"Опять я... Ну что будешь с ними делать? Чуть что - сразу я! Почему так? Не знаю. И ведь, вроде бы, все правильно сделал, а им не нравится. Нет, говорят, души в твоих поделках. А откуда ей взяться, если совсем не о том мысли? Как им объяснить - не нравится мне и все тут. Делать-то я, конечно, могу и даже очень высокого качества, а все равно. Если самому не по нраву - все одно плохо. А они приперлись! Ух, взять бы вас да посадить вместо меня!"
Илья сидел и угрюмо смотрел на своих заказчиков. Вот в чем он виноват? Да ни в чем! Ну что делать, если совсем человек дуб, тут только могила поможет. Хоть какую ему идею не преподнеси, но сколько пафоса, сколько испепеляющих взглядов - вы мне не ровня. Тьфу! Аж смотреть противно. Тем временем заказчики перешли к действиям, к активным действиям.
- Мил человек, кажется, это вы делали? - Сухой старичок показал два кованых прута, соединенных стальной прожилиной. Прутья-то не простые - витые оба. Даже приглядываясь не найдешь отличия.
- Моя работа. Не спутаешь. Дальше что? - Голос выдавал бурю эмоций, бушевавших внутри.
- Мы как вам говорили сделать? Чтобы витки были шире! А вы что наделали? Посмотрите! - Вступила в разговор пухленькая женщина.
- Уважаемые, а я сейчас заказ принесу - там и поглядим кто и чего тут наделал. - Илья лишь шевельнул плечами, разворачиваясь. Сходив в комнату, он принес несколько исписанных листов с набросками работы. - Так, сколько вы говорите должна быть ширина между витками? Пядь. Сейчас померяем.
Осторожно и бережно уложив кусок кованой изгороди на прилавок, кузнец достал деревянную полоску с насечками и приложил к одинаковым точкам на двух витках.
- Пядь. Подойдите, удостоверьтесь, чтобы потом никаких претензий не было!- Старик слеповато прищурился и скурпулезно стал вымерять каждый виток. Илья лишь ухмылялся про себя. Не найти двух разных. Как ни старайся. На совесть сделано, да вот только без души.- Ну, убедились, а теперь говорите, зачем пожаловали?
На парочку жаль было смотреть - раздосадованные своим неудачным напором, они поникли, растеряв свой боевой настрой.
- Не серчай, кузнец, мы тут с делом к тебе пришли. Да вот только не знали с какого боку подъехать. Ты ж у нас человек не простой, как никак, с железом знаешься. Вот и придумали историю с изгородью, мол, поскандалить пришли. - Старик оглянулся в поисках лавки.
- Ну, коли дело, говори, не томи, а то я в кузне заготовку оставил, немного времени у нас есть. Так что за дело? - Илья вопросительно поднял брови.
- Да вот... Понимаешь... А, ладно! Илья Фролыч, не казни, выслушай сначала. Не для себя прошу. Сына в дружину забирают, меч надобен. Во как! - Старик приставил к своему горлу ладонь. - Чтоб справный, я за ценой не постою.
- А знаешь ли ты, отец, что за такое меня в острог упрятать могут, да на всю жизнь? Князь ведь оружейников на особом счету держит. - Пришедшие не нравились кузнецу все больше. "Не из деревни, это во-первых, но кусок изгороди-то у них моей работы. Не спутать".
- Знаю, еще как знаю. Много людей до сиз пор там сидит, по воле княжьей. - В голосе старика послышалась ненависть.
- Так коли знаешь - зачем просишь?
- Не губи, кузнец, единственный сын он у меня! Остальные все девки! Надежда и опора роду, не дай прерваться! Хочешь, дочку старшую в жены бери?! - От взгляда Ильи не укрылось, как напряглась женщина. И только тут он понял - старик в точку попал. И ведь, словно, знал, паршивец, куда бить надо. Не ладилась у богатыря-кузнеца с девками. Нет, многие прихаживали, глазами стреляли, разговоры заводили, а только долго никто выдержать не мог - убегали. Отталкивало неведомое чувство от кузнеца, как будто есть жена у него, а только он сам об этом не знает. Такое женщины сразу улавливают. К кому бы не сватался Илья, в каждой семье лишь грустно вздыхали от того, что "не люб" доченьке их. Ну что за напасть? Вот от этого и души не было в изделиях кузнечных, не было полета, тонкости женской, когда мужчина о зазнобушке думу думает, да мысли о ней с железом мешает. Тут же старик подобрался, заметив как задумался кузнец. - Бери, не прогадаешь! Слово даю!
- Так чего ж не по обряду? МНЕ ж сватов присылать надобно! Вдруг Лада да Сварог прогневаются? - Старик и женщина переглянулись, улыбаясь. Неужели согласен?
- Тут такой случай, обрядами и поступиться можно, так что, кузнец, выкуешь меч сыну? - В раз изменившимся голосом выпалил старик.
- Слово даю, но и ты свое сдержи, отец. Сватов жду к концу месяца. Не пугйтесь только - ни отца ни матери нет, сирота я. - Илья пытался скрыть свою радость.
- Жди. - Последовал громоглансый ответ.
Дверь лавки хлопнула напоследок. Илья задумчиво присел на дубовый чурбан, подперев голову рукой.
"Дааа, не должны Боги прогневаться - семью ж создаю. Эх, только б хозяйственная была, да не страшилище. Да полюбилась бы. Да какое там! Тридцать годков уже, возраст не отроческий, у других давно уж детей полон дом, а я все бобылем хожу". Так и просидел он до поздней ночи, думая о суженой своей, про работу совсем позабыв.
Из-под молота летели искры. Тяжелая мужская рука, увитая жгутами мышц и жил, сжимала такой же тяжелый молот, которым охаживала уже в сотый раз проковываемую полосу металла. Кузнец сначала подобрал самые лучшие железные пруты, да так, что часть из них была прочной, но не гибкой, а вторая гибкой и поразительно хрупкой. Свернул из них стальной веник, нагрел его, а потом стал выглаживать на наковальне. Потом снова нагрел и проковал, потом снова. Вот уже и рассвет за окном, а конца работе не видно. "Оружие создать - это не серп или косу поправить! Тут дело совсем другое. И требы Сварогу с Перуном поднести надо, и попоститься, да в баньке вымыться, чтобы чистым клинок получился". Третий день и вторую ночь работал кузнец, не покладая рук. "Меч на загляденье выйдет!" Из-под молота летели искры...
Отсыпаться после такой работы целый день надо, а то и больше. В баню нельзя, только после того, как поспишь, как перемелются в тебе порывы воинственные, как успокоится сердце... Попарившись в бане, Илья набросил на плечи чистую льняную рубаху да пошел кафтан надевать, лучший - сваты сегодня приедут!
После полудня вся деревня собралась у избы кузнеца. Не видал он таких сватов еще - на десяти тройках прикатили, на дугах ленты, с шутками, с прибаутками, сладостей да угощенья разного навезли. Хоть и не поскупился Илья на угощеия, заказл в городе целую подводу снеди, а все одно его перещеголяли.
Увидели жители, кто к отшельнику в гости пожаловал - мигом собрались. Такое ж дело! Это ж надо, не парень к девке сватов прислал, а она к нему! Царевна, видать! Да кто ж за него пойдет, коли ни одна девка, какя б ни была, и года рядом прожить не может? Смеялись по началу, а потом как увидели какие подарки ему поднесли - у всех челюсти поотваливались - меха соболиные, золото червонное, брони кольчужные! Посмотрел Илья на все это, нахмурился, да ни слова не проронил и глазами не повел в сторону богатств.
Тут и старик к нему подошел:
- Ну что, Илья, выковал меч? Али не готов еще? - И улыбается так, весело.
- Сделал все, как договаривались. За кого ж меня держишь, коли так спрашиваешь?
- Прости старика, не удержался. Не отделаться тут обрядами. По обряду же как - ты сватов посылать должен, да случай особый. Готов ли суженую увидеть?
- Уже?! Так ведь не готов я... - Залепетал кузнец.
- Готов не готов - поздно, день вам на знакомство, завтра свадьба! Я пока пойду, сватов по деревне устрою.
Илья только и стоял, разевая рот. Что-то внутри говорило - старика ослушаться нельзя. Вот и еще одна тройка прикатила, а там.... Словно солнце сошло на землю - стройная, но крепкая и лицо такое женственное, живое, кожа белая, будто из кости слоновой, да веет от нее Силой, женской Силой, которая любого сильнее. Одно слово - царевна. Как идет - словно лебедь по озеру плывет, глаза же - темнее омутов речных...
- Здравствуй, Илья. Ну как, ладна ли невеста твоя? - Девушка повернулась кругом, давая рассмотреть себя, а кузнец и слова вымолвить не мог - на сердце тяжко сделалось, как ее увидел. - Что молчишь, али не нравлюсь? - Игриво поднятые брови добили заходящееся сердце.
- И ты здравствуй...
- Жива.
- И ты здравствуй, Жива. - Илья так и стоял, не в силах сделать и шагу.
- Что ж ты у меня такой несмелый? Отец говорил, будто богатырь, а ты на столб соляной похож больше, - прыснула в ладошку Жива.
Рассмеявшись, Илья, протянул руку да повел Живу к реке, хозяйство свое показывать. Изба то в деревне была, а кузня с лавкой у реки стояли. Да и земли с огородами лучшие, в пойме-то, как хозяйке будущей не показать?
За столом вся деревня сидела, свадьбу праздновали, песни пели, плясали - жениха да невесту славили. Пара не загляденье вышла - кузнец-богатырь и красавица, каких поискать. А сидят как, словно свет от них исходит, а под лавкой его ладонь ее руку держит, отпустить не в силах. Долго еще о той свадьбе в народе судачили, мол, и у князя такой не бывало!
Старик полюбовался на молодых, протянул руку полноватой женщине, а потом притянул к себе. Мгновение и обернулись оба, не узнаешь - мужчина с огненно-рыжей бородой, в доспехах и глазами, огня полными. Женщина же в сарафане тканом, домашнем, голову положила к нему на плечо, улыбаясь, и сразу теплее сделалось на земле, ветерок подул нежный, ромашки с васильками вытянулись.
- Ну как, Сварог, не жалеешь? За того ли Живушку отдали?
- Не жалею, Ладушка, тот он. Вижу я его, не даст он в обиду дочь нашу, коли меч такой выковал. - Из воздуха соткался клинок, по которому змеился искристый след багровых сполохов. - Не даст...