Достигнув Голконды, как и было обещано, через пять дней, "Неуловимый" завис на ее орбите.
По словам Стерн, в период расцвета человеческая колония на Голконде достигала двадцати миллионов человек, и представляла собой несколько городов-государств, контролировавших горнодобывающие шахты. Города воевали друг с другом, но без особых зверств, загрязняли окружающую среду, но в меру, время от времени случались политические перевороты, революции, экономические кризисы, но все это не мешало населению расти - в общем, бурлила обычная человеческая жизнь. Цивилизация достигла уровня примерно середины земного двадцатого века: электричество и телевидение уже появились, а интернет и ядерное оружие - еще нет. Военные сумели вывести на орбиту несколько спутников, но человека в космос еще не запустили. Потом что-то пошло не так, и началось нашествие зомби. Меньше чем за год человеческая цивилизация схлопнулась.
Как писал Сунь Цзы в своем "Искусстве Войны": "кто знает местность - получит полную победу". Пульхр полностью разделял его точку зрения, хотя местами и недоумевал, почему китайцев, таких тонких и глубоких теоретиков войны, до недавнего времени побеждали и завоевывали все, кому не лень. Тем не менее для начала капитан велел "Джо" просканировать местность вокруг шахты в радиусе ста километров, и отправил несколько разведгрупп выяснить обстановку на месте. В целях безопасности разведчики действовали только в светлое время дня и в абордажных костюмах.
В результате всех этих мероприятний выяснилось следующее: воздух на планете вполне подходил для дыхания; опасные возбудители и радиационное загрязнение отсутствовали. Тем не менее, людей на планете в данный момент или не осталось, или они ушли в глубокое подполье. По крайней мере, ночная сторона Голконды, как ее ни крути, всегда была погружена в мертвую темноту. Шахта, ради которой они прилетели, располагалась на высушенной равнине, которая с трех сторон была окружена горами, а четвертой полого скатывалась к океану. Местный океан, кстати, был пресноводным - верный признак недавнего терраформирования планеты. Ветер гнал с океана караваны тяжелых туч, которые, как сквозь гребень, продирались через скалы, частью изливаясь на склоны, частью прорываясь дальше на запад, в густые леса по ту сторону гряды.
Вокруг входа в шахту располагалось несколько зданий явно промышленного назначения; в полутора километрах имелся заброшенный населенный пункт. Шахта была обитаема: по ночам из нее выбирались человекообразные существа. Судя по показаниям тепловизора, температура тел этих существ была порядка двадцати девяти-тридцати градусов Цельсия - человек с такой низкой температурой умер бы в течение нескольких часов.
У шахты было богатое прошлое: в радиусе ста километрах имелись следы нескольких крушений космических кораблей. Более того, в четырех километрах от шахты стояло небольшое космическое судно, на вид совершенно целое, но обесточенное, с открытым пассажирским шлюзом и без признаков экипажа.
Крушения очень заинтересовали капитана. Он лично слетал к самому свежему из них, прихватив с собой Бенуа и нескольких наемников, вооруженных, кроме всего прочего, лопатами.
В Солнечной системе существовала неписанная иерархия названий космических судов. Крейсерам и авиаматкам присваливались перворанговые имена выдающихся правителей и знаменитых героев: "Королева Виктория", "Ши Хуанди", "Геркулес" и прочее в том же духе. Одним из самых удачных примеров, с которым однажды столкнулся (в буквальном смысле) Пульхр, был крейсер Мезальянса "Александр Пушкин". Это имя удивительно шло полукилометровому куску титана, сверкавшему стальной щетиной всех возможных калибров. Корабли помельче носили имена попроще. В основании пищевой пирамиды находились всякие космические баржи, буксиры, паромы, которые обычно называли в честь хоккеистов, политруков-песенников, мелких партийных падальщиков и прочей местночтимой фауны.
Пираты и каперы никаких правил и иерархии не признавали, и обожали давать своим ладьям устрашающе высокопарные названия, которые больше подошли бы музыкальным группам тяжелых направлений. Как-то Пульхр участвовал в плановой зачистке Пояса Астероидов от пиратов, и вдоволь насмотрелся на всяких "Псов Ада", "Сынов Анархии", "Всадников Апокалипсиса" и прочую пафосную дребедень, на которую романтики большой дороги западают даже больше, чем на клепанную кожу. На физическом уровне это были унылые переделки гражданских судов, представляющие опасность только для таких же лоханей. "Всадники Апокалипсиса", кстати, реально были судном с командой из четырех человек и самодельной торпедой. Столкнувшись бортом к борту с "Неуловимым" всадники как-то сразу забыли про апокалипсис и даже не вступая в переговоры выкинули белый флаг. Что и спасло им жизнь. Полевой суд такую покладистость оценил, и трех всадников приговорил к десятилетнему корпоративному рабству - небывало легкое наказание для пиратов. Четвертый вообще отделался сотней плетей условно: когда группа захвата выводила пиратов из родного корабля, он шел первым и раньше остальных успел заключить договор со следствием.
Так вот, в результате раскопок выяснилось, что упавшее судно, если верить надписи на плохо сохранившейся корме, называлось "Космическая Гиена". Оно было сбито, предположительно, ракетой и пыталось приземлиться. Возможностей корабля или умения пилота, а скорее всего, и того и другого, оказалось недостаточными. Судно пропахало брюхом тормозную борозду длиной двести метров, попутно разваливаясь на куски. Крушение произошло около трех месяцев назад, никаких останков экипажа обнаружить не удалось. Черный ящик даже не искали - не будут же пираты сами на себя собирать вещественные доказательства. "Джо" пробил по своим базам серийные номера, сохранившиеся на узлах двигателя, и выяснил, что в предыдущей жизни это был мирный дальнобой Мезальянса "Валентина Терешкова", бесследно пропавший вместе со всей командой двадцать семь лет назад.
Второй корабль, тот, что стоял пустой, тоже оказался земным судном. По характерной компановке "Джо" опознал пассажирский шаттл образца начала еще прошлого века. Пираты улучшили оригинальную конструкцию, кое-как прикрутив две хилые лазерные пушки системы Бердана, которые успели устареть уже к началу Первой Космической войны. Две "берданки" показалась пиратам достаточным основанием, чтобы назвать свою развалюху "Звездой Смерти".
На рассвете следующего дня невдалеке от "Звезды Смерти" приземлился один из шаттлов "Неуловимого". Когда облако рыжей пыли, поднятое при посадке, улеглось, на крыше шаттла открылся шлюзовой люк. Два разведовательных дрона радостно выпорхнули на волю и принялись кружить друг напротив друга, по спирали набирая высоту и увеличивая радиус полета. Затем из люка тяжеловато, как переевший дракон, выбрался боевой дрон с пулеметом наперевес. Одновременно с этим в недрах шаттла надрывно загудело, и нижняя часть кормы начала опускаться, образуя пандус. Из темноты грузового отделения выкатил, упруго покачиваясь на цельнолитых шинах, бронетранспортер.
Шаттл с тем же гудящим усилием подобрал трап-рампу обратно. Боевой дрон завис над бронетранспортером и оба направились к "Звезде". По пути на крыше бронетранспортера начал рости горб, который постепенно оформился в пулеметную башню, а из нее, в свою очередь, высунулось спаренное пулеметное жало.
Метрах в двадцати от открытого шлюза "Звезды" бронетранспортер остановился. Боевой дрон завис и внутри него лязгнуло, словно от голода. Эхом лязгнуло в бронетранспортере. Дверь на корме с усилием раскрылась и тяжело ударилась о борт. Из десантного отделения поочередно спрыгнули на песок четверо: трое наемников, вооруженных штурмовыми винтовками, и инженер Сикорский, которого можно было отличить по ранцу с инструментами на спине. Через плечо у него на ремне висел пистолет-пулемет, под мышкой он держал робота-разведчика.
Все четверо были одеты в форменные абордажные скафандры Альянса. Когда-то на "Неуловимом" имелась целая абордажная рота, но перед отправкой на Тау Кита всех абордажников перевели на крейсеры (вероятность выживания крейсера была выше, чем у более мелких судов), а скафандры, изящно пожонглировав документами, Пульхр сумел оставить у себя в закромах, справедливо рассудив, что в скором пиратском будущем они могут оказаться нелишними.
Абордажный скафандр был мало похож на космический, и напоминал нечто среднее между костюмом мотогонщика и рыцарскими доспехами эпохи Стимпанка. Пульхр плохо знал историю Средневековья, но вроде бы был там такой период, когда паровой двигатель уже изобрели, а порох еще нет.
Технически абордажный скафандр представлял собой герметический костюм из двойной армоткани, усиленный накладками из бронепластика. Он сносно защищал от огнестрела, холодного оружия, а так же от светошумовых и бактериологических боеприпасов. Вещь небесполезная, особенно когда у любого пирата может оказаться запазухой граната с бактериями, способными за пару часов переработать мозг человека в вонючую слизь, сочащуюся из ушей и носа. К сожалению, против обычной гранаты или куммулятивного оружия такой скафандр помогал только паталогоанатомам: по крайней мере не нужно собирать то, что осталось от человека по кусочкам, все сохранялось в одной упаковке.
Штурмовая группа тем временем приблизилась к шлюзу. Штурмовики взяли дверь на прицел. Сикорский поставил робота-разведчика на песок. Внешне робот выглядил как полуметровый жук с бронированным надкрыльями, шестью лапками (еще две запасных были спрятаны в пузико) и двенадцатью грустными глазками-камерами на гибких антенках, длину и изгиб которых Жук мог менять по мере надобности. Интеллект в сто двадцать единиц позволял ему действовать автономно и не тратить драгоценные доли секунды на передачу сигнала туда-обратно. Как и положено разведчику, Жук был проворен, находчив и чрезвычайно пуглив.
- Дверь шлюза наполовину открыта, - доложил по общей связи Сикорский. - Следов взлома нет.
- Запускайте Жука, - велел Пульхр.
Он наблюдал за происходящим на экране в командном отделении бронетранспортера вместе с Чеховым и Бенуа. Инженер показал Жуку на дверь. Робот недоверчиво уставился на щель шлюза. Физически чувствовалось, как ему туда не хочется. Вдобавок ко всему, Жук, несмотря на способность ночного зрения, очень боялся темноты. Он жалобно оглянулся несколькими глазами на Сикорского, как бы спрашивая: "Неужели это так необходимо? Может быть, есть другой способ?". Вместо ответа инженер нетерпеливо пнул его в то место, где у настоящих жуков находится пигидий.
Жук грустно свистнул, мол, понял-понял, иду. Вжимая брюшко в песок, он подкрался к шлюзовой двери сбоку. Потом выбрал один глаз - видимо, самый ненужный, - вытянул антену на максимальную длину, сунул глаз в щель и мгновенно отдернул назад. Проанализировал увиденное. Во второй заход задержал глаз подольше. Снова задумался. Пошевелил вибриссами, считывая колебания почвы и воздуха. Для бинокулярности засунул сразу пару глаз, поводил в темноте антенками. Наконец решился. Он еще раз тоскливо оглянулся, словно прощаясь с этим миром навсегда, и юркнул в темноту. Неизвестно, чем он там занимался, но через несколько минут Сикорский, бывший с ним на связи, доложил:
- Шлюз пуст, признаков жизни нет, дверь из шлюза во внутренние помещения приоткрыта. На полу и стенах присутствуют следы крови.
- Идем дальше, - велел капитан.
Тяжелый дрон с трудом протиснулся в щель. Через минуту Сикорский доложил:
- Жук в помещении за шлюзом. Признаков жизни нет. Справа дверь, тоже наполовину открыта. Прямо - лестница наверх. На полу и стенах - следы крови.
- Штурмовая группа входит в шлюз.
Бойцы включили фонари на шлемах и по одному скрылись в темноте. Из бронетраспортера вылез Чехов и еще семеро наемников. Чехов разбил наемников на две группы, которые тоже отправились прочесывать "Звезду".
Когда осмотр корабля был закончен, солнце стояло в зените. Везде было одно и тоже: пусто, признаков жизни нет, зато повсюду следы крови.
Пульхр с Бенуа выбрались наружу. Бенуа захлопнул дверь бронетранспортера и махнул водителю рукой. Бронетранспортер сделал широкий разворот и, оставляя за собой клубящийся ржавый шлейф, отправился к шаттлу забирать остальных.
Пульхр принялся распоряжаться по общей связи:
- Сикорский, поднимайся наверх, в машинное отделение, попробуй запустить электричество и систему жизнеобеспечения. Бенуа - пробы на токсины, радиацию и возбудители. Чехов, поставь двух, нет, четырех бойцов у шлюза. Операторы разведдронов - патрулировать местность. Боевой дрон охраняет бронетранспортер.
Пульхр зажег фонарь на шлеме, настроил его на максимальное рассеивание, прошел шлюз и оказался в небольшой помещении с несколькими дверями и хлипкой на вид лестницей из штампованного алюминия. Отовсюду из стен торчали трубы с разноцветными вентилями и задвижками, от которых в свете фонаря заелозили зловещие тени. Пульхр повернул направо, и пошел по командной палубе, попутно заглядывая в каждое помещение и пытаясь угадать, что там было раньше.
Первым ему попалось помещение с торчащими из стен узкими трехэтажными полками. "Морг?" - удивился Пульхр, но тут же понял, что это кубрик со спальными полками, а ассоциация с моргом возникла из-за того, что полки были совершенно пустыми: ни одеял, ни подушек, ни постельного белья.
Дальше были два смежных помещения, соединенных между собой дверью и квадратным окном. В одном, меньшем по размерам была глубокая квадратная раковина и разделочный стол. Ясно: камбуз и кают-компания. И опять никаких вещей, мебели или посуды, оставлено только то, что не пролезет в двери или прикручено к полу и стенам.
После кают-компании Пульхр очутился в длиной каюте неясного назначения. В качестве подсказки из стены торчал огрызок высоковольтного кабеля кабеля. Сразу за ней - помещение клиновидной формы с выступом-панелью по всему периметру стен, вероятнее всего - мостик. Ну вот и вся палуба.
Было так тесно, низко и узко, что Пульхр все время непроизвольно пригибал голову. С некоторым удивлением Пульхр поймал себя на том, что эта теснота и торчащие повсюду трубы с задвижками будили в нем какую-то смутно-приятную ностальгию, словно он забыл что-то приятное, но вот-вот вспомнит забытое. Пульхр прислушался к себе, и понял в чем дело: "Звезда Смерти" напоминала ему подводную лодку, на которой он давным-давно, еще кадетом, проходил летнюю практику. Такая же была теснота. Вдобавок на подлодке было запрещено свободное перемещение, и Пульхр три месяца почти безвылазно провел в своем отсеке, который от переборки до переборки был не длиннее пятнадцати метров. Спал он там же, на узкой доске, висевшей на прикрепленных к потолку цепях над красно-рыжей с белой полосой торпедой, бок о бок с другой торпедой, о которую он все время во сне ударялся лбом.
Отдельные каюты на подлодке имелись только у капитана и судового врача. Капитанская каюта была так мала, что лежа он в нее целиком не помещался, выставляя в коридор свои ступни сорок пятого размера. Каюта врача одновременно являлась его кабинетом: во время осмотра пациент располагался на его койке, а сам доктор большей частью опять же находился в коридоре. Как-то у одного матроса случился аппендицит, и оперировали его в кают-компании на обеденном столе, завесив потолок простынями, чтобы конденсат не капнул в разрез.
За всю практику подлодка поднялась на поверхность только дважды, и еще однажды, не всплывая, напали на чью-то подводную арктическую базу; тогда-то Пульхр и убил своего первого покойника. Эх, молодость, молодость! Ничего хорошего на этой практике не было, но - поди ж ты! - прошедшие с тех пор четверть века окутали воспоминания уютным ностальгическим флером.
Оглядывая мостик, Пульхр заметил в углу закуток, который вел в совсем уж небольшое помещение, половину которого вдобавок занимал выступ стены. Пульхр почему-то сразу решил, что это бывшая капитанская каюта, а выступ в свое время служил кроватью. Никаких вещей, как и в остальных помещениях, не сохранилось, но, возможно, осталось кое-то, чего не видно. Когда в каюту неслышно вошел Чехов, Пульхр обстукивал стены.
- Чего ищем? - спросил Чехов.
- Эта рухлядь прилетела сюда с Земли. Значит, на ней стояла "Блоха". А значит должны были остаться как минимум три топливные капсулы на обратную дорогу. Нам бы они не помешали.
- Вряд ли что-то найдешь. Посмотри, голые стены. Даже провода оборваны.
- Капсулы должны были храниться в сейфе. Надеюсь, встроенном. Ты чего-то хотел?
- Пойдем, что покажу, - сказал Чехов.
Пульхр следом за ним поднялся по лестнице на вторую палубу. Направо был грузовой отсек с беспомощно лежащим на боку вилочным погрузчиком, налево начиналось пассажирское отделение. Чехов прошел налево, и посторонился, открывая вид. Пульхр присвистнул: такого он еще не видал, несмотря на весь свой богатый опыт. Когда-то отсек был разбит на отделения-купе, пока пираты не приспособили его под свои нужды. Теперь пассажирское отделение представлял собой два ряда камер-клеток, разделенных довольно широким коридором. Решетки были грубо сварены, судя по рифлению, из подвернувшихся под руку арматурных прутьев, и покрашены блестящим черным лаком. Со временем лак изрядно облупился - в трещины и проплешина жизнерадостно, как весеняя трава сквозь старый асфальт, пробивалась ржавчина.
- Похоже, этот корабль корабль перевозил преступников, - сказал Чехов, все еще мысливший понятиями полицейского управления.
- Это врядли. Скорее, это были работорговцы.
- Что тут делать работорговцам? - удивился Чехов. - Тут же нет людей!
- Когда пираты сюда прилетели, видимо, люди еще были. Корпорации платят три тысячи за корпоративного раба, тут легко поместится человек триста, это уже почти миллион кредитов...
Пульхр замолчал, и повернул шлем: с лестницы послышался гулкий стук шагов по алюминиевым ступеням. Кто, интересно, так топает? Обувь абордажного костюма имеет мягкую подошву для тихого перемещения, и так шуметь можно было только специально. Конечно же, в проеме появилась доктор Стерн. Значит, вторая партия с шаттла уже прибыла.
На Стерн был необычный скафандр - Пульхр никогда не видел ничего похожего: комбинезон из оливкового кожеподобного материала, который обтягивал тело Стерн как латекс, и вдобавок весь светился мягким зеленоватым светом. Выглядело это очень стильно и футуристично, но в бою от такого толку будет ноль: ни армоткани, ни бронепластика, шлем полностью прозрачный.
Стерн поглядела на уходящие в темноту и перспективу квадраты решеток, и толкнула дверь в ближайшую камеру. Ржавые петли сварливо скрипнули. Стерн вошла внутрь камеры и закрыла за собой дверь. Она взялась за прутья, взглянула на военных сквозь решетку и вдруг радостно засмеялась. В своем светящемся обтягивающем скафандре Стерн была похожа на юную наивную фею, которая сдуру приняла приглашение в застенки Инквизиции для небольшой профилактической беседы по поводу совместимости ее существования с догмами Церкви. Ее счастливый детский смех звучал настолько несовместимо с окружающей обстановкой, что у Пульхра вдоль позвоночника пронеслась стайка мурашек. "А здорова ли она?", - мелькнула отчетливая мысль.
- Что это? - спросила Стерн, подняв палец.
Пульхр вначале не понял, но тут же услышал заунывный низкий стон, словно разоспавшийся дух корабля умолял оставить его в покое. По полу пробежала мелкая дрожь. Лампы на потолке несколько раз мигнули и загорелись тусклым мертвенно-белым светом. Скафандр-светлячок на Стерн сразу потускнел, и по мере того, как лампы разогревались, его свечение сошло на нет.
Стерн осталась в пассажирском отсеке скрипеть решетками, а Пульхр с Чеховым отправились на верхнюю палубу.
Машинное отделение занимало всю верхнюю палубу целиком. Это было помещение в форме купола неправильной формы, грубо склепанного из разноразмерных металлических листов. От силовой установки двигателя к потолку уходила хитроумная передаточная композиция из огромных шестерней, валов и цепных тяг. Выглядело это так, словно конструктор всей этой красоты имел в качестве ресурсной базы только заброшенный тракторный завод, и выкручивался как мог.
Купол был основательно закопчен, повсюду валялись искореженные и разбитые детали. В полу, ближе к носу корабля, имелась двухметровая воронка с оплавленными краями. Около двигателя двое наемников охраняли пару ног, торчавших из-под силовой установки. Тут же на полу валялись инструменты. Пульхр тронул ноги носком ботинка.
- Сикорский, вылезай, - велел он.
Ноги вздрогнули, и Сикорский в несколько гусеницеподобных движений спины выбрался наружу. В одной руке он держал разводной ключ, в другом - метрометр. Бросив их к остальным инструментам, Сикорский достал из наружного кармана кусок ветоши, и принялся обтирать испачканые в солидоле руки.
- Ну как? - спросил у него Пульхр. - Можно птичку поднять на орбиту?
- Ни в коем случае. У них тут было возгорание, и двигатель теперь мертвый. Совсем. Электричество запитал через резервные аккумуляторы, на сколько их хватит - неизвестно. Вон там, - Сикорский показал на воронку в полу, - похоже стояла "Блоха", от нее, как видишь, мало что осталось. Еще у них на кой-то черт на корме стоит древний дизель, он вроде бы в рабочем состоянии, скорее всего смогу его запустить.
Эти новости капитана опечалили. Он уже прикинул, что "Звезда Смерти" вполне влезет в полезный радиус "Блохи", если ее принайтовать к "Неуловимому". А это значило, что трофей можно будет с небольшими затратами отбуксовать до Солнечной системы, а там - продать. Корабль, даже такой убогий и старый, стоил немалых денег. А деньги Пульхр любил, особенно немалые.
- Грузовой шлюз сможешь открыть?
- Вначале запущу дизель. Дай мне час-полтора.
- Хорошо, запускай дизель, налаживай жизнеобеспечение. Чехов, сгружайте оборудование с шаттла возле грузового шлюза. Это теперь наша база.
*
Пульхр лежал в бывшей капитанской каюте и пытался уснуть, лениво прокручивая в голове сделанное за день. До ночи они затаскивали обородование внутрь "Звезды", приспосабливая ее под временную базу. Трижды пришлось сгонять грузовой шаттл, чтобы доставить с "Неуловимого" все необходимое. Инженеры запустили дизель и наладили систему жизнеобеспечения. Теперь на "Звезде" можно было находиться без скафандра. Инженеры даже сумели восстановить водоснабжение. Вода, правда, текла ржавая и вонючая, но это лучше, чем ничего. По крайней мере можно было пользоваться туалетом.
Пульхр перевернулся на бок. Несмотря на усталость, сон не шел. Казалось бы, приняты все необходимые и даже местами излишние меры безопасности: шлюзы задраены, возле каждого выхода дежурит двое часовых. По периметру вокруг корабля установлены датчики движения и колебания почвы. Внутри корабль нашпигован камерами наблюдения. Один из разведдронов круглосуточно патрулирует местность. С орбиты ведет наблюдение "Джо". Внутри корабля тридцать вооруженных до зубов головорезов. Но разум упрямо отказывался покидать реальность, зная что неподалеку в темноте шахты копошаться зомби-людоеды.
Сами по себе зомби не очень-то пугали Пульхра: одной ракеты из арсенала "Неуловимого" было достаточно, чтобы навсегда закрыть шахту вместе со всем ее содержимым. Гораздо больше беспокоила неизвестность. Что у них тут случилось? Что произошло с командой было понятно по многочисленным следам крови. Но как зомби проникли внутрь? Корпус корабля повреждений не имел. Значит, зомби сумели открыть дверь в шлюз, или эту дверь зачем-то открыл экипаж. Например, кто-нибудь вышел наружу и забыл закрыть за собой дверь. Такое на пиратском корабле было вполне возможно: пиратское раздолбайство давно вошло в легенду, а искусственного интеллекта, чтобы хоть как-то уравновесить отсутствие своего, джентльмены удачи на своих кораблях как правило не держали...
Пульхр понял, что если он сейчас лично не проверит все входы на корабль, то о сне можно и не мечтать. Ну что же, пойдем, прогуляемся на сон грядущий. Он сунул ноги в ботинки, накинул куртку, застегнул ремень и поднялся на мостик, который за ненадобностью был переоборудован в командный центр.
Тут все было в порядке: мониторы на панелях вдоль стен показывали картинки с камер наблюдения и данные датчиков; за ними наблюдали двое дежурных. Одну стену целиком занимал огромный штабной походно-полевой экран. Для удобства транспортировки он был гибким, и при необходимости его можно было свернуть в рулон, как ковер. Но все равно, он весил больше центнера, а ухватится за него, из-за тесноты могли не больше двух человек одновременно, поэтому наемники, затаскивая его, прокляли все и весьма громко. Капитан вздохнул: как ему сегодня нехватало Олсен. Этот экран она бы затащила в одиночку, да и вообще с ней разгрузка заняла бы в два раза меньше времени. Но, увы, на "Неуловимом" она сейчас была нужнее.
На штабной экран было выведено изображение с дежурного разведдрона. Оператор, управлявший им, физически находился в пилотском кресле в углу мостика, а ментально парил в дроне на высоте птичьего полета.
Сразу за мостиком начинались жилые помещения. Верняя палуба для жизни не годилась: там шумел двигатель и воняло дизельным топливом. На пассажирскую палубу без крайней надобности вообще старались не соваться: кто-то успел увидеть там привидение, мертвую девочку в зеленом платье, которая плакала и тянула сквозь решетку обглоданные ручки. Так что заселена была только нижняя палуба, но и тут люди непроизвольно жались поближе друг к другу, прислушиваясь и вздрагивая от зловещих звуков, которые в обилии издавал реанимированный корабль.
Инженеры оккупировали безымянное помещение рядом с мостиком. В углу валялось два походных надувных матраца, все остальное пространство было завалено, заставлено и завешано мотками проволоки, бухтами проводов, инструментами и ящиками с оборудованием.
Доктор Стерн и Бенуа, со свойственным всем научникам размахом, вдвоем захапали камбуз и кают-компанию, где оборудовали временную лабораторию. Сейчас Бенуа храпел на матраце, отвернувшись к стене. Стерн отсутствовала.
Наемники расположились в кубрике. Спальных полок на всех не хватило, поэтому на полу ровными рядами лежали матрацы. По углам стояли составленные в пирамиды автоматы. Ящики с боеприпасами были аккуратно уложены друг на друга. Несколько бойцов, только что закончившие вахту, сидели в круг - в центре которого, видимо, подразумевался костер, - и брутально поедали консервы ножами. Остальные дисциплинированно спали.
Во всех жилых помещениях одинаково пахло бивуаком с небольшими вариациями: табаком, потом, консервами и какой-то химией, видимо, барахлила система очиски воздуха. Но из-под всех этих человеческих запахов пробивался еще один, легчайший чужеродный душок сладковатой прели. Возможно, из-за него-то капитан на самом деле не мог уснуть. Пульхр знал этот запах - так пахла старая смерть, которая осталась одна, затихла, забилась в угол, и впала в спячку, ожидая свежего корма. И вот, дождалась.
У задраеного пассажирского шлюза дежурили двое бойцов в абордажных костюмах, прервавшие свою беседу при появлении капитана. Пульхр кивнул им, поднялся на вторую палубу и наткнулся на Стерн. Она сидела одна, на ступеньках лестницы, ведущей в машинное отделение. Специально ли она это сделала или нет, но выбраное место находилось в слепой зоне камер наблюдения. Вид у Стерн был очень неприветливый.
- Не спится? - недовольно спросила она капитана тоном, по которому было понятно, что первоначальный невысказанный вопрос был: "А хрена ли ты тут бродишь?".
- Да, чего-то не могу уснуть. Что пьете?
Стерн поморщилась и неохотно достала из внутреннего кармана куртки маленький плечистый шкалик зеленого стекла.
- Угощайтесь.
Жидкости в бутылке оставалось на два экономных глотка, чем, возможно, и объяснялся мрачный вид Стерн.
- Что это?
- Ягершмайссер, ликер.
Капитан сделал осторожный глоток и закашлялся. Ягершмайссер обжег небо, проворно скатился по горлу, уютным клубочком свернулся в желудке и замурлыкал. Пульхр с уважением поглядел на этикетку: надо запомнить. Вернув шкалик, он отстегнул со своего пояса фляжку и протянул ее Стерн:
- Алыверды.
Стерн оживилась: по весу было понятно, что фляжка полная. Она торопливо, как будто боялась, что отнимут, открутила крышку и сделала два щедрых глотка. Капитан наблюдал за ее жадными движениями с брезгливой жалость: здорово же она одичала со своими туземцами. Глаза Стерн удивленно округлились:
- Это что, Хеннесси?
Капитан кивнул. Стерн уважительно подвинулась, освобождая место рядом.
- Благодарю, - сказал Пульхр, присаживаясь.
- Какие планы на завтра? - спросила Стерн.
Пока Пульхр выстраивал ответ, она сделала быстрый, но глубокий глоток, и нехотя вернула фляжку.
- Утром попробуем войти в шахту. Сегодня мы отправили туда дрон-сканер с автономным интеллектом, но сигнал пропал, а сам дрон так и не вернулся. Придется идти самим. Пойдет штурмовая группа в скафандрах. Произведем разведку боем. Попытаемся захватить пленных. Посмотрим, с чем или с кем мы имеем дело.
Пульхр приложился к фляжке и снова передал ее Стерн.
- Как вы думаете, что здесь произошло? - спросил он.
Стерн скорчила странную гримасу: опустила уголки рта вниз и выпятила нижнюю губу, отчего ее лицо приобрело презрительное выражение, как будто капитан задал очень глупый или неприличный вопрос.
- Не знаю, - ответила она. - Зомби убили всех людей.
- Это понятно. Вопрос, как они проникли на корабль?
- Заразился кто-нибудь и заразил остальных.
- Возможно, возможно. А вот еще вопрос: вы совсем не удивились, увидав решетки на пассажирской палубе. Когда вы были на этой планете в прошлый раз, вас привез корабль, похожий на этот? Может быть, даже этот самый?
- Нет, - ответила Стерн помедлив. - Не этот.
- Но похожий?
- Все пиратские корабли похожи. И все пираты работорговцы. Это очень выгодный бизнес. Что ж тут странного?
- Пираты ловили здесь людей и увозили?
Новая пауза.
- Нет, - наконец ответила Стерн. - Они привозили людей сюда.
- На продажу?
- Нет, просто выпустили.
- Как это "выпустили"? - удивился Пульхр.
- А так. Приземлились возле какого-то поселка и выгнали всех из корабля.
- А потом?
- Потом улетели.
Пульхр потрясенно глядел, как Стерн в очередной раз прикладывается к фляжке. Зачем пиратам отпускать людей? Может быть, Стерн врет?
- Вы говорили, что в прошлый раз пробыли на Голконде несколько дней. Значит, пираты не только привезли людей. Чем они еще занимались?
Стерн задумалась. Вопрос капитана ее, похоже, всерьез озадачил.
- Да я как-то не особо обращала внимание... Своих дел хватало... Много было каких-то непонятных телодвижений. Все время куда-то ездили. Они, например, привезли много ящиков с местными товарами.
- Продукты?
- Нет, в основном бытовая химия: шампуни, зубные пасты, какие-то таблетки. За всем этим приезжали местные грузовики, загружали ящики и уезжали. Еще были какие-то пластиковые бочки без опознавательных знаков. Их тоже забрали местные, причем военные.
Пока капитан переваривал услышанное, Стерн наслаждалась тишиной и коньяком. Пульхр поглядел на часы и поднялся.
- Спасибо за общение... Я пойду, продолжу обход.
Стерн сделала прощальный глоток и вернула фляжку. Пульхр поднялся на верхнюю палубу. В машинном отделении на станине силовой установки сидели двое бойцов. По их напряженным застывшим позам Пульхр догадался, что за мгновение до его появления бойцы успели спрятать карты. Потолочный люк был открыт. Пульхр махнул им рукой, мол, не обращайте на меня внимания, и полез на крышу по приваренным к стене металлическим скобам.
Как и ожидалось, на крыше сидел Чехов. Он расположился на самом носу корабля, направив бинокль в сторону шахты. В далекой темноте перемигивались красные огоньки датчиков движения. Рядом с Чеховым лежала, раскорячившись на двуноге снайперская винтовка Стрижева - у Чехова всегда была слабость к русскому оружию. Видимо, пристреливал местность в ночных условиях.
- Потуши фонарь, - недовольно сказал Чехов.
- Зачем паришься? - спросил Пульхр, присаживаясь рядом по-турецки. - У нас же дроны есть.