Время,  время,
как  тонка,  кропотлива  твоя  чеканка.
Сколько  надо  труда,
рассеребрить  миллион  волосков.
И  вот  идёт  человек
в  снегопад  без  шапки...

Жил  был  дурак.
Его  исключали  из  школы,
его  исключали  из  жизни,
его  исключали  из  сердца.
Но  он  обладал  богатством:

был  у  него  бриллиант - 
так  он  ту  называл,  у  которой
всё  прекрасно:
и  походка,
и  голос,
и  очи.

Он  не  верил,  что  можно
в  дождливую  ночь
котёнка  за  пазуху  сунуть  промокшего,
а  потом  обмануть  человека.

Оттого  неустроенно  жил,
ночевал  у  случайных  знакомых,
кофе  пил  из  саксонских  чашек,
а  после
читал  очень  скучную  книгу
и  ждал,  когда  в  доме  погасят  свет,
чтоб  никто  не  увидел  дыры  носков.

Утром  врал  он,  что  сыт
и  мелочь  есть  на  трамвай,
и  выходил  на  мороз,
и  снегом  скрипел
в  костлявом,  холодном  парке.

Но  ведь  был  у  него  бриллиант - 
так  он  ту  называл,  у  которой
всё  прекрасно:
и  походка,
и  голос,
и  очи.

Жил  был  дурак.
Его  выгоняли  из  школы,
его  выгоняли  из  жизни,
его  выгоняли  из  сердца.
Мама  читала  короткие  письма
и  рассказывала  водопроводчику
о  своём  непутёвом  сыне,
и  уверяла  соседей,
что  у  него  очень  доброе  сердце.

А  он  хохотал,
пил  в  бараке  чифир  с  мастерами,
кудрями  качал  над  бубновой  мастью,
был  легкомысленным  малым
(так,  в  общем,  казалось  людям).
И  всё  жить  собирался  иначе,
в  этих  сборах
жизнь  проходила.

Но  ведь  был  у  него  бриллиант - 
так  он  ту  называл,  у  которой
всё  прекрасно:
и  походка,
и  голос,
и  очи.

Время,  время,
старичок-ювелир,
хитрый  гномик  с  вечной  бородкой.
Увидав  бриллиант  однажды,
(старик  в  этот  час
                     чьи-то  виски  серебрил)
он  сказал:
"Да  это  ж  стекло!".

И,  спокойно  очки  опустив,
продолжал  свою  злую  чеканку...


1962-1970г.