Друзей, родных, которых ты не видишь годами, но все равно, как-то нутром ощущаешь их незримое присутствие рядом, соседей, которые всегда вечно раздражали своим шумом, но к которым, как неожиданно выясняется, ты каким-то непостижимым образом успел привязаться. Потерять квартиру со всем ее содержимым, которое казалось столь важным что даи возврата кредитов за все это барахло ты горбатился на работе с утра до ночи. Электрический камин, возле которого так приятно было сидеть вытянув ноги, представляя себе что перед тобой настоящее пламя, а вокруг не стены брежневской панельки, а напротив - прочные кирпичные стены загородного коттеджа, а бурая жижа в бокале рядом на столике - вовсе не смесь тиамина со спиртом армянского происхождения, а коллекционный Камю прошлого века.
Даже столик от Икеа, как выясняется, играл в твоей жизни довольно серьезную роль.. К нему ты тоже успел привязаться - вк этому окрашенному куску дерева на котом всегда царил бардак из отсмотренных DVD дисков, каких-то бумаг, газет и книг.
Да - о книгах. Потерять их, как это не ужасно звучит, оказалось сложнее всего. Раньше ты проглатывал до пары книжек в неделю, пренебрегая спортивными занятиями, едой и иногда даже сном. Книги были полноценным вторым миром, где до некоторого дня X ты жил жизнью не менее полноценной, чем в мире реальном. Сложнее всего было осознавать, что этот мир ты потерял, так как собственной фантазии , какого бы ты высокого мнения о ней не был, отнюдь не хватает на воссоздание даже крохотной частички любимой виртуальной вселенной литературы.
Вообще, вовлечение в круговерть людских мыслей, мнений, идей, фантазий и чувств, которую мы постоянно воспринимаем как естественную данность, на самом деле является важнейшей частью нашей жизни. Одна из самых невыносимых мыслей, от которой ты часто просыпаешься в холодном поту посреди ночи - это то что весь этот мир человеческих идей и эмоций продолжает существовать, но уже без тебя. Ты в нем не только не участник, но даже не зритель. Ты просто один.
Да, единственное что ты еще не потерял это свою жизнь. Это неотъемлемый атрибут возможности потерять все, потому что потеря всего включая жизнь - это совсем не то. Только способной мыслить позволяет тебе осознать глубину потери, превращая существование в маленький персональный ад.
Ад, площадью в четыреста квадратных километров., омываемый водами тихого океана. Да, ты на гребанном острове разыгрываешь из себя Робинзона Крузо, не зная радоваться и плакать от того, что ты не лежишь вместе со всеми где-то на дне в паре тысяч километров отсюда , Хотите знать рецепт обретения персонального ада? Нет ничего проще - Бронируете себе билет на авиакомпанию подешевле, стараясь, чтобы большая часть маршрута проходила над морем. Для этого надо постараться - не всем же может взбрести в голову идея побывать в Австралии и потрогать за лапку коалу, дыша целебными эвкалиптовыми испарениями. Еще надо выбрать место на самом крыле, ибо если ваш самолет разлетается на части прямо в воздухе, то счастливцы, сидящие в носу и в хвосте с равной вероятностью, несмотря на то, что одни сидят в роскошных креслах бизнес класса и держат в бокалах охлажденное вино, а другие лихорадочно сжимают в ладошках пластиковые стаканчики с колой, падают в море на приличной скорости, как в горизонтальном, так и в вертикальном направлении, уравнивающими их шансы выжить ина уровне очень близком к нулю.
А твое невезение состоит в том роковом стечении обстоятельств, что ты так и остаешься сидеть на крыле с куском фюзеляжа, а слева от тебя по какой-то непонятно причине продолжает со страшным ревом работать двигатель. В результате ты, как брошенный мальчишкой кругляш многократно рикошетишь от воды, отдаляясь от места аварии достаточно для того, чтобы у спасателей не было и мысли искать тебя в той стороне. А еще в твоем распоряжении плот. Да, тот, который надувается автоматически при аварийной посадке на воду. И чертов морской бриз тащит его по волнам со скоростью, которой наверняка бы обзавидовались многие парусники.
В результате ты цел и невредим, даже без единой царапины и в практически не помятом костюме оказываешься на берегу клочка суши, который, честно говоря, только из этого одного берега и состоит. В этом ты убеждаешься довольно быстро - ибо чертов остров мебиуса устроен так, что куда не пойди, все время оказываешься в той же точке откуда начал еще раньше, чем устанут ноги. Кто сказал, что планета круглая, потому что путешественник всегда возвращается в точку начала маршрута? На плоской земле, как выясняется это правило работает ничуть не хуже.
Надо признать, что Робинзон из тебя никакой. Ты не умеешь строить жилье, не знаешь, как шить из шкур коз одежду, и даже охотничий лук без помощи того, кто знает, как его делать - ты смастерить не можешь. Хорошая новость - на твоем острове все это совершенно не нужно, ибо погода постоянно хорошая, ночи теплые, а животных крупнее мыши тут не водится. Зато водятся змеи, питающиеся мышами, которые гораздо вкуснее грызунов, и которых, как ты скоро выясняешь, можно ловить и не имея специальных навыков охотника.
Каждое открытие на твоем острове носит в себе фаталистический дуализм бытия - с одной стороны оно радует, с другой ровно на столько же разрушает надежды.
Уже на второй день ты находишь на острове постройку . Судя по надписям на остатках от полуистлевших книгах и на крышках брошенных ящиков - строили ее явно азиаты. С одной стороны, тебе теперь есть где жить, если ты вдруг привыкнешь к этому запаху гнили и плесени и предпочтешь его свежему морскому воздуху. С другой стороны наличие нетронутой постройки времен второй мировой означает, что последние лет пятьдесят на остров нога человека не ступала, а значит, согласно неумолимой математической логики, с которой тут уж точно согласится житейская - еще лет пятьдесят сюда вряд ли кто-то приплывет.
Сами по себе ящики тоже наводят на двоякие мысли. С одной стороны, для будущего Робинзона должно быть отрадно получить несколько металлических палочек для еды, и пару котелков. С другой стороны за неимением плантации риса на этом клочке суши, варить тебе абсолютно нечего. Основная твоя пища тут - фрукты да что-то похожее на картошку, но с длинными и сладкими клубнями, которые при попытке сварить превращаются в неаппетитную кашицу.
Возможно кто-то, из прежней твоей жизни, когда ты еще чувствовал себя членом толпы и тщательно выискивал в себе черты индивидуальности, подобно всем остальным жителям мегаполиса - так вот, кто-то из твоих бывших знакомых, вполне мог бы счесть тебя везунчиком. Первую неделю ты тоже так считаешь. Белый песок, море, экологический чистые продукты и абсолютная уверенность в том, что через пару дней тебя уж точно отсюда спасут. Однако проходит неделя, потом вторая - а на горизонте не появляется ни одного пятнышка хоть отдаленно напоминающего корабль, а в воздухе вместо стрекота вертолета раздается только стрекот назойливых тропических насекомых.
И тут ты начинаешь понимать, что возможно, спасение своей никчемной жизни, это не такое уж и везение. Возможно, что те, кто не успел осознать масштаб своей потери, возможно, что везунчики-то как раз они. А для тебя, в конце концов, приготовлена та же участь, но после многократно растянутой агонии. Возможно, очень сильно растянутой.
Везет ли узнику инквизиторов в том, что он не умер во время очередной пытки, и палач получает возможность опробовать очередной забавный инструмент на его шкуре?
Одиночество многое расставляет на свои места и проясняет очень и очень многое. Ты понимаешь, что твои насмешки над участниками какого-нибудь "Последнего героя" с чувством собственного превосходства "уж я-то точно был бы умнее" имеет столь же мало общего с реальностью, сколько и твое мнение о том, что уж какие-то простые вещи ты точно сможешь смастерить своими руками.
В твоем распоряжении есть не только нож - даже молоток и гвозди, которые при эвакуации с этой военной базы бросили нерасторопные японцы, но ты расходуешь примерно половину гвоздей, прежде чем понимаешь, что лодку тебе не сделать ни при каком везении. Та ужасная конструкция, которая организовалась на берегу в результате твоих действий, больше всего напоминает изощренное орудие самоубийства, чем плавсредство. И даже использование распоротого о рифы самолетного плота для герметизации дна по сути только продлит агонию утопающего в этом корыте не более чем минут на десять.
В твое распоряжение предоставлено еще одно орудие пыток - что-то вроде перьевой ручки и запас сильно пачкающихся палочек, которые при растворении в воде оказываются превосходными чернилами. Более того - у тебя есть даже бумага - некоторая часть сохранившихся книг - пустые. Зачем это было нужно косоглазым солдатам понять уже невозможно, но тебе это и не нужно. Ты хватаешься за возможность писать как утопающий за соломинку. Сейчас, наконец, ты восполнишь потерю всех книг, которые ты не прочитал - ты напишешь их сам, как ты наивно полагаешь. Однако уже первые же исписанные десять страниц показывают разницу между тобой и писателем. Все на что в итоге тебя хватает - это на ведение дневника, описывающего твою жизнь на этом острове. Единственная его ценность - спустя пару месяцев возможность поржать над своими мыслями и надеждами, зафиксированными на бумаге.
Надо признать, что главный сценарист твоей жизни упорно не хочет тебя убивать. Ты полагаешь, что твое существование для него что-то вроде реалити шоу, за которым прикольно подглядывать время от времени, и поэтому ты еще не скоро закончишь свое существование здесь. Обо всем этом ты думаешь, глядя на то, как цунами превращает в щепки твое недоделанное неплавучее убожество. Тебе не повезло - во-первых, в центре твоего острова торчит гора, во-вторых, твое жилище расположено почти на самой ее вершине, и в третьих, во время цунами ты сидел в своей хибаре. Именно поэтому ты снова остался жив. Даже более того - все более менее пригодные в пищу плоды и растения, которые ты нашел на острове находятся намного выше того уровня, куда дошла волна.
Плюс - у тебя на ужин знатная уха из выброшенной на бенрег рыбы и прочей живности. Тебе, наконец, пригодился котелок. Минус - пока ты ее ешь в доме приходит второе цунами, и ты понимаешь, что, во-первых, они тут явно не редкость, и, во-вторых, теперь у всех кто хотя-бы в мыслях пытался тебя найти уж точно совсем другие проблемы, и на этом острове ты абсолютно точно застрял до конца своих дней.
Когда, наконец, в небе раздается смутно знакомый звук, ты сначала не веришь ушам, стараясь отмахнуться от него как от назойливой мухи. Потом соображаешь, что примерно так же звучал двигатель твоего самолета, когда ты прыгал на нем как клягушка по волнам. Ты выбегаешь на склон горы и широко улыбаешься. Ты не ошибся - гениальная фортуна дала бы фору всем голливудским режиссерам по умению сочетать трагичное и комедийное. Да, к твоему острову действительно летит самолет. Это плюс. Но самолет военный, за ним тянется жирный хвост дыма, и он начинает разваливаться на куски прямо у тебя на глазах. Это минус, К тому же падает он явно мимо острова. Спустя некоторое время ты замечаешь, что от массы обломков, чудным фейерверком рассыпающихся по голубому небу, отделяется жирная точка со странной баллистической траекторией, над которой начинает распускаться белый купол парашюта.
Ты усаживаешься на крыльцо дома и начинаешь смотреть: чем же закончится это шоу. Фортуна уже давно нашла в твоем лице весьма благодарного зрителя, способного сполна оценить ее шутки и режиссерские находки.
Купол все более и более верно сносит к пляжу, и ты, не торопясь, начинаешь спускаться с горы. Как ни странно - в тебе нет ни капли волнения - чтобы не принес с собой этот парашютист, оно вряд ли будет способствовать улучшению твоей жизни тут. Как говорил известный китайский философ, чье имя похоронено в твоей памяти вместе с другим ворохом ненужной теперь информации - если впереди не уготовано тебе счастье, есть ли смысл торопиться.
На берегу ты находишь радостного пилота. Он явно доволен тем что жив и. Его идиотская улыбка напоминает тебе твою собственную ,когда ты только ступил на этот берег.
Хеллоу - говорит он, не снимая этой идиотской улыбки с губ. Ты медленно начинаешь вспоминать английские слова, начиная уже сожалеть о том, что побрился сегодня утром, и ради этого радостного идиота даже отдел тщательно хранимые брюки. Теперь у него небось есть ложная надежда , что на острове есть цивилизация. Небось, если к нему вышел бы голый бородатый Робинзон, он глядел бы на окружающий пейзаж совсем с другим выражением лица.
Примерно за час вы находите общий язык - ты, наконец, вспомнил те знания, которые забивались тебе в голову на уроках английского в школе, вузе и курсах. Пилот изрядно поражен тому, что ты, оказываешься, совершенно не в курс того, что произошло. Оказывается, получив билет на маленькое реалити-шоу "поиграй в Робинзона" ты пропустил шоу под названием "конец света". За то время, которые ты провел на этом острове (кстати, неплохо было когда-то завести календарь и теперь представлять сколько именно времени ты тут провел) мировые державы успели не только поссорится, но и закидать друг друга мегатоннами радиоактивных элементов таблицы Менделеева, а также применить еще пару видов оружия, о котором ранее можно было только догадываться. В результате большая часть Евразии и североамериканского континента состоят из глянцевых стеклянных радиоактивных пустынь и немного подпорченных бактериологическим и химическим оружием горных хребтов, а Африка и Южная Америка в силу разных, с трудом объяснимых причин (особенно при таком уровне владения языком), вообще погрузились на морское дно. Прилетевший ко мне пилот недавно пытался спастись с гибнущей Австралии. Большую часть объяснений пилота ты не понимаешь, но не пытаешься выяснить детали, так как наивно предполагаешь, что у вас теперь еще будет много времени, чтобы ты мог в деталях расспросить своего нового сокамерника и понять, что же именно произошло. Главное, что ты теперь уяснил - человечества, с большой вероятностью, больше не существует. Об остальном можно спросить завтра.
Но счастливый пилот, спустя несколько часов, теряет сознание, а еще спустя часа два у него открывается кровотечение из всех отверстий в его глубоко зараженном теле.
До утра он не доживает, хотя сохраняет странную счастливую улыбку на своем лице.
Ты отвозишь его на берег, положив на несколько срубленных палок, стараясь не касаться его тела, и скидываешь в море. Туда же выкидываешь весь оставшийся от пилота скарб, и возвращаешься на крыльцо дома.
С того момента, как ты увидел самолет в небе, прошло немногим более восьми часов, но у тебя ощущение, что все события уложились бы в один хлопок в ладоши, Хлопок, который резко вывернул на изнанку весь мир. Не ты изолировал себя от человечества - а человечество изолировало себя от тебя. Не ты потерял мир - а мир сам потерял себя, а ты единственный кто что-то нашел на пепелище.
Вы знаете, как трудно в один момент времени приобрести все?
Осознать, что отныне - человечество - это ты.
Все идеи человеческой цивилизации, все чувства которые испытывало человечество, весь тот информационный и эмоциональный шум в котором ты жил с детства отныне сконцентрирован только на данном клочке суши, а точнее в пределах твоего черепа.
И весь этот мир идей и памяти о человечестве, похоже, теперь жив ровно столько, сколько будешь жить ты.
Ты медленно поднимаешься с крыльца и заходишь в дом. Берешь ручку и чернила, окидываешь взглядом стопку бумаги. Хватит ли? Теперь ты знаешь что писать. Теперь ты знаешь как писать. Потому что все последние слова человечества - в твоем мозгу, в твоей душе, в твоем сердце - где то там. Вместе с надеждой, что когда-то возможно появится другое сердце и другой разум, который сможет прочесть то, что ты можешь ему сказать.