Где же мне доплыть в твою Итаку...
Степь да степь, ни весел, ни ветрил,
что бы Геродот ни говорил,
сохнет между греком и варягом -
под каким ни выдвинешься флагом,
от каких ни скроешься светил -
иночеством, иноходью, шагом.
Расскажи, как щерится Днепро,
бес на позвоночнике порогов.
То-то суетлив омывший ноги
из купели этакой народ.
Как иные переходят вброд
море - постижимо ли, ей-богу...
Все-то содроганья о тебе,
ночи для меня неразрешимы.
Бражник, притулившись к знаку Шивы,
кается в безволье и гульбе.
Где теперь покорнейшей рабе
каяться созвучьями чужими
о своем пожизненном горбе:
и во гроб бочком, и в разговор,
в перекличку зяблика с вьюрками.
Что еще присевшему на камень
уступить идущему на спор -
пол-ломтя слоеной тишины,
полновесный мякиш колебаний...
так, глядишь, на всех богатства станет
из того, что выдано взаймы.