Касатский Вадим Викторович : другие произведения.

Мумия

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

---------------------------------------------------------------
© Copyright Вадим Касатский
Опубликован в сборнике "Чтобы ты жил" в 1999 г. Пос. Рефтинский, Свердловская обл.
Тираж 100 экз.
e-mail: kasv_asb@mail.ru
Личная страница http://egotist.narod.ru
Дневник - http://vadkas.livejournal.com
---------------------------------------------------------------
        Женщины военного поколения
        



                                        Я не сужу их, так и знай...
                                                        Константин Симонов


        В  одесской  гостинице  мест  не  оказалось,  и  я пошел в музей, чтобы
заполнить  время  и  снова явиться к администратору. Бродил по пустынным залам,
это  мне  нравилось.  Музей  был несравненно беднее ленинградского Эрмитажа, но
здесь можно было в тишине поразмышлять перед картинами, а в Эрмитаже, где стада
посетителей, не поразмышляешь.
        Когда  я  вошел  в зал, где саркофаги с мумиями египетских фараонов, от
стены  отскочила  девчонка,  по  виду  девятиклассница. Она, поправляя платье с
забелившейся о стену спиной, краснехонькая, торпливо пошла из зала через другую
дверь.  За  ней,  стараясь выражать своей неторопливостью достоинство, удалялся
тискавший ее парень-ровесник.
        - Помешал. - подумалось мне. А в душе я восхитился любовью среди мумий.
Нашли место, - усмехнулся я.
        Выходя  вслед  за  ними,  я  чуть не налетел на иссохшую, как экспонат,
старушку,  дремавшую  на стуле под термометром-психрометром. Она очнулась, и мы
оба посмотрели вслед девушке с забеленной спиной и плохо одернутым подолом.
        - Спугнули вы их. - сказала смотрительница и вздохнула.
        -  Не  могут, что ли, найти другого места? - с неискренним негодованием
заметил я. Но не попал в тон. Старушка вдруг упустила слезинку.
        - А и пускай!
        - У  вас  самый  спокойный  отдел  - попытался я продолжить разговор  с
непонятно реагирующей старушкой. - Мумий никто не украдет.
        Не ответив, она продолжала:
        -  Может,  им  больше негде. Ни квартиры, ни комнаты, а тут эти фараоны
разлеглись, целый зал занимают.
        Я не нашел продолжения разговору. Она неожиданно спросила:
        - Вы, по годам-то, в войне участвовать должны были?
        - Да, лейтенантом был.
        - А случайно в селе Мезенка возле Свердловска не приходилось бывать?
        - Нет. - Жаль, жаль...
        Разговорившись,  она  предложила  мне  поселиться  у  нее,  все равно в
гостинице мест нет.
        Жил  я  в  городе долгонько. Мария Перфильевна рассказала мне о себе, о
лейтенанте  и  о  письме его к ней. Кое-что рассказала она, а кое в чем помогло
мне  мое  воображение. Я в те годы тоже был в армии, у каждого из нас были свои
Маруси.
        - Может, он и жив остался, да разве узнаю я его сейчас?
        Я  понимал,  что  этот  вопрос  означает:  не  ты  ли? Нет, я не мог ей
ответить  утвердительно.  В Свердловске я в те годы не бывал. Но бывал в других
городах и селах, встречал других Марусь.
        Маруся  работала  тогда  на  заводе,  и  получилось  так,  что случайно
залетевший в село лейтенантик провел с ней ночь. Он для нее был не первый, счет
потеряла.  Сладострастия  она  не  получала, но не могла отказать: если просят,
значит - надо. Добрая была, безотказная.
        Даже  имени его не запомнила: то ли Георгий, то ли Григорий. Ночью было
дело  и  в  подпитии.  Лет ему двадцать, не старше. На фронт собирался. Вот-вот
должны  отправить.  А  он  уже  побывал  на фронте и ранен был. На инвалидности
побыл,  да  снова  в часть попросился. Мол, война и надо быть на войне. Умолял,
убьют, мол, и не буду знать, как оно это, с женщиной-то... А еще не целованный он
был никем, женщиной, то есть, ни одной.
        Через  месяц  получила  она от него страстное письмо. Удивление ее было
велико. Для нее он - один из многих. Она уже забыла, что половой акт может быть
событием.  А  для  него,  оказывается,  два  этих ночных восторга - событие. Он
считает  себя с нею связанным, обязанным ей, готов на ней жениться. Сначала она
недоумевала  ("непонятное какое-то"), порвала письмо, бросила клочки к печке на
припасенные для топки дрова.
        По  дороге  на  работу  вдруг  в  ней  стало что-то созревать, быстро и
неодолимо.  Потрясенная,  понявшая,  она  поворачивает  и  бежит  домой,  чтобы
сохранить  письмо, там и адрес его полевой почты был. Но мать уже бросила мусор
в печку, и Мария горько, непонятно для матери, заплакала.
        - Недостача у тебя что ли? - предположила мать самую простую причину ее
слез.
        Адреса  не  оказалось.  Всю  жизнь  она  будет  казниться  и писать ему
мысленно  письма.  Останется  одинокой.  Уволилась, уехала из села, помотала ее
жизнь  по России. Иссохла. Никто на нее больше не покусился: женщин после войны
много  было  в  стране,  на  двадцать  два  миллиона  больше,  чем мужчин. Да и
подпустит  ли  она  к  себе?  Она  живет для того лейтенанта, с которым однажды
переспала.
        До сих пор не могу представить: ну, а если бы она тогда ответила на его
письмо, что изменилось бы в мире?
        Если  он убит, он умирал прикоснувшимся к женщине. Миллионы нас умирали
не прикоснувшись.
        В  темноте  ночной  запомнила  ли  она  его  лицо? Наверное, если бы он
встретился тогда с нею, в войну или после войны, когда она ждала и вглядывалась
в  каждого:  не  он ли? - то в стране было бы не двадцать два миллиона одиноких
женщин, а на одну меньше. На одну счастливую больше. Много это или мало? 

        
           ***
        




 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"