Аннотация: ничего особенного. Просто ответ на извечный вопрос "а что же было потом?"
Свет лился в распахнутые окна ясным и широким потоком, золотя письменные принадлежности на столе, канделябры на каминной полке и вазы с цветами, расставленные повсюду в прихотливом разнообразии. Свет оседал золотой пылью на парчовых подушках, разбросанных по диванам и канапе. Свет заливал эту небольшую комнату, играя бликами на хрустале люстры, на столовом серебре блюд с фруктами и на драгоценностях, украшавших старушку, сидевшую у открытого окна. Солнечные зайчики порхали по камням небольшой диадемы в ее белых как снег волосах, иногда зажигали ответным светом бриллианты в ушах старой дамы, а иногда шаловливо прыгали на шею, туда, где полагалось находиться бриллиантовому колье - но там было лишь снежно-белое брабантское кружево, целомудренно прикрывавшее уже морщинистое декольте.
Старушка вздохнула, придвинула к себе лист бумаги, обмакнула перо в изящную чернильницу и только было собралась сосредоточенно задуматься - как в дверь ... нет, не постучали - поскреблись.
- Вавелиство...
Дверца, инкрустированная янтарем и перламутром, приоткрылась, маленькая женщина неопределенного возраста скользнула внутрь, размахнула в стороны широкие темные юбки и присела так низко, как того требовал дворцовый этикет.
- Что там, Жанна? - старушка недовольно отвернулась от пока еще чистого листа, - Ну вот, только собралась с мыслями...
Жавотта, дьявол ее забери, вошла в комнату почти величественно - как же, генеральша! Муж ее, когда-то успешный генерал, лихо громивший врагов короны, уж давно был в отставке, тихо-мирно толстел в своем большом загородном доме, а вот женушке чего-то неймется. Что ей надо-то? Просто так она бы не пришла!
- Здравствуй, милая, - старушка у окна приветливо протянула навстречу вошедшей обе руки. Надо отдать должное - дама низко присела, прикоснулась губами к каждой протянутой ладони.
- Здравствуйте, Ваше Величество, - произнесла она негромко, - как изволишь здравствовать, сестра?
Сестра? Ну да. Вроде так. Отец у нас один. Вот только поздновато ты, Жавотта, об этом вспомнила!
- Милостию Господа нашего пребываю в почти добром здравии, - произнесла заученно старушка, - а ты как? Что твоя подагра? А-а-а... ясно. Натирай ноги кельнской водой, самое средство, я тебе говорю. Только подогрей вначале. А что генерал? Еще больше растолстел?
- Да, сестрица, - Жавотта улыбнулась почти нормальной улыбкой, - скоро уж в дверь не пролезет!
- Ну, ничего! Толстый - значит, здоровый! Уж коли, не дай бог, приключится какая хворь - толстеть точно не станет! А ты сама выглядешь неважно, сестрица. Что-то с печенью?
Жавотта вздохнула, подняла на старушку глаза с темными кругами, переспросила:
- А ты разве... ну да. Дел-то сколько... государственных. Просто... мой Анри...
Старушка побледнела так, что волосы на ее голове стали казаться темными по сравнению с цветом лица. Ну, как же она могла забыть! Анри, единственный сын ее сестры, Жавотты, и этого старого пузатого генерала! Погиб в недавней кампании, с месяц назад. Ее собственный сын был там ранен, но, слава богу, уж оправился и почти здоров. А вот Анри больше нет. Он, конечно, герой, но матери его от этого не легче. И ведь мальчишка погиб, даже не успев жениться, так что старики - Жавотта и генерал, - остались теперь совсем одни. Но чем-то она может им помочь?
- Сестрица, что я могу для тебя сделать сейчас? Я, конечно, не верну тебе сына...
- Но можешь дать мне внука!
Меж двух пар вытаращенных глаз повисла тишина. Гостья с надеждой смотрела в лицо царственной собеседницы, та же недоуменно хлопала глазами, и, в конце концов, переспросила:
- Эй, малявка, разрази тебя гром, что ты имеешь в виду?
Жавотта улыбнулась. Ну, раз сестрица назвала ее малявкой - значит, маска королевы снята и спрятана в дальний ящик комода. Значит, перед ней снова Сандри, ее сестра, особа некоролевской крови, бойкая и острая на язык, умеющая и затрещину отвесить и пожалеть после того. Сандри. Сандрильона. Ее единственная оставшаяся в живых сестра. Еще одна сестра, старшая, родная ей по матери и звавшаяся Эммой, умерла несколько лет назад. Матушка умерла годом позже, совсем одряхлев к тому времени и выжив из ума. Батюшка умер еще раньше. Так что из всей родни у нее осталась только Сандри, и не ее, Жавотты, вина, что Сандри вдобавок еще и вдовствующая королева-мать, произвевшая на свет нынешнего короля их государства.
- Так что ты имела в виду, сестра? Как я могу дать тебе внука? Я не волшебница, ты это знаешь. И рожать давно уж не способна!
- Ах, Сандри, ты все шутишь! Нет, речь о другом. Недавно одна из наших служанок родила сына. Я точно знаю, что мой Анри питал к ней нежные чувства... и не только платонические. И этот младенец - он такой же, каким был мой мальчик в детстве! У него те же ступни и волосики, и он так же морщит маленький носик. Я уверена, это мой внук! И я, и генерал - мы оба хотели бы признать его своим наследником.
- Но, Жавотта.... Доказательств слишко мало...
- И что? Мы оба - и я, и мой муж, - видим в нем своего внука! Я перестала плакать сутками, а Жерар наконец-то начал улыбаться, глядя на этого младенца! Кому будет плохо, если мы с генералом будем иметь внука?
- Короне, - отрезала собеседница. - По закону, после вашей смерти, ежели наследников не будет иметься в наличии, имущество ваше отходит королю.
Жавотта побледнела, потом покраснела. Потом судорожно задергалась, и, спустя пару минут, заплакала.
- Сандри..., - она вслипывала, размазывая по дряблым щекам мавританские притирания, бывшие в моде в этом сезоне, - Сандри, зачем тебе это? Ради Святого Людовика... ради здоровья твоего сына, ради благоденствия короны, помоги мне!
- Ладно, - вдовствующая королева вздохнула, - вытри слезы, Жавотта. Я поговорю с сыном, и, думаю, решение его будет положительным. В конце концов, короне нужны верные люди. Растите внука, воспитайте его преданным слугой нашего короля, и дай бог, чтобы на его веку больше не приключилось никаких войн....
Жавотта всхлипнула и попыталась упасть на колени, но старушка махнула рукой:
- Полно, сестра! Что? Благодарна мне по гроб жизни? Ой, многовато будет! А знаешь что? Наш старый дом еще цел? И розы в саду еще живы? Сейчас ведь весна, и они как раз цветут. Пошли человека, пусть привезет мне букет роз из нашего сада. Да, красных. Тех, что у тропинки - я их на всю жизнь запомнила.
- Они прелестны... - пробормотала Жавотта.
- Да! Я с удовольствием растопчу их! В хлам! - засмеялась старушка, потом добавила:
- Большой букет! Жду! И генералу - привет.
Посетительница поняла намек и тихо скользнула к двери. А седая женщина вздохнула и подошла к окну, выходившему в дворцовый сад. Там тоже цвели розы, но другие - кремовые, с нежным запахом. А вот проклятущие красные розы из их сада она никогда не забудет. Жирные красные розы и дорожки, посыпанные песком... каждый день надо было подсыпать эти дорожки заново, и поливать розы, таская воду из колодца в большом и тяжелом деревянном ведре! С рассвета она должна была надрываться, чтобы эта тварь, не дай ей господь упокоения, могла вывести своих гостей в сад и лениво протянуть:
- А вот здесь у меня розарий.... ой, что вы, милочка, я на него столько сил положила!
"Ненавижу красные розы" - подумала старушка.
Приподняла подол платья, глянула оценивающе на острый каблучок своей туфельки.
"Ей-ей, растопчу!" - и улыбнулась мстительно.
Следующие полчаса прошли в относительной тишине.
Старушка походила по комнате, несколько раз вздохнула. Пару раз присела у стола, взяла в руки перо, задумалась. Начала было писать, да и смяла досадливо лист. Опять задумалась. Тут со двора раздался молодой звонкий голос:
- Мадам! Бабуль! Утро доброе, как спала?
Старушка живо вскочила, и почти быстро подбежала к окну. Там, в малом дворе, на резвой молодой лошадке, гарцевал совсем молодой парень - почти мальчишка. Рядом, на почтительном расстоянии, держались придворные.
- Спасибо, Луи! - старушка даже светилась от удовольствия, глядя на этого юношу, - Милостию Господа нашего видала нынче во сне твоего дедушку. А ты куда собрался?
- На охоту! Вчера такого кабана выследили - зверь! Ба, поехали с нами? Поехали, а?
- Ну, уж нет, Луи, - старушка рассмеялась, - ни за какие луидоры! Все кабаны - твои! Окончательно и бесповоротно! Но с одним условием!
- Каким? - юноша пытался удержать нетерпеливого коня, плясавшего под ним, - каким, ба?
- Внучёк, будь осторожен!
- Ба, да само собой...
- Не забывай, ты - наследник престола!!! Не скачи поперед всех! И не лезь кабану в клыки!
- Ба, ну что я - дитя малое!
"Да" - хотела ответить старушка, но лишь улыбнулась. Улыбнулся и внук, махнул ей рукой и умчался туда, в бывший где-то там лес с кабанами. И придворные умчались. Над розовыми кустами, над парчовыми диванами, над изящным письменным столом повисла тишина. Старушка вздохнула, устало поглядела на письменный стол, потом на свои пальцы. Проклятущие чернила! И не писала вовсе, а на пальце - клякса. Нет, с этим надо что-то делать.
- Жанна!
Дверца приоткрылась, и услужливая мордашка - тут как тут.
- К услугам?...
- Ты, милочка, мерзавка. - ворчливо заговорила старушка, - Обещала на днях сыскать мне бойкого и обученного грамоте человечка, чтобы умел с перьями обращаться. И что? Твоя хозяйка, вдовствующая императрица-мать, должна марать свои царственные персты в чернила. А? Как оно, по-твоему? Сгноить тебя, что-ли, в монастыре???
Жанна только рассмеялась - слишком хорошо и слишком долго знала она свою хозяйку. Да и предмет разговора ждал в приемной! Жанна распахнула дверь пошире и махнула рукой. Тут же рядом с ней возник молодой человек приятной наружности, светловолосый, одетый во все темное, с чернильницей у пояса - ну, сразу видно, из ученых. Жанна подтолкнула его поближе к королеве, парень склонился весьма учтиво.
- Вот, Вавелиство, - зашептала Жанна, - это мой племянник Шарль, пишет почти так же быстро, как наш принц на коне скачет! Все буквы знает в лицо! Даже считать обучен! Возьмите его к себе на службу, и ваши прекрасные пальчики будут снежно-белы!
- Снежно-белые пальчики бывают только у мертвых, - едко проговорила старушка, - ты мне этого желаешь, Жанна? Ладно, не теряй дар речи. Сударь, вы что же, и впрямь умеете писать? - обратилась она к вошедшему.
- Ваше Величество, я закончил год тому назад наш, парижский, университет, - парень почтительно поклонился. - Умею писать разными штилями - высоким, и обычным. Складываю стихи и оды, правда, (он запнулся) - плохие. Считать умею не хуже мэтров из палаты мер и весов. Испытайте меня, Ваше Величество!
- Все хорошо, - вздохнула старушка, - жаль только что ты не немой. Общаясь с особами королевской крови, поневоле узнаёшь многие тайны, и немота была бы твоей защитой. Ну, ничего, это мы поправим!
Жанна побледнела, испуганный Шарль зажал рот рукой. А старушка довольно оглядела перепуганную парочку, и засмеялась:
- Что, испугались? Да полно вам. Что мы, мавры какие, языки рвать? Шарль, дитя мое, ты золото любишь?
- Да, Ваше Величество, - ответил парень, с трудом сглотнув слюну.
- Ну и прекрасно. Чем меньше ты будешь болтать, тем больше золота окажется в твоих карманах. Думаю, это получше, чем оказаться без языка. Так? Ага, головой киваешь. Значит, согласен. Тогда иди сюда, - она указала на письменный столик с разложенными принадлежностями, - садись, точи перья и приготовься писать долго и обстоятельно. Видишь ли, я хочу записать свою историю, зачем - не спрашивай, я и сама толком не знаю. Считай это старческой прихотью, причем за эту прихоть я буду тебе хорошо платить. Ну? Начинаем?
- Да, Ваше Величество, я готов, - парень основательно устроился за столом, поправил бумагу и перья так, как ему было удобно, поставил справа от себя чернильницу, и взглянул на королеву. - Итак?
- Итак, начнем, - вздохнула и перекрестилась женщина. - Пиши: моя жизнь истинной королевы нашего королевства началась тогда, когда я соизволила проснуться утром 19 июня. Разбудил меня заливистый крик петуха, и я испуганно подскочила в кровати, не успев даже разлепить сонных глаз. "Проспала! - вертелось в голове, - на дворе давным-давно белый день, а печь, конечно же, никто не топил, и сейчас встанет Фина, потребует кофе, а отец, наверное, уже встал и ему нужен завтрак, и у Жавотты вчера болел животик, ей нужна кашка на воде! Ой, быстро, быстро, шевелись!!!" - и, думая так, я автоматически начала скручивать в узел мои густые пшеничные волосы, а ноги сами скользнули вниз, туда, где ждали меня старенькие сабо...
- Сабо? - переспросил парень.
- Да, - старушка улыбнулась, - это такая крестьянская обувь, Шарль. А ты когда-нибуть носил сабо?
Шарль сделал пометку в тексте, аккуратно положил перо, и взглянул на королеву прозрачными серыми глазами.
- Да, Ваше Величество. Наша семья не так уж и богата, пусть даже тетя и служит при дворе. Простите, я готов продолжать.
Старушка кивнула, взяла в руки изящный веер, встала и подошла к окну. И уже оттуда, спиной к молодому человеку, продолжала:
- Но вместо привычной обуви ноги мои наткнулись на бархатные мавританские туфельки, глаза, таки открывшиеся, непонимающе скользили по кисейным пологам и шитым золотом подушкам, и рот удивленно открывался от созерцания окружавшего меня великолепия. Да, было раннее утро, заливисто кричал петух, но я находилась не в своем родном подвале. Я сидела в каком-то чрезвычайно богатом сооружении, в окружении мягких подушек, шелковых покрывал, занавесей и бархата, причем сидела совершенно в чем мать родила.
"Это кровать, - начала понимать я, - а я спала. Надо встать и осмотреться" - но не успела. Сзади послышалось шевеление, сонный вздох, большая мужская рука, заросшая короткими рыжими волосами, перехватила меня за талию, и потащила в глубь сооружения. И слегка хрипловатый со сна голос, пахнувший вчерашним вином и молодыми яблоками, прошептал мне в шею:
- Привет, женушка! Что, сбежать от меня хотела? Не выйдет!
Старушка остро взглянула на писца. Ишь, уткнулся носом в пергамент, глаз не поднимает.
- Господин Шарль! С Вами все в порядке?
- Да, Ваше Величество, - и смотрит прямо, не отводя глаз, лишь щеки слегка зарумянились.
- Ну что ж, - королева улыбнулась, - тогда продолжим. И, кстати, можете звать меня мадам.
День первый. Утро.
- Привет, женушка! Что, сбежать от меня хотела? Не выйдет!
Я замерла, потом вспыхнула как мак. Боже мой!!! Я же вчера вышла замуж!!! Да как бестолково-то!!! Чего стоил один фокус с туфелькой!!!
Руки - к щекам, чтобы не так был заметен румянец, а глаза - назад, на моего мужа.
Рыжий. Да, он таки рыжий, мне не показалось. И глаза синие... или серые... стоп!!! Эй! Ты куда?
Мой муженек уже забыл, что пытался меня обнимать, и со стоном зарылся в подушки, закатив глаза. Ну конечно! Сейчас пить попросит!
- Ой... - веснушчатый нос страдальчески сморщился, - мм... - э-э-э... Сандри, дай попить чего-то... что там у нас есть, а?
Я потянулась к столику у кровати и задумалась. Чего же ему дать? рейнского? слишком сладкое. Яблочного сока? он в этом году не удался. Воды из тазика для умывания? несолидно, принцу-то. Рассолу? Помнится, батюшка мой очень рассол уважал, по утрам-то. Но рассол - в кухне. Я живо соскользнула с кровати, потянувшись к пестрому халату, и вдруг сильная рука схватила меня за запястье.
- Куда? - мой муж, казалось, забыл, что у него после вчерашней свадьбы трещит голова, и держал меня за руку, беспокойно глядя мне в глаза. - Куда ты собралась, а?
Честно говоря, я испугалась. Кто его знает, этого принца? Я же его видела-то всего три раза, а разговаривала и того меньше! Неизвестно, что у него на уме!
- Ваше величество, я принесу вам рассолу... если можно, конечно... - пролепетала я, опуская глаза. Конечно же, не так уж я и боялась принца, но знала, что вот такие вот опущенные глазки на мужчин действуют безотказно. Принц расслабился, пробормотал:
- Да, неплохо бы,... но ты прикажи там кому-нибуть! зачем же самой! - и закрыл глаза ладонью. Наверное, желал в эту минуту оказаться в аду - там темно. Я быстро оделась, и выскользнула за дверь. Святой Франциск! Стоило мне высунуть нос, как грянули трубы, запищали скрипки, куча невыспавшегося народу бросилась активно приседать, и здоровенный мажордом рьяно шарахнул жезлом об королевский пол!
- Подъем Его Высочества принца и его супруги...
- Тихо! Пожалуйста! - зашипела я, представляя, как там это самое Высочество схватилось за голову, - тихо! Месье!!! Умоляю!!!
Бесполезно! Шум и гам нарастали, я не могла пройти вперед из-за клюющих носом в пол придворных, и потому пришлось набрать в легкие побольше воздуха и гаркнуть:
- Ма-а-алча-а-ать!!!
О, они замерли, как сломанные куклы!!! Вытаращились на меня - кто испуганно, а кто и насмешливо - что, мол, там чирикает там эта без году неделя принцева жена? Леди Сюзи, пышная блондинка с великолепными локонами, удивленно приподняла бровки-шнурочки, и слегка насмешливо сказала:
- Но, мадам, мы хотели лишь поприветствовать Его Высочество и Вас, конечно же. Такой день! Наш принц полон счастья, и мы спешим изьявить ему свои восторги по этому поводу!
- Ваш принц сейчас полон....
... и я запнулась. Сказать этой курице в локонах, что их принц сейчас расхлебывает последствия вчерашнего празднества? Что у него зверски болит голова, и дворец, вместе с садом, отплясывают вокруг его мозга лихую сарабанду? Перебъетесь!
- Принц отдыхает, - я величественно запахнулась в халат, - а я соизволяю проследовать на кухню. Извольте указать мне путь!
- Но, мадам, вам стоит только приказать....- сразу несколько придворных склонились передо мной.
- Нет! Я сама! - я была непреклонна, и им пришлось уступить. Мне дали мальчишку-пажа в провожатые, и мы с ним побежали вдоль по коридору, потом по крутой лесенке вниз, с неудобными ступеньками. Я торопилась, и потому перепрыгивала сразу через две ступеньки, мальчишка тоже не отставал, и, в конце концов, мы устроили настоящее соревнование: кто первый добежит до кухни. Победил он, длинноногий паршивец. Ну, ничего. Прийдет он ко мне за титулом!
Кухня была кухней - как и положено. Без затей и выкрутасов. Булькали котлы, шкворчали сковороды, мальчишки-поваренки чистили овощи. Карина, главная кулинарка двора Его Высочества, сдвинув брови, колдовала над кремом - осторожно помешивала что-то в плоской кастрюльке, подсыпая щепотками разные вкусности. Я обошла ее стороной. Карина занята, и ее лучше не беспокоить. Мне нужен Тимас.
- Тимас!
Я кричала довольно громко, но голос мой едва не затерялся в шкворчании и булькании. Однако Тимас услышал - выглянул из-за дверки, ведущей вниз, в погреба.
- О! Сандри! Ой, простите, Ваше Высочество..... - он даже растерялся. Не так-то просто сразу привыкнуть к таким поворотам, который судьба выкинула со мной!
- Тимас, дружок, я дико спешу. У тебя рассол есть?
- Высочеству? - только и переспросил он.
- Да! Он, вчера, понимаешь, ... так получилось... - начала было лепетать я, да Тимас лишь рукой махнул:
- Найдем! - и скрылся в погребе.
Тимас волшебник, право слово. Он все помнит, все у него учтено, и мешки вместе с кадками в королевском подвале никогда не перепутываются, и он знает даже где на какой полке лежит прошлогодний остаток заморских яств! Если он там еще лежит, конечно. Если сам Тимас вместе со своей очередной подружкой не схарчили его за милую душу! Ладно. Это я отвлеклась. Это я к тому, что у Тимаса есть все! И рассол отборнейший конечно же нашелся. Я отхлебнула кисловатую мутную жидкость - в самый раз! Ничем не хуже того, что потреблял сам Тимас вместе с моим батюшкой наутро после свадьбы его самого, моего батюшки, главного королевского лесничего. Тогда еще они с Тимасом утром прилегли возле бочонка с квашеной капустой, попивая рассол, а Фина, мачеха моя новоиспеченная, рыскала по всему дому, и саду, впридачу, разыскивая своего благоверного!!! Однако... давно это было. Уж лет шесть назад, поди. За это время успела появиться на свет Жавотта, моя сводная младшая сестра, и я сама успела сделать блестящую партию. Да, вроде именно так это называется. Однако, партия моя сейчас наверное глядит на потолок, размышляя - где это подевалась Сандри вместе с Тимасовым рассолом?
- Тимас, спасибо, солнышко, - я была сама любезность, - я тебя вовек не забуду!
- Было бы сказано, - пробормортал Тимас, - ладно уж, идите, лечите своего муженька...
Я подхватила кувшин с рассолом и поспешила назад. Ну, если это царедворцы до сих пор галдят, как галки на крыше нашего главного собора - укушу всех!!! Невзирая на титулы!
В длинном, увешеннном парадными гирляндами, коридоре, было тихо. Все куда-то слиняли. Я торопливо распахнула дверь, буквально вприпрыжку заспешила к мужу, прижимая к себе пузатый кувшин...... и????
Что я вижу???
Леди Сюзи сидит на кровати - НАШЕЙ КРОВАТИ!!! - и своими белыми пальчиками, чтоб ей их покрючило, массирует МОЕМУ МУЖУ! виски. Да еще и приговаривает, кобра ползучая:
- Ваше Величество,...(типа, она не знает, что принцы именуются Высочество, и никак иначе!), ах, как я вас понимаю... ах, как бы я хотела облегчить Ваши страдания........
Однако, стоило мне войти, как она пальчики-то свои прибрала, змеища. Но не уходит. Выжидает. Чего? Подтверждения? Ладно, будет тебе подтверждение...
Я аккуратно поставила кувшин на туалетный столик, потом сбросила с себя пестрый халат - подарок подданных с востока, - и, оставшись в чем мать родила, величественно повернулась к леди Сюзи:
- Милочка, я Вам весьма признательна, но в ваших услугах более не нуждаюсь! Вы позволите??? - и нырнула в постель, к мужу под бочок. Вдохнула поглубже теплый запах нашего ложа - ну, надо же мне набраться храбрости перед тем, как разругаться с первой леди королевства.
Первой?????? ну, уж, увольте. В лучшем случае - второй!!!!
А она - сидит! Глаза оловянно-голубые выпучила и сидит. Чего тебе еще, чучело???
- Леди Сюзи... - я, высунув голову наружу, была непреклонна, - пошла вон!!!
Розовая леди возмущенно раскрыла рот, захлебнулась воздухом, напоенным нашими запахами, и, вздымая вихри своим новомодным турнюром, исчезла.
А я услышала тихий смех. Веселый такой смех наследника престола, веселый и тихий одновременно, дабы не обидеть знатную леди, желавшую ему добра. Это Луи, муж мой, хихикал под одеялом, наблюдая за войной двух леди. Потом я сказала:
- Я принесла рассол.
А муж мой сказал:
- К черту рассол! Есть дела поважнее.
И мы, как-то так сразу, вместе, озаботились тем, что государству нужен следующий наследник...
Что же было еще в этот день?
Ну, да... встали мы поздно, что, впрочем, обяснительно. Потом был кошмар. Я-то думала - чего эти придворные топтались, дожидаясь, полка мы проснемся! Оказывается, принцу самому одеваться не полагается - натянуть на него портки настолько великая честь, что для этого надо родиться как минимум графом! И вот вся эта орда валилась в нашу спальню, и потащила с кровати одеяло! А то, что там я - это им как-то все равно! Едва успела сбежать, прикрываясь халатом, в гардеробную, что рядом со спальней принца. Дверь за собой захлопнула - прочь, прочь все, хватит! Ну, как можно жить посреди толпы!! Слава богу, здесь было пусто. Я присела на какой-то пуфик у большого зеркала, грустно оглядела себя в нем. Ну вот. Сбежала, как дура, придворных она застеснялась! И что теперь? Не сидеть же здесь вечно, надо одеваться, что-то там Луи мне пытался утром сказать про торжества... да, конечно! Их Величества ждут нас на обед!!! Король и королева! Родители моего Луи!
Я лихорадочно повела глазами по рядам вычурных вешалок и шкафов, увешанных разнообразнейшим мужским платьем. Ну, и что мне теперь делать? Упаковаться в один из камзолов Луи?
- Позвольте, мадам... - из-за вешалки в дальнем углу выступила миловидная девушка, темноволосая, с лукавыми глазками и полными белыми ручками, которые она все пыталась якобы стыдливо спрятать под фартук, - думаю, я смогу Вам помочь....
- Анета! Ты!!! Здесь? Как? Ах, да, как обычно! - я бросилась на шею к ней, и шепотом, чтобы не тревожить Его Высочество, продолжала тарахтеть:
- Ты? Как я тебе рада! Анета, гда ты пропадала? Почему не была на свадьбе? Я тебя искала,... все были, лишь ты...
- Но, Сандри, кто я такая....
- Ты - моя крестная! Ты растила меня, а не эта лупоглазая!
- Сандри...
- А что, нет? - я отстранилась от девушки.
- Да, да, конечно да, моя девочка! - Анета засмеялась и чмокнула меня в щеку, - и я так рада за тебя! Так рада! Ты даже не представляешь себе, как! Ну? рассказывай!
И она живо схватила меня за запястья, и лукаво заглянула в глаза своими черными бусинами.
- Ну? Как принц? Оказался на высоте?
- Анета..... - я даже засмущалась.
- Что Анета? Анета волнуется! Анета, может, ночи не спит - за тебя переживает! А как ты думала? А вдруг промашка вышла? Я-то мужа тебе нашла, все устроила, туфли эти прклятущие весь день готовила, но вот принца проверить - извини! Хотя, по слухам, все должно быть в порядке. Ну? Сандри? Не рви мне сердце, говори сразу, если что не так.
- Да все хорошо, Анета! - я чмокнула ее в щеку, - все просто сказочно! Анета, я - принцесса! Я могу стать королевой! Это ведь сказка!
- Да, - рассудительно сказала моя крестная, - а ты думала, где ты живешь? В сказке и есть!
Вот так она всегда. Сначала выстроит хрустальный замок, потом начнет проводить в нем канализацию! И все почему? Все потому что она - фея!
Да. Именно так. Что вы так удивились? Моя крестная была феей, но знали про это лишь я, да она, да, наверное, моя родная матушка, когда была жива - фея Анета приходилась ей родной сестрой. Да еще догадывался, пожалуй, Анетов муж - серьезный чиновник магистратуры, господин Фалько. Он каждый день ровно в восемь уходил на работу, ровно в шесть приходил домой, смирная и степенная Анета подавала ему кофе, потом - ужин, потом господин Фалько занимался своим давнишним увлечением - писал трактат об алхимической природе веществ. Потом он исполнял супружеский долг, потом спал. Потом начинался новый день.
А чем занимается его жена, когда его нет дома, господину Фалько было все равно. Пусть колдует, пусть цветы на стенах их домика выращивает, пусть младенцев режет или наоборот - исцеляет. Лишь бы вечером его ждал дома горячий кофе и женщина, готовая выслушать все о перипетиях дня. Иногда эта женщина была немного странной,... иногда в доме происходили непонятные вещи, ... но господин Фалько всегда и всем говорил: "моя жена - ангел", и упрямо закрывал глаза на всяческие необычности. Наверное, туповат был.
А может - просто любил свою фею, и научился закрывать глаза на странности любимой. Не знаю. Да и кто я такая? Всего лишь Сандри, дочка королевского лесничего, падчерица злобной мелкой тетки по имени Фина, сводная сестра Эмме, коренастой и плотной особе половозрелого возраста, и малышке Жавотте. Жавотта родилась шесть лет назад, и была очень похожа на моего батюшку - такой же нос красный, и так же любила поесть, а, будучи голодной - так же орала. Изо всех окружающих она признавала лишь мать и меня, а потому именно мне приходилось таскать ее за собой так, будто это мое родное дитя. Помниться, как-то я горько пожаловалась на это Анете, и та сказала мне глубокомысленно:
- Девочка моя, сопливое двухлетнее существо - это еще не самое страшное в нашей жизни!
И, конечно же, она была права. Впрочем, она всегда права! Фея! Что с нее взять? Она всегда все про всех знала, и всегда умела появляться вовремя. Как сейчас, например!
- Анета! - я молитвенно сложила руки, - выручай! Последний раз!
- Сандри, не зарекайся! - засмеялась она, и уточнила, - ну? чего? Что - последний раз?
- Платье! - выдохнула я, - прием! Родители Луи! Перенеси меня в мою гардеробную, а там уж мои горничные....
- Вот еще, - она презрительно сморщила носик, и принялась разминать маленькие белые ладошки, - ты сама соображаешь, что говоришь? Телепортация и материализация образов - совершенно разные вещи, и выполнить первое намного сложнее второго. Платье, значит, надо? - она прищурилась, сдула со лба густую темную челку, пробормотала "обьем бедер примерно девяносто пять,..." и хлопнула в ладоши.
И я тут же перестала дышать, потому что оказалась плотно упакованной в черную парчу с золотыми разводами. Бархатная маска скрывала мое лицо почти до губ, а спина наоборот - была почти полностью открыта, длинный узкий вырез опускался почти до копчика.
- Ани!!! - возмщенно пропыхтела я из-под маски, - что это???
- Шик-блеск!!! - Анета потерла руки, - принц будет доволен!
- А его мамаша???
- Ой, ... - Анета стушевалась, - извини. Щас!
Что она сделала - не знаю, но через секунду на мне было бежевое платье, украшенное брабантским кружевом по низкому вырезу. В меру пышная юбка подчеркивала тонкость талии, рукава фасона "красный фонарь" соблазнительно приоткрывали изящные запястья, нежная вышивка по подолу напоминала о Венсеннском лесе - там по весне цвели такие же фиалки. Вот только....
- Анета, - вздохнула я, - декольте великовато!
- Ничего подобного! - насупилась моя крестная, упрямо сдвигая брови.
- Да нет! - горячилась я, - оно просто чересчур! Ты подумай, как на меня посмотрит королева-мать?
- А король-отец? - хитро улыбнулась Анета.
Я поперхнулась, замолчала, оглядела себя еще раз со всех сторон в принцевом зеркале. Надо сказать, то, что я увидела, мне понравилось. Да, Анета умела создать чудо! Я выглядела и скромно, и соблазнительно, - одновременно. Гордая красавица глядела на меня из овальной дубовой рамы, гордая - но не холодная, живая, доступная. Вот что значит - фея!
- Анета, спасибо, - прошептала я, чмокнула ее в щеку, и шагнула туда, в нашу спальню, где сейчас придворные церемонно упаковывали в фамильные одежды моего мужа. Он стоял измученный, и уже усталый, его приятель, виконт де Морт, пристраивал ему на голову шляпу с плюмажем, и я сразу поняла, что жить виконту осталось минут пять - не больше, если он немедленно не испариться отсюда вместе со шляпой очень далеко - ну, скажем, прямиком во Фландрию!
Я подошла к виконту, отобрала шляпу, и выбросила ее в окно. Потом поцеловала Луи, и сказала
- Да ну ее, эту шляпу. Ты и так лучше всех, мой милый!
На что мой муж заулыбался и прошептал мне на ухо строчку из известной песенки, той, что поют на ярмарках: "ты явилась ко мне, как весна, так прекрасна и так холодна..."
- Пойдем? - храбро спросила я, чувствуя, как внутри что-то противненько дрожит.
- Пойдем, - ответил он мне деревянным голосом, и мы зашагали к выходу на негнущихся ногах, как буратины, крепко сжимая ладони друг друга. Уже у порога я оглянулась, и увидела в приоткрытой дверке гардеробной мелькнувшее встревоженное лицо. Я храбро кивнула своей крестной, мол, все будет в порядке, хотя сама совсем не была в этом уверена, ох, не была. Слишком многое зависело от этого визита....
День первый. Обед.
Короля и королеву я, конечно, раньше видела. Разок - в церкви, куда попала вместе с батюшкой на торжественное богослужение по поводу какой-то там победы. Разок - неподалеку от нашего дома, когда устраивалась большая охота. Я знала, что королева хорошо сидит на лошади. Знала, что король, как раз, наоборот. Но ни привычек, ни нрава, даже лиц родителей моего мужа я толком не знала... потому и шла сейчас как на экзамен, который сдают каждый год школяры в университете при монастыре святой Женевьевы.
Вчера? На свадьбе? Ой, я вас умоляю... во-первых, меня замотали в какие-то покрывала, так, что я едва могла дышать из-под тюля и кружев, во-вторых, если честно, я думала лишь о том, что вот-вот раздасться дружный хохот, и вся эта затея окажется очередной венценосной шуткой!
Если честно, и сейчас все еще думаю.
Я искоса глянула на вышагивающего рядом мужа. Он был высок, длинноног, и шел довольно споро, так, что мне, с моим росточком, приходилось почти что вприпрыжку поспешать за ним. Он, наверное, думал в этот момент о чем-то серьезном - брови сдвинул, нос длинный упрямо смотрит вперед, а губы, ишь, как насупил - и не скажешь, что родной матери с отцом визит наносит. Он-то чего волнуется?
- Луи.... - я попыталась остановиться, - я боюсь!
- Чего? - он глянул на меня неприязненно, - не к чужим ведь идешь.... - и я заткнулась, и поспешила дальше, разметая вокруг себя вихри феиным платьем, лишь голову опустила, чтобы он не заметил навернувшихся слез.
- Я и сам боюсь... - услышала я вдруг сбоку. Он остановился, потому что мы почти пришли - там, впереди, виднелись двери в покои королевы, где ждала нас сама королева - мать Луи, и его отец, король Филипп, - я и сам боюсь, Сандри, потому что,... потому,.. а,... ладно, - он махнул рукой. - Пойдем.
- Нет, стой! - я схватила его за руку, - погоди! Мне надо тебе что-то сказать, - и маню его, чтобы нагнулся.
Ну, он и нагнулся покорно, дурашка. А я поцеловала его в большое ухо, с вытянутой вниз мочкой, потому что уж как-то он это грустно сказал - последние слова, про то, что боиться. Ну и,.. спустя миг я уже сидела на широком дворцовом подоконнике, потому что так моему мужу было куда как удобнее меня целовать.... "Луи! - пыталась пискнуть я, - нам идти!!... Ждут! ... Ах!! ... Потом, потом, Луи, ждут нас....."
- Ладно, - он неохотно оторвался от меня, - пойдем...
- Ты сожрал всю мою помаду, - засмеялась я.
- И что? Мне теперь не полагается обед?
Спасибо - развеселил меня, и я шагнула в покои королевы куда как увереннее, нежели до того..
А покои-то...... ладно, о них потом, отдельно. Одно скажу - Фина бы лопнула от зависти.
Вначале мы попали в лапы короля.
- О!! Наконец-то! Ну-ка, ну-ка! Идите сюда! Ну-у-у.. - он разглядывал меня, как.... как... пожалуй, как куклу в витрине кукольника. Оценивающе разглядывал. Взял за кончики пальцев, церемонно прошелся со мной, будто па-де-грас танцевать собрался - а сам все косился на меня, как я там сзади выгляжу. Я уж было собралась начать смущаться, но он заулыбался, подвел меня к сыну, и сказал весело: "На, олух, держи свое сокровище!"
- Филипп, боже мой, что вы себе позволяете,... а еще сир! - раздалось сбоку, от окна. Там было кресло, и в кресле сидела Ее Величество королева Екатерина.
Матушка моего Луи!!!
Звук ее шагов знал каждый придворный, ее привычки были возведены в ранг государственных законов. Сам король Филипп предпочитал отмалчиваться, если королева начинала говорить. И сейчас мне предстояло "предстать пред очи".....
Я глубоко вздохнула, и обернулась.
Глаза. Довольно маленькие, близко посаженные. Темные, будто ежевика в аббатстве Сен-Мишель. Но кожа белая, очень белая, и почти без морщин... а губы - тонкие, аккуратно подкрашены красным и уложены в две ярких полоски на этом белом лице. Плотная бархатная шапочка сурово прячет под себя все королевские локоны - все, до единого, и даже тончайшие кружева, наброшенные сверху головного убора, не смягчают лица королевы. Украшений почти нет, лишь крест на шее, а сама шея и декольте затянуты плотным кружевом...сколько же ей лет-то?? Обычно так одевались лишь уже совсем престарелые матроны!!!
Зато платье, конечно - богатейшее, красного бархата, с крупными рубинами по лифу, и по последней итальянской моде подхвачено под грудью жестким поясом опять же с рубинами. Рукава - будто воронки, широкие, чересчур даже широкие, но у локтей тоже перехвачены золотыми обручами, так что кое-как жить с такими рукавами можно. Фина, мачеха моя, как-то недавно тоже себе с такими рукавами платье соорудила, наивная. Тоже мне, знатная дама нашлась. Влезла раз-другой этими рукавами то в кастрюли с едой, то в салатницу, и перешила платье....
- Приветствую Вас, милочка, - церемонно сказала мне королева, - надеюсь, мы с вами подружимся.
- Вы оказываете мне большую честь своим вниманием, сударыня, - так же церемонно сказала я. И присела. Низко, но не очень подобострастно.
Присела, да..... посидела там, внизу, потом привстала. Выпрямилась. Глянула на венценосную даму, ожидая приглашения расположиться рядом с ней в кресле у камина. Так нет же!! Королева рассматривала меня с головы до пят, как рассматривают заморскую диковинку. Как экспонат. Как нечто, не заслуживающее особого внимания. Что она, фасон феиного платья изучает, что ли???
Я отпустила краешки широкой юбки, которую все еще поддерживала после реверанса, окончательно выпрямилась, и демонстративно сложила руки на груди. Да! Напрасно я думала, что королева изучает фасон платья. Она изучала меня! Увидев мой нарочито дерзкий вид, она иронично вздернула вверх свои тонкие бровки, опустила вниз один уголок рта, и собралась уже было что-то сказать... да ее прервал смех двух ужчин. Это король с сыном обсуждали что-то весьма для них обоих занятное.
Королева досадливо повела бровью, потом сказала мне:
- Милочка, вы ведь любите розы? - я и рта не успела раскрыть, как она продолжила: - так я вам покажу мой розарий. Он сейчас в самом цвету. Прошу вас!
И ручкой - в сторону распахнутой двери в сад. Мол, пошли отсюда, я сейчас с тобой разберусь. И мужичкам своим:
- Не скучайте, мальчики, мы пошепчемся о наших женских секретах...
Розы. Опять розы. Ну почему все так любят эти жирные и наглые цветы???
Мы шли рядом. Я, и королева Екатерина. Тут, в ярком свете дня, заметнее стали морщинки, прочертившие ее лицо, сеточкой упавшие под глаза. И кожа на лице - пергаментная, сухая. Неужели она не пользуется мавританскими притираниями? Даже Фина мажется ими почем зря. Намажется как обезьяна, потом прыщи сводит. Но королеве они бы не помешали, точно!
Я рассматривала королеву, а она, точно так же, рассматривала меня. Как я иду по посыпанной песком дорожке. С достоинством ли держу осанку. Прилично ли помахиваю веером. Ага! Вот начался тест на умение вести светскую беседу.
- Любите ли вы розы, милочка?
- Нет, Ваше Величество.
- Почему?
Почему????? Хороший вопрос. Величество, а ты хоть раз поливала сама свои розы? Ты таскала воду из колодца в углу сада, ночью, пока еще темно? Ты знешь, как веревка деревянной бадьи режет руку? Как расплескивается вода на босые ноги, обутые лишь в деревянные сабо? И как после того растирается нежная кожа? Потому что кожа у меня все же нежная, пусть я и всего лишь дочка королевского лесничего. Нет, наверняка не знаешь. Тогда о чем мы будем с тобой говорить?
- Я предпочитаю левкои, Ваше Величество.
- Левкои? Впрочем, они милы.
Еще бы, твое Величество.
- А любите ли Вы моего сына?
Вот это удар ниже пояса. Я даже остановилась. Что тебе ответить, Величество? Я не знаю. Я еще не успела понять. Я знаю лишь, что таяла в его руках, и мурашки по коже топали так, что я боялась - грохот их подкованных башмаков услышит весь Лувр. Луи рыжий и веселый. У него длинные уши, большие руки, и ноги, совсем не похожие на ноги наследного принца. Он пахнет яблоками. Он - мой. Теперь уже - мой. Ты это понимаешь, матушка?
- Ваше Величество, я преисполнена счастьем от того, что принц Луи соизволил обратить на меня свое венценосное внимание.
- Вы весьма благоразумны, милочка... - и тут громкое "ха-ха!!!" из недр королевской спальни. Оттуда, где остались Луи и его отец.
- Мерял?? Туфельку?? Всем подряд?? - хохотал Его Величество король Филипп, - ну, насмотрелся ножек!! В чулочках?? Ах, проказник!! И что?? Никому не подошла??
- На удивление! Только ей!! - хрипловатый хохоток моего мужа. - Пришлось жениться!!
- Так-таки и пришлось?
- Ну, я же человек слова, отец. Если бы не это пари...
- С графенком?
- С молодым графом де Муи, отец! Какой он графенок...
- А какой он граф? Подставка для шляпы с перьями...
Муж мой опять расхохотался, рассмеялся и король, улыбнулась и королева - ехидно так, и поглядывает на меня искоса... что, мол, я скажу?
А я ничего не говорила. Я считала до десяти.
Раз - мне годик. Умерла моя матушка. Мне все равно. Я - кукла в пеленках.
Два - мне два. Руки Анеты. Ее саму не помню, а вот руки - мягкие, нежные - помню.
Три. Три года. День рождения. Кукла в подарок - большая, нарядная и ... страшная. Я долго плакала...
Четыре. Отец подарил мне лисенка. Через полгода малыш заболел, и его убили на моих глазах. Четыре. Четыре удара шпагой для такого маленького тельца - это чересчур.
Пять. Первое "взрослое" платье.
Шесть. Отец учит меня читать, я плохо соображаю, меня в первый раз шлепнули ремнем. Смертельная обида и планы, как я убъю отца, когда вырасту. Анета. Она рядом, утирает мне слезы, и таки помогает выучить эти буквы...
Семь! Небывалый урожай яблок в королевстве!! Объелась их на всю оставшуюся жизнь.
Восемь. Надо же... оказывается, мальчишки могут быть красивыми... а мой кузен Матье - самый красивый...он почти взрослый, ему пятнадцать, а я - малявка, но он все равно самый красивый!
Восемь. Очень снежная зима. Лед сковал королевство. Матье исполнилось шестнадцать. Почти исполнилось. Под самый сочельник он дрался на дуэли с соседом, таким же мальчишкой, и был убит.
Девять. Мне девять. Не может быть. Я такая старая....