Остаток завтрака прошел в молчании, Фабио сосредоточенно жевал еду, по видимому, не разбираясь, что ест в даанный момент, а я потратил это время на то чтобы еше раз внимательно его рассмотреть. Это был совсем другой человек. Исчезла его всегдашняя легкая ленца, пропало без следа высокомерие "сильного мира сего", взирающего на "простых смертных", движения из плавных и протяжных стали собранными и четкими. Он явно торопился, и явно был голоден, но ел аккуратно, не уронив ни крошки на стол. На его ухе была надета гарнитура передатчика с микрофоном, из которой доносился интригующий шелест и смутные голоса, на боку явно просматривалась кобура солидного пистолета, которую он не сильно то и прятал. Он изменился так, как если бы из домашнего ленивого, сытого и наглого кота вдруг превратился в собранную, внимательную и стремительную рысь. Да, аналогия с диким зверем напрашивалась сама собой. При этом он отнюдь не выглядел загнанной жертвой, хотя и занимался чем-то явно противозаконным. Наоборот, он смотрелся хозяином положения. В этих каменных джунглях он был дома, как рысь в лесу. Таким он нравился мне гораздо больше.
Писк вызова отвлек меня от созерцания обновленного Фабио, и заставил обратиться в слух. Однако мое любопытство, которое превысило все мыслимые границы, не получило ни малейшего удовлетворения из коротких односложных ответов, которые Фабио ронял с невозмутимым выражением лица, старательно не замечая моего нетерпения, да и вообще моего присутствия.
- Да. Да. Да забрал. Да тут возникли неожиданные обстоятельства, потом объясню. Буду через полчаса. Ждите, ничего без меня не начинайте.
Он отключил связь и посмотрел на меня.
- Не обижайся, Лэйт, я все тебе расскажу, но не прямо сейчас, идет? - Он устало потер виски. Я заметил что он не тронул вина, значит ему еще требовалась ясность мысли в его неведомом и явно опасном деле. - Мне нужно смотаться по делу, да и ребята недоверчиво относятся к новеньким, надо сначала предупредить их.
Я твердо решил обиженно отмалчиваться, особенно после того, как меня назвали "обстоятельством", но Фабио выглядел уставшим, Фабио просил не обижаться, Фабио обещал все объяснить. И что и не говори - именно он сейчас предлагал мне хоть какой-то, но выход. Я смягчился.
- Хорошо, Фабио, веди меня в свою берлогу.
- Вот и умница. Тебе нужно поспать. Ты устал, а сил потребуется много. - Его тон стал мягче, таким словно он говорил с младшим братишкой, а я вдруг понял, насколько я вымотался. Все мое любопытство, все бесчисленные вопросы, роящиеся в моей голове, все мысли о том, что будет дальше померкли и отступили перед образом подушки и одеяла.
Мы вышли из кафе, и выяснилось, что он на дорогом спортивном мотоцикле.
- Поедем быстро, поэтому держись крепко. - сказал он надевая шлем, черный, с наглухо затонированным, по последней моде стеклом. Второго шлема у него не было и мне пришлось спрятать голову за его спиной, прижавшись щекой к кожаной куртке. Я почти успел задремать, не смотря на пробирающий до костей пронзительный встречный ветер и сумасшедшую скорость, с которой мы летели по вечереющему городу. Однако полет закончился так же быстро, как и начался. Мы притормозили около ничем не примечательного многоквартирного дома, и поднялись на восьмой этаж в совершенно обычном лифте. Фабио открыл дверь, пропуская меня внутрь.
- Так, я тебя закрою. Буду утром, до полудня - точно. Осматривайся, прими душ, вон та дверь. И ложись спать. Диван у меня один, так что не промахнешься. Белье в шкафу, найдешь. Все. До встречи.
И он закрыл дверь. И я услышал, как в замке поворачивается ключ.
Сил моих хватило только на то, чтобы вяло доползти до искомого дивана, рухнуть на него не раздеваясь и моментально заснуть, мысленно перенеся душ на завтрашний день.
Утро для меня началось в шесть с настойчивого детского рева за стеной, потом сосед слева включил телевизор, потом сосед справа включил воду и оглушительно сморкался минут десять. Потом молодая парочка над головой, проснувшись, продолжила предаваться плотским утехам. Короче к семи сна не осталось ни в одном глазу, поэтому я отправился на расследование жилплощади. Впрочем, расследовать было нечего. Квартирка была крошечной, из одной, заваленной книгами и дисками комнаты, маленькой кухоньки и совместного санузла. Везде было прибрано, но без особого фанатизма. В ванне на полочке сиротливо стоял шампунь и лежал бритвенный станок, холодильник был девственно пуст. Поискав, я нашел в шкафчике порошковый кофе и сахар, что меня порадовало. Я сделал себе кофе, и выпил его пока набиралась ванная.
С наслаждением помывшись, я постирал вещи, развесил их на веревки и, обмотавшись полотенцем в качестве набедренной повязки, взял первую попавшуюся книжку и сел читать.
От чтения меня отвлек странный и страшный звук - кто-то ковырялся в замке. Ковырялся явно не ключом, и с явно не благородными целями. мысли мои заметались как толпа бешенных белок. Во первых я заперт, во вторых в одном полотенце, в третьих - восьмой этаж, в четвертых....
Я на цыпочках метнулся в коридор и прижался ухом к двери. Глянуть в глазок побоялся, видел в каком-то фильме, как парень получил таким образом пулю в глаз.
- Танзини... - змеиный шепот за дверью заставил меня взвиться чуть не до потолка. - Танзини, я слышу, что ты там. Лучше открой сам.
Естественно я не собирался открывать. Я не проронил ни звука, обеими руками затыкая себе рот.
- Только дернись за пистолетом - Предупреждая мои мысли прошипел невидимый голос. - И мой снайпер снимет тебя в окно. А так у нас есть шанс поговорить. Будь умницей, открой дверь.
Голос помолчал с минуту, потом тяжело и, как мне показалось, даже горестно вздохнул и продолжил ворошить замок. В этой настойчивости было что-то невероятно пугающее, что-то сродни настойчивости насекомого, которым движет коллективный разум. Замок щелкнул, дверь начала медленно открываться. Воображение нарисовало мне что-то невероятно уродливое и насекомообразное, подходящее к его отвратительному шипению.
Я оцепенел, застыл, замер, готовый истерически заорать.
Я уже видел его, высокого, тощего, с непомерно длинными конечностями, с бледным, почти синюшным лицом, которое улыбалось отвратительной кривой усмешкой. Он тянул ко мне руки. На его шее я заметил что-то похожее на жабры. Сердце пропустило удар.
Внезапно он перестал улыбаться, раздался негромкий хлопок и меня обрызгало чем-то бело-красным, теплым и отвратительным. Фигура завалилась вперед, в квартиру, вокруг ее головы стремительно расползалось черное пятно. Сквозь внезапный звон в ушах я услышал окрик Фабио.