Аннотация: Фехтовальный поединок. Макс сделал скачок и остановился. Шарунос не двинулся. Ждет. Повезло. Его выпад он бы парировал. Ладно... В стойке Максим сделал шаг. Соперник ждал. Дистанция все еще разорвана.
Братишке.
Последний бойМаксима.
- Ну что, Макс, драться будешь? На тебя страна надеется! - Ламянцев согнул шпагу и резко отпустил клинок, потом, прищурив один глаз, оценил изгиб. Затем резким взмахом рассек воздух. - Умеют венгры шпаги делать! А наши только ракеты и танки...
- Кто на меня надеется? Какая страна? Если бы ты у него выиграл, мне и на дорожку не пришлось бы выходить! - Максим сплюнул и встал.
Последующий поединок казался ему бессмысленным унижением. Он, последний в сборной Белоруссии, должен фехтовать с первым номером литовцев, за которого, кроме всего, болельщики. Он понимал, что в этом никто не виноват, жребий свел самого сильного из литовцем с последним из команды БССР в решающем бою за третье место в командных соревнованиях.
Капитан команды, долговязый Юра Конюхов по кличке Кочубей, был недалеко и слышал разговор.
- Ладно, Яцек-младший, ты себя заранее не хорони. На тебя Ламянич две бутылки пива поставил.
- Что я выиграю? Он, что, сумашедший?
- Что ты нанесешь два удара. Я сказал, что счет будет 5-0. Если 5-1 - ничья.
- А Ванька что?
- Брат твой? Ничего. Вон он, ручку шпаги меняет. Ему, видать, до лампочки. - Кочубей достал японскую зажигалку и посмотрел на свет. - Тренера идут. Сейчас научат тебя Родину любить!
Бравурная литовская песня осеклась. Из динамиков раздался голос диктора:
- Раз, раз, меня слышно?
Что- то щелкнуло, и опять заиграла музыка. Тренеры - высокий худой Приходько и пожилой старший тренер Григорий Васильевич, которого за глаза называли Гришей, подошли к спортсменам.
- Где Яцек-старший? - спросил Гриша и, обернувшись, подозвал Ивана.
- Значит так, - раскачиваясь на каблуках, начал тренер, когда Ваня подошел. - Остался один бой. Решающий. Не думаю, что нужно объяснять ситуацию, но нам нужна победа. А шансов на нее немного. Где-то 20 на 80...
- Что? - не поверил своим ушам Максим.
- А то! - Гриша сжал губы и говорил сердито. - Если ты идешь проигрывать, можно не выходить на дорожку вообще! Но, во-первых, тебе нужен опыт. Бой с мастером спорта на соревнованиях совсем не то, что бой с Конюховым или Ламянцевым на тренировке! Во-вторых, он видит в тебе мальчика для битья, а ты можешь его удивить. В тебе есть азарт, спортивная злость, и не сбрасывай со счетов то, чему мы тебя научили! Да, он опытнее, взрослее, болельщики за него, да и стены ему помогают, но... Ты, Яцкевич, боец, и я в тебя верю. Не забудь, соревнования командные, и если ты сдашься - перечеркнешь все, что сделали другие - невероятную победу своего брата, шесть боев, что выиграли Ламянцев с Кочубеем. Их пот, кровь, слезы, шрамы... - Григорий Васильевич говорил патетически, и Максима проняло.
- Сделаю все, что смогу, но...
- Никаких "но"! - повысил голос пожилой тренер. - Ты идешь побеждать! Вся команда за тебя, все уверены в твоей победе! Так ведь? - он обернулся к столпившимся фехтовальщикам.
- А? - тот спрятал зажигалку в карман и, щелкнув каблуками ответил, как американский солдат из видеофильмов, - Сэр, йес сэр! Хе -хе.
- Я тебе похехекаю!
- Я не хехекаю, - оправдывался досрочно переодевшийся Кочубей - я хихикаю...
- Короче, Максим, - Гриша заканчивал положенное ему по должности вливание. - Иди побеждать! - Он обернулся к скучающим, неоднократно слышавшим подобные речи спортсменам. - От вас я жду всемерной поддержки!
Тренеры отошли, что-то оживленно обсуждая. Максим сел на скамейку и посмотрел на залитую ярким светом пустую, желтую фехтовальную дорожку. За столом секретаря никого не было. В беспорядке лежали бумаги, их придерживал ребристый графин с водой. Ребята из других команд, закончивших соревнования, кучковались неподалеку, но большинство уже были в раздевалке Вильнюсского спортивного комплекса "Стяуа".
Невидящим взором юноша окинул ярко освещенный зал.
С балкона кто-то оглушительно свистнул, и когда он поднял глаза, парень в полосатом, черно-желтом жилете и с растопыренными во все стороны, залитыми лаком волосами вздернул вверх руки в перчатках с обрезанными пальцами и, показав международный оскорбительный жест, закричал:
- Бибис таве яки!
Максим повернулся к брату и спросил:
- А что такое бибис? Почему они все время говорят это слово?
Занятый своими мыслями Иван ответил не сразу:
- Ну... Бибис - это привет. Здороваются они так.
- Как же, как же! - засмеялся Конюхов - Привет это лабус. А бибис - это мужской половой бибис!
И, довольный удачной шуткой, Кочубей захохотал басом. Макса не огорчило это проишествие, но, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к команде Белоруссии и общность со старшими, горестно заметил:
- Да, не любят нас здесь...
- А где вас, евреев, любят? Вы и сами себя не любите. Зачем Христа распяли? Хотя, - Конюхов задумался - Все равно козлы...
Максим привык к таким разговорам и не обиделся.
- Ну что ты ко мне прицепился, Кочубей? Я тут причем? - он снова посмотрел на балкон. Парень в жилете показал ему язык. - Я тогда еще совсем маленький был...
Но Конюхов не успокаивался:
- Ух, народ! Ржавыми гвоздями... Гады! И тоже - за сборную Белоруссии выступает! Бульбаш обрезанный!
- В "Динамо" таких бульбашей трое, - поддакнул Ламянцев - Он, Ванька и Пал Изралич Зеликман. Надо же, жида Иваном назвали! - он захихикал, ожидая, что Кочубей его поддержит, но тот неожиданно посерьезнел и примирительно сказал Максу, обращаясь, скорее, к Ивану:
- Ты не подумай, что я антисемит какой-нибудь. Я вас очень даже уважаю...
Но, не придумав, за что он, собственно, уважает евреев, Конюхов приобнял Ламянцева, и они отошли, над чем-то смеясь. Ваня куда-то ушел, и Макс, оставшись один, подумал о предстоящем бое.
Думать было тоскливо. "Да уж, ждет меня мужской половой хер. И команду БССР заодно..." Его пробрала дрожь. Он подтянул левый налокотник, застегнул куртку. Нагрудник он не надевал, считалось, что сковывает движения, да и вообще, не по мужски как-то - боли бояться. Килоты* были сероваты, с пятнами чьей- то крови, может и его, но он не чувствовал, чтобы его сильно задели, хотя - не факт: Максим знал, - боль придет в раздевалке, когда закончится азарт боя .
(* белые фехтовальные штаны, чуть ниже колен)
Подошел Ваня и увидев, что Максим дрожит, сказал:
- Ты это, того... типа не мандражируй, братан. Шансов у тебя нет. Шарунас - первый номер у литовцев. От тебя никто ничего не требует. Ты не слушай Гришу, он наверняка с Приходей поспорил.
Но Макс ничего не мог поделать с дрожью. Знал, - стоит выйти на дорожку, все пройдет. Но все равно - обидно! Хорошо Ваньке, - он половину боев выиграл в командных поединках, в личных дошел до полуфинала, и только через "чистилище"* не прошел.
А Максим вылетел после первого же круга. Так - за все соревнования - только один бой и выиграл.
- Ну ладно, тебе пора...
(*утешительные бои в олимпийской системе)
Он встал, сделал пару финтов. Плохо развешенный клиник слушался слабо. Он взмахнул шпагой, хоть не хлесткий, зато "дубовый". Дерьмо оружие.
Конюхов и Ламянцев над чем- то скалились на скамейке.
"Конечно, вам все до лампочки", - подумал Макс завистливо. Кочубей был вторым в личных, Ламянич тоже дошел до финала. Яцкевич вспомнил, как старшие ребята часами отрабатывали перед зеркалом обманные замахи и защиты, как без устали атаковали деревянное чучело, и так - годами. Отсюда бралась легкость и естественность в бою. Максим решил, что он несправедлив, но все равно было обидно.
"Ну и что? Зато у меня есть Оксана, а вы, хоть и постарше, мне завидуете..."
Старший тренер команды Гриша Лапотнев о чем- то оживленно сплетничал со вторым тренером Приходькой. Бородатый длинный Приходя, схватив Гришу за пиджак, что-то ему втюхивал. Из огромной бородавки на его щеке рос отвратительный белый волос.
"Выращивает он его, что ли?" - безразлично подумал Макс и отвернулся.
Тренеры могут быть довольны турниром: четвертое место в командных, серебро в личных.
Динамик вдруг осекся, крякнул, и заговорил человеческим голосом:
- Дорогие друзья, - проникновенно заблеял диктор, - вот и подходит к концу открытый чемпионат Литвы по фехтованию. Остался последний, решающий бой за третье место в командном зачете. Счет в поединке между сборными БССР и Литвы - 8:8. Поприветствуем спортсменов! - динамик кашлянул. - Справа - юная надежда Белоруссии, 14-ти летний Максим Яцкевич, второй разряд. "Динамо" Минск!
Макс чертыхнулся, зачем про разряд-то? Ему до первого - только 5 побед.
Сзади захлопали. Он обернулся. Ребята из других республик, оставшиеся на награждение или просто любопытные, болели за явного аутсайдера.
- Слева - Шарунас Леонавичус, 17 лет, мастер спорта, "Летува" Каунас!
Трибуны разразились оглушительными аплодисментами, топотом и свистом.
Максим посмотрел наверх: блондинистые ребята и девчонки в коротких юбках.
- Судит Виктор Кровопусков, чемпион мира, мастер спорта международного класса!
Аплодисменты.
- Угловые судьи: бла-бла-бла - Украина и бла-бла-бла - Грузия!
Макс посмотрел на судью. Легендарный фехтовальщик с характерной фамилией скрестил руки на груди и высокомерно улыбался.
Диктор перевел на литовский.
-Бой ведется до пяти ударов, в случае, если счет четыре- четыре, то до шести...
Вряд ли кто-то из присутствующих этого не знал.
Макс посмотрел на соперника, Шарунас нервничал. Хороший знак.
"Но что же делать? Техника у него явно лучше, что неожиданного я могу учудить?" - Максим постучал шпагой по медной дорожке - "Ладно, там видно будет".
Судья махнул спортсменам. Они вышли на дорожку, отсалютовали судье, друг другу, зрителям.
"Эх, Ксюша..." - подумал Максим -"Была бы ты здесь, мне было бы легче."
Надели маски, встали в стойку. Исчезли и дрожь, и Оксана, и весь мир. Остались только Леонавичус и его шпага. Бой начался.
2.
-Прэ? - крикнул судья - Алле!*
* Готовы? Начали! (фр.)
Скачок, выпад.
Maкс сделал два обманных движения и ударил Шаруноса в маску. Литовец зеркально повторил его действия, разве что, - финты были поубедительнее.
"Что ж, когда придется защищаться, надо будет гадать, куда и когда он ударит. Скверно!" - Максим брел к назад, сгибая клинок шпаги.
- Обоюдные атаки. - Кровопусков подождал пока они снова заняли позиции.
- Прэ? Алле!
Снова обоюдные. На этот раз Леонавичус с силой ударил Яцека по левому боку. Руку обожгло.
"Вот гад, я-то аккуратно..." - Ему было больно и обидно. Сопернику не было никакого смысла так сильно рубить. Возвращаясь к белой линии, Максим напряженно думал.
"Он хочет приоритетов, тогда кому-то придется защищаться, и его преимущество в технике будет очевидно. Значит, он атакует... С другой стороны, он прекрасно понимает, что я так думаю, значит... Ой, только бы не перемудрить..."*
(* В фехтовании в случае одновременных ударов преимущество имеет атакующий. После 3-х обоюдных атак разыгрывается приоритетное право на атаку. После удара приоритет переходит к другому.)
- Прэ? Алле!
Макс сделал скачок и остановился. Шарунос не двинулся. Ждет. Повезло. Его выпад он бы парировал. "Ладно..."
В стойке Максим сделал шаг. Соперник ждал. Дистанция все еще разорвана.
Еще шаг.... Еще шажок... Пора! Стрела! "А-А-А-А!!!!"
Ноги с силой толкают тело, и оно летит параллельно дорожке. "Моя атака! Он не успеет защитится!!"
Он и не пытался. Шарунас сделал скачек назад, и пребольно перетянул Яцека, перед тем как тот грохнулся. Шпагу Максим успел выпустить и съамортизировал руками. Маска улетела к литовцам.
"У-у-у! Больно!" Медная сетка дорожки содрала кожу с его левого колена.
Килот задрался, юноша сидел и дул на окровавленную ногу. Худшая из травм. Заживает медленно и болит долго. "Блин. Еще и удар получил..."
- Очень предсказуемо, Максим. Удивить его надо. Скачок, удар наобум - и отходи с "прямой рукой".*
(*Прямая рука, главный прием защищающегося. Он отходит, вытянув шпагу, и атакующий должен сбить клинок, направленный в его грудь. Если "прямая рука" не выведена из зоны поражения, отступающий имеет преимущество перед атакующим. )
- Но, Григорий Васильевич....
Док забинтовал колено, кровь больше не текла, да и боль почти прошла. Прихрамывая, Макс возвращался. "Да уж. Против лома нет приема...".
Переждав аплодисменты судья сказал:
-Атак дэ гош, пассэ. - Он посмотрел на боковых. - Контр атак друат, туше.
Боковые белоруса тянули указательные пальцы, признавая удар Шаруноса. Кровопусков говорил с диким русским акцентом. К нему подошел секретарь, видимо попросил говорить по-русски.
Судья перевел как мог.
-Атака справа - пассэ, контр атака слева - туше. Ноль- один.
Снова аплодисменты.
-Прэ? Алле!
Стальной прут ожег ему плечо, но и Леонавичус, подпрыгивая, потирал бок.
Максим уже вошел в раж и бил довольно сильно. Оно и понятно. От сильного удара тяжелее защитится, правда легче понять, куда он направлен.
"Хорошо. Мой приоритет, значит, при обоюдных я выигрываю, но вероятность влететь в его защиту высока, еще хуже - потерять темп и схлопотать контратаку..."
Он сделал вид, что поправляет бинт, выигрывая секунды для размышления.
"Ну ладно, не входя в дистанцию, вызову его на контратаку, атакую, а обоюдные в мою пользу."
Максим встал в стойку, поднял шпагу.
-Прэ? Алле!
Скачок, скачок. Противник отступил. Макс остановился, ожидая его контратаки.
И вдруг ! Стрела Шаруноса застала его врасплох. Макс отскочил назад, но литовец удержался на ногах и продолжал атаковать. Максим отступал в стойке, подняв "прямую руку". Шарунос просто бежал на него, пытаясь сбить клинок, увести его от своей груди!
Перевод. Не задел! Обратный перевод, и тут - бац!, Леонавичус сбил его "прямую руку" и с силой вмазал в маску.
- Атака справа, удар налево. Ноль- два.
Аплодисменты, свист и улюлюканье заглушали судью.
Раздраженно пыхтя, Максим вернулся на место.
"Блин! Атакуй, не атакуй, все равно получишь... шайбу..."
- Приоритет справа. Прэ? Алле!
Литовец атакует, белорус отступает. Нет шансов на контратаку.
- Альт! - Максим вышел за дорожку. Для отхода только два метра. Надо защищаться!
- Прэ? Алле!
Скачок вперед, шаг назад. Шарунос обрушил на Макса град обманных ударов, пришлось защищаться, прикрывая то правый бок, то левый, то голову.
- Не крестись! - завопил Приходя - Контратакуй!
Скоро закончится дорожка. Времени уже нет. Вдруг возник незащищенный правый локоть литовца, приманка? Обман? Уже нет разницы, понимая, что это бессмысленно Макс взмахнул шпагой.
Удары слились.
- Атака справа, атака навстречу слева, туше, туше, - судья посмотрел на боковых. - Удар налево, ноль - три.
- Да вмажь ему разок, размочи, ради бога! - бесился Приходя. Ванька, одобрительно улыбаясь, замахал рукой, остальные безразличны.
"Ну что же делать? Три- ноль! Эх, хорошо бы размочить..."
Макс вернулся к черте. Шарунас, видать, обрел уверенность, а Макс потерял надежду...
-Прэ? Алле!
Скачок, выпад, Леонавичус защитил голову, пятая защита, удар Максима попал в железо, но он успел отскочить, Шарунас бил с полуразорваной дистанции, без финтов. Четвертая! Макс парировал его удар и с силой хлестнул его в третью, по правому боку. Максим видел, как он защищается, но...
Удар Максима был настолько силен, что пробил запоздавшую защиту литовца. Звон металла и хлопок впившегося в его плечо клинка.
"Ура!!! Размочил!!!"
-Атака слева, парад- рипост- контррипост*.
(*Парад, то же гард, - защита. Защитившийся имеет преимущество для ответного удара - рипост. Если и рипост попадает в защиту- следует контррипост. Как правило, схватка заканчивается в два-три, максимум - четыре действия, да и то, где- то защита пробивается, и если судья не
останавливает бой, угловым судьям тяжело удержать в памяти все детали.)
- Итак - сначала. Парад. - Кровопусков взглянул на боковых Шаруноса. Оба подняли кулаки. - Парад, парад.
-Рипост. Парад, парад.
И угловые Максима подняли кулаки.
-Контррипост. Туше...
Макс оглянулся. Один из угловых протянул вверх указательный палец. Второй колебался.
"Да чтож это такое? В чем здесь сомневаться?!"
Затем угловой судья медленно поднял кулак.
- Парад.
Максим растерянно посмотрел на скамейку. Ванька сидел на полу, обхватив голову руками.
- Белее лебедя! - ревел Кочубей, Приходько нервно мерял зал длинными ногами. Все взоры обратились на главного судью. Он медлил.
Вдруг Леонавичус приподнял маску, улыбнулся, и поднял левую руку с вытянутым пальцем.
- Э муа туше.*
(* Мне удар. - фр.)
Кровопусков облегченно вздохнул.
- Атака слева, парад-рипост-контррипост-туше. Один- три - резюмировал он.
Макс снял маску, прижал гарду к подбородку и трижды отсалютовал Шарунасу.
Улыбаясь, литовец махнул ему, мол, - ерунда.
Все аплодировали. Кто - удаче юного фехтовальщика, кто - благородству Леонавичуса.