A J James : другие произведения.

Долгое странное путешествие Сета Гейтса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 4.56*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Матерый коп оказывается в теле девочки-подростка и продолжает борьбу с криминальными элементами. Вселенная Большого Баббла. Я понял, что указания автора в шапке недостаточно, поэтому дублирую: ПЕРЕВОД. Штатовского автора AJ James.

Слушайте, если читаете - напишите что-нибудь!
  
  
  
  
  
  
  Большинство людей называют это "Большой Баббл". Есть и другие названия. И, конечно, есть тысячи шуток на тему Баббла. Я совсем не против юмора. Думаю, и мне это показалось бы забавным, если б я сам не вляпался по самые уши. И даже глубже. Все слышали подобные истории на разных ток-шоу. Думаю, каждый хоть однажды прочел красочные мемуары на эту тему или посмотрел один из высокобюджетных художественных фильмов. Ну и, конечно, все знают про религиозные заморочки, возникшие после Баббла.
  
  Меня зовут Сет Гейтс, и я был Бостонским копом. Когда случился хлопок, я завершал свой обход по Вашингтон стрит, возле Старого Концертного зала. Был солнечный денек. Немного холодно. На улице в это время не так уж много людей. Я спокойно шагал по тротуару, задумчиво вертел в руке свою дубинку - и вдруг все вокруг стало белым. Не было ни звука, ни взрывной волны, ничего. Есть множество записей с различных дорожных и охранных камер - и все знают, что Баббл выглядел как гигантский взрыв - здоровенная и быстро расширяющаяся сфера яркого света. Но те, кто оказался внутри, просто увидели яркую вспышку. Все вокруг превратилось в белый свет. Это длилось достаточно долго, чтобы успеть понять, что что-то пошло не так. А потом все резко прекратилось.
  
  А я все так же стоял на тротуаре, вот только вокруг стало удивительно тихо. Приблизительно 30000 человек бросили свои дела, пытаясь понять, что за хрень только что стряслась с ними. Но эту пугающую тишину тотчас разорвал скрежет и грохот машин, врезавшихся в здания, паркоматы, телефонные будки и другие машины. Эти звуки эхом метались между домами, заставляя вжимать голову в плечи. Но на деле урон от аварий был не так велик, как казалось в тот момент. Ведь скорость автомобильного потока в центре города была не больше 15 километров в час.
  
  Первое, что я почувствовал, - это что у меня во рту полно каких-то зазубренных твердых кусочков. Со мной случилось что-то типа панической атаки - я подумал, что это мои зубы и сплюнул их в ладонь - аккуратно, вдруг они еще пригодятся потом. Но это не были зубы. В основном это были пломбы и пара имплантов, которые я установил пару лет назад. Я уставился на эту коллекцию полезных ископаемых в моей руке, а затем аккуратно провел языком по всей полости рта - нет, все зубы были на месте, и даже те, вместо которых я ставил импланты.
  
  Все-таки мы очень странно осознаем то, что происходит с нами. Следующее, что я заметил - возможно потому, что мое внимание целиком ушло в полость рта, - это то, что рисунок маленьких впадинок и морщинок моего нёба стал другим наощупь. Вряд ли вы когда-то задумывались об этом, но у каждого человека своя форма нёба, особенности которой он привычно не замечает. Когда она меняется - вы это замечаете, но вряд ли вам придется испытать в жизни такое счастье. А мне пришлось. Затем я, конечно, заметил, что униформа сидит на мне как-то не так. Я обратил внимание, что рукава стали слишком длинными - и в этот момент я будто заново увидел руку, в которую только что сплюнул свои пломбы. Затем изменения хлынули на меня волной.
  
  Как описать момент понимания? Каждый заметил что-то свое. Многие люди сфокусировались на грудях, но я не сразу заметил их. Нет, тут было что-то неуловимое, что трудно объяснить. Я почувствовал себя... слишком свободно. Одежда висела на мне мешком. Бронежилет повис на плечах как свинцовый фартук. Но дело было не в том. Я ведь был большим парнем. Шесть футов роста, 240 фунтов веса - и по большей части мускулы. Когда ты так накачан, существует какое-то постоянное мышечное напряжение, которого обычно даже не замечаешь. Каждое мгновение ты должен уравновешивать движение одной мускульной группы движением другой - наверное это все равно как управлять боевым роботом. Или ходить в гигантском костюме, сделанном из автомобильных шин. И вот это постоянное напряжение внезапно пропало - и вместе с ним вся моя физическая сила.
  
  И вот в этот самый момент я обратил внимание на свою руку. Руку, в которой были зажаты пломбы.
  
  Мне было 43 года в тот день, когда случился Баббл. Мои руки были покрыты шрамами и мозолями. Костяшки пальцев c боксерскими мозолями были грубыми и жесткими, а пальцы толстыми и короткими. Ладони покрывала сетка венок и морщин. И вдруг, внезапно, все это исчезло. Моя рука стала безликой. Юной. Рукой ребенка. Когда ты видишь руку тинейджера, тебе в голову приходит: какая же она идеальная, мягкая и гладкая. Но когда тебе 43 года и твоя рука почему-то выглядит именно так, это не похоже на омоложение. Скорее, ты чувствуешь, как будто тебя... стёрли.
  
  Я машинально согнул пальцы и посмотрел на ногти. И опять - изменения. Мои ногти стали другими. У всех нас - у всех людей, - чуть-чуть разные ногти. И опять же, вряд ли вы думали об этом. У некоторых ногти широкие. У некоторых узкие. У кого-то длинные ногтевые пластины, у кого-то короткие. У кого-то ногти загибаются на конце, например у многих индейцев и афроамериканцев. У некоторых людей странно плоские, укороченные квадратные ногти. Это встречается среди ирландцев - посмотрите на пальцы Лайама Нисона или Меган Фокс. В общем, есть миллионы вариантов!
  
  Вот и мои ногти теперь стали не похожи на себя. Раньше они были короткими и плоскими. Не в том смысле, что они были коротко острижены - а они были - а в смысле, что они занимали не очень много места на моих пальцах. И были плоскими, да. Так вот теперь на моих пальцах они казались длинными, хотя по-прежнему были острижены коротко. Да-да, длинными - и округлыми.
  
  Я поднял левую руку. Обручальное кольцо куда-то делось, и не осталось ни ложбинки, ни следа незагорелой кожи. Я осмотрел пальцы, ладони, запястья. Я отбросил в сторону пломбы, вытер ладонь о штаны и сравнил две руки. Обе они выглядели странно узкими, мягкими и гладкими. Я посмотрел вниз и увидел, что мое обручальное кольцо и часы валяются на тротуаре, там же, где и обломки пломб.
  
  На левом предплечье у меня была татуировка. Эмблема Морской пехоты, она появилась еще во времена первой Бури в пустыне. Сперва мне показалось, что все осталось, как было, но когда я провел по предплечью рукой, краска смазалась. Я облизнул палец и потер кожу - рисунок стирался так, как будто его сделали гуашью, а под ним была чистая кожа. Похоже, что татуировка сама по себе выдавилась из моей кожи, и вся краска оказалась на поверхности.
  
  Кто-то кричал, но я пока был слишком сосредоточен на себе и не обращал внимания.
  
  Я поднес ладони к лицу. Такие гладкие - ни волос, ни мозолей, ни шрамов. Я потрогал макушку. Мои волосы по-прежнему были короткими, но теперь они стали гуще. И мягче, будто я только что хорошенько вымыл их.
  
  Крики продолжались. Я посмотрел через улицу: там, возле входа в сетевой книжный магазин, были две девушки, обе не старше 16 лет. Одна из них стояла, и кричала, прижав руки к вискам, а другая лежала на земле и тоже то ли плакала, то ли кричала одновременно. Она была голая - и это заставило сработать все мои внутренние датчики тревоги. А еще голова у нее была выбрита наголо. Ее движения были неправильными - словно она частично парализована или что-то в этом роде. Стоящая девушка кричала, глядя на девушку на тротуаре, а та просто кричала, лежа на чем-то вроде магазинной тележки - понять было трудно, потому что это штуковина совершенно расплющилась под весом тела.
  
  Я сделал шаг помочь кричащим девушкам - и с меня свалились штаны. Я посмотрел вниз и увидел, что моя рубашка свисает аж до колен. В этот момент я в первый раз осознал, что стал не только моложе, но и меньше. Причем намного. Эта мысль перевернула мой мир вверх тормашками. Мягкость кожи можно объяснить какой-то опухолью. Это может быть эффект радиации. Могут быть тысячи причин - и все они хоть как-то вписываются в границы того, что я называю реальностью. Но уменьшение - мой ум не готов принять такое. Куда делась остальная часть меня?! И было что-то еще... Что-то не то с моей одеждой. С тем, как давил на меня мой бронежилет. Вопли отошли на второй план. Я расстегнул форменную рубаху, расстегнул бронежилет, стащил его через голову и оставил валяться на тротуаре бесформенной кучей броневых пластин, ремней и застежек.
  
  На мне было что-то вроде сетчатой футболки. Я обычно надевал ее под бронежилет - чтобы кожа могла дышать под этим кевларовым панцирем, хотя это не совсем помогало. В общем, утром, когда я надевал ее, футболка плотно облегала мой торс. Теперь она была мне очень велика. Велика повсюду, за исключением груди. Я понял, откуда взялось странное сдавливающее ощущение, которое я почувствовал раньше: мой бронежилет давил мне на...
  
  Я положил свои новые руки на грудную клетку и почувствовал их. Груди. Я чувствовал их как... груди. Не жир, не мужские пивные сиськи. Железистые ткани. Они были большими и упругими наощупь. Я мог поднять, отпустить их и почувствовать их вес. И я чувствовал, как я чувствую их. Они не были НА мне, они были МНОЙ. Только в этот миг мне, наконец, пришло в голову проверить одну очевидную вещь.
  
  Я потянул вверх край футболки и запустил руку под трусы-боксеры, которые только чудом до сих пор не соскользнули с моей задницы. Другие люди описывают этот момент максимально драматично, но я бы не сказал, что это было самая большая драма для меня. У меня была куча странных ощущений. Я почувствовал кожу, мягкую шерстку на лобке, внутренние поверхности бедер - в общем, то, что ожидаешь найти, запуская руку меж ног человека, у которого есть груди. Вот только этим человеком был я сам.
  
  Что бы вы сделали в такой ситуации? Я знаю, чем занимались многие другие люди: бегали кругами и орали, бросались драться друг с другом, падали в обморок. Может быть, здоровой реакцией было бы принять участие в чем-то вроде этого, но я поступил иначе: отбросил свои чувства в сторону и хорошенько огляделся по сторонам...
  
  Это фишка всех копов. Если ты полицейский, ты постоянно мысленно фотографируешь и запоминаешь все вокруг, чтобы потом сопоставить информацию. Я вспомнил, как выглядела улица в последний момент перед вспышкой, а затем медленно и очень внимательно стал сканировать все, что происходило вокруг.
  
  Повсюду были одни паникующие девчонки-тинейджеры. Их было 20 или что-то около того, в возрасте от тринадцати до шестнадцати. Все они были на измене - каждая по-разному, но крышу снесло у всех. Других людей не было видно. Ни взрослых мужчин и женщин, ни мальчиков, ни детей. Но когда я сопоставил то, что вижу, со своим последним воспоминанием, то понял, что перед вспышкой на тех же самых местах были другие люди в той же самой одежде. Вот маленькая девушка-латиноамериканка в дизайнерской юбке и блузке, которая совершенно не подходит ей по фасону. На этом же самом месте только что стояла высокая светловолосая бизнес-леди, одетая в тот же самый костюм. А вот тощая высокая девчонка-афроамериканка, и на ней нет ничего, кроме рубашки и галстука. На ее месте раньше был толстый белый бизнесмен с аккуратной бородой и в очках. А там - милая блондинка в мешковатых джинсах, футболке и армейской куртке с чужого плеча. У нее были длинные кудрявые волосы, и на секунду я подумал, что она была женщиной и раньше - пока не вспомнил про молодого хиппи с гитарой, который аскал мелочь у выхода из гипермаркета. Точно, длинные кудрявые волосы... раньше он выглядел так же, только это был "он", и ему было на вид двадцать с небольшим. Этой девушке нельзя было дать ни дня старше пятнадцати лет.
  
  И опять вопли. На этот раз, когда я посмотрел на другую сторону улицы, то вспомнил, кого видел там раньше. Солидную мамашу с грудным ребенком в коляске. И я внезапно понял, почему одна стоит, а другая лежит. И почему их крики так ярко выделяются на общем фоне. В этот момент картина происходящего начала складываться в моей голове.
  
  "Б#яя..." - протяжно произнес я. Первое на земле слово, которое я сказал девичьим голосом.
  
  * * *
  
  Большинство людей знают, что было потом. Появились первые люди из служб быстрого реагирования - некоторые пожарные и полицейские. Им повезло оказаться поблизости и самим не стать жертвами. Полчаса спустя всех их отозвали и улицы заполнили люди в форме Национальной гвардии. Был полный бардак. Большой Баббл задел небольшой район, в который вошел Бостонский концертный зал, местное отделение ФБР, Управление по борьбе с наркотиками, Центральный почтамт, весь Департамент Юстиции и часть Большого Бостонского тоннеля. В общем, большинство людей, которые должны были контролировать чрезвычайные ситуации, сами попали под раздачу. И все-таки, опыт 9/11 не прошел даром, и у системы оказался кое-какой запас прочности. Баббл не коснулся мэрии и офиса Губернатора, так что оставшаяся часть аппарата сумела наладить координацию с Федеральным правительством и вызвать на помощь армию.
  
  Государственные служащие, - и особенно работники служб быстрого реагирования - которым "посчастливилось" оказаться внутри Баббла, старались сделать все, что от них зависело, чтобы унять панику. Но когда район оцепила Национальная гвардия, всем нам приказали собраться в холле мэрии и сдать вахту. А потом я провел два дня, сидя в фойе большого торгового центра рядом с мэрией вместе с тремя тысячами других девушек-подростков в плохо сидящей униформе. Мы укутывались в одеяла с лейблом FEMA (* Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям), спали под тентами с лейблом FEMA. И на переносной кабинке, в которой я первый раз пописал как девушка, тоже была надпись FEMA. Кормили в кафешках торгового центра, которые временно работали только на нас. В общем, не ураган Катрина, но хорошего тоже мало.
  
  Нам приносили свежие газеты. Мы смотрели телевизоры, которые спустили из офисов наверху, слушали радио. Время от времени ребята в строгих черных костюмах приходили к нам и объясняли, что делать дальше.
  
  Все сходилось к тому, что десять кварталов, прилегающих к мэрии, поразило что-то вроде сверхмощного энергетического импульса. Он имел сферическую форму и поэтому журналисты быстро окрестили его Большим Бабблом. Затронута оказалась большая часть Милк Стрит, северной границей стал Нью Садсбери, западной - Боудойн и восточной - Большой тоннель. В общем, самая густонаселенная часть города. Жертвами Баббла оказались тридцать с лишним тысяч человек. Я был на самой южной границе бедствия. Всего полтора квартала к югу - и со мной сейчас все было бы в порядке...
  
  * * * * *
  
  Мы все превратились в здоровых девушек-подростков, в возрасте от 14 до 17 лет. Отсутствующие органы или конечности восстановились. Шрамы исчезли. Толстые люди вернулись к нормальному весу. Татуировки вытравились, оставив тонкий слой краски на поверхности кожи. Протезы выпали, а хирургические импланты и кардиостимуляторы чудесным образом оказались вне тел своих прежних хозяев - чаще всего они болтались, запутавшись в одежде.
  
  Среди примерно 30000 тысяч человек, которые стали жертвами Баббла, большинство были в возрасте от 25 до 60 лет. В бостонском даунтауне не слишком много жилых домов или школ. Но все же среди нас оказалось примерно 4000 человек младше 18 лет. Некоторым повезло: из девушек-тинейджеров они превратились в девушек-тинейджеров. Для этих вряд ли что-то сильно изменилось, некоторые даже выиграли: мгновенное избавление от лишнего веса, плюс бесплатная магическая стоматология и коррекция здоровья. Но что касается тысячи тех, кому было меньше десяти... Впоследствии все эти девочки, чей ментальный возраст был менее десяти лет, столкнулись в той или иной степени с неизлечимыми когнитивными проблемами. Особенно жестоко судьба обошлась с двумя сотнями тех, кто даже еще не умел говорить, вроде девочки, которую я видел среди обломков коляски в первые минуты Баббла. Они остались ментальными инвалидами на всю жизнь, с серьезными задержками в развитии. Полагаю, что люди (или силы), спланировавшие эту масштабную диверсию, просто не приняли их в расчет. Или, хуже того, сочли неизбежными, но допустимыми потерями.
  
  Большинство из нас после трансформации чем-то напоминали себя прежних, но некоторые люди в зоне действия Баббла, их еще прозвали "аномалиями", изменились более радикально. Некоторые белые парни или женщины стали афро-американками. Некоторые азиатками. Некоторые превратились в индианок или мексиканок. Или наоборот. Из кое-каких представителей этнических меньшинств получились белые девочки. Другие "аномалии" стали из высоких коротышками, блондины превратились в брюнеток. Иногда встречались заметные возрастные отклонения. Некоторые девочки оказались существенно моложе 13 лет, некоторые чуть старше 17. И это никак не зависело от исходного возраста. "Аномалии" составили 23% от общего числа изменившихся, и для всех рас и возрастов эта пропорция оказалась примерно одинакова. Строго говоря, я тоже стал "аномалией": мои голубые глаза стали карими, и из крепкого высокого мужчины я превратился в хрупкую девушку ниже среднего роста.
  
  Странная история приключилась с беременными женщинами. Они стали беременными девушками, но эмбрионы, находившиеся внутри их тел, видимо оказались иммунными к изменениям. В ближайшие девять месяцев на свет появилось пятнадцать мальчиков и шестнадцать девочек, родившихся у жертв Баббла.
  
  Национальная Гвардия поддерживала карантин в районе катаклизма в течение трех дней. За это время многих из нас протестировали самыми диковинными приборами - я и не знал, что такие бывают не только в фильмах про людей в черном. Весь район обыскали и просветили насквозь. Через три дня тестов и безуспешных поисков кто-то наверху принял решение отпустить нас. Но прежде они решили точно разобраться, кто из нас кем был. Поэтому пять с лишним тысяч федералов с фотокамерами еще сутки допрашивали нас, снимали отпечатки пальцев, брали образцы крови и бесконечно фотографировали анфас и в профиль. Только зафиксировав все до мельчайшей детали, они разрешили нам возвратиться домой.
  
  И это оказалось тяжелее всего.
  
  Если бы меня попросили представить что-то вроде Большого Баббла, я наверняка предположил бы, что жертв катаклизма будут доставлять домой на автобусах, ну или типа того. Что будут психологи, которые помогут нам освоиться на первых порах, или хоть какая-то адаптационная программа. Ну, короче, государство станет действовать, как оно обязано в подобных ситуациях. Но, судя по всему, там наверху что-то заклинило, и они ни черта не смогли наладить. Они были очень осторожны и продержали нас в карантине три с лишним дня. Они кормили нас, обеспечили туалеты и весь необходимый минимум. Но никто не позаботился принести нам свежую одежду или хотя бы просто одежду, которая пришлась бы впору. И когда они наконец решили отпустить нас, то проделали титанические усилия, чтобы привязать наши новые лица к старым документам. А потом просто открыли проходы в ограждениях.
  
  Они не позвонили нашим родственникам. Не сделали ни-че-го.
  
  * * * * *
  Многие девушки так или иначе поддерживали контакты со своими близкими по телефону, так что за баррикадами все-таки ждали тысячи родственников с плакатами в нашу поддержку и табличками со старыми именами жертв Баббла. Но большинству из нас пришлось полагаться только на свои силы. Все автобусы из-за последствий катаклизма ходили не по расписанию. У меня не было подходящей обуви, а одежда болталась как мешок, так что четыре мили до дома никак не выглядели приятной прогулкой. Я с трудом протиснулся через плотную толпу и проковылял пару кварталов, а потом мне повезло поймать такси. Когда я забрался на заднее сиденье, водитель не сразу включил счетчик. Сперва он внимательно посмотрел на меня в зеркало заднего вида, хмыкнул и, наконец, спросил:
  
  - Слышь... А ты, небось, из этих "Баббл бэйби", а? Говорили, вас сегодня выпускают...
  - "Баббл бэйби?" - процедил я.
  - Ну, так вас назвали в вечерних новостях. Ну, то есть, тех людей, которые были там, внутри... В Баббле, короче.
  
  Я пристально посмотрел на него в зеркало. Уж не знаю, как выглядело мое лицо. Большинство жертв трансформации стали девчонками в возрасте от 13 до 17 лет, и я оказался ближе к нижней границе. Не знаю, насколько устрашающей может быть 14-летняя девочка, но видимо что-то в моих глазах заставило водилу заткнуться. Оставшаяся часть пути прошла в тишине. Скоро мы были на месте. Я выгреб мелочь из кошелька, машина отъехала, и я остался один на зеленой лужайке у крыльца родного дома.
  
  Мне не хотелось идти туда. Темнело, моросил мелкий дождь, я быстро вымок и продрог, но этот дом больше не казался мне надежным убежищем. Наоборот, он пугал меня. И когда входная дверь распахнулась, я сделал все, что мог, чтобы не броситься наутек.
  
  Вышла моя жена, Синди. Ей было 39, и для своих лет она выглядела чертовски хорошо. Она принадлежала к южно-итальянскому типажу: невысокая, подтянутая, смуглая. На ней были простые джинсы и свитер, черные волосы с легкой проседью стянуты в хвост. Она выскочила на крыльцо, ошеломленно посмотрела на меня, а потом медленно пошла навстречу. Чем ближе она подходила, тем больше ускоряла шаги. И вот она схватила меня в охапку и заключила в объятия.
  
  Конечно, ей хотелось поддержать меня, и в этом желании не было ничего плохого. Но в последние три дня меня окружали только жертвы Баббла, и я мало видел взрослых людей после своей трансформации. А она была первым взрослым человеком из тех, кого я знал. Раньше я возвышался над ней на целый фут. Я был намного сильнее. Теперь она оказалась на дюйм выше. Она схватила и обняла меня, словно маленького ребенка. Я почувствовал, как наши груди прижимаются друг к другу. Мне захотелось отпихнуть ее в сторону и вырваться, я с трудом удержался от того, чтобы начать молотить ее кулаками.
  
  - Сет? - прошептала она. - Я так волновалась. Почему ты не позвонил?
  - Паап?
  
  Я оглянулся - и да, это были мои дети. Они появились в проеме двери: Тара, моя 15-летняя дочь, и Адам, 17-летний сын. Они не так спешили, как Синди. Адам, похоже, понял, что мне сейчас не очень-то хочется прикосновений. Нет, он не боялся меня, просто приобнял дружески и отошел в сторону, пропуская Тару. Ее решимость, кажется, улетучилась, когда она подошла ближе - объятия получились какими-то вымученными - как будто она не до конца разобралась, кто я.
  
  - Сет? - спросила Синди. - Ты в порядке? Ты можешь говорить?
  - Угу. - ответил я высоким и чуть хрипловатым голосом. - Говорить я могу.
  - Давай зайдем внутрь. - предложила она.
  
  Я пошел за ними в прихожую, потом в гостиную. Уселся на стул - чтобы не сидеть рядом с кем-то на диване. Помолчали.
  
  - Ну, так что случилось? - жизнерадостно начала Тара.
  
  Я посмотрел на Синди, потом на детей.
  
  - Ребята. - сказал я Адаму и Таре. - Оставьте нас с вашей мамой одних на минутку.
  
  Дети посмотрели на Синди, она кивнула. Меня ужасно поразило это небольшое изменение - они спрашивали разрешения у нее. Я больше не был авторитетом. Дети встали и ушли наверх, в свои комнаты.
  
  - Итак... - начала Синди
  - Да...- согласился я.
  
  - Итак, у тебя есть хоть какие-то идеи, как нам теперь жить дальше? - спросила она
  
  - Думаю, это больше зависит от тебя, чем от меня. - сказал я.
  
  - Почему ты перекладываешь на меня всю ответственность?!
  
  - Я не перекладываю ответственность. Я просто... Ну смотри. Я сейчас в полной жопе... Я даже не могу понять, как себя чувствую. Я не знаю, есть ли у меня работа. Я не знаю, как это все отразится на мне. Я даже не знаю, может я теперь не так умен, как раньше, или люблю совсем другую пищу. Я даже не знаю, кто я теперь. Так что на этот вопрос проще ответить тебе, чем мне. Потому что ты по крайней мере знаешь, кто ты.
  
  - Но...
  
  - Синди, я три дня спал в вонючей палатке, носил эти вещи - надо же, ведь это же были мои собственные вещи! Я спал в этой чертовой палатке, пользовался переносным сортиром, ел, что попадется - и все это время думал об одном: как ужасно мне хочется вернуться обратно к моей старой жизни. И понимал, что это абсолютно нереально, невозможно, что прежней жизни уже никогда не будет. И скажи теперь, что я неправ.
  
  - Я...
  
  - Я тебе больше не муж.
  
  - Ты всегда будешь моим мужем!
  
  - Синди, ты и правда веришь в это? - спросил я так мягко, как только мог. Ты хочешь быть... ты сможешь заниматься любовью с человеком, который выглядит вот так? С девчонкой-тинейджером? Даже если внутри это по-прежнему я?
  
  - Я... Я не знаю. - она начала плакать. - Я могла бы попробовать. Но нам не обязательно думать об этом прямо сейчас. Ты все равно всегда можешь жить с нами. Ты все равно можешь быть от...
  
  - Отцом для своих детей? - закончил я за нее. - Не уверен. Посмотри на меня. Я выгляжу моложе любого из них. Ладно, Адам - он уже почти взрослый. Но как ты представляешь наше общение с Тарой - в смысле как отца и дочери? Когда нам с тобой сейчас придется идти наверх и просить одолжить мне пару шмоток из ее гардероба?
  
  - И что? Ты даже не будешь пытаться?
  
  - Я этого не говорил. Я просто говорю... что будет сегодня ночью? Мы ляжем с тобой в одну кровать как раньше? Вот так, как есть сейчас? Я не говорю о сексе. Мы сегодня разделим с тобой постель?
  
  - Я...
  
  - Послушай меня. Нам предстоит трудный выбор. И я думаю, что хотя мы любим друг друга, хотя я люблю детей, это глупо для нас - для тебя и для меня - оставаться в браке. Я думаю, мы все равно к этому придем рано или поздно, но я надеюсь, что нам хотя бы удастся сохранить хорошие отношения в семье.
  
  Она ничего не ответила. Она просто сидела и тихо плакала.
  
  - Если я неправ - буду только счастлив. Но вряд ли я неправ. И признайся - ты согласна со мной. Тебе просто хотелось увидеть меня - убедиться, что все, о чем говорили в новостях, правда - и теперь ты можешь признаться себе, что тоже так думаешь. Мы больше не муж и жена.
  
  Синди безмолвно пожала плечами. Было похоже, что она сдается под грузом обстоятельств.
  
  - И, кстати, по поводу вопроса, который ты задала в начале. Да, я подумал немного о том, как нам жить дальше со всем этим. Вообще-то, последние три дня я только этим и занимался. Больше всего на свете мне хотелось вернуться домой, быть, как и раньше, твоим мужем, их отцом и жить, как мы привыкли. Ну, только минус пенис и сто сорок фунтов живого веса. Как если бы я вернулся инвалидом с войны. Но все совсем не так. Если мы вместе пойдем в кинотеатр - люди будут видеть не тебя и твоего мужа-калеку. Они увидят одинокую мать с тремя детьми.
  
  Это вызвало у нее непроизвольную усмешку.
  
  - И правда, идиотская ситуация - признала она.
  
  - Это ты МНЕ об этом рассказываешь?
  
  
  - Но... Вас же там были сотни... тысячи. Неужели люди не изменят свое отношение к таким, как ты? Ну, может вы могли бы носить оранжевые футболки или вроде того - просто чтобы сказать "я не то, чем кажусь".
  
  - Может быть. Я думал о чем-то таком. Нам нечем было заняться во время карантина, так что кое-кто сделал подсчеты. Нас там было около тридцати тысяч. Значит, примерно пятнадцать тысяч поменяли пол. В Штатах триста миллионов человек. Около десяти миллионов из них - девушки от четырнадцати до восемнадцати. Так что все, кто был внутри Баббла - это три десятых процента всех девушек-тинейджеров страны, а бывшие мужики - половина из них. Вот так-то. То есть, если ты случайным образом отберешь две тысячи старшеклассниц, три из них окажутся жертвами Баббла, которые раньше были мужчинами. Думаю, что государству будет проще игнорировать нас или обращаться как с фриками, чем дать нам какой-то специальный статус. Да и потом, многие ли из нас были женаты? У многих ли были дети? Процент слишком мал. Так что никто, глядя на нас с тобой, не догадается, что мы ровесники, и что я раньше был мужчиной. А даже если догадаются - единственное, что они захотят узнать - это спим ли мы с тобой по-прежнему или нет. Знаешь, похоже, идея объявить всему миру, что я - жертва Баббла, не самая хорошая.
  
  - Да, я вижу, ты все крепко обдумал. - ответила Синди после паузы.
  
  - Ха. У меня было полно времени. Аж целых три дня.
  
  Она так долго смотрела на меня, что я догадался, о чем будет следующий вопрос.
  
  - И... и как тебе это?
  
  - Да отстой полный. - ответил я без малейшей паузы. - Каждый раз, когда я встаю, я жду, что окажусь вот здесь, - и я вытянул руку на полтора фута над головой. - Но вместо этого я вот тут. - я похлопал рукой по мягкому ёжику на макушке. - Каждый раз, когда я открываю рот, я жду, что услышу мой старый голос, как он отдается внутри моей башки. И когда я тянусь взять что-то - я рассчитываю на свои старые добрые руки. Все люди, на которых я смотрю, выглядят гигантами. И я постоянно думаю, что если я когда-нибудь найду людей, которые сделали это со мной - я убью их голыми руками. Моими собственными крепкими руками. Но потом я смотрю на руки и вижу... ладони Тары. Детские ладони. Ладони кого-то, кто нуждается в заботе и защите... Я был копом. А до этого - морпехом. Я не хочу строить из себя мачо, но "плохой крутой парень" - это была очень важная часть меня. Может быть, главная, ты понимаешь? А теперь ничего этого больше нет...
  
  И снова долгий внимательный взгляд. А потом она встала и сказала: - Иди ко мне.
  
  Я поднялся, но не сразу решился подойти к ней. Второй раз в жизни я стоял напротив моей жены и был ниже ее. Это сильно действовало на нервы. Она сама шагнула ко мне и положила руки на плечи. Долгое время мы просто стояли, глядя в глаза друг другу.
  
  - Сет. - сказала она наконец. - Мы с тобой женаты почти 20 лет. Я знаю тебя лучше, чем любой другой человек, и я люблю тебя - НЕСМОТРЯ на то, что ты всегда был одним из самых злобных и агрессивных типов, каких я только встречала в своей жизни. Наверное, в тебе многое изменилось, но ЭТО осталось как было. Я вижу по твоим глазам.
  
  - Это ненормально, что от этих твоих слов мне стало легче? - спросил я.
  
  - Абсолютно. - ответила Синди.
  
  Я поневоле улыбнулся. Она тоже. Я закрыл глаза. Она обняла меня. И мне, и ей очень хотелось поверить, что все еще будет окей...
  
  * * * * *
  
  Я занял гостевую комнату на первом этаже. Она была маленькой, и мне приходилось ходить наверх, чтобы принять душ, но меня это не парило. Я одолжил немного шмоток у Тары - на пару дней, пока мы с Синди не смотались в соседний гипермаркет. Там мы затоварились джинсами, футболками и кроссовками - короче, обычной одеждой, которую я привык носить каждый день. Я не стал от этого меньше похож на девушку-тинейджера, но так мне, по крайней мере, было комфортнее. Иногда я даже почти забывал, что ношу под рубашкой лифчик.
  
  Адам и Тара так и не сумели принять меня как своего старого злобного папку. Но, по крайней мере, они адаптировались гораздо быстрее, чем я ожидал. Хотя оба были уже довольно большими, они, по-видимому, сохранили детское умение приспосабливаться к любой ситуации, и я был благодарен им за это. Уже через несколько дней они обращались ко мне "Пап", не испытывая никакого дискомфорта. Мы могли спокойно сесть всей семьей за стол - и никто из них даже не пытался пялиться на меня. Конечно, они относились ко мне не так, как раньше - теперь главным авторитетом для них стала Синди, и иногда они отпускали шуточки или делали комментарии, из которых было ясно, что им приходится работать над собой, чтобы не думать обо мне как еще одном ребенке. Но в остальном они справлялись хорошо - в конце концов, скоро им предстояло стать взрослыми. И мне тоже.
  
  Между тем, мне пришлось иметь дело не только с домашними проблемами. Департамент Полиции Бостона никак не мог понять, что ему делать с жертвами Баббла - то ли списать нас по статье увечий, полученных при исполнении обязанностей, то ли сослаться на запрет несовершеннолетним работать в подразделениях полиции. А может, и вовсе сэкономить на компенсации... Были и кое-какие разговоры о том, чтобы вернуть нас к работе - рассказывали о программе работы под прикрытием в бостонских школах или вроде того. Но на практике это было нереально. Таких, как я, в бостонском регионе оказалось полно, и бостонцы уже очень хорошо научились отличать нас даже по незначительным жестам и фразам. Язык тела - речь, доступная каждому. Да и потом, какой нормальный бостонский тинейджер станет доверять девушке, которая ни с того, ни с сего перевелась в его школу и даже ни разу не пригласила одноклассников в родительский дом? В общем, дальше слухов дело не продвинулось.
  
  Ну, по крайней мере, на местном уровне.
  
  Месяц спустя я, наконец, получил новые водительские права, где был указан мой прежний возраст. Мэрия Бостона выдала мне новый сертификат о рождении, где указывались все изменения в моем статусе, а в придачу еще и социальную карту. Меня занесли в список кандидатов на административную работу в Департаменте полиции, но таких, как я, там было намного больше, чем нужно.
  
  Наконец, через три месяца после Баббла, ко мне домой приехала одна весьма примечательная женщина.
  
  Было чуть за полдень. Синди с детьми уехала за город, а я остался один. Так что когда раздался звонок в дверь, мне пришлось пойти и открыть самому. С первого взгляда я понял, что она из федералов. Нет, не бейджик. Просто если собрать все мелкие детали внешности воедино, то ответ возникал сам собой. Строгий костюм, медового цвета волосы, стянутые в тугой хвост, холодные голубые глаза, обрамленные легким макияжем... Высокая. Подтянутая. Настороженная. А перед ней стоял я - в мешковатых джинсах и футболке, со спутанной копной курчавых соломенных волос на голове. Раньше там был аккуратный темный ежик. К тому же мои волосы никогда не вились - это были последствия трансформации.
  
  - Офицер Сет Гейтс? - спросила она официальным тоном, хотя, конечно же, знала ответ на свой вопрос.
  
  - ФБР? - ответил я в том же тоне.
  
  Ее губы скривились в усмешке. - Специальный агент Лоурел Миллер. Мы можем поговорить?
  
  Я открыл дверь и кивнул, приглашая ее в дом. Затем я провел гостью в столовую и пригласил ее сесть за стол.
  
  - Кофе? - спросил я, прежде чем усесться рядом.
  
  - Нет, спасибо. - ответила она.
  
  Я пожал плечами и устроился напротив.
  
  - Чем я могу быть полезен ФБР сегодня?
  
  - Хм. - помедлила она. - Прежде, чем мы перейдем к делу, я должна уточнить, знакомы ли вы с содержанием Акта о Шпионаже 1917 года?
  
  Этот вопрос удивил меня, но я, тем не менее, кивнул. Она продолжала пристально смотреть на меня, и я продублировал голосом: "Да" для диктофона в кармане ее пиджака.
  
  - Наша беседа попадает под юрисдикцию данного акта. - объяснила она. - Вы все еще хотите знать, чем можете быть полезны ФБР сегодня?
  
  - Несомненно.
  
  - Вы бостонский PD*? (*PoliceDetective)
  
  Я кивнул.
  
  - Вы слышали о так называемой программе "Прорыв на улицы"?
  
  - А, вот оно что... - Я прищурился и пристально посмотрел на нее сквозь амбразуру глаз.
  
  - Вот оно ЧТО? - повторила она со значением.
  
  Я откинулся на спинку стула и стал рассуждать:
  - ФБР всегда мутит на тему укрепления национальной безопасности. Но программа "Прорыв на улицы" признана бесперспективной в Бостоне. Потому что здесь нас раскусят в два счета. Однако если перевезти "баббл-бэйбс" в другие города, где люди не настороже и не ждут подвоха, то можно использовать их для... Для чего? Внедрять нас в школы и разменивать на шпионаж за детишками - это слишком мелко. Нет, речь наверное о чем-то более серьезном, что выходит за рамки федерального закона... допустим, подпольные сети педофилов, торговля женщинами или даже что-то более... амбициозное.
  
  Она явно впечатлилась и немного помедлила с ответом.
  
  - Вы были офицером Морских котиков?
  
  Я кивнул.
  
  - В вашем досье не указана специализация.
  
  - Снайпер. - ответил я, не раздумывая. Так нас учили отвечать на случай, если кто-то спросит. Не похоже, что она мне так уж поверила.
  
  - Вы знаете... ходят слухи, что некоторые группы морпехов обучали по специальной программе, и она выходит далеко за рамки стандартной подготовки спецподразделений. Якобы эти экспериментальные проекты существовали еще в 80-е, задолго до создания MARSOC* (*один из новейших элитных отрядов США).
  
  Я поднял бровь и улыбнулся самой бесхитростной из своих улыбок.
  - А это еще зачем? Для секретных операций существует отряд Дельта. Морпехи не занимаются такой яйцеголовой хренью.
  
  - В самом деле, зачем. - агент Миллер сделала вид, что верит мне. - Но на самом деле я приехала к вам для обсуждения других вопросов. Да, вы правы. Мы ищем агентов для работы под прикрытием среди жертв Баббла. Разумеется, предпочтение оказывается тем, кто у кого за плечами опыт оперативной работы. Это закрытая программа. Вы будете изолированы от привычного круга общения по меньшей мере в течение девяти месяцев. Может быть, даже в течение нескольких лет - это зависит от... различных переменных.
  
  - Различных переменных?
  
  - Зависит от того, к какой работе вы проявите интерес. От результатов тестов. От ваших способностей. И тому подобных вещей.
  
  - Вообще-то у меня есть семья.
  
  Она в задумчивости закусила губу, но ничего не ответила.
  
  - О чем мы сейчас говорим? - спросил я. - О чем конкретно?
  
  - Если вы заинтересуетесь данной программой, мы проверим ваш бэкграунд - как если бы вы были обычным соискателем работы в Бюро. Если вы пройдете проверку, мы подвергнем вас серии тестов на определение способностей, а затем отправим в подготовительный лагерь, который сейчас строится в Лэнгли. Затем... Затем мы посмотрим.
  
  - Это вербовка? - уточнил я. - Я буду привязан к вам на все время действия контракта?
  
  - Нет. Не вербовка. Трудоустройство. Вы будете агентом ФБР. Вы сможете оставить службу, если захотите. Разумеется, нам не хотелось бы этого, но решение всегда будет за вами.
  
  - Я могу сказать своей жене, куда направляюсь?
  
  - В целом да. Вы можете рассказать ей большую часть того, о чем мы говорили сегодня. Но чем меньше, тем лучше. Скажите, что собираетесь работать на службу маршалов США, помогать в опознании беглых преступников. Вы попадаете под действие программы защиты свидетелей, и крайне нежелательно, чтобы ваше лицо или сведения о ваших близких попали в какую-либо базу данных. По этой причине все контакты сводятся к минимуму.
  
  - У вас есть визитка? - спросил я после небольшого раздумья.
  
  Она вытащила карточку из кармана и положила на стол передо мной.
  
  - Сколько у меня времени на раздумья?
  
  - Мы запускаем первый учебный курс уже через месяц. Его тренировочная программа рассчитана на девять месяцев. Мы планируем всего четыре курса, не более. Потом программу закроют. Сами понимаете, ценность жертв Баббла для нас зависит от того, насколько они НЕ похожи на копов. Чем старше вы становитесь, тем меньше от вас пользы в этом смысле.
  
  Я кивнул. Мы поднялись одновременно. Я проводил ее к двери.
  
  * * * * *
  
  Месяц спустя я прибыл в Лэнгли. В маленьком рюкзачке у меня лежал недельный запас свежей одежды. И больше ничего.
  
  Синди не понравилась идея с моим отъездом, но она понимала, почему это так важно для меня. Перед тем, как уехать, я предложил ей развод, но она сказала, что ей нравится быть замужем. И что я всегда буду ее мужем. Потом у нас была беседа на тему ее отношений с мужчинами. Для меня это был тяжелый разговор, но четыре последних месяца убедили нас, что склеить разбитую семейную лодку уже не получится. Мы никогда не будем парой в прежнем смысле, и я не хотел оставлять Синди в подвешенном состоянии еще на долгие месяцы. Мы договорились, что оба свободны вступать в отношения с другими людьми, но при этом все равно всегда останемся семьей.
  
  Дети... С ними было сложнее. Адам вроде бы понимал, что и почему я собираюсь делать. Если не на эмоциональном, то по крайней мере на интеллектуальном уровне. Тара не понимала, да ее это и не беспокоило. С тех пор, как я вернулся домой, мы так и не смогли найти общий язык. Думаю, у нее были с этим проблемы, потому что я тоже стал девчонкой, да еще и выглядел младше. Она просто не могла удержаться от того, чтобы обращаться со мной как с другой девушкой. И что бы вам ни говорили про мальчиков, девочки-тинейджеры - самые территориальные существа во вселенной. Так что проблемой было мое присутствие само по себе, присутствие в ее доме, в ее жизни, рядом с ее друзьями, и то, что я был ее отцом, не имело никакого значения. Последние несколько недель, которые я провел дома, я старался как можно реже оказываться у нее на пути. Так что когда я объявил, что уезжаю, она сделала попытку огорчиться, но было прекрасно видно, что это всего лишь попытка.
  
  Я не знал, что меня ждет в Лэнгли, но надо признаться, для меня стало большим облегчением вырваться наконец за пределы дома.
  
  Машина подхватила меня в аэропорту и отвезла в местечко Джорджтаун Пайк, в двух милях от штаб-квартиры ЦРУ. Мы подъехали к зданию, очень напоминающему переоборудованную среднюю школу или типа того. Ее окружали два кольца электрифицированных заборов с тщательно охраняемыми контрольно-пропускными пунктами. Затем мы остановились у входа в школу. Там меня уже ожидала специальный агент Миллер.
  
  - Офицер Гэйтс, - сказала она, протягивая мне руку, - Я рада, что вы решили присоединиться к нам.
  
  - Специальный агент Миллер, - кивнул я, отвечая на рукопожатие.
  
  - Это все, что у вас собой? - спросила она, указывая на мой рюкзак.
  
  - Я не брал с собой ничего лишнего. Полагаю, у нас тут будет мало времени для досуга.
  
  - Да, планы насыщенные. - согласилась она и повела меня ко входу в школу.
  
  Внутри оказалось очень светло и чисто. Офис располагался в холле, прямо рядом со входом, и я мог видеть мужчин и женщин в офисной одежде, работающих за дешевыми казенными столами, на которых стояли антикварные компьютеры. Вид компьютеров показался мне странным, но мое внимание тут же переключилось на оформление холла. Напротив офиса расположился стенд с наградами, полный разнообразных кубков, а стены были покрыты баннерами, объявляющими о различных школьных событиях. В целом, очень смахивало на оформление реальной американской школы.
  
  - К чему это все? - спросил я, указывая на баннеры.
  
  - Программа здесь состоит из трех частей. - стала объяснять она, увлекая меня дальше по коридору. - Знакомство со спецификой миссий, физическая подготовка и ре-социализация. Внешний вид и устройство школы - необходимый элемент раздела ре-социализации. Некоторые из вас последний раз наведывались в школу еще во времена администрации Форда, а школы и подростковая культура с той поры изменились очень сильно. Более того, большинство из вас были взрослыми слишком долго, и отвыкли общаться с другими людьми - взрослыми и не очень - с позиции подростка. А вам предстоит действовать внутри социальных структур, где солидность не является нормой поведения.
  
  - То есть... Вы собираетесь учить нас быть старшеклассницами?
  
  - Именно! Некоторые из вас уже знают, как это. В теории. Ведь почти половина наших курсантов были женщинами до Баббла. Но даже для многих из них секреты поведения подростка это что-то вроде античной истории.
  
  - Ладно. Что насчет двух других частей? Подготовка к миссиям и физподготовка?
  
  - Подготовка к миссиям будет проводиться в маленьких группах - в зависимости от того, какие задания станут вашей спецификой. Что до физподготовки - многим из вас предстоит действовать в одиночку во враждебном окружении. Не обязательно, но такая вероятность есть. Не у всех имеется опыт боевой подготовки, да и те, кому приходилось сражаться раньше, в большинстве своем были большими сильными мужчинами. Если мы совместим интенсивные физические тренировки и программу боевых искусств, вы станете настолько опасны, насколько вообще может быть опасна девушка-тинейджер весом в сто фунтов.
  
  - И насколько же это?
  
  Должно быть, она услышала сомнение в моем голосе. Она остановилась и обернулась, чтобы посмотреть мне в глаза перед ответом.
  
  - Взрослый питбуль весит где-то от тридцати до пятидесяти фунтов. Вы были копом более 20 лет. И должно быть наблюдали атаку натасканного питбуля. Какие, по-вашему, шансы у взрослого человека выстоять в рукопашной схватке с пит-бультерьером?
  
  - Не очень хорошие. - согласился я.
  
  - А ведь у них нет даже пальцев. - подытожила она. Потом повернулась и продолжила движение к заднему выходу. Она открыла большую металлическую пожарную дверь, и мы вышли туда, где должна была быть спортивная площадка. Только всё спортивное оборудование по ходу убрали куда подальше, и теперь здесь стояли десятки видавших виды трейлеров. Вот я и дома.
  * * * * *
  Начала занятий мне пришлось ждать целую неделю. Каждый день на машинах и автобусах прибывали новые девушки. Трейлеры постепенно заполнялись жильцами. Питание нам выдавали по расписанию, и мы трижды в день собирались в столовой. Этим список официальных мероприятий и заканчивался. Никаких ограничений на общение не было, и многие другие девушки проводили время между трапезами, болтая друг с другом. Но я предпочитал ретироваться в свой трейлер и читать последние новости на выделенном мне ноутбуке.
  
  Ноутбук был странный. Это был стандартный PC, но операционная система оказалась с загадочными ограничениями. Она регулярно стирала в принудительном порядке все содержимое рабочего стола и часть жесткого диска. У меня был доступ в Интернет, но я не мог нигде оставлять комменты и отправлять почту. Кто-то проделал очень тщательную и кропотливую работу, чтобы комп можно было использовать для получения информации, но при этом с него было совершенно невозможно передать сведения вовне. Специальный агент Миллер объяснила мне, что они дали нам возможность рыться в сети, "чтобы мы знали, что на уме у детишек в наши дни", но сообщение с внешним миром было обрезано из соображений безопасности. Надо ли говорить, что все мобильники и планшеты подлежали обязательной сдаче.
  
  При таком раскладе становилась понятна странная ситуация с компьютерами, которыми пользовались люди в офисе. Они были старыми. Очень. Может быть, 25-летней давности. Это были большие металлические коробки с монохромными дисплеями, и на боках у них краской из баллончика были написаны инвентарные номера. Почему у сотрудников программы были такие древние монстры, когда мне выдали новенький ноутбук? Ответ напрашивался. Таких старые компьютеры не приспособлены для современных каналов связи, они не поддерживают современные протоколы, на них нельзя установить современный софт, и проникнуть во внутреннюю сеть с помощью хакерской атаки совершенно невозможно. Более безопасными могли быть разве что печатные машинки, да и то вряд ли. Если вы хотите сделать копию с какого-то документа с помощью печатной машинки, вам нужен только листок кальки. А с этими динозаврами цифровой эры для того, чтобы похитить информацию, понадобится пятидюймовая дискета, которая с шумом и фырканьем будет записывать инфу минут пять, не меньше. Другой способ хищения данных - тихоходный матричный принтер, на шум которого уж точно успеет сбежаться полздания.
  
  Все эти факты очень многое говорили об уровне секретности всей этой операции.
  
  Между тем, во внешнем мире Баббл все еще был на первых строчках хит-парадов. Разумеется, неизбежно было появление множества драматичных историй, которые привлекли общее внимание. Грабитель банков, который счастливо скрылся от федерального розыска, потому что никто теперь не имел ни малейшего представления о том, как она теперь выглядит. Или ветеран Ирака, лишенный четырех конечностей, к которому вернулось телесное здоровье, однако он по-прежнему страдает от посттравматического синдрома. Однако помимо этих мелодрам имели место и серьезные геополитические конвульсии.
  
  Огромное количество людей считало, что Баббл был чем-то вроде оружия массового поражения. Наши враги подозревали, что мы разработали новое секретное оружие, и оно вышло из-под контроля. Мы думали, что
  это наши противники использовали свое оружие против нас. Но с этой теорией в любом случае была большая неувязка. Никто не мог толком объяснить, зачем кому-то понадобилось использовать устройство такой мощности и невероятной эффективности для такого милого чудачества, как превращение всех нас в девушек. Если они хотели действительно испугать людей, то гораздо круче было бы превратить нас в прокаженных, гномов или например в Родни Дэнжерфилда и прочую шушеру.
  
  Было много религиозных трений, а ученые просто сходили с ума, пытаясь выяснить, что на самом деле произошло в Бостоне. Но основной вопрос, который разрушал любую самую стройную теорию, так же как теорию секретного оружия, - никто не мог объяснить, почему при таком масштабе и сложности исполнения на выходе получился такой смехотворный результат.
  
  В Интернете, разумеется, было полно теорий. Меня больше всего забавляли версии неправильно сформулированных желаний. Они строились вокруг предположения, что кто-то нашел джина в бутылке или что-то похожее, и тут же загадал желание, не подумав, чем оно может обернуться. Кого только ни назначали на роль исполнителя этого кривого желания: Бога, дьявола, различных героев комиксов, загадочную старушку, которая путешествует из города в город, исполняя заветные мечты, сумасшедшего старика-волшебника в банном халате... Версии встречались довольно дикие, но зато их было интересно читать.
  
  Были и сообщения, вызывающие тревогу. Многие люди осуждали решение правительства выпустить жертв Баббла из карантина, кое-кто поговаривал о концентрационных лагерях. Некоторые даже предположили, что мы на самом деле больше не были нами, ну то есть совсем. И что все это - первый этап космического вторжения расы, уничтожающей разумы жертв и порабощающей их тела. Подобные гипотезы беспокоили меня больше всего. Потому что я-то на самом деле знал, что я по-прежнему я, но как докажешь долбанному фанатику? О таком даже думать не хотелось.
  
  Кроме чтения газет и блогов, в моем ежедневном графике значилось привыкание к собственному телу. Нет, я мог делать это и дома, но там было сложнее с личным пространством и временем. Здесь у меня его было предостаточно.
  
  В основном я просто разглядывал себя. Смотрел на мои ладони, запястья, предплечья. Иногда пытался сконцентрироваться на внутренних ощущениях, иногда наблюдал за ощущениями на коже. Пытаясь привыкнуть к новому телу, я исследовал его возможности. Делал растяжки, отжимания. Практиковал свои старые комплексы кунг-фу. Многое было предсказуемо - удары слабее, радиус поражения меньше, центр равновесия в другом месте. Но кое-что реально оказалось сюрпризом, и я был не уверен, что вообще когда-нибудь сумею к этому привыкнуть, сколько ни практикуйся. Вот, например, джеб. Хороший джеб похож на выстрел из катапульты. Кулак вылетает по кривой траектории и тут же рывком возвращается обратно. Это мощное, резкое движение. Теперь, когда я пытался делать его, начинали дрыгаться сиськи. Блин, я знаю, что это звучит смешно, и, в принципе, это не такая уж проблема, но меня выбешивало. Я практиковался часами каждый вечер, заставляя себя привыкать к фокусам нового организма, но что-то не очень сильно продвигался.
  
  По вечерам я делал кое-что еще. Пробовал новую одежду, которую нам подогнала администрация. Они дали все необходимое. Ничего особенного - штаны, шорты, нижнее белье, кроссовки, ботинки, носки. Что-то вроде одежды, которую нам выдавали в армии, но только ее гражданская версия. Но нам дали еще и платья, юбки, блузки. И нижнее белье...другого типа. Все было впору, но я... я старался придерживаться привычных фасонов.
  
  У меня были странные отношения с новым телом, даже сейчас, спустя несколько месяцев. Для меня оказалось непростой задачей хотя бы просто взять и раздеться. Я предполагаю, да что там - я знаю точно, почему мне было так тяжело. Я был, черт побери, сорокатрехлетним мужиком. Безо всяких наклонностей к педофилии. И для меня странно наблюдать за голой 14-летней девочкой, и плевать на то, что она - это на самом деле я. Раздеваясь, я иногда решался снять лифчик и трусы только после того, как выключал свет.
  
  Тем не менее, я все-таки мерил кое-что - нет, не чтобы полюбоваться, как выгляжу. Просто чтобы разобраться с тем, что лучше подходит к этим девичьим бедрам, заднице и груди. Знакомиться со своим телом заново, когда каждое ощущение тебе в новинку - это очень выматывающий опыт. Из-за этого я каждую ночь дрых часов по десять.
  
  Регулярно я отправлял себя в ванную и подолгу рассматривал отражение в зеркале. Строил рожи. Откуда-то издалека пришли воспоминания, как я делал это, когда был ребенком. Маленьким я мог часам корчить физиономию перед зеркалом, просто так, ради процесса. Что-то похожее я делал и сейчас, привыкая к мысли, что вот так я теперь выгляжу для других людей.
  
  Что я видел в зеркале? Девушку. Довольно милую, но все девушки-тинейджеры за редкими исключениями милые. Судя по тому, что я видел, с возрастом мое внешность станет довольно заурядной. Я по-прежнему относился к ирландско-шотландскому типажу, хотя моя кожа стала на пару тонов смуглее, а зрачки приобрели карий оттенок. У меня были большие глаза, ресницы - ну, не короткие и не длинные. Высокие скулы, хотя лицо довольно широкое и нос слегка картошкой, как это случается у выходцев с севера Ирландии. Нет, это смотрелось вполне симпатично. Просто я мог предсказать, что к тому времени, когда мне - физически - будет сорок, я стану выглядеть как типичная ирландская крестьянка. Мои руки выглядели намного деликатнее, чем когда я был мужиком, но если сравнивать, например, с моей дочерью, Тарой, становилось понятно, что они были немного грубоваты для девичьих рук.
  
  И вообще я догадывался, что хотя это тело казалось мне нежным детенышем в сравнении с моим старым телом, для девушки-тинейджера я был довольно коренастым - с полными бедрами, узкой талией, широковатыми плечами и плотными мышцами рук и ног. Ну и, конечно грудь дополняла картину: размер В, но для 14-летней девушки ростом всего 5 футов четыре дюйма это прилично. И наверное с возрастом она подрастет. Со своей отросшей копной курчавых светлых волос я выглядел как дочь пастуха из патриархального ирландского графства Корк.
  
  В любом случае, теперь это был я. Я пробовал разную одежду из выданного нам набора, но неизбежно возвращался к джинсам и мешковатым шортам, ботинкам и кроссовкам.
  
  Занятия в школе начались на вторую неделю моего пребывания в лагере.
  
  * * * * *
  За день до начала занятий нам выдали что-то вроде расписания, с пометками, что следует с собой принести, и к чему готовиться. Первым же занятием в первый день была самооборона и физподготовка.
  
  На следующее утро все мы собрались в спортивном зале. Пол был покрыт тренировочными матами, у стен висели боксерские мешки. Пара рингов для спаррингов, манекены для отработки ударов. В общем, именно то, чего ожидаешь от тренировочного зала, где практикуют боевые искусства. Нас там собралось порядка пяти десятков, все самых различных рас и типов телосложения, но в целом мы выглядели как типичный класс девочек из старшей школы в любом уголке страны.
  
  Маленький человек с коричневой кожей стоял у стены спиной к классу, заложив руки за спину. Как и все мы, он был одет в тренировочные штаны, футболку и кроссовки. Он стоял молча, пока все мы не уселись на пол позади него. Никто не говорил. Всем было интересно, чему же этот человек может научить нас. Когда тишина достигла высшей точки, он обернулся.
  
  - Доброе утро. - сказал он с сильным акцентом. - Меня зовут Ксия Ксионг. Впрочем, мне не нравится, как американцы произносят мое имя, так что все вы будете звать меня "мистер Смит". Теперь скажите: "Доброе утро, мистер Смит".
  
  - Доброе утро, мистер Смит. - пробормотали мы нестройным хором.
  
  Он помедлил, как будто ждал чего-то большего, затем продолжил говорить: - Я родился в Лаосе, в 1964м. Мои родители бежали в Камбоджу от гражданской войны. Затем Вьетнам вторгся в Камбоджу и поубивал всех, кто уцелел в прошлой войне. Третьего декабря 1979 года я оказался в Детройте, штат Мичиган, Соединенные Штаты Америки. В странах, где я жил, неплохие боевые искусства. В Лаосе есть пара хороших стилей. В Камбодже пара очень хороших. Я здесь не для того, чтобы преподавать их вам. Я их не знаю. Никогда не изучал. Я прибыл в Детройт, когда мне было 15 лет, без профессии, без семьи, и вокруг было очень мало людей из народа Хмонг, чтобы помочь мне. Маленький паренек, окруженный множеством больших людей, которым нравится драться. Я начал с Кэмпо, чтобы научиться защищать себя. Одно из японских боевых искусств. Затем занялся кали. Филиппинский стиль. Потом было джиу-джитсу. Другое японское боевое искусство. Таэквандо - корейское. Крав мага - израильское. Сават - французское. Но я здесь и не для того, чтобы учить вас какому-то из них.
  
  Он сделал паузу и начал расхаживать перед нами, глядя в пол.
  
  - ТО, ЧЕМУ Я БУДУ УЧИТЬ ВАС ЗДЕСЬ, - закричал он внезапно, - Связывает все те боевые искусства, о которых я говорил вам! Я провел всю свою жизнь - долгую жизнь! - изучая боевые искусства. Так вот, боевые искусства - это для артистов! К тому времени, когда вы покинете это место, вы не будете артистами! НЕТ! Вы станете механиками! Вы будете делать больших людей маленькими! Вы будете делать это голыми руками! Потому что я здесь для того, чтобы научить вас выбивать из людей все говно!
  
  Он остановился и выжидающе посмотрел на нас.
  
  - А теперь вы скажете мне: ДА, мистер Смит!
  
  Все молча пялились на него.
  
  - Попробую еще раз. - сказал он тихо. - Вот так: я здесь для того, чтобы научить вас ВЫБИВАТЬ ИЗ ЛЮДЕЙ ВСЁ ГОВНО!
  
  - ДА, МИСТЕР СМИТ! - рявкнули мы в унисон.
  
  Он улыбнулся. Больше я никогда не видел его улыбающимся.
  
  
  * * * * *
  
  Через четыре жутких часа самой интенсивной и выматывающей тренировки в моей жизни нас всех распустили по трейлерам принять душ. Слава богу, они не додумались устроить при зале совместные душевые. Затем нам предстояла специализированная подготовка в малых группах. Номер моего кабинета уже был указан в личном расписании.
  
  Когда я, еще не обсохнув после душа, добрался до нужной комнаты, то обнаружил в ней всего пять человек, причем жертв Баббла среди них не было. Меня ждала специальный агент Миллер, мужчина и женщина с внешностью типичных федералов, а также мужчина и молодая женщина, которые федералами явно не были. Мой чувствительный нос копа мгновенно распознал в них криминалов. Дилеры. Или распространители. Одежда в типичном для пушеров стиле - только очень грязная и мятая. Спутанные и давно немытые темные волосы. Закатанные рукава рубашки мужчины приоткрывали размытые тюремные татухи. Ему было под сорок или за сорок. Молодой женщине - или девушке - едва ли двадцать.
  
  -Агент Гейтс, - приветствовала меня агент Миллер. - Добро пожаловать.
  
  Комната была уставлена рядами столов, с двумя стульями при каждом. Люди расселись, кто где придется, так что я просто приземлился на ближайший стул.
  
  - Так. И что происходит? - взял я инициативу в свои руки.
  
  Все в комнате посмотрели на агента Миллер.
  
  Она набрала воздуха:
  - Мы планируем использовать вас в долговременной операции под прикрытием.
  
  - Что ж. - кивнул я. - О такой возможности меня предупреждали.
  
  - Вы не обязаны принимать в этом участие. Но если хотите получить назначение другого типа, решение надо принимать сейчас. Это Рубикон.
  
  Я пристально посмотрел на двоих пушеров, затем на федералов, и мне стало ясно, к чему все идет. Я пожал плечами, а затем кивнул.
  
  - Я в деле. Моя семья знала, что-то такое может случиться. Я знал, что это может случиться. Дома мне делать нечего. Я хочу работать.
  
  Агент Миллер обменялась взглядами с федералами. Они кивнули в унисон.
  
  - Окей. - сказала она. - В целом план таков: вам предстоит играть роль дочери двух этих федеральных агентов. Наши консультанты считают, что для вас - как для взрослого человека - лучше всего сперва выработать правильные рефлексы, чтобы избежать провала прикрытия. Поэтому на первых порах вы не будете знать их имен. Я знаю, для вас это прозвучит странно, но мы хотим, чтобы для вас они стали "Мамой" и "Папой". Если вы привыкнете обращаться к ним, как к родителям, будет меньше шансов на случайный провал в поле.
  
  Всем явно хотелось увидеть, как я отреагирую на это. Я еще раз приценился к агентам. Они были примерно того же возраста, что и я до Баббла. Может, немного младше. Мужчина невысокого роста и средней комплекции, с прямыми русыми волосами, карими глазами. У женщины волосы светлые и кудрявые, глаза голубые, лицо приятное, но не особо запоминающееся. Если соединить этих двоих вместе, то получишь меня. Нынешнего меня.
  
  - На самом деле, это не я буду работать под прикрытием. Я буду частью их прикрытия. Верно?
  
  - Верно и то, и другое. - ответила агент Миллер. - Когда речь идет о преступлениях, с которыми нам предстоит иметь дело, в этом нередко бывает задействована вся семья. В криминальной среде в связи с копами могут подозревать всех, но обычно семейная пара с детьми вызывает больше доверия, потому что Агентство или полиция не станут использовать несовершеннолетних для операций под прикрытием, даже как доверенных информаторов. Так что ваше присутствие добавит их легенде правдоподобия. Но не думайте, что окажетесь в стороне от операционной деятельности.
  
  Я посмотрел на двух пушеров.
  
  - Мет?
  
  - Угу. - ответила Миллер.
  
  - Она твоя дочь. - сказал я мужчине, кивнув в сторону девушки.
  
  Он кивнул в ответ.
  
  - И вы двое проходите по программе защиты свидетелей.
  
  Он посмотрел на агента Миллер, затем снова кивнул.
  
  - И вы действовали в Южной... нет, в Центральной Калифорнии? - продолжил я свой допрос.
  
  - Вау! - оценила мою прозорливость "Мама".
  
  - Я говорила вам. - прокомментировала агент Миллер. - Она была уличным копом более двадцати лет.
  
  - Умно. - продолжил я. - Вы могли бы использовать меня по прямому назначению, и тогда мое прикрытие не стоило бы и гроша. Если внедрить меня в сеть детского порно или что-то вроде этого, как жертву, например, то все будут гадать, на самом ли деле я девочка-тинейджер, потому что все слыхали о Баббле. А если я иду в качестве бесплатного приложения, у меня меньше шансов обратить на себя внимание, к тому же мамочка с папочкой будут выглядеть достовернее.
  
  Я махнул в сторону девушки и посмотрел на агента Миллер.
  
  - Она здесь, чтобы подтянуть меня по части музыки? Шмоток и бижутерии?
  
  - Верно. - согласилась агент Миллер. - Особенности задания требуют от вас несколько иной подготовки, в сравнении с общим тренировочным графиком. Нужен специфический набор умений. Вам все равно понадобятся навыки, которые мы преподаем на общей основе, но придется освоить и многое другое.
  
  - Нам нужно жить вместе. - предположил я, глядя на своих новых родителей. - Втроем. Привыкнуть к общему ритму жизни. Подниматься утром перед школой, смотреть ТВ по вечерам и все в таком духе.
  - Угу. - продолжила Миллер. И вам надо уже входить в роль. Ваша фамилия теперь МакКормик. И с этого момента вы отзываетесь только на имя Бет.
  
  * * * * *
  
  В нашем полном распоряжении теперь был отдельный большой трейлер. У меня была своя комната, у моих "стариков" тоже. Я поднимался утром и отправлялся в школу на весь день, потом возвращался домой и смотрел с ними телек на диване. Мы вместе ели, занимали очередь в душ, слушали шаги сквозь тонкие стенки трейлера, если кто-то из нас слонялся по дому.
  Они частенько прикладывались к бутылке. Мы ели пищу из пластиковых коробок и контейнеров. Я стал спать гораздо меньше, чем раньше.
  
  Мы также изучали сети наркодилеров, через которые получали и сбывали свой товар Марк и Дебби, наши тренировочные объекты. Их поселили в другом трейлере, отдельно от студентов лагеря. По всему трейлеру федералы разместили скрытые камеры, так что по ночам мы с моими фальшивыми родителями наблюдали за Марком и Дебби в естественной среде, чтобы иметь хорошее представление о том, как они общаются и ведут себя друг с другом, когда думают, что никто не смотрит.
  
  Мы практиковали беседы "за жизнь" в образах своих персонажей, используя информацию из наших легенд, озвученных на брифинге. Так сказать, входили в роль. Обычно при работе под прикрытием стараются как можно меньше приукрашивать свои истории, но нас было трое, и нам предстояло длительное задание. Необходимо было убедиться, что рассказы совпадают, так что мы досконально запоминали факты из жизни наших персонажей, которые были известны, и тщательно договаривались, чем заменить то, о чем мы не знали. Мы придумали несколько десятков общих баек - из тех, что есть у каждой семьи, чтобы рассказать при случае. Типа почему Бет не любит шоколад или от кого по бабушкиной линии "Мама" унаследовала кудрявые волосы. Травмы и ссадины, полученные при интенсивных тренировках у мистера Смита, тоже шли на пользу: мы сочиняли отличные истории о том, какой эпизод из моего детства закончился соответствующим шрамом.
  
  У меня появился айпод, под завязку забитый музыкой, которую слушала Дебби. Я слушал ее между занятиями в школе, на стрельбище, в общем, везде, где только можно - 6000 банальных образчиков громкого злобного трэш-металла, громкого злобного хип-хопа, громкого злобного рока и слезоточивых баллад.
  
  Дебби и я ежедневно проводили по три часа вместе, моя посуду в школьном кафетерии. Хотя Дебби выглядела на двадцать с лишним, на самом деле ей было шестнадцать. Она носила слишком много макияжа и выглядела как деревенская потаскушка, с ее тесными джинсами, мешковатыми фланелевыми рубашками, байкерскими сапожками и реперскими шапочками. Как у большинства тинейджеров из бедных семей, у нее был лишний вес, плохие зубы и плохая кожа.
  
  Совместное мытье посуды было моей идеей. Изначально по тренировочному плану я должен был проводить с ней интервью, но я прекрасно понимал, что это даст мне только информацию, без малейшего представление о том, как себя вести. Мой опыт в Корпусе морской пехоты подсказывал, что лучший способ по-настоящему узнать человека - это делать вместе с ним что-то неприятное и выматывающее. Так что я добился, чтобы нас поставили вместе на кухню скоблить тарелки и нарезать овощи. Разумеется, единственный способ развеять скуку в такой ситуации - это тешить себя долгими разговорами. "Мама" и "Папа" взяли мой метод на заметку и назначили себе работу в компании с Марком. Днем они копали канавы для полосы препятствий, а по вечерам вместе драили полы в здании.
  
  Дебби растил отец. В одиночку - ее мать убежала с бандой байкеров, когда дочке было три года. Отец работал на ферме, пока "эти грёбаные мексикашки не с%&или его работу", а затем, чтобы покрыть счета, начал толкать спид. В итоге он кончил тем, что стал дистрибутором той же самой банды байкеров, с которой когда-то сбежала его жена, и слонялся по всему побережью Калифорнии с карманами, полными спида. Дебби вошла в дело, едва ей исполнилось 14, и ей не один десяток раз удавалось миновать полицейские кордоны, спрятав под одеждой наркотики или пушки для взрослых членов банды. В конце концов, наказание для несовершеннолетних гораздо мягче, чем для взрослых ублюдков.
  
  Не очень-то она мне нравилась, если уж на то пошло. Но ненависти к ней во мне не было тоже. Ее отец отморозок и подонок, исправить его может только могила, так что она росла такой же трахнутой в голову, как он. У нее были огромные надежды на будущее, связанные с программой по защите свидетелей, но я-то понимал, что ее "новый старт" окажется не таким уж радужным. Она говорила "fuck" через слово, никогда не использовала корректное слово, если можно было заменить его расистским словечком, она вылетела из школы в девятом классе. У нее были кое-какие планы вернуться в школу благодаря программе защиты и учиться на юриста, потому что ей очень нравилось спорить. Но я чувствовал местом пониже спины, что к девятнадцати годам у нее уже будет ребенок, а к тридцати - еще трое или четверо, и возможно она проведет остаток жизни на сраных временных работах, вкалывая на тех же "мексикашек", которых так ненавидела.
  
  Между тем, я учился говорить, как она, и двигаться, как она, и пару недель спустя начал делать небольшие шажочки к тому, чтобы одеваться, как она. Я обзавелся двумя парами тесных джинсов и учился носить их неделю без стирки, пока они не начинали похрустывать при ходьбе. Начал таскать фланелевые рубашки и топики, хотя привыкнуть к глубоким вырезам было нелегко. Я планировал и кое-какие другие изменения в гардеробе, но не видел в них смысла, пока мы действительно не окажемся в полевых условиях. Чем меньше Дебби знает о том, как я буду выглядеть в реальности, тем безопаснее будет для нас, если однажды она вдруг решит сбежать из-под наблюдения или найдет какой-то способ слить старым дружкам информацию про нас.
  
  Параллельно я учился "выбивать из людей все говно". Мистер Смит вколачивал нас в пол по четыре часа в день, без перерывов на выходные. Мы назвали боевой стиль, которому нас учили, "girl-fu", и он основывался на неожиданных вспышках бешеных атак и чертовски грязных приемах. Рослые инструкторы, помогавшие мистеру Смиту, надевали усиленную защиту на глаза, горло, суставы, уши, пах. Затем с цепи спускали нас, и мы обрушивали на них шквал ударов, в первую очередь стараясь повредить глаз, оторвать ухо, выбить коленную чашечку или хорошенько зарядить с ноги в пах. Но это была только половина тренировки. Другая половина была направлена на то, чтобы приучить нас к боли, к тому, что теперь нам гораздо легче нанести урон, оторвать от земли, отбросить в сторону. Спарринг-партнеры тоже не жалели нас и в свою очередь не упускали возможности вывести наши остервенелые тушки из строя или хотя бы просто двинуть побольнее. Нашей задачей было не останавливаться - несмотря ни на что. Никакой удар и никакая травма не должны замедлять тебя в бою! Слова агента Миллер про пит-бультерьера частенько всплывали у меня в голове. Мы должны были атаковать с неудержимой яростью лунатиков и наносить удары с точностью тренированного ассасина.
  
  Мы также работали с оружием. Строители лагеря превратили один из коридоров здания в оружейный стенд с мощной звукоизоляцией и пуленепробиваемыми щитами, и мы могли заниматься стрелковой практикой сколько душе угодно. Большинство других девушек использовали пистолеты 38 или 32 калибра, и многие с сожалением говорили о том, насколько меньше их останавливающая сила в сравнении с крупнокалиберными пушками, которыми многие из нас пользовались раньше. Я шагнул еще дальше, пожертвовав останавливающей силой в пользу точности. Я тренировался только с пистолетами 22 калибра. Чаще всего я использовал или ультра-компактный Таурус .22 или Рюгер .22 со встроенным глушителем. Таурус я рассматривал как пушку для скрытого ношения, если ситуация потребует такой страховки, а Рюгер подошел бы как оружие на случай, если дерьмо полезет изо всех щелей.
  
  В то время как все тренировались целиться в центр массы, я практиковался мгновенно выхватывать свое оружие и вести беглый огонь в голову на дистанциях меньше 15 ярдов. В итоге я достиг того, что выхватывал пистолет и укладывал весь боекомплект из 9 патронов в голову мишени менее чем за три секунды. С моим Рюгером я тренировал выстрелы навскидку на дистанциях от 20 до 30 ярдов, работая над точностью. Я приклеивал на мишень цветные стикеры туда, где полагается быть глазам, и целыми вечерами старался всаживать пули с разных дистанций прямо в центр стикера. Пуля, попавшая в глаз, скорее всего войдет в мозг и заставит цель упасть, а это самое важное в перестрелке.
  
  Та модель Тауруса, которая мне понравилась, выпускается сразу в нескольких вариантах расцветок, в том числе и очень дурацких. Собственно, этим она и славится. Я спросил Дебби, какой вариант выбрала бы она. Вот так я и стал владельцем роскошного экземпляра с розовой рукояткой и позолоченными заклепками и затвором. Когда я смотрел на него, то не знал, то ли провалиться от стыда сквозь землю, то ли гордиться тем, насколько аутентично эта пушка выглядит в руках девочки из семьи белых отбросов Америки.
  
  Помимо изучения искусства девочек-ниндзя-копов, мы проводили по четыре часа в день на занятиях по Математике и Науке. Это был единственный раздел школьной программы, который большинству из нас необходимо было изучать заново, чтобы сойти за своих. Английский и История не сильно поменялись с наших времен, но Математика продвинулась вперед. Мы считали продвинутым уровнем переход от алгебры к геометрии и тригонометрии, а теперь приходилось иметь дело с началами матанализа. Конечно, и в наши дни немало школьников, которые не продвинулись дальше алгебры, но средний выпускник старшей школы сейчас обладает большими познаниями в математике, чем большинство из нас после окончания колледжа. То же касается Биологии, Химии, Физики и других основных научных предметов. Конечно, все основы я изучил еще четверть века назад, но все-таки ученице старшей школы полагается иметь набор знаний посвежее. Всем нам нужно было немного восстановить сноровку в этих областях.
  
  Повторение школьного курса давало нам также шанс на ре-социализацию, о которой говорила мне агент Миллер. Новый шанс войти в ту же воду. Мы снова сидели в классе за партами, в строгом порядке. Нам приходилось поднимать руку, чтобы отпроситься в туалет. Мы называли учителей Мистер Томпсон или Миссис Ричардсон. Нам не разрешалось разговаривать. Иногда, просто для фана, мы даже обменивались записочками. Несколько часов в неделю мы писали диктанты на сотовых телефонах, приобретая навык набирать смски так, как это делают в наши дни девушки нашего возраста. В моей армейской юности мне приходилось иметь дело с сокращениями типа ASDF (Air Self Defense Force - Силы противовоздушной самообороны), FATOC (field army tactical operations centre - тактический операционный центр полевой армии). Теперь это было "OMG 2MI!". (Oh my god, too much information! - О боже мой, слишком много информации!).
  
  Ну и, конечно было множество тонких социальных штучек, которые начали проявляться по ходу занятий. То, как мы рассаживались в классах, зависело от факторов, которые мы поначалу даже не осознавали. Разумеется, девочки, которые и раньше были женщинами, предпочитали держаться вместе. То же касалось и тех, кто оказались слишком взрослыми или наоборот слишком юными. Мы также разделялись по расовому принципу и даже по типу одежды, которую предпочитали носить. Например, девушки, которые раньше были мужчинами, но предпочитали носить более женственную одежду, составляли отдельную группу в группе. Им нравилось провоцировать остальных на нервную реакцию. Каждый, конечно, нервничал по своей причине.
  
  Выполнение домашних заданий давало мне возможность поработать над почерком. Почерк настолько трудно поддается осознанному контролю, что даже профессиональному актеру трудно изменить его до неузнаваемости. Но я тренировался скруглять буквы и вставлять завитушки, чтобы это было больше похоже на записи девушки-тинейджера. Честно признаться, больших успехов я не достиг. Все-таки двадцать лет выписывания штрафов за неправильную парковку и мелкие нарушения придали моей манере письма уникальное канцелярское очарование, от которого я так и не сумел до конца избавиться.
  
  Наконец, по истечении девяти месяцев, на протяжении которых я почти каждый день практиковался выбивать из людей дерьмо, учился быть девушкой из семьи белых отбросов Америки, а также заново осваивал алгебру, мое обучение закончилось.
  
  *****
  Мы с родителями не сразу приступили к своей миссии под прикрытием. Сперва нас ждал маленький город в Западном Техасе, где меня устроили в школу, отец занялся доставкой пиццы, а мама подрабатывала в баре. Там мы провели три месяца. За это время я покрасил в черный брови и волосы, проколол каждое ухо в шести местах, включая неизбежный пирсинг в верхней части уха, и обзавелся татушкой в виде четырехлистного клевера - сзади на шее, примерно на уровне воротника. Для достоверности я даже поставил три совершенно ненужных пломбы на коренные зубы - две наверху и одну внизу. И начал курить - впервые с тех пор, как уволился из корпуса морской пехоты. Я рассудил так: Баббл подарил мне тридцать дополнительных лет жизни, что ж, пару из них вполне можно потратить на мою фиктивную личность.
  
  Я удивил сам себя, умудрившись обзавестись в школе парой друзей. За хозяйственной постройкой при школе был пятачок, который не просматривался из окон учительской. Туда ходили курить плохие ребята, и когда я присоединился к этой тусовке, обратной дороги в приличное общество уже не было. Через неделю один из завсегдатаев курилки, парень примерно моего возраста по имени Лестер, пригласил меня на пивную вечеринку. Под покровом ночи я вылез из окна дома, который мы арендовали с родителями, и отправился навстречу приключениям.
  
  Он подхватил меня на краю квартала, и мы вместе поехали в пустыню. Лестер был типичным техасским парнем из старшей школы. Копна темных волос, черная кожаная байкерская куртка, мятая белая футболка, и дешевые мешковатые джинсы, которым полагалось выглядеть старыми и рваными. По дороге мы трепались о разных группах, рассуждая какая сойдет за спид-металл, а какая за деф-металл. Вся беседа шла в гнусавой монотонной манере, которая должна была подчеркивать крутизну собеседников. Когда скоростная магистраль пошла в гору, мы съехали на грунтовую дорогу и стали петлять между холмами. Вскоре мы добрались до вечеринки, которая представляла собой кружок подростков у костра в пустыне. Я пристроился рядом с Лестером в своем прикиде деревенской потаскушки, и принялся, как и все, посасывать пиво, болтать о всякой фигне и курить одну сигарету за другой в попытке согреться.
  
  Я не слишком следил за ходом беседы. Меня гораздо больше беспокоило, что будет, когда Лестер повезет меня домой. Никто официально не инструктировал меня, как вести себя с пацанами-тинейджерами, но было ясно, что если я собираюсь играть роль Бет Маккормик хоть какое-то время, придется по крайней мере научиться заигрывать с мальчиками. Полагаю, что все - включая моих родителей и спецагента Миллер - предполагали, что всякие шашни и амуры будут в меню, но никто не потрудился хоть что-то рассказать об этом мне. Лучше было бы вообще не иметь с дела с половыми отношениями - но увы... Если девушка, которая выглядит, как я, одевается, как я, и говорит, как я, не пытается даже флиртовать - это обязательно вызовет вопросы. Конечно, я бы мог разыграть лесбийскую карту. Такая идея мне нравилась. Но это тоже привлекло бы ко мне слишком много внимания и поставило мое прикрытие под угрозу. Безопаснее всего было проглотить лягушку и делать то, что должно быть сделано. Не обязательно доводить до секса. Эту границу я не собирался пересекать - хотя бы из-за возможных криминальных последствий. Но идти по этому пути все же придется.
  
  Когда все уже порядком промерзли и надрались, мы с Лестером забрались обратно в его пикап и двинули домой. Мой мозг копа восставал против того, что Лестер водит пьяным, но я постарался задвинуть его подальше и напомнил себе, что мы в Техасе. Когда мы наконец добрались до нашего квартала, мой спутник совершенно шокировал меня тем, что даже не попытался сунуть руку под мою рубашку или поцеловать меня. Он просто неторопливо припарковал машину, обернулся ко мне сказал:
  
  - Спасибо, что поехала.
  
  - Спасибо, что пригласил. - ответил я. - Было круто.
  
  - Рад стараться. - спокойно ответил он, причем безо всякого подтекста. Странно. На гея вроде не похож. Я вылез из машины и помахал ему вслед, когда машина тронулась с места. Очень странно. Тинейджеры явно изменились с прежних времен.
  
  Я подошел к дому и вытянул из кармана мобильник. Было уже четыре утра. Я приподнял окно, перебрался через подоконник, шмыгнул по узкому коридору мимо комнаты родителей, вошел к себе и забрался в постель. Через два часа пора было вставать в школу.
  
  
  *****
  
  Именно в эти дни, когда по-настоящему началась моя жизнь в роли Бет МакКормик, я наконец-то начал комфортно чувствовать себя в новом теле. Я все-таки приучил себя менять одежду в комнате при включенном свете. Начал подолгу валяться в ванной. Научился поправлять свои груди в лифчике, не чувствуя себя извращенцем. Я знаю, что благодарить за это следовало мою подложную личность. Бет была - ну, должна была быть - немного распущенной. При любом раскладе она не из тех, кто станет смущаться своего тела, раздеваясь одна в комнате. Присутствие родителей - пусть и фальшивых - тоже помогало поддерживать иллюзию, что я настоящий тинейджер, и не чувствовать себя педофилом, глядя на себя в зеркало. Я вел себя как девочка-подросток. Я изо всех сил старался думать как девочка-подросток. Я делал то, что мне запрещали. Иногда меня ловили на этом - и тогда мы собачились. Иногда мне нужны были деньги, чтобы пойти в кино или еще куда-то, а мама с папой не давали мне их - и тогда мы тоже собачились.
  
  Мы с Лестером предприняли еще несколько вылазок на неделе после вечеринки. Он брал меня с собой на разные другие тусовки и знакомил с новыми людьми. Иногда мы всей компашкой шли в кино. Иногда тусили со скейтами на парковке у К-Марта. Манера ухаживания Лестера - забирать меня в конце квартала, а затем аккуратно доставлять обратно - через несколько недель все-таки сработала.
  
  Это был странный момент. Я не целовался ни с кем, кроме Синди, почти двадцать лет, и теперь я делал это с парнем-тинейджером. Я провел несколько недель, размышляя, как лучше справиться с этой непростой задачей, но когда время пришло, я все еще испытывал дискомфорт и смущение, отказываясь впускать его язык в мой рот. У нас обоих был вкус сигарет, пива и фастфуда. Его щеки были теплыми, и он чуть-чуть царапал меня свежей щетинкой. Он положил ладонь мне на затылок и рассеянно поглаживал мое ухо большим пальцем. И тут я почувствовал внутри себя ощущения, которые не мог контролировать - желание пустить его внутрь, желание притянуть к себе и теплую волну возбуждения, которая медленно поднималась из глубины. Мы обжимались как типичные тинейджеры минут двадцать, а потом я пошел домой.
  
  Я не мог разобраться со своими чувствами. Да и вообще, были ли чувства? Он был младше, чем мой сын Адам. Примерно того же возраста, что и Тара. Но я больше не был копом по имени Сет Гейтс, а он не был моим ребенком. Он был парнем. А я девушкой. Ровесниками. Мы ходили в одни и те же классы. Я влезла в окно, шмыгнула в спальню, разделась и улеглась в постель нагишом. Долго лежала в тишине. Не то, чтобы меня одолевали какие-то мысли. Но спать тоже не хотелось. И вот, глубокой ночью, когда я уже долго-долго лежала без движения и в полной тишине, из-за стенки послышались звуки. Мои родители занимались сексом. Никаких всхлипов или стонов. Они старались делать это в тишине, чтобы я не услышала. Не потому что боялись испортить меня. Нет, просто потому что мы были коллегами, и трахать друг друга не входило в список их должностных обязанностей. Так же как обнимашки с Лестером не входили в список моих.
  
  Я тихонько сдвинула левую руку, положила ладонь на правую грудь и потеребила сосок. Это было приятно, но не сексуально. Ну, не очень. Правая рука скользнула вниз и аккуратно коснулась малоизведанной области клитора. Это тоже было приятно, но все еще не особенно сексуально. Я вспомнил моменты, когда делал это с Синди и со всеми женщинами до нее, но на сей раз все было иначе. Потому что теперь женщиной была я. Подозреваю, что звучит глупо, но в тот момент это озарение стало для меня большим сюрпризом.
  
  Я продолжала нежно массировать клитор и ласкать другой рукой мои груди и живот, и даже не заметила, как это произошло - мой первый женский оргазм. Это была вспышка эйфории и наслаждения, которая накрыла меня словно плотное одеяло и наполняла все тело теплом еще долго после того, как закончились первые конвульсии. Моя рука расслабилась и осталась там, где была, с двумя пальцами, погруженными в мягкое тепло вагины. Я так и уснула, и так же проснулась на следующее утро. Первый урок в школе я проспала.
  
  Спустя три месяца мы покинули Западный Техас и переехали в Юреку, штат Калифорния.
  
  * * * * *
  
  Мы въехали в Юреку на потрепанном жизнью минивене, обезображенном фальшивыми деревянными панелями и таким количеством подстаканников в салоне, что даже многорукому Шиве было бы многовато. Фургон был под самую крышу забит нашим барахлом, в нем еле хватало места для нас самих. Всю дорогу в 1200 миль я просидела в заднем отделении, играясь в старый геймбой с черно-белым экраном. Мои дешевые посеребренные байкерские колечки - оскаленные черепа и орлы с раскрытыми в крике клювами - остервенело стучали по обшарпанному пластику игрушки, когда я пыталась управлять маленькой гуманоидной фигуркой, продвигая ее сквозь бесконечные лабиринты черных жидкокристаллических стен.
  
  Юрека оказалась поблекшим и выцветшим на солнце городком - типичная крысиная дыра Западного побережья. Несколько волн экономической нестабильности оставили свой след на архитектуре и общем виде этого местечка. Вопреки экономическим штормам, городку удавалось держаться на плаву благодаря неплохой гавани и обширным окрестным лесам. В каждом квартале было несколько симпатичных каменных домов Викторианской эпохи. Но их разделяли голые участки на продажу, заброшенные парковки, пустующие полуразваленные здания магазинов, порожденных бумом 60-х годов. Ну и, конечно, уйма брошенных старых машин, ржавеющих на задворках участков. В целом это Юрека здорово напоминала мне сраный маленький городок в Индиане, в котором я вырос, и я знал, что в таком месте ребенком быть погано.
  
  Пару дней, пока мы искали жилище и пытались добыть хоть какую-то работу, пришлось прожить в фургоне. Я тыркнулась в несколько кафешек и кофеен, но в итоге единственным местом, где меня приняли и зачислили в штат, невзирая на мои пятнадцать с половиной, оказался, разумеется, Макдональдс. Менеджером там был толстый белый парень по имени Брайан с нелепыми гитлеровскими усиками над пухлыми вялыми губами. Пышное акне делало его похожим на жертву ожога. Я сказала ему, что смогу работать только три вечера в неделю, потому что мне еще надо ходить в школу. Подозреваю, что мы нарушили минимум дюжину калифорнийских законов о детском труде, но Брайана это не заботило, а уж меня и подавно.
  
  Несколько дней спустя мы въехали в односпальные апартаменты на аллее около парка Копер-Галч, переделанные из бывшего гаража. За те же деньги нам предлагали места получше - некоторые даже с двумя спальнями - но все они были в мультиплексах или многоэтажных зданиях, а нам не хотелось иметь слишком много соседей, наблюдающих за нами и нашими гостями. В любом случае гараж был очень дешевым и уединенным, и это нас очень даже устраивало.
  
  Я спала в гостиной, а мама с папой заняли спальню. Я решила не переживать из-за этого. Я все равно планировала проводить в доме как можно меньше времени.
  
  Теперь, когда у нас наконец был адрес, меня зарегистрировали в школу. Я стала ходить в 10й класс высшей школы Гумбольт Бэй, которая была всего в нескольких кварталах от дома. До конца академического года оставалось чуть больше месяца, поэтому учителя требовали от меня приложить максимум усилий, но большую часть времени я просто сидела на уроках с отсутствующим видом, не обращая внимания на преподавателей, которые читали лекции и задавали вопросы, на которые у меня не было ответов. Но меня никто и не вызывал. Думаю, я просто не производила ни на кого впечатления звездного студента.
  
  Через неделю я обзавелась первым другом в Юреке, - тем же способом, что и в Техасе - прохлаждаясь в курилке позади школы. Я стояла с сигаретой в руке и слушала свой айпод, когда мои глаза зацепились за коренастую блондинку с пирсингом в носу в тесных черных джинсах, черно-белой полосатой рубашке и кожаной куртке. Она откровенно пялилась на мои ботинки. Я сделала музыку потише и постаралась поймать ее взгляд.
  
  - Это Редвингз? - спросила она.
  
  Я посмотрела вниз.
  
  - Ну типа да.
  
  - Обожаю Редвингз. - ответила она. - Но не могу себе позволить.
  
  - Вообще это мамины. - призналась я. - Она их брала, чтоб удобнее было копаться на ферме - ну, стальные мыски и все такое. Но когда мы переехали, пришлось заняться другими делами, и ей больше пригодились обычные ботинки, а эти перепали мне.
  
  - Везука. - сказала она. - Вы вообще откуда?
  
  - Ну... Сюда приехали из Техаса, а до этого где только ни были. На ферме работали в Медфорде.
  
  - Орегон?
  
  - Угу. Но мы жили еще в Вашингтоне, Монтане, Висконсине, Индиане и Техасе... а теперь здесь. Ну, это понятно.
  
  - А чего так часто переезжали?
  
  Я пожала плечами: - Мои родители не очень хорошо улаживают конфликтные ситуации.
  
  - Угу. Понимаю.
  
  - Я Бет. - сказала я, протягивая сигарету. Ее собственная уже почти догорела.
  
  - Эш. - ответила она, принимая дар. - То есть Эшли, если полностью.
  
  - Ты не похожа на Эшли. - заметила я. Это и правда было так. В ней было больше от Кори или Мики. В мои времена ее звали бы Берта.
  
  - Ага, расскажи мне об этом. - сказала она, прикуривая. - Думаю потом поменять на что-то более приличное. Но еще не знаю, на что. Ну и потом, все-таки странно, когда человек меняет первое имя.
  
  - Ясно. - ответила я.
  
  В беседе возникла небольшая пустота.
  
  - Короче... - продолжила Эш через минуту. - Хочешь завтра на пивную вечеринку?
  
  
  * * * * *
  
  По плану нашей миссии нам всегда следовало оставаться в роли. Несомненно, мы обязаны были собирать данные, так что мама с папой коллекционировали информацию и периодически оставляли в тайниках донесения, но в домашней жизни мы никогда не говорили об этом, чтобы исключить риск, что нас подслушают. В течение ближайших месяцев папаша нащупал ниточку и позволил втянуть себя в какие-то темные махинации - это стало ясно хотя бы по тому, как мало времени он стал проводить дома. Затем в это включилась и мама. Но я знала, что мне ничего не расскажут до тех пор, пока не потребуется мое участие. Так что я просто занималась своими делами.
  
  Между тем, Эш познакомила меня со своей компашкой. У Юреки была репутация города ганджи, так что большинство подростков были адептами травяной культуры. Поэтому общение с Эш и ее командой подразумевало, что мы будет делать все то же самое, что делают обычные тинейджеры в маленьких городках, но только по обкурке. Я начала потихоньку толкать небольшие партии травы, просто чтобы заработать деньги на ее покупку. Но масштабы бизнеса деляг, с которыми мы имели дело, были настолько мелкими, что о них не стоило докладывать федеральным агентам. Ну и, честно признаться, я нарушала основное правило работы под прикрытием - я не выдавала Эш и её друзей, потому что они были мне симпатичны.
  
  Школа закончилась, наступили каникулы. Я немного увеличила свои часы в Макдональдсе, но в основном мы проводили время с Эш и ее друзьями, наслаждаясь свободой.
  
  На уикенд 4 июля мать Эш и ее отчим покинули город, оставив Эш дома, так что открылась отличная возможность для большой вечеринки. Я помогла ей оплатить пару ящиков пива и немного закуски, а потом мы все утро прятали ценные вещи ее родителей в тайник за домом. Мы тащили большую широкоэкранную плазму через задний двор, когда незнакомый парень вышел из дверей дома, оперся о косяк и стал наблюдать за нами.
  
  Он был военным. Я легко могу это определить по прическе, выправке и манере носить одежду. На вид лет 20 с небольшим. Коренастый, как Эш, но при этом крепкий и мускулистый, с русыми волосами и зелеными глазами, украшавшими сильное, угловатое лицо.
  
  - Эш. - предупредила я подругу, кивнув в сторону дома.
  
  Она быстро оглянулась и снова сосредоточилась на плазме.
  
  - Это всего лишь мой брат, Рол. Если полностью - Роланд.
  
  - Че это ты делаешь? - спросил Рол.
  
  - Готовлюсь к вечеринке! - ответила Эш.
  
  - Черта с два!
  
  Эш кивком показала мне опустить телек на лужайку, а затем обернулась к брату, уперев руки в бедра.
  
  - Что значит "черта с два"?
  
  - Я приехал домой на уикенд не для того, чтобы тут вертелась банда пьяных тинейджеров. - ответил Рол. - Я хочу тишины и покоя. Я собирался смотреть футбольный матч на этом телеке!
  
  - Во-первых, - возразила Эш - Ты в жизни своей футбол не смотрел. Во-вторых, ты столько раз устраивал тут пьянки, когда мамы и Джо не было дома, а я ни разу тебя не сдала! Так что ты должен мне по крайней мере одну долбанную вечеринку! Черт, раз уж мы подняли эту тему, мы с Бет заказали пару больших ящиков, но все еще не придумали, кто поднимет их наверх. Как насчет Большого брата?
  
  - То есть мы перешли от "никаких вечеринок в эти выходные" к "ради тебя я отнесу все твое пиво"? Я думаю, ты преувеличиваешь свою силу убеждения, сестренка.
  
  - Бет. - сказала Эш, не отрывая взгляд от брата. - Покажи ему сиськи.
  
  Я пожала плечами и потянула за нижний край своей футболки. Вообще-то я не собиралась выставлять напоказ всё, но Ролу хватило, он удивленно моргнул и быстро отвернулся.
  
  - Вау! Окей, окей! Я занесу ящики. Зачехли свои орудия!
  
  Мы подождали, пока он не отступит обратно в дом. Потом Эш повернулась и неуверенно улыбнулась мне:
  
  - Я не думала, что ты реально сделаешь это!
  
  Я ухмыльнулась и снова пожала плечами. Она наклонилась, чтобы поднять телевизор, и я помогла ей.
  
  - Шалава! - сказала она с улыбкой.
  
  - Бимбо! - я не осталась в долгу.
  
  - Шлюха!
  
  - Проститутка!
  
  Мы хихикали как школьницы, возвращаясь в дом за DVD-плеером и посудой, которую было жалко оставлять захватчикам.
  
  
  
  * * *
  
  До начала вечеринки было еще порядком времени, и я решила забежать домой. Мой папаша и какой-то незнакомый мужик сидели в общей - то есть моей - комнате, покуривая травку и заряжаясь пивом. Оба они посмотрели на меня так, будто у них только что была важная беседа, и шум моего ключа в замке прервал ее на самом драматическом месте. Я остановилась на пороге и вопросительно посмотрела сначала на одного, потом на другого.
  
  - Эээ... Привет? - я сосредоточила внимание на отце - Я не вовремя?
  
  - Эван, - обратился он к собеседнику, указав на меня пивной бутылкой. - Это мое потомство, Бет. Бет, это Эван.
  Я машинально помахала новому знакомому и, обогнув пластиковое кресло, направилась к дешевому фанерному шкафу, где хранились мои шмотки. На самом деле, мне надо было достать из шкафа небольшую заначку баксов, на случай, если понадобится что-нибудь купить этой ночью. Но что-то в облике Эвана нервировало меня - в присутствии этого типа совершенно не хотелось светить деньгами.
  
  - Куда-то намылилась? - спросил отец, пока я пялилась на ящик с носками, пытаясь разобраться со своими ощущениями от нового гостя.
  
  - Мм... Угу. У Эш будет тусня. Просто соображаю, что надеть.
  
  - И во сколько будешь дома?
  
  Я поняла, к чему все идет еще до того, как он закончил свой вопрос. Еще в нашем "шпионском" лагере, наблюдая за Марком и Дебби, мы заметили, что Марк не в силах удержаться от демонстрации своего превосходства на людях. Особенно если люди новые. А Дебби, по какой-то своей причине, всегда готова играть роль жертвы. Так что я ожидала чего-то подобного. Просто именно сегодня вечером это было как-то совсем некстати.
  
  - Какое тебе дело, когда я буду дома? - пробормотала я, засовывая в карман джинсов несколько мятых двадцаток. Когда я обернулась, он уже поднимался с кресла с угрожающим видом. Мы уже несколько раз практиковали эти потешные бои в Техасе - кто-то из моих родителей мутузил меня, а я заодно училась подавлять свои защитные рефлексы. Он ударил меня по лицу с силой, достаточной, чтобы вырубить среднюю школьницу. Меня отбросило на обеденный стол. Падая, я снесла несколько пустых бутылок, и по крайней мере пара из них была еще наполовину полна. Папаша скрестил руки на груди и молча наблюдал, как я барахтаюсь на полу. Я встала на колени и медленно выпрямилась, прикрывая плечом щеку, по которой пришелся удар. Мы молча стояли несколько секунд, сверля друг друга взглядами. Краем глаза я отметила, что Эван широко улыбается и наблюдает за сценой с откровенным удовольствием.
  
  - Так во сколько? - снова спросил отец.
  
  - В полночь. - прошептала я.
  
  - Во сколько?! - гавкнул он.
  
  - В одиннадцать! - выпалила я. А затем, к своему полнейшему удивлению, начала плакать.
  
  Это был тихий плач. Слезы просто потекли сами по себе, а затем к ним присоединился и начал шмыгать нос. Я не всхлипывала, нет, я определенно плакала. Отец, к его чести, никак не прореагировал на этот неожиданный всплеск эмоций. Но зато меня это перепугало до чертиков. Я не имела ни малейшего представления, почему такое происходит.
  
  - Убери за собой это дерьмо - сказал мой спарринг-партнер, указав на разлитое пиво. Затем он походкой победителя вернулся к своему пластиковому трону, и пока я, не переставая всхлипывать, искала на кухне тряпку, собирала бутылки и вытирала разлитое пиво, они с Эваном обменивались понимающими ухмылками. Когда я, так и не сказав ни слова, выходила дверь, прощальным напутствием мне стали слова отца: "Говёные нынче пошли дети...". В ответ я с силой захлопнула за собой дверь и быстрым шагом устремилась вниз по аллее.
  
  Я чувствовала себя в полной заднице - из-за необъяснимых слез, а не того, что стало их причиной. Я размазывала рукой по лицу соленую воду, не понимая, откуда она могла взяться и что, черт возьми, со мной происходит. В таком разболтанном состоянии я прошла полпути до дома Эш, а затем просто уселась прямо на тротуар и потратила пару минут, чтобы восстановить дыхание. Слезы в конце концов прекратились сами по себе, но еще некоторое время я сидела на обочине, пытаясь вернуть внезапно утраченное спокойствие. Потом все-таки набралась решимости и встала - пора было идти к Эш.
  
  До официального начала вечеринки оставалось еще где-то полчаса, так что народу в доме было пока немного и Эш услышала мой звонок. Она еще улыбалась, когда открывала дверь, но улыбка испарилась, как только она взглянула на меня.
  
  - Бет? - выдохнула она. - Ты в порядке?
  
  - Я норм. Я просто... Можно я воспользуюсь твоей ванной?
  
  Она схватила меня за руку и потащила через дом в ванную. Навстречу нам попался Рол - он как раз выходил из комнаты, читая на ходу журнал. Мы уже заворачивали за угол, но он успел оторвать глаза от страницы и увидеть мое заплаканное лицо прежде, чем Эш захлопнула за нами дверь.
  
  - Эш? - донеслось из-за двери. - Вы там как, нормально?
  
  - Да от$%#ись ты! - крикнула Эш в ответ, нашаривая выключатель. Вспыхнул свет. - Ублюдок. - добавила Эш, пристально вглядываясь мне в лицо. Мне показалось, что ей захотелось обнять меня в знак поддержки, но она сдержалась.
  
  - Все не так страшно, как ты думаешь. - сказала я. В ответ Эш кивнула в сторону зеркала над умывальником. Я повернулась: да, видок тот еще. Мой густой макияж был размазан по всему лицу, а на щеке красовалось красное пятно, переходящее в большой фиолетовый синяк, набухавший вокруг левого глаза. Я открыла кран и стала набирать в раковину воду. Мыло и вода - лучшее средство в случае, если вы "потеряли лицо".
  
  - Не знаю, как для тебя, но для меня это выглядит достаточно страшно. - продолжила Эш, протягивая мне полотенце. - Кто, твою мать, сделал это?!
  
  - Никто. - ответила я. - Просто упала.
  
  - Угу. И ты думаешь, я поверю в такую чушь? Родители?
  
  - Наверное, их просто самих так воспитывали. - сказала я после паузы. - В шестидесятые или когда там прошло их детство...
  
   Я вытерла насухо лицо и снова посмотрела на себя в зеркало. И в очередной раз подумала, что без слоя штукатурки выгляжу гораздо лучше. Но имидж есть имидж, надо поддерживать. Со вздохом я вытащила карандаш для глаз из кармана рубашки и начала наносить краску в промышленных масштабах. Потом щедро добавила тушь для ресниц и припудрила синяк. Он, конечно, никуда не делся, но стал хотя бы не так заметен. Потрогала губы... а вот помады у меня с собой не было - за ней надо было возвращаться домой.
  
  - Держи - сказала Эш, протягивая мне свой комплект. Я не стала отказываться. Оттенок оказался слишком светлый для моего типа лица, но это было лучше, чем ничего. Закончив с раскраской, я некоторое время оценивала результат, глядя в зеркало. А потом неожиданно почувствовала, как накатывает новая волна дикой жалости к себе. Я уже готова была впасть в панику, но в этот момент Эш все-таки решилась обнять меня.
  
  - Шшшш... - прошептала она, прижимая мою голову к своему плечу. - Все будет хорошо.
  
  Ну разумеется она была выше меня. На этом чертовом свете все теперь выше меня.
  
  Я позволила напряжению вытечь из меня, расслабившись в объятиях подруги. А затем так же быстро, как ушло желание поплакать, навалилось желание поспать. В конце концов Эш отпустила меня, приподняла пальцем мой подбородок и заставила взглянуть ей прямо в глаза.
  
  - Сегодня - заявила она - Мы упляшемся вусмерть и ужремся в говно. А потом возьмем и с кем-нибудь перепихнемся!
  
  Зашибись. Именно этого мне как раз и не хватало.
  
  
  * * * * *
  
  К тому времени, когда дом начал заполняться гостями, я уже проделала значительную часть пути ко второй цели: ужраться в говно. В том, чтобы быть хрупкой девушкой, есть свои преимущества, и одно из них в том, что не нужно тратить много денег на алкоголь. Казалось бы, вечеринка только началась, а всего две кружки пива спустя я уже не чувствовала собственных губ и прочно осела в кресле в углу гостиной. После этого события закольцевались. Думаю, я засыпала пять или шесть раз, и с каждым пробуждением ночь за окном становилась все темнее, а народу в доме все больше. Когда в голове у меня немного прояснялось, я отправлялась за новой дозой пива, а потом, спотыкаясь о бутылки, отступала обратно на свою позицию в углу. Иногда какие-то люди подруливали поговорить со мной. Иногда по дороге к бару или своему креслу я сворачивала в туалет, а больше со мной не происходило ничего нового, пока глубокой ночью я не проснулась и обнаружила на подлокотнике кресла Рола с бутылкой в руке.
  
  - Хай... - протянула я. - ... Какими судьбами?
  
  Рол с любопытством обернулся на меня, а потом вернулся к созерцанию ужасов вечеринки. - Здесь больше тех, кого Эш не знает, чем тех, с кем она знакома. - сказал он, обводя рукой картину битвы. - Большинство ее друзей - они в общем окей, но сейчас дом полон чужаков, и у меня есть повод беспокоиться о девушках, которые отрубились в углу.
  
  - Я сама о себе позабочусь. - пробормотала я. Глаза закрылись сами по себе.
  
  - Скажи это парню, который игрался с твоими сиськами, пока я не сломал ему нос и не выкинул из дома.
  
  Я открыла глаза и посмотрела на свою грудь - как будто это могло помочь мне понять, правда ли кто-то забавлялся с моими сиськами, пока я была в отключке. Потом посмотрела на Рола.
  
  - Это правда так было?
  
  - Можешь потом спросить Эш, если не веришь.
  
  - Спасибо. - пробурчала я. - За нос... и все остальное.
  
  - Обращайся!
  
  Я снова закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. - Расскажи про себя. - сказала я.
  
  - Спроси меня еще раз, когда протрезвеешь. Не хочу рассказывать два раза.
  
  - Когда я протрезвею, мне будет пофиг. - ответила я, не открывая глаз.
  
  - Что ж. По крайней мере ты честна.
  
  - Только когда напьюсь. Рассказывай. Какие войска?
  
  - Сухопутная армия. - сказал он после паузы. - Рейнджеры.
  
  - Фигассе...
  
  Я услышала, что он повернулся ко мне всем телом. - Ты что-то знаешь про рейнджеров?
  
  - Я встречалась с одним немного. В Сиэтле. В прошлом году.
  
  - Это сколько ж тебе было?
  
  - Четырнадцать.
  
  - Это не круто.
  
  - Ну... - ответила я - Через три месяца мне будет шестнадцать. А почему это тебя так интересует?
  
  - Ты не выглядишь на пятнадцать.
  
  - Я большая для своего возраста. - сказала я, проводя пальцем по правой груди.
  
  Он фыркнул и умолк. Я решила, что он вернулся к созерцанию вечеринки, но секунду спустя сработало мое чувство опасности. Я открыла глаза и увидела, что он с любопытством смотрит на меня.
  
  - Слушай,... - сказал он. - А ведь если соскрести все это дерьмо с твоего лица, то под ним ты очень даже ничего.
  
  Я вздохнула и снова зажмурилась. Ситуация явно развивалась. Я положила руки на колени, а затем поочередно дотронулась до носа указательным пальцем правой и левой руки.
  
  - Чего это ты? - спросил он.
  
  - Просто хочу показать тебе, что я не так уж пьяна. Чтобы у тебя не было отмазок, если я потом стану вешаться на тебя из-за этих слов.
  
  - Подруга, да мне пофиг, пьяна ты или нет. Ты же большая девочка.
  
  - Спасибо, если ты правда так думаешь. - сказала я, снова открывая глаза. Он все еще пялился на меня. Думаю, что настоящей пятнадцатилетней школьнице было бы трудно читать по его лицу, но для меня его мысли были открытой книгой.
  
  - Какое у тебя звание? - спросила я.
  
  - Сержант.
  
  - Не брешешь? Тебе всего 21?
  
  - Ага. У меня было уже три боевых командировки. Одна в Ирак, две в Афганистан. В этих местах просто сраный конвейер продвижения по службе, если ты готов рисковать своей задницей.
  
  - И где ты приписан сейчас?
  
  - Форт-Льюис. Вашингтон.
  
  - И часто ты здесь?
  
  - Раз в месяц или типа того. В соседнем городке есть база Воздушных сил. Так что я легко могу добраться сюда на транспортнике из МакКорда.
  
  - Годится. - подытожила я.
  
  - Годится для чего?
  
  Я решила: к черту сомнения. Я просто схватила его за рубашку и притянула к себе. Даже когда я прижала свои губы к его губам и просунула язык в рот, его тело посылало противоречивые сигналы. Было видно, что он застрял где-то на полпути между желанием сделать то, чего хочется и мыслью о том, что он слишком стар для меня. В общем, не было ничего странного в том, что он растерялся. Пожалуй, я не слишком преуспела в поддержании имиджа невинной пятнадцатилетней девушки.
  
  Звуки музыки, тосты, гул пьяных голосов и звон бутылок слились в один поток, коконом свернувшийся вокруг нас. На несколько мгновений я сумела стать частью этого потока, исчезнуть, раствориться в нем и забыть про все остальное. Забыть про Сета Гейтса, про мою жену и детей, забыть про все эти нескончаемые вопросы, которые так долго мучили меня. В этот короткий миг я была просто девчонкой на пьяной вечеринке в заштатном городке Юрека. Просто обычной девчонкой. И когда Рол в конце концов все же решился отстраниться - это был момент шока. Наверное, что-то подобное испытывает утопающий, когда его вытаскивают со дна за волосы в самый последнюю секунду.
  
  Рол потряс головой, словно пытаясь прогнать наваждение. - Это паршивая идея. - сказал он секунду спустя.
  
  - Почему?
  
  - Тебе всего пятнадцать.
  - В этот раз да. А когда ты приедешь в третий раз, мне уже стукнет шестнадцать.
  
  - Ну... это не намного лучше.
  
  - Я уже буду достаточно взрослая, чтобы водить. К тому же парень, с которым я встречалась в Сиэтле, был даже старше тебя.
  
  - То есть, я хорошо дополняю список твоих насильников?
  
  - Меня никто не насиловал.
  
  Он протянул руку и коснулся синяка у меня под глазом.
  
  - Неа. - сказала я. - Это не то, что ты думаешь. Это вообще ерунда.
  
  Потом я встала и потянула его за руку: - Пойдем.
  
  Я очень сильно рисковала, и прекрасно знала это. Я имею в виду не ситуацию, и даже не Рола, хотя тут тоже было, чего опасаться. Я рисковала своей психикой. Мне нередко приходилось принимать участие в боевых действиях, и я хорошо знаю, что в человеческом мозгу есть какие-то специальные участки, нечто вроде резервных аварийных центров управления, которые заставляют человека действовать, даже когда его сознание корчится от ужаса и боли в самом темном углу черепной коробки. Панические слезы, перебор с алкоголем, а также странное эйфорическое отупение, которое я испытывала, когда прикасалась к Ролу, говорили о том, что прямо сейчас управление в моей голове перехватил такой резервный центр. И непонятно, что будет со мной, когда он закончит свою миссию. В этот момент я в первый раз задалась вопросом: почему со всеми этими тренировками и ре-социализацией и прочими курсами, которые мы больше девяти месяцев подряд проходили в Лэнгли, - почему никто не озаботился психологическими тестами, никто не проводил какие-нибудь пост-травматические консультации (да хоть что угодно!), чтобы помочь нам разобраться с тем, что мы потеряли, и с тем, кто мы теперь. И это тоже очень напоминало бой - то, как они вышвырнули нас из школы обратно в мир и притворились, что так и надо, в надежде, что мы справимся сами.
  
  - Куда мы идем? - прорезался Рон. Думаю, это был риторический вопрос.
  
  Я потащила его наверх, туда, где должна была быть его комната. Когда я взялась за ручку, дверь оказалась заперта. Я не стала просить хозяина открыть. Я просто повернулась и вопросительно приподняла бровь. Заставь его самого сказать это, если он не хочет, чтобы эта дверь открылась. Он с сомнением достал из кармана ключ и провернул его в замке. Я растворила дверь, потянула Рола за собой, и, когда мы оба оказались внутри, оперлась на дверь спиной и под моим невеликим весом она закрылась сама.
  
  Внутри было темно. Комната была просторная, но здесь явно жил один человек. Аккуратно заправленная кровать, несколько армейских постеров на стенах - сборочные схемы различного автоматического оружия и топографические карты незнакомых мне мест. Чистый стол, чистый пол, дверь в ванную дисциплинированно прикрыта.
  
  В ситуациях типа этой очень трудно не позволить своим настоящим мыслям проявиться в языке тела - не задерживать дыхание перед поцелуем или не напрягаться, когда тот, с кем ты сейчас, прикасается к твоей коже. Единственный способ справиться с этим - представить, будто действуешь не ты, а другой человек - персонаж, которого ты сейчас изображаешь. Представить, чего бы сейчас хотела Бет. Что бы она стала делать.
  
  Я шагнула вперед, обвила его руками вокруг шеи и потянула вниз, навстречу своим губам. Он все еще немного сопротивлялся, но я чувствовала, что его оборона рушится на глазах. Я на мгновение крепко прижалась к нему всем телом, а потом отшагнула назад и рывком стянула через голову свою фланелевую рубашку.
  
  - Я... - начал возражать Рол, но я заткнула ему рот следующим поцелуем.
  
  Я вцепилась в его губы своими и не отпускала, пока он не расслабился и не расставил ноги пошире, чтобы быть со мной лицом к лицу. Так, конечно, стало удобнее. Его рука легла мне на грудь... между ней и моим соском была только тонкая ткань топика. Я накрыла ладонь Рола своей, чтобы не дать ему снова улизнуть. Чем дольше мы целовались, тем громче и чаще становилось его дыхание. Я поняла, что ситуация развивается в верном направлении, когда Рол начал делать маневры в сторону кровати.
  
  Дальше все шло как оно и должно идти в подобной ситуации, включая неуклюжие покусы. В конце концов я прямо спросила, есть ли у него презервативы, и он полез в ящик стола, параллельно стаскивая с себя штаны, чтобы не теряя времени натянуть резину на боеголовку...
  
  - Ого! - вырвалось у меня при взгляде на белеющее во мраке светлое пятно. Пару секунд мозг честно не мог обработать то, что предстало моему взгляду. У этого парня был самый большой член, какой мне только приходилось видеть - в мою бытность морпехом он стал бы королем любой ротной раздевалки. Конечно, мне тогда (а теперь-то уж точно) не приходилось приглядывался к чужим членам... но этот совершенно точно тянул на рекорд.
  
  - Ну да, да, знаю. - ответил Рол, проследив направление моего взгляда. В его голосе проступила нотка гордости.
  
  - Нет. - ответила я. - Это было "ого" в плохом смысле этого слова. Я не представляю, как мы сможем все это совместить.
  
  - Это что значит? - озадаченно ответил он. Он явно рассчитывал не на такой комментарий.
  
  - Это значит, что нет никаких шансов, что вот это - я указала на его заряженный член - поместится вот сюда. - и ткнула пальцем себе в область паха. - Я засовывала туда всякие вещи, и некоторые были приличного размера, но таких гостей мне принимать еще не приходилось.
  
  - Ннуу... - На лице Рола проступила глубокая задумчивость. Он силился найти выход из ситуации.
  
  - Ладно, вот что сделаем. - я взяла инициативу в свои руки. - Давай рискнем. Но только не торопимся, окей? И... ты, короче, слишком много не жди. Если эта штука не порвет меня пополам, я обещаю тебе победный танец. Вот. А теперь начнем с пальцев.
  
  Ну а потом в течение часа или больше мы использовали его руки в качестве тренажера для моей вагины. Перед нами стояла ответственная задача - расслабить интимные мышцы и расширить вход в мою пещерку настолько, насколько это возможно. Начали с двух пальцев. Потом добавили третий. Когда внутри оказались уже четыре пальца, я решилась на попытку. Агрегат Рола успел за это время опасть и набрать силу снова, так что мы надели новый презик. Затем, оооочень медленно, мы начали операцию по внедрению его оборудования в меня. Рол был снизу. Мне трудно описать, на что было похоже, скажу только, что это было больно и требовало от меня предельной концентрации.
  
  - ННННГХХХХХХ...- вырвалось из меня громкое шипение, когда он вошел в меня чуть больше, чем наполовину. - Бог... ты... мой.
  
  - Ты в порядке? - спросил он.
  
  - Э... да. - прошипела я в ответ. - Но это... очень... твою мать.
  
  Я закрыла глаза и сосредоточилась на расслаблении. У меня получилось пустить его еще немного глубже. Когда большая часть роловской колбасины оказалась внутри, я приподнялась и скользнула вверх, и снова осторожно опустилась вниз. Вверх. Вниз.
  
  - Срань господня... - пробормотала я, не открывая глаз, чтобы не терять концентрацию.
  
  - Я... - начал он.
  
  - Не парься. - оборвала его я. - Давай... будем считать, что сегодня... ох... у меня тест-драйв. Просто не пытайся удивить меня своими... суперспособностями... сссс... сегодня. Ладно?
  
  Мы покачивались вверх-вниз еще минут десять, я по-прежнему сверху для контроля над ситуацией. А потом он дернулся и яростно вонзился в меня. На секунду мне показалось, что меня хотят убить. Я инстинктивно рванула прочь и почти избавилась от предмета внутри, прежде чем догадалась, что происходит, и снова попыталась оседлать его. Но в общем все равно дело кончилось каким-то нелепым полу-оргазмом.
  
  - ..ля. - подытожил Рол. Он явно обломался.
  
  - Сорри. - сказала я. - Ты меня напугал.
  
  Он откинулся назад, заставил себя расслабиться и уставился в потолок с видом, как будто мысленно считает до ста. - Окей, окей... - пробормотал он. - Все хорошо. Прости, что напугал тебя... Ччерт.
  
  - Мамочки... - непроизвольно вырвалось у меня, когда я начала стаскивать себя с его члена. Взглянув вниз, я увидела... кое-что неизбежное. - Еще чуть-чуть - и ты разорвал бы меня пополам.
  
  - Он посмотрел на свой увядающий стояк и увидел то же, что и я, - тонкий ручеек крови, стекающий по члену.
  
  - Это... - догадался он - был твой...
  
  - Первый раз? Слава богу, нет. Во всем виновата двухлитровая бутылка шампуня, которая болтается у тебя между ног.
  
  - Бутылка шампуня... - повторил он. - Забавно!
  
  - Угу. Только пожалуйста не рассказывай мне, как сильно тебя травмируют такие слова, и как тяжело живется парню с большим членом.
  
  - Ну вообще, другие парни дразнили меня в душевой.
  
  - Вот-вот. - пробормотала я, опуская голову ему на плечо.
  
  - Они звали меня Конь.
  
  Смешок вырвался у меня одновременно с зевком.
  
  - А еще когда я был маленьким, меня не пускали в муниципальный бассейн...
  
  Я мстительно ущипнула его за сосок и провалилась в глубокий сон.
  
  
  * * * * *
  
  Я проснулась на час раньше Рола. Похмелье оказалось не таким страшным, как можно было ожидать. Молодой организм справился. Вчерашний вечер сохранился в моей памяти безо всяких пробелов. Я села в кровати, подтянула колени к груди и стала рассматривать парня, который сопел в постели рядом со мной. Он выглядел достаточно юным, но вполне совершеннолетним, а значит, моя совесть была чиста. К тому же отношения с ним - отличный способ удерживать подальше других парней. Ну а поскольку он бывал в городе только наездами, нам не пришлось бы заниматься... этим... слишком часто. Что тоже вполне меня устраивало.
  
  Я чувствовала усталость, грусть и смущение. Скоро уже год, как я работаю под прикрытием. Все это время у меня не было ни малейшего представления, как продвигается наша операция. Я курила, пьянствовала, теперь вот еще и занялась сексом с парнями. Я просыпалась, чувствую себя как дерьмо, засыпала с тем же самым ощущением и уже всерьез начинала верить в собственную легенду о том, что моя жизнь катится в никуда и что самое вероятное будущее для меня - мамочка-тинейджер с наркотической зависимостью. В глубине души я помнила, что у всего этого есть и обратная сторона. Может быть, я снова смогу стать копом. Может быть, у меня будет другая семья или я пойду в юридический колледж или типа того. Но на что это будет похоже? Я пыталась представить себя кем-нибудь кроме Бет МакКормик, и единственный образ, который у меня получался, был Сет Гейтс, человек, которым я не буду уже никогда. Я просто перескочила от одной личности к другой. Я не могла представить себе жизнь Бет Гейтс, девушки. Женщины. Да неважно, кого. Но зато жизнь Бет МакКормик раскрывалась передо мной во всей красе. Я проживала ее каждый божий день. Мой отец бил меня просто ради развлечения, моя мать одевалась как шлюха, а мой дом вонял как помойка. Я сама работала в Макдональдсе и встречалась с парнем на шесть лет старше, да к тому же еще и солдатом.
  
  Когда я решила выкарабкаться из постели, Рол начал ворочаться, но мне удалось подняться, не разбудив его. Я оделась, выскользнула в коридор и пошла вниз, на поле боя вчерашней вечеринки.
  
  Эш сидела на кухне у барной стойки в трусах и мятой рубашке, покуривая сигарету и запивая ее кофе. Когда я спустилась по лестнице, она окинула меня смурным взглядом и отсалютовала сигаретой.
  
  - Завтрак чемпионов? - прокомментировала я ее выбор стимуляторов.
  
  Она просто ткнула пальцем на кофейную машину в углу и подтолкнула ко мне пачку сигарет. От курева я отказалась, но чашка кофе оказалась в самый раз.
  
  - Итак... - прервала молчание Эш, когда я устроилась рядом - "Конь"?
  
  Я осторожно посмотрела на нее через плечо. - Если это генетика, то ты должна возносить хвалы небесам за то, что родилась девочкой.
  
  - Ага. - спокойно сказала она, и я поняла, что ей просто хотелось подтвердить свое подозрение, что я спала с ее братом. Я повернулась к ней лицом и сделала первый глоток из чашки с вязкой черной жидкостью.
  
  - Все в порядке? - спросила я после паузы.
  
  - Господи, да, конечно же. - ответила она. - Со мной никаких проблем, ты ваще классная, и все такое...
  
  Я улыбнулась в чашку.
  
  - Просто... - нерешительно продолжила Эш. - Ну... я не знаю...
  
  Я пристально посмотрела на нее. Она задумчиво покачала головой.
  
  - Он... он мой брат. Ну что ты хочешь, чтобы я сказала? Я... я думаю, многие люди считают, что он такой положительный, типа бойскаута, потому что служит в армии, и ему удалось выбраться из всего этого дерьма, в котором мы тут купаемся. Но... если все это соскрести, он более-менее такой же, как все. Скорей даже более, чем менее. В общем, я свое сказала. Я его люблю и все такое, но будь осторожна. Он непростой человек.
  
  - Все люди непростые. - сказала я. - Хочешь, пойдем щас прошвырнемся до "Мака" и возьмем пару маффинов на завтрак? У меня есть немного бабла на кармане.
  
  - Да не вопрос. - ответила она, отрываясь от стойки.
  
  - Но для начала неплохо бы тебе одеться поприличнее. - напомнила я.
  
  Она показала мне средний палец и потопала в свою комнату.
  
  
  * * * * *
  
  Мы вернулись обратно с пакетами из Мака как раз ко времени, когда проснулся Рол. Мы все вместе позавтракали на кухне, а затем я помогла им убрать со стола перед тем, как идти домой. Рол не сказал мне ни слова о прошедшей ночи, но язык его тела был достаточно красноречив. Он старался держаться поближе ко мне, касался рукой, когда хотел привлечь внимание, и старался прижаться ко мне, когда ему казалось, что Эш не смотрит. Так что я, пожалуй, даже была рада наконец отправиться домой. На прощание я поцеловала его и сказала взять у Эш мой номер.
  
  Когда я вернулась к себе, дома никого не было. Я, в общем, и не ожидала никаких последствий нарушения комендантского часа прошлым вечером. Все эти семейные разборки устраивались не для того, чтобы приучить меня вовремя возвращаться домой - это на самом деле никого не волновало. Их главная цель была установить иерархию, показать, кто хозяин в доме. Моих родителей не заботил педагогический эффект, а их друзей и подавно.
  Я подготовила свежую смену одежды и забралась в душ. Помыла лицо и волосы. Побрила ноги. А потом мастурбировала, пока не кончилась горячая вода.
  
  * * * * *
  
  Лето пролетало удивительно быстро. Я часто тусила в компании Эш. Когда Рол приезжал в город, я проводила много времени с ними обоими. Чем бы ни занимались мои родители, дела у них, похоже, продвигались неплохо. Я несколько раз натыкалась в городе на моего отца на пару с Эваном, но он больше ни разу не приходил к нам домой. Иногда в мою смену я встречала Эвана в МакДональдсе, в окружении других людей. Я делала мысленные заметки, запоминая, с кем он трется, но в остальном этим летом меня вряд ли можно было считать копом. Каждое утро я делала интенсивную зарядку по методике мистера Смита, чтобы сохранить в боевой готовности мышцы и не дать превратиться в жир холестериновому мусору, который служил мне едой. Но в остальном я была обычным тинейджером из белых отбросов общества в забытом Богом городке для белых отбросов посреди огромной экономически мертвой зоны, в которую превратилась Северная Калифорния.
  
  Мы с Ролом занимались сексом так часто, как только могли себе позволить - ну то есть всякий раз, когда он бывал в городе. Позволять ему трахать меня по-прежнему было серьезным испытанием. Но уже со второй "встречи" я стала заставлять его прилежно работать языком - и это дало свои плоды. Из собственного опыта с Синди, я знала, что это сложнее, чем кажется, но Рол отнесся к новому заданию с армейским энтузиазмом, и уже в следующий его приезд я заполучила свой первый девичий оргазм с участием другого человека. Было приятно. Впрочем, я постаралась воспринять этот факт без лишних сантиментов.
  
  Но надо отдать должное, Рол был хорошим бойфрендом, - раз уж дело дошло до бойфренда. Всегда вежливый, забавный, ну и вообще в его компании было хорошо. Единственное, что раздражало меня - он не хотел знакомить меня со своими друзьями. Его парил мой слишком юный возраст. Я понимала, у него были все основания скрывать отношения со мной. Сексуальный партнер моего возраста - прямая дорога на скамью подсудимых. Но это все равно бесило, и я даже не старалась скрывать раздражение - ну а какая 15-летняя девчонка на моем месте стала бы терпеть такое отношение? Рол в ответ просто кивал головой и извинялся, но все равно отправлялся с дружками за пивом без меня, а когда веселая компашка приходили к нему домой, он просил меня уйти.
  
  Я так и не заметила в нем ничего "непростого", о чем предупреждала Эш. Хотя по тому, как внимательно она наблюдала за нами, было видно, что Эш явно ждет развития ситуации.
  
  В целом все было норм. Мне очень нравилась Эш. Нравился Рол. Нравились некоторые из наших друзей. Время шло, и все чаще случались дни, когда я просто БЫЛА девочкой-тинейджером, - без ощущения, что играю чужую роль или ношу костюм. Но даже в такие дни мне трудно было примириться с участью Бет МакКормик. Беспросветность городка Юреки и ситуация, в которой приходилось жить, висела надо мной как смертный приговор. Мои родители, судя по всему, по уши влезли в очень темное дело, но я почему-то думала об этом не как о перспективном расследовании, а как об опасности для меня и моих домашних. Я поймала себя на том, что мечтаю, чтобы они бросили всю эту муть и уехали куда подальше, ну хотя бы ради меня. Я не думала об этом, как должен думать взрослый человек. Я оценивала то, через что нам предстоит пройти, как ребенок. Думать об этом было жутковато, и это значило одно - я теряю былую хватку. Теряю власть над собой, кем бы я ни была на самом деле.
  
  Осенью я пошла в одиннадцатый класс. Как девушке, мне исполнилось два года. Я проколола левую ноздрю. Я завела татушку на левом предплечье: два голубя держат баннер с надписью "безнадежна". Я убеждала себя в том, что это просто часть образа.
  
  Наконец в начале октября это случилось.
  
  Я была на уроке. Занятие по истории уже подходило к концу, когда у меня в кармане завибрировал телефон. Доставать его в классе было нельзя, так что я подняла руку и попросилась выйти. Можно было бы и не выходить, я не ожидала ничего важного, но меня немного беспокоил факт, что все, кто могли мне звонить в эти дни, сами были в той же школе. Я зашла в комнату для девочек, швырнула рюкзак на подоконник и достала из кармана телефон. Там было сообщение. Обычный спам от провайдера с предложением скидок при переходе на новый тариф. В сообщении был спрятан цифровой код. Его значение было мне понятно: "полная отмена миссии под прикрытием".
  
  Мои руки затряслись. Меня мгновенно прошиб пот. Мои родители не вернулись домой утром. Да и прошлой ночью их тоже не было. Такое случалось. Иногда они даже уезжали на несколько дней. Но ведь если они решились вот так резко свернуть миссию... они бы, по крайней мере, предупредили меня - хоть короткой беседой, хоть кодовой фразой, хоть словом, хоть взглядом. Мы жили под одной крышей уже больше года, но так и не стали особенно близки. Как солдаты. Но они ДОЛЖНЫ были сказать или сделать что-то, чтобы дать мне знать. А значит, внезапный код отмены мог означать только одно: их запалили.
  
  Мне понадобилось несколько минут, чтобы собрать себя в кучку. Потом я просто ушла. Я вышла из туалета, вниз по лестнице, прочь из школы, из кампуса, вон из города. За городом, милях в двенадцати, была точка сбора, где мы должны были встретиться в случае, если шарик лопнет. Небольшое кафе для хиппи на Голубом озере. Несколько миль я прошла напрямик, по пересеченке, потом вышла на проселочную дорогу и протопала восемь миль на север, а затем еще две на восток, снова полями и перелесками. Когда я добралась до Голубого озера, то дважды сделала крюк, чтобы убедиться, что нет хвоста. В общем, к концу маршрута я вся была покрыта потом и пылью. Я вошла в кафе. За крайним столиком сидела специальный агент Миллер в потертых джинсах и хипповой футболке. Она читала газету.
  
  Она взглянула на меня, и на миг на ее лице отразился шок. Бюро старалось не вступать с нами в контакт во время миссии - чтобы не выдать своих агентов, так что это, пожалуй, была первая наша встреча с момента окончания основной тренировочной программы. Мои волосы отросли до плеч и были покрашены в черный. Я носила густой черный макияж. Мой черный топ, джинсы и ботинки были грязными и поношенными. Я все еще была стройной, все еще в хорошей форме, но знала, что цвет кожи и темные тени под глазами говорят, что последние полтора года жизнь у меня была не очень. Кольцо в носу и татуировка на плече тоже не добавляли мне респектабельности.
  
  Она встала и шагнула ко мне, бросив газету на стол.
  
  - Тетя Лори! - воскликнула я, неуверенно обнимая ее. На самом деле, мне было страшно до усрачки. Но наша встреча означала, что хотя бы что-то в этой операции еще работает как надо.
  
  - Бет, - сказала она и чуть-чуть отстранилась, чтобы снова оглядеть меня. - Ты... изменилась.
  
  Я улыбнулась, словно бы это был комплимент. Настоящая Бет так бы и подумала. Она снова сомкнула объятия.
  
  - Рон и Дженет мертвы. - шепнула она мне на ухо.
  
  Рон и Дженет. Мои "родители". Я стиснула руки крепче и прижала лицо к ее плечу.
  
  - Береговой патруль обнаружил их на пляже в нескольких милях к югу от города. Двойные контрольные в голову. Похоже, все было сегодня ночью.
  
  Я старалась держать лицо столько, сколько могла. Потом сказала: - Поехали.
  
  Я подождала, пока она соберет свои бумаги и расплатится за кофе. Потом мы вышли и сели в машину. Она вела на восток, в сторону от большого шоссе, по длинной пустынной дороге.
  
  - Их... Предполагалось .что их найдут?
  
  - Ну, по крайней мере тела были без груза. - ответила она. - Но, знаешь, это же океан. Бывает, что тела уносит течением, это длится неделями, их объедают рыбы. Мы могли бы притвориться, что они никогда не всплывали. Но ОПСЕК (operation security - отдел безопасности операций) будет стоять на ушах. В дело уже вовлечена полиция штата и несколько чиновников, их трудно будет заставить молчать. Плюс - рано или поздно социальные службы начнут обращать на тебя внимание. Нет, операцию надо сворачивать.
  
  - Да, ситуация аховая. Так над чем они работали?
  
  Теоретически, все время, пока мы действовали под прикрытием, мои родители должны были оставлять для Бюро тайники с информацией о результатах, так что агент Миллер могла знать об операции намного больше, чем я.
  
  Она пожала плечами. - Спиды, спайс, все как мы планировали. Но они нащупали одну очень странную ниточку. Отсюда, из Юреки. Огромные партии. Намного больше, чем можно было бы произвести на месте - даже в теории. И намного более высокого класса, чем обычно делают кустари. Для этого нужна масса химикатов, которые практически невозможно изготовить здесь, плюс настоящие производственные лаборатории и все в таком духе. Так что мы предположили, что в дело замешана колумбийская подлодка или что-то типа того. В любом случае, масштаб международный. Послали образцы в ЦРУ - и они установили, что товар с фабрик в Пешаваре. Это Пакистан. Они не только поставляют героин, они производят дохера спидов, экстази и прочей синтетики. Ребята начали прощупывать всю лесенку, но никаких наводок на поставщика не нашли. Совсем никаких. Тот, кто везет это дерьмо в Штаты, он, наверное, невидимка. Так что они не нашли ничего. А теперь их убрали.
  
  - Они подошли слишком близко?
  
  - Нет. Не думаю. Судя по последнему отчету, они и близко не подобрались к источнику. Я думаю, их просто раскололи. Возможно, приняли за КИ.
  
  Конфиденциальные информаторы... Обычные нарки, которые за деньги сливают инфу копам. В этом был смысл. Им обоим дважды выстрелили в голову: это казнь, а не гибель в перестрелке. Кто бы ни убил их, он сделал это не случайно. Но если операция провалилась, если кто-то выяснил, что они на самом деле копы, меня бы тоже убрали за компанию. Ведь если мои родители - копы, логично, что я на самом деле не их дочь. А если я не их дочь, значит я, скорее всего, Баббл бэйби. То есть, еще один коп, а значит еще одна мишень. Нет, единственное объяснение тому, что я еще жива - кто-то принял их за информаторов. А значит, в его глазах я теперь просто обычная сирота.
  
  Что же касается остальной части истории, рассказанной агентом Миллер...
  
  - Окей. - решилась я. - Я хочу вернуться. Давай разыграем эту карту. Настоящая Бет - она бы продолжила работать и заниматься своими делами, пока отсутствие родителей не стало бы совсем странным. Потом она стала бы искать, куда пристроиться. И как избежать социальной опеки. Есть несколько ниточек, за которые я могу потянуть - и за которые точно потянула бы Бет. Позволь мне исследовать это. Если не успею сделать это до того, как вмешаются социальные службы, я выйду из игры.
  
  - Что за ниточки? - спросила Миллер.
  
  - Папаня корешился с одним из местных по имени Эван. Я прослежу за ним. Выясню, с кем он, потом выясню, кто эти ребята и как далеко меня уведет эта цепочка.
  
  - Рон и Дженет уже пытались провернуть что-то подобное. И куда это их привело?
  
  - Я не буду забираться внутрь гадюшника. Я не дилер и не байер. Просто девушка, которая хочет узнать, что случилось с ее родителями и думает, что Эван может что-то рассказать.
  
  - Ты действительно готова?
  
  Я хлопнула ладонью по татушке на плече.
  
  - Ты думаешь, эта херь нарисована сраным маркером? Я жила этой миссией полтора года. Мои... Рон и Дженет мертвы. Неважно, готова я или нет. Просто теперь только я одна могу сделать последний ход.
  
  Она смотрела на меня краем глаза. Я знала, о чем она думала. Насколько я стала здесь своей, в этой занюханной Юреке? Насколько я опасна для себя и для ее операции? Я не стала продолжать. Пусть думает.
  
  - Окей. - сказала она через минуту. - Мы пока не будем заявлять, что тела обнаружены. Поднажмем на полицию и местных следователей. У тебя есть неделя. Не пытайся распутать всю цепочку. Просто достань нам Эвана и его приятелей. Сделай максимум того, что реально. Потом мы вытащим тебя.
  
  - Годится. - ответила я. - Они в своих отчетах сказали вам, где ошивается Эван?
  
  - Рон обычно встречался с ним в баре под названием "Синяя обезьяна"
  
  - Я знаю, где это. - ответила я. И подумала про себя: зато не знаю, что там внутри. Отстойно, когда тебе едва шестнадцать.
  
  Агент Миллер развернула машину. Несколько минут мы ехали в молчании.
  
  - Я выброшу тебя у Голубого озера. - сказала она.
  
  Я не ответила. Думала о другом.
  
  
  * * * * *
  
  Я поймала муниципальный автобус до Юреки и вернулась в город. День клонился к вечеру, возвращаться в школу не было никакого смысла. Ну что ж, домой. Я прошвырнулась по окрестностям, думая о том, что всему этому приходит конец - этого дома больше не будет, мои родители никогда не вернутся, а сама Бет МакКормик при любом исходе вот-вот перестанет существовать. Я не дала себе углубиться в переживания, нельзя было выходить из роли. Я должна была действовать и думать так, будто не знала, что ждет впереди. Мне нужно было ждать, когда вернутся домой мои мертвые родители. Волноваться, почему их все еще нет. Это было похоже на то, как я заставляла себя принять ласки Рона, только теперь не на физическом, а на эмоциональном уровне.
  
  Я залезла под кровать и достала из тайника свою маленькую пушку - розовую с золотистыми вставками. Пистолет смотрелся забавно, но то, что внутри, важнее того, что снаружи. У меня была для него кобура с креплением на лодыжку, но Рол недавно приехал в город, так что была возможность, что в ближайшую пару дней мне придется снимать одежду в присутствии другого человека. Вместо этого я надела мешковатые рэперские штаны и вытащила из шкафа отца старую армейскую куртку. Я положила пистолет в правый карман штанов, а два запасных магазина - в левый. Я потренировалась выхватывать пушку - просто, чтобы знать, как быстро я смогу действовать в случае опасности. Оказалось, что быстрее и надежнее будет прижимать штанину к бедру левой рукой, пока вытаскиваешь пистолет правой.
  
  Вторая моя пушка была обернута промасленной тряпкой и прикопана под телефонной будкой рядом с заброшенной лесопилкой. Которая, кстати, находилась совсем недалеко от "Синей обезьяны".
  
  Мы с Ролом должны были встретиться у него дома в районе восьми. Сегодня у меня не было смены в Макдональдсе, так что в моем распоряжении оказалось три с лишним часа свободного времени. Я прихватила рюкзак со школьным барахлом, вскрыла небольшую заначку баксов в ящике с нижним бельем, захлопнула за собой дверь и двинулась к фабричному району. Там была забегаловка Wendy"s, и на ближайшие пару часов она должна была стать моим наблюдательным пунктом, - через перекресток от нее располагалась та самая "Синяя обезьяна". Заказав колу и какие-то чипсы, я села у окна, притворяясь, что читаю учебник. Я поставила книгу на стол и открыла ее. Одной рукой я придерживала обложку, скрывая от случайных взглядов зеркальце, которое держала между страницами, наблюдая через него за входом в "Обезьяну". Это оказалось довольно утомительно. Иногда я давала отдых глазам, прочитывая пару строк из учебника. Хоть убей, не помню, что это был за предмет.
  
  Эван так и не появился, но зато я заметила несколько парней из его компании. Я дала каждому прозвище - старый трюк копов - и мысленно фиксировала, кто входит и выходит. Элвис и Дерганый пришли вместе, покурили у крыльца и вместе зашли внутрь. Опасный Тип заявился чуть позже. Потом они вместе с Дерганым еще раз вышли на перекур. Пока все. Ближе к восьми я бросила свое барахло обратно в рюкзак и двинулась к дому Рола и Эш.
  
  По дороге я снова постаралась войти в роль, и примерила на себя хорошее настроение от внезапного визита любимой тети, смешанное с раздражением на родителей за то, что они устроили себе двухдневные каникулы, не предупредив меня об этом.
  
  Я постучалась. Мне открыла мама Эш. - Привет, Бет! - она пропустила меня в зал, где перед телеком обосновались Рол и Эш.
  
  - Здорово, детка! - приветствовал меня Рол, похлопав по свободному месту на диване. Я проигнорировала его и подсела к подруге, приобняла ее за плечи и чмокнула в щеку.
  
  - Привет, сладенькая! - сказала я.
  
  Эш фыркнула и наморщила нос, но оторвать ее от телевизора не вышло.
  
  - Если бы у меня были горячие лесбийские фантазии - прокомментировал Рол, - они бы точно не включали мою сестру.
  
  - Рооол! - осадила его с кухни мать.
  
  - Что тут у нас интересненького? - спросила я, повернувшись лицом к экрану. Показывали какой-то матч по соккеру.
  
  - Ничего стоящего. - ответила Эш.
  
  - Бет, будешь пить что-нибудь? - снова раздался с кухни голос матери.
  
  - Не, спасибо миссис N! - крикнула я в ответ.
  
  Я позволила себе немного расслабиться перед телевизором, погрузившись в рутину семьи, ставшей мне уже наполовину родной. Сегодня мы с Ролом планировали прогуляться перед тем, как забраться в постель, но внезапно он сказал, что ему надо встретиться с друзьями, и он не вернется допоздна, так что мне лучше идти домой. Я пожала плечами и ответила, что выйду вместе с ним, думая, что это хороший повод вернуться на наблюдательный пост в фабричном районе. Когда пришло время, мы собрали шмотки, попрощались с домашними и вымелись наружу. Мы прошли пару кварталов, и я все ждала, что сейчас Рол скажет, что ему в другую сторону, но нет, он продолжал идти рядом. К следующему перекрестку стало ясно, что он не оставит меня без присмотра, так что пришлось устроить шоу, будто я собралась идти домой длинным путем и удалиться в сторону осиротевшего дома. В мутном отражении в зеркале заднего вида какого-то минивэна я увидела, что Рол все еще стоит на перекрестке, наблюдая за мной. Когда я дошла до угла квартала и повернула, то воспользовалась возможностью снова бросить взгляд через плечо. Рол все еще был на месте.
  
  Ну что ж, я действительно пошла домой, чтобы избавиться от рюкзака с книгами. Все равно я не буду возвращаться в Wendy"s - на улице уже достаточно темно, чтобы укрыться в тени и наблюдать за Синей обезьяной из соседней подворотни. В ванной я нанесла на лицо темную маскировку. Ну не то, чтобы полноценный камуфляж, но достаточно для того, чтобы мой фейс не отсвечивал в огнях фонарей. Я закрепила на лодыжке кобуру с Таурусом и надела наплечную кобуру для Рюгера. Потом вышла из дома и пошла к Синей обезьяне кружным маршрутом, чтобы вдруг не наткнуться на Рола. По дороге я выкопала из под телефонной будки второй пистолет.
  
  Вниз по улице наискосок от Обезьяны стояла пара складов жутковатого вида, и между ними был промежуток, куда сваливали индустриальный мусор: старые паллеты, драные покрышки, ржавые бочки из-под топлива и прочее дерьмо. Я спланировала маршрут так, чтобы он окончился на заднем дворе одного из складов. Добравшись до цели, я огляделась по сторонам. Никого не было, и к тому же ночь надежно укрывала меня. Тогда я протиснулась в щель между складами, уперлась ногами и руками в металлические стены и поднялась в распорку выше уровня мусора. Затем, чтобы не провалиться в темноте, вызвав лишний шум, я стала двигаться горизонтально в том же джеки-чановском стиле к другому краю щели, выходившему на освещенную улицу. Это была тяжелая работенка, но я была в хорошей форме, а игра стоила свеч - с верхней точки открывался отличный вид на бар.
  
  На вершине мусорной пирамиды я нашла устойчивую бочку из-под бензина. То, что надо - достаточно близко к улице, чтобы не мешать обзору, и достаточно далеко, чтобы тень от угла здания скрывала меня от света фонарей и проезжающих машин. Немного поерзав, я оседлала бочку и морально приготовилась к долгой холодной ночи в засаде.
  
  Пару часов не происходило ничего интересного. Эван не появился, и никто из его дружков тоже. Я так сосредоточенно высматривала именно их, что почти упустила Рола, когда он внезапно вышел на крыльцо бара, внимательно осмотрел улицу и двинулся в сторону дома.
  
  У меня кровь заледенела. Я мысленно прокрутила картинку назад и проиграла ее заново. Я... мне, наверное, показалось? Может, это был не...
  
  Б#$%ь.
  
  Такое ощущение, что раньше колеса в моей голове просто заклинило, а замерзшая смазка не давала им начать двигаться, хотя очевидные факты давили на них с огромной силой. И внезапно клин расшатался и выпал, а колеса сорвались с места и покатились вперед. Быстрее и быстрее.
  
  Пешавар. В двух шагах от Афганской границы, недалеко от Кабула. Как раз там, где сейчас максимальная концентрация вооруженных сил США. Американские солдаты делали то же самое во Вьетнаме - использовали свое свободное время, чтобы завести связи с местными и поставлять в Штаты дешевые наркотики. Ну конечно - борт, на котором прилетели герои войны, досматривают, спустя рукава. А у Рола было аж три командировки, причем последние в Афган. Потом он вернулся домой... Оказалось нетрудно организовать регулярные поставки на базу в Форт Льюис, где он приписан. Но в Вашингтоне у него не было сети дилеров. Для этого требовались отчаянные люди, которых он знал и которым мог доверять. Школьные кореша. Парни, с которыми он вырос. Так что он организовал ежемесячные туры из Вашингтона для пополнения ресурсов своей наркоимперии. А уже здесь его дружки разносили заразу по всей Северной Калифорнии - а дальше Бог знает куда.
  
  Это было похоже на правду, и все, что я знала о Роле, легко укладывалось в паззл. Он не был злодеем, но давно лишился иллюзий. Солдаты используют спид с той же целью, что и дальнобойщики, - чтобы бодрствовать и быть настороже хоть сутки напролет. Это такая работа, при которой секундная потеря внимания может стоить жизни. К тому же в чистом виде это относительно безвредный наркотик. Период привыкания долгий. Вред сравнительно небольшой. Большинство тех, кто сидит на нем, испытывают проблемы с расстройствами сна. Но ради того, чтобы остаться в живых, это можно потерпеть. Да, ты можешь получить передоз. Да, если ты подсядешь на него плотно, спид тоже тебя убьет. Но это не героин. И даже не кокс. Это наркотик рабочего класса. Рол мог убедить себя в том, что никому не принесет вреда, ну или по крайней мере не повредит тем, у кого есть голова на плечах. Ну а там... один шаг до более серьезного товара.
  
  Теперь, когда я посмотрела на вещи под другим углом, все казалось очевидным. Нет, я не была уверена. Не была достаточно уверена, чтобы... но ведь, твою ж мать... Оказывается, Рон и Дженет подошли так близко! Если бы мы сопоставили свою информацию и сложили два и два - мы раскололи бы эту шараду еще в начале лета! Я знаю, мы должны были поддерживать конспирацию и разделять ответственность, я знаю, это было правильно, но Господи... Им не обязательно было умирать!
  
  Я чувствовала, что эмоции врезаются мне в грудь как железный кулак, отшвыривая прочь и Рола, и Эш, и всю жизнь Бет МакКормик. Для девушки-тинейджера, которую бил отец, которую игнорировали родители, у которой были проблемы с сексуальной идентификацией, да и вообще траблы с принятием себя, - все это было жутко сложной, неразрешимой проблемой. Бет все это разорвало бы напополам. Но для копа, работающего под прикрытием, все стало кристально ясно.
  
  Я сидела на старой бочке, проигрывая в голове последние недели и заново осмысляя поведение Рола. И снова, теперь, когда я знала, на что обращать внимание, все его маленькие странности становились понятными, и каждая деталь вставала на свое место. Его нежелание знакомить меня с друзьями. Его неожиданное внимание, когда я жаловалась на своих родителей. Уверенность крепла в моей голове, она зрела в темноте, спрятанная среди мусора меж двумя ржавыми складами.
  
  Эван и Опасный Тип вышли из бара через час после Рола. Повинуясь внезапному порыву, я решила идти за ними. Это было не очень хорошее решение. Эван узнал бы меня, если б заметил. Но я была на взводе, и не могла принимать хорошие решения. Когда они проходили мимо, я натянула на голову капюшон и пригнулась, скрываясь в тени. А затем скользнула вниз и пошла следом, хоронясь в тени зданий.
  
  
  Они не пошли обратно в город, как я ожидала. Вместо этого они направились к побережью, в сторону длинных песчаных пляжей, где мы с Роном и Дженет ночевали в своем минивэне, когда только-только приехали в город. Там не было ничего - ни домов, ни складов, вообще никаких строений. Это было такое место, куда подростки без опаски бегают запускать запретные фейерверки - большие открытые пространства и никаких укрытий. Сейчас это становилось для меня проблемой. Было уже очень темно, и на пляже не зажигали никаких огней, но даже при таком раскладе одинокая фигура, которая движется по открытому месту, хорошо заметна на фоне неба.
  
  Когда мы приблизились к огромному пустырю у моста через реку, я решила рискнуть. Отстав от объектов слежки, я помчалась по пустынной улице на восток, а кварталов через шесть свернула на север и перебежала реку по старой плотине у заброшенных доков. Еще один поворот, на запад - и под моими ногами уже хрустит осока и остывающий песок. Перевалив через линию дюн, я рухнула плашмя за ближайшим гребнем и стала ждать.
  
  Надо признать, дышала я тяжело. Даже постоянные рутинные упражнения были слабым аргументом против ежедневной диеты имени Рональда МакДональда, приправленной парой пачек сигарет. Я лежала без движения, восстанавливая и успокаивая дыхание, а потом, очень-очень медленно, подняла голову и огляделась. Рядом не было никого. Ни к востоку, ни к югу. Только дюны, осока и колючий кустарник. Возможно, я с самого начала неверно предугадала направление движения моих "ведомых". Может быть, они вообще шли не сюда. Ну окей, значит двигаем к югу. Когда дыхание и сердцебиение окончательно пришли в норму, я начала красться по песку, передвигаясь на корточках от одного приземистого куста к другому, чтобы отсветы городских огней за рекой не выдали меня. Наконец, несколько минут спустя я набрела на старую дренажную канаву, которая вела в примерно нужном направлении. На дне было грязно, но мои ботинки предназначались именно для таких ситуаций.
  
  Когда я кралась по заболоченному песку, пригнувшись, чтобы голова не торчала над кромкой канавы, я услышала шум мотора. Выдержав паузу, я выглянула из-за камня и увидела внедорожник с выключенными фарами, который вывернул из-за дюны и пополз по размытой песчаной колее в сторону океана. Направление движения машины подтвердило, что я, скорее всего, на верном пути, так что я снова пригнулась и ускорилась. В конце этой грунтовки - я знала - была большая лагуна, скрытая от города линией дюн, на которых росли чахлые ивы и пирамидальные тополя. Внедорожник полз именно туда.
  
  Чем дальше я шла, тем гуще становилась трава на склонах канавы. Сомнительный бонус. С одной стороны, это давало мне дополнительное укрытие, с другой - продираться сквозь заросли бесшумно было непросто. Подозрительный внедорожник и так порядком обогнал меня, а теперь по мере приближения к цели мне пришлось замедлиться еще.
  
  Их было шестеро. Четверо вытаскивали из багажника машины какого-то человека. Который явно был против. Но связанные руки и ноги не давали ему особых шансов. И, судя по отсутствию криков, рот ему тоже заткнули плотно.
  
  - Ну давайте! - негромко сказал кто-то из них. Я наконец заняла удобную наблюдательную позицию. Да, это были они. Эван, Рол, Опасный Тип, Элвис, Дерганый и еще один парень, которого я раньше не видела. Похож на местного.
  
  - Давайте покончим с этим. - продолжил тот же голос, и теперь я поняла, что говорит Опасный.
  
  - Обожди. - ответил Рол. - Нам нужны ответы. Если бы нужно было просто избавиться от нее - мы бы могли сделать это еще в мотеле.
  
  Они, наконец, поставили связанную фигуру на колени в центре своего небольшого круга. Рол стянул с ее головы капюшон, и я узнала специального агента Миллер. Ее рот был заклеен широкой полосой промышленного скотча, а лицо покрыто кровью - скорее всего из ее же собственного носа.
  
  На секунду я зажмурила глаза. Потом открыла. И продолжила наблюдать.
  
  Рол сорвал ленту с ее губ. Наверное, это было очень больно. Она дернулась от боли, но удержала крик.
  
  - Вы, парни, делаете большую ошибку. - сказала агент Миллер пару секунд спустя. Спокойно. Холодно. Она знала, что умрет сегодня. Я быстро стащила кольца с пальцев и уронила их в песок. Затем медленно высвободила Рюгер из наплечной кобуры, благодаря бога за то, что не забыла снабдить его глушителем. Я начала намечать последовательность выстрелов и траекторию движения.
  
  - Мы хотим знать, на кого ты работаешь. - начал Рол. - И мы все хотим, чтобы ты говорила правду.
  
  - Кто бы сомневался. - спокойно ответила агент Миллер.
  
  Я медленно вытащила Таурус из подколенной кобуры и переложила его в передний карман. Затем аккуратно взвела Рюгер, досылая в ствол первый патрон.
  
  Рол вытащил свой пистолет. Он держал его за поясом. Так же, как Опасный Тип и Дерганый.
  
  - Знаешь, - продолжил он задумчиво. - В Афганистане парни из ЦРУ трахали полотенцеголовых сук, чтобы развязать им язык.
  
  Миллер фыркнула. Опасный тип толкнул пленницу дулом пистолета и повалил ее на землю. Рол внимательно за его действиями, чтобы тот не зашел слишком далеко. Но было похоже, что в целом он доволен, как развивается сюжет.
  
  - Окей. - Рол кивнул Дерганому. - Приступим.
  
  Дерганый заткнул пистолет за пояс, вытащил охотничий нож и наклонился к агенту Миллер. Я была в тридцати ярдах. Я прицелилась, выстрелила ему в голову, потом упала синхронно с ним и поползла к следующей позиции.
  
  Рюгер с глушителем - очень тихий пистолет, к тому же небольшая пуля не имеет разрывного эффекта. Если честно, я вообще удивилась, что на таком расстоянии удалось пробить Дерганому череп. В любом случае, другие парни явно не поняли, что произошло - не было никаких возгласов удивления или ярости. Только Опасный тип сказал: - Что за х#$ня, Джейк?
  
  Потом кто-то повторил: - Джейк??
  
  - Стоп! - воскликнул Рол.
  
  Я была уже на второй позиции. Приподнявшись, я увидела, что пять оставшихся парней столпились вокруг тела Джейка-Дерганого. Рол сел на корточки и повернул голову убитого, чтобы увидеть его лицо. Никто не смотрел прямо на меня, так что я выстрелила Опасному Типу в левый глаз и снова нырнула в темноту, уходя на позицию три. Услышав шум падающего тела, я даже не стала оборачиваться. Осталось четверо.
  
  - Господи, Рол, это, кажется...
  
  Оказавшись на позиции и три, я замерла на секунду и с сорока ярдов выстрелила в Элвиса, целясь в центр массы. Теперь они, наконец, доперли, что происходит. Парень, которого я раньше не видела, выхватил пистолет и начал стрелять примерно в моем направлении, а через секунду к нему присоединились Рол и Эван. Но они палили вслепую. Сместившись в сторону, я тщательно прицелилась и быстро выпустила еще две пули в Эвана, а потом две - в нового парня. Не знаю, попала ли. 22-й калибр не отбрасывает людей и не вызывает большой всплеск крови. Он делает в людях аккуратные маленькие дырочки. А потом у них начинается внутреннее кровотечение.
  
  Я стала перебираться на позицию четыре. На двадцать ярдов ближе. Ползти пришлось долго, но противники были напуганы и дезориентированы.
  
  - О Боже, Рол! Он, б@#$ть, подстрелил меня!
  
  - И меня!
  
  - ТИХО! - крикнул Рол, но это было бесполезно. Его подельники были в панике.
  
  - Оооо, боже!
  
  - Ииисус, б@#$дь, Христос!
  
  - #б вашу мать! Да завалите вы хлебала!
  
  К тому времени, как я переползла на четвертую позицию, один из них начал кашлять как сумасшедший. Хороший признак. Значит, я попала ему в легкие, и скоро он захлебнется собственной кровью. Это займет несколько минут, будет шумно, и бедняга уже вряд ли сумеет помочь дружкам. Когда я стала ловить в прицел новую цель, стало ясно, что на ногах остался только Рол. Он стоял в классической позе захватчика заложников, прикрываясь телом спецагента Миллер. Элвис, кашляя, катался по земле. Эван и новый парень лежали молча. Может быть, я прострелила артерию или типа того. А может, затаились.
  
  - Эй! - прокричал Рол, приставив пушку к виску агента Миллер. - Иди, б#$lь, сюда, с поднятыми руками, или я отстрелю ее е@#$ую башку!
  
  Я решила подождать. Угол стрельбы был не слишком удачный. Я сместилась на пятнадцать градусов левее, но фигура агента Миллер по-прежнему не давала мне сделать убойный выстрел. Тем более из 22-го калибра.
  
  - Слышь, ты! - снова заорал Рол. - Я сказал, я убью ее!
  
  У меня было несколько вариантов. Я могла подранить его и дождаться, пока он истечет кровью - в надежде на то, что он не посмеет выстрелить в заложника, ведь это его единственный шанс. Я могла постараться выбить выстрелом пистолет из его руки. Хотите верьте, хотите нет, но такие вещи проходят не только в кино, если делать все правильно. Лучше целится не в оружие, а в запястье, и это работает неплохо. Но проблема в том, что Рол держал свою жертву за волосы, приставив пистолет к затылку, и целиться в руку было трудновато.
  
  Я опустила пистолет, медленно отщелкнула обойму и неслышно вставила новую. Пуля была уже в стволе, так что щелкать затвором не было нужды. Я выбрала слабину курка, тщательно прицелилась и стала ждать.
  
  - Я считаю до трех! - проорал Рол. - Потом я прострелю ей сраную башку!
  
  А вот еще один вариант. Он ни за что не сработает, если у вашего противника есть время подумать, но Рол сейчас на измене. Может быть, получиться заставить его сделать ошибку.
  
  - РАЗ! - начался отсчет.
  
  Я закрыла глаза. Бет. Бет. Прости, Бет.
  
  - ДВА!
  
  Глубокий вдох...
  
  - Рол!! - закричала я срывающимся голосом, стараясь вложить в крик максимум истерики, и в то же время не сбить прицел. - Пожалуйста! Прошу тебя! Он говорит, что убьет меня, если ты ее не отпустишь!
  
  Сработало. От удивления он открыл рот. И обернулся на мой голос. А дуло пистолета оторвалось от головы заложницы. Кажется, он не знал, куда направить его. Не мог решиться, как поступить.
  
  Я выстрелила в тот момент, когда агент Миллер ударила его головой в солнечное сплетение и нырнула вперед. Вместо того, чтобы попасть Ролу в глаз и войти в мозг, маленькая пуля только прочертила след от глаза к уху, рассекая кожу. Он инстинктивно вскинул руки, и я послала вдогонку еще несколько пуль, целясь в правую руку и плечо. Пистолет выпал. Миллер, лежа на земле, провернулась и связанными ногами умудрилась подсечь Ролу ноги. Он мешком завалился на спину, а я добавила еще одну пулю в центр массы.
  
  Миллер пнула лежащего еще несколько раз, пока я по-крабьи подкрадывалась к ним. Сначала Рол пытался подняться, но потом обмяк. Двигаясь на корточках, я приблизилась к Ролу, прикрываясь им от других лежащих тел - на случай, если они действительно притворяются или просто не настолько мертвы, как кажется. Когда я склонилась над Ролом с пистолетом в руке, он узнал меня, и его глаза широко раскрылись. Он побледнел.
  
  - Да. - сказала я. - Теперь ты знаешь, что чувствовала я, когда ты убил моих родителей.
  
  Потом я вырубила его рукоятью пистолета, развязала агента Миллер, включила мобилу и стала набирать 911.
  
  * * * * *
  
  Что было дальше? Ну что ж.
  
  Было следствие. Федеральный обвинитель вел со мной долгую беседу, и мы пришли к выводу, что я не буду фигурировать как свидетель. Факт, что мы спали с Ролом, конечно, не разрушит обвинение, но осадочек останется. В конце концов, я на самом деле видела не так уж много. Основную часть материалов для обвинения взяли из рапортов Рона и Дженет. Когда федералам стало ясно, что надо искать, они быстро обездвижили все щупальца роловского "спрута". Оперативники накрыли пару дюжин парней, отвечавших за наркотрафик, и конфисковали миллионы контрабандных долларов. Кто-то сделал на этом крутую карьеру. Мне отвалили массу комплиментов и кучу бабла, а я, честно говоря, и не знала, что со всем этим делать.
  
  Выяснилось, кстати, что Рол на самом деле не убивал моих родителей. Опасный тип - его звали Дональд Барнс - провернул все дело. Он застукал их во время встречи с агентом Миллер, заманил на пляж и... Ну да. Потом он проследил Миллер до мотеля и передал информацию Ролу. А уже тот решил схватить подозрительную барышню и допросить с пристрастием. В моих глазах он от этого не перестал быть преступником, но все же я была рада, что не убила его. Хотя бы ради Эш.
  
  Я больше никогда не встречалась с ней. Может быть, и стоило. Но я даже не пыталась. Мне нечего было ей сказать. Даже если она не испытывает ко мне ненависти - хотя имеет на это полное право - я все равно не та, кем она меня считала. Я не была той, кем притворялась. Я не настоящий человек, коп. Я трахнула ее брата, потом подстрелила его. Убила пятерых его друзей. Мне хотелось просто оставить это позади, раз и навсегда. Эш и ее родителей попали под программу защиты свидетелей и исчезли с экранов радаров. А меня перевели в Квантико, штат Вирджиния. То есть, собирались перевести.
  
  Потому что перед тем, как приступить к новому делу, я устроила себе длинные каникулы. За полтора года миссии у меня накопилась приличная сумма по договору плюс надбавка за риск, плюс внушительные бонусы за успешное задание. Синди и дети получали мою полицейскую пенсию, так что на этот счет я не беспокоилась. Я отправилась на Гавайи. Сняла небольшое бунгало у пляжа, на Большом острове. Постригла волосы и отрастила заново, вернув им естественный цвет. Вывела лазером идиотские татушки Бет. Бросила курить. Я много плавала, и даже с дельфинами. И много времени посвятила терапии.
  
  Вы, наверное, думаете, это была терапия на тему того, как научиться быть девушкой или подобная хрень? Но нет. В основном я просто пыталась заново обрести себя после того, что случилось во время Большого Баббла. Училась, как жить с тем, что ты убила пять человек. Как простить себя за то, что ты сделала с Ролом, за то, что предала Эш и ее родителей и так далее, и так далее. Моей основной задачей было заново осознать себя как личность, а половая идентификация - так, косметический ремонт. Да, лечение помогло мне немного примириться со своим телом, но это было уже совсем не так важно.
  
  Наконец, я прилетела обратно в Бостон. Физически мне было шестнадцать лет. Рост пять футов четыре дюйма, вес 105 фунтов, карие глаза и светлые кудрявые волосы до плеч. У меня был неплохой загар и множество веснушек, а еще я сохранила колечко в носу и пирсинг в ушах, но я больше не одевалась как потаскушка с лесопилки. Я надела джинсы, облегающую футболку и бейсболку. Добавьте к этому легкий макияж - чтобы немного подчеркнуть линию ресниц. В магазине рядом с аэропортом я купила себе еще синюю худи - после Гавайев родной город оказал мне прохладный прием. На плече висела небольшая сумочка, а внутри - кошелек, мобильник и Таурус 22-го калибра. Черный, а не розовый. У меня были права и ксива ФБР на имя агента Элизабет Эшли Гейтс. Об официальной смене имени и документов я позаботилась еще на Гавайях. Специальным агентом я стану потом, после того, как закончу тренировочный лагерь ФБР.
  
  Такси из аэропорта прошуршало колесами и укатило прочь. Я осталась одна на лужайке перед домом моей семьи. Ощущение было почти такое же, как и два с половиной года назад. Было утро субботы, так что кто-то точно находился дома. Адам наверняка уехал в колледж, но Тара - она заканчивала последний класс школы. Так же, как и я - если бы осталась в Юреке.
  
  Я заставила себя пересечь лужайку и подойти к двери, которую считала дверью своего дома почти двадцать лет. У меня не было никакого багажа - все шмотки уже отправились в Квантико. Я не планировала оставаться.
  
  Я нервничала. Видит бог, я жутко нервничала. Я нажала кнопку звонка.
  
  Я надеялась увидеть Синди, но открыла Тара. Для меня было шоком увидеть ее. Она так выросла всего за два года! Подростковая угловатость исчезла без следа. Она стала юной женщиной, и причем на пару дюймов выше меня. Она была одета примерно в таком же стиле, как я, но ее волосы были гораздо длиннее и никакого кольца в носу, разумеется, не было. Несколько секунд она с любопытством глазела на меня.
  
  - Здравствуйте? - начала она, чтобы заставить меня, наконец, говорить.
  
  - Э... Привет. - ответила я.
  
  - А что вам... - начала она. Потом до нее начало доходить. ... Я ждала, улыбаясь, как идиотка.
  
  - Папа?! - проговорила она.
  
  Я кивнула.
  
  - Папа! - и она крепко обняла меня. А я обняла ее в ответ.
  
  - Прости, прости меня, пожалуйста! - прошептала она мне в ухо. - За всё. Мне так стыдно за то, что было. Наконец-то ты снова дома!
  
  - Эй. - ответила я, крепко стиснув ее обеими руками. - Все окей. Тебе не за что извиняться. И я тоже очень рад видеть тебя!
  
  - Тара? - я услышала голос Синди. Она спустилась по лестнице в холл и теперь, щурясь против солнца, пыталась разглядеть, с кем это ее дочь обнимается в дверном проеме.
  
  - Мама! - Тара обернулась к ней, освобождая меня от объятий. - Папа вернулся!
  
  - Сет! - она бросилась ко мне, чуть не сбив с ног. - О Боже мой! Они талдычили нам, что с тобой все в порядке, но даже не могли сказать, где ты! Как же долго! Как долго это было! Боже мой...
  
  Я обняла свою жену, свою дочь... Жизнь снова была хороша.
  
  
  * * * * *
  
  Адам тоже оказался в городе. Он не стал уезжать далеко и поступил в Бостонский Университет. Тем вечером мы все вместе собрались за ужином и рассказывали друг другу бесконечные истории. Потом Адам отправился к себе в кампус, Тара пошла наверх спать, а мы с Синди сидели еще далеко за полночь.
  
  Она рассказала, что у нее был кратковременный роман. Я открыла ей всё, что можно было открыть про мои отношения с Ролом. Ни мне, ни ей это не пришлось по душе, но беситься и психовать тоже никто не стал. Мы пришли к соглашению, что нам стоит оформить административный развод - эту новую услугу юристы Массачусетса разработали специально в расчете на жертв Баббла. Потом мы расслабились и еще немного посидели в уютном полумраке. Выпили бутылку вина. Немного потискались. Потом посмеялись над своими нелепыми попытками и я отправилась спать в гостевую комнату, а Синди возвратилась к себе, в бывшую супружескую спальню. Утром я улетела в Квантико.
  
  Я завершила тренировочную программу и получила лицензию Специального агента. В Квантико я задержалась надолго - после окончания курса мне предложили вести специальный семинар по работе под прикрытием. А еще тактику работы со стрелковым оружием для женщин. А еще рукопашный бой - не только для женщин. Я вкалывала вдвое больше, чем мои ученики - отчасти потому, что по-прежнему выглядела как школьница, и надо было заставить студентов уважать себя. Четыре года спустя, когда мне, наконец, физически исполнилось 21 - пару недель после моего 50-летнего юбилея - я взяла себе в напарники лучшего из своих студентов и перешла на постоянную полевую работу в Вашингтонский офис. Специальный агент Миллер дала мне отличные рекомендации.
  
  Этим я и промышляю. Так что теперь, в конце этого долгого странного путешествия, я снова стала копом. У меня небольшая квартира в Джорджтауне. Есть постоянный парень, который на 20 лет младше меня. Но зато он юрист по профессии и вообще ответственный тип. Несколько раз в год я вижусь с детьми. Они зовут меня "Папаня". Для всех остальных я Бет - или Специальный агент Гейтс. Может быть, когда-нибудь у меня будет новая свадьба. И другие дети. Я не против.
  
  Вот и конец истории Баббла - с моей точки зрения. Баббл уничтожил меня. Я воссоздала себя снова. Теперь я - снова я. Но это только одна из 30000 историй Баббла. Из них есть одна, которая интересует меня больше всего на свете и иногда не дает спать по ночам. История человека, который стал причиной всего переполоха. Эту историю мне пока так и не пришлось услышать. Может быть, и не придется уже никогда.
  
  
  КОНЕЦ
  
  
  Послесловие от автора: если кто-то из вас захочет использовать тему Большого Баббла - велком. Основные правила такие: Баббл затронул 10 квадратных миль в центре Бостона, и все люди на этой территории превратились в здоровых девушек-тинейджеров. Не обязательно привлекательных, но обязательно здоровых, и обязательно девушек, и не старше 20 лет. Отталкиваясь от этих вводных, вы можете развивать интригу в любом направлении и создать свою, совершенно уникальную историю.
  
  
  
   ААААА!!!! #Умрунимагу! Какой анонс выложили к этой вещице на http://readli.net/dolgoe-strannoe-puteshestvie-seta-geytsa/:
  
   "Читатель! Мы искренне надеемся, что ты решил читать книгу "Долгое странное путешествие Сета Гейтса" A J James по зову своего сердца. Диалоги героев интересны и содержательны благодаря их разным взглядам на мир и отличием характеров. Замечательно то, что параллельно с сюжетом встречаются ноты сатиры, которые сгущают изображение порой даже до нелепости, и доводят образ до крайности. Интригует именно та нить сюжета, которую хочется распутать и именно она в конце становится действительностью с неожиданным поворотом событий. В романе успешно осуществлена попытка связать события внешние с событиями внутренними, которые происходят внутри героев. Зачаровывает внутренний конфликт героя, он стал настоящим борцом и главная победа для него - победа над собой. Возникает желание посмотреть на себя, сопоставить себя с описываемыми событиями и ситуациями, охватить себя другим охватом - во всю даль и ширь души. Из-за талантливого и опытного изображения окружающих героев пейзажей, хочется быть среди них и оставаться с ними как можно дольше. Глубоко цепляет непредвиденная, сложнопрогнозируемая последняя сцена и последующая проблематика, оставляя место для самостоятельного домысливания будущего. Многогранность и уникальность образов, создает внутренний мир, полный множества процессов и граней. Удачно выбранное время событий помогло автору углубиться в проблематику и поднять ряд жизненно важных вопросов над которыми стоит задуматься. "Долгое странное путешествие Сета Гейтса" A J James читать бесплатно онлайн безусловно стоит, здесь есть и прекрасный воплощенный замысел и награда для истинных ценителей этого жанра."
Оценка: 4.56*11  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"