Кольцевая Виктория : другие произведения.

Письма в Тбилиси

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками




1.

"...Как звать тебя? Ты полу-Мнемозина, 
Полумерцанье в имени твоем, --
И странно мне по сумраку Берлина 
С полувиденьем странствовать вдвоем..." (Набоков) 


Ты мальчик на асфальте -- не по росту 
штанишки обнажают синеву. 
Равняя свой нарыв с твоей коростой, 
боюсь, скорей играю, чем живу. 
Ты девочка на шаре -- белокурый 
восходит от ладоней фимиам. 
Какой Пикассо не набедокурит, 
вышагивая мимо по кубам. 
В окно, гляди, павлиноглазка бьется -- 
покуда лампа матово горит, 
решится ль на такое сумасбродство: 
три комнаты мои -- не полторы. 

Лети же. Больно. След на крестовине 
не оставляй в ночной недобрый час. 
Еще и окон не было в помине, 
когда пыльцою сыпало из глаз. 
Когда звенела подаяньем скудным 
чужая речь на паперти страниц. 
Когда крючки ее казались чудом. 
Но я хочу ощупать дно глазниц. 

Но я хочу и пыль втянуть губами, 
чтоб семь веков скрипели на зубах. 
Расклинивая десны, прорастая 
и беспокоя кромку языка. 
Что за нужда ползти крыльцом, до края - 
у сосунка, привставшего с горшка, 
когда лежать бы, дней не различая, 
покуда время льется из рожка, 
издалека. 
Где стынет каплей млечной 
нагорный снег. "Спаси и Сохрани" 
на безымянном олове колечка -- 
не оберег, а заповедь. Одни 
псалмы имен сменяю на другие, 
и что ни угол, то обменный пункт -- 
Владивосток... Елабуга... Россия... 
как будто больше прежнего вернут -- 
на черенок иль сеянец. Робея, 
вживляю корни в пустошь немоты. 
Когда б случилось на Преображенье
узреть плоды...


2.

"...В этом городе с именем лисьим, 
заслонившим чужой горизонт..." (И.Кулишова)

Кроме сердца, всего-то что телефон, 
зуммер нескольких номеров.
Кто приучен, тот может искать резон 
от советских информбюро.

Если линия жизни скользит, смотрю,
по растрескавшейся стене, 
веришь только последнему фонарю, 
кроме первой звезды в окне. 

Ты сама говорила, а я молчу,
что начало -- 4-й век, 
как топорик заправскому палачу
и секира для неумех. 

Так легко в голове исказить черты
и увериться, что права, 
если в рваные строки влагать персты,
потому что ушли слова. 

Потому что, прикрой хоть на миг глаза -- 
не узнаешь ни стен, ни лиц.
Будто за руку кто-то всесильный взял,
чтобы вместе спускаться вниз.

Но оттуда, где нет уже ни черта, 
по окраине языка
просочись, чтоб вернее всего привстать 
на каких-нибудь полвершка.

3.

Томлюсь. Онегин. Но скорее Ленский,
табачный столбик поднеся ко рту. 
От светлых слез твоих в Борисоглебском 
к багажной сумке в аэропорту
отмерено две с лишним полуяви
и простыня льняного полусна.
"Что это было -- с нами ли? не с нами?.."
"Стишки горазды так или ина-
че..." сбыться? 
От твоих предначертаний, 
слетающих салфетками на стол, 
забытых и застиранных в кармане, 
никто, как ни старался, не ушел.

Крутые спины жарких тротуаров, 
чуть отдаются тяжестью в ногах.
И, третье распахнув окно, Варвара
над ними выпускает голубка.
Смеясь над молодыми женихами. 
Не ведая ни боли, ни греха.
А все покоя нет. В котором храме, 
в который век ей будет твердь легка... 


4.

Теперь каштаны дозревают. Два дня -- и по твоим аллеям
посыплет, будто заводная пеструшка клювом по столу 
(с блестящим ключиком на спинке и облупившейся на шее
эмалью): густо. Малер Густав замесит вязкую смолу
божественных длиннот прощанья. 
Над полированным орешком
нависнет пасмурное небо с вкрапленьем сдержанной слезы -- 
когда протянутся сквозь купол лучи, прохладны и нездешни, 
размыв а секко и а фреско до края взлетной полосы.

В левостороннее движенье подъездов, окон и кварталов
вливаясь желтым или красным, засветофорят наугад
отмашки вязов. Все напрасно, когда за "зеброй" запропала
брусчатка к Плиниеву саду и Понт, и Roma, и Царьград...


5.

А овны твои моим баранам 
рождественские костры
разложат. Свивальником Иавнана*, 
тягучий приток Куры, 
прольется нечаянно -- из расщелин
горячей тугой груди 
на наспех подрубленные фланели 
пеленок (Пусть!.. Не буди!)
Завьюжило. Выше крыше
заносит, как под крыло 
берет. Просыпанная крупа -- отрыжка
молозива -- на стекло
налипла узорами. В кои веки
случится так сладко спать.
Меж взглядом и Взглядом трепещут веки.
Меж вдохом и вдохом -- Мать.

2004...2009

*Иавнана - колыбельная


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"