ХРОНИКИ ПРИМАТОВ (миллион лет до полета Гагарина)
	'Возьмем, к примеру, Австралию. Кто ее осваивал? Преступники-каторжники да изгои разные'. 'А Америка? Сплошные авантюристы!' 'То-то и оно...' Из разговора, подслушанного в пивбаре 'Русская тройка'
Гиббо разбудил противный шелестящий звук. Черт, опять жалокрыл пробирался в спальню; от этих паразитов не спасает даже тонкая термосетка на окне. Теперь назойливое насекомое не даст уснуть. Гиббо замер, затаил дыхание, ожидая, пока кровосос не устроится на его широкой волосатой груди. Быстрый взмах руки - и можно полакомиться летающим деликатесом. Вновь наступила тишина. Нет, уснуть больше не удастся. Гиббо встал и подошел к окну. Приближался рассвет. Померкли, растворились звезды, только самая яркая из них, Земля, продолжала гореть тусклой искоркой. Первые солнечные лучи заскользили по оранжевым полям, разгоняя тьму и стужу марсианской ночи. Легкий ветерок зашумел в кронах лишайников, словно стряхивая с них ночное оцепенение. Иней с листьев теплыми струями пара заструился вверх, сливаясь в низкие серые облака. Гиббо задумчиво наблюдал за последней звездой, пока и она не исчезла. - Завтра. Это свершится завтра, - почти шепотом произнес он, - это будет величайший день в истории. Как и сегодняшний Совет. Отключив термосетку, чтобы морозный воздух наполнил спальню своею свежестью, Гиббо направился в кабину пескодуша. * * * Огромный, не менее двухсот локтей в длину, зал Совета Верховного Суда Марса был почти заполнен. Такое происходило только раз в год, через неделю после оглашения результатов Проверки Искренности. Тысячи младших и старших судей, глав советов всех провинций принимали сегодня решение. Уже несколько часов они поочередно подходили к невысокому постаменту в центре зала, чтобы возложить свою ветвь арнеумма - священного символа небытия. Груда ветвей росла, постепенно скрывая постамент. Она уже коснулась ног подсудимых - семейной пары Шим. В простых белых термокостюмах, обнявшись, они стояли на верху постамента и отрешенно смотрели поверх голов на высокую резную дверь в конце зала. Наконец опущена последняя ветвь. Заиграла тихая музыка, дверь растворилась, и в зал в сопровождении двенадцати Исполнителей вошел Гиббо. Облаченный в фиолетовую мантию Верховного Судьи Марса, он прошествовал в центр. Все расступались перед ним, в почтении склонив головы. Гиббо молча обошел постамент, придирчиво оценивая количество арнеумма, и, удовлетворенно кивнув, начал свою речь: - Судьи Марса приняли решение. Я, Верховный Судья Гиббо, с этим решением согласен. Мы избавим народ Марса от этих неискренних душ и их преступных хозяев. Никогда даже их призраки не смогут смущать и волновать устои нашего разума. По древней традиции, народ Марса отправляет обладателей неискренних душ по дороге забвения. Наши предки отправляли их в заполярные дали. Потом Великая Наука Марса создала эфирный движитель, и наши деды и отцы смогли отсылать преступников на небесные спутники Марса. И сегодня, с ликованием в сердце, я возвещаю о новой победе Великой Науки: эти неискренние души, эти преступники, улетят в невозвратимую глубину пространства, к другой звезде, известной нам как Земля. Гул одобрения прокатился по залу. Гиббо поднял руку, призывая к тишине, и продолжил: - Судьи Марса, возвестите своему народу! Скоро наступит время, когда даже ночная тень или призрак неискренней души не сможет потревожить сон наших сынов и дочерей, жен и воинов! Зал возликовал. Казалось, все забыли о преступниках на постаменте. Но вновь, словно по невидимой команде, наступила тишина. Верховный Судья Марса обратил свой пылающий ненавистью взгляд к обреченной паре: - Подсудимые, я обязан задать Вам последний вопрос, и ваш ответ будет последними словами, которые вы произнесете перед народом Марса. Гиббо сделал паузу и, в звенящей тишине, торжественно произнес: - Почему вы не такие как все? - Мы не знаем, - дрожащими голосами в унисон ответили Шим. * * * Законы Марса запрещали убийство. Этому священному табу тысячи лет. Лишь в архивах Великой Науки можно было отыскать описания редких случаев насильственного лишения жизни в глубокой древности. Только смерть от старости или несчастного случая уносила душу умершего в Обитель Предков, и она никогда не тревожила своих потомков. Душа же убиенного не находила себе покоя, Обитель для нее была недоступна. А уж из убийцы душа вырывалась на простор еще при жизни ее хозяина, приводя в ужас и лишая сна всех близких. И в древности целые семейные кланы отправлялись в заполярные дали из-за преступления своего сородича. Они пропадали там, а народ Марса вычеркивал их из своей памяти. Но неискренние Души! В них зарождались сомнения в Древних законах, они начинали возвышать своих хозяев над Народом Марса. Они были преступным источником неуважения к предкам, попрания тысячелетних устоев. Червь крамолы, выпущенный из неискренней души, мог поразить сотни честных и правильных. А это было хуже убийства, гораздо хуже... * * * Запасы пищи закончились за два дня до посадки. Точные расчеты Великой Науки Марса сохранили бесценные жизни преступников и при посадке. Хитроумное устройство отбросило люк. На Шимов навалился горячий воздух незнакомой планеты, их нового дома. Они выбрались из ракеты, ослепленные обжигающим солнцем. Термокостюмы мгновенно разогрели тела, пот хлынул изо всех пор, сковывая движения. Супруги с трудом сбросили бесполезную марсианскую одежду и, еле переставляя ноги, забрались в тень диковинного растения с пышной зеленной кроной. - Шима, неужели мы живы? - треснувшими от жары губами прошептал Шим. Она не ответила, лишь прижалась к мужу маленьким горячим комком. Тонкие струйками то ли слез, то ли пота стекали по щекам. Она знала, что одна во всем виновата. Это она, Шима, недостойная душа, позволила себе слишком часто думать о муже и мечтать о семейном счастье. Это ослабило ее уважение к Законам Марса, оскорбило предков. Увлечение напрасными мечтами обессилило волю и привело позору Суда, потере своего народа... После захода Солнца жара ослабла, и дышать стало намного легче. Шим обследовал окрестности и нашел растение с изогнутыми продолговатыми плодами. Под толстой желтой кожурой оказалась довольно вкусная сочная мякоть. Голод и усталость пересилили страх перед неизвестной пищей. Непривычная еда отплатила, конечно же, несварением желудка. На следующее утро, еще до рассвета, Шимы отправились на разведку уже вдвоем, и в тысяче локтей от ракеты нашли широкий стремительный ручей. С благоговейным трепетом они застыли перед водным исполином, чудо свободного потока повергло их в немой экстаз. В волшебных каплях померкли, утонули все пустыни Марса, поля пресных оранжевых лишайников, каменные, словно полумертвые, города. С дрожью в коленях, словно ожидая мгновенной кары, Шим опустился к воде и начал пить. Спустя секунду примеру мужа последовала Шима. Внезапно пронзительный крик заставил сжаться сердце и отпрянуть от ручья. Из зарослей на другом берегу выскочило несколько животных. Они с визгом и воплями начали метаться вдоль воды, указывая друг другу на Шимов. - Милый, ты видишь? Что это? - со страхом прильнула к мужу Шима. - Да, странные создания. 'Странные создания' были удивительно похожи на пришельцев с Марса. Разве что гораздо меньше ростом. И шерсть на первый взгляд казалась более густой и длинной. Животные меж тем понемногу успокоились, напились воды и уселись в траву, наблюдая за Шимами. Время от времени они набрасывались друг на друга и начиналась беспорядочная и шумная возня. - Похоже, на Земле нас ждет немало сюрпризов. - Да, милый. И мне здесь начинает нравиться. * * * Через год яркий огненный шар стремительно прочертил небо и исчез за снежными пиками гор у горизонта. Шим сразу догадался, что это была ракета с очередными изгоями, преступниками с неискренними душами. Он хотел отправиться на поиски, но Шима ждала ребенка. Путешествие пришлось отложить. А вскоре родился Маленький Шим, начались счастливые родительские заботы. Маленький Шим рос веселым, непоседливым ребенком. Он быстро освоился среди местных обитателей. Уже в три года подружился с веселыми и шустрыми животными, которых назвал 'мохнатики'. Днем, пока родители, плохо переносивший жару отсыпались в землянке, Маленький Шим пропадал у ручья, резвился в воде, соревновался с 'мохнатиками' в беге и прыжках. Еле волоча ноги он возвращался вечером домой. После ужина, засыпая, Маленький Шим из последних сил рассказывал родителям о дневных похождениям, играх и забавах со своими непоседливыми друзьями. А однажды, свернувшись калачиком на руках Шимы и закрыв глаза, он тихо прошептал: - Мама, а почему я не такой, как все? Отец и мать лишь печально улыбнулись друг другу. * * * Вечером, накануне очередного ежегодного Совета, новый Верховный Судья Марса Хроппо уютно расположился во дворе собственного дома, у небольшого, локтя три в поперечнике, озерца. До заката оставалось еще несколько минут, и водная гладь начала покрываться тонкой коркой льда. Хроппо с наслаждением поедал деликатесное жаркое из мяса южного ящера, время от времени наклоняясь вниз и отламывая холодные льдинки. Он размышлял: 'Какого черта не хватало этому Гиббо. Это же надо, не прошел проверку на искренность... В такие-то годы. Ну вот и все, господин бывший судья, послезавтра ту-ту, на Землю. - Хроппо с блаженством откусил очередной кусочек льда. - А через год Великая Наука откроет путь к Венере... Так и до Солнца доберемся'. Вскоре Хроппо с сожалением прервал трапезу. Нет, на сегодня хватит. Личное озеро, символ высшей власти Марса надо беречь. Да, и не позабыть бы завтра спросить этих идиотов: 'Почему вы не такие как все?'