Телевизор включаю - и в то же мгновение рядом
Хроникальные кадры: дома без дверей и без крыш.
Там, как в сорок втором, настоящие рвутся снаряды
И лежит среди улицы чей-то убитый малыш.

Он бежал со всех ног по своей подожженной деревне,
Меткой пулей сраженный неловко упал - и застыл.
А деревня горела - пылали, как свечи, деревья.
- Где ты, Бог? Как ты мог? Как такое - ты вновь допустил?

Его мертвые глазки прикрыты ресницами длинными,
Над кудрявой головкой былинки склонились, грустя.
Нет, не может, не может - вовек - называться мужчиною
Тот убийца безвестный, что выбрал мишенью - дитя.

И не важно, кем был он - армянским, грузинским мальчонкою,
На каком языке свою маму отчаянно звал. 
О, каквказский народ, с твоей честью и славою звонкою!
Как случилось, что горец на малого - руку поднял?

Я брожу, как во тьме. Сердце ранено страшной картиной.
Всюду этот малыш - распростертый, в крови и золе.
Он мог вырасти сильным, красивым и добрым мужчиной,
Но ему не позволили взрослые - жить на земле.