То  ли  белой  зимой,
то  ль  бессонницей  летней,
когда  нечему  сниться,
а  многое  помнится, -
я  нелепо  умру  тридцатисемилетним,
а  тебе  в  этот  год
только  тридцать  исполнится.

Телефон  зазвонит,
ты  в  застиранном  фартучке,
побросав  все  дела,  непритворно  заплакав,
будешь  долго  рассматривать
ту  фотокарточку,
где  сижу  я  в  обнимку
с  лобастой  собакой.

Может,   карточка
лишь  от  меня  и  останется
да  десяток  стихов.
Популярным  не  ставший...
Но  в  тот  год  роковой
перестану  я  стариться,
а  тебе  становится  
всё  старше  и  старше.

Пропадёт  красота  и  открытия  кончатся,
будешь  звать   ерундой
то,  что  звала  мечтами.
Будешь  деньги  считать
и  тебе  не  захочется:
спать  на  сене  и  сердце  тревожить  стихами.

Будешь  печь  пироги
и  с  соседками  сплетничать,
и  пойдут,  с  полнотой  и  морщинами,  ссоры,
будешь  штопать  носки
и  с  гостями  кокетничать,
вырвешь  волос  седой,
перевалит  за  сорок.

Будешь  дочку  ругать,
что  гуляет  с  поэтами...
С  милым  рай  в  шалаше,
а  в  квартире  уютней...
Ну,  а  я
не  дожив,  слава  богу,  до  этого,
на  столетья  останусь
шальным  и  беспутным.