Тяжелей Айвазовского моря
накатит Донбасс,
без черты побережья,
без малой утехи для глаз.
Это страшная явь
в оглушительном Русском музее,
заслонившем гулливые мелкие
волны Остзее,
где по рамам без мамы
младенчество шло муравьем.
Собирало грядущую юность
в спрессованный ком,
и грядущую зрелость лепило
по общим лекалам.
Неизбежно как смерть,
простодушно как песнь Калевалы.
Это жизнь, из которой пришлось
выбираться ползком.
По-пластунски, ночами,
теряя рассудок и кожу.
Что смогло уползти
до сих пор ни на что не похоже,
только молвить способно
свободным людским языком.