Карпов Андрей Владимирович : другие произведения.

Бедный Принц

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Последнее дыхание романтики в устах дряхлеющего автора

   БЕДНЫЙ ПРИНЦ
   (разговоры абсурдистского толка)
  
   пиеса в 4-х действиях.
  
   Действие 1-е
  
   Действующие лица:
  
   Ворон - разбойник, как говорится, с большой дороги, хорошо известный в своих кругах и еще шире. Довольно молод. Заядлый пессимист. Повадки хищные, голос грубый.
  
   Глашатай - вернее, Королевский Глашатай - прохиндей предпенсионного возраста.
  
   Принц - молодой человек бледного вида. Сразу видно, что - Принц.
  
   Старик - если судить по бороде, седой и огромной. Впрочем, бороду можно и наклеить.
  
   Недействующие лица: хозяин трактира, посетители, может быть, кто-нибудь еще.
  
   Место действия: Мрачное, темное помещение. В дальнем углу стойка. За стойкой возвышается хозяин. В глубине сцены копошатся посетители. На переднем плане - тяжелый дубовый стол. За столом двое: Ворон и Королевский Глашатай. Обилие пустых бутылок свидетельствует о затянувшейся трапезе.
  
   На пороге появляется Принц, он явно не в себе. Быстро оглядывается, затем спускается в зал. Похоже, он не знает, что же ему здесь все-таки надо. Дверь хлопает, Ворон оборачивается и сталкивается взглядом с Принцем, которого по сложной кривой вынесло в центр сцены.
  
   В. (Принцу): Ты-то чего здесь делаешь?
  
   П.: Я? Принцессу ищу...
  
   В.: Здесь?
  
   П. (Оглядывает помещение): Везде. Здесь - нет.
  
   ГЛ. (с трудом отрывая взгляд от стола и фокусируясь на Принце): Здесь нет.
  
   В.: А там?
  
   П.: Где?
  
   В.: Везде.
  
   П.: Тоже - нет.
  
   В.: Тяжело тебе, парень.
  
   П.: Тяжело...
  
   ГЛ.: А чего тебе, собственно, надо? Бабы у нас вроде пока не перевелись...
  
   П.: Да я же не бабу ищу, а Принцессу.
  
   ГЛ.: Это какую же?
  
  
   П. (мечтательно): Ну, это, чтобы симпатичная была. Красивая - необязательно. Симпатичная.
  
   ГЛ.: Так!
  
   П.(садится на край стола. Так же мечтательно): Чтоб умненькая...
  
   ГЛ.: Так.
  
   П.(пересаживаясь на стул. Уверенно): И чтоб скромная.
  
   ГЛ.: Ишь ты! Больно много ты хочешь. Нынче, брат, так уже не бывает, чтобы всё - в одной. Раньше, может, оно и было, да... А теперь - нет. Теперь не то, что раньше, это уж точно. Так что ты это зря. Зря растрачиваешься... Ты бы другое чего поискал, а то - Принцессу... Я вот что тебе скажу, слушай только...
   Хожу я, значит, везде хожу. Работа у меня такая. Волка ноги кормят, ну и меня тоже, ха... Ну вот, я, значит. Везде хожу, а такого не видел, чтобы и скромная, и красивая, и всё такое прочее. А я, почитай. Уже тридцать лет хожу, всё королевство исходил, уголка такого нет, где бы ноги моей не было. А пива сколько за это время выпил - страх! В каждом кабачке есть моя любимая кружка, шутка что ли! Я тебе, брат, не кто-нибудь там, а Королевский Глашатай! Ну, так вот, и говорю я тебе: брось! Брось ты эту затею, пока молод, пока сила есть, здоровье... Здоровье, брат, это, скажу я тебе, вещь! Без него - никак, не то, что без Принцессы. Без здоровья не обойдешься, а без Принцессы обойтись можно. Или ты без Принцессы не проживешь? А хотя бы и так. Выбирай, какая получше: хочешь - бери красивую, хочешь - умную, хочешь - какую хочешь. Вот только со скромностью у нас плоховато. Но, если поискать, то и скромненькую найдем. Да, найдем! В глухом углу каком, глядишь, и завалялась. А того нет, чтобы так всё сразу, это уже перебор, верь моему слову. Такая, может быть, одна на весь свет, и то давно того... В сырой земле. Не туда же тебе за ней лезть-то, хе-хе...
  
   П.: А мне другой не надо.
  
   ГЛ.: Другой! Может, у тебя выбор есть? Вот, мол, такая, а вот - совсем другая. Да они все - не такие, других-то и нет. Повывелись. О чем я тебе тут толкую?! Да ты сам мало искал, что ли? А не веришь, - вот у Ворона спроси. Эй, Ворон, скажи ты ему. Скажи. А то парень совсем себя изведет, сгибнет, жаль парня. Принц, все-таки, таких, чай, тоже не много осталось.
  
   В.: Чай! Чай-то - в стакане, да мы чая не пьём. (Принцу) Да ты с убеждениями, что ли? Ценю. Еще бы ума немного, тебя тогда хоть на золото меняй.
  
   ГЛ.: Ворон, не хорошо человеку прямо в лицо говорить, что он глуп.
  
   В.: Ну, не глуп. (Принцу) Да ты не тушуйся. Ум ведь - не главное, главное - душа у тебя есть.
  
   П.: А у кого ее нет?..
  
   В.: У меня, например... Я ее давно дьяволу заложил. Ха-ха-ха.
  
   ГЛ.: Не кощунствуй, Ворон. Какой ты не сеть из себя разбойник, а душу имеешь. Это святое. И чтобы ты тут сейчас не плёл, я ни в жизнь не поверю, что, сидя у себя в берлоге, ты и лба не перекрестишь. На людях - да, тут каждому порисоваться охота. Но внутри-то, в себе, неужели вечным блаженством не дорожишь?!
  
   В.: До себя-то я еще и не добрался. Я про других говорю. Душа! Сейчас, ты отбросил копыта, а она - в рай? Здрасьте-пожалуйста... А там ангелы поют, птички, и делать ничего не надо - ни грабить, ни убивать кого, и так сыт. Хорошо! Добрая сказка, жалко не для меня писана. Да я не про эту душу, старик!
  
   ГЛ.: Ага, не про эту... Только я что-то не слышал, будто в человеке какая другая душа есть.
  
   В.: В тебе и нет. А в нём - есть. Это она, душа эта, любовь ищет, ты-то, небось, не искал?!
  
   ГЛ.: Как не искать, все мы в своё время ищем, да не всё найти можно. Деньги найти можно, славу найти можно, жену хорошую и ту найти можно...
  
   П.: А счастье?
  
   В.: А счастье - нет!
  
   ГЛ.: Это ты зря. (Принцу) Счастье, брат, оно разное бывает. У кого - в деньгах...
  
   В.: Это у кого денег нет...
  
   ГЛ.: У кого - в славе...
  
   В.: Еще проклянешь такое.
  
   ГЛ.: У кого - семейное счастье...
  
   В.: Ну это и счастьем назвать нельзя. Так себе - счастьице.
  
   ГЛ. (Ворону): Что же тебе надо?
  
   В.: Я и сам толком не знаю. Знал бы, сидел бы я тут с вами, как же!..
  
   ГЛ.: А то что же, конечно, сидел. Что же тебе еще делать, когда деньги есть?
  
   В.: Ничего ты и не понял. Знал бы я, где счастье моё, давно счастливым был.
  
   П.: Я вот знаю, а толку что?
  
   В.: Тяжелое ты себе счастье выбрал. Несбыточное.
  
   ГЛ.: Во, а я про что!
  
   В.: Ты - не знаю, да я не про то. Я про любовь толкую. Штука больно хитрая. Пока далеко, кажется чудом великим, и слаще счастья любовного вроде и нет ничего. А как достигнешь, поймаешь за хвост да рассмотришь внимательно - так никакого счастья и нет. Наоборот, одно несчастье, обман какой-то, и чего-то еще хочется. А коли вовремя не понял, так совсем дураком обернешься - под каблук попадешь, а он у любой - острее некуда. И будешь как на вертеле над огнем вертеться - ей удовольствие, а тебе - мука. Думай!
  
   П.: Думал уже.
  
   В.: И?
  
   П.: Плохо мне. И так ума немного, верно, а то и последнего лишусь.
  
   ГЛ.: Что еще за беда такая?
  
   П.: Одиночество. Прихожу домой - большой такой замок, пустой и гулкий, ужасно гулкий. Зала там есть одна - большая, так я пройду её всю, забьюсь в самый дальний угол, разожгу камин. Вокруг темно, и только пятно света на полу. И тоска. Как зверь какой-то подходит со стороны темноты и смотрит. Желтые такие зрачки, и огонек в них прыгает. И сил никаких моих нет смотреть в них, отводишь взгляд на огонь. И ждешь, а он потихоньку гаснет. Остаются только красные угли, но и они темнеют. И вот уже совсем темно. И странный зверь подходит близко-близко, я чувствую его дыхание. Он смотрит в упор, и уже не отвести глаз... А потом он прыгает. В душу. Мягкий такой толчок, и сердце как будто останавливается. А потом начинает биться часто-часто, и ты не можешь вздохнуть, словно воздуха не хватает. Спасение - выбежать прочь из замка, в ночь, под звезды, и попробовать отдышаться, а нет - загнать себя куда-нибудь, где еще теплится жизнь, где есть люди. И за стаканом вина, за разговором, бессвязным и сонным, чувствуешь, что зверь все-таки уходит. А уходит он, не спеша, огрызаясь. Сначала куда-то в сторону, ты его уже не можешь ощутить, но знаешь, что он еще здесь. А потом - совсем. Ты умиротворенно вздыхаешь, и теперь можно заснуть. Через некоторое время трактирщик будит тебя. Выходишь на улицу - светает. И с робким восторгом понимаешь, что еще один день - твой. Ты его вполне можешь осилить. Но также ты хорошо знаешь. Что ближе к вечеру покажется зверь и выставит клыки, и опять придется прятаться от его завораживающего взгляда.
  
   В.: И давно это с тобой?
  
   П.: Порядком. Кажется, что всю жизнь уже я бегаю от него.
   В.: Женись...
  
   П.: Я и хочу, но не просто это, однако.
  
   ГЛ.: Да что тут сложного? Девок - вон сколько, хочешь - сосватаю? Мне это - раз плюнуть, выбирай - любая твоя, долго ли умеючи.
  
   П.: Я Принцессу хочу...
  
   ГЛ.: Это чтоб и умная, и скромная, и красивая?
  
   П.: Ну да.
  
   ГЛ.: А-а...
  
   В.: Ну ты, парень, даёшь! Того и гляди с тоски загнешься, а коли не загнешься, так рехнешься, это уж точно, а всё кочевряжишься... Уважаю! Правильно! Если и брать, то уж по большому счету. Выигрывать, так всё сразу. А какова ставка, такова и цена...
  
   ГЛ.: Цена-то больно того, высокая... А выигрыш - будет ли когда, это еще бабушка надвое сказала.
  
   В. Тебе не понять, старик! Это - душа. Больная, а всё равно - душа.
  
   ГЛ.: Ага, только душит она его что-то.
  
   Ст. (подходит): У каждого свой путь. Под какой звездой родился, та и ведёт.
  
   В. (Старику): А ты иди своим путём, не задерживайся. Тут и без тебя умников в достатке.
  
   Ст.: А ты не гони меня, Ворон, не гони. Бранью истины не достигнешь. Рассуди лучше. Вы вот сидите, головы ломаете. А зачем? Всё наперёд известно. Спросите меня. И я скажу, что будет. Подскажу, как избежать плохого и найти лучшее.
  
   В.: Не верю я тебе. Ты словом промышляешь. Тебе соврать, как собаке залаять.
  
   Ст.: Не хочешь - не верь. А другим уши не затыкай!
  
   В.: А что же ты мне рот затыкаешь? Я тебе прямо скажу: не наводи тень на плетень. Не мути парню душу. Он тебя наслушается и надеяться на что-то начнёт. А ему надеяться не на что.
  
   Ст.: Надежда - уже сама по себе благо. Надежда - залог рассудка. Пусть ищет. Если ищет - найти думает. А если думает, глядишь, и додумается до нужных вещей.
  
   П.: А если мне счастье нужно? Разве до счастья можно додуматься?
  
   В.: Счастье можно выдумать. Только выдуманное счастье долго не живет.
  
   Ст.: Можно додуматься до того, что ты уже счастлив.
  
   П.: Это как?
  
   Ст.: Открой в себе покой. Не спеши. Не суетись. Внимай голосу звёзд. Они говорят, что всё уже было. Всё повторяется. Всё сменяет друг друга. Мир вращается, как колесо. И ты в центре этого бега по кругу. Ты неизменен. Неизменно только то, что в центре. То, что не двигается. Вот она - полнота бытия! Вот он - полный покой! Кто осознал это, тот - счастлив.
  
   П.: Покой вместо счастья...
  
   В.: Что, невкусно? Мертвечиной запахло, точно с кладбища ветерок. Ну не кладбище, так гарь лесная. (Старику) Душа-то выгореть должна для твоего счастья, отец, выгореть. Дотла. И не взрастет ничего десять лет на пепелище, вот тебе и покой.
  
   Ст.: А зачем тебе душа? Ты ее всё равно в ад понесёшь.
  
   В.: Куда понесу - Богу ли, дьяволу, - не тебе судить. И по звездам твоим этого не прочтешь. Потому как воля моя вольная в этом.
  
   Ст. (Кивает): Свобода выбора. (Перестает кивать) Только не богатство это, а проклятье. Мучиться тебе до скончания дней твоих - так ли поступить или иначе... Ни покоя, ни счастья!
  
   В.: Раскаркался. А Ворон здесь - я. Тоже мне пророк!
  
   Ст.: Что, больше и сказать нечего?
  
   В.: Почему же, скажу. (Поднимается и нависает над Стариком) я вот что тебе скажу, если ты, старый хрыч, сейчас же не уберешься сам, мне придется помочь тебе немного. А глаза мне мозолить нечего. Хватит! Всему свой предел есть.
  
   Ст. (уходя): Наглости и хамству человеческому - нету.
  
   ГЛ.: Однако зря ты его так, Ворон. Старый человек, все-таки. И слова говорил умные...
  
   В.(Садится): То-то ты и примолк. Непонятно стало?
  
   ГЛ.: Ну уж и не такой я болван, чтобы...
  
   В.: Ясно. Не понял ты ничего. Я тебе коротко растолкую, чего он тут проповедовал. Нужно этому старцу, чтобы все были тихие и смирные, жили бы себе по его звездам и не рыпались. Мол, так будет всем удобней. А что, ведь верно. Самая сладкая жизнь - у червяка: темно, тепло. Сыро. И спешить никуда не надо. Одна беда, если рыболов выкопает, да на крючок, да рыбе в пасть. Ну, уж такая судьба, чтобы его сожрали. А с судьбой спорить без толку. Вот чего он проповедовал, пень трухлявый.
  
   ГЛ.: А вот и нет, он добра нам хотел.
  
   В.: Добро, оно тоже разное бывает. Да и не всякий его заслуживает. Добро-то, чтоб им вот так в пространство разбрасываться. Тоже мне сеятель...
  
   П.: Посеешь добро, так и пожнешь его же.
  
   В.: Э, не скажи. Мир слишком жесток для такого с ним обращения. Смотри, парень, как бы в дураках не остаться.
  
   П.: Зато чистым из грязи выйдешь.
  
   В.: Это точно, у дурака совесть чиста. Даже если и грешит - не понимает, ему этот грех не засчитывается. Да еще и народ святым почитает. Только дураку от этого не легче, - умным-то ему все равно не стать. Так что выбирай: блаженство дурака или страдания умника.
  
   ГЛ.: Держись, браток, середины, вот мой совет.
  
   В.: Найди ее еще, золотую-то середину. Не дурак, не умник - кто это? Что-то я таких не встречал...
  
   ГЛ.: А я? Хитрость во мне есть, ничего не скажешь. Иначе-то давно бы концы отдал при моей-то работе. А что ума много - не замечал вроде.
  
   В.: Значит - дурак. Только хитрый.
  
   ГЛ.: Это еще почему?
  
   В.: Да понять кое-чего не можешь.
  
   ГЛ.: Так ведь большинство...
  
   В.: А я про что? Именно - дураков полно, чуть ли не каждый, кто жизнью доволен. А копни его довольство поглубже - там дурость-то и сидит.
  
   ГЛ.: А недовольных больше!
  
   В.: А вот тут уже надо смотреть, чем недоволен. Что жратвы нет? На то большого ума не надо. А понимает ли он, почему ее нет? Вот на поверку и получается: ткни пальцем, не ошибешься - в дурака попадешь. И, что интересно. Дураков-то как раз и можно осчастливить. Запросто. Чего им для полного счастья не хватает, жратвы? Так дай им жратвы побольше, и всех трудов. Хлеба и зрелищ! И будут они у тебя счастливенькие и довольненькие.
  
   ГЛ.: А почему бы и не быть довольненьким, если повод есть? У тебя что получается: если радоваться умеешь, так и дурак вроде. На таких условиях и я, пожалуй, на дурака соглашусь.
  
   П.(клюя носом): А умные что?
  
   В.: Страдают, бесятся, с ума сходят.
  
   ГЛ.: Дурака валяют. Зачем им тогда ум-то?
  
   В.: Думать.
  
   ГЛ.: О чем?
  
   В.: О счастье. По большому счету. Творить, мучиться. За себя и за всех.
  
   ГЛ.: Всё равно не понял. С какой стати за всех-то мучиться, по какому праву?
  
   В.: По праву умного. Умный же понимает всю мерзость этого мира. Собственную тщету и никчемность. Бесцельность жизни большинства попирающих землю. Мимолетность человеческого счастья. Как же тут не страдать и не мучиться?
  
   ГЛ.: И поэтому, чтобы избавиться от мучений, ты идешь и вытрясаешь кошельки из проезжающих через Дальнюю Пустошь.
  
   В.: Не кори. Злобы во мне много. А все от того же, от понимания.
  
   ГЛ.: Ты бы, раз уж такой понимающий выискался, доброе что-нибудь делал, чтобы не было безнадеги эдакой. Хоть в чем-то, хоть где-то чтобы стало светлей, чище. Чтобы надежда хоть в чьем-то окошке светила.
  
   В.: Что я -Господь Бог, что ли? Это его дело - звезды зажигать.
  
   ГЛ.: А тебе их гасить нравится?
  
   В.: Хватит! Я - вот он, какой есть. Изменяться не собираюсь, извиняться - тоже. Но не думай, что портить другим жизнь - для меня самое великое удовольствие. Может быть, наоборот, помочь кому - приятнее будет.
  
  
   ГЛ.: Так помоги. Хотя бы ему (показывает на уснувшего Принца). Эк парня сморило. Совсем сдвинется у себя в замке-то. Без людей и я бы волком завыл. Ожени, если сможешь.
  
   В.: Задача. Он, видишь ли, тоже кандидат в умники, ему не просто баба нужна, а чтобы с душою.
  
   ГЛ.: Красивая, скромная, умная. Помню...
  
   В.: Не то. Душа в ней должна быть - вот что главное. Тогда она и красивой, и скромной и умной покажется. Много есть, что выставляют себя такими, а копни - замуж хочется, только и всего. Вот они и подделываются.
  
   ГЛ.: Что-то тебя все в землекопы тянет. Нельзя уж как-нибудь без этого, что ли?
  
   В.: Мне-то что, не я же жениться вздумал. У меня пока сообразилка на месте. А парнишка будет копать. Идеал-то он уже себе склеил, в том-то всё и дело. Под идеал попробуй кого найди... Человека надо под рамки выискать. Чуть что не так, рамки-то и развалятся. Вот это работенка!
  
   ГЛ.: Так ведь не человека искать будешь, - женщину. Бабу. У них такое бабское свойство, сам говорил, подстраиваться. Понравится, глядишь, - причешется, иголочки поуберет, мало-помалу, а как раз и придется.
  
   В.: Женские причиндалы тут не главное. Ему друг и товарищ нужен.
  
   ГЛ.: И все-таки баба. А баба, она и есть - баба. И характер у нее бабский, и логика - женская. Так что парнишка и не поймет, что мы ему не то, что надо подсунули. То есть как раз то, что надо, но, извините, не совсем то, что ему хотелось. И выбор в таком случае есть, не сомневайся. Я даже подскажу, где искать.
  
   В.: А не проводишь ли ты туда нас, старик?
  
   Гл.: А почему бы и нет? Пошли что ли...
  
   В.: Не сейчас. Пускай поспит, что ли...
  
   ГЛ.: Э, Ворон, и ты человеком становишься.
  
   В.: Я - он и есть. Да только для тех, кто сам по себе человечен. А не раздавить ли нам еще полуштофчик греческого, пока паренек дрыхнет? А то говорили, говорили, аж глотка задеревенела. Хозяин!
  
   З а н а в е с
  
   Действие 2-е
  
  
   Действующие лица:
  
  
   Ворон - тот же, что и раньше
  
   Садовник - темная личность, плут - не плут, однако руки в мозолях.
  
   Купец - душа-человек, жаль, что купец.
  
   Генри Смайл и Мэри Снир - местные иностранцы.
  
   Недействующие лица: официанты, портье, постоянные клиенты, неблагонадежные элементы и всякий столичный сброд.
  
   Место действия: холл гостиницы, он же и ресторан. Помещение светлее и чище, чем в первом действии, но что-то общее угадывается с первого взгляда. Постоянно кто-то входит и выходит. Проносят чемоданы. Бегают официанты.
  
   На переднем плане изящный столик на четверых. За ним сидят двое - Купец и Садовник, давнишние знакомые, зашедшие перекусить. Со стороны входа с улицы в окружении носильщиков появляется экстравагантная пара - Генри Смайл и Мэри Снир. Они утомлены, что не мешает им громко разговаривать. Носильщики исчезают, а Генри и Мэри медленно двигаются в сторону столиков, увлеченно беседуя между собой.
  
   Г.: Какая непроходимая страна!
  
   М.: Нет, Генри. Это дурь в ней не проходящая.
  
   Г.: Но - дороги... Дорогая, где еще могут быть такие дороги?!
  
   М.: Дома они сидят. Вот что. Если бы им ездить было надо, они бы и дороги себе сделали.
  
   Г.: Ну да, натуральное хозяйство... Но у них же натурально ничего нет!
  
   М.: Зато разбойники есть.
  
   Г.: О! Это еще одна загадка. Что делают грабители, когда грабить нечего?
  
   М.: Они убивают.
  
   Г.: Фи, Мэри! Зачем ты так. Какой смысл убивать, если с этого иметь ничего не будешь?
  
   М.: А чтоб неповадно было.
  
   Г.: Кому?
  
   М.: Я, кажется, начала понемногу понимать эту страну. Главное - напустить побольше страха. Чтобы тебя уважали. Тогда можешь ходить гоголем, даже если за душой и нет ничего. Сила не у того, кто берет, что может. А у того, кто берет, что хочет. Поэтому никто не хочет быть богатым, каждый мечтает стать сильным, чтобы, в конечном счете, быть сытым. О, это очень сложная наука - быть сытым, делая как можно меньше для достижения этого. Кто сыт, работая, тот не умеет жить. Поэтому все согласны делать, что угодно, чтобы делать как можно меньше. Лишь бы не работать, а там хоть в потолок плевать. То-то небо у них здесь такое заплеванное. Я только одному удивляюсь: как это у них еще что-то остается, какие-то гроши, на которые они с таким азартом гуляют в этой таверне.
  
   Г.: Мэри, ты ужасно несправедлива. Лодыри и лентяи есть в каждом народе.
  
   М.: Да, вопрос только в том, сколько их скопилось на одного работающего.
  
   Г.: Ты снова преувеличиваешь. Смотри - вот за этим столиком сидят вполне приличные люди. (Купцу и Садовнику) Добрый день, джентльмены. Разрешите подсесть к вам.
  
   К.: Подсаживайся, чего уж там... (Иностранцы садятся). Нынче все подсаживаются, и - ничего. Страшного, я хочу сказать. А раньше сажали.
  
   М.: А теперь что - не сажают?
  
   Сад.: Теперь - нет. Срок вышел. Я последнюю яблоньку две недели как посадил, да всё боюсь - примется ли?...
  
   К. (с досадой): Э, да мы не про то...
  
   Г.: А Вы что, садовник, что ли будете?!
  
   Сад.: Что ли буду.
  
   М.(с сомнением): Садовник ?!
  
   Сад.: А как же! У Ее Высочества почитай уже двадцать лет как садовничаю.
   М.: Принцесса-то, значит, уже в годах...
  
   Сад.: Вот-вот, в самых что ни на есть. В подходящем, так сказать, возрасте. Не дале как вчера исполнилось.
  
   М.: Чего исполнилось?
  
   Сад.: Двадцатилетие.
  
   Г.: Так Вы у нее что, с рождения, что ли, служите?
  
   Сад.: Да так и есть, с рождения. А до того - у ее матушки еще, почитай, лет пять будет.
  
   Г.: Ну и как?
  
   Сад.: Чего?
  
   Г.: Служится...
  
   Сад.: Да ничего... Капризные они только...
  
   Г.(понимающе): Принцесса?..
  
   Сад.: Да яблони эти! Никак не скажешь заранее, примутся или как. И, вроде, все сделаешь, как надо: и в мороз укутаешь, и снежком ствол присыплешь, а по весне, глядишь, так мертвяком и стоит, без единого листика.
  
   М.(Купцу): А что, раньше - сажали?
  
   К.: Было дело, особенно, если с иностранцами стакнешься... Соглядатаев много. Было, я хочу сказать. Так, слово в стакан уронишь, оно, того и гляди, дыбой аукнется. Стрельцы вломятся, заломают, и не поглядят, что не допил.
  
   М.: А по чьему приказу?
  
   К.: Не по приказу, барышня. По уложению. Положено так, я хочу сказать.
  
   М.: А кто положил-то?
  
   К.: Знамо кто - царь.
  
   М.: А теперь что?
  
   К.: Да ничего. Вполне. Можно жить, я хочу сказать.
  
   М.: Не хватают?
  
   К.: Да как не хватать, хватают. Если не хватать, так кто ж ему, стрельцу, деньги платить будет?.. Так что хватают... Но к тому же и берут. Вот и получается по иному. Сунешь ему, стрельцу-то, он и отпустит. Да и то сказать, на царских харчах нынче не разжиреешь.
  
   М.: А царь-то что?
  
   К.: А ему нынче другое вступило. На звезды смотрит, судьбу гадает, до стрельцов ли ему? Астрологией решил заняться, совсем, видно, из ума выжил.
  
   Сад.: Тс-с. Это ты, браток, уже слишком. Такое вслух не говорят.
  
   М.: И сейчас?
  
   Сад.: А что. Барышня. И сейчас. В конце концов, это просто неуважительно - все-таки царь!
  
   К.: Да какой это царь, если ему на страну наплевать!
  
   Сад.: А кому не наплевать? Тебе, что ли? Торгуешь, знай, себе деньгу наживаешь. И немалую, небось.
  
   К.: А ты чужие-то деньги не считай!
  
   Сад.: Очень мне надо. Ты вот мне что лучше скажи. Неужто твоя торговля другим не в ущерб? Что, твои капиталы без единой народной слезинки нажиты? Ни в жизнь не поверю! Тебе главное - карман набить, остальное приложится. И царя ты хаешь со своей кочки: что торговлю не поощряет, за дорогами не следит, с разбойниками не борется.
  
   К.: Дурак ты, садовая твоя голова! Простого не понимаешь. Ну, допустим, царь будет всем этим заниматься, тебе что от этого - плохо будет? Наоборот - выгода! Я вот что сказать хочу. Ты из меня тут чудище вылепил, а одно забыл. Я богат, да не очень. А почему? Потому что люди бедно живут. Бандит богатеет - другие теряют, а купец богатеет - другие приобретают. Вот и получается, что завязаны мы в один узелок, и выгода наша - едина.
  
   Г.: Совершенно верно. Жаль только, что немногие у вас так трезво мыслят.
  
   М.: Жаль, что трезво мыслят-то, в основном, спьяну.
  
   Г.: Мэри!
  
   Сад.: А барышня права. Красива картинка, да на стенке висит. А в жизни иначе получается. Был у нас тут один купец, Пивное Рыло звали, пиво больно любил. Так вот тоже, упьется, так посмотришь - добрейшей души человек. А дали ему на откуп дорогу, так куда только человек девался. Что твой бандит, такую пошлину дерет, хоть белье снимай. Зато в кабак - ни ногой. И правильно, а то накостыляли бы ему тут и в хвост и в гриву. (Купцу) Ну что, молчишь? И правильно делаешь - сказать-то тебе нечего.
  
   Г.: Ну зачем Вы так, люди - они разные бывают.
  
   М.: Особенно на лицо, а внутри всё едино - плесень.
  
   Сад.: Человек зело слаб.
  
   К.: Человек зело глуп.
  
   Г.: Уже одно хорошо, что - человек.
  
   М.: А если - нет?
  
   Сад.: Тогда и говорить не о чем. Разве что о природе. Вот где очевидно провидение Господа нашего.
  
   Г.: А как же человек? Вы ему что, совсем отказываете в божественном?
  
   Сад.: Знаете, мистер, я как-то больше привык иметь дело с природой. Там всё намного проще и естественней. Яблоньку посадишь, так из неё яблоня и вырастет, а когда срок настанет, еще и яблочки принесет. А цветет-то как по весне! - Голову потеряешь!
  
   К.: Ну. Положим, Принцесса тоже расцвела, что твоя яблоня. Не один кавалер умом помрачился, на нее глядючи-то. Что, уел я тебя?
  
   Сад.: Ну да, а то как же! К слову прицепился, что твой репей, так и выехал на чужом загривке. Мило, а что эти докажешь? (Обиженно) Всё равно в природе порядочности больше.
  
   Г.: Зря Вы так, мистер. Всегда порядочных людей найти можно.
  
   М.: Людей - не знаю, а вот жуликов порядочных найти можно, это точно.
  
   Г.: Мэри!
  
   Сад.: А что. Барышня права. Сейчас время такое, что только среди жуликов порядочных и встретишь. Вон, например, идет человек...
  
   К.: Ну какой же это жулик, друг. Это же Ворон!
  
   Г.: Ворон? А кто такой - Ворон?
  
   К.: Бывший студент, а ныне знаменитейший разбойник с Дальней Пустоши.
  
   М.: Грабитель и убийца?
  
   К.: Всякое бывает... Однако своих он не трогает. Честен.
  
   М.: Насильник-то и убийца - честен?
  
   К.: Нет, барышня, он никогда не насильничает. Он, извините, вас, женщин значит, вообще презирает. Мол, кроме как дураку голову вскружить, так в вас ничего и нет.
  
   М.: Хам!
  
   Г.(встревожено): Джентльмены, а он не в нашу ли сторону случайно направляется?
  
   К.: Похоже на то.
  
   Сад.: Ну да, он завсегда со мной здоровается, ведь мы с ним из одной деревни, чай.
  
   Г.: Мэри, мы уходим. Извините, джентльмены. Сами понимаете, дама не хочет, и вообще, такой человек... Чем это может кончиться - непредсказуемо. Еще раз извините, как-нибудь в другой раз...
  
   К.: Да чего уж там... (Иностранцы быстро уходят).
  
   Сад.: Струсили, да еще как!
  
   К.: Мистер, так тот чуть в штаны не наложил, даже заикаться начал.
   Сад.: Да и дамочку заметно перекосило.
  
   В.(подходит): Кто это так прыснул от вашего стола, что твои тараканы?
  
   Сад.: Да иностранцы тутошние.
  
   В.: А чего так?
  
   К.: Да я тебя уж больно отрекомендовал, того... Хорошо, я хотел сказать.
  
   В.: Ну да это на пользу. (Садится) Ну, здравствуйте, друзья мои.
  
   Сад.: Здравствуй, Ворон. Как поживаешь?
  
   В.: Не хуже волка лесного: жратвы пока перепадает, на том и спасибо. А у вас что новенького?
  
   К.: Да налог тут новый один ввели...
  
   В.: Э, да это не про меня. На меня много не наложишь, имай ветра в поле. За жизнь лихую за мной столько всего поднакопилось, что меня, пожалуй, теперь и виселицей не испугаешь. Ну да Бог всё простит... А как тут мой парнишка, протеже, так сказать?..
  
   Сад.: Это который Принц, что ли?
  
   К.: Если Принц, то - плохо. Почитай загибается. Того и гляди концы отдаст, да еще по собственному почину.
  
   В.: Ну?!
  
   К.: Вот тебе и ну.
  
   В.: Влюбился, значит.
  
   Сад.: В нашу, пожалуй, лишь пень не влюбится. Да толку с этого мало. Он - за ней, она - от него. Как в догонки играют.
  
   В.: Ну он-то понятно - веление сердца. А она с чего бегает?
  
   Сад.: От него, пожалуй, и убежишь. Как Принцессу увидит - столбом встанет. Побледнеет, что твой мертвец. И слова сказать не может. Смотрит только. Приятно, что ль, когда тебя прямо-таки едят глазищами-то. А глаза у него страшные. С огнем.
  
   К.: Это ты, брат, врешь. И нет ничего такого. Тоже, нарисовал диавола! Парнишка - собою невидный, соплей перешибешь. И в глазах у него не огонь - страх! Боязнь, я хочу сказать. Что она опять мимо пройдет, его любовь не заметит. От этой боязни он и говорить-то не может, а вдруг чего-нибудь не того наговорит.
  
   Сад.: Ну да. Молчит-молчит, а потом - как прорвет. Такую ересь несет - слушать больно, уж лучше бы и дальше молчал. С девушкой про цветочки, про сны да любовь свою говорить надо, а он - про огонь небесный. Если я часом рядом окажусь, уже через пять минут сон разбирает. Еле сдерживаюсь, чтоб не зевнуть. В присутствии особы не прилично же... Но и Принцесса, смотрю, скучает. Скучает, но - терпит. Как же - образование да воспитание, вот она больше моего и выдерживает. Но потом и ей это надоедает. А ему - нет. Говорит, говорит, а сам на Принцессу не смотрит, все в сторону куда-то за окно или на куст розовый... Наконец, она понимает, что и сегодня от него ничего, кроме трескотни, не дождешься, и вежливо так выпроваживает. На Принца и смотреть тяжело - словно ему ушат холодной воды на голову вылили. Замолкает, оборвав себя на полуслове, неуклюже прощается и уходит. А взгляд у него опять огненным делается.
  
   К.: Тоскливым. Ты хотел сказать - тоскливым.
  
   Сад.: Я сказал как раз то, что хотел сказать. Тоска - это тоска. А здесь другое. И не на поверхности, а в глубине где-то. Словно душа прогорает.
  
   К.: Скажешь тоже. Просто он раньше с женщинами дела никогда не имел, - это ясно. Ну, ничего, это дело наживное, научится.
  
   Сад.: Научился бы, если б хотел учиться. А ведь он по-своему хочет поставить. Заговорить её, что ли, чтобы она сама ему в руки упала.
  
   В.: Ждать, чтобы что-то случилось, и ничего не делать для этого - глупо! Я и не думал, что он инфантилен до такой степени.
  
   К.: Самая большая беда, что он советов не принимает. Я, говорит, знаю, как другие делают, а мне так не интересно, я по-своему буду.
  
   В.: Дурак!
  
   Сад.: Скорее уж идиот. Во всяком случае, скоро им станет.
  
   В.: Нет, дурак. Еще какой дурак. Цель очевидна, и, значит, все средства хороши. Думать не хочет, самомнения полон воз.
  
   К.: Какое там самомнение. Ты на него посмотри, как он придет сюда - забьется в угол и сидит. Разве можно так сидеть, когда себя уважаешь?! А! Пойду я. (Встает) Конченный он человек, ваш Принц. Попомните мое слово. Его сейчас одно держит - Принцесса. Как она замуж выйдет, я за него ни в жизнь. Не поручусь, я хотел сказать. (Уходит).
  
   В.: А что, у Принцессы есть женихи-то?
  
   Сад.: А то. Что она, завалящая какая-нибудь, что ли? Не Принца же ей ждать, пока он предложение сделает. Да какой из него жених, если он и целоваться-то не умеет.
  
   В.: А ты откуда знаешь?
  
   Сад.: Видел, как он у Принцессы ручку поцеловать пытался. Невелика, вроде, премудрость, а и то промахнулся - носом в запястье попал. Галантный кавалер, ничего не скажешь.
  
   В.: У меня такое впечатление, что ты только и делаешь, что подсматриваешь да подглядываешь. Твое дело кусты порезать, а ты за Принцессой наблюдаешь.
  
   Сад.: Так ведь любопытно, чем дело кончится. Хотя я, конечно, догадываюсь, чем.
  
   В.: Чем же?
  
   Сад.: Есть тут один посланник, что ли...
  
   В.: Ну и?
  
   Сад. Ну и вот, похоже, что ему как раз и удалось подобрать ключик к Принцессе. Она у нас своевольная, по-своему любит поставить, чтобы её все слушали, да желания её выполняли. А это посланник хитрый оказался, шельма. Вроде со всем соглашается, поддакивает, головой кивает, а глядишь, в итоге-то всё равно по-евонному получается, истинный иностранец. Так Принцессу и объехал. Она уже души в нем не чает. Рада-радешенька, что переупрямили. Как ни любила бы женщина во всем верх брать, да только того полюбит, кто над нею победу одержит.
  
   В.: Так за чем же задержка?
  
   Сад.: Не знаю пока. Может, он ей еще предложения не сделал. Может, Принцесса временит признавать свое поражение или подозревает его в чем-то. А то просто обидно, мечтала об идеальном мужчине, а тут до идеала далеко, так к тому же и иностранец. Есть, правда, и еще одна причина - царь-батюшка не велит. Зазорно ему выдавать дочь за посланника, увезет он ее в даль далекую, от дома родного куда подальше.
  
   В.: С этого и следовало бы начинать.
  
   Сад.: Да слухи все это! К тому же, неужели ты думаешь, что дочка отца не пересилит. "Да ради моего счастья, да ради нашей любви, папочка, ведь ты мне только хорошего хочешь". Какой отец не растает?..
  
   В.: А Принц знает об этом?
  
   Сад.: Думаю, что догадывается.
  
   В.: Так чего же он вокруг нее, как лиса вокруг курятника, обшивается, если в чести другой?
  
   Сад.: Не верит. Догадывается, но не верит. Пока есть надежда...
  
   В.: На что?
  
   Сад.: Что там откажут по одной из причин. Хотя бы батюшка на своем настоит. Да только одного парень не понимает, что если посланник и уедет домой ни с чем, все равно от этого солнце ему ярче светить не будет. Принцесса скорее другого кого найдет, нежели с Принцем до чего-нибудь договорится.
  
   В.: И как ему не противно объедки-то подбирать?!
  
   Сад.: Да принцесса все-таки лакомый кусочек будет.
  
   В.: Слушай, друг. А можешь ты мне приятное сделать?
  
   Сад.: На принцессу посмотреть хочешь? Влюбиться не боишься?
  
   В.: У меня нет сердца - нечем влюбляться.
  
   Сад.: Ну-у... А зачем тебе тогда Принцесса?
  
   В.: Просто любопытно, за что люди копья ломают.
  
   Сад. Ой ли! Ну да это твои проблемы. Пойдем, покажу я тебе Принцессу, из-за куста только.
  
   З а н а в е с.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Действие 3-е.
  
  
   Действующие лица:
  
   Сильвия - Принцесса, красива, энергична, одета и модно и со вкусом.
  
   Фрейлина - Старая дева
  
   Принц - тот же, что и в 1-м действии, только бледнее.
  
   Эдгар - посланник, в меру прилизан, лицом красив, глаза бегают.
  
   Ворон - в представлении не нуждается.
  
   Садовник - см. действие 2-е.
  
   Недействующие лица: таковых не имеется, если не считать бюстов античных знаменитостей.
  
   Место действия: крытая оранжерея. Много цветов. В шезлонге под зонтиком сидит Сильвия с книжкой в руках. Она внимательно читает, то и дело делая карандашом на полях пометки. Входит Фрейлина. Заслышав шаги, Сильвия прячет книгу жестом нашкодившей школьницы.
  
   Сил.: Ну кто там еще?
  
   Ф.: Да всё те же. Вернее, тот же. Принц, то есть. Позвать, что ли?
  
   Сил.: Погоди. Надоел он мне, до смерти надоел.
  
   Ф.: Почему же, вежливый такой, почтительный...
  
   Сил.: Так не почтение же мне от него нужно...
  
   Ф.: А любовь. Так и любит он Вас. Даже очень любит.
  
   Сил.: Ага, это он говорит, что любит, да и то, когда говорит, в сторону смотрит.
  
   Ф.: Так смущается ведь.
  
   Сил.: А чего смущаться, не взятку ведь даёт. Взятку, ха, так он и не смог бы. Да и взять с него нечего.
  
   Ф.: Душа у него есть.
  
   Сил.: А что мне делать с этой его душой, когда он ее от меня прячет? И манеры. О Господи, какие манеры!
  
   Ф.: Так что, не звать, что ли?
  
   Сил. (вздыхает): Почему же, зови...
  
   Ф.: Да зачем он Вам?
  
   Сил.: Поклонник - какой ни есть, а всё же приятно.
  
   Ф.: Да у Вас, вроде, и других полно.
  
   Сил.: А что другие? - Тоже не сахар.
  
   Ф.: У Вас поклонники, что золото, - чем больше, тем лучше.
  
   Сил.: А хотя бы и так, что с того?.. Живу я, как положено принцессе - в своё удовольствие. А для женщины нет большего удовольствия, чем вскружить кому-нибудь голову, да так, чтобы он весь свет забыл и только вокруг нее и вился. Так в книжках пишут.
  
   Ф.: Ну так я позову его, Принца-то... (Уходит).
  
   Сил. (вздыхает): Зови... (Встает навстречу Принцу).
  
   П.(входит): Добрый вечер.
  
   Сил.: Добрый. Но почему вечер, еще день.
  
   П.: Сейчас уже довольно рано темнеет. Посмотрите - вот уже и луна, еще немного и появятся звезды...
  
   Сил.: Вы так поэтичны... Признайтесь, Вы писали когда-нибудь стихи?
  
   П.: Нет, но почему Вы спрашиваете об этом?
  
   Сил.: Вам бы это шло, ей-богу. Такой задумчивый, тут первое подозрение, что - поэт. И еще меланхолик... Нет, Вы действительно никогда не писали стихов?
  
   П.(смущаясь): В детстве.
  
   Сил.: Ой, как интересно. Прочтите что-нибудь!
  
   П.(отвернувшись): Я не помню.
  
   Сил.: Обманываете.
  
   П.: Нет, действительно.
  
   Сил.: Теперь уж точно обманываете. Ну, как Вам будет угодно.
  
   П.: Да они совсем детские, Вам будет скучно.
  
   Сил.: Я же сказала, как Вам будет угодно.
  
   П.: Сильвия, Вы обиделись?
  
   Сил.: Вот еще, обижаться. Я и не думала.
  
   П.: Нет-нет, Вы точно обиделись.
  
   Сил.: Да нет же. Просто мне показалось странным, что человек, который со вчерашнего дня утверждает, что любит меня...
  
   П.(перебивает): Я не со вчерашнего дня люблю!
  
   Сил.: Я сказала: который утверждает со вчерашнего дня, что, якобы, меня любит, не может исполнить такой пустячный каприз. Тем более что это ему ничего не стоит, а - главное - я его об этом прошу!
  
   П.: Я люблю Вас, Сильвия!
  
   Сил.: Вы говорите это.
  
   П.: Мне не хотелось казаться смешным. Вы, верно, высмеяли бы меня. Высмеяли бы, да?
  
   Сил.: Ну и что Вам с того?
  
   П.: Казаться смешным в глазах любимой, это значит так низко упасть в своих...
  
   Сил.: Вы бы ничего не потеряли. К тому же, откуда Вы знаете, может быть, смех - самая короткая дорога к женскому сердцу.
  
   П.: Быть шутом у трона королевы...
  
   Сил.: Это и то лучше, чем быть занудой. (Пауза.) Ну, простите, я не хотела Вас обидеть. (Пауза) Вы думаете, Вам больше подходит трагическое молчание и горделивая поза? Такую позу тоже надо принимать, умеючи.
  
   П. Для того, чтобы уметь, надо тренироваться.
  
   Сил. : Мне бы хотелось, чтобы для тренировок Вы выбирали бы другое место. Молчание нагоняет на меня скуку. А нет ничего противней зевающей красавицы.
  
   П.: А Вам идёт.
  
   Сил.: Ну и комплиментик! И много у Вас таких? Скажите уж все сразу. Хотя я бы на Вашем месте не стала бы признаваться, что заставляю кого-нибудь скучать.
  
   П.: Зато Вы заставляете страдать.
  
   Сил.: Да, это у меня получается лучше.
  
   Ф.(входит): К Вам господин посланник. Просить?
  
   Сил.: Минутку. Принц, не могли бы Вы зайти несколько попозже, если, конечно, у Вас еще есть, что сказать?
  
   П.: А, понимаю...
  
   Сил.: Только не надо ревновать, я, кажется, не давала Вам к этому повода.
  
   П.: Это уж точно, смею Вас заверить. Хорошо, я зайду позже. (Уходит вместе с Фрейлиной. Сильвия поспешно садится в шезлонг и принимает изящную позу).
  
   Э. (входит и застывает у входа в деланной позе): Спешу упасть у Ваших ног, чтоб взор Ваш нежный не был строг.
  
   Сил. (встает ему навстречу): Ах, Эдгар! Вы опять страдаете рифмой, и у Вас опять получаются глупости. Ну, подумайте, разве нежный взор может быть строгим?
  
   Э.(целуя ручку): О, Вам это хорошо удается, Ваше очарование! У Вас вообще хорошо получаются невозможные вещи. Например, Вам удалось пленить моё сердце.
  
   Сил.: Можно подумать, что оно еще никогда не было в плену.
  
   Э.: Я боюсь, что его раньше вообще не было. По крайней мере, я его не замечал. А теперь в нем поёт соловей.
  
   Сил.: Ой ли! Соловей - не такая птица, чтобы петь в клетке. А ведь сердце - тоже своего рода клетка, даже если оно из чистого золота... (Садится, но не в шезлонг, а на скамейку в глубине сцены).
  
   Э.(садится рядом): А я и говорю, что Вам удается невозможное. Сильвия! Вы... Вам, наверное, многие говорили комплименты, и они Вам ужасно надоели?
  
   Сил.: Ах нет! Комплименты всегда приятны, тем-то они и хороши. А Ваши - в особенности.
  
   Э.: Как? Я смею надеяться, что Вы неравнодушны ко мне?
  
   Сил.: Как и ко всякому, с кем приятно проводить время.
  
   Э.: Постойте, но я слышал слово "особенно"!
  
   Сил. (встает): А может быть, Вам показалось?
  
   Э.(встает): Вряд ли. Я привык доверять своему слуху.
  
   Сил.: И он Вас никогда не обманывал?
  
   Э.: Никогда!
  
   Сил.: И никогда не доносил до Вас нежный голосок, лепечущий: "я люблю Вас"?
  
   Э.: Тысячу раз. Но этот голосок никогда не был Вашим, и я оставлял его без внимания.
  
   Сил.: А что было с обладательницами подобного голоска?
  
   Э.: Они сгорали от любви.
  
   Сил.: Какой ужас! (Садится в шезлонг) А Вы оказывается жестокий человек!
  
   Э.: Жестокий? Почему? (Пытается пристроиться рядом с Сильвией, но пристойно это сделать невозможно, и он остается стоять).
  
   Сил.: Не пожелали спасти бедных девушек. Наверное, Вам доставляло удовольствие смотреть, как они исчезают в вихрях пламени?
  
   Э.: Их было так много, что спасти всех не представлялось возможным, кто бы тогда спас меня самого? И потом, я же искал Вас.
  
   Сил.: Но я-то не горю. И спасать меня пока что не надо.
  
   Э.: Но Вы бы хотели, чтобы я Вас спас?
  
   Сил.: Не знаю.
  
   Э.: Это нечестно. Вы уходите от ответа.
  
   Сил.: Он меня к чему-нибудь обязывает?
  
   Э.: Как Вам будет угодно.
  
   Сил.: Вы меня вынуждаете сказать одно из тех слов, которых я так привыкла избегать. Право, я даже не знаю, стоит ли мне его говорить...
  
   Э.: И всё же?
  
   Сил.: Да, но это чистое умозаключение. В этом еще ни грамма сердца.
  
   Э.: И всё-таки - да!
  
   Сил.: Вы торжествуете победу, которой нет. И вообще, Вы сегодня несносны.
  
   Э.: Ну вот, а сперва говорили, что со мной приятно проводить время... (Сильвия обмахивается веером и молчит). Обиделись? На что же? Поверьте, тут нет ничего обидного для Вас, ни в малейшей мере. Только любовь, а разве любовь способна нанести обиду? Вот Вы молчите, Вам почему-то вдруг стало грустно. А мне бы не хотелось, чтобы Вы грустили, ибо у меня самого муторно на душе.
  
   Сил.: Почему же? Не удивлюсь, если Вы скажете, что это из-за меня?
  
   Э.: Действительно, это связано с Вами. Мне больно с Вами расставаться, но скоро приедет моя смена. Король отзывает меня.
  
   Сил.: Как?! И скоро?
  
   Э.: У нас осталось несколько дней. Если, конечно, Вы не решитесь ехать вместе со мной.
  
   Сил.: С Вами?
  
   Э.: Будьте моею женой! И тогда нам никогда не придется сказать друг другу "прощай!".
  
   (В глубине сцены появляются Ворон и Садовник)
  
   Сил.: Согласитесь, что это все несколько неожиданно...
  
   Сад. (Ворону): Кажется, на самое главное мы уже опоздали...
  
   Э.(Сильвии): Неужели? С Вашим-то умом Вы не могли не догадываться об этом.
  
   В.(Садовнику): Зато самое интересное еще впереди.
  
   Сил.: Не требуйте от меня ответа сегодня, все равно я не в состоянии Вам что-нибудь сказать.
  
   Э.: Однако, где гарантия, что Вы мне скажете это завтра?
  
   Сил.: Вам необходима гарантия?
  
   Э.: Да. Один Ваш поцелуй.
  
   Сил.: (встает) О Боже! Вы переходите все границы!
  
   Э.: Я перешел границы уже давно, и только для того, чтобы оказаться у Ваших ног. (Становится на колени). Сильвия! Одно Ваше слово или поцелуй, вот что может спасти бедного человека.
  
   В.(внезапно оказывается рядом с ними): Извините, мадемуазель, я, кажется, не вовремя?
  
   Э.: Как Вы смеете! (Поднимается.)
  
   В.: Я только хотел помешать совращению.
  
   Сил.: Откуда Вы взялись?
  
   Сад. (Себе под нос) Пора растаять (Исчезает.)
  
   В.: Предположительно, из-за ограды.
  
   Э.: Вы не имели права нарушать покой....
  
   В.(перебивает): Я имею право делать всё, что мне захочется.
  
   Сил.: Кто Вы такой?
  
   В.: Человек-ветер.
  
   Сил.: И что же Вас занесло сюда, за ограду?
  
   В.: Я слышал много комплиментов в Ваш адрес, сударыня. И решил сам проверить, действительно ли Вы их заслуживаете.
  
   Сил.: И что скажете Вы? (невольно принимает картинную позу)
  
   В.: Ничего особенного.
  
   Э.: Что? (подступает).
  
   В.(отстраняя его): Ну да, обыкновенная столичная кокетка, тяготеющая к комплиментам умеренной пошлости.
  
   Сил.: А может быть, таково моё амплуа? Вы не допускаете возможности того, что это всё напускное, внешняя сторона? Женщина, чтобы пользоваться успехом, должна уметь преподать себя.
  
   В.: Преподавать себя - не то ли, что выставлять на продажу? В таком случае, чем Вы отличаетесь от простых уличных проституток, которые зачастую выглядят гораздо эффектней, чем Вы?
  
   Э.: Ну это уж слишком! (подступает).
  
   Сил. (отстраняя его): Ради Бога, оставь нас в покое. (Ворону.) Сударь, что есть в мире более сладкое, чем власть человека над человеком? И не всё ли едино, каким способом ты придешь к ней, путем насилия или путем любви? Последнее, пожалуй, даже более благородно.
  
   В.: Зачем Вам власть?
  
   Сил.: Я - принцесса, у меня это - в крови. Может быть, таково моё призвание. А может быть, таков мой путь к счастью.
  
   В.: Через несчастье других?
  
   Сил.: Что мне другие? Вы только что сказали, что вольны поступать, как Вам захочется. Я тоже вольна поступать так, как хочу. Лучше - непреднамеренное насилие над другими, чем преднамеренное - над собой.
  
   В.: Вам доставляет удовольствие быть жестокой?
  
   Сил.: Жестокость - не средство, а следствие. Разве не так? Может быть, Вы живете иначе?
  
   В.: Нет, но... Жаль.
  
   Сил.: Чего же?
  
   В.: Я хотел найти здесь что-то чистое, светлое. Высокое. Я думал, что, может быть, если люди так говорят об этом, такое и есть еще на земле. Но... Меня еще раз ткнули лицом в грязь, на этот раз - Вы, такая нежная и прекрасная. Даже здесь, в этом саду, те же цели и те же заботы, что и там, где утром одни умываются кровью, а другие слезой.
  
   Сил.: А Вы? Вы - не из них?
  
   В.: Может быть, но я все-таки искал. Искал то, что позволило бы мне стать над. Встать над всем этим.
  
   Сил.: Позволило бы? Значит, что-то Вам мешает?
  
   В.: Не знаю. Пути не знаю. Да и мешает, наверное. Душа. Нет, не душа - натура человеческая. Прощайте! (Уходит.)
  
   Э.: Сумасшедший...
  
   Сил. (поворачивается к нему): Ну так Вы хотели ответа. Да, я согласна. Только дайте мне срок уломать отца. А теперь уходите, я хочу остаться одна. Уходите же, ну!
  
   Э.: До завтра, принцесса. (Уходит.)
  
   Сил.: До завтра...О, Господи! (Падает в шезлонг и плачет. Потом спохватывается, берет колокольчик, звонит.)
  
   Ф.(вбегает): Что угодно?
  
   Сил.: Зеркало, быстро!
  
   (Фрейлина убегает, потом возвращается с зеркалом. Принцесса смотрится в него, грустно улыбается, вздыхает и поправляет прическу).
  
   З а н а в е с.
  
  
  
  
  
  
   Действие 4-е.
  
  
   Действующие лица: Уже известные зрителю
  
   Принц
  
   Ворон
  
   Купец
  
   Сильвия
  
   Эдгар
  
   Генри Смайл
  
   Недействующие лица: в качестве таковых - немного действующие разбойники, числом не более трех.
  
   Место действия: Дальняя Пустошь, представляющая собою обширную поляну в густом лесу. В центре поляны роскошный пень, чуть глубже и в стороне - ствол какого-то могучего дерева. Ветвей не видно, поэтому, сказать, что это за дерево - затруднительно.
  
   Появляется Принц, волочащий за собой ружье на длинном ремне. И где он только ее достал?
  
   П.: Ну вот. Через каких-нибудь два-три часа они будут здесь. Здесь-то я их и встречу. Гм. Все равно это место пользуется дурной славой, так что это будет оправдано. Может, все так и было задумано с самого начала. И уже тогда было ясно, как всё завершится и что завершится здесь. (Оглядывается, замечает пень, садится, подтягивает к себе ружье. Потом, как бы вспомнив что-то, привстает.) Ну, допустим, я увижу, что они подъезжают. Что дальше? Я выйду на дорогу и остановлю их. Они испугаются, Сильвия побледнеет. Интересно, как она тогда будет выглядеть? Я даже растерянной ее никогда не видел, а тут такая картина - человек с ружьем! Они ведь подумают, что я убить их хочу. А я скажу... Что я им скажу? Я скажу (становится в позу, патетически: Сильвия! Ты не знаешь, как я любил тебя! А любил тебя так, что не перенесу этой разлуки! (Нормальным голосом:) Хотя при чем здесь, собственно, разлука, мы в месте по настоящему-то и не были. Дело-то не в разлуке, а в том, что не беда, что она уезжает, хуже, что она уезжает не со мной, а я остаюсь совсем без нее, - вот это уже совсем плохо. Да. Так вот, я ей и скажу... Так и скажу. Или что-нибудь вроде (Становится в позу): Сильвия! (Пауза, потом со вздохом): Ну ничего не получается, ничего самым совершеннейшим образом! Ну да ладно, там что-нибудь придумаю. Должно же прийти вдохновение, хотя бы раз в жизни - один единственный раз! А потом я убью их. (Садится, подтягивает к себе ружье). Нет, не убью. Если рассудить здраво, то в чем они виноваты, разве что Сильвия в том. Что отвергла мою любовь. Да еще неизвестно, кто больше виноват в этом - она или я. И потом, не думаю, что у меня хватит дурости выстрелить. Сильвия, любовь моя... И тут вдруг какой-то идиот вылезает из-за кустов. Шарах - и всё. И нету. Я ведь не переживу этого. Я ведь умру. Ей-богу, умру., тут же, прямо-таки на этом самом месте. Эх, все равно я не жилец на этом свете, как ни посмотреть. Всё у меня не так, наперекосяк как-то выходит. Хотел было совершить решительный поступок, да руки, знать, не подымутся. А раз так, то и тянуть нечего. Пулю себе в лоб, и конец всем мученьям... А что, это идея! (Слезает с пня.) Я останавливаю их. Да-да, выхожу на дорогу, ружье наперевес (берет в руки ружье). Они пугаются, Сильвия - в слезы. Сейчас, подумает, или раздеваться прикажет или стрелять начнет. А я... А я им скажу... Что? Тут надо что-нибудь такое, значительное. Чтобы надолго запомниось, на всю жизнь. Оригинальное. Что же, что же, что же... Сильвия, я люблю тебя! Ну да. Так и скажу. Потом...(заглядывает в ствол). Кровью, однако, пахнет. (Вздыхает.) А мерзкая все-таки штука - смерть. Хотя жизнь, конечно, похуже будет. Но как подумаешь, что она уже позади, что всё прошло, и теперь только это осталось (опять заглядывает)... Не хочется. Ей-богу, что-то не хочется. (Осторожно кладет ружье возле пня. Садится.). И жить тоже не хочется. О Господи, и за что мне мука такая! Скорей бы уж что-нибудь разрешилось. Произошло что-нибудь. А то сидишь здесь... Тишина, покой... И ощущение, будто тебя засасывает покой этот. Кажется, можно так сидеть, сидеть... До конца света досидеть можно. И не надо тебе уже ничего. (Вздыхает.) Только вот что-то есть хочется. (Еще раз вздыхает). А нечего. Ну ничего, вот они скоро проедут, и всё решится: смогу я что-нибудь сделать или не смогу. Выйти, по крайней мере, или уйти. Патронов-то у меня все равно нет. (Пинает ружье. Потом спохватывается и осторожно поднимает его). Хотя говорят, что и незаряженное ружье один раз в год стреляет. (Прислушивается). Кажется, сюда кто-то идет. Вот это совсем некстати. Надо спрятаться, куда-нибудь, что ли. Хорошо бы прикинуться столбом, да и стоятьтак, авось не заметят, только все равно за человека посчитают - разговаривать начнут. (Шум за сценой). Ого, теперь уж точно идут. Тут прятаться надо, а не столбом стоять. Только куда? (Метнувшись пару раз по сцене, заскакивает за дерево. Прислоняется, закрывает глаза и медленно сползает вниз по стволу, Можно подумать, что он в обморое. Потом садится на корточки и, осторожно зажав ружье прикладом между колен, замирает. На поляне спиною к залу появляется Генри Смайл. Он вооружен и очень опасен, так как пытается прицелиться, несмотря на то, что ствол пистолета прыгает, хотя он и держит его обеими руками. Следом выходят разбойники).
  
   Г.: Мэри! Мэри!
  
   1-й разб.: Брось пистолет, а то, глядишь, и выстрелишь еще.
  
   Г.: Мэри!
  
   1-й разб.: Пистоль, говорю, брось.
  
   2-й разб.: И орать кончай. А то орет! И чего орет, ведь нечго орать-то.
  
   Г.: Что вы ко мне пристали? Что вам от меня нужно? Я вас знать-то не знаю. И. между прочим, и не желаю знать. Вы грубы. Фи. Мэри! (Разбойники подходят ближе, Генри отступает). Джентельмены, я не понимаю, чего вы хотите...
  
   2-й разб.: Прикидывается.
  
   Г.: Нет-нет, джентельмены! Вы не должны хотеть зла. Каждый человек не должен этого хотеть. Ведь люди все в душе намного лучше, чем кажутся на самом деле. Да-да, смею вас заверить. Ну куда вы подходите, не подходите, пожалуйста, очень вас прошу. Мэри! В каждом заложено что-нибудь хорошее, какая-нибудь жемчужина. Это уж обязательно. Надо только найти ее. Найдите ее, пожалуйста! А-а! (пока он это говорит, еще один разбойник обходит Генри с тыла и, протянув руку через его плечо, осторожно двумя пальцами изымает у него пистолет. Затем с видимым облегчением затыкает пистолет за пояс, и - уже совсем уверенно - поднимает джентльмену руки и обыскивает его тщательным образом. Обнаруживается увесистый кошелек.)
  
   3-й разб.: Во! (подбрасывает кошелек на ладони, потом перекидывает его другому).
  
   1-й разб.: Ого! Мистер, хороший гостинчик Вы нам привезли.
  
   Г.(Садится на пень, плачет): Джентльмены, это же нечестно...
  
   1-й разб.: Что - нечестно?
  
   Г.: Верните мне кошелек!
  
   1-й разб.: С чего бы это?
  
   Г.: Это мой кошелек!
  
   1-й разб.: Вы в этом уверены?
  
   Г.: В нем двадцать монет!
  
   1-й разб.: Допустим. Но почему из этого следует, что этот кошелек - Ваш?
  
   Г.: Я разорен. (Плачет).
  
   2-й разб. (1-му разб.): А не проверить ли у него подкладку?
  
   Г.: Вот только не хватает, чтоб я еще и без костюма остался. Ни-ни, джентльмены, оставьте эти мысли при себе. (Вздыхает). Так же, как и мой кошелек.
  
   1-й разб.: Ну спасибо, я так и думал, что Вы на нас не в обиде. (Выходят Ворон с Купцом, разбойники предупредительно исчезают).
  
   В.(Купцу): Ну сколько раз тебе надо сказать, чтобы ты не ездил этой дорогой!
  
   К.: Так ведь ничего не случилось. Страшного, я хочу сказать.
  
   В.: А могло бы. Ну случись так, что меня бы здесь не было, тебя бы в миг обчистили, да так, что ты бы еще и благодарил за это.
  
   К.: Но ты же здесь.
  
   В. Повезло тебе, значит. А на везенье рассчитывать нечего, рассчитывать надо только на себя, а не на меня и на Бога. Тем, кто в наш лес попал, и Бог вряд ли поможет. Поэтому как друга прошу - езди ты подальше от этого места. А если приспичит увидеться со мною, то лучше меня в городе дождаться, чем тащиться сюда, где скорее с пулей, чем со мной встретишься. Ну да ладно, прощевай, брат. Лошади твои готовы, товар уложен, будто и не трогал его никто. С Богом!
  
   К.: До встречи, Ворон!
  
   В.: До встречи. А за новость твою - спасибо. (Уходит).
  
   Г.: А Вам повезло.
  
   К.: Ба, да никак это Вы, мистер! А где же Ваша дама?
  
   Г.: На нас напали бандиты...
  
   К.: И что же?
  
   Г.: Что-что... Вам легко говорить, Вы с ними знакомы.
  
   К.: А вот и не сними. А с их предводителем. Только и всего, я хотел сказать.
  
   Г.: Тем лучше. Не могли бы Вы у них попросить обратно мой кошелек?
  
   К.: С какой это стати?
  
   Г.: Ну ради нашего знакомства, хотя бы... Люди вообще должны помогать друг другу.
  
   К.: Извините, мистер. Они меня прогонят взашей, и будут сто раз правы. Какого черта я буду ходатайствовать за Вас. Да и за кого угодно. Тут хорошо, что самого не тронут, а за всех не упросишь.
  
   Г.: Вы эгоист, сударь.
  
   К.: А сами? Даму бросили ко всем чертям, и бегом спасать жизнь да кошелек свой. Велико ли благородство? За Вас-то и просить никого не стоит. Если бы я вдруг вздумал, я хотел сказать.
  
   Г.: На обвинение в эгоизме обвинить другого... Это значит - уходить от ответа, мистер. Скользкий Вы человек. Я бы у Вас и на копейку ничего не купил.
  
   К.: Нужна мне больно Ваша копейка!
  
   Г.: Заграничная-то?
  
   К.: И чего вы всё-то её нам под нос суёте, заграницу-то свою? Лучше у вас? Ну да и радуйтесь себе потихоньку, а мы-то от этого страдать не должны. Как-нибудь сами разберемся, что к чему.
  
   Г.: Квасной патриотизм. Народ ваш не знает, как мы живем. А узнал бы, так валом бы повалил, тут и не осталось бы никого.
  
   К.: Так бы его и пустили, народ-то.
  
   Г.: Да кто б не пустил?
  
   К.: Да хотя бы и вы. У вас, что, своих ртов мало, что ли? Тем паче, что наши за двоих жрать горазды, - изголодались-то на наших харчах. В миг всю заграницу выедят.
  
   Г.: Накормим, мы - нация богатая.
  
   К.: А хотя бы и так. Пусть катятся, небось кто-нибудь да останется. Да из тех еще, кто получше, кто за землю свою держится.
  
   Г.: Те, кто получше, поумнее-то как раз и сбегут. А останутся те, кто ленив не телом, так душою, - зад от привычного места оторвать боится.
  
   К.: Но-но, ты не очень-то. Нос задирай, я хочу сказать. Насчет ума с душою - не знаю, но если человек бабу свою разбойникам оставляет, то вместо сердца у него - гнилушка.
  
   Г.: С Вами не потолкуешь. Мэри! (Уходит).
  
   К.: Ищи теперь свою Мэри! Плачет, небось, где-нибудь под кустом. Ну да Бог утешит, пожалуй. Не всё же беда, может оно и лучше когда-нибудь будет. (Со смехом). Вот кавалера своего увидит, к примеру... Однако, ехать пора. А то на ярмарку опоздаю. Не дай Бог, я хотел сказать. (Уходит).
  
   П.: Ушли. (Встает, выглядывает из-за дерева) Действительно все ушли. (Выходит). Разбойники... Страсть-то какая... Чуть-чуть, они бы меня и поймали. Хотя что с меня взять? Разве что это. (Разглядывает ружье. Входит Ворон).
  
   В.: Итак, Купец сказал, что принцесса едет этой дорогой, а так как он обогнал ее только два часа тому назад, то скоро она будет здесь. (Замечает Принца). Ты-то чего здесь делаешь? С ружьем! (Отбирает у Принца ружье, прицеливается в сторону).
  
   П.: Я?
  
   В.(опускает ружье): Да - ты.
  
   П.: Принцессу жду...
  
   В.: С этим? Ясно. И что же ты собираешься с ней делать? (Принц молчит.) Ты хоть стрелять-то умеешь?
  
   П.: Наверное...
  
   В.: Это как?
  
   П.: Оно всё равно не заряжено.
  
   В.: Вот это да... А зачем же тогда ты притащил сюда эту штуковину - от волков отмахиваться, что ли?
  
   П.: Так...
  
   В.: Или ты принцессу запугать решил?
  
   П.: Не знаю...
  
   В.: Черт возьми, а что ты знаешь? На, возьми свою игрушку (отдает ружье). Нельзя же быть такой размазней.
  
   П.: Нет, я не размазня. Просто я сам себя понять никак не могу. Вот увозят мою девушку. С её согласия увозят. А я, что я должен делать в таком вот случае?
  
   В.: А тебе обязательно что-нибудь делать?
  
   П.: Так ведь я жить без нее не могу.
  
   В.: Повесься. Только кому ты этим чего докажешь?
  
   П.: Себе. Что я могу.
  
   В.: Чего? Да и потом тебе уже никаких доказательств не нужно будет.
  
   П.: Так что же мне делать?
  
   В.: Наплевать и забыть.
  
   П.: Память о ней - это смысл млей теперешней жизни. Ее невозможно забыть.
  
   В.: И что в ней такого нашел? Не понимаю...
  
   П.: Она не похожа ни на кого...
  
   В.: Обычная кокетка.
  
   П.: Сильвия? Нет! В ней нет той пошлости, которой грешат на каждом углу.
  
   В.: Ну да, она не дешевка. Знает себе цену. Пожалуй, это ее единственное достоинство.
  
   П.: А красота?
  
   В.: Ничего особенного.
   П.: И что-то в ней есть все-таки...
  
   В.: Возможно. Иначе чем объяснить, что я здесь?
  
   П.: Не понимаю...
  
   В.: И я не понимаю, зачем мне понадобилось встречать ее на этой дороге по пути в вечное изгнание, называемое замужеством. Да еще в сопровождении супруга. Тихо! Это не ее голос?
  
   П.: Ее.
  
   В.: Прячься быстрее. (Утаскивает Принца в сторону).
  
   Э.(входит): Без каретника мы не сможем сдвинуться с места.
  
   Сил. (входит): Ты, верно, плохо знаешь эту страну...
  
   Э.: Ну хотя бы столяра здесь найти можно? (Уходит).
  
   Сил.: Ну-ну. Интересно, откуда он его тут возьмет в этой глуши. Моя задача попроще - родник и ключевая вода. Родники, здесь, наверно, встречаются.
  
   В.(выходя): Здесь встречаются волки и злые люди.
  
   Сил.: Вы, вероятно, и есть тот злой человек. Впрочем, я думаю, что Вы не сделаете зла бедной молодой женщине, которую в недалеком будущем ожидают все прелести семейной жизни. Постойте, кажется, я Вас где-то уже видела.
  
   В.: И мне так кажется. (Появляется Принц).
  
   Сил.: О, и Вы здесь. Какими судьбами?
  
   П.(тихо): Сильвия, ты счастлива?
  
   Сил.: Бестактный вопрос.
  
   П.: И всё же?
  
   Сил.: Вполне. По крайней мере, мне сейчас лучше, чем было с Вами, когда Вы так откровенно томились в моем саду.
  
   П. Я томился любовью.
  
   Сил.: Тем хуже для Вас.
  
   П.: Или - для Вас. (Поднимает ружье).
  
   Сил.: Что Вы хотите сделать?
  
   П.: Выстрелить.
  
   Сил. (Ворону): А Вы что смотрите, не видите - он сошел с ума?
  
   В.: Это его право.
  
   П.: Сильвия, Вы не справедливы ко мне.
  
   Сил.: И Вы доказываете это с оружием в руках?!
  
   П.: Вы слишком жестоки.
  
   Сил.: Но не настолько, чтоб мне за это так жестоко платили. (Отнимает у Принца ружье, - тот почти не сопротивляется, - отходит на два шага, круто поворачивается и прицеливается в Принца). Ну вот, а теперь посмотрим, что скажете Вы, когда Вы у меня на прицеле.
  
   П.: Ружье не заряжено.
  
   Сил.: Что? Так ты смел махать у меня перед носом бесполезной пустой железкой? (Нажимает на курок. Выстрел. Принц падает. ) Господи...
  
   В.(осматривает тело). Он мертв. (Встав с колен). Интересно, кто ему сказал. Что оно не заряжено?
  
   Э.(вбегает): Что случилось? Сильвия! Тут кто-то стрелял?
  
   Сил.: Я только что убила человека.
  
   Э.: Что? (видит труп). Его? Ты?
  
   Сил.: Я никогда не думала, что это так просто... А он меня любил...
  
   В.: Вас многие любят. (Смотрит на Эдгара) Однако не для всех это так печально кончается. (Отбирает у Сильвии ружье).
  
   Сил.: Но я же не виновата!
  
   В.: Может быть, Вы действительно так думаете. Но это не имеет никакого значения. Факт остается фактом. Вы стреляли. Принц мертв. Он (указывает на Эдгара) слышал Ваше признание. Рано или поздно дело всплывет. Даже если Вы избежите тюрьмы, Ваша репутация. Считайте, уже погибла.
  
   Сил. (растеряно): Но что же мне делать?
  
   В.: Вы умерли для большого света. Или большой свет умер для Вас. Чем оказаться в центре скандала, лучше исчезнуть. Пусть все считают, что на Вас напали разбойники (Разбойники неслышно появляются на поляне). Оставайтесь здесь. Здесь Вы всегда будете королевой.
  
   Сил. (Не отрываясь, смотрит на Ворона. Берется за голову). Боже мой!
  
   В.: Правда есть одно препятствие - свидетель. (Эдгар вздрагивает). Его нельзя отпустить. Он все равно расскажет. (Эдгар делает несколько шагов по поляне в разные стороны, но все время натыкается на одного из двух разбойников. Третий разбойник стоит рядом с Вороном). Он все равно бы рассказал, даже если бы вы уехали отсюда вместе. Смотри, как у него бегают глаза. Он не умеет молчать. Он болтун. Он легковесный болтун по природе.
  
   Э.: Сильвия!
  
   Сил. (садится на пень): Что же мне делать? Боже мой!
  
   В.: Ты должна его убить.
  
   Сил. (вскидывает голову и смотрит на Ворона долгим взглядом): Я?
  
   В.: Ты. Иначе его смерть никогда не даст нам быть вместе. (Протягивает в сторону руку. Третий разбойник вынимает из-за пояса пистолет, и вкладывает его в руку Ворону). Убей его! Все равно он не достоин тебя. (Кладет пистолет на колени Сильвии).
  
   Э.: Сильвия!
  
   Сил. (плачет): Я не могу. Я не хочу. Я не умею.
  
   В.: Ну как же, у тебя это так хорошо получается.
  
   Сильвия плачет.
  
   З а н а в е с.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"