одного из ларьков.
- А я ведь знаю ответ... Да, я сам виноват, что время моей дочери вышло. Я очень много работал и почти никогда не бывал дома. Жена умерла почти сразу после родов, поэтому Вера постоянно находилась с няней. Помнится, этот поход на ярмарку был последним нашим совместным выходом... - он замолчал и устало прикрыл глаза. Он чувствовал, как мягкий снег таял на его лице. Он хотел замерзнуть, но горящее от боли сердце не позволяло этого.
Маленькая девочка в белом платье разглядывала свои грязные варежки. Она хотела утешить мужчину, но могла сказать лишь правду.
- Вы были заняты. На дочь времени не было. Дали ей карточку с огромной суммой денег на траты. На все праздники просто поручали кому-то выбрать подарок Вере. Оплачивали его, но сами никогда не выбирали. Дедушка, ты даже не знаешь, что нравится твоему ребёнку. Вы не могли дать ей самое драгоценное. Своё время. Поэтому каратель времени увел её. Время на детском ошейнике -- это то время, что подарили им их родители. Если этого времени мало, то и дети взрослеют слишком быстро. В огромном мире, полном одиноких дней.
Маленькая девочка сняла грязные варежки и выкинула их в ближайшую урну. Похлопала себя по щекам и вновь вернулась к своему прежнему бодрому состоянию.
- Ну, главное, что у Веры есть серебряный бантик!
- Бантик?
- Да детям ведь много не надо. Даже одно тёплое воспоминание помогает детям любить своих родителей и помнить всегда-всегда! Несмотря на обиды и недопонимание. Несмотря на всё пренебрежение, вы любите свою дочь, а она вас!
Феликс Васильевич слушал жестокие и одновременно добрые слова странной девочки и испытывал странную мешанину эмоций. Он очень сожалел, что провёл слишком мало времени с Веронькой. А так же он точно знал, что если бы ему предоставился хотя бы один шанс... Шанс быть рядом с ней, со своим самым близким человеком, он бы ни за что его не упустил. Никакая работа, никакие деньги не заменят время, подаренное близким.
Феликс Васильевич поймал пролетающую снежинку ртом и улыбнулся. Хоть в его глазах все еще блестели слезы, он искренне улыбнулся девочке и взял её за руку.
- Пойдем в следующий вагон?
Девочка посмотрела на юношу перед собой и тоже улыбнулась.
- Пойдем, дедушка. Мы почти пришли.
Двое попутчиков вошли в дверь, ведущую в третий вагон.
За их спинами снова слышался топот военных ботинок и вой сирены.
***
Когда юный Феликс Васильевич открыл дверь третьего вагона, поднялся безумный шквальный ветер. Потоки воздуха были такими сильными, что двум попутчикам пришлось разъединить руки и крепко ухватиться за поручни тамбура.
- Дедушка! Дальше ты должен идти один! - сказала маленькая девочка в белом платье, стараясь перекричать ветер.
- Что?!
- Я говорю, иди!
В глазах девочки появился алый свет. Пол под её туфельками промялся, она словно за мгновение стала весить больше взрослого мужчины.
Она подошла к юноше, схватила его за пальто и швырнула в третий вагон. Как только дверь за ним закрылась, ветер стих.
***
Вокруг тьма. Феликс Васильевич ничего не видел, только слышал мерный стук колес и своё тяжелое дыхание. Он осторожно поднялся на ноги и сразу же одна за одной стали включаться лампы с ярким белым светом.
Вокруг небыло ничего, кроме черных блестящих стен. Присмотревшись повнимательнее, юноша понял, что это зеркала. Коснувшись одного из них, он сразу же отдернул руку. Его отражение подернулось мелкой дрожью и превратилось в деревянный покосивший дом. Его серая крыша находилась под пушистой шапкой белоснежного снега. Именно снег делал одинаково сказочными его бедный дом и другие - нормальные.
Феликс не хотел смотреть на него. Он пошел дальше, но с каждым шагом его преследовали картины прошлого.
Внутри дома было много худых чумазых детей. Они сидели за столом и с безумно уставшими лицами ели суп. Ту подкрашенную воду сложно было назвать супом. Но их старый отец не мог прокормить девятерых.
В их деревне давно не было хорошего урожая. Да и охота не ладилась. Вот и ели последние крохи.
Послышался лай собаки.
- Это Зевс! Отец с Зевсом вернулись! Может, подстрелили дичь!?
Феликс сорвался с места и выскочил на улицу. Рыжий пёс прыгнул на мальчика и стал радостно облизывать его лицо.
- Перестань играться с этой бесполезной шавкой! Совсем перестал приносить пользу! А все из-за тебя! - высокий мужчина схватил пса за ошейник и швырнул его прямо в будку.
- Место! И только попробуй попросить еды! Самого сварю! Хоть так толк будет.
Феликс понял. Отец вернулся с пустыми руками. А это значит только одно - голодовка продолжится.
Юный Феликс Васильевич остановился. У этого вагона не было второй двери. Вместо неё тоже зеркало. В этом зеркале он видел себя. Маленького, не старше семи лет.
Он стоял рядом с будкой, что была полностью заметена снегом, а в руке держал окровавленный собачий ошейник. Отец все же накормил своих голодных детей.
Маленький Феликс в отражении черного зеркала не плакал. Его карие глаза были сухими и какими-то бездушными.
Он не винил отца, не винил своих восьмерых братьев и сестер, не винил себя. Он винил Бедность. Он ненавидел её! Если бы они были богаты, то Зевс не умер такой безжалостной смертью.
Маленький Феликс в зеркале не плакал, но вот юный Феликс Васильевич рыдал. Перед ним лежал потрепанный собачий ошейник.
Юноша нашел причину тьмы в своем сердце.
Феликс упал на колени и прижал к груди кожанный ремешок с бурыми пятнами засохшей крови.
Мерный стук колес, горестные всхлипы и далекий лай собаки разрывали сердце измученной души.