Старый Фёдор возвращался домой. Время близилось к рассвету и надо было спешить. Едва ли он мог объяснить, где провёл ночь, впрочем, никто его об этом и не спрашивал. Бодро светила луна,иногда прячась за косматые ошмётки облаков, бодро шагал по тропинке Старый Федор. Прозванный Старым, Фёдор оставался мужчиной крепкий и жилистым, хоть и несколько потрёпанным жизнью. Желая скостить дорогу, он двинулся напрямик через школьный парк. Фёдор ходил здесь несчётное количество раз, знал каждое дерево и готов был поклясться,что никогда ещё они не казались такими странными, как в эту ночь. Они не расли, как положено, от корней до самой кроны--к торчащему из земли обрубку на высоте чуть выше человеческого роста кто-то привязал длинное суковатое полено. К нему повыше--еще, а к верхнему был аккуратно и крепко прибинтованы зелёные ветки. Старый Фёдор огляделся: остальные деревья стояли такими же, тонкие ветви на некоторых были завязаны узлом. "Что за чертовщина",--пробормотал Фёдор и хотел удивиться. Но не успел, его внимание привлекло нечто, белевшее на стволе ближнего дерева. Это был каштан, еще вчера никакого дупла на нём не присутствовало, а теперь Фёдор видел его как днём. Более того, из дупла на него глядел человек. Присмотревшись, Старый Фёдор узнал участкового Лаврика, персонажа вьедливого и сердитого,причинившего Фёдору немало неприятностей. Он поначалу даже обрадовался, увидев недруга в таком странном заточении.
--Сидишь, брат?! Не всё ж тебе сажать. Эт-то тебе не Первое Мая!
Фёдор улыбнулся вспомненой шутке о ползущем по дереве тракторе и глядящем из дупла празднике Весны и Труда. Лаврик в ответ зашевелил губами. Слов Старый Фёдор не разобрал, однако подумал: "Не очень-то, наверное, приятно ему в дереве сидеть и наружу выглядывать. Выпущу-ка я его, сукина сына!"
Не заходя в дом, Фёдор повернул к сараю, нашёл там большой топор. Постоял немного, перевёл дух и бегом бросился к парку. Начало рассветать. Ваня, сосед, стоя у ворот и увидев бегущего, кликнул:
--Ты куда, Федя, в такую рань?
--Участкового спасать,--бросил на бегу Фёдор.
--А что с ним?
--Понятное дело--в дупле сидит.
Ваня удивился, подумал немного, выбросил окурок и двинулся за бегущим. Фёдор подбежал к дереву, где сидел участковый, потрогал канат, связывавший поленья и с размаху ударил по нём топором. Канат сразу не поддался и пришлось бить еще несколько раз. Наконец клочья разлетелись в стороны и вся странная конструкция рухнула оземь. Ветки пребольно хлестнули по лицу, но Старый Фёдор не обратил на это внимания. От падения полено раскололось и отуда вылез участковый в фуражке, целый и невредимый. Почему-то он не бросился благодарить Фёдора за освобождение, а озирался хмуро и озабоченно. Из соседних деревьев сами собой, без посторонней помощи вылезли два других Лаврика, тоже в фуражках и с озабоченными лицами. Дело принимало неприятный оборот. Фёдор попятился и краем глаза заметил еще двух участковых, подбиравшихся сзади.
--Так у вас здесь гнездо! --понял Фёдор.
Лаврики наступали, сужая круг. Старого Фёдора охватил страх. Один участковый способен наделать пакостей, а здесь целая свора. Он бросился на ближайшего Лаврика и со всего маху ударил его топором. Голова отделилась от туловища и полетела в траву вместе с фуражкой и озабоченным лицом. Фёдор резко развернулся, готовый отразить нападение остальных, но в этот миг кто-то повис на плечах. Он попытался стряхнуть врага, не смог, упал и сверху навалилась вся толпа. Они вывернули Старому Фёдору руку, поволокли к лежащему на земле полену и принялись впихивать внутрь. Это было больно, невыносимо больно, но Фёдор не мог ни крикнуть, ни шевельнуться. Несколько участковых вместе с набежавшими доброхотами трудились уверенно и со знанием дела. За минуту или чуть больше они вкрутили Фёдора в полено. Его лицо оказалось напротив дупла и всё закончилось. В лучах восходящего солнца он видел, как умелые руки крепко привязывают его полено к торчащему из земли обрубку.