Карпицкий Артем Анатольевич : другие произведения.

Град искаженный. Часть 2. Сны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Часть 2. Сны.

  
   Художник взял белоснежный лист бумаги и несколькими небрежными взмахами кисти наметил контуры. Большой прямоугольник, клеточки поменьше, прямые, как стрелы, линии. Смутно знакомые очертания проступали на выхолощенном фоне. Они были очень просты, похожи на аккуратные строчки, вышедшие из-под пера писателя, но, вместе с тем, не лишены изящества, а стиль автора легко угадывался. Строго, четко, надежно. Как детский конструктор, из которого можно собрать целый город, лишенный своего лица. Как популярная игрушка, размноженная тысячей одинаковых экземпляров... Да, чтобы никто не ушел обиженным.
   Очень, очень, очень знакомый стиль. И, появись тут кто-то немного больше знающий, он бы заподозрил неладное, начал беспокоиться, пытаться разобраться в происходящем... И в итоге остался бы с носом. В отличие от новичков, принявших новую реальность за чистую монету, а странности пейзажа списывающих на неизвестные им законы природы. Полное, абсолютное, совершенное незнание было ключом, отпирающим незапертую дверь, ведущую в сокровищницу. Так было задумано. И в шутку, и всерьез.
   И это был очень, очень, очень знакомый стиль...
  
   Алекс смотрел на свои руки, так, словно вместо них выросли уродливые осьминожьи щупальца, смотрел, широко раскрыв глаза и, время от времени, делая судорожный вдох. Воздух, как ни странно, был вполне обычным. Если, конечно же, не принимать в расчет полное отсутствие запахов. Дистиллированный, стерилизованный, тщательно очищенный от лишнего. И, в то же время, это был просто воздух. Не ядовитая смесь, составляющая атмосферу некоторых планет солнечной системы. Не вакуум или вымороженная пустота горных пиков, где без баллона с кислородом не прожить и нескольких минут. И даже не пропитанное гарью пространство в объятом пожаром здании, убивающее медленно, но верно... Просто воздух. Самый обычный воздух. Не угрожающий здоровью или жизни. И бесконечно пугающий Алекса, который чувствовал себя неандертальцем, в животном ужасе убегающим от молнии...
   Он, в отличие от своего предполагаемого предка, не мог взять и сбежать, не различая дороги. Ведь, куда не посмотри, белоснежный лист казался бесконечным, а единственным ориентиром служил огромный складской комплекс, огороженный металлической сеткой и к которому вела идеально ровная дорога, упиравшаяся в свежевыкрашенный деревянный шлагбаум. Похожий расцветкой на зебру...
   Алекс старательно разглядывал руки, стараясь не поднимать глаз. Не поднимать, не поднимать, ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не поднимать... Может, удастся сохранить рассудок, может мираж и в самом деле окажется миражом, который исчезнет на рассвете, вместе с предутренним туманом? Обман зрения, иллюзия, галлюцинации... Целая уйма слов - умных и не очень. Целая стена, за которой можно прятаться долго-долго...
   - Ну и чего ты тут раскорячился? Живой?
   Ворчливый голос раздался едва ли не над самым ухом Алекса, заставив того вздрогнуть. Так мираж еще и разговаривает? Тут есть еще кто-то, кроме него? Человек? Он притворился глухим, немым, слепым и вообще - лишенным каких-либо чувств. Говорят, галлюцинации проходят, если на них не обращать внимания... Веры, конечно, подобным псевдонаучным утверждениям мало, но все же...
   - Ты разговаривать умеешь? Или языка нет? - мираж оказался настойчивым, как налоговая полиция, почуявшая запах денег. - Слушай, малый, лучше тебе ответить, а то...
   Что будет в ином случае, Алекс не узнал, поспешно подняв глаза и увидев собеседника - невысокого крепкого мужчину, которому можно было дать не больше сорока, если бы не полностью седые волосы, державшего в руках винтовку. Даже не разбиравшийся в оружии Алекс сразу понял, что шутить незнакомый старик, похожий на охранника складов, не намерен, а винтовка у него самая, что ни на есть, настоящая.
   - Простите, я... задумался, - шумно выдохнув, соврал Алекс. - Не ожидал, что окажусь в подобном месте.
   - И никто не ожидает, - важно кивнул старик, сочтя новичка не опасным и потому закинув оружие за спину. - Это сделано специально, для защиты сектора, в котором находится Хранилище.
   - Хранилище? - Алекс сразу подумал, что так называются таинственные склады, но решил переспросить, для верности.
   - Хранилище Необходимых Запасов, - подтвердил предположения новичка старик. - А я, стало быть, его сторож.
   Словно доказывая свои слова, он поправил пятнистую защитную куртку, которая была ему явно велика и которая носилась только для подтверждения статуса. В такой одежде, наверное, летом очень жарко, подумалось Алексу. Еще бы тут и в самом деле лето наступило... Он представил себе зеленую травку, пробивающуюся из мертвой белизны под ногами, окрасившееся голубоватым цветом пространство над головой, желтые лучи, пронзающие все вокруг, согревающие и вызывающие невольную улыбку. Как хорошо...
   - Эй! Ты чего там стоишь? - сторож уже успел вернуться к шлагбауму и теперь насмешливо смотрел на растерявшегося новичка. - Пришел ведь за вещами? Так иди сюда быстрее.
   За вещами? Он? Алекс попал сюда случайно и понятия не имел, что таят в себе серые коробки складов, но говорить сейчас об этом старику было не только бессмысленно, но и опасно. Вдруг посчитает шпионом или провокатором? Маловероятно, конечно... Алекс решил не ломать себе голову и не рисковать ей же понапрасну, а употребил эту часть тела иным образом - коротко кивнув сторожу, мол, сейчас подойду и покажешь, что там у тебя есть.
   - Только ты это, особо губу не раскатывай, - сразу же предупредил старик, поднимая полосатый шлагбаум. - Тут уже многие до тебя побывали, все повыносили, что смогли. Мало вещей осталось... Да тебе, может, и хватит.
   Алекс, вздрагивающий каждый раз, когда сквозь решетку забора слишком уж резко проглядывало белое основание, на котором, собственно, все они и стояли, только протяжно хмыкнул. Тут не понимаешь, как можно ходить по земле, напоминающей тоненькую пленочку льда над бездонным озером, а, кроме прочего, чувствуешь себя, как полярник, попавший в жуткую снежную бурю, когда кругом только снег-снег-снег, как помехи на экране телевизора... А вещи... а что вещи? Может, что-то прояснится, может, старик сторож расскажет побольше об этом месте, может, среди таинственных вещей, хранящихся на складе, отыщется та, которая отведет неудачливого путника обратно...
   - А что, Вы вот так просто, первого встречного на свой склад пустите? - осторожно поинтересовался Алекс, старавшийся не глядеть себе под ноги. - Мало ли откуда я пришел, мало ли кто я...
   - А не все равно? - искренне удивился сторож, терпеливо ожидавший, пока новичок зайдет на территорию комплекса. - Раз ты оказался тут, значит, можешь получить вещи. Такой порядок.
   - Порядок? А... Понятно, - разочарованно протянул Алекс, которому, как раз таки, пока ничего понятно не было. - И Вы покажете мне все склады?
   - Все не все, а что есть - покажу, - хмыкнул старик, поправляя ружье, висящее за спиной. - Мне торопиться некуда.
   Он подождал, когда пройдет Алекс, аккуратно опустил шлагбаум и, как опытный экскурсовод, повел новичка к ближайшей бетонной коробке...
  
   Черная металлическая дверь беззвучно приоткрылась, пустив внутрь бледный свет и двух человек. Старик тут же привычным движением нащупал на стене выключатель и зажег лампы на потолке.
   - Вот, - сторож отошел в сторону, пропуская Алекса к стеллажам с ровными рядами коробок. - Выбирай, может, что и придется по нраву.
   Лампы мигнули, словно в подтверждение его слов, а содержимое, скрытое за картонными стенками, было весьма и весьма заманчиво... Да и пол привычный, бетонный, от которого знаешь, что ожидать. В общем - почему бы и не посмотреть? Алекс, сначала неуверенно приблизился к стеллажу, прицеливаясь к самой крайней коробке, а потом, словно решившись, быстро рванул картон, жалобно заскрипевший от такого с собой обращения.
   - Что у нас здесь... - он с любопытством заглянул внутрь, не обращая внимания на старика, укоризненно покачивающего головой, мол, не было нужды портить упаковку. - Эээээ... мягкие игрушки? Заяц, тигренок, еще один заяц, мышь-переросток. Совершенно новые. Откуда?!
   Алекс вертел в руках плюшевого медведя, с глазами бусинками и черным носом, не зная, куда деть эту зверюгу. Вот уж неожиданность, так неожиданность... Выражение на лице новичка было смесью растерянности и обиды, как у ребенка, нашедшего в новогоднем подарке атомный микроскоп вместо давно желанной машинки. Неправильно. И глупо...
   - Непотребовавшиеся, - старик не без интереса следил за переменами в настроении Алекса.
   - А?
   - На этом складе хранятся вещи, которые не потребовались, - пояснил сторож, не сводя с новичка хитровато-насмешливого взгляда.
   - Игрушки? Понятно. В Катарсусе ведь почти нет детей... - пробубнил Алекс, пытающийся сообразить, куда ему деть игрушечного медвежонка. - Но я вижу еще коробки - там тоже всякий бесполезный хлам?
   - Не бесполезный, - сразу последовал ответ. - Непотребовавшийся.
   - Ну, не цепляйтесь к словам. Я просто не различаю - для меня что бесполезный, что непотребовавшийся - одна ерунда. Хотя... Хм... А вообще-то в этом что-то есть. Да, несомненно, что-то есть. Вот только что? Хм... Действительно - что в тех коробках?
   Алекс кивнул в сторону дальнего стеллажа, расположенного в самом углу склада.
   - Книги.
   - Аааа? Детские что ли? Буквари для школьников и раскраски для самых маленьких? Или комиксы дурацкие? Или...
   - Не угадал, - старик то ли насмехался, то ли ему просто было все равно. - Посмотри сам.
   - Сам? Ну, ладно, раз Вы просите... - Алекс пожал плечами, скрывая раздражение, которое было вызвано безразличием сторожа к разговору, к происходящему на складе и во всем окружавшем их мире. - Посмотрим, что тут у нас...
   Вновь безжалостно разрывая несчастный картон, он был готов увидеть что угодно: детские игрушки, футбольные мячи, косметику, набор инструментов, да хоть велосипедный насос... Но реальность оказалась куда проще. И жестче.
   - Нееееет! Нет... нет... - совершенно растерявшись, Алекс отпрянул от коробки, словно та была набита ядовитыми змеями. - Этого просто не может быть! Вы шутите, да? Вы просто решили меня разыграть, я прав? Ну, скажите же! Скажите что-нибудь!
   Его голос сорвался на крик, казалось, что только так можно справиться с безумием, весело взирающим из внутренностей вспоротой коробки.
   - Это - реальность.
   Старик по-прежнему выцеживал слова, как путник в пустыне - воду из развешенной на ночь одежды.
   - Нет... нет... нет... я не верю! Я не хочу верить!
   Алекс с трудом сдерживался, чтобы не выбежать из склада, крича, что есть мочи. Ему не было страшно. Чувство, овладевшее им, не имело названия, не было воспето в стихах или прозе, об этом не вещали с умным видом разномастные психологи... Впрочем, сейчас Алекса волновали другие вещи. Например - как сохранить контроль над собой и не устроить прямо здесь безобразную истерику...
   - Не верь.
   Спокойный голос старика слегка охладил эмоции, кипевшие в новичке и тот, отступив еще на один шаг, выронил предмет, извлеченный из коробки...
   Книга с глухим стуком упала на пол, лицевой стороной кверху. Томик, словно только что вышедший из типографии, без глянцевой обложки, в твердом переплете, с тиснеными буквами названия... Под ярким светом ламп оно было видно особенно отчетливо.
   Э. Хемингуэй "По ком звонит колокол".
  
   Алекс был настолько подавлен, что даже не обращал внимания на белоснежный пейзаж, бесконечной пустыней расстилающийся вокруг. Он был раздавлен, уничтожен, ввергнут в состояние полной беспомощности и непонимания. Как? Почему? Зачем? Он смотрел на свои пустые руки, смотрел, словно ожидая, что в них, прямо из воздуха, упадет волшебная палочка, которая позволит найти нужные ответы и сделать все правильно... А может, он пытался избавиться от ненужных мыслей, очистив голову от этих назойливых паучков, оплетающих разум паутиной сомнений и беспокойства. Кто знает? Наверное, Алекс и сам не ведал, что и зачем он в тот момент делал. А старому сторожу было все равно...
   Старик, уверенно ступающий по несуществующей почве, неторопливо шел к следующей бетонной коробке. Ни надписей, ни отметин, ни чего-либо, отличавшего это здание от прочих, Алекс не разглядел, но сторож, похоже, знал вверенный ему объект наизусть. Наверное, он и с закрытыми глазами мог тут ориентироваться, не путая содержимое складов и не сбиваясь с дороги...
   - А там что? - наконец, не выдержал Алекс, терпеливо следовавший за своим проводником. Он уже немного отошел от недавних событий и вновь сгорал от любопытства, как маленький котенок, которого выпустили погулять.
   - Те склады давно уж пустуют, - полуобернувшись к новичку, сторож махнул рукой в сторону нескольких строений чуть поодаль. - Оружие, боеприпасы, медикаменты, провиант, в основном консервы, но было много вяленого мяса и солонины... Все, что душенька пожелает, да-да... А еще, - он слегка смутился и хмыкнул. - Надувные женщины. Да-да, целый склад, представляешь? Их-то давно разобрали, чтоб ты не думал. Могу, правда, пустые стены тебе показать, если надо.
   - Нет-нет, не надо, - замотал головой Алекс, живо представивший бесконечные ряды пустых стеллажей и обрывков картона на полу, да жесткий свет равнодушных потолочных ламп. - Я такое уже видел.
   - Ну, значит, и смысла нам туда идти нет, - пожал плечами старик.
   - Хм... - Алекс задумался. - Значит, остался только склад ненужных... то есть непотребовавшихся вещей? То есть, то здание, где мы уже побывали?
   - Именно так. Все остальное давным-давно прибрано грязными и не очень руками... - старик вздохнул и очередной раз поправил ружье. - Ты не представляешь, насколько это было утомительно! Целый день пришлось бегать с ними, смотреть, как носы воротят и перебирают... Правда, это больше поначалу, к вечеру хапали все, что под руку попадалось. Спасибо, конечно, и те, и те говорили. А потом еще и ночью несколько раз пришлось вставать - оставшиеся вещи забрали... Совсем тогда не выспался. Один-единственный раз за все время, представляешь?
   Сторож поморщился, вспоминая те деньки, и махнул рукой, мол, черт с ним, прошло и ладно.
   - Значит... - осторожно уточнил Алекс, в голове которого кусочки головоломки потихоньку начали собираться в нечто пристойное и отдаленно напоминающее правду. - Все продолжалось примерно сутки? А все остальное время Вы охраняли один-единственный склад?
   Старик сразу же посерьезнел и весь подобрался. Словно вопрос был ему неприятен... Или, скорее, просто очень важен. Уж не попрекали ли его этим? Но кто? Кто мог осмелиться? Любопытство Алекса достигло предела и последовавший следом ответ удовлетворил его лишь отчасти.
   - Именно так. И мне моя работа очень, знаешь ли, нравится. Тихо, спокойно, о завтрашнем дне голова не болит...
   Сторож отвернулся и направился к выходу из складов, всем видом показывая, что тема закрыта.
   - Но зачем?! - упрямо переспросил идущий следом, как утенок за уткой, Алекс.
   - Что зачем?
   - Зачем Вы здесь?
   - Странный вопрос, - в голосе старика послышалось нарастающее раздражение. - Для того чтобы охранять склады, конечно же.
   - Но сейчас тут остались лишь непотребовавшиеся вещи! Зачем охранять их?
   - Еще более странный вопрос, - сухо заметил сторож. - Они не требуются сейчас, но кто знает, как будет завтра?
   - Ну... завтра те, кому надо, могут сами прийти и взять, что им надо. Зачем нужен сторож, если он так и так пропускает всех на территорию объекта? К тому же я не понимаю... вас же могли убить! Подумать, что вы можете им помешать - и убить!
   Алекс невольно всплеснул руками, пытаясь выразить овладевшие им эмоции. Но его повышенный тон не произвел на старика никакого впечатления.
   - Это навряд ли, - сухо ответил тот, охладив энтузиазм новичка.
   - Но почему?! - едва не закричал Алекс.
   - Видишь ли, юноша, - вкрадчиво начал сторож, словно перед ним был не взрослый мужчина, а несмышленое дитя. - Если я погибну или появлюсь на территории склада, то он изолируется от внешнего мира. Потому мой скромный дом и находится по ту сторону ворот.
   - Значит... - Алекс начал лихорадочно соображать, уж очень хорошо все сходилось, просто один к одному. - Если что-то требуется двоим, и они придут на Ваш склад за этим чем-то, то искомое получит лишь первый? И они не устроят сражение, за обладание желанной вещью... Удивительно! Но... а что если второй просто подождет первого за воротами и там попытается его ограбить?
   - Невозможно, - на этот раз старик соизволил усмехнуться.
   - Но почему? На месте второго это было бы самым логичным решением.
   - Не совсем так. Потому что в подобном случае второй был бы убит... мною.
   - Ничего себе... Кажется, теперь я понимаю... Система распределения ресурсов?
   - Именно, - подтвердил сторож, как последний гвоздь в крышку, закрывающую заброшенный колодец, забив. - Мы пришли.
   Алекс, забыв обо всем и полностью погрузившись в разговор, не сразу сообразил, что вот-вот упрется в уже знакомый полосатый шлагбаум. Они стояли у входа на территорию складского комплекса, который одновременно был и выходом. Вокруг расстилалась бесконечная белизна, размеченная стальными ромбами сетчатого ограждения, где серые коробки зданий были той самой точкой отсчета, единственным ориентиром в несуществующем мире...
   По крайней мере, Алекс считал, что это лишь сон. Противоестественно логичный ночной кошмар... Который никак не хотел заканчиваться.
  
   Алекс нерешительно стоял с внешней стороны периметра, бросая исполненные любопытства взгляды на старика. А тот, одной рукой придерживая винтовку, а другой опираясь на шлагбаум, демонстрировал полнейшее равнодушие. Нет, мол, ему больше дела до новичка, до белоснежного мира и превратностей судьбы. Нет и все тут. Стоит себе, да так важно, словно не простой сторож, а минимум генерал. Алекс даже не представлял, то можно одновременно объединить в себе насмешливую расслабленность и достоинство, присущее тем, кто с детства привык держать чувства под полным контролем.
   - Кстати, - наконец, прервал обоюдное молчание Алекс, которому надоело изображать из себя плебея, склоняющегося перед патрицием. - А Вы знакомы со Стражем ворот?
   Старик помедлил с ответом. Ровно столько, чтобы заставить новичка понервничать, заставить усомниться в уместности заданного вопроса, заставить всерьез задуматься о словах извинения... И когда уже Алекс почти решил пойти на попятную, сторож слегка подался вперед и переспросил заговорщицким шепотом:
   - Ворот? Тех, что ведут в город?
   - Ну... - протянул Алекс, озадаченный таким поведением старика. - Да.
   Он ожидал, что сейчас услышит "Не знаю" или "Я слышал только рассказы об этом существа", но старик просто сказал, больше не пытаясь рисоваться перед новичком и строить из себя все знающего и все понимающего мудреца.
   - Там никогда не было никакого Стража... - последовал тихий вздох. - Все Врата открыты в любое время. Вот так вот. И, знаешь ли, нет смысла охранять их.
   Алекс открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Сейчас он был похож на рыбу, вытащенную из воды, выпотрошенную и брошенную высыхать на жестком песке в жаркой пустыне. Больно, пусто, безнадежно. Он собрался понять, что здесь происходит? Он всерьез считал, что начал по чуть-чуть приближаться к разгадке тайн Катарсуса? Он действительно так думал? Наивный глупец... Ребенок, ребенок, ребенок... Маленький самоуверенный ребенок...
   - А можно... - уставшие глаза Алекса встретились с сочувствующим взглядом старика. - Узнать Ваше имя?
   Последовала пауза, значительно длиннее предыдущих. Если бы сторож являлся обычным человеком, можно было бы подумать, что вопрос застал его врасплох. А может, все именно так и было. Кто знает? Уж точно не Алекс Зандер...
   - Эльмихем, - в голосе послышались торжественные нотки, а сам старик весь подобрался, словно он присутствовал на важном приеме. - Или просто Эль.
   Эль... повторил Алекс.
   Эль... эхом отозвалась окружающая белизна.
   Эль... усмехнулись несуществующие небеса.
   Эль... мир растворился и проскользнул между пальцев.
   Стало темно...
  
   Серебристые лучи луны канули в непроглядном омуте жилых кварталов Катарсуса, а само ночное светило быстро, словно смутившись, скрылось за серыми лохмотьями облаков. Наверное, ей просто стало страшно...
   Бесконечные вереницы домов, разреженные тусклыми огнями уличных фонарей, переплетались друг с другом, толстыми змеями расползались во все стороны, похожие на корни гигантского дерева. Очень старого дерева...
   Холодный неподвижный воздух сковывал, окружал, безмолвно наблюдая за происходящим, а точнее - не происходящим, в его владениях. Освежающий, он смывал тревоги и заботы, оставляя человека наедине со своими мыслями... Которые были наполнены созерцанием ночи, ожиданием ее конца и молчаливым недуманием. Одно, затянувшееся до утра, мгновение, для того, кто рискнул вглядеться в мягкий полумрак пустых улиц...
   Ночь безраздельно царствовала в Катарсусе. Во всех окнах было темно.
  
   За массивной чугунной оградой располагался двухэтажный особнячок с небольшим садиком. От особняка, правда, тут было одно название - простой каменный дом, десяток комнат, которые все, кроме двух, пустовали, добротная, но без украшений, деревянная дверь, да гравиевая дорожка, выложенная по бокам осколками красных кирпичей. В отличие о самого дома, садик выглядел ухоженным, о нем заботились, причем, заботились постоянно. Влажная земля под парой тощих яблонек, сметенные в кучу палые листья, аккуратно подстриженные кусты, похожие скорее на баррикаду... Да и дорожка явно не была такой до того, как тут поселился новый жилец. Едва заметная тропка, ведущая к покосившейся трухлявой двери, нагло разросшиеся сорняки, кусты, больше походившие на бесформенные кучи хвороста...
   Джонни Лост, шериф второго сектора Катарсуса, удивился бы, спроси его кто о трудах по облагораживанию особнячка. Мол, какие ж это труды? Так, прибрался немного, привел в порядок, яблони посадил. Разве ж это труд? Отдых. И, широко улыбнувшись, начал бы рассказывать про сад своей бабушки, у которой часто гостил на каникулах. Он любил эти истории, часто повторялся, начинал по второму, третьему и так далее кругу, а потом неожиданно замолкал и, впав в хмурую задумчивость, долго сидел, не шелохнувшись, обхватив себя могучими лапищами...
   Шел третий час ночи, совершенно безмятежной и на удивление спокойной ночи. Ни звука, ни шороха, ни стона - абсолютная, непроницаемая тишина. И потому крик, раздавшийся в спальне особнячка, прозвучал особенно резко и неприятно. Как карканье вороны или скрип ржавого гвоздя, которым провели по стеклянному осколку. Низкий протяжный крик, ввинчивающийся в ночь, как штопор в пробку. А потом он стих, оборвался резко и страшно...
   Джонни проснулся и сидел в кровати. Джонни, отличавшийся таким крепким сном, что из пистолета перед ухом выстрели - только всхрапнет, да на другой бок перевернется. Этот самый Джонни сейчас сидел, пряча в полумраке спальни ошеломленное лицо и чувствуя, как струйки пота стекают по спине и лицу, как промокает и становится липкой футболка, в которой он обычно спал, как проясняются все еще сонные мысли. И воспоминания...
   Кошмар. Что в этом такого? С каждым может случиться... Обыватель сейчас сказал бы: "Ну и приснится же!". Или, если он суеверный, пожелал бы сну отправиться в направлении, схожем с тем, куда пропадает утром весь ночной мрак. Но Джонни, в полной темноте сев на кровати, молча смотрел вперед... Просто сидел и молчал, напоминая мудреца-отшельника, размышляющего о смысле жизни...
  
   Джонни смотрел в зеркало, пытаясь понять, что нужно сделать для приведения невыспавшейся и взъерошенной физиономии в божеский вид. Все-таки до самого утра глаз не сомкнул и, естественно, не выспался совсем. Шериф сладко зевнул и прикрыл глаза. Сон... как хочется сейчас грохнуться на кровать, не обращая внимания на жалобный скрип, зарыться лицом в прохладную подушку, сгрести под себя одеяло и сладко засопеть...
   - Ишь чего захотел! - Джонни не сильно, но чувствительно ущипнул себя за руку. - А работать кто будет? А за порядком кто проследит?
   Справедливости ради, дел у шерифа в последнее время было немного. Так, мелких воришек за руку поймать, распоясавшихся уличных хулиганов приструнить, пригрозить обнаглевшему трактирщику, что если тот опять повысит цену, то получит... По заслугам получит. Джонни улыбнулся, скептически рассматривая свое отражение. Средней паршивости видок, конечно, но на сегодня сойдет. Не каждую же ночь будет сниться... это. Шериф вздохнул, прогоняя обрывки кошмара из своих мыслей...
  
   - Хей, хей! Здесь свободно?
   - А ты как думаешь? - мужчина, сидящий за столом, скептически смотрел как Кади, не дожидаясь положительно ответа, пристраивается рядом. - Занято, конечно же.
   - Ну, значит, правильно я думал, - Кади попытался улыбнуться, но вышла какая-то пыльная усмешка, такая же невыразительная, как и он сам. - Завтракаешь?
   - Ужинаю, - мужчина тоскливо зевнул, исследуя содержимое тарелок, расставленных на столе. - Ты что тут забыл, Скам? А?
   - Ничего, просто гуляю, - Кади зашуршал одеждой, пытаясь поудобнее устроиться на массивной деревянной табуретке. - И не называй меня так, прошу тебя. Теперь я для всех зовусь Кади.
   - Мне дела нет до того, как ты зовешься сегодня, завтра или послезавтра... Скам, - узкие щелочки глаз пристально смотрели на бесцеремонного гостя. - И спрошу еще раз - что ты забыл в моем секторе?
   Кади издал неубедительный смешок и забарабанил пальцами по столу.
   - Ну, ты же знаешь... Ты же помнишь, кем я был... Мне просто любопытно...
   Он замолк, ища подходящие слова, а его собеседник изобразил на лице вселенское презрение и, буквально впившись в Кади жестким осязаемым взглядом, сухо заметил:
   - Я прекрасно знаю, кем ты не только был, но и являешься до сих пор. А так же то, что люди твоей... кхм... профессии ничего не будут делать только для собственного развлечения. Вы даже из песка в пустыне воду выцедите, а уж населенный квартал для тебя - просто кладезь информации. И, если мои аналитические способности чего-то стоят, ты выполняешь миссию... Чью? Кто твой наниматель?
   Мужчина прикрыл один глаз, а второй скосил на гостя, ожидая, когда тот соберется с мыслями. Но Кади не спешил - он продолжал барабанить пальцами по столу, вслушиваясь в неведомую мелодию, ерзал на жестком табурете, безуспешно пытаясь совместить грубую простоту предмета мебели и личный комфорт, а так же то и дело бросал взгляды вверх, вниз, в стороны. Иными словами - всячески тянул время. Минуту он трепетно наблюдал за попытками сонной мухи одолеть в честном поединке оконное стекло. Потом еще секунд тридцать сосредоточенно внимал запахам, приходящим со стороны кухни, всем своим видом говоря, что вот-вот и не выдержит, обязательно закажет фирменное блюдо... А потом зевал, выдерживая паузу ровно в десять секунд, и вновь продолжал скучающим взглядом исследовать тесноватое помещение таверны.
   - Наигрался? - мужчина сменил маску, теперь к Кади было обращено лицо палача, вышедшего на заслуженную пенсию, жесткое и равнодушное. - Я ведь все равно узнаю... До встречи, Скам.
   Он очередной раз с лениво фыркнул, так выражая свое презрение, и, небрежно бросил на стол несколько стальных кругляшков, служивших здесь деньгами. Так же лениво и небрежно он прошествовал к выходу, напоминая богатого бездельника, не знающего как купить остаток текущего дня...
   - Твой знакомец? - хозяин и, по совместительству главный повар, таверны неслышно подошел сзади. - Строгий он. Важный. И глаза точь-в-точь моего папаши... На Первой Кровавой солдатом служил, чистильщиком.
   - Все мы тут чистильщики... - Кади достал сверток, положил на стол и начал медленно разворачивать. - Просто кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то и вовсе пытается ангела из себя состроить... Я тут принес немного всякой всячины. Сегодня чуть больше, чем обычно.
   - О! Ветчина, сыр, зелень... Приправы! Кади, ты меня просто выручаешь - как раз этих не хватало, на рынке спрашивал, только руками торговцы разводили... А тут целый клад. Спасибо! Но... - хозяин таверны теребил в руках тряпку, которой обычно протирал столы. - Скажи, зачем ты помогаешь мне? Каждый день приходишь, продукты приносишь, ничего не просишь взамен... Почему?
   - А ты по-прежнему, заглядывая утром в кладовку, находишь ее забитой до отказа? - вопросом на вопрос ответил Кади, разглядывая свои аккуратно подстриженные ногти. - И содержимое не меняется раз от раза?
   - Ну, в общем, да... - неожиданно смутился хозяин. - Но откуда? Откуда ты знаешь?
   - Я многое знаю... - Кади лениво, даже скорее неохотно, подмигнул приятелю. - Такая уж у меня работа.
  
   - Как тебя зовут, новичок?
   Новичок, опять меня называют новичком! Сначала Эль, теперь этот бродяга, похожий на выжившего из ума проповедника. Одного из тех, кто стучится в дверь и с носорожьим упрямством пытается наставить безбожников на путь истинный... Даже здесь от них не спасешься! Алекс раздраженно бросил " У меня нет имени" и уже хотел пройти мимо, но застывшее в священном ужасе лицо бродяги заставило его остановиться.
   - Нет... имени? Нет? - незнакомец отшатнулся, плотнее кутаясь в свое черное одеяние и крепко стиснув висящий на груди крест. - Может, ты просто не знаешь его? Или не помнишь?
   - Нет. У меня просто его нет. Нет, нет и нет, - Алекс не старался скрыть овладевшую им злость. - Понимаешь?
   - Вот как? - потерянно переспросил бродяга и, внезапно обрадовавшись, добавил. - Ты забыл?
   - Забыл?
   Голова, после всех свалившихся на нее событий, отказывалась соображать, мысли постоянно возвращались то к Эльмихему и его складам, то к Маузи и толпе придурков в красных клоунских шляпах, то к Стражу ворот... Как слайдшоу перед внутренним взглядом - мотаешь туда, сюда, обратно, останавливаешь, увеличиваешь отдельные мгновения, для полноты ощущений, тэкскать... Увлекательнейшее занятие, надо сказать, а тут еще этот бродяга отвлекает. И чего, спрашивается, пристал? Алекс с глупым видом уставился на незнакомца, разрываясь между прошлым, которое с каждой секундой все больше походило на сон, и настоящим, этой нудной и скучной реальностью. Однако бродяга упорствовал, словно не замечая состояния, в котором пребывал его случайный собеседник...
   - Да. Ты ведь забыл себя?
   Что он мелет? От удивления Алекс даже злиться перестал. В самом деле, какой смысл обижаться на сумасшедшего? А в том, что у бродяги не все в порядке с головой, сомнению не подлежало.
   - Нет, я помню, - медленно проговаривая каждое слово возразил Алекс, пытаясь понять, что кроется за странными вопросами странного бродяги-проповедника.
   - Помнишь что? - бродяга оказался настойчив, как следователь, приблизившийся к разгадке безнадежного на первый взгляд дела.
   - Все.
   - Однако... - бродяга, наконец, оставил в покое свой крест и прямо встал перед Алексом. - Пришел человек... который утверждает, что у него нет имени... который все помнит, в отличие от всех остальных... - голос стал густым и тягучим, так говорят не дети улиц, а люди, многое знающие и понимающие. Слишком многое. - Не ожидал, не ожидал...
   - Не ожидал?
   Странный незнакомец всерьез заинтересовал Алекса. Вдруг этот бродяга не безумец? Вдруг ему ведомо то, о чем "новичок" и представления не имеет? В любом случае, стоит поговорить с ним. Спросить, послушать ответы, авось, что и прояснится...
   - Да, - продолжал, тем временем, незнакомец. - Не ожидал, что легенда о Предвестнике окажется правдой.
   И сразу замолчал, успокоившись и погрузившись в задумчивое созерцание своего креста. Словно фетиш какой, недовольно подумал Алекс, которого терзало любопытство. Нет бы рассказал легенду... Предвестник... Что за глупое имя? Или титул? Или звание? Или прозвище? Алекс неслышно вздохнул. Похоже, придется ждать, когда бродяга соизволит вновь обратить внимание на собеседника...
  
   - Слушай, а куда мы идем-то? - поинтересовался Алекс у своего попутчика, которого совсем недавно полагал простым бродяжкой, а теперь знал как Мессира Алаби. - Ну, я понял, что Предвестник появляется, когда миру почти пришел конец. Я понял, что ты считаешь меня этим самым Предвестником. Пусть даже ты и прав... Но что делать-то мы теперь будем? Спасать Катарсус что ли? Или как?
   - Или как, - Мессир правой рукой прижимал крест к груди, а левая постоянно рисовала в воздухе невидимые изогнутые линии. - Сейчас мы идем к моему другу... Точнее туда, где он должен в это время находиться.
   - И что? Что дальше? - не отставал Алекс. - Он нам поможет?
   - Дальше мы с ним поговорим, - лицо Мессира несколько помрачнело. - И я сыграю роль плохого вестника... Видит бог, ему и так тяжко, без меня хватает проблем, но... Мне больше не к кому обратиться.
   - А твой орден или как его там... Ну, в общем, те, кто такую же религию проповедуют, где они? Разве они не помогут тебе? - удивился Алекс.
   - Нет.
   - Нет?
   - Нет. Потому что их не существует.
   - Эээээ... Как это? - Алекс почувствовал себя как ребенок, которому сообщили, что сказки это всего лишь сказки. - Ты еще скажи, что ты атеист.
   - Не скажу, хотя, при желании, меня так можно назвать, - Мессир задумался. - Видишь ли, я ищу истину, это и есть моя религия. И я абсолютно одинок в этом поиске.
   - Но почему? Многие ищут истину, - удивился Алекс.
   - Многие, - согласился Мессир. - Но найти может только один. Именно поэтому каждый полагается на собственные силы. Вот так вот...
   Он отвернулся и замолчал, рассеянно поглядывая по сторонам, будто на серых каменных стенах домов можно было найти что-то интересное. Мрачные, укрепленные железом, деревянные двери, окна, с слегка приоткрытыми массивными ставнями и частыми решетками, полное отсутствие людей... Хотя, стоит признать, место было занятное, ведь, в отличие от увиденного Алексом ранее, здесь попадались вывески. ВЫВЕСКИ! Вот скрещенные нож и вилка на фоне тарелке и в обрамлении пушистых ветвей, принадлежность которых определить не удалось. Вот грубовато нарисованный, но, все же, узнаваемый кинжал, в компании с самым обыкновенным ботинком. Который, кстати, был изображен гораздо искуснее оружия. А еще, а еще...
   Алекс не успевал вертеть головой, запоминая вывески и пытаясь разгадать их значение. Тут, скорее всего, таверна, тут, наверное, оружейная лавка... Или мастерская, где могут починить сломавшийся доспех? Так сразу и не поймешь... Мессиру-то все равно, он тут тысячу раз был, тысячу раз этой дорогой мимо этих вывесок проходил. Вон, как вышагивает, словно ему и дела нет до того, что вокруг происходит... Правда, ничего особенного и не случилось пока еще. Ну, идут две слегка подозрительные личности, ну и что? Кому какое до них дело? Алекс вздохнул... Даже обидно. Могли бы и поинтересоваться. Может, и Мессир бы разговорился, может, сказал бы, куда они идут. Самому Алексу-то ни слова, ни полслова. Мол, иди за мной и не умничай. Обидно...
   - Эй, вы! - грубый хрипловатый голос донесся из темного переулка. - Вы, двое.
   Мессир сразу замер на месте, как вкопанный, Алекс же, погруженный в свои мысли, сделал еще несколько шагов, прежде чем сообразил, что эти слова обращены к ним. А когда понял, то скорее удивился, чем испугался. Как так, разве есть в сказочном городе, городе, находящемся на грани между мечтой и наваждением, банальные уличные грабители? Оказалось - очень даже есть. Вполне материальные небритые рожи, мерзенько ухмыляющиеся, все в ссадинах и давних шрамах, с не менее реальными кривыми ножами в руках. И намерения у них были приземленные - кошелек или жизнь, эй, прохожий, гони монету, и все в том же духе...
   - Я гляжу, денежки у вас водятся... - привычно начал тот, у кого чуть больше шрамов было, очевидно, вожак шайки. - Придется ими поделиться, а то...
   Он недвусмысленно указал на своих головорезов. Головорезы, как по команде, злобно заржали, напоминая табун объевшихся белены лошадей. Правда, эти скакуны были куда как опаснее, чем печальные обитатели конюшен...
   - Потерявшиеся дети... - Мессира, казалось, ничуть не беспокоила угроза оказаться нанизанным на грязный нож и окончить свою жизнь в грязной же подворотне. - Вы не знаете...
   Алаби чуть пригнул голову и снял свой крест, выставив его вперед, как щит.
   - Что вы видите, дети? Крест? Две пересекающихся линии? Вы полагаете, это и есть истина?
   Голос Мессира стал глубже и сильнее, словно их всех окружил гигантский колокол. Алексу даже послышалось далекое "Бом! Бом!", но он счел это игрой не на шутку разошедшегося воображения.
   - Вы верите своим глазам? Вы верите своему оружию? Вы верите в то, что все будет, как обычно? Вы... верите?
   Бандиты, немного растерявшись, переглянулись.
   - Чегооооо? Чего ты там мелешь, святоша?
   - Вы думаете, что ваши руки это плоть и кость, вы верите... Не допуская и мысли, что вместо пальцев могут быть извивающиеся щупальца, как у морской твари, а глаза ваши - мутное стекло, искажающее реальность, - Мессир печально склонил голову. - Вы видите то, что хотите увидеть. А хотите увидеть то, во что верите. Вы верите, что это и есть - истина?
   Он торжественно откашлялся и, застыв с крестом в вытянутой руке, стал ожидать ответа на свою речь... Которого, естественно, не последовало, если не считать неразборчивого мычания озадаченных грабителей.
   - Черт, он же псих! - наконец, выдавил из себя один из головорезов, который был самым младшим. - Этот святоша совсем из ума выжил!
   - И то верно...
   - Ну, его, с психами связываться...
   - Во-во, кто его знает, может, бешеный...
   Пошептавшись еще немного, поворчав про себя и потоптав грязную мостовую, они скрылись, как стайка крыс, в темноте переулка, оставив после себя сильный запах пота и давно не стиранной одежды. Алекс восхищенно смотрел на Мессира Алаби, который, казалось, выглядел расстроенным.
   - Опять... Опять мои старания не увенчались успехом...
   - Ну-ну, Мессир, ты слишком строг к себе, - поспешил прервать горестный монолог Алекс. - Мы остались целы, они убрались восвояси. Теперь можно продолжить путь... У нас ведь срочное дело, так?
   - Пожалуй, ты прав, - поразмыслив немного, со вздохом согласился Мессир. - Тогда... продолжим путь.
   Он вновь надел крест на шею, и они отправились дальше. Алаби не прекращал сокрушенно вздыхать, словно его только что избили и ограбили. Алекс же, про себя посмеиваясь над странностями нового знакомца, удивлялся тому, с каким спокойствием он сам выдержал те несколько минут, когда бандиты были готовы броситься на двух незадачливых прохожих. Это было по-настоящему опасно, но Алекс не боялся. Наоборот, он чуть ли не с любопытством следил за противостоянием Мессира и шайки головорезов, словно на кону были не их жизни, а мелкая монетка, которую не жалко отдать ради мимолетного удовольствия...
  
   Возле одной из вывесок, судя по картинке на ней, обозначавшей вход в таверну, Мессир остановился, чуть не столкнувшись с человеком, эту самую таверну покидающим.
   - Прошу прощения, - устало улыбнулся незнакомец, поднимая глаза, но тут же его лицо вытянулось от удивления. - Мессир?! Ты?!
   - Я, Джонни, кто же еще... - казалось, Алаби ожидал чего-то подобного. - Я... то есть мы тебя как раз искали. По срочному делу.
   - По делу? Да еще и срочному? - шериф хитро прищурился, демонстрируя свой фирменный взгляд из-под длиннополой шляпы. - Зачем же тебе понадобился простой страж порядка? Сам понимаешь, возможностей у меня немного, да и желания...
   - Даже если речь идет о Предвестнике?
   - Предвестник... - улыбка мигом пропала с лица шерифа, а сам он скривился, как от зубной боли, изводящей своей монотонной назойливостью, когда не знаешь, куда деться от этого непрекращающегося ощущения полной и безоговорочной уязвимости. - Твой спутник? Вижу... Может, попробуем по новой?
   - Твое предложение не лишено смысла... Привет тебе, Джонни Лост.
   - И тебе здравствовать, уважаемый Мессир. Как поживаешь? Чем занят? - Джонни снял шляпу и прикрыл головным убором почти все лицо, только небесно-голубые глаза выглядывают сверху.
   - Я ищу истину... - Мессир торжественно, без тени улыбки, поклонился. - Ты не знаешь, куда она могла запропаститься?
   - Она всегда рядом.
   - Я так и думал.
   Они замолкли на несколько минут. Мессир Алаби спрятал длинные бледные кисти в почти неразличимые карманы своего черного одеяния и поежился. Алекса эта мелочь, на первый взгляд совершенно непримечательная, очень удивила, ведь он по-прежнему считал Мессира кем-то вроде бродячего проповедника, а уж подобные личности должны стойко переносить самую плохую погоду. Иначе долго на улице не протянешь... А Мессир, внешне неотличимый от простого бродяги, вел себя совершенно не так, как должен был в представлении Алекса. Странно, очень странно...
   - Холодно, - пожаловался Алаби, плотнее кутаясь в свое бесформенное одеяние.
   - День такой, - печально улыбнулся Джонни, успевший убрать руку со шляпой за спину. - А небо, небо ты видел? Точь-в-точь человеческий глаз - молочно-белое, с красными прожилками и всегда смотрит вниз. Ты посмотри!
   - Ты прав, Джонни... - задумчиво протянул Алаби, причем эта медлительность скорее всего была вызвана банальным холодом. - Красиво и страшно.
   - Страшно... А то! - улыбка на лице шерифа растянулась до ушей, одновременно став совсем грустной. - Еще как страшно... Скулы сводит от ужаса, и поджилки трясутся. Это если понимаешь... А если нет, то смотришь на него и видишь: облака, звезды, солнце, луну, северное сияние и длинные росчерки метеоров. Мы воспеваем их, эти природные явления. Пишем о них книги. Изучаем. С умным видом рассуждаем... о том, что выше нашего понимания. Ведь для нас небо - просто мешок с загадками, так же как и для дикаря компьютер кажется таинственной коробочкой. Мы не видим сути... и возносим к небесам молитвы, мечты, боль... И обижаемся, когда не получаем ответа. Обижаемся, хотя небо страдает не меньше, не в силах облегчить страдания людей... Мы упрекаем... Хотя эти упреки следует обратить к нам...
   Алекс удивился, насколько отдавала холодом натянутая улыбка шерифа. Словно морозильную установку на полную мощность включили и уличная прохлада, на этом фоне, стала едва заметным понижением температуры.
   - Сейчас не время, Джонни, - разбил леденящее очарование момента Мессир. - У нас важное дело.
   - У нас? - шериф приподнял бровь.
   - Теперь - у нас, - подтвердил Алаби. - Или ты откажешься от возможности принять участие в спасении мира?
   - Спасти мир? Стать героем? - Джонни сделал вид, что терзается сомнениями. - Звучит... очень соблазнительно.
   Он выставил вперед руку со шляпой.
   - Хорошо. Я согласен.
   - Я рад, - долгожданная улыбка Мессира почти растворилась на фоне обступившей всех троих темноты. - Я, в самом деле, рад, Джонни...
  
   Один из металлических штырей, венчавших ограду, оказался отогнут в сторону, причем так, чтобы любой, кто захотел бы пройти через калитку во двор особнячка, мог запросто испортить одежду об этот своеобразный рыболовный крючок. Небольшая такая неприятность для рассеянных посетителей. Спроси кто у Джонни, почему он до сих пор не поправил ограду, тот бы растянул губы в широкой улыбке и ответил: "Да ведь никому не мешает". Не мешает ему, не мешает Мессиру, который каждый клочок земли тут знает лучше своих безумных теорий, не мешает, наверное, другим постоянным гостям... А вот Алекс, впервые оказавшийся в этом месте и больше глазевший на садик и особняк, чем на происходящее у него под носом, аккуратненько напоролся рукавом на штырь.
   Тупое острие вошло с одной стороны, оставив небольшую дырочку, и вышло сзади, да так ловко, что любой хирург обзавидовался бы, удайся ему настолько точный разрез. Алекса, впрочем, обуревали в этот момент другие мысли. Начиная от нелицеприятных высказываний "про себя" о подлой сущности металлических предметов стрелообразной формы и заканчивая размышлениями о том "что такое не везет и как с этим бороться". А еще ему очень захотелось сейчас вытащить из кармана старые добрые темные очки и нацепив их на глаза, скрыв неуверенность и злость, как-то неожиданно, как вороны, утащившие из миски сторожевого пса кусок мяса, овладевшие сознанием.
   - Подождите! - Алекс окликнул своих новых знакомых, успевших пройти через садик и остановиться у входной двери. - Мессир, скажите... у меня был рюкзак, когда вы меня впервые увидели?
   Рюкзак, очки, плащ. Все испарилось, как утренняя роса под жаркими лучами летнего солнца. Совсем недавно было - сейчас уже нет. Причем, Алекс совершенно не понимал - как, когда и где это могло произойти.
   - Рюкзак? - искренне удивился Алаби. - Нет, у тебя не было никакого рюкзака.
   - Что за рюкзак? - поинтересовался Джонни, обеспокоено разглядывающий нанизанный на штырь рукав куртки Алекса. - Осторожнее, одежду испортишь! Давай я тебе помогу.
   - Рюкзак... он был у меня, когда я входил в Катарсус, - Алекс стиснул зубы. - А теперь осталась только дырявая куртка.
   - Эх, никак не с этой железкой руки не дойдут разобраться... - шериф осторожно освободил рукав и, качнув головой, осмотрел повреждения. - Зашить можно, потом, как время будет. А пока и так сойдет.
   Алекс покосился на зловеще реявший над оградой штырь, перевел взгляд на куртку, поморщился, словно это не одежду продырявили, а руку, как минимум.
   - Вот же угораздило...
   Он отряхнул несуществующую грязь и, под сочувствующе-сожалеющим взглядом шерифа, прошел через садик к особнячку, настороженно посматривая по сторонам. Не дойдя нескольких шагов до двери, Алекс остановился и показал пальцем на яблоню.
   - Ваше... В смысле, это ты посадил?
   - Кхм... Ну а кто еще... - шериф смущенно кашлянул, а потом мечтательно прикрыл глаза. - Не думал, что получится. Сам понимаешь, места у нас... не слишком хорошие. Из десятка саженцев всего два принялось. Зато теперь яблоки есть... И можно их есть, есть и есть.
   Джонни ослепительно улыбнулся.
   - А почему яблони? - удивился Алекс.
   - Так ведь только они и прижились. Пробовал и сливы, и груши сажать - все погибли. Не знаю, почему...
   Улыбка шерифа слегка поблекла.
   - А огурцы или помидоры, например?
   - Нет, с ними даже связываться не стал. Сам понимаешь, у меня и так дел полно. Яблони то что - изредка полить, да землю возле корней взрыхлить.
   Произнеся последнюю фразу, Джонни почему-то сразу погрустнел. Словно он занимался не тем, не так и не тогда. Словно не на своем месте он в Катарсусе был. Словно волнистый попугайчик попал в колесо, предназначенное для пухлого хомяка...
   - А как же насекомые? - полюбопытствовал Алекс, не придавшей никакого значения внезапной печали, овладевшей шерифом. - Бабочки, которые яблоки жрут, например.
   - Не они жрут, а их личинки... - вмешался в разговор Мессир Алаби. - Но в Катарсусе нет этих бабочек. Здесь вообще насекомые отсутствуют. Ни мух, ни комаров, ни еще какой гадости.
   - Ого...
   - И пауков, естественно, тоже нет, - добавил Мессир, предвосхищая очевидный вопрос.
   - Хм... а крысы? - озадаченный Алекс даже про дырявую куртку и пропавшие вещи позабыл. - Неужели и их нет?
   - К величайшему моему сожалению, как раз эти твари наличествуют. Всех размеров и мастей...
   Мессир отвернулся, показывая, что тема исчерпана, а Джонни, слушавший разговор вполуха, сразу же отрыл входную дверь и отошел на шаг в сторону, пропуская гостей в дом. Алекс сперва замялся, что-то мешало ему вот так, запросто, вторгаться на чужую территорию, пусть даже с разрешения хозяина. Ему словно не хватало торжественно произнесенной фразы: "Располагайтесь, гости дорогие и чувствуйте себя как дома" или другого формального подтверждения... А может, он просто растерялся или опять начал мучаться привычными сомнениями, которые скорее говорят о внутренней неустроенности, чем о банальном и пошлом раздвоении личности...
   Мессир Алаби, на правах самого знающего, спокойным ровным шагом прошествовал в полумрак прихожей и рефлекторно, так опытный шахматист проверяет циферблат часов, прекрасно зная, что в 99.99 процентах случаев там будет выставлено верное время, щелкнул выключателем, залив помещение блеклым светом искусственных ламп. Причем, как понял Алекс, это было сделано не для собственного удобства, ведь Мессир и в полумраке ориентировался лучше, чем лисица в собственной норе, а шериф, как человек почти что военный, и не к такому привык... Но сейчас с ними еще один. Гость. Новичок, как выразился старик Эль... Некто, ранее известный под именем Алекс Зандер. А теперь просто...
   Предвестник.
  
   В небольшой комнате, куда их привел Джонни для "откровенного", как он выразился, разговора, была масса занимательнейших вещей. Занимательнейших для Алекса, конечно же. Тут и подвешенный на ниточке стальной цилиндрик, загадочно поблескивающий и покачивающийся, хотя не чувствовалось и малейшего сквознячка, и бронзовая статуэтка обезьяночеловека, который вместо копья держал в вытянутой руке огрызок карандаша, и приоткрытая папка, с выглядывающими из нее черно-белыми газетными вырезками... Алекса все это приводило в некоторый трепет, он боялся сделать лишнее движение и нарушить удивительную гармонию, царившую в помещении. И как только шериф с Мессиром умудряются напускать на себя безразличный вид, словно в комнате отшельника находятся, где всей мебели - стол, стул, да лежанка.
   - ...не все так просто, Мессир, - говорил Джонни, улыбаясь и осторожно держа в руках поднос с чашками. - Вот, давайте немного перекусим. Я бутерброды сделал - ветчина, сыр... пока еще запасы имеются.
   - Благодарю, - Алаби слегка склонил голову. - Признаюсь, голод начал меня несколько беспокоить.
   - Значит, налетай, все свежее... И ты, Предвестник, не стой столбом, присоединяйся, - шериф ловко, так, что любой официант бы позавидовал, расставил чашки и тарелки с бутербродами на небольшом журнальном столике. - Так вот, не все просто. Понимаешь, если я сейчас уйду - мои подопечные совсем от рук отобьются, воровать начнут по-черному, грабить всех без разбору, убивать... Они и сейчас тихо сидят только потому, что боятся. Боятся меня, считают кем-то, вроде вожака стаи...
   - А если вожак внезапно исчезает - стая выходит из-под контроля, - продолжил Мессир, делая маленький глоточек чая из чашки. - И после этого восстановить порядок будет очень трудно... если вообще возможно.
   - О том и речь... - Джонни внезапно перестал улыбаться. - Пойти-то с вами я хочу, Мессир, хоть героем, хоть балластом, хоть чучелом, хоть пугалом огородным... Но что будет после, если у нас все получится?
   - А ты не думай, - серьезно посоветовал Мессир. - Для начала надо, чтобы это все у нас получилось, а уж потом думать о ворах, грабителях, проститутках и нечистых на руку хозяевах таверн. К тому же... нам в любом случае нужны еще союзники.
   - Ну, это-то понятно... - Джонни одним глотком осушил чашку и за пару присестов съел громадный бутерброд, после чего извлек из руки статуэтки карандаш. - Кого предлагаешь? У меня есть на примете пара личностей, но они с законом в весьма деликатном отношении...
   - Постойте!
   Алекс возмущенно привстал.
   - Что случилось? - не на шутку испугался шериф.
   - Не кричи, юноша, - Мессир и глазом не повел. - Скажи, пожалуйста, спокойно, в чем дело?
   - В чем дело? В чем? - Алекс задыхался от возмущения, но тон, все же, сбавил. - Эти преступники... Вы так говорите, словно это мелочь. Подумаешь, пограбят немножко и убьют пару человек. Так нельзя!
   - А что ты предлагаешь? - осведомился Мессир Алаби.
   - Их всех нужно посадить в тюрьму! - Алекс выдохнул и сел обратно, просто-таки пылая праведным, как ему казалось, гневом.
   - Тюрьму-у-у-у-у-у? - протянул Мессир и отвернулся, наконец, уделив толику внимания металлическому цилиндрику.
   - В тюрьму? - повторил Джонни, улыбнувшись одной половиной лица. - Смеешься? Местная тюрьма это комнатушка, в которую и два человека не поместится.
   - Тогда... тогда... расстрелять! Без лишних разговоров!
   - Что, прям так, без разговоров? - широко улыбнулся Джонни. - И чем тогда мы будем лучше их?
   Он печальным взглядом исследовал опустевшие тарелки и чашки, задумчиво вертя огрызок карандаша.
   - Не знаю... не знаююююю... Не знаю я! - чуть не взвыл Алекс, которого спокойствие Мессира и шерифа выводило из себя, заставляя чувствовать себя тем котом, кому неосторожный человек наступил на хвост. Да, случайно. Только коту от этого не легче. - Но надо же что-то делать! Нельзя оставлять это просто так!
   - Ну ты и злой, Предвестник! - в шутку восхитился шериф, впечатленный эмоциональностью Алекса. - Даже злее меня.
   - Я? Я не злой - я справедливый.
   - Справедливый? - вмешался Мессир Алаби. - Ты называешь себя справедливым, юноша?
   - Да, а что не так? - Алекс воинственно посмотрел на собеседника.
   - Все не так, - Мессир полностью проигнорировал гневный взгляд. - Не может стекло, являясь изолятором, проводить ток. И не может тот, кто пользуется плодами несправедливости, называть себя справедливым.
   - Я? Пользуюсь несправедливостью? - пыл юноши слегка поугас, как стихает пожар, присыпанный колючим снегом. - Когда? Где? Мессир, я не понимаю о чем ты.
   Джонни хмыкнул и, ударив карандашом о цилиндрик, отвернулся, отстранившись от разговора. Он не понимал, зачем его приятель начал разводить всю эту философию, почему тратит время на ерунду, когда на кону стоит, не больше и не меньше, судьба Катарсуса... Шериф задумчиво водил карандашом по листу бумаги, вычерчивая замысловатые линии, не несущие никакого смысла, а Мессир продолжал говорить, как говорит учитель, разбирающий ошибки нерадивого ученика. То есть спокойно и методично.
   - Не понимаешь? - как ошибку в сочинении подчеркнул, аккуратно выведя на полях красный вопросительный знак. - Предвестник, ты похож на тех, кто видит только то, что хочет видеть. Ты просыпаешься и закрываешь глаза... Но я попытаюсь объяснить тебе... причины.
   Мессир был абсолютно серьезен, что ввергло Алекса в еще большую растерянность.
   - Эээээ? - только и нашелся, что ответить юноша, чувствовавший себя как дикарь, попавший в кабину космического корабля, привлеченный разноцветными огоньками, но до жути боящийся богов, прячущихся внутри.
   - Итак... - неторопливо продолжал Мессир, словно палач, растягивающий свое удовольствие. - Во-первых, твое прошлое. Ты попал в Катарсус так же, как и все остальные. Но ты, в отличие от них, помнишь себя ДО.
   Алаби замолк, и в комнате на минуту повисло... обвинение. Нет, не то, что оглашают в суде, и не то, что произносят в пылу ссоры лучшие друзья или обиженные друг на друга муж и жена. Просто холодная, лишенная эмоций констатация факта. Так археолог, находя очередной черепок, говорит, что эта вещь относиться к пятому веку до нашей эры, а вон тот металлический наконечник стрелы - к первому веку, но уже нашей. Слишком безжалостно. Слишком... справедливо.
   - И что в этом хорошего? - поежился Алекс, чувствовавший себя не в своей тарелке.
   - Поймешь... - Мессир склонил голову и едва коснулся пальцами креста, словно читая очередную беззвучную молитву. - Потом.
   - А не мог бы ты сейчас...
   - Во-вторых, - Мессир не обратил внимания на слова Алекса. - Тебе повезло, что ты так быстро встретил меня.
   - А тут в чем везение?
   Алекс знал, что ступает на опасную тропу, но не мог не задать очевидный вопрос... Он чувствовал, как выступают на лбу липкие капельки пота, как комната становится невообразимо хрупкой, словно сотканной из тысяч хрустальный нитей - одно неосторожное движение и зазвенит, разобьется, осыплется на пол миллионом острых осколков, готовых впиться в ступни... А хозяин этой паутины - нет, не шериф Джонни, а Мессир Алаби - будет все так же сидеть за столом, у окна, с бесконечным терпением наблюдая за поведением Предвестника, как биолог, рассматривающий в микроскоп колонию новооткрытых бактерий...
   - Как? - притворно изумился Мессир и его взгляд сделался колючим, как чертополох. - Ты уже забыл тех грабителей, с которыми мы так удачно разминулись? Удачно для тебя, конечно же... Ты полагаешь, что если бы шел один, они тебя бы не тронули?
   - Я... Возможно... - Алексу очень не хотелось признавать правоту Мессира. - Даже если так - что с того? Совпадение... И еще... Есть ведь в третьих, да?
   - Верно, - спокойно согласился Алаби. - В третьих, ты - Предвестник.
   - И что?
   - Видишь ли... - Мессир оставил в покое свой крест, слегка подался вперед и, убрав колючую боль острых шипов из взгляда, быстро прошептал. - Статус Предвестника дает возможность стать героем. Самым настоящим героем, как в сказках, приключенческих романах... даже, как в древних мифов. И не просто героем, а - главным. Геракл, Одиссей, викинги... Их подвиги станут бледной тенью твоего, а они сами - камнями в твоем ожерелье.
   - Ожерелье?
   - Ожерелье Несбывшейся Справедливости. Такова судьба Предвестника. Такова твоя судьба.
   - Постой-постой! - Алекс осторожно облизал губы. - А с чего ты взял, что мне хочется стать героем?
   - Я знаю тебя, - тон Мессира вновь сталь ледяным. - Лучше, чем ты сам.
   Знаю, знаю, знаю... В звоне металлического цилиндрика, в порывах ветра, разбивающихся об оконное стекло, в звякнувшей чайной ложке, которую шериф положил обратно на стол, в стуке непроизвольно сомкнутых зубов... Как лягушку... положили на стол, препарировали, записали в блокнотик... Под четырехзначным номером... Нет смысла скрывать, Алекс и правда хотел чего-нибудь эдакого, приключения на грани жизни и смерти, с ним самим в главной роли. Тут Мессир абсолютно прав. Но... значит он прав и во всем остальном?..
   - Хватит, дружище, - вмешался шериф, оборвав размышления Алекса и не дав Предвестнику додуматься до вполне очевидного вывода. - Видишь, он уже еле на ногах держится.
   - Я закончил, - Мессир сбросил маску безразличия и устало вздохнул. - Это очень любопытный... юноша.
   - Ну... - неуверенно согласился Джонни. - Тебе виднее. А что с остальным? Стоит мне рассказать свою историю?
   - Не имеет значения... - Алаби сделал неопределенный жест пальцами в воздухе. - Делай, как посчитаешь нужным.
   - Хорошо... - шериф шумно выдохнул и помассировал виски. - Тогда... Ты ведь не прочь узнать, как я здесь оказался, а, Предвестник?
   - Конечно, не против! - глаза Алекса загорелись энтузиазмом, правда, больше из-за того, что Мессир оставил его в покое. - Мне очень интересно!
   - Тогда... Слушай, - Джонни больше не улыбался. - Видел яблони, садик... если это можно назвать садиком... Видел? Думаешь, почему я потратил уйму времени и сил на баловство? Память... Все, кто попал в Катарсус, не помнят своего прошлого или помнят только обрывки. Уж не знаю, кому больше повезло... Первые хотя бы могут начать с чистого листа. А вторые, в том числе и я, нет. Прошлое не отпускает, забыть нельзя. Понимаешь... это как часть нас, меня... Убери пережитое - совсем другой человек получится... Хотя, как раз таки, в моем случае забвение было бы не самым плохим выходом...
   Я мало что помню - только самое раннее детство. Яблони, груши, сливы и многое-многое другое... Покрытое морщинами лицо бабушки, жаркое лето, смех сестры... Родители любили меня и сестру, мы словно в раю жили... А потом все оборвалось... Самая последняя картинка, как заевший кусок кинопленки, повторяющийся раз за разом... Свет луны разрезающий темноту комнаты и выхватывающий из нее черную маску грабителя, блеск стали, рука, опускающаяся вниз, как нож мясника... Вверх, вниз, вверх, вниз... И этот мерзкий хлюпающий звук, приглушенный и от этого еще более страшный...
   Джонни тяжело задышал, взял в руки пустую чашку, поднес к лицу, опомнился и непонимающе моргнул. Все это заняло около минуты, которой хватило шерифу, чтобы взять себя в руки.
   - Мою сестру убили, а я не смог защитить ее, - продолжил он мертвым голосом. - Я был маленьким мальчиком, я испугался...
   Шериф не пытался оправдать себя, он скорее сожалел. Очень сильно сожалел. Больше всего на свете сожалел...
   - Ну, это естественно, - поспешно заметил Алекс. - Для маленького мальчика.
   - Да, но! - возразил Джонни. - Я слышал о другом случае - тогда маленький мальчик погиб, защищая свою сестру... Такой же маленький мальчик, как и я... но я струсил...
   - Забавно. Я однажды уже слышал нечто подобное, - Алекс не стал упоминать, что история, которую он знал, несколько... отличалась от рассказанной. - Кстати... значит, по этой причине ты стал шерифом?
   - Не помню...
   - То есть?!
   - Я помню раннее детство. А потом провал - только что я был ребенком и вот уже стою перед мостом в непонятном месте, вокруг безлюдная степь... и я - взрослый. Шляпа, значок, даже оружие... Все появилось с самого начала. Затем я просто перешел по мосту к городу и вошел внутрь. И... все. Не знаю, сколько времени я тут провел. Каждый новый день похож на предыдущий... Поэтому я рад встрече с тобой, Предвестник.
   Шериф улыбнулся. Бледно, едва приподняв краешки губ, но куда как искреннее, чем тогда, когда растягивал рот до ушей, обнажая два ряда белых зубов.
   - Взаимно, Джонни, - Алекс был тронут, хоть и старался не показать этого, помня о присутствии непредсказуемого и въедливого Мессира Алаби. - Но скажи мне одну вещь...
   - Какую?
   - Ты говорил про мост, который тебе пришлось преодолеть, прежде чем попасть в город... - осторожно начал Предвестник.
   - Ну да, почти весь день шел, - Джонни поднял глаза, вспоминая. - Ноги болели потом - жуть! До сих пор не забыл...
   - Интересно... - все так же осторожно продолжил Алекс. - А этот мост был массивным и каменным?
   - Нет, - шериф задумался. - Он был... Из тонких металлических нитей. Да, из нитей. Они сверкали на солнце, как серебро! А сам мост такой воздушный, легкий, мне даже казалось, что это мираж. Красиво...
   - Красиво... - согласился Алекс, думая о своем. - А помнишь...
   - Хватит, - вмешался Мессир. - Время разговоров истекло - пора идти к Маузи.
   - Маузи? - изумился Предвестник.
   - Маузи? - свел брови Джонни, уже начавший рисовать на листе бумаги какую-то схемку с именами. - Хочешь попросить его о помощи?
   - Да, это лучший вариант из того, на что мы можем сейчас рассчитывать...
  
   Когда они выходили из дома, Алекс заметил, как Джонни спрятал в карман небольшой полупрозрачный пакет.
   - Что это? - поинтересовался он, как бы между прочим.
   - Подарок для Маузи...
   Шериф утрамбовал пакет и заговорщицки подмигнул Предвестнику.
   - Скоро увидишь...
   - Да я не то чтобы... - пробормотал Алекс. - Ну, скоро, значит, скоро.
   Ему и правда не было нужды узнавать содержимое "подарка", ведь там могло быть только кое-что, вполне определенное...
   Алекс Зандер верил своим снам.
  
  

**********

  
   Шууух, шуууух, шууух. Пять карт ложатся против пяти, рубашками вверх. Блэк поднимает те, что ближе, смотрит значения, осторожно возвращает на место, потом ту же операцию производит со второй раздачей. Король, туз, всякая мелочь... И ни одного козыря. В спортивном зале темно, снаряды маячат вокруг размытыми силуэтами, но Блэку все равно - его ночное зрение работает без сбоев.
   Шууух, шуууух, шууух. Карты ложатся крест на крест, друг на друга, повторяя узор своих рубашек. Блэк внимательно изучает оставшиеся, не находит вариантов для развития атаки и, с сожалением, откладывает побитые карты в сторону. Добирает из колоды, смотрит. Козырей опять нет... Он сидит на спортивной лавке, обитой мягким дерматином коричневого цвета, и, скорчив недовольную гримасу, изучает расклад. В зале тихо, а шум с улицы надежно отсекается толстыми стенами и двойными стеклами, скрывающимися в узких бойницах окон.
   Шууух, шуууух, шууух. Размен ненужными картами, мусор, сметенный рукой, словно веником, попадает в отбой. Блэк пока не решил, кто победит. Первый или второй игрок? А может, закончить партию вничью? Пожалуй, стоит подождать еще немного... Он вновь добирает карты из колоды. И вновь не находит у себя в руках ни одного козыря. Похоже, они дожидаются самого конца игры...
  
   Блэк очень хорошо помнил тот день, серый и сухой день, день, который предшествовал битве за Лабиринт. Более того, он был непосредственным участником тех событий... Тогда трое стояли в темном зале заброшенного клуба: Фантомиус, желавший, как сперва казалось, лишь власти, Тиим Кертис, ставший безжалостным орудием этой бойни, и сам Блэк, известный, как Блэк Топ.
   Фантомиус, кутаясь в целый ворох одежд, скрывавших и лицо, и тело, глухо сообщил:
   "Один из вас двоих отправится к Лабиринту."
   И добавил, черной глыбой нависая над подчиненными:
   "Есть желающие?"
   Он еще спрашивал! Ха! Мог бы просто приказать - Тиим и Блэк не посмели бы ослушаться. Не потому, что боялись... хотя, поэтому, наверное, тоже... Просто для Блэка Фантомиус был вождем. Знающим больше, умеющим больше, не ошибающимся никогда... И если вождь отдавал приказ - нужно его незамедлительно выполнить. А если вождь задает вопрос... Нужно отвечать.
   "К Лабиринту? Насколько я знаю, там сейчас ошивается целая армия. И в любом случае придется перебить кучу народа... Смысл? Лабиринт нам не нужен, а славы в сражении с более слабым противником не найдешь. Я не хочу идти."
   Блэк тогда выпалил все за считанные секунды, словно боясь, что Фантомиус оборвет его на полуслове, решив, что зря дал возможность выбора, и прикажет в одиночку штурмовать Лабиринт. Блэк ждал этого, он каждое мгновение бросал настороженный взгляд на вождя, ловил каждый посторонний звук... Но вождь промолчал и вперед шагнул Тиим.
   "Значит, пойду я... Это будет... Забавно."
   Он коротко рассмеялся, нервными дробными смешками заполняя все помещение, так, что Блэку казалось, весь мир содрогается, охваченный безумием... А потом, когда Фантомиус бросил короткое "Иди" и Тиим Кертис, передвигаясь своей мягкой пружинистой походкой, направился к выходу, Блэк облегченно вздохнул. Тогда он посчитал, что все обошлось. Тогда он еще не знал, что произойдет ночью...
   Бойня.
  
   Шууух, шуууух, шууух. Козыри, пришедшие первому игроку, обозначили его перевес. Второй пока сопротивлялся, но вяло, было видно, что он вот-вот проиграет. Блэк расставляет веером карты, залив ладонь красным. Сердце, помноженное на бесконечность. Червы. Козыри... Тишина зала успокаивала. Темнота позволяла слиться с окружающим пространством, стать его частью. Иллюзия, разумеется, но иллюзия приятная и, опять же, успокаивающая. Что сейчас было совсем не лишним...
   Шууух, шуууух, шууух. Игра подходила к концу, и положение второго игрока стало совсем незавидным, если не сказать безнадежным. Еще один-два хода и он потерпит поражение. Еще один-два хода и можно начинать новую партию... Но Блэк медлит, ему было жаль проигрывать самому себе... Он сидел в полумраке спортивного зала, словно притворяясь таким же спортивным снарядом, как турник или канат, подвешенный к потолку. Он убивал время, оставшееся до рассвета, за бесконечной игрой в карты. Он убивал себя, раз за разом вспоминая прошлое, разбуженное безжалостной волей Тами...
   Шууух, шуууух, шууух. Блэк тасует потрепанные карты, поправляя сбившиеся в сторону края. Прошлую партию все-таки выиграл первый игрок. А второй - проиграл. Как и должно было быть. Блэк не осмелился, не стал мухлевать, отдал окончательный исход на откуп судьбе... И проиграл, как всегда.
  
   Блэк очень хорошо помнил разговор, произошедший после битвы за Лабиринт, которую скорее стоило назвать коротко и просто - бойня. Похоже, аналогичного мнения придерживался и Фантомиус, потому что подозвал Тиима Кертиса к себе сразу, как тот вернулся.
   "Ты не слишком увлекаешься?"
   Необычно громкий голос вождя резанул слух Блэка. Похоже, Фантомиус был недоволен.
   "Я?"
   Тиим, как всегда, картинно изумился, привстав на носках и качнувшись вперед-назад. Бодр, весел, полон сил. И не скажешь, что несколько часов назад собственноручно перебил целую армию.
   "Да. Ни к чему было уничтожать всех."
   "Кхам... Можно подумать, тебе их жалко."
   Брови Блэка возмущенно взметнулись кверху. Нет, Тиим Кертис, конечно, всегда ведет себя нахально... Но с Фантомиусом! С вождем! Да как смеет...
   "Нет, но и смысла в их гибели я не вижу. Это не принесет мне пользы."
   Спокойно, в отличие от своего не в меру впечатлительного подчиненного, то есть Блэка, отреагировал вождь.
   "Сочувствую. Но ничего не могу поделать - мне захотелось так сделать, и я так сделал. И потом - они же просто отражения. Миражи, призраки... кхам... фантомы. Они..."
   Тиим прикусил губу, пытаясь лучше сформулировать свою мысль.
   "Живые."
   "Да ну тебя... Что случится, если я разобью парочку-другую зеркал? Меня проклянут? Я прогневаю богов? Кхам! Я не верю в подобную чушь."
   "А зря, Тиим Кертис, очень зря..."
   Фантомиус замолчал и, к немалому удивлению Блэка, отвернулся, показывая, что разговор окончен. Как же так? Этот Тиим Кертис вел себя с вождем, как со своей подружкой, чуть ли не пренебрежительно бросая фразы, временами очень грубые и резкие... Как же так? Почему? Почему, вождь?!
   Блэк смотрел в смеющиеся глаза Тиима, вбивая в память эти мгновения, как гвоздь в осыпающуюся стену...
   "Помни. Помни. Помни."
  
   Он знал, что потом будет очень больно. И осознанно шел на это...
  
   Шууух, шуууух, шууух. Блэк тщательно перетасовал карты и убрал их в карман. На сегодня довольно, счетчик убитого времени приблизился к пределу... который означал наступление нового дня. Теперь нужно так же, то есть без лишнего шума, выбраться из темного спортивного зала, пройти длинный коридор, ведущий к парадной, убрать обрезок металлической трубы, подпирающий входную дверь... И выйти на улицу, ловя черными зрачками первые лучи восходящего солнца.
   Блэк подумал обо всем этом и поморщился. Он не любил свет...
  
   - Кто ты?
   - Кто ты?
   - Эй, я первый спросил!
   - Мне важнее знать.
  
   Блэк широкими размашистыми шагами за считанные секунды покрывает расстояние до сетчатой ограды. В такое раннее утро, когда само солнце еще не показалось из-за горизонта, а ночная прохлада отступает медленно и неохотно, на улице никого не было. Впрочем, в этом давно заброшенном районе между домов шастают только крысы, да бродячие собаки. И те, и те на удивление пугливы, словно постоянно имеют дело с чем-то просто чудовищным, словно этот сектор служит им вынужденной резервацией... Но Блэка не интересуют подобные вещи, он смотрит только себе под ноги, ловко переступая через глубокие трещины в старом асфальте.
   За пять метров до ограды он, пружинисто оттолкнувшись от земли, прыгает, как мячик для пинг-понга, стукнувшийся о стол. Едва коснувшись поверхности металла, он делает еще один лягушачий прыжок, тяжело приземляется среди зарослей пожухлой травы и засохшего кустарника. Блэк злится, сильно бьет по брючине, отряхивая налипшие травинки, хочет подняться, но видит черный пистолет, выпавший из кармана и уткнувшийся дулом в землю. Его лучший пистолет, особенное оружие...
  
   - Здравствуй, Три Мин.
   - И тебе привет, человек без имени.
   - У меня оно есть.
   - Но ты мне его не назвал.
   - Еще не время.
   - Но как мне тебя называть сейчас?
   - Мне все равно.
  
   Матово черный ствол, две изогнутые красные линии, оканчивающиеся стрелками. Блэк поднимает пистолет и осматривает со всех сторон. Он знает, что оружие в порядке, но находит в привычных действиях тень удовольствия. Наконец, последний раз коснувшись пальцами рисунка, Блэк убирает пистолет в карман. Потом еще с минуту сжимает рукоять, слегка нажимая на курок. И откуда такая злость? Мелкая неприятность, по сто раз на день случается, но ведь уже кончилась, прошла, обошлась без последствий, если не считать испорченного настроения. Так ведь оно всегда испорченное, Блэк всегда злится, его всегда раздражает этот неустроенный мир...
   Кусты скрюченными лапами цепляются за одежду, но оказываются безжалостно сломаны и растоптаны. Трава, оказавшаяся на пути Блэка, разделяет ту же участь. На мягкой земле проступают следы... Но Блэк не смотрит вниз, не смотрит на краешек солнца, появившийся над крышами домов. Он слишком занят, он думает, он пытается прогнать злость. Точнее, не прогнать, а решать один важный вопрос...
  
   - Ты злишься?
   - На что?
   - На тех, кто оставил тебя тут.
   - Почему я должен злится?
   - Но это же естественно!
   - Почему?
   - Разве ты не понимаешь? Ты же оказался в безвыходном положении...
   - Такой вещи как безвыходное положение нет в нашем мире.
   - Кхам, да ты философ... Еще и буддист, судя по всему.
   - Нет.
   - Как нет? Почему тогда не злишься?
   - Нет причины это делать.
   - Как нет? Что значит нет? А столетие в полном одиночестве, без возможности пошевелить даже мизинцем...
   - Тысяча.
   - Ээээ?
   - Лет. Я нахожусь тут уже больше тысячи лет.
  
   Блэк слегка пошатывается и временами с трудом удерживает равновесие, припадая то на правую, то на левую ногу, бредет по улице, погруженный в себя. На его счастье асфальт в приличном состоянии, почти без выбоин и вздутий. Солнце показалось целиком, желтые лучи набирают силу, искрясь в черноте зрачков, но Блэк не замечает и этого. Он думает.
   Злость, злость, злость. Блэка бросает то в жар, то в холод, он пытается отследить причины своей ярости, но безуспешно, он пытается найти ниточки, управляющие эмоциями, но толку еще меньше. Отказаться или научиться контролировать? Злость дает немалую силу, на время Блэк забывает про усталость, про страх и сомнения. Он превращается в бесшумную и неуловимую тень неминуемой гибели. Он везде и нигде. Он совершенен... На время.
   Блэк раз за разом сжимает и разжимает пальцы, вспоминая ощущения после очередного приступа ярости. Опустошение. Как от обильной потери крови. Только опустошено не тело, а душа. Точнее, и тело, и душа. И еще - бессилие. Не можешь даже руки поднять, чтобы сказать слово требуется стальная воля, а самое главное - нет желаний. Вообще. Лишь бы в покое все оставили...
  
   - Могу ли я тебе верить?
   - Что изменит ответ?
   - Ничего. Просто так... принято.
   - Ясно. Тогда верь. Если хочешь.
   - Хочу. Очень хочу. Но...
   - Мне нет нужды обманывать тебя.
   - Кхам... Возможно. Тогда говори. То есть, рассказывай.
   - Что?
   - Как ты оказался в подобном положении?
   - Проклятие.
   - В смысле?
   - В прямом. Меня прокляли.
   - Однако...
   - У этого проклятия нет условий. Ты не сможешь освободить меня. Никто не в силах этого сделать. Все было сделано так, чтобы я... понял.
   - Понял?
   - Вечные боль, беспомощность и одиночество. Я о многом успел поразмыслить за эту тысячу лет.
   - И понял?
   - Нет.
  
   Мелкие камешки впиваются в подошвы, причиняя боль, ветер усиливается, неся с собой пыль, от которой слезятся глаза. Блэк пытается сосредоточиться, не обращать внимания на мелочи, на внешний мир, что стоит ему немалых усилий. Думать, думать, думать. Сейчас это важнее. Злость... она может вырваться на волю в любое мгновение. Это несложно - отпустил невидимые струны души и все. И все... Но - нельзя. Блэк скалится и с силой стискивает зубы, так что те скрипят. Думать, думать, думать... Это сейчас важнее.
   Злость... что есть злость? Сила или слабость? Возможности возрастают, но лишь на время. Потом следует отдача. Жесткая до жестокости и выматывающая. Теряешь больше сил, чем получил до этого... И, что самое главное, сам Блэк не в состоянии контролировать вырвавшуюся на волю злобу. Более того, это она им управляет, как беспомощной марионеткой. Слепое чувство в роли умелого кукловода, как глупо и нелепо... Блэк сильно мотнул головой. Нет. Так не должно быть. Не так. Иначе. Но... как тогда?
   Блэк не умел сдерживать эмоции. Совсем. Самое большее - мог промолчать, затаив все ту же злобу, заживо гниющую рану в душе... Но со временем нарыв всегда прорывался. И Блэку становилось легче. Опять же - на время. А потом вновь - либо мгновенная реакция, вспышка гнева, бесконтрольной агрессии. Либо - затаенная просчитанная до мелочей ненависть. Просчитанная до последнего слова, последнего жеста, последнего мгновения боли... Боли от впившихся в ладонь ногтей... Нет, контроль невозможен. Но тогда... Что? Что же тогда остается?
  
   - Ты, похоже, многое успел выяснить для себя, пока находился в этом месте.
   - Я вижу то, что ты имеешь в виду, произнося подобную фразу. Она правдива. Но ты использовал слово "многое".
   - А что с ним не так, с эти словом?
   - Если бы я не видел истинный смысл, я понял бы тебя неправильно. Многое - значит большая часть. Или если не большая, то - существенная, заметная. Однако, мои знания - песчинка в пустыне незнания. Они малы. Они незначительны. Они незаметны. Для вселенной они - ничто. Пустое место.
   - Ты преувеличиваешь.
   - Я говорю правду. Но ты, когда сказал "многое", имел в виду "много больше, чем я". И в этом случае твоя фраза правдива. Как я уже сказал.
   - Все это замечательно, но... не все ли равно?
   - В этом мире нет мелочей.
   - Да я о другом... Ты говоришь, что видишь скрытый в словах смысл.
   - Это так.
   - И еще, ты говоришь, что сами слова для тебя имеют другое значение, очищенное от шелухи человеческих представлений.
   - Это так.
   - Тогда я не вижу разницы. Две твоих особенности - две стороны одной монеты. Нельзя ведь очистить вещь от налипшей на нее грязи, не зная истинной формы... Для того чтобы увидеть истинную форму, нужно понимать суть. А чтобы понять суть - нужно увидеть истинную форму. И... Я бы назвал это... отчужденностью.
   - Интересные рассуждения. Ты удивил меня, Три Мин.
   - Я оказался слишком умен?
   - Нет. Ты просто зашел слишком далеко.
  
   Блэк наступает на пустую жестяную банку, и резкий хруст приводит его в чувство. Он сильнее давит ногой, сминая тонкий металл, чувствуя острые края и думая, откуда же тут взялась подобная вещь. Реальность диктует наполнение... Декорации должны быть другими и, хоть Фантомиус специально перенес сюда целый район почти без изменений, но банка из-под пива... Это лишнее. Явно лишнее. Не укладывающее в общую канву, в идею, противоречащее самой сути города названного Катарсусом. И означать это может только одно...
   Контроль над ситуацией полностью утерян.
   Блэк отбрасывает искалеченную банку в сторону, на обочину. Он вновь начинает злиться, отчетливо ощущая, как по телу разливается напряжение, требующее срочного выхода, как становятся каменными мышцы, как искажается в уродливой гримасе и без того не отличающееся привлекательностью лицо. Злость, злость, злость. Блэк ступает тверже, увереннее, он идет, зажатый стенами домов справа и слева, его взгляд скользит вдоль наглухо закрытых ставней, мимо разбитых стекол и неровно прибитых досок. Злость. Блэк закрывает глаза и, шумно выдохнув, топает ногой. Становится чуть легче. Ярость чуть поугасла, биение сердца чуть глуше.
   Временно, временно, временно. Блэк хочет закричать, завопить, что есть сил, как от нестерпимой боли. Ему и вправду больно. Каждое мгновение сжатой в кулак злобы отдается тяжелыми ударами в груди, покалыванием в висках, жгучим огнем в деревенеющих мышцах, натянутых, как струны. Блэк пока держится, идет походкой заводной куклы, пытающейся убежать от своего создателя, постепенно приближаясь к намеченной цели... К точке, где назначена встреча.
   Нужно потерпеть еще самую малость.
  
   - Забавно. Ты почти ничего мне и не сказал, хотя разговор длится уже довольно долго.
   - Мне некуда спешить.
   - Тебе. Мое же время в этом мире измеряется куда более мелкими промежутками, чем тысяча лет.
   - Ты можешь придти еще раз.
   - Если захочу.
   - Наш разговор состоялся потому, что тебе это нужно.
   - Кхам... возможно. Если честно, я не думал про...
   - Ты захочешь.
   - Мне бы твою уверенность.
   - Это не уверенность. Я знаю.
   - Ну, твое знание... Слушай, даже если будет второй разговор - сейчас-то я все равно потратил мгновения своего существования зря.
   - Нет.
   - Нет?
   - Нет. Ты получил ответы.
   - Ответы? Да я даже вопросов не задавал!
   - Это так. Ты не знал, о чем спросить.
   - Кхам! Ну, возможно... И что?
   - А теперь, знаешь.
  
   Почему, почему, почему? Блэк сильнее сжимает кулаки. Почему в мире все... неправильно? Почему он вызывает лишь боль и злость? Почему, почему, почему? Комок внутри разрастается и становится тверже, эта чернота, этот зияющий провал... Только бы дотерпеть, только бы дойти... Только бы не сорваться раньше времени. Блэк пытается прибавить шаг, но деревянные ноги не слушаются, он едва-едва удерживает равновесие, наступив на очередную трещину в асфальте. Черт... Черт, черт, черт! Проклятие...
   Ну почему? Почему даже мелочь, любая мелочь выводит из себя? Почему он не может контролировать эту ярость, почему эта защитная реакция, инстинкт, присущий каждому живому существу, разрушает, вместо того, чтобы ограждать от беды? Блэк чувствует, словно гниет заживо, словно запах злобы распространяется вокруг, подобно запаху смерти вокруг Тиима Кертиса. Ну почему, почему этот убийца способен сдерживаться, сохраняя холодные, но ровные, отношения с окружающим миром? Ведь он такой же, как Блэк, они схожим образом попали в Катарсус, они прошли рядом длинный путь, окончившийся ничем, они оба служили Фантомиусу...
   Почему, почему, почему? Почему Тиим Кертис его, Блэка, так бесит? Почему этот убийца служит последней каплей, после чего Блэк окончательно перестает мириться с бесконечно враждебной реальностью? Почему сам Кертис уживается тут, почему спокойно принимает миропорядок, вызывающий у Блэка невыразимое отвращение? Почему даже близкая гибель не стерла эту издевательскую улыбку с его лица? Почему?
  
   Блэк задавал и задавал самому себе вопросы, не имеющие ответов. Лишь бы отвлечься, лишь бы суметь продержаться еще мгновение. И еще... И еще...
  
   - Прощай, Проклятый Пленник, до скорой встречи.
   - Не называй меня так. Я не проклятый и не пленник.
   - Дааааа? А кто же ты?
   - Проклявший Суть Мира.
   - Кхам! Первый раз слышу о таком чуде... юде.
   - Ирония. Она здесь лишняя.
   - Ну почему же... почему бы и не пошутить. Иногда.
   - Я не люблю шуток.
   - Странно, целую тысячу лет провел в таком положении и не обзавелся чувством юмора... Я бы на твоем месте...
   - Ты не на моем месте, Три Мин. И не думаю, что ты согласился бы пережить подобное.
   - Пожалуй... ты прав. А мне пора.
   - Иди, Три Мин. Иди и возвращайся обратно.
   - Всему свое время, всему свое время...
  
   Серое облако пронизано множеством разноцветных нитей. Они идут отовсюду: сверху, снизу, слева, справа, сзади, спереди. Их сотни, тысячи, сотни тысяч, они пересекаются под разными углами, имеют разную толщину и сделаны из разных материалов. Тут и шерсть, и шелк, и пластик... В центре паутины, если, конечно, сплетение нитей можно так назвать, неподвижно висит человек. Его веки натянуты прозрачной лесой, губы пересекают тончайшие черные волокна, нос вздернут кверху белоснежной бечевой. Он похож на рисунок, на древний символ - человека с двумя парами рук и ног, вписанного в круг. Он простер руки в стороны, словно распятый на кресте сын божий, он чуть-чуть не касается босыми стопами несуществующего пола, взгляд его светло-коричневых глаз остановился на чем-то, находящемся далеко впереди. Недостижимо далеко...
   - Не называй меня пленником...
   Нити, удерживающие пальцы левой руки сжимаются, словно оплавленные жаром, извиваются, как змеи, и отступают в сторону, освобождая конечность. Он расправляет кисть, как охотничий сокол расправляет затекшие крылья, он чувствует, как отвыкшие от движений пальцы обретают былую ловкость.
   - Не называй меня... так... не называй... пленником...
  
   Блэк видит перед глазами цветные пятна. Он сжимает веки сильнее, сжимает до боли, сжимает до тех пор, пока цвет не сменяется серой мглой. А потом отступает и она, открывая картины прошлого...
   Он едет в автобусе. Маленьком. Тесном. Душном. Рука стискивает поручень, и только это не позволяет Блэку улететь в глубь салона... Впрочем, еще тела людей, сдавливающие его со всех сторон. Он чувствует себя селедкой в дубовой бочке. Он чувствует себя сломанной веткой в туго связанной вязанке хвороста. Он ждет, когда автобус достигнет пункта назначения. Его терпение на исходе...
   Солнце палит, пронзая желтыми лучами пыльные стекла. Автобус мчится по неровной дороге, заставляя пассажиров трястись, как больных эпилепсией. Блек едва удерживает равновесие, рука на поручне затекла, мышцы болят. Он устал, он жутко устал. И злость, поднимающаяся из самого сердца, постепенно поглощает мозг, делая его частью какой-то жуткой системы... Новой системы.
   Блэк смотрит на людей. Блэк видит их головы. Мостящиеся друг на друга головы. Старые, молодые, неопределенного возраста, морщинистые и небритые, помятые и блещущие, как витрина магазина модной одежды. Волосы всех цветов и оттенков, длинные и короткие, лысина сердитого мужчины средних лет в добротном костюме и спутанный черный хаос на голове подростка в потрепанной куртке... Уши, носа, лбы, подбородки... Всех форм и размеров... Блэк не запоминает, они ускользают в сторону, на периферию зрения... И еще... Ни у кого из пассажиров нет глаз.
   Только пустые впадины, заполненные клубящейся пустотой.
   Блэк поднимает голову и кричит, не открывая рта. Голосовые связки рвутся, из прокушенной губы показывается капля крови. Алая-алая... А после, спустя пару мгновений, в руке Блэка оказывается пистолет. Неизвестной модели. Тяжелый. Холодный. Опасный. Смертельно опасный. И заряженный. Непонятно откуда, но Блэк это знает точно. В магазине ровно столько патронов, сколько пассажиров в автобусе. В автобусе, который, пропуская остановку за остановкой, мчится вперед...
   И Блэк начинает стрелять. В того мальчишку. В того старика, мнущего сухие губы. В того дядечку с портфелем и блестящей как визитная карточка лысиной. В тетку с сумками, которые бьют по ногам всех попутчиков. В молодую женщину, улыбающуюся молодому мужчине. И в мужчину, которому она улыбается. И еще, еще, еще...
   Блэк смотрит на заваленный телами салон. Он ищет следы крови, но не находит. Он смотрит в окно - там мертвый пейзаж, недвижно застывший в ожидании. И Блэк понимает, что должен сейчас сделать. Он поднимает пистолет, в котором остался один патрон, и устанавливает дуло напротив виска. Он начинает считать. Пять... Четыре... Три... Два... Один...
  
   Закатное солнце лениво уползает за горизонт, оставляя земле излишки своего тепла. Деревья тихо шелестят листьями, птицы приумолкли, и нет ни одной живой души в округе. Только непонятно откуда доносится негромкие слова, повторяющиеся, как заевшая пластинка.
   - Падшие звезды смотрят на нас с небес... Падшие звезды... С небес... На нас... Смотрят... Смотрят... Смотрят...
   Смотрят.
  
   Реальность возвратилась болью и свежестью. Ворвалась в сознание, разметала мысли, разрушила волшебство. Блэк стоял посреди улицы, в центре одного из кварталов Катарсуса, утром, под слепящими лучами солнца, с пистолетом в кармане... с другим пистолетом. Перед ним, на расстоянии вытянутой руки, словно парил над землей другой человек - среднего роста, с юным невинным лицом, с плотно закрытыми глазами. И этот человек, известный Блэку, как Пятый, спал.
   Спокойно и безмятежно спал...
  
   - Эй! Ты чего это посреди улицы удумал дрыхнуть, а?!
   Пятый медленно открывает глаза.
   - Это ты, Блэк...
   Блэк злобно скалится, сверкает глазами, но не отвечает, а только сплевывает в сторону.
   - Зачем ты потревожил мой сон...
   В голосе пятого нет злости, нет раздражения, нет эмоций. Ему даже не интересно, ответит собеседник на вопрос или нет.
   - А кто будет думать о твоей безопасности? Или ты думаешь, что здесь никто, кроме нас, не обитает?
   - Я так не думаю.
   - Тогда почему себе позволяешь...
   - Потому, что могу позволить.
   - Тебя могли схватить!
   - Не ровняй меня с собой, Блэк...
   Нотка презрения... Можно ли назвать это проявлением эмоций? Вряд ли.
   - Не зарывайся, Пятый... Ты слишком много о себе воображаешь... Ты меня достал!
   Блэк сильнее сжимает рукоять пистолета, понимая, что не сможет пустить это оружие в ход. Слишком уж страшные будут последствия. Слишком уж опасен пистолет для самого стрелка...
   - Достал? И что с того?
   Такое ощущение, что Пятый насмехается... Хотя, конечно, нельзя ничего сказать наверняка, ведь его голос по-прежнему ровный и безразличный ко всему.
   - Ты думаешь, что раз мы в одной лодке... Раз Тами попросил меня следить... Ты ведь слышал, да? Я должен следить за тобой! Ха! А что я, по его мнению, все эти годы делал?
   Губы Блэка расплываются в лихорадочной улыбке, глаза мрачно светятся несуществующим черным пламенем.
   - Следить? Да зачем! Я просто уничтожу тебя! Здесь и сейчас! Прямо сейчас! Сейчас!
   Блэк чудовищным усилием воли разбивает злобу, липким комком застрявшую в горле, на тысячи, миллионы мельчайших частичек, и рассеивает их по своему телу. Мышцы наливаются силой, дыхание учащается, голова свободна от ненужных мыслей, как чистый лист бумаги, на котором сейчас будет заново переписана история...
   Кутаясь в плащ из сжатого исходящей из него ужасающей энергией воздуха, Блэк наносит прямой удар. Просто прямой удар...
  
   Блэк никогда не дрался с Пятым. Даже о такой возможности никогда особо не думал. Слишком уж велика разница в силе - как между слоном и человеком. Или, скорее, как между слоном и мышью. И бросаться сломя голову в атаку было даже не безумием... а просто жестом безнадежного отчаяния. Не будет награды. Не будет спасения. Не будет победы. Но...
   Должен же он был хотя бы попытаться?
  
   Блэк вложил в первый удар все силы: всю ненависть, скопившуюся за долгие годы и не находившую выхода в многочисленных схватках во время Кровавой Войны, зависть, изъевшую его, как ржа, как красно-желтый цвет крови в воспаленных глазах... и злоба. Просто тупая злоба, сейчас составляющая его существо.
   Кулак, словно в замедленной съемке, медленно преодолевал пространство. Блэк знал, что это иллюзия, побочный эффект сверхчувственного восприятия, которое включалось при переходе в режим берсерка. Он видел мельчайшие неровности на лице Пятого, волосинки в его ноздрях, нитку торчавшую из воротника. Он видел пыль, парящую в воздухе, видел лучи солнца, пронзающие эту пыль, как яркие праздничные ленты. Он видел свою руку, неестественно вытянувшуюся, устремившуюся к цели... Ему казалось, что время почти остановилось, что он способен уловить каждое, в том числе самое мельчайшее, мгновение...
   Он ошибался.
   Пятый спокойно стоял на месте, не пытаясь отойти в сторону, отклониться или поставить блок. Стоял, с усмешкой наблюдая за Блэком, словно говоря - "Ну же, давай, ударь меня!". Стоял, пока Блэк, сжавшийся как пружина, считал миг за мигом, секунду за секундой. А потом... Мгновение назад Пятый был похож на статую. Мгновение спустя он переместился на несколько метров в сторону. И, в это же мгновение, поднял руку и выставил перед собой, расправив пальцы, изобразив пятилучевую звезду.
   - Про... кля... ть... е...
   Блэк, не понимал, что произошло. Он ожидал чего угодно - что противник ударит в ответ и размажет наглеца по асфальту, что он поставит блок, крепкий как скала, что он извернется, подобно горному ручью и направит атаку обратно. Но... так... просто... это же... совершенно иной уровень... не то что сравнить... постичь нельзя...
   - Прокля... тье... - выдохнул Блэк, уворачиваясь от обломков разрушенного дома. Дома, который он превратил в пыль одним-единственным ударом. Когда-то это могло вызвать у Блэка сдержанную радость, но сейчас...
   - Неплохо, - Пятый не терял привычной невозмутимости. - Если бы ты мог чувствовать мир... Такой удар достал бы меня. Наверное.
   Его противник не ответил, только зарычал и, собирая остатки сил, ударил еще раз. Быстрее. Злее. Жестче. Он летел как снаряд, пущенный из пращи, как идеально круглый камень, рассекающий воздух, словно лезвие меча. Он опять считал мгновения. Он опять считал, что сможет уловить нужный миг... И он опять ошибся.
   В жутком безмолвии рушился второй дом. Медленно, рассыпался как фигура, сложенная из спичек, поднимая облачка серой пыли и плюясь во все стороны неровными обломками стен. Камень трескался, от него откалывались острые края, затем паутина изогнутых линий прочерчивала поверхность вдоль и поперек, а после, когда механическое напряжение достигало своего пика, он превращался в пыль. Просто в серую пыль. И все это - в полнейшей тишине, словно Блэка, застывшего посреди руин, накрыли куполом, изолирующим любые звуки...
   ...Он многому научился за эти годы. Он довел до совершенства владение телом. Он отточил все известные ему техники. Он научился управлять собственным гневом. Он... стал сильнее, лучше, опытнее. Это можно назвать развитием. Прогрессом. Эволюцией. Но... этого было недостаточно. Нужен был скачок. Качественный. Переход на иной уровень. Революция. И... Блэк оказался на подобное не способен. Он был хорошим учеником. Тиим Кертис, идеальный убийца, научил его многим трюкам. В том числе - только что примененному удару... Максимальному удару, как называл это сам Блэк. Да, он научился... И овладел настолько, насколько подобным может овладеть человек. Возможно, он стал почти так же хорош, как и Тиим. Но...
   Этого было недостаточно.
   - Ты напрасно упорствуешь в своем невежестве, - невозмутимо заметил Пятый, отклонившийся в этот раз всего лишь на десять сантиметров в сторону. - Так ты только вредишь себе.
   Красная полоса проходила через щеку Блэка, кожа, содранная пальцем Пятого висела, как клочок скомканной бумаги, кровь неохотно сочилась, походя на утреннюю росу, только красного цвета. Он пока еще даже не почувствовал боль, купаясь в остатках нерастраченной злобы, которая постепенно уходила, растворялась, вырывалась наружу через все ту же ссадину, украсившую и без того не очень-то привлекательное лицо. Но больно Блэку было не поэтому...
   - Смотри, что ты устроил... Словно стадо слонов прошлось, - насмехаться, сохраняя абсолютно серьезное выражение... Пятый был способен и на большее. - А кто будет это все восстанавливать? Фантомиус тут старался, воссоздал точную копию участка реального мира... А ты взял и два дома разрушил. Просто в пыль стер. Ай-ай-ай... Как нехорошо.
   Пятый сжал вытянутую руку в кулак и улыбнулся.
   - Как думаешь, может ли пещерный человек справиться... ну, с танком, например? А, Блэк?
   - Я... не... знаю!
   Блэк обрушивает на противника град ударов. Но на сей раз кулаки не способны превращать камень в пыль, ведь злоба иссякла, а с ней ушла и заемная сила... Пятый, усмехаясь, уклоняется от ударов. Лениво, словно с ребенком играет. Кажется, что он может двигаться раз в десять быстрее. Но не хочет. Тем более, что и такой скорости вполне достаточно.
   - Ну, умри... умри... Умри же!!!
   Блэк не прекращает кричать и бьет, бьет, бьет... А точнее - бьется, как головой в бетонную стену.
   - Ты слишком эмоционален, Блэк, - Пятый легко уходит в сторону, даже не пытаясь ответить или поставить блок. - Ты слишком поспешно делаешь выводы...
   Наконец, в какой-то момент решив, что на этот раз довольно, он отходит назад. Не прыгнув, как кошка. Не шагнув, как солдат на плацу. Он... скользнул. Как скользят фотографии, брошенные на диван. Старые и новые, потрепанные и яркие...
   - Смирись.
   Мутное стекло разделило Блэка и Пятого.
   - Ты ничего не добьешься.
   Силуэт поплыл, извиваясь, как морская водоросль на дне аквариума.
   - Это неизбежно...
   Пятый растворился, как капля краски, упавшая в воду, а кулак Блэка, отчаянно и бессмысленно разбивший стекло на тысячу маленьких осколков, в каждом из которых отражался угрюмый и уставший человек, нашел лишь боль... И пустоту.
  
   Блэк, опустив руку в карман, судорожно сжал пальцы на рукояти пистолета. Он чувствовал осколки, впившиеся в кожу, чувствовал, как кусочки стекла проникают все глубже в плоть, доходят до кости, тупо и слепо буравят ее, как жадные гномы, без конца ищущие сокровища в самом сердце гор... Он чувствовал струйки крови, стекающей по коже. Они были теплыми и липкими. Они пропитывали собой ткань куртки, которую, скорее всего, потом придется выбросить... Потом, все потом. Он извлечет осколки, терпя жуткую боль. Извлечет сам, потому что больше некому это сделать. А затем, он придумает новый план. Лучше прежнего. Он выберет подходящий момент. Он подготовится. Как следует подготовится. Он продолжит тренировки. До изнеможения. До такого состояния, когда все перед глазами расплывается... Он сможет. Он...
   - Я не сдамся! Слышишь! Я никогда не сдамся! Я...
   Блэк смотрел на изуродованную руку. Утыканная осколками, как мишень - стрелами, она была похожа на перчатку Деда Мороза. Красная, присыпанная блестками и свежим снегом...
   - Я... вернусь.
  
   Длинный просторный холл освещался длинными рядами ламп. Яркие, скрытые за круглыми стеклянными плафонами, они были похожи на глаза, следящие за тем, что здесь происходит. Точнее, за тем, что здесь не происходит, потому что помещение было мертво. Нет, на холодном полу не лежали вповалку тела, стены не были разрушены прямыми попаданиями снарядов, стекла не выбиты злыми очередями пуль... Но и жизни здесь не было. Словно кто-то нажал кнопку и стер все лишнее. Людей, шумные механизмы, длинные, как червяки, туши подземных поездов. Ничего этого на станции метро "Адрилиора" не имелось. Или имелось, но не сейчас, в ином мире, в ином временном слое... Честно говоря, Блэк не особо задумывался об этом. Ну, нет и нет, чего зря голову-то ломать? Тем более, что станция, как и любое другое творение Фантомиуса, выполняла вполне определенную функцию... Или функции. Известные, конечно же, только самому создателю. Впрочем... Какая разница?
   Блэк слушал свои шаги, гулким эхом разбивавшиеся о мраморные стены, бросал косые взгляды на светящиеся неоном стрелки, указывающие направление, и баюкал покалеченную руку, которую он обмотал бинтом, найденным в аптечке. Ящичек с красным крестом Блэк, кстати, обнаружил совершенно случайно, в небольшой комнатушке слева от главного входа. Там были еще швабры, ведра, кольца проводов, подвешенные на крючки. И зеркало. В скудном свете (лампочка в каморке отказывалась выполнять свои прямые обязанности и Блэку приходилось довольствоваться лампами в зале у себя за спиной) отражение в мутном стекле было похоже скорее на лешего. Или на сильно потрепанную обезьяну. Но не на человека, только не на человека...
   "Проклятье... неужели я так страшно выгляжу?"
   Блэк спешно отвел взгляд от пустой стеклянной будки, где когда-то сидели охранники. Отвел, будто опасаясь в очередной раз увидеть свое лицо. Или... не свое. Он не знал, он запутался... Он никогда не думал ни о чем подобном, сотни раз проходя этой дорогой, по этому залу, уверенно ступая по твердой и холодной поверхности пола... Станция метро "Адрилиора" всегда была для Блэка просто входом, способом попасть в комнату, где собирались пять теней. Собирались, чтобы решить важные для всех вопросы... А на деле бессмысленно убивая время. Блэк так считал. И продолжал считать. Но...
   Сейчас все было не так. Неправильно. Не к добру.
  
   Бывают такие дни, когда все валится из рук, ничего не получается, ничего не радует. Человек смотрит на солнце, и светило кажется ему бледным, холодным, неприятным. Теплые лучи обжигают и слепят, легкий ветерок, обычно ласковый и освежающий, заставляет ежиться и плотнее кутаться в одежду. Краски мира тускнеют, звуки раздражают, привычные занятия не вызывают ничего, кроме скуки... В такие моменты кажется, что тебя прокляли. Основательно и бесповоротно прокляли. Так, чтобы полностью ушел в себя, выставив наружу острые иголки, и носу не казал наружу. Так, чтобы жизнь превратилась в существование, в бесконечную и безнадежную войну с реальностью... Ненадолго. На день или два. Максимум, на неделю. Потом все приходит в норму, течение жизни возвращается в привычное и знакомое русло. Но... это только потом. А сейчас...
   Механизм, закрывающий проход, презрительно выплюнул монетку. Уже третью за последние несколько минут. Уже третий раз Блэку приходилось идти к автомату, эти самые монетки выдающему, нажимать большую черную кнопку с длинной вертикальной линией, обозначающей непонятно что, и ждать сорок секунд. Ровно сорок, он специально засекал. Двадцать до автомата. Пять, чтобы нажать кнопку. Сорок, чтобы дождаться, когда автомат соблаговолит поделится еще одним металлическим кругляшком. Еще пять, чтобы взять монетку двумя пальцами. Двадцать на обратный путь. Десять, чтобы бросить монетку в прорезь. И... повторить. Снова. Снова и снова. Блэк пробовал скармливать механизму уже отбракованные монетки, но безуспешно - их злобно позвякивающая машина вообще не возвращала, высокомерно замолкая и подмигивая яркой желтой лампочкой.
   "Проклятье!"
   На пальце выступила капелька крови. Блэк умудрился порезаться о край экранчика, показывающего состояние механизма. Сейчас красные буквы ехидно сообщали, что проход закрыт, а серебристая металлическая полоска, обрамлявшая дисплей, была отмечена отпечатком. Тоже красным. И очень отчетливым... Наверное, разозленный Блэк слишком сильно надавил на экран. Наверное, это была простая случайность, простое стечение обстоятельств. Тем более что при должном старании, можно порезаться даже о краешек бумаги. Но...
   "Почему именно сейчас? Почему?"
   Блэк не знал ответа. И не знал того, кто мог бы знать.
  
   Блэк спускался по лестнице, цедя остатки злости, как человек, знающий толк в жизни, цедит из бокала хорошее вино. Как удалось удержать себя в руках? Как удалось оставить разрушительные порывы всего лишь порывами и не наброситься с кулаками на зловредную машину? Блэк сейчас и сам удивлялся этому. Наверное, усталость оказалась сильнее обиды на судьбу. А может, он просто понимал, что железка, упорно не желавшая пропускать его дальше, ничего не почувствует. А может, он просто пожалел себя, ведь металл наверняка оказался бы прочнее человеческой плоти...
   Блэк спускался вниз, кутаясь в обрывки невесть откуда взявшихся воспоминаний и без всякого сожаления чувствуя, как растворяется похожий на сизый дым гнев. Он пытался найти, выбрать в своей памяти образы, картинки прошлого, которые могли дать ответ, хоть малейший намек на суть происходящего. Почему невезение обрушилось холодным сильным ливнем тогда, когда Блэк этого совершенно не ожидал? Почему, когда злополучный терминал, наконец, соблаговолил принять монетку и, высветив на экранчике надпись "Проход открыт", собственно открыл этот самый проход, Блэк не почувствовал облегчения или радости, а лишь без единой мысли в наполненной усталостью голове взирал на ядовито-желтую цифру "один" над своей головой? Первый терминал из пяти имеющихся. Путь, которым всегда следовал Блэк, спеша на встречу. Цифра, означавшая нечто большее, чем порядковый номер...
   Первый. Блэк. Один из пяти. Тень.
   Блэк поморщился, когда, неловко перепрыгнув через очередную ступенью, он слишком сильно дернул раненую руку, и стеклянные осколки не замедлили еще глубже впиться в его кожу. Как маленькие пиявки... или нет, пираньи, не оставляющие жертву в покое, пока от нее не останется только кучка костей. И воспоминания... Память, от которой Блэк с радостью отказался бы... Если бы мог.
   Да... если бы мог, шагая по абсолютно пустой платформе, не думать о том, как был в точно таком же месте тысячу лет назад, в другом мире, в другом облике... Много людей, очень много... А сам Блэк, как островок в бушующем море, стоял посреди них, неприметный и почти несуществующий. Он был, как стенд с предупреждением, что опасно подходить близко к путям. Такой же привычный. Такой же ненужный. По крайней мере, Блэку так казалось...
   Он мельком глянул на указатели, который раз произнеся про себя названия станций - "Эриэл", "Либус". Блэку они нравились, звучали, как волшебные слова из сказок, как названия таинственных королевств... Или просто мест, затерянных в самых темных уголках памяти... Блэку хотелось узнать, что там на самом деле. Что скрывается за необычными сочетаниями букв, но... Поезда в этом метрополитене не ходили. Вполне возможно, что не ходили никогда. Вообще.
   Блэк не без труда слез вниз, ощутив под ногами тяжелую твердость рельса. Обычно он просто спрыгивал, чуть придерживаясь рукой за край платформы, но сейчас раненая конечность, оказавшаяся настоящей обузой, сильно ограничивала подвижность. Каждое неосторожное движение, каждый резкий жест отзывались тупой сверлящей болью. Словно не кусочки стекла впивались в кожу, а сверхтвердые буры, которыми разрушают прочные скалы...
   Блэк удержал равновесие и, не отпуская платформы, пустым взглядом уставился в черноту туннеля. Оттуда пахло сыростью и тянуло холодом. Там, в сотне метров, находилась искомая дверь. Туда в любом случае придется идти... как приходилось уже не один и не два раза. Но...
   Впервые Блэку совершенно не хотелось этого делать.
  
   - Ты опоздал.
   - Не похоже на тебя, Блэк.
   - Что случилось?
   - А ведь я тебе предупреждал...
   Четыре пары глаз равнодушно смотрели на вошедшего. Четыре тени из пяти. Четверо, ожидавшие одного, чтобы начать привычный ритуал. Да-да, именно ритуал, Блэк давно перестал понимать, зачем они смотрят в прошлое, что они там хотят найти и чего в принципе добивается их организация... Почему же тогда он до сих пор не ушел? Блэк не знал. Наверное, так было проще. А может, он слишком устал. А может... может, это единственное, что держало его в этом мире. Не интерес. Не удовольствие. Что-то еще, что-то, о чем не принято говорить... Когда прячешь глаза и стыдливо отворачиваешься... Боясь признать, что просто не можешь иначе.
   - Я ухожу.
   Тами поднял бровь.
   - Уходишь? Это шутка?
   - Нет. С меня довольно.
   - Глупо обижаться на ту стычку... которую сам же и затеял... - Пятый примирительно улыбнулся. - Я не держу я тебя зла. Если это является причиной...
   - Нет, - спокойно возразил Блэк. - Я просто хочу уйти. Только и всего.
   - Но...
   Четверо переглянулись.
   - Хорошо, - ответил Тами. - Ты можешь покинуть нас... Когда закончим с сегодняшним делом.
   - Опять будем... смотреть? - с ноткой раздражения в голосе спросил Блэк.
   - Да. Последний раз. А после - ты свободен... - Тами печально качнул головой. - Насколько мы вообще можем быть свободны.
   - Вот как... - минутное раздумье отразилось на лице Блэка. - Ладно. Я согласен...
  
   - Так нам что, эти катакомбы надо зачистить? - человек, стоявший у входа в тоннель, поправил черный плащ, похожий на крылья ворона. - Не самое приятное занятие...
   Он без особого интереса пнул камешек, внимательно следя, как тот летит в воздухе, с глухим стуком вонзается в старый, начавший потихоньку трескаться бетон, и падает, напоследок крутанувшись пару раз вокруг своей оси. Скоро тем же курсом последовал второй камешек, а после - третий. И с каждым разом звук столкновения с бетоном становился громче и суше.
   - Не самое приятное, говоришь? - усмехнулся второй, косясь на серебряные пластины, прикрепленные к полам черного плаща и похожих на ступеньки положенной на бок лестницы. - А чего вырядился, как на бал-маскарад? Это война, между прочим, а не развлечение...
   - Вот еще... Не развлечение... А что тогда? - четвертый и пятый камешки почти одновременно отправились в полет. - Кровь, боль, смерть? Так что ли? Блин, это же совсем от тоски свихнуться можно! Не, я не согласен...
   Он еще раз поправил плащ, и металлические пластины возмущенно звякнули в тон голосу.
   - Что-то не то ты говоришь... - второй даже поморщился. - Боль, смерть... Этой ерунды везде хватает. Война или не война... Без разницы.
   - Тогда чем тебя не устраивает мой наряд?
   - Тем, что серьезней нужно подходить к нашей... работе.
   Второй, укоризненно взглянув на первого, обернулся и подозвал к себе одного из подчиненных.
   - Что там разведка? Вернулась с донесением?
   - Так точно, - бодро отрапортовал солдат, с силой сжимая гарду меча, лежащего в ножнах. - Мастер Скам велел передать, что следов противника не обнаружено. Еще он сказал, что в дальние тоннели попасть не удалось из-за угрозы обвалов. И еще...
   Солдат, совсем молодой парнишка с чумазым лицом, оглянулся и заговорщицки сообщил.
   - Там вода.
   - Вода? - командир приподнял левую бровь. - Тоннель затоплен?
   - Нет... Понимаете... - парнишка замялся. - Они нашли трубы... И, похоже, эти трубы городской канализации.
   - Оооо... Получается, сеть туннелей, вход в которую находится прямо перед нами, всего лишь сток для человеческих отходов... Забавно. И самое подходящее место для наших противников...
   Он усмехнулся, но почти сразу поскучнел, наткнувшись на возмущенный взгляд первого.
   - Ну, чем ты теперь-то недоволен, а, Блэк?
   - Чем?! Он еще спрашивает! - названный Блэком командир просто-таки кипел от праведного негодования. - Мы опять без разведки... Опять Фантомиус пообещал, что операция будет легкой прогулкой... А ты прекрасно и без меня знаешь, что означают подобные слова! И еще этот Скам... Наверняка нарыл больше, чем соизволил нам сообщить. Наверняка у него есть свои, особые инструкции... Сам знаешь, как бывает.
   - Знаю... - второй качнул головой. - Потому и говорю тебе - не пори горячку. Пока еще ничего не случилось. К чему паниковать раньше времени?
   - К тому, что потом может быть поздно... - мрачно бросил Блэк и серебряные пластинки согласно подзвякнули. - Слишком поздно...
  
   Отряд Блэка медленно передвигался по длинному, как хобот слона, тоннелю. Факелы нещадно чадили, низкие своды казались неимоверно тяжелыми, редкие развилки действовали на нервы... Блэку даже подумалось, что зря он натянул на себя громоздкие доспехи - от пули все равно не спасут, зато выступивший пот ощущается намного противнее... Словно в парилку заперли и все окна закрыли. А плечи еще и натирает... Вечером болеть будут, это к гадалке не ходи. И не просто болеть, а ныть, ныть и еще раз ныть. И мазь никакая не спасет... Блэк тоскливо оглянулся на солдат, облаченных в такое же снаряжение. Хм... надо же... бодры и даже улыбаются. Ему бы так...
   Сражение (если это можно было назвать сражением) началось, когда отряд Блэка преодолел половину расстояния до точки, где они со вторым командиром должны были встретиться. Противников оказалось пара десятков - они молча выскочили из незаметных укрытий в стенах и, умело орудуя короткими мечами, бросились на солдат, идущих в авангарде. В первый момент Блэк поморщился - слишком уж резким был переход от почти полного отсутствия звуков к скрежету металла, сталкивающегося с другим, не менее прочным. А еще - сопение, выкрики, ругань. Скоро раздались стоны раненых и хрип умирающих... Блэк, следивший за боем уже с изрядной долей интереса, пока был спокоен. Можно, конечно, вмешаться в сражение... Сэкономить пару-тройку жизней своих солдат... Но нет нужды. Все равно ничего не изменится. Что-что, а это Блэк знал лучше, чем свои пять пальцев. На правой руке...
   - Командир!.. Командир! - запыхавшийся солдат подбежал к Блэку, на ходу вытирая лицо окровавленной тряпкой. - Мы нашли кое-что интересное!
   - Вот как? - сражение почти закончилось, уцелевшие бойцы из отряда Блэка добивали последних солдат противника, а ему самому вновь стало скучно. - Где? Рассказывай... Или лучше проводи.
   - Слушаюсь, командир! - солдат вытянулся, словно пытаясь достать до потолка. - Тут недалеко... Совсем рядом...
   Он поспешил вперед и, не сделав и двадцати шагов, неожиданно пропал. Точнее не пропал - Блэк отчетливо видел, как тот шагнул... прямо в стену. А через десять секунд из этой самой стены высунулась рука и приглашающе махнула.
   - Тут! Командир, он тут! Ой...
   Заинтригованный Блэк приблизился (он уже понял, что там скрывался тайны проход, один из тех, через которые прошли солдаты, напавшие на отряд) и заглянул за угол, ожидая увидеть... А, собственно, ничего не ожидая. Что бы там не оказалось - это будет развлечением. Светлым пятном на фоне военной рутины... И кто ее вообще придумал, эту войну? Сражение, смерть, победа, поражение... И так - раз за разом. Скучно... А вот удивленно-испуганное восклицание проводника - интересно. Очень интересно.
   Блэк, глаза которого не сразу привыкли к темноте, царившей в маленьком закутке, своеобразном каменном кармане, больше похожем на клетку, сначала увидел спину солдата. Сгорбленную и напряженную. Потом голову - грязную, взлохмаченную, склонившуюся вниз. А там... Блэк закрыл глаза. Потом открыл. Потом снова закрыл. Нет, не то чтобы он был шокирован... Ведь ничего особенного он не увидел... Точнее, ничего особенного для обычного мирного дня в городе где-нибудь на поверхности... Но тут, в сырых туннелях, занятых врагом...
   Прямо перед Блэком, на каменном полу, вгрызаясь в пространство взглядом загнанного в угол волчонка, сидел мальчик. Просто маленький испуганный мальчик...
  
   - Эй... Приятель...
   Блэк понятия не имел, как обращаться с детьми, но пока ему было интересно, и он старался завоевать доверие малыша... Насколько это вообще возможно.
   - Эй... Ты меня слышишь? Ты как, живой?
   - Живой, живой. Этот паршивец мне палец чуть не отхватил! Сейчас я его...
   Солдат занес руку, намереваясь ударить мальчишку. Но у Блэка было несколько иное видение этой ситуации.
   - Хватит, - сказал он. - Оставь парня в покое.
   - Но, командир... - попытался возразить подчиненный. - Он же опасен...
   - Для меня - нет, а ты возвращайся к отряду и убедись, что все в порядке... - голос Блэка сделался жестким. - Вопросы есть?
   - Никак нет!
   Солдат развернулся и быстро выскользнул из закутка. Может, ему и не понравился приказ командира. Может, у него остались невысказанные слова, которые очень хотелось бросить в лицо Блэку, но... Это война. А на войне есть солдат, и есть его командир. И потому молодой парень, недавно попавший в отряд, но успевший за резкие обрывистые схватки с врагом, понять, что к чему, проглотил обиду и отправился выполнять приказ... Впрочем, Блэка мало интересовала судьба подчиненного. У него появилась новая игрушка... Намного более любопытная.
   - Как тебя зовут?
   Немного участия... К тому же Блэк понятия не имел, что нужно говорить в таких ситуациях. Импровизация... Нет, просто одна из шаблонных фраз.
   - Есть...
   - Что?
   - Есть...
   Малыш повторил слово и уставился на взрослого. Таким взглядом, не ожидающим ничего хорошего, могло бы смотреть дерево на приближающийся смерч... Если бы у этого самого дерева были глаза.
   - Аааа... понятно... Тогда давай так - я дам тебе еды, а ты скажешь свое имя. Идет?
   Малыш немного помедлил, а затем неуверенно, как плохо смазанный робот из фантастических фильмов, кивнул.
   - Хорошо. У меня завялалось немного мяса...
   Блэк порылся в кармане и вытащил небольшой "кирпич", завернутый в газетную бумагу.
   - Держи.
   Он протянул вяленое мясо мальчишке, удивившись, как жадно тот схватил кусок - двумя руками, вцепившись в бумагу, словно повисший над пропастью альпинист - в страховочную веревку. Затем последовал процесс поедания - такой же отрывистый, в прямом и переносном смысле, мальчишка вгрызался в твердое мясо, не беспокоясь о сохранности зубов, он отхватывал куски, вместе с газетой, поглощая вместе с пищей анекдоты, прогноз погоды тысячелетней давности, рекламные объявления, оставляющие привкус краски...
   - Спа... сибо...
   Глаза мальчишки потеплели, а сам он, насытившись, уже не выглядел маленьким волчонком - скорее котенком, который оказался лишним, и которого решили утопить в ближайшем пруду. Он смотрел на взрослого с опаской и с надеждой. Он начал верить, что ему смогут помочь. Он хотел в это верить, очень хотел...
   - Как тебя зовут? - повторил вопрос Блэк.
   - Сима...
   - Серафим что ли? - удивился командир отряда.
   - Сима... Шымарг... Шымаг... Шымагл...
   Мальчишка безуспешно попытался выговорить полное имя, но язык плохо слушался своего хозяина. Все-таки, найденыш пока был совсем малышом...
   - Ладно, Сима, значит, Сима, - решил Блэк. - А где твои родители? Ты тут один?
   - Один... Они ушли... Сказали, скоро вернутся... Потом шум... Потом пришел тот... Злой... Потом... Добрый дядя... Дядя дал еду... Он хороший...
   Блэк натянуто улыбнулся. Значит, родители ушли... Скорее всего, они были среди напавших. Скорее всего, они уже мертвы. Значит... Ребенок теперь сирота. И он - враг, потому что сын врага... Или нет? В конце концов, он выглядит беззащитным. Не будет большой беды, если оставить его в живых. Да и он ведь совсем маленький...
   - Подожди немного, Сима, я сейчас...
   Блэк отвернулся, чтобы мальчишка не увидел кислого выражения на его лице, и, высунувшись из закутка, негромко спросил у ближайшего солдата:
   - Эй! Вы уже убрали трупы?
   - Да, командир! Наши потери...
   - Потом, потом...
   Он повернулся к мальчишке, печально качнув головой.
   - Прости, малыш... Твои родители... Они погибли. Обвалился потолок, их засыпало камнями...
   - Моя мама... Мой папа... Их больше... нет?
   Мальчишка посмотрел на Блэка. Жестко, требовательно, тоскливо. В уголках глаз пока не было слез. Он не собирался биться в истерике или впадать в отрешенность, но...
   - Нет... Больше нет... Это... неправильно... люди... умирают... это... неправильно... Почему?
   Кристально чистые глаза мальчишки дрожали, дробились на миллион осколков, каждый из которых вопил - "Почему? Почему?! Почему??!!". И Блэк не знал, что на это можно ответить...
   - Пойдем со мной, Сима... Все будет хорошо... Правда. Обещаю.
   Блэк соврал. Соврал, потому что не мог поступить иначе.
  
   В тоннеле пахло кровью и гарью. И еще - потом. Удушливый запах разгоряченных тел раздражал Блэка, заставлял презрительно морщить нос и отдавать подчиненным резкие, отрывистые приказы:
   - Отправить двух человек вперед, разведать местность.
   - Оружие собрали? Нет? Так в чем дело? Быстро, быстро! Время не ждет.
   - Убитые есть? А раненые? Только легко? Все могут передвигаться? Отлично! Приготовьтесь выступать, как только вернутся разведчики.
   - Ну а ты...
   Блэк повернулся к мальчишке.
   - Эй, Сима, ты готов идти?
   - Куда скажет добрый дядя?
   Малыш доверчиво смотрел на командира. Того самого командира, который совсем недавно равнодушно смотрел, как убивают напавших на его отряд бойцов... Среди которых были и мать, и отец мальчика. Среди которых, наверняка, могли быть и другие его родственники... Дядя или дед, а может двоюродный брат. Теперь неважно, теперь малыш совершенно один на этом свете. И некому о нем позаботиться.
   - Да, куда я скажу.
   Блэк искренне улыбнулся. Ему подумалось, что узкие своды тоннеля кажутся мальчишке недостижимо высокими, а темнота впереди, сжирающая неровный свет факелов, не навевает суеверный страх, но притягивает к себе, увлекает загадками, которые могут таиться там, за зыбкой гранью реального и придуманного...
   - Дядя, а зачем ты это носишь?
   Впавший в легкую задумчивость Блэк не сразу понял, что речь идет о его плаще.
   - Что? Где? Ааааа... Это знак отличия.
   - А чем он отличается от других знаков?
   - Чем? - Блэк запнулся. - Чем...
   Вопрос поставил его в тупик. А действительно - чем? Фантомиус не предписывал своим подчиненным каких-то правил, связанных с ношением одежды или иного обмундирования. В конце концов, если ты из-за плохо завязанного пояса не сможешь совладать с мечом и погибнешь - это твои личные проблемы, никто специально за твоей готовностью к бою следить не будет. Сильные живут - слабые умирают, таков был принцип армии под командованием Фантомиуса. И, честно говоря, этот принцип пришелся Блэку весьма по душе. Будь все иначе - он, возможно, и не стал бы ввязываться в бесконечно далекую от его настоящих интересов заварушку...
   - Сима, видишь эти металлические пластинки?
   Он повернулся, чтобы было лучше видно.
   - А что значит - металлические? Это вот эти длинные и блестящие, да?
   - Верно. Еще они твердые и гладкие. И волшебные.
   - Волшебные? Настоящие... Волшебные?
   Малыш широко распахнул глаза. Доверчиво и трогательно. И беззащитно. Все же ему пока было легче поверить в волшебные металлические пластинки на черном плаще, чем в то, что его родителей больше нет.
   - Да. Самые настоящие. Я сам добыл такой металл, - тут Блэк почти не покривил душой. - И сам их крепил к плащу. Каждую пластинку по отдельности. Это было трудно... Но стоило того.
   - Красиво...
   - Верно. Серебро на черном хорошо смотрится.
   Блэк самодовольно усмехнулся про себя. Все же серебро в Катарсусе было достаточно редким металлом, а уж пускать столь ценное вещество на украшение какой-то тряпки... Даже Фантомиус себе такого не позволял, хотя и любил эффектные появления.
   - А можно... потрогать?
   Мальчишка нерешительно потянулся к плащу Блэка.
   - Конечно! Не бойся, малыш, они тебя не укусят...
   - Командир! Проход чист!
   Запыхавшийся солдат остановился в паре метров от Блэка.
   - Разведка вернулась, раненые приведены в порядок, оружие, которое может пригодиться в дальнейшем, собрано, - бодро отрапортовал подчиненный. - Все Ваши приказания выполнены, командир!
   - Вот так? Замечательно... - сказал Блэк, не глядя на солдата. - Значит, мы можем выдвигаться...
   Он еще раз улыбнулся мальчишке.
   - Малыш... Пора идти... Я дам тебе поиграть с этими пластинками потом, хорошо? А сейчас просто иди за мной, ладно? Договорились.
   - Хорошо. Я пойду с добрым дядей.
   Мальчишка вновь доверчиво посмотрел на взрослого и тот невольно подумал, а что будет, когда этот малыш поймет, что же именно с ним произошло сегодня? Что будет, когда он сообразит, что это не игра, что родителей на самом деле больше нет? Что будет, а?
   - Выдвигаемся! Выдвигаемся! Не спим! Где боевое построение, вашу мать?! Почему отстаем?!
   Блэк шел через свой отряд, оживающий и разворачивающийся, словно проснувшаяся сороконожка. Эта сороконожка шевелила своими лапами-людьми, извивалась и готова была в любой момент ринуться вперед. Блэк расслабился и крепче стиснул маленькую ручку Симы, который едва поспевал следом за взрослым. Пока все хорошо. Пусть так и будет дальше. Пусть...
  
   Дальнейший путь был чередой мелких стычек с противником. Преимущественно враги нападали из засады, но небольшая численность атакующих не позволяла им нанести отряду Блэка хоть сколько-нибудь существенный урон. Так, один-два легкораненых, да несколько минут задержки. Ничего страшного, правда, намеченная встреча со вторым отрядом все откладывалась и откладывалась. И еще... этот мальчик... Каждый раз, когда из скрытой в стене ниши выпрыгивал очередной смертник, Блэк поворачивался к Симе и говорил:
   - Малыш... Закрой глаза и закрой уши. Никуда не смотри и ничего не слушай. Ладно?
   Сима послушно зажмурился и, плотно закрыв маленькими ладошками уши, спросил:
   - Дядя, а это такая игра, да? Мы играем?
   - Игра, Сима, - отвечал мальчишке Блэк, понимая, что тот все равно его не услышит. - Вот такая вот игра.
   Проходило минут пять и Блэк, легко коснувшись волос мальчишки, словно человек, который хочет погладить красивую кошку, но боится ее, широко улыбался. Сима открывал глаза и видел эту улыбку. И улыбался в ответ.
   - Вот видишь - все в порядке, - говорил Блэк, косясь на своих солдат, успевших убрать трупы. - Не переживай, все будет хорошо.
   Он вновь брал мальчишку за руку, и они шли дальше. Все дальше и дальше, скрывая свое беспокойство в скучном однообразии темных тоннелей. Сима боялся того, что останется совсем один. Он боялся того, что может случиться сейчас, а слова Блэка были для мальчишки единственной опорой в потерявшем устойчивость и стремительно падающим в жадную бездну мире. Что касается командира отряда... Его больше волновало то, что будет потом. После. Когда они выберутся наружу.
   Если честно, Блэк совершенно не понимал, что он тогда будет делать с этим мальчишкой...
  
   Они шли уже полчаса в полнейшей тишине. Даже редкие нападения из засады полностью прекратились - то ли потайные ходы в этой части тоннеля отсутствовали... то ли людские резервы иссякли. А еще, вполне возможно, противник задумал какую-то каверзу и не видел больше смысла в комариных укусах, которыми были эти нападения для отряда Блэка.
   "Интересно, Тииму уже пришлось вступать в бой? Вряд ли, конечно, он слишком хитер для того, чтобы его можно было застать врасплох... Но все же... Это затишье начинает меня беспокоить. Как перед бурей... Скорее бы добраться до точки встречи!"
   Блэк невольно оглянулся по сторонам: солдаты, взбудораженные недавним сражением, скалились, как акулы, почуявшие свежую кровь; старые, изъеденные влагой стены тоннеля грозили в любой момент рассыпаться... хотя, на самом деле, могли выдержать еще не один десяток лет; дозировано исчезающая в свете факелов темнота не открывала ничего нового - камень, камень, камень... и сырость, тоннель, казалось, был пропитан водой, как губка. Взгляд вновь обратился к мальчишке.
   - Эй, малыш! - сказал Блэк. - Ты чего грустишь? А ну выше нос!
   - Дядя... - Сима опустил глаза. - Что будет там... куда мы идем? Что будет... в конце?
   Блэк было растерялся, но тут же нашелся.
   - Дальше... Дальше... - он демонстративно закатил глаза. - Оооо! Ты знаешь... там будут лошадки... Представляешь? Лошадки! Настоящие, выше меня! Ты сможешь на них прокатиться. А потом я куплю тебе мороженое. И игрушку... Какую ты хочешь?
   Сима смутился, как может смутиться только ребенок - искренне, без капли притворства.
   - Машинку...
   - Большую или маленькую?
   - Большую!
   - Хорошо, я куплю тебе самую-самую-самую большую машинку, которая только найдется в магазине.
   Блэк похлопал мальчишку по голове и ободряюще улыбнулся. По крайней мере, ему показалось, что ободряюще.
   - Правда?! - пронзительно-наивные глаза ребенка обратились к командиру отряда.
   - Правда, - соврал Блэк. - Чистая-пречистая правда...
  
   Два отряда встретились на перекрестке пять тоннелей: из одного вышел Блэк со своими людьми, из другого солдаты Тиима Кертиса, а оставшиеся три вели дальше, под город. Под ногами хлюпала вода, по стенам метались неясные тени, с потолка падали редкие холодные капли. Блэк поежился.
   - Не могли они выбрать другое место для своей базы... Как достало-то... Вот выберемся - надерусь до потери пульса! Обещаю!
   - Ты каждый раз так говоришь... - усмехнулся Тиим. - И постоянно ходишь в своем дурацком плаще.
   - Он не дурацкий!
   - ...но это не имеет значения. Потому что у нас есть приказ. А ты не изнеженная барышня. Ты - солдат. Воин. Черт! Да ты должен радоваться, что тебе доверили столь ответственную миссию!
   - Дааа... я радуюсь... - ответил Блэк. - Просто пляшу от счастья.
   - Ты безнадежен, - Тиим махнул рукой. - Ноешь и ноешь... Все тебе не так. И постоянно влезаешь куда-нибудь не туда... Постой! Кто это? Мальчишка! Откуда ты взял его?!
   Испугавшийся громкого голоса Сима спрятался за Блэком и осторожно выглядывал, держась за полы черного плаща. Слишком много людей, слишком много места, слишком много шума. Слишком много всего для маленького ребенка, потерявшего родителей. Мальчишка вцепился в плащ Блэка, как уличный котенок в одежду подобравшего его человека. Отчаянно и безнадежно...
   - Только не говори мне... - Тиим фыркнул. - Ясно. Ты подобрал его по пути.
   - Он сирота... Родители погибли... Может, перестанешь смотреть на него, как камень, лежащий у тебя на пути? Ребенок тебя боится!
   - Ребенок? Вот ты как заговорил... А ты сообщил этому ребенку, как именно погибли его родители? Нет? Так поспеши! Скажи, что их убили твои люди.
   Сима вздрогнул и сильнее схватился за плащ. Он смотрел то на Тиима, то на Блэка, ища ответ на невысказанный вопрос. Мальчишка хотел верить "доброму дяде", но и "злой дядя", как он окрестил второго командира, был чертовски убедителен. Убедителен именно потому, что никого не пытался ни в чем убедить, а говорил, как говорят с людьми сошедшие на землю боги. Равнодушно и снисходительно.
   - Перестань, Тиим! - попытался возразить Блэк. - Ты не понимаешь...
   - Как раз таки понимаю. Прекрасно понимаю.
   Сочтя разговор оконченным, Тиим быстрым шагом направился к Блэку и мальчишке. Он не смотрел под ноги, и тяжелые ботинки поднимали тучи брызг, он не оглядывался по сторонам, безразличный к причудливому мельтешению теней, он шел вперед, а выставленная перед собой рука Блэка вызвала лишь легкую улыбку на тонких губах. Притихшие солдаты почтительно расступились, пропустив своего командира, и Тиим оказался лицом к лицу с Блэком.
   - Отойди.
   - Нет! Я не позволю...
   - Отойди.
   - Тиим! Не делай этого! Он всего лишь ребенок! Он не опасен!
   - Отойди.
   - Но...
   Возражения Блэка были прерваны жестким ударом в живот. А когда он согнулся пополам, Тиим добавил прямой удар в челюсть, от которого Блэк отлетел к стенке, с глухим звуком впечатавшись в твердый камень. Плащ моментально промок, из уголка рта показалась струйка крови, а сам Блэк, чувствовавший себя, как побитая собака, мог только наблюдать за действиями Тиима Кертиса...
   Раз. Короткий меч покидает ножны. Тиим замахивается и, без паузы, наносит удар.
   Два. Лезвие рассекает воздух, одежду и горло Симы. Мальчишка широко открывает глаза, неотрывно глядя на своего убийцу, и, словно помедлив, падает.
   Три. Маленькое тельце лежит перед Тиимом, но тот даже не смотрит вниз. Он отточенным до автоматизма движением убирает меч в ножны, так, что с лезвия успевает скатиться всего лишь одна капелька, в тусклом свете факелов похожая на рубин.
   Четыре. Тиим бросает презрительный взгляд на Блэка, пригвождая того к стене, словно ученый, накалывающий очередную бабочку на иголку. Хоть это маленькое дельце и закончено, но операция продолжается... И Тиим хочет сразу расставить все по своим местам. Во избежание лишних сложностей.
   - Вот и все.
   - Зачем... Зачем... Зачем?!
   Блэк кашлянул, выплевывая кровь. Сейчас, избитый, в промокшем насквозь плаще, он выглядел жалко. Так же, как и его слова.
   - Зачем?! - повторил Блэк.
   - Потому что ты хотел взять мальчишку с собой.
   - Ну и что! Я хотел сделать доброе дело...
   - Доброе дело сделал я. А ты хотел совершить глупость. Этот мальчишка - сын врага. Он враг. Не имеет значения то, как он относился к тебе сейчас. Узнав правду... Как думаешь, он не изменил бы мнения о тебе, обо мне, о солдатах, находящихся у нас в подчинении?
   - Изменил бы...
   - Именно, - подытожил Тиим. - Это война. Она может быть мерзкой. Может быть несправедливой. Может быть жестокой. Но... это война. И на войне нужно вести себя... соответственно. Усек?
   - Да...
   Блэк, успевший залечить большую часть повреждений, с трудом, цепляясь за скользкий камень стены, поднялся.
   - Понял. Не дурак...
   Тиим хотел было прокомментировать последние слова Блэка, но махнул рукой и отвернулся. Они и без того потеряли уйму времени. Из-за какого-то мальчишки... Тиим скривился, ему не нравилось, как развивалась операция. Слишком много задержек. И сопротивление на удивление слабое. Так, словно...
   - Ко... ко... командир!!!
   Испуганные возгласы солдат коснулись ушей Тиима одновременно со зловещим грохотом. Который донесся из всех трех тоннелей, что вели под город. Вели туда, где была основная цель операции - резервная штаб-квартира противника...
   - Они взорвали тоннели, - констатировал Тиим. - Теперь мы не сможем пройти вперед.
   - Значит...
   - Да, Блэк, наша миссия - провалена.
  
   Тиим, как столб, стоял в центре, окруженный настороженно озирающимися солдатами, а Блэк ходил вокруг да около, как теленок, привязанный веревкой к этому самому столбу.
   - Мы потеряли связь с разведкой, - рассуждал командир второго отряда. - Передатчики не работают, в эфире сплошные помехи...
   - Тиим! Скажи! Зачем все это? Зачем все эти убийства, этот конвейер смертей? Зачем?
   - Похоже, они погибли или, что более вероятно, отступили в соответствии с запасным планом...
   - Сколько операций провалилось? Сколько было утоплено в крови? Вот и теперь... Зря, все зря!
   - Я пока не могу понять, чего они добиваются, отсекая нас от основной части тоннелей. Скорее всего, это мера безопасности - они не могут остановить нас живой силой и надеются на толщину завалов... В таком случае, нам придется просто отступить...
   - Тиим! - чуть не завопил Блэк, заставляя солдат недоуменно оглядываться.
   - Угомонись, Блэк, и так проблем полно, - отозвался командир второго отряда. - Ты думаешь, я просто так перед тобой распинаюсь? Ты думаешь, мне просто поиздеваться над тобой хочется?
   Тиим хмыкнул.
   - Если честно - хочется. Но! - он поднял вверх указательный палец. - Сейчас не то время и не то место.
   - А что случилось? - неуверенно спросил Блэк, начавший ощущать беспокойство. - Ну, провалили операцию... Что с того?
   - Что с того? - Тиим посмотрел на товарища, как смотрит сестра милосердия за полоумного старика, то есть заботливо и огорченно. - А как ты представляешь себе наше отступление? Просто возьмем и вернемся назад тем же путем, что и пришли?
   - Да, а почему бы и...
   - Да потому! - было вспылил Тиим, но тотчас успокоился. - Потому, что они нас живыми не отпустят... По крайней мере, постараются не отпустить. Добыча-то богатая - левая и правая рука Фантомиуса в одной крысиной норе... Лично я так бы и поступил - завалить все запасные выходы и устроить ловушку в единственном оставшемся проходе.
   - Но он ведь не единственный! - возразил Блэк. - Тоннелей два, плюс множество тайных ходов, скрытых в стенах...
   - А у тебя есть карта тайных ходов? Нет? То-то же... Там еще проще нарваться на хитро устроенную западню.
   - Но остаются два тоннеля...
   - Не остаются.
   - То есть? - удивился Блэк.
   - Вот это самое и есть... Тоннелей два, ты прав. Но... они - лишь разветвление одного. Выход на поверхность - один. И...
   Тиим многозначительно усмехнулся и провел рукой вдоль шеи. Блэк, в красках представивший себе, что их может ожидать, судорожно сглотнул.
   - По... понятно... Но...
   - Тссс... - Тиим приложил палец к губам. - Слышишь? Они идут.
   - К... кто?
   - Они. Решили не дожидаться, пока мы придем в их западню. Вздумали схватить нас тепленькими...
   Губы Тиима изогнулись, как пустынная гадюка, приближающаяся к жертве.
   - Замечааааааааатеееельнооо!
   Он облизнулся и серией резких жестов приказал своим бойцам занять соответствующие позиции.
   - Отряд! Приготовиться к защите! - крикнул Блэк, на этот раз сразу сообразивший, что сейчас произойдет. - Быстро! Быстро!
   Загремело оружие, негромко ругались солдаты, пытающиеся хоть что-то разглядеть в кромешной тьме, а затем... Затем начался ад. Не такой, как описывают в церковных книгах. Не такой, как в мифах и преданиях... Самый обычный. Человеческий.
  
   Блэк не понимал, откуда здесь, в лабиринте сырых и узких тоннелей, взялась такая туча солдат врага. Десятки, сотни бойцов... Они были как прилив, молчаливый и неумолимый. Они набросились на объединенный отряд Блэка и Тиима, как стая ворон набрасывается на жертву... Они не собирались вести переговоры и брать пленных. Они шли убивать. И умирать.
   "Как же так..."
   Первая волна атакующих наткнулась на стену обороняющихся и застыла, как утренний туман, нависший над землей. Солдаты отчаянно рубились друг с другом, отовсюду доносилось сосредоточенное сопение, лязг металла и крики боли. Блэк, никогда не жаловавшийся на свои глаза, не мог рассмотреть в яростном клубке из тел, в который превратилось все поле боя, раненных и убитых. Они были, можно не сомневаться - то тут, то там падал солдат, пронзенный мечом, то тут, то там сражающихся орошали целые фонтаны кровы, вырывающейся из рассеченной плоти...
   "Бойня... Бойня... Я должен... Остановить это!"
   Блэк хотел закричать, но слова застыли в горле. Он не знал, что можно сказать. Что можно сказать своим бойцам, умиравшим за него. Умиравшим, чтобы их командиры смогли уйти. А может, именно так и стоит поступить? Блэк не без труда отогнал от себя трусливую мысль о бегстве. Тиим прав, враги наверняка позаботились обо всем... И еще...
   - Эй, Блэк, чего стоишь, как истукан? Закрой рот и достань меч...
   Тиим, оскалабившись, направился к второй волне атакующих, которая, как стая пираний, догрызала остатки защитных построений. Через пару минут с их объединенным отрядом будет покончено. А потом враги смогут беспрепятственно убить и командиров, оставшихся без своих бойцов... Если смогут, конечно же.
   - Сейчас мы повеселимся... Основательно так повеселимся.
   Тиим не стал ждать, когда Блэк придет в себя и присоединится к нему. Не стал ждать, пока солдаты противника добьют обороняющихся, хотя с тактической точки зрения такое решение было самым правильным... Но Тиима не волновала тактика. И в помощи он не нуждался.
   Совсем.
   Врезавшись в толпу атакующих, число которых с начала боя уменьшилось раза в два, он просто начал рубить всех, кто встречался на пути его меча. Солдаты противника пытались оказать сопротивление, они набрасывались на Тиима, как собаки, которые кидаются на медведя, желая загнать того в угол... Но медведь оказался слишком проворным. И слишком сильным.
   Тиим не показывал чудес владения мечом. Напротив, его техника была довольно примитивной - в основном прямые удары, в которые вкладывалась вся сила. Правда... Правда, эти удары были невероятно быстрыми. И невероятно точными.
   - Аха-ха-ха-ха! Они так слабы! Как дети!
   Атакующие словно попали в гигантскую мясорубку - с каждым мгновением один из солдат врага падал, заливая кровью одежду Тиима, с каждым мгновением их становилось все меньше. Они пытались атаковать с тыла, но ни один из их ударов не достиг цели - шесть мечей были выбиты из рук одним жестоким ударом. Не глядя, за доли секунды меняя направление, в котором двигался клинок... Тиим, совершенно не ощущавший немалого веса меча, который держал в руке, продолжал смеяться. Кровь врагов покрывала его липкой пленкой, одежда покраснела, успев за минуту промокнуть насквозь...
   - Тиим! Хватит! Нам нужен хотя бы один...
   Блэк запнулся, следя за тем, как, словно в замедленной съемке, беззвучно падает вниз последний солдат противника.
   - ...пленный.
   Тиим, стоявший посреди мертвых тел, похожий на смерть, только с мечом вместо косы, обернулся, явив оскал обезумевшего волка.
   - Что... ты сказал?
   Он был страшен. Он был ближе к пределу, чем любой из погибших здесь. Кровь, косо срезавшая нижнюю часть лица Тиима, была похожа на чудовищный шарф. Одежда висела на нем, как фантасмагорический карнавальный костюм, а меч, тускло поблескивающий в свете факелов, не спешил возвращаться в ножны. Он ждал... Убийца ждал... Ждал то, что должно сейчас произойти...
   - Они бесполезны.
   Тиим брезгливо отбросил в сторону руку мертвеца, вцепившуюся в пропитанную кровью ткань маскировочных штанов.
   - Никто из них не стал бы отвечать на вопросы.
   Блэк покосился на груду тел.
   - Ну... сейчас они точно будут молчать.
   Улыбка Тиима стала шире.
   - Верно. Но...
   - Но?
   - Это не конец.
   - В смысле?
   Блэк слегка опешил. Куча трупов, напарник, похожий на ангела апокалипсиса, место, больше подходящее для крыс, чем для людей... И это еще не все? А что? Что дальше? Тиим говорил про ловушки... Но ведь в атаке на их отряды участвовали основные силы врага, ведь так? Осталось разобраться с прикрытием... правда? Блэк просительно взглянул на Тиима. Пусть тот убийца, каких мало... но он свой. Он поможет. Он... знает.
   - Идут...
   Тиим повел носом, как ищейка, почуявшее что-то очень крупное. И очень опасное. И очень... любопытное.
   - Они идут.
   Убийца счастливо рассмеялся.
  
   Тиим, быстро проследовавший мимо Блэка, удостоил того лишь одним словом:
   - Быстрее.
   Он замер на пару секунд, словно не решаясь переступить зыбкую границу, отделявшую свет факелов и тьму тоннеля, а потом так же быстро исчез в непроглядном мраке. Спустя несколько мгновений там появился слабый огонек, который держала в вытянутой руке тень, отдаленно напоминающая Тиима Кертиса.
   - Не отставай, - сказал убийца. - Времени мало.
   Блэк негромко выругался, но не стал спорить. Мало ли что взбредет в голову обезумевшему напарнику? Вдруг решит и своего под шумок прикончить? От него всего можно ожидать... Нет, ну как так, а? Война войной, но бойня, проведенная, как хирургическая операция... Точно. Спокойно. Без лишних усилий... Не-е-е-ет. Это уж слишком.
   Блэку, конечно, и самому пришлось убить пару-тройку врагов, решивших, что лучше попытать счастья с другим командиром, а не бросаться в лопасти мясорубки, в которую на время боя превратился Тиим... Они даже позволили себе отпустить пару шуточек относительно плаща с блестящими пластинками. Думали, наверное, что так поднимут свой боевой дух. А может, просто хотели раззадорить Блэка. Кто знает... Мертвецы уже ничего не скажут. И ничего не захотят.
   Тени на стенах тоннеля задрожали, подставляя свету искрящиеся капли воды, скатывающиеся по камням вниз. Как огоньки звезд на ночном небе, подумалось Блэку. Но почему он не обратил внимания сразу? Ведь по этому тоннелю...
   - По моей команде... уберешься в то помещение, где мы только что были, - сказал Тиим. - Бежать будешь так быстро, как сможешь. Иначе...
   Он склонил голову, сделавшись похожим на повесившегося клоуна.
   - Умрешь.
   Блэк задрожал... Нет. Задрожал, завибрировал, заходил ходуном пол под ногами. Не так, как во время землетрясения. Не так, как бывает после мощного взрыва. Нет, это было похоже на дрожь человека, трясущегося от пронизывающего его холода. Или от ужаса. Скорее всего - от ужаса. Неизбывного, бесконечного, непостижимого.
   Теперь Блэк видел, что под маской Тиим прячет свое беспокойство. Убийца был напряжен до предела, он нервничал, возможно, даже не был уверен в успешном исходе предстоящего сражения... Совсем не так, как в прошедшей битве, когда Тиим был не человеком, но боевым роботом, вышедшим из-под контроля. Или слетевшим с катушек - как кому больше нравится. Если честно, то нынешний, похожий на живое существо, Тиим, нравился Блэку куда как больше автоматизированной ипостаси. С автоматом нельзя договориться, он не знает сомнений и сожалений. С ним можно только играть. Причем - по его же правилам. Человек же... может хотя бы...
   Бояться.
   - Минута-две и они будут здесь, - сказал убийца, доставая из кармана складной нож. - Готовься.
   - Я... готов!
   - Вот и хорошо... - Тиим усмехнулся. - Надеюсь, нам повезет.
   Повезет?! Блэк непонимающе посмотрел на напарника. Потом на стены, которые внезапно перестали дрожать. Потом пол прекратил танцевать румбу и вновь стал просто холодным сырым камнем. А потом... Блэк услышал шорох. Легкий, едва уловимый, сперва даже показалось, что это ветер. Или крысы, выбравшиеся из нор... Но воздух оставался все таким же затхлым, как прежде, а к нарастающему монотонному шуму не примешивался писк. Только шорох. Словно где-то вдалеке на землю сыплется песок. Много песка. Очень много песка.
   Звук становился громче. Он исходил отовсюду - просачивался с водой сквозь стены, пробивался, словно травинки, сквозь каменный пол, падал вместо камешков с потолка. И, конечно же, мутной волной шел спереди. Оттуда, где находился выход. И нарастал, нарастал, нарастал... Как прилив... Как цунами... Словно яростная буря разбушевалась в голове Блэка. Он не знал, иллюзия это или нет. Он не мог даже думать. Он закрыл уши ладонями, хотя толку от этого было мало... Он закрыл глаза и стиснул зубы... Он из последних сил сдерживал крик боли, готовый сорваться с губ... Он почти переступил грань отчаяния... Он почти сошел с ума, сохраняя в памяти последний увиденный образ - бледного, как покойник, Тиима Кертиса, с лицом, покрытым коркой засохшей крови...
   А потом все стихло. И стало еще хуже. Потому что они пришли.
  
   Блэк, напряженно вглядываясь в темноту тоннеля, совсем не обращал внимания на то, что происходило справа и слева. Он думал, что опасность вынырнет из чернильного мрака, подобно стае летучих мышей, он считал, что неведомые монстры просто обязаны атаковать в лоб - ведь им нет смысла бояться двоих людей, пусть и не совсем обычных. Стремительно набросится, царапать когтями, вцепиться клыками... Или что там у них есть. А может - задавить числом. Или сжечь могущественной магией. Или превратить в камень, как делали легендарные василиски. Блэк был готов и к такому. Он не удивился бы появлению любого из известных ему мифологических чудовищ. Да и неизвестному бы не удивился. А потому затянувшееся ожидание изводило его, он не понимал, почему таинственные враги бездействуют, почему не разберутся с двумя командирами, оставшимися без своих отрядов. Это было неправильно. Это было нелогично и бессмысленно. Это было...
   - Иллюзия... - вырвалось из горла Блэка. - Иллюзия...
   Совершенно лишние слова. Но не сказать это он не мог, потому что... Случайно бросил взгляд в сторону и увидел то, что должен был увидеть намного раньше - вся стена, сверху донизу и по всей длине участка, выхваченного тусклым светом факелов из темноты, была покрыта толстым слоем чего-то густого и прозрачного. И это что-то... шевелилось.
   Волосы встали дыбом, но Блэк не обратил никакого внимания на взбунтовавшуюся шевелюру. Его словно било током, он дрожал в такт ряби, проходившей по субстанции, что облепила стены тоннеля. И не только стены, кстати. Весь пол был залит ей, этой прозрачной, как родниковая вода, слизью. Да, слизь, жуткая слизь... Или желе... Или... Блэку не хотелось думать, чем еще могла быть эта гадость. Ему хватало того, что видели глаза. И того что чувствовал, а точнее - не чувствовал его нос. Запах... самый обычный запах сырого подземного помещения... нет зловония, сопровождающего слизь в фильмах ужасов. Нет ничего, что могло бы сказать - да, это испражнения каких-то чудовищ, а то и сами чудовища, явившиеся по души людей. Нет, ничего подобного, это скорее было...
   Связью.
   Блэк, не знавший, что ему делать - поддаться первобытному ужасу или скривиться от отвращения, попутно борясь с рвотными позывами, взглянул на Тиима, ища поддержки. Напрасно, конечно же... Второй командир колдовал над своими ладонями, не обращая никакого внимания на напарника. Он выдвинул одно из лезвий ножа и водил им, тщательно, словно находился в чистенькой операционной, а не в тоннеле, сплошь покрытом слизью. Медленно, очень медленно Тиим Кертис выводил линии на своей коже, не обращая внимания на мутные пятна чернил, неровными сгустками плывущие по стенам. Слизь была для них, как река для рыбы. Они собирались в стаи, а затем, почти сразу бросались врассыпную. Снова и снова. Собирались и расходились в стороны. Сначала получавшиеся картинки не имели смысла - бесформенные нагромождения кривых линий. Потом изображения стали что-то отдаленно напоминать... Точнее - кого-то.
   Блэк до крови прокусил губу, узнав в портрете, сооруженном кляксами, самого себя. Ему не было больно. Ему даже страшно не было - он давно перешел тот порог, когда страх является чувством. Теперь ужас, бесконечный и непостижимый, стал его жизнью. Теперь он не знал, что можно не боятся. Но... оставалось еще кое-что. Еще одна грань, которую следовало перейти. Еще один предел, за которым и находились эти загадочные чернильные шарики... Абсолютное безумие.
   - Бе... ги... - прохрипел Тиим Кертис, прочерчивая на ладони последнюю линию. - Не... мед... лен... но!..
   Блэку потребовалась секунда, чтобы вспомнить указания товарища. Еще секунду - мучительно долгую - он пытался высвободить ноги, которые, казалось, намертво увязли в покрывающей пол слизи. И, когда сил почти не осталось, когда Блэк окончательно представил себя в роли попавшегося в комок смолы насекомого, хватка неожиданно ослабла. А точнее - исчезла совсем. Словно кошке, игравшей с мышкой, наскучило это милое развлечение. Словно Блэк перестал представлять для неведомых клякс всякий интерес... Или, что более вероятно, они изначально пришли за другой целью.
   Им был нужен Тиим Кертис.
  
   Блэк шустро убрался из тоннеля. Только пятки сверкали... Да слизь волнами расходилась. Хм... Первая часть плана успешно осуществилась. И это хорошо. Но есть еще и вторая. А это... сложно.
   Тиим пристально взглянул на повернутые кверху ладони, сличая кровавые рисунки. Они должны быть совершенно идентичными. Малейшая ошибка и... прощай, Тиим Кертис. Миру будет без тебя очень хорошо. А может, не очень. Может, просто хорошо. Это уж как повезет.
   Вымученная улыбка разрезала лицо убийцы, на миг превратив его в маску шута.
   - Предельщики... Я ждал вас...
   Кляксы тотчас засуетились, устроив целое светопреставление. Одна картина, достойная апокалипсиса, сменялась другой, не менее безумной. Любой режиссер позавидовал бы мастерству, с которым был создан этот клип, эта последовательность впечатляющих кадров, будто вырванных из жизни... Именно вырванных, потому что они дышали, бились в агонии, взрывались нестерпимой болью...
   Тиим почувствовал горечь
   - Однажды... было поведано... что камень... если его бросить в воду... - сказал убийца. - Разойдется волнами, искажающими зеркальную гладь... И каждая волна будет сменяться следующей... И каждая будет отличаться от предыдущей...
   Кляксы заволновались еще сильнее. Их стало больше. Намного больше. И они начали объединятся - несколько небольших черных пятнышек превращались в массивный чернильный сгусток. Вот-вот и под тонким слоем прозрачной слизи расплывется непроницаемая темная пелена... А Тиим продолжал рассказывать, словно не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
   - Это будущее... То, что может быть... То, что обязательно произойдет... Или - не произойдет... Такой шанс... Такая возможность узреть все исходы... И быть готовым... К своей судьбе... Еще это называют... Да... Горизонт событий... Когда события находятся друг от друга на расстоянии взгляда... И отделены непреодолимой стеной... Бытия... И небытия... Мало кто может выдержать подобное... Обычно человек растворятся в волнах, идущих по ткани реальности... Растворяется, становясь...
   Мрачные тени окончательно оккупировали стены, недвижно застыв. Они будто выжидали. Словно кто-то должен был отдать им команду. Или... сказать ключевое слово.
   - Предельщики... - прошептал Тиим. - Предельщики!..
   А затем убийца свел ладони, быстро, но тщательно, так, чтобы рисунки совпали. Свел и через секунду развел в стороны.
   - Символ единения... - сказал он. - СВОБОДА!
   Тонкие нити протянулись от одной ладони к другой. Тонкие нити алого цвета, повторявшие ключевые точки рисунка. Они вились и дрожали, изгибались, будто живые и становились все тоньше. А затем лопнули с оглушительным треском, заставив содрогнуться всю систему тоннелей разом. Но это еще был не конец...
   Тени, мгновение назад чувствовавшие себя победителями, рассыпались гроздью черных точек и, явив удивительное проворство, попытались убежать тем же путем, что и пришли сюда. Они мельтешили, сталкивались друг с другом, некоторые даже пытались выбраться из прозрачной слизи на воздух... Но зря. Все зря.
   Еще через секунду стены молча сомкнулись, не оставив между собой никакого зазора. Они слились намертво. И навсегда.
  
   Блэк, сгорбившись, словно на спине у него лежала неподъемная гранитная глыба, сидел у входа в тоннель. Он не знал, сколько прошло времени, он не знал, что происходит там, откуда он в такой спешке смылся. Ему хотелось лишь одного - чтобы все побыстрее закончилось...
   Грохот рушащихся камней и поток затхлого воздуха хлестнули Блэка почти одновременно. Мгновение спустя его окутало густой белой пылью, а еще через секунду из этого густого, как кисель, облака вылетело что-то крупное и тяжелое.
   - Уфффф...
   Повторяя траекторию пробки, выскочившей из бутылки с шампанским, Тиим (а это был именно он) грузно плюхнулся в лужу. Такому точному попаданию позавидовал бы опытный метатель снарядов, но самому убийце было сейчас не до шуток. Впервые, с начала операции... На его лице застыла гримаса боли, он шипел и беззвучно ругался, ладони с налипшей на них грязью были похожи скорее на кусок коры, отвалившейся от векового дуба, а одежда заставила бы устыдиться даже самого оборванного нищего.
   Тиим был жалок. И прекрасно понимал это.
   - Повезло...
   Он старался не смотреть на напарника. А тот, дождавшись, когда облако пыли, наконец, соизволит рухнуть вниз, как снег, сброшенный с крыши, удивленно спросил:
   - Повезло?! О чем ты?
   - Ну... Стены выдержали. Потолок не рухнул нам на головы. Многотонная груда бетона не похоронила нас под собой.
   Тиим провел ногтями по щеке, сдирая засохшую кровь и оставляя грязные полосы. Да, после возвращения ему придется принять хорошую ванну... А вещи тщательно выстирать. Хотя, проще их списать. Как расходный материал. Уж кто-кто, а Тиим на этом собаку съел... может быть даже двух. Или трех.
   - Хм... может ты и прав... но... Как мы теперь выбираться отсюда будем?
   - Блэк, ты совсем дурак или пока только учишься?
   Тиим вымученно, против своего желания улыбнулся. Так было нужно. Мир должен видеть, что Тиим Кертис в полном порядке.
   - Эээ... - слегка опешил Блэк. - Ты чего?
   Он давно привык к манере, в которой с ним общался напарник. Даже научился воспринимать это как часть некоей своеобразной игры. Но сейчас... Когда они чудом живы остались... Черт! Что за ерунда с этим Тиимом? На ногах еле стоит, а оскалился, глаза, присыпанные пеплом, налились бешенством, руками машет, как полоумный...
   - Тоннелей - два. Видишь мои пальцы? Сколько их? Два. Два! Два, блин! - кричал Тиим. - Я запечатал тоннель, по которому пришел ты. Но тот, по которому добирался мой отряд - целехонек.
   Он откинулся назад с довольным видом.
   - Понял теперь?
   - Так ведь там тоже будут ловушки... - засомневался Блэк. - И враги наверняка предупреждены, что мы справились с преследователями...
   - Не будут.
   - Откуда знаешь?
   - Просто знаю, - Тиим самодовольно ухмыльнулся. - Уж поверь мне.
  
   - Это еще зачем? - удивился Блэк. - Ты хочешь взорвать вход?
   - Ага, - Тиим подбросил брикет пластида в воздух, а затем ловко поймал. - Завалить его наглухо. Чтобы ни одна зараза не выползла наружу.
   - Но зачем? Там и так тупик...
   - Думаешь? - убийца презрительно усмехнулся. - Ну, до чего же ты глуп и наивен... Такой вот простодушный дурачок.
   - Эй-эй-эй, Тиим, полегче!
   - Полегче... Хха! - командир больше не существующего второго отряда презрительно сплюнул. - Скажи это тому, кто заварил всю кашу... Кто соорудил западню и отправил по нашему следу... хм... команду зачистки.
   - И кто? Кто же этот... некто?
   - Тэсс... он постарался...
   Тиим приладил к бетонной стенке последний кусок пластида и отвернулся. Ни к чему напарнику видеть лицо, искаженное гримасой боли. Еще испугается... или подумает что-нибудь... не то. Тиим усмехнулся. Мысль сыграть шутку с Блэком показалась ему привлекательной. Как роскошная сигара для того, кто не любит курить... Можно обойтись, но почему бы ни попробовать? Разок? Интересно ведь... Интересно... Тиим вновь изменился в лице, вспомнив недавние события. Совсем-совсем недавние. Буквально вчера все произошло... И тоже было интересно. И... Он повернулся к напарнику, который стоял с видом барана, узревшего перед собой новые ворота, пахнущие свежей краской.
   - Кто? - спросил Блэк. - Кто такой... Тэсс?
   - Тэсс... - Тиим провел языком по сухим губам. - Тессаи... Начальник разведки противника. Большая такая заноза в нашей неповоротливой заднице... Та еще сволочь. Хитрая и жестокая.
   Блэк заозирался по сторонам, переваривая полученную информацию. Высокая трава, величаво покачивающаяся под порывами ветра, желтое, как огонек светофора, солнце, заливающее равнину призрачным золотом, воздух, пахнущий полевыми цветами... Так спокойно... Слишком спокойно...
   Блэк похолодел. Что-то ему не нравилось в этом пейзаже. Кое-что важное, кое-что в обычное время ускользающее от глаз... А точнее - кое-кто. Кто совсем недавно был. А теперь...
   - А наша... - спросил Блэк. - Наша разведка...
   - Ее больше нет, - голос Тиима стал жестким. - Они не могли оставить у себя за спиной наших солдат. И я на их месте поступил бы точно так же... Все понятно и правильно. Только... Жаль Скама, грамотный был парень... Перспективный.
   Убийца замялся, ему не хотелось произносить еще одно слово. Слово, очередной раз открывавшее имя врага. Слишком уж неприятное слово. Лишнее и никогда не существовавшее в ином мире. Но...
   - Предельщики... - прошипел Тиим. - Предельщики...
   Мощнейший взрыв заглушил его голос, стена пыли на миг заслонила солнце, отделив двоих от остальной реальности. Блэк вздрогнул от неожиданности, но промолчал. А Тиим, мрачно оскалившись, дождался, когда ветер развеет белесое облако, и быстрым шагом направился прочь. Подальше отсюда. Как побитая собака, убегающая от злых людей с тяжелыми палками... Хотя, он скорее походил на волка. На молодого волка, надевшего личину дряхлого старика.
   Просто так. Для разнообразия.
  
   - Слушай, Тиим! А как же город? Это ведь канализационный коллектор! И мы его разрушили... Боюсь, скоро у многих начнутся проблемы.
   - Ну и что? Мне нет до их проблем никакого дела.
   - Эээээ... Как ты можешь говорить такое!
   - Как? Очень просто. Мне... все равно. Абсолютно все равно.
  
   Он ушел, не хлопнув дверью. Ушел, провожаемый взглядами Четырех из Пяти. Блэк не знал, сожалеют ли они том, что произошло, или нет. Не знал, оставит ли Тами в покое бывшую тень... В принципе, это и не важно, потому как сам Блэк планировал сделать еще кое-что. То, что вряд ли понравится Совету Четырех Теней... Да, теперь уже четырех. Интересно, они продолжат свои изыскания? Или Блэк был слишком важной деталью в этом механизме? И то, и другое почти равновероятно. Как ставка на красное или черное - может выпасть что угодно... но что-нибудь выпадет. Обязательно выпадет. Вот только....
   Итог уже не изменишь.
  
   Фантомиус, выслушав сжатый раппорт Блэка, жестом отослал того. Мол, можешь пока отдыхать. Когда понадобишься - позову. Командир погибшего первого отряда откланялся и, бодро развернувшись, отправился в свою комнату на втором этаже здания, служившего временной штаб-квартирой.
   - Кхам! - Тиим дождался, когда Блэк отойдет на достаточное расстояние. - Опять едва-едва, опять на самой грани балансировали... Кирре! Зачем? Зачем мы постоянно рискуем всем и вся, зачем сражаемся, плетем интриги и увеличиваем число союзников? Зачем? Ты создал этот мир! Ты и никто другой! Ты продумал иерархию, по ступеням которой мы сейчас гремим, оставляя за спиной боль и страдание. Ты в любой момент можешь поставить себя на самый верх, но не делаешь этого... Почему? Зачем?
   Бывший командир второго отряда, тот, кого вынудили, против обыкновения, сражаться не в одиночку, умоляюще смотрел на своего вождя. Он не обижался на Фантомиуса, не пытался выбить какие-то преференции... Он просто хотел знать. Только и всего.
   - Я не смогу объяснить, Тим, просто... так надо. Так правильно, - ответил тот, кого считали вождем... и богом.
   - Правильно? Но почему? Кирре! - имя прозвучало, как молитва... или заклинание. - Не уходи от ответа! Прошу тебя!
   - Тим, я же сказал... - нехотя ответил Фантомиус. - Я не силен в объяснениях, я не люблю объяснять, я всегда предпочитал делать, а не тратить время на долгие беседы. Весь этот мир, этот город, которой неспроста назван мною именем Катарсус, для меня лишь лестница, по которой нужно забраться на самый верх. Начав с самого низа. Потому что только так - правильно.
   Правильно. Правильно. Правильно... Сколько раз Тиим уже слышал это? Сто? Тысячу? Сколько раз он отступал, не решаясь идти до конца? Всегда... Как верующий, которому достаточно нескольких слов силы, чтобы остановится, довольствоваться малым, смотреть вперед слепыми глазами. Мантра, заклинание... То, что нужно повторять постоянно... То, во что нужно верить... Но... Тииму недостаточно было веры. Никогда не было достаточно. Он хотел... Знать наверняка.
   - Кхам... - нерешительно начал Тиим. - Кажется, я стал понимать твой замысел. Модель развития, да? Ты пытаешься заставить реальность... поверить?
   - Умный мальчик... - Фантомиус был доволен. - Именно это я и хочу сделать. Только не реальность - ирреальность.
   Мало, слишком мало... Но, одновременно, слишком много. Кирре больше ничего не скажет. А еще... Возможно, даже за это знание Тииму придется дорого заплатить... Было б только чем... И верно - что может отдать тот, у которого ничего нет? Жизнь? Тииму она не нужна. Веру? Он ей не дорожит. Свободу? Он не строил иллюзий на этот счет... А еще? Что еще? Тиим довольно оскалился. Похоже, все обернулось лучше, чем он планировал.
   - Кхам... - Тиим решил добавить в свои слова немного лести... и самокритики. - На самом деле я очень глупый мальчик. Иначе не связался бы с тобой. Впрочем, раз уже ввязался в авантюру - поздно жаловаться на жизнь.
   - Правильно, Тим, - понимавший все с самого начала Фантомиус не стал скрывать удовлетворения. - К тому же на жалобы у нас нет времени. Я наметил следующую цель, и операцию мы начнем совсем скоро...
   Вот как... Тиим, умерив радость, молча откланялся и, топча ногами дорожную пыль, поспешил в штаб-квартиру. Там должна быть горячая вода... И чистая одежда. Уж на что-что, а на амуницию Фантомиус не скупился. Он не хотел, чтобы его солдаты выглядели жалко... То есть так, как сейчас выглядел Тиим. И бывший командир второго отряда это прекрасно понимал. И приятных эмоций от этого понимания не испытывал...
   Все двести с лишним метров, отделявших его от здания, Тиим чувствовал на себя взгляд вождя. Не тяжелый и угнетающий, не страшный, от которого сжимается сердце, не исполненный недовольства, упрекающий и обвиняющий... Нет. Если бы Тиим оглянулся, то нашел бы в глазах Фантомиуса... сочувствие. Всепоглощающее и безграничное.
  
   Только когда за спиной закрылась тяжелая дверь, он перевел дух. Эта прогулка далась ему нелегко. Этот взгляд... Этот ненавистный взгляд... Тиим боялся его. Хотя понимал, что нужен Фантомиусу. Пока нужен... Но взгляд... Так один человек смотрит на другого, если знает о втором что-то... Что-то особенное. Что второй человек о себе не знает... И не хочет знать. Но знает, что первый знает и это... Неприятно. Очень неприятно.
   Тиим, никогда не признававший чужой силы, склонился перед Фантомиусом без тени сомнения... Возможно, он хотел выведать правду о себе. Возможно, ему было интересно. Возможно, это являлось частью игры... Но... Суть заключалась в том, что Тиим не верил в бога по имени Кирре.
   Он знал, что Кирре и есть Бог.
  
   Башня плыла над городом, как потерявшийся ламантин, ищущий лучшей жизни. Она была здесь чужой, инородной, словно иголка, ненароком упавшая в стог сена. Слишком необычная, слишком живая, все слишком... Наблюдатель, взирающий с вышки на двор, где прогуливаются серые, свыкшиеся с собой и судьбой заключенные. Вот чем она была... Наверное... Блэк знал, что только тени могут видеть Башню. Для всех остальных на фоне угрюмого неба расходились во все стороны огромные пыльные раструбы... Словно рукава пожарных шлангов, тушащих пепел...
   Блэк смотрел на небо, напоминавшее ему заросший паутиной наглухо забитый чердак, где единственным источником света была мутная лампа-солнце, выхватывающая из вечного полумрака причудливые фигуры. Блэк шел и Башня, болезненная заноза в его воспаленном сознании, шла рядом. Шаг в шаг. Он не мог сказать, кто из них движется, а кто стоит на месте. Он знал, что это иллюзия... Но не знал - что именно. И ему оставалось лишь...
   Вспоминать.
   Круговерть отчаянных схваток... Всегда завершавшихся победой. Пусть иногда и с привкусом горечи.
   Титул Высшего... Да, после бойни в канализационном коллекторе... Фантомиус сказал... Вот так вот просто... Без лишних церемоний, красивых фраз и бросания в воздух головных уборов... Блэк и Тиим стали Высшими... Хотя нет, теперь уже их звали иначе... Блэкен? Возможно... А Тиим... Как изменилось его имя... Совсем немного... Чуть-чуть... И теперь он стал... Нет. Этот участок памяти погребен под обрушившимся потолком все того же коллектора. Словно сам Блэк не хотел помнить нового имени Тиима Кертиса. Более того, он не хотел помнить причин такого решения. Странно...
   А еще... Очень важная вещь, ключевой фактор... То, что сильно повлияло на все, произошедшее в прошлом... Да... Фантомиус дал своим слугам кое-что... Мешавшее выполнять его приказы... Уменьшавшее их возможности... Меняющее ход целой войны... Его, ее, а точнее россыпь стальных пирамидок, называли...
   Ограничители.
  
   - Держите. Положите в карман, и никогда не расставайтесь с ними. Даже во сне.
   - Ооо! - Тиим вертел в руках матовую пирамидку, любуясь своим угловатым отражением. - А она тяжелая.
   - Да... Тебя, Тим, я отдельно попрошу... Не пытайся разобрать ограничитель. Иначе...
   - Иначе? - Тиим спрятал пирамидку в карман. - Я умру?
   - Нет. Точнее, да. Точнее... - Фантомиус выказывал необычную для него неуверенность, будто сомневался, стоит ли говорить своим подчиненным правду. - Это устройство ограничивает особые возможности. И не только. Оно может ограничивать и реальность в целом. Такой режим работы опасен... Но намного опаснее другое.
   - Другое? - в глазах Тиима вспыхнул неподдельный интерес. - Штука и без того прелюбопытнейшая... Но ты говоришь, что она умеет еще больше?
   - Да. В обычных условиях это - ограничитель. Но... его можно инвертировать...
   - И тогда произойдет сброс ограничений, - закончил Тиим. - Ла-а-а-а-адно... Я буду осторожен. Ну... Я постараюсь. Правда.
   - Хорошо, - Фантомиус не поверил в искренность последних слов своего подчиненного, но не стал развивать эту тему. - Тогда... Вы оба свободны.
   Тьма заклубилась вокруг черной фигуры.
   - До следующего раза, конечно же...
  
   Воспоминания всплывали на поверхность, как мутные зеленые пузыри болотного газа. Они были неприятны. Иногда открывали глаза на что-то новое. А чаще - заставляли согнуться от нестерпимой боли. Нестерпимой? Хха! Блэк, словно путник в тумане времени, прыгающий с островка на островок твердой почвы, давно успел запутаться... Что есть боль? Что есть радость? Он уже не знал. Ему было больно, а он улыбался. Ему было приятно, а он плакал и клял судьбу. Он... Его... Память... Слишком тяжкий груз. Не для того, кем сейчас Блэк являлся. Тень. Бледная тень человека. Отягощенная паутиной слов. Увязшая в песке безвременья...
   Блэк не хотел говорить красиво. Но ему нужно было с кем-нибудь поделиться... С кем угодно... Просто сказать, как ему тяжело... Да, другие тени поймут его. Но к ним нельзя возвращаться. Да, он может говорить сам с собой. Но какой в этом смысл... Да, Блэк знал, что есть такое слово одиночество... Но он не знал, что это такое... До сих пор не знал...
   Мир не казался ему реальным... Руки проходили сквозь стены, дома расплывались перед глазами серыми пятнами... Блэк собирал последние осколки прошлого... Там не было ничего важного, ничего, что он мог сейчас понять... Но... Одна картинка зацепилась за край сознания... Рисунок, выполненный красным... Он видел, отчетливо, как на большом светящемся экране... Расходящаяся пунктирная спираль... Означавшая... Нечто очень важное... Символ, созданный особым человеком... И это был...
   Калейдоскоп образов из прошлого резко оборвался. Он был разрушен не изнутри, а извне. Лицом, проступившим на фоне привычного пейзажа, как кровь на белой рубашке убитого президента...
   - Похоже... Ты вспомнил себя, - сказал Пятый, пряча тень улыбки. - Тем лучше для нас.
   Очередная веха на обходном пути. Капкан для безногого кролика... Кривая ухмылка судьбы. Как нелепо... Блэк хотел этой встречи. И он ее получил. Только не понятно - зачем...
   - Ты пришел забрать меня?
   - Да, - ответил Пятый.
   - Я буду драться.
   Блэк отбросил лишние мысли и стал тщательно копить злость. Теперь это давалось куда сложнее. Но и эффект... должен быть поистине ужасающим.
   - Не сомневаюсь, - заметил Пятый, которого, должно быть забавляли все попытки Блэка выглядеть "крутым парнем". - Как и в прошлый раз. Не сомневался.
   Он даже уязвить Блэка не пытался. Просто констатировал факт, причем, факт незначительный. Так, любопытное совпадение. Ничего более. И это... вызывало ярость. Блэк чувствовал превосходство противника. Буквально во всем, начиная от грубой силы и заканчивая осведомленностью. Пятый был не просто сильнее, могущественнее или умнее... хотя и это тоже, конечно... он, в первую очередь, был лучше... никогда этого не скрывал... более того - всячески подчеркивал...
   - Не смей... - злоба обжигала, раскаленный газ вихрем носился по стальным венам Блэка. - Не смей, слышишь... Не смей меня... недооценивать!
   Слова здесь были лишними. Просто красивая обложка. Картинка, для случайного зрителя. Обложка для скоротечной битвы... "Все закончится очень быстро", думал Блэк, устремляясь вперед, будто торпеда. "Как долго это будет продолжаться", думал Пятый, просчитывая каждое действие назойливой мошки, решившей поиграть в героя. Он думал, что видит все. Но на этот раз именно в его рассуждения вкралась ошибка...
   Как и тогда, Блэк вложил всю энергию злобы, переполнявшей его, в один удар. Кулак плавился, как метал, брошенный в домну, рука казалась неподъемной, мысли были пусты. Пятый... его лицо... прямо... Эта самодовольная рожа... Сейчас он опять увернется... Отступит на шаг назад... Сейчас...
   Они оба знали, что сейчас последует. Они оба были готовы к этому. Особенно, Пятый. В первую очередь, Пятый. Именно поэтому он и... ошибся. Блэк не стал наносить прямой удар. Всю энергию, собранную за истекшие минуты, он высвободил, направив кулак вниз. В старый потрескавшийся асфальт, на котором они оба стояли...
   Земля в буквальном смысле ушла из-под ног. Превратилась в мозаику и рухнула сотней массивных осколков. Дома, стоявшие вокруг, затряслись, как кубики льда в стакане с коктейлем, и начали крениться набок. Кто куда, они исходили трещинами, стенали и стонали, от них отваливались целые куски, гулко впивающиеся в изуродованную землю. А затем... Два самых больших дома, стоявших справа и слева от Пятого, словно подлокотники великанского трона, целиком рухнули на улицу. Прямо на то место, где стоял противник Блэка... Стоял...
   Пятый, как и следовало ожидать, переместился. Почти мгновенно сдвинулся на несколько метров в сторону, полагая себя в полной безопасности. Но... Из хаоса камня и пыли, сверкая пустыми, выжатыми дотла зрачками, к нему устремился Блэк, вобрав всю свою жизненную силу в один, последний удар...
   Это был неожиданный ход. Неожиданный даже для Пятого, который истратил свой лимит вечности и теперь вынужден был сражаться в условиях обычного течения времени. Он не успевал увернуться. Он не мог воспользоваться старым трюком... Некоторые вещи стоит использовать один раз. Старое правило, которое он всегда нарушал, сейчас явило свой радостный оскал. Оскал победителя...
   Блэк считал мгновения до своей победы. Он видел озадаченное лицо Пятого. Он видел глаза, ищущие выход, но находящие лишь пепел... Все ближе и ближе, все быстрее и быстрее бьется сердце, накачивая жилы расплавленным металлом отсроченной боли. Еще немного... Еще мгновение...
   - Ты способнее, чем я думал.
   Голос откуда-то сзади, откуда-то из чужого пространства, где нет жизни, а есть лишь небытие.
   - Но ты все равно проиграл.
   Блэк невидяще смотрел вперед. Туда, где его кулак плыл, будто мираж, в окружении сотен и тысяч зеркальных осколков. Обломков, в которых, проходя все возможные эволюции, отражалось одно и то же лицо. Его собственное...
   Голос Пятого, угасающий, как пламя, прибитое ливнем, неумолимо таял в порывах летнего ветра. Сейчас последует еще один удар. Тоже последний... Но, теперь уже, для него... Для Блэка, бывшей тени... Тени, которая хотела жить... Тени, которая продолжала слышать слова, повторяющиеся раз за разом, как опостылевшая попсовая песенка...
   Где-то, быть может в ином измерении, Пятый, укрыв лицо под маской печального клоуна, повернулся и, как отвратительную, но от этого не перестающую быть вечной, истину, со значением поведал, придавая вес каждому своему слову:
   - Конец всегда один...
  
  

**********

  
   На улице еще сильнее похолодало. Джонни, поправив кобуру на поясе, шумно втянул воздух носом:
   - Надо было взять плащ.
   - Плащ? - усмехнулся Мессир. - Тут переносной электрокамин нужно. И то замерзнешь.
   - Да ладно вам... - Алекс удивленно смотрел на своих спутников. - Выше нуля же... Не зима.
   - Не зима, - согласился Алаби. - Зимы в Катарсусе вообще не бывает. Всегда погода как сейчас... Ну чуть теплее обычно. А так... привыкнешь со временем.
   - А снег, снег? - не унимался Предвестник. - Он-то хоть бывает?
   - Неа... - зевнул шериф. - И жары летней тоже нет. И осенних ливней. И весенних луж из талого снега.
   - Но как же... Почему... Зачем... Кому все это может быть нужно?
   - Раз так есть - значит есть и тот, кому нужно, - пожал плечами Мессир. - Мы играем теми картами, которые нам сдали... Что толку задавать вопросы без ответов?
   - Мессир... Я вас не понимаю... - совершенно растерялся Алекс. - Я думал, что Вы хотите знать... Я думал, знание для Вас - все... Но...
   - Ты правильно думал.
   - Но...
   - Но неправильно понял, - Алаби сжал крест. - Один старый и умный человек сказал давным-давно: "Есть то, что можно изменить. Есть то, что изменить нельзя. И нужна мудрость, дабы отличить первое от второго".
   - Но...
   - Отвяжись от парня, - вмешался шериф. - Нам не до философствований сейчас. И вообще...
   Неизвестно, что хотел добавить Джонни. Может, пройтись по поводу излишнего красноречия Мессира. Может, напомнить о цели их "прогулки". Может, вспомнить нечто, знакомое лишь им двоим... В любом случае, закончить фразу шериф не успел. Не успел, потому что разговор троих путников был прерван. Самым бесцеремонным образом. Внезапно, быстро и шумно.
  
   Что может поджидать человека на пустынной и узкой улочке? В полумраке между невысокими домиками, неровными и старыми, будто ветви столетнего дуба? Что может случиться? Разве что камень на голову упадет. Или нога запнется о выбоину в мостовой. Или шайка грабителей решит попытать счастье. Все это предсказуемо. Все это держал в голове шериф, несмотря на свой полусонный вид продолжавший внимательно следить за улицей. Да, он был готов. Готов к тому, с чем обычно сталкивался в грязных забегаловках, мрачных подворотнях, полуразрушенных домах... Именно поэтому случившееся застало опытного бойца врасплох. Как ребенка, решившего поиграть в войну.
   Стена дома, стоявшего впереди и ничем не отличавшегося от прочих, глухо хрустнула, в одно мгновение покрылось сеткой трещин и вывалилась наружу, как вылетает из забора трухлявая доска, по которой хорошенько приложили ногой... Пыль схлынула, как вода из разбитого аквариума, обнажая гостя. Того, кто решил, что дверями пользуются лишь слабые, не способные самостоятельно выбирать путь... То есть - люди. А он... Он человеком не был. Никогда.
   С веселым лязгом и скрипом, перебирая конечностями, как насекомое, на улицу выбрался огромный человекоподобный робот. Весь сплетенный из стальных трубок, с кулаками, покрытыми титановыми листами, грудью, защищенной броней из особого сплава, и лицом, похожим на театральную маску. Таких чудищ не было в человеческой истории. Их могли делать, но не делали, потому что выгоднее и проще использовать в качестве солдат самих людей. Не делали, потому что не знали, к чему это, в конечном итоге, может привести. Не делали, потому что боялись...
   "Боялись постичь свое ничтожество".
   Робот безучастно взирал на троих людей. Система охлаждения в норме, центральный процессор работает как часы, проверка всех систем успешно завершена... Он не спешил. Он видел свое превосходство. У него не было уязвимых мест. И... он был должен кое-что сделать.
  
   Шериф среагировал почти сразу, упруго оттолкнувшись и отпрыгнув влево. Мессир чуть помедлил, но и он, спустя пару мгновений, шагнул вправо и, судорожно вцепившись в крест, стал бормотать слова на древнем языке. Все это пришлось весьма кстати... Потому что еще через секунду робот начал стрелять.
   Коротко лязгнув, из стальных кулаков выдвинулись шесть стволов. По три на каждую руку. Будто осиные гнезда, из которых вот-вот вырвется стая злых насекомых... Робот замер на пять секунд, словно выжидая удобный момент, а потом, расставив руки в стороны, как пугало, открыл ураганный огонь. Именно ураганный - металлический ветер просто сметал все на своем пути. Асфальт вздыбился сотнями фонтанчиков пыли и земли, пули с визгом рикошетили от стен домов, изредка устремляясь в сонное небо, воздух наполнился звуком работающего отбойного молотка...
   Оглушенный, в испачкавшейся одежде Джонни присел на одно колено и, вытащив из кобуры пистолет, начал стрелять в ответ. Бууух. Бууух. Бууух. Прыжок в сторону, перекат. Снова выстрел. И еще. И еще... Шериф никогда не жаловался ни на твердость руки, ни на глаза. Он, если хотел, мог подряд выбить десять десяток в тире. Мог и сто, да только смысла не видел... И сейчас, отправляя пулю за пулей из своего огромного пистолета в неуязвимого противника, он не промахивался. Он просто не знал, куда нужно попасть...
   В отличие от Джонни, Мессир Алаби не стал демонстрировать акробатические кульбиты. Единственное движение - шаг в сторону - было необходимо, чтобы Предвестник случайно не попал под шквальный огонь трех стволов левой руки робота. А далее... Далее Мессир просто стоял на месте. Вернее, не совсем просто, ведь пули таинственным образом избегали его тела. Они проходили слева, справа, пролетали над головой, глухо вонзались в землю под ногами. Но до самого Мессира не долетела ни одна. Со стороны это, наверное, могло показаться чудом...
   Но робот даже не удивился.
   Свинцовый дождь, словно под порывами неистового ветра, налетал и налетал на Мессира. Словно волны, разбивающиеся о мол. Раз за разом. Очередь за очередью... Казалось, эти атаки абсолютно безуспешны. Казалось, Мессир может стоять так вечность, отражая пули, летящие в него. Но... это была лишь видимость. Всего лишь видимость... Пот, проступивший на лбу, боль в судорожно сжатых пальцах, становящаяся все сильнее. Скоро он не сможет терпеть. Скоро его тело не выдержит жуткого напряжения... Мессир видел, как шериф своими меткими выстрелами пробил несколько трубок на шее робота. Он видел, как оттуда вырвались струйки белого дыма. Он видел царапины на окулярах, пули лишь скользнули по ним... Похоже на сверхпрочный пластик. Похоже, эта точка тоже неуязвима. Похоже...
   Иного выбора у них не остается.
   Мессир перехватил крест, оставив сверху два пальца. Указательный и мизинец. Затем прошептал несколько слов, слетевших с его губ, как снег, сброшенный с крыши. Резко повеяло холодом. Не пронизывающим до костей морозом, а легкой прохладой. Как бывает, когда в адское пекло вдруг врывается легкий ветерок...
   Продолжая уклоняться от пуль, подметая асфальт одеждой и не переставая стрелять в ответ, Шериф не видел манипуляций Мессира Алаби. Ему просто не до этого было. Но когда робот, несокрушимой стеной стоявший на их пути, вдруг замер, словно парализованный, Джонни понял - шанс. Возможность, которая может больше не выпасть в этом бою. А то и во всей жизни... Он не стал спешить и оголтело посылать пулю за пулей в сверхпрочную броню. Единственное, что было у робота уязвимым, а именно - трубки с охлаждающей жидкостью, шериф уже повредил. Но, вот уж каламбур, так каламбур, стальной махине на это совершенно наплевать. Конечно, через несколько часов механические мозги могут и расплавиться... но троица путников к тому моменту будет стопроцентно мертва. Если...
   Если не найдет способа остановить эту машину для убийства.
   Взгляд шерифа пытливо исследовал каждый сантиметр металлических пластин. Каждую трубку, каждый механический сустав. Дальше... Дальше... Дальше... Вот! Вот оно! Чуть ниже груди. Как раз там, где у человека находится сердце. А у робота... Пластина бледно розового цвета, десять на десять сантиметров. Да, это не мишень размером с мелкую монетку. В такую цель сложнее промахнуться, чем попасть... Что ж, имеет смысл попробовать. Шериф усмехнулся, прицелился и быстро выстрелил. В любом случае, хуже не будет. Наверное...
   Алекс стоял в центре всего. Нетронутый и неподвижный. Ни одна пуля не коснулась его, даже пыль, поднятая во время боя, обтекала с двух сторон, будто отмечая глаз бури... А сам Алекс, как статуя Ареса, благосклонно взирающая на приносимую у ее подножия жертву, только и делал что смотрел. Впился глазами в робота, буквально разбирая и собирая того на составляющие. Разбирая и собирая. И не понимая, почему его не оставляет чувство, что все это уже происходило. Что разрушенный дом был пуст и человеческих жертв нет. Что механический убийца не будет стрелять в Предвестника. И что... Сейчас. Прямо сейчас бой закончится.
   Очень быстро.
   Дрожа, будто муха, запутавшаяся в паутине, робот пытался вырваться из сковавшего его заклятия. Он видел, как тяжело задышал Мессир. Он видел, как целится шериф, готовясь найти и поразить уязвимую точку. И он видел Предвестника, стоявшего прямо перед ним... Механическое создание, чей творец был поистине великим мастером, разверзло свою беззубую пасть, похожую на вход в мрачную и бездонную яму, и рванулось. Со всей силы, не жалея истошно заскрипевшие суставы. И еще раз, ломая броню и разрывая трубки как тонкие нити... Робот, бьющийся в центре улицы, был похож на бабочку, наколотую на иголку. Бабочку, которая пытается снова взлететь, теряя в этих попытках и свои крылья, и свою жизнь... Осыпая все вокруг сияющей разноцветной пылью...
   А затем пуля шерифа разнесла пластину на груди робота.
   Тонко всхлипнув, осколки обрушились на землю, как град, сломавший беззаботный летний день. Они падали, открывая то, что было внутри... И Мессир, у которого еще оставалось порядком сил, для поддержания заклятия, дрогнул. Дрогнул и ослабил хватку, давая возможность врагу осуществить последний рывок.
   И довершить то, зачем он сюда пришел.
   Шериф видел, что сотворил один единственный выстрел. Если честно, он не ожидал, что эффект будет таким... эффектным. И уж тем более не думал, что за чудной нагрудной пластиной будет скрываться... такое чудо. Именно чудо. И никак иначе.
   Роза. Сверкающая в скудных лучах солнца, как меч высшего ангела. Играющая цветами, как только что взошедшая радуга. Бесконечно хрупкая и бесконечно прекрасная. Прозрачная, нежная и непостижимо совершенная. Хрустальная роза. Великолепнейшее творение рук... человеческих? Джонни не знал... Он просто наслаждался тем, что увидел. Не мог не наслаждаться...
   Эта секундная заминка дала возможность роботу ловко схватить цветок, осторожно сжать в могучей руке. И буквально прыгнуть к Предвестнику, за мгновение преодолев разделявшие их метры...
   Странно, но Алекс нисколько не испугался. Бой будто происходил не здесь, будто и шериф с Мессиром, и робот сошлись в смертельной схватке с той стороны экрана, а он был бесстрастным зрителем. Он знал, что ему ничего не грозит. Просто знал и все. Но затем... Алекс уже видел такое. Точнее, чувствовал. Тогда, у входа в Катарсус. До разговора со стражем... Фальшивым стражем. До того, как увидел врата. Перед тем, как увидел врата. Словно реальность расслоилась, как праздничный пирог. Словно рассыпалась, разделилась на части, как кипа бумаг, сброшенная на пол...
   И роза появилась лишь в одном из слоев. Одном-единственном.
   Робот, помятый как старая машина, попавшая под пресс, гулко упал, не долетев метра до Предвестника. Глаза погасли, гул механизмов стих, а рука, державшая розу, распрямилась, выпуская цветок из стального плена... Робот умер, а роза продолжала лететь, обещая разбиться прямо под ногами того, кому предназначалась. Через мгновение... Уже почти... Сейчас ушей коснется тонкий прощальный звон, знаменующий гибель прекрасного...
   Но в этом слое все было... иначе.
   Роза упала, как падает букет, брошенный в лицо надоедливому поклоннику. Быстро и жалко. Сникли лепестки, цветок весь прильнул к асфальту, как детеныш прижимается к телу погибшей матери. Она лежал в пыли, слегка омрачившей ее блеск, лежала достаточно долго... Пока Мессир, все это время стоявший с открытым ртом, не подошел ближе.
   - Аллея вех... - сказал он. - Мы же еще не прошли ее...
   - Да, странно, - согласился Джонни. - Но меня больше беспокоит другое - откуда у человекоподобного робота взялся этот невероятный цветок?
   - Я бы спросил иначе - откуда вообще взялся человекоподобный робот в Катарсусе? Во время Первой Кровавой таких не использовали...
   - Верно. Ни до, ни во время, ни после. Роботов, хоть похожих на человека, хоть нет, в городе никогда не водилось. И этот... Я не думал, что такое в принципе возможно. Что меня еще тревожит...
   Джонни спрятал пистолет и задумчиво почесал голову. Видно, какая-то мысль крепко засела там, не давая покоя. А ведь шериф никогда не беспокоится понапрасну. Значит...
   - Что? - насторожился Мессир. - Что тебя тревожит?
   - Он ведь шел специально за нами. Нутром чую... - шериф хмыкнул. - Ему были нужны именно мы и никто другой.
   - А в твоих словах что-то есть... Возможно, ты прав... Но! - Мессир поднял вверх указательный палец. - Как объяснишь странное поведение этой механической твари? У него же на физиономии метровыми буквами написано: "Ненавижу людей!".
   - Что есть, то есть... - Джонни покосился на останки робота. - Редкий уродец.
   - Так вот... - продолжал Алаби. - Почему же этот стальной мизантроп вдруг пожертвовал своей... не знаю, можно ли назвать такую форму существования жизнью... Пожертвовал ради того, чтобы подарить нашему дорогому Предвестнику... розу?
   - Ну, роза того стоит... - заметил шериф. - Никогда не видел настолько прекрасного и удивительного цветка. Барыги в моем квартале за такой раритет друг другу глотки бы перегрызли, факт...
   - Стоить-то, может, и стоит. Но робота-убийцу вряд ли интересуют деньги. И вряд ли он способен получать удовольствие от вида прекрасного... - Мессир впал в привычную задумчивость. Из который, впрочем, сразу же вышел, заметив еще кое-что представляющее интерес. - Кстати, смотри - у нее обрезаны шипы.
   - Дык... Это, наверное, чтобы никто не поранился.
   - Может быть... - сказал Алаби. - А может для того, чтобы кому-то было больно... И еще.
   - Что?
   - Если моя интуиция меня не обманывает, то роза это символ.
   - Символ? - удивился шериф. - Но символ чего?
   - Если бы я знал... - Мессир, с величайшей осторожностью, спрятал живую хрустальную розу с обрезанными шипами в неприметный черный футляр. - Ох, если бы я знал...
   ...Алекс видел, как Мессир спрятал розу. Видел останки робота, хаотично разбросанные по улице. Слышал разговор своих попутчиков... Или приятелей... А может, знакомых... Он пока не решил. Просто вспоминалась одна старая легенда, рассказанная ему в далеком прошлом. Про розу, которая была невообразимо прекрасна. И про соловья, пораженного красотой божественного цветка. Соловья, который был настолько восхищен, что прижал рожу к груди, вдыхая нежный аромат... Соловья, погибшего через мгновение от острых шипов, пронзивших его, будто кинжалы. А затем роза окрасилась кровью певчей птицы...
   Старая легенда. Очень подходящая для этого случая. Но... Алекс ничего не сказал.
   Пока они шли по улице, ему под ноги попался обломок розового пластика. Наверное, это от той пластины, за которой робот и хранил розу. Ничего особенного, в общем-то, но... На обратной стороне были нацарапаны две буквы. От руки, небрежно и в спешке. Две буквы - Т и К. Подряд, как аббревиатура... или символ. А может и...
   Алекс вновь промолчал, покорно следуя за своими проводниками. Он хорошо знал, символом чего была найденная ими роза. И знал еще лучше, что следует оставить все это в тайне...
  
   Маузи ждал их на улице. Опираясь спиной о стену дома и разглядывая облака, он был похож на ленивого часового, который не знал, как скоротать последние мгновения ускользающей ночи. Но пока еще было светло...
   - Здравствуйте, Мессир, - сказал он, когда троица путников приблизилась. - Вы выглядите уставшим...
   Алаби коснулся креста и изобразил слабую улыбку. Не без труда.
   - Ничего страшного, Майор, - он слегка склонил голову в знаке приветствия. - Я в полном порядке.
   Маузи хмыкнул, но не стал расспрашивать старого знакомого, а повернулся к другому - шерифу, неторопливо и методично стряхивающему пыль с одежды.
   - Привет, Джонни, - Майор окинул приятеля скептическим взглядом. - Ты тоже какой-то потрепанный. Что случилось?
   Шериф замер, пальцы скользнули по воздуху, миновав одежду, глаза посерьезнели.
   - Ничего, - ответил он, фальшиво улыбаясь.
   - Ничего?
   - Ничего такого, о чем стоило бы упоминать.
   Джонни отвернулся. Не стоит Маузи об этом знать. По крайней мере, пока.
   - Хм... Ну-ну... - все понявший Майор не стал упорствовать. - А то я тут легенду вспомнил, как раз для такого случая.
   Он хотел уколоть шерифа с Мессиром. Хотел оставить за собой последнее слово. Ну, была у него такая слабость. У всех они есть. Но... Дальше произошло то, чего Маузи не ожидал. Точнее, было сказано то, чего никто из троицы старых приятелей не ожидал...
   - Еще одну легенду? - вмешался в разговор Алекс. - Разве есть...
   Он замолчал. Видимо сообразив, что ляпнул лишнее. Видимо вспомнив, что решил умолчать кое о чем. Кое о чем весьма и весьма важном. А теперь...
   - Ну... - неубедительно хохотнул побледневший, как павший снег, Алекс. - Просто... вспомнилась тут... Одна история... Да ничего особенного! Так... ерунда...
   Он продолжал бормотать себе под нос оправдания, не стараясь сделать их убедительными, просто... Просто ему было неприятно. Неприятно, что обман вот так вот явно открылся. А в таких случаях на него нападала неумеренная болтливость... Мессир и шериф переглянулись с Маузи.
   - Пригласишь в дом? - спросил Алаби. - Нам есть что обсудить?
   - Конечно, - усмехнулся Майор. - Проходите Мессир. И ты...
   - Предвестник, - представил шериф запутавшегося в словах Алекса и добавил зловещим шепотом. - Тот самый.
   - Ааааа... - Маузи прикрыл глаза и отодвинулся. - Ясно. Проходите. Мы с Джонни еще немного поболтаем... на свежем воздухе.
   Он подождал, пока Мессир и Алекс скроются в доме, после чего повернулся к шерифу.
   - Давно не виделись... Год или два.
   - Больше, - Джонни, наконец, закончил приводить одежду в порядок. - Я уж и забыл, когда это было...
   - Да... - Маузи вздохнул. - Славное было времечко... Но ты ведь пришел не просто так. Не проведать старого друга и выпить рюмку хорошего конька... Я прав?
   - Ну... Прав-прав, - признался Джонни. - Видел Предвестника?
   - Видел, - Майор не стал уточнять, что встречался с Алексом Зандером ранее. - Он правда... Предвестник?
   - Ну... Мессир так думает. А он не ошибается в подобных вещах.
   - Мессир-то? Да... он особенный человек... - Маузи отлепился от стены и пристально взглянул на приятеля, как смотрит тигр в зоопарке на человека, приносящего ему мясо. - Но чем могу помочь я?
   Шериф задумался, переступил с ноги на ногу, провел языком по потрескавшимся губам.
   - Знаешь... Давай я все объясню внутри? - он кивнул на дом. - Мы теперь одна команда... Ну, надеюсь... И нам лучше обсуждать такие вещи вместе.
   - И ничего не скрывать? - глаза Майора выражали крайнюю степень ехидства. - Так?
   - И ничего не скрывать, - сказал шериф. - Именно так.
   - Ну, тогда ладно...
   Майор непроизвольно поднес пальцы к губам, удивленно моргнул, покосился на каменную физиономию приятеля. Потом схватил ручку двери, дернул и уже хотел шагнуть в открытую дверь, но...
   - Постой!
   Шериф неторопливо копался в кармане.
   - У меня подарок...
   - Подарок?
   - Ага.
   Наконец, отыскав пакетик с мармеладками, Джонни вытащил его наружу и протянул Маузи.
   - Вот. Я помню...
   - Ничего себе... - радость Майора была искренней. - Джонни, приятель, спасибо!
   - Да не за что, - шериф лениво махнул рукой. - Ерунда...
   Больше не произнеся ни слова, он еще раз поправил кобуру и шагнул в открытую дверь. Маузи направился следом...
   Собрание началось.
  
   Комната не изменилась с того момента, когда Алекс первый раз переступил ее порог. Все тот же полумрак, все такая же ватная тишина. Очень неуютная тишина... И как только Майор умудряется жить в подобном месте? Как в клетке. Нет, как в пыльном бабушкином сундуке. Который оставили на чердаке, облюбованном пауками и летучими мышами...
   - Проходи, скоро к нам присоединятся остальные...
   Алекс вздрогнул от негромкого голоса Мессира Алаби. Вздрогнул и обернулся, пряча испуг в уголках глаз.
   - Что случилось? - удивился Мессир. - Тебя беспокоит это место?
   - Нет, нет, все в порядке... - Алекс склонил голову. - В полном...
   Ага. Полный порядок. Как в склепе. Он мотнул головой, отгоняя недобрые мысли, и направился к столу.
   - Думаю, Майор не будет против, если я одолжу один из его стульев... - Алекс сел под рассыпающийся пылью шорох деревянных ножек. - Сил совсем нет...
   Он закрыл глаза.
   - Совсем...
  
   Когда шериф с Майором наконец поднялись, Предвестник уже вовсю дремал, облокотившись на спинку стула, а Мессир степенно расхаживал кругами, обратив свой взгляд в сторону единственного окна.
   - О! Я смотрю, вы уже устроились, - Маузи усмехнулся. - Это хорошо.
   - Очень хорошо, - добавил Джонни. - Потому что дело серьезное... То есть разговор... В общем...
   Он вздохнул.
   - Нам нужна твоя помощь, Майор. Помощь именно такого человека... А больше в этом городе я никому не могу довериться.
   - Чем же заслужил отработанный материал вроде меня такое внимание с твоей стороны? - Маузи уже не улыбался, он был предельно серьезен, как на экзамене, как на войне. - Я старый ветеран, Джонни... Ветеран! Не солдат... уже не солдат... Да, я кое-что по-прежнему умею. Но... я уже не тот, что раньше.
   - Я знаю, - ответил шериф.
   - Но тогда почему...
   - Я верю.
   Майор Маузи и шериф Джонни Лост долго смотрели друг другу в глаза. Словно пытаясь найти там осколки сомнения, словно пытаясь отыскать искру азарта или праздный интерес. Они походили на двух старых матерых псов, один из которых сидел на цепи в будке, а другой бегал с той стороны забора. Они оба... слишком хорошо... понимали... что ничего не изменишь... что простого желания слишком мало для мира... что мечты, это просто мечты, а горечь - это жизнь... И еще...
   Хозяин комнаты закрыл глаза первым. Закрыл и тихо вздохнул, нарушая безмолвие. Он принял решение. Окончательно и бесповоротно. На этот раз...
   - Хорошо, - сказал Маузи. - Я пойду с вами.
  
  
   - ...но у меня есть небольшая просьба.
   - Ээээээ? - удивился Джонни. - Маузи, дружище, ты чего?
   - Действительно, господин Маузи, - вмешался в разговор Мессир. - Что Вы имеете в виду?
   - Ну, вы прекрасно понимаете, что я не могу бросить тут все на произвол судьбы, как кукушка, бросающая кукушонка, - отрезал Маузи, а потом сухо добавил. - Убейте Проповедника, тогда я присоединюсь к вам...
   Мессир и шериф открыли рты, непонимающе взирая на Майора, последняя фраза, которая, собственно, и была "небольшой просьбой", показалась им безумием или просто дурной шуткой. Через минуту они, выбравшись из ступора, стали жарко спорить, убеждать, упрекать. Майор, естественно, в долгу не оставался... Они ругались, но Алекс словно зная, чем все закончится, нисколько не переживал. Для него каждый жест, каждая
   реплика, даже рука Маузи, поднесенная к лицу, а затем безвольно упавшая вниз, были частью сценария. Изученного от корки до корки...
  
   - И где нам его искать? - недовольно проворчал шериф. - Прошерстить все крысиные норы этого городишки?
   - Зачем же, - Майор, увлеченно поглощающий мармеладки, вновь пришел в благодушное настроение. - Он сам нас найдет. Точнее, его подопытные кролики.
   - Кролики? - Мессир свел брови и еще сильнее сжал крест. - Подопытные...
   - ...их тут целая армия. По идее, меня они не тронут. Но что им успел наплести Проповедник - неизвестно. Уж времени-то у него было более чем достаточно.
   - Ну, подумаешь, это ведь обычные люди, - Джонни был рад, что теперь есть на ком сорвать свое раздражение. - Прорвемся.
   - Обычные? Люди? - осклабился Маузи, разом позабывший про любимое лакомство. - Прорвемся?
   - А что не так? - опешил шериф. - Можно подумать, на войне было легче.
   - Было, было... А теперь есть... - Маузи простер руку. - Вот это.
   Сла-а-а-а-адим, доносилось из-за поворота.
   Сла-а-а-а-адим, вопили ряженные в красное клоуны-убийцы.
   Сла-а-а-а-адим, фальшиво звенело в ушах у Алекса, застывшего и вспоминающего то, что с ним происходило совсем недавно.
   Сла-а-а-а-адим, отразилось сеткой морщин на лице Мессира, до того никогда не показывавшего насколько он стар.
   А затем...
   - Я знаю, где сейчас Проповедник, - сказал Маузи. - Так что одному из вас придется просто пойти и убить его.
   Майор улыбнулся, как палач, рассматривающий себя в мутное зеркальце и торопливо допивающий сотую чашку кофе за ночь.
   - А я... то есть, мы... прикроем смельчака. Со спины. Верно?
   Он пристально, полностью игнорируя нарастающий гул, взглянул на своих спутников. Ожидая от них ответа.
   Положительного.
  
   С улицы доносился гул толпы, резкие увещевания Маузи, бормотание Мессира. Временами в эту какафонию врывались резкие звуки выстрелов, похожие на хлопки в ладоши, это Джонни отгонял излишне ретивых... Алекс шел по темному коридору, каменные стены казались ему багровыми, но, скорее все, это было шуткой не в меру разыгравшейся фантазии. Он шел и шел, достаточно долго, чтобы уличный шум потерялся где-то сзади, отброшенный, как старая змеиная кожа. Шел, пока не оказался в небольшом предбаннике, перед массивной дверью, выкрашенной в холодный, как горный снег, белый цвет.
   Все, как и говорил Майор. Пока. Можно ли верить старому вояке? Скорее да, чем нет. К тому же, зачем губить того, кого недавно спас? Точнее, зачем спасать того, кому желаешь гибели? Но, с другой стороны... Маузи не мог знать, что пойти за Проповедником вызовется сам Алекс. Это работа для солдата, такого как Майор или шериф Джонни. Причем, Маузи должен был остаться снаружи, как единственный из них, имеющий хоть какое-то влияние на "красных упырей". А из этого следует... А ничего не следует. Шериф только головой качнул, когда Алекс сказал, что пойдет в червоточину (так Майор называл туннель, ведущий к апартаментам Проповедника). Он не стал ничего говорить и Маузи, бросивший любопытный взгляд на Алекса, тоже. Только Мессир Алаби пробормотал нечто, напоминающее то ли молитву, то ли пожелание удачи...
   Никаких звуков. То, что впереди, отрезано дверью. То, что позади, червоточиной. Теперь Алекс стал понимать, почему мрачный и холодный коридор так назвали. Теперь лично убедился, насколько точным было сравнение... Прямо в яблочко. В десятку. В центр мишени. В цель. И... Алексу вспомнилось еще кое-что. Связанное с этим словом. Что-то из прошлого. Из бывшей жизни. И это...
   - Пробой... - он облизал губы. - Пробой реальности...
   Слишком просто. Слишком очевидно. Даже слепому видно, что конец не найдет здесь свою пару. Даже безумец найдет эти псевдологические построения незавершенными. Почему псевдо? Потому что в логике вещей явственно чувствуется фатальная ошибка. Потому что эту ошибку невозможно обнаружить. Никому. Никогда. А значит... отбросить все? Закрыть глаза и просто шагнуть вперед?
   Собственно... именно так и стоит поступить.
   Алекс закрыл глаза и коснулся рукой двери. Холодная... как рыба, выброшенная на берег из северного моря... А может, просто кожа пламенеет от жара. Может, это просто иллюзия... Он распахнул веки, явив удивленно-задумчивый взгляд, и схватился за ручку двери.
   А потом потянул на себя.
  
   - Сла-а-а-а-а-адим, сла-а-а-а-а-адим, - мерзкая рожа за тяжелой, едва поддавшейся, дверью. - Сла-а-а-а-а-адим?
   Шут, как окрестил человечка Алекс, тряхнул головой и улыбнулся. Алые бумбончики на его кривом колпаке слабо дернулись, будто пытаясь освободиться.
   - Гости, гости! - иссеченное морщинами лицо изобразило радость, став на редкость уродливым. - Давненько у нас не было... посетителей. Я даже успел заскучать.
   - Придется тебе поскучать еще немного, - Алекс заметил дверь за спиной шута. - У меня есть дело к твоему хозяину.
   - Хозя-я-я-я-яину? - задумался человечек, похожий на опаленного в камине пупса. - А почему Вы решили, что он у меня есть?
   - А нет что ли? - спросил Алекс, обходя шута по небольшой дуге. - Ты не служишь Проповеднику?
   - Может быть.
   - Что может быть?
   - Может, служу, - шут лукаво прищурился. - А может, просто сижу здесь. Отдыхаю.
   - Что-то не похож ты на уставшего, - Алекс смерил собеседника презрительным взглядом. - Скорее на бездельника, который даже обязанности сторожа исполнять не хочет.
   - Сторож? Я - сторож? - шут зафыркал и забулькал, что должно было означать смех. - Я - путь.
   - Путь?
   - Ну да. Путь наверх. А может, вниз, - человечек подбросил резиновый шарик и тут же ловко поймал. - А может, еще что-нибудь... Я пока не решил.
   - Хха! Еще богом себя назови!
   Алекс, хоть и ни капли не веривший в то, что говорил шут, немного засомневался. Уж слишком необычно вел себя этот "секретарь" Проповедника. А вкупе с более чем отвратительным внешним видом... Это наводило на мысли. Очень неприятные мысли. О том, кем же мог быть жалкий беспомощный шут...
   - Может, и назову, - продолжал тем временем человечек. - Но не богом. Слишком пошло. И скучно... А я не люблю скучать, знаете ли.
   Шут вновь улыбнулся. На этот раз недобро. Как мрачный грот, оскалившийся зубами-сталактитами.
   - Понятно... но скажи - ты пропустишь меня?
   Задав вопрос, Алекс испугался. Даже не так... Он не задрожал от страха, как кролик, увидевший свою судьбу в пустых глазах удава. Сердце не стало стучать, как обманутый муж в закрытую дверь, а тело не сковало холодом, как зимнюю реку. Нет, ничего подобного. Просто одна подленькая мыслишка разогнала все прочие и, оставив голову совершенно пустой, осела солью на губах. Что, если шут откажется пропустить его? Что, если этот маленький уродец получил приказ схватить незваного гостя и... Ну, хотя бы убить. Или связать, а потом долго и со вкусом пытать. Или...
   Алекс не успел насладиться всем спектром картин вероятного будущего, потому что шут, наконец, ответил. Качая жалобно свисающими бумбончиками и сводя густые, как лес, брови, человечек пропищал противным голоском:
   - Ска-а-а-а-а-а-атерьтью дорожка. Только постарайтесь не поломать мебель. Прошу Вас.
   Шут мерзенько хихикнул.
   - Что же Вы стоите? Проповедник ждет. Вы ведь не хотите, чтобы он расстроился?
  
   Черная комната, в которой было светлее, чем днем. Черные полки, уставленные черными книгами, будто наблюдающими за происходящим. Как вороны, гроздьями облепившие дома и заборы обычного мира. А еще... Черный человек в черной сутане. Черный не от цвета кожи, черный, потому что тьма в его глазах была идеальна. Просто само совершенство.
   Проповедник. Алекс знал, кто это. Не знал почему - знал и все тут. Безумец в безумном мире... Сложно перепутать. Только... Алекс не думал, что Проповедник настолько стар. Вождь "красных упырей" представлялся уверенным и статным мужчиной средних лет, с волевым лицом и глазами, наполненными силой. По крайней мере, так выходило, если верить словам Маузи... А тому, в свою очередь, не было смысла врать. Или был? Но зачем? Если Майор знал... почему не сказал, что на деле Проповедник окажется дряхлым стариком, доживающим последние дни и выеденным изнутри, как червивое яблоко? Почему не сказал, что если подождать недельку-другую, то их недруг умрет без посторонней помощи?
   "Не может быть..."
   Внезапная догадка заставила Алекса, все еще стоявшего у двери, похолодеть. Уж слишком это было... Чересчур... Так нельзя... Это...
   Бесчеловечно. Надпись, сделанная на древнем языке.
   Бесчеловечно. Слово, которое Алекс читал, будто оно было вытравлено болью у него в голове.
   Бесчеловечно. Цепь коротких алых штрихов на темно-фиолетовом фоне.
   Бесчеловечно. Имя символа, который был на груди Проповедника. И это был...
   Крест. Чудовищный крест. Точная копия атрибута христианской веры... только наоборот. Во всех отношениях. Инверсия... Настолько совершенная, настолько и тошнотворная...
   Алекс не верил в богов и к религии относился весьма прохладно. То есть, не осуждал, но и не приветствовал. Мол, пусть будет, пока лично ему не мешает. Но этот крест... От лицезрения подобного непотребства, от вида святейшего атрибута веры, непостижимым образом вывернутого наизнанку, Алекс едва не впал в неконтролируемое бешенство, лишь чудом сохранив остатки рассудка в обжигающей лаве первобытной злобы, затопившей его сознание. То, что он не сошел с ума сразу же, было случайностью. Самой обычной несчастливой случайностью...
   - Кто там? - Проповедник, наконец, заметил гостя и, скривив свое испещренное морщинами лицо, возмущенно звякнул чудовищным "крестом". - Кто тебя впустил, грешник?
  
   Мессир все сильнее сжимал побелевшие пальцы на символе веры. Все больше и больше капелек пота выступало на его лбу. Все тяжелее становилось дыхание. А враги все прибывали и прибывали... Уже целая армия обезумевших неандертальцев в клоунских одеяниях бесновалась впереди. Пока барьер, созданный Мессиром Алаби, надежно отделял небольшой отряд от этой орды. Пока. Пока у него не кончатся силы. Или пока его не убьют... Что вполне возможно - ведь барьер, созданный особой техникой, основывающейся на полным контроле над собственным сознанием, имел форму полусферы и мог отразить атаки лишь с одной стороны. Оставляя тыл абсолютно беззащитным...
   - Плохо, что у нас только один Мессир, - прошипел через зубы Маузи, напряженно всматривающийся в пустынную улицу, по которой они сюда явились. - Было бы двое, смогли бы завершить сферу непроницаемости. И нам было бы проще.
   - Жалуешься? - шериф очередной раз проверил свой пистолет. - Зря. Так ведь интереснее. Хоть постреляем.
   - Постреляем...
   ...Враги появились внезапно. Они выползли, как тараканы. Сразу и отовсюду. Из-за угла, из проулков и полузаброшенных зданий, с крыш и чердаков... Их оказалось не так и много, что-то вроде трех десятков, но они не боялись умереть. И хотели убивать.
   - Сла-а-а-а-а-дим! - вырвалось из множества глоток. - Сла-а-а-а-адим!
   - Ва-а-а-ас в а-а-а-ад отпра-а-а-авим! - передразнил "красных упырей" Маузи, тотчас открывший беглый огонь по атакующим. - Отпра-а-а-авим!
   Через секунду к нему присоединился шериф Джонни, молча и методично отстреливающий врага за врагом. Как в тире. Будто мишени. Словно делал это каждый день... Прошла ровно минута, и только беспорядочно разбросанные тела напоминали о яростной перестрелке. Тела людей, державших в руках биты и без единого сомнения выступивших против опытных и хорошо вооруженных стрелков...
   - Если бы я не знал, что с ними сделал Проповедник, то счел бы произошедшее групповым самоубийством, - Майор отвернулся. - Знаешь... в них стрелять, это как лягушек об камни бросать... Бессмысленно и противно.
   - Мерзко...
   - Что?
   - Мерзко, словно на ладонях кровь этих бедолаг, - шериф зло сплюнул. - Словно я их ножом резал, а не чисто и аккуратно снял из пистолета с расстояния в полсотни шагов.
   Он, будто что-то для себя решив, убрал пистолет в кобуру.
   - Хватит. Я не хочу их убивать.
   - Но тогда они убьют нас, - заметил Маузи. - И сомнений при этом не испытают.
   - Пусть... - Джонни обреченно махнул рукой. - Будем надеяться на то, что Предвестник выполнит свою задачу...
   - ...и убьет полоумного старика, заварившего всю кашу, - в голосе Майора прозвучала уверенность... слишком большая в такой ситуации. - Только лучше ему поторопиться...
  
   Проповедник смотрел на Алекса. Тяжело. Мрачно. Долго. Обвиняя, осуждая и приговаривая к вечным мукам. Как последний судия. Как вершитель судеб. Как владыка душ и дум. Как - ничто. Абсолютное ничто... И это ничто было злым. Абсолютно.
   - Ты человек! Уродливый и жалкий человечишка! Как ты посмел войти сюда? Как ты посмел ослушаться меня? - голос был ровным, настолько идеальным, чтобы заставить устыдиться компьютерную программу, настолько идеальным, чтобы окончательно отсечь любое сходство с человеческим существом. - Я ведь сказал, чтобы никто... чтобы никогда... От тебя же воняет! Весь кабинет пропах!
   Он не кричал. Не вопил. Не брызгал слюной. И даже не метался по комнате, как обезьяна, у которой отобрали банан. Нет. Проповедник стоял на месте, как верстовой столб, вкопанный до начала времен, поблекший и потерявший всякий смысл. Смысл, но не жизнь.
   - Ты жалкое существо... Моли о прощении и убирайся! - безумный монолог продолжался, напоминая бесконечный поток воспаленного сознания. - Нет, сразу убирайся! Сейчас я прикажу, и тебя прикончат!
   Прикончат. Как того, в чью куклу заботливые руки воткнули миниатюрный нож. Чтобы наверняка. Чтобы не было больше проблем. Чтобы не мараться... Как банально... Прикончат, да? Как бычка на бойне? Как сотни и тысячи людей до? Даже без бирки с номером... просто пустое место... и его...
   Прикончат?! Алекс рывком сбросил оцепенение и мгновенно, буквально за секунду, остатки его разума были сметены. Чистым огнем. Огнем ненависти. И отвращения. Омерзения. Презрения.
   "Он. Должен. Умереть."
   Мгновение потребовалось Алексу, чтобы вытащить нож, подаренный Майором, и прыгнуть к Проповеднику. Как кошка. Как опаленная болью и ужасом рысь, защищающая детеныша. Быстро и ловко... Алекс занес руку, мельком любуясь пронзительным блеском лезвия, и ударил. Ударил Проповедника, для которого происходящее было шоком. Который не ожидал подобного и даже не пытался сопротивляться. Только разевал, как рыба, выброшенная на берег, свой огромный рот...
  
   "Он ничего не смог сделать. Или... не захотел."
  
   Когда Алекс, испачканный липкой кровью с головы до ног, наконец, остановился, Проповедник, если так можно было назвать изуродованное тело, лежавшее на полу, был уже мертв. Как ни странно, его лицо почти не пострадало. Наоборот, большая часть морщин разгладилась, исчезло выражение вечного недовольства, и... он стал даже симпатичным. Более того, Алекс уже где-то видел... кого-то очень и очень похожего... Если бы он не считал это невозможным, то мог бы назвать Проповедника братом Мессира Алаби.
  
   - Я думал, что-то изменится, когда я убью его... - Алекс растерянно смотрел на руки, испачканные в липкой крови. - Я думал, что почувствую... Хотя бы... Боль, грусть, радость, облегчение, усталость... Но... ничего! Все осталось так, как и было!
   Требовательный взгляд Предвестника с настойчивостью голодного дятла впивался в лица спутников. Маузи... Джонни... Мессир... Все отводили глаза и молчали. Они смогли продержаться. Они выжили. Миссия увенчалась успехом. Но... что с того?
   - Ну почему... почему... - Алекс слабо улыбнулся и, закрыв глаза, попытался сделать шаг. - Почему никто не может ответить... Даже шут...
   Его ноги, наконец, не выдержали, и он, как тряпичная кукла, рухнул на мостовую. Почти беззвучно, под обеспокоенными взглядами приятелей... Предвестник сказал все, что хотел. Почти все. Кроме одного слова.
   "Никто... Все вы... И даже шут... Даже он... Солгал."
  
   Майор подошел к столу, передвинул на пару сантиметров бронзовую фигурку пьяной обезьяны и громко вздохнул.
   - Здесь мы закончили...
   - И теперь можем идти? - спросил шериф. - Ты обещал.
   - Да знаю, знаю... - отмахнулся Маузи. - Но мне нужно вам кое-что сказать... точнее - показать.
   - Твою переписку с Проповедником? - съязвил Джонни. - Или коллекцию стрелянных гильз?
   - Нет...
   - Кстати, - Мессир, пристроившийся в темном углу, был похож на большую летучую мышь, впавшую в спячку. - Что с этими безумцами? Они лишились своего предводителя, но по-прежнему представляют угрозу...
   - Не представляют, - Майор оставил статуэтку в покое и вытащил из кармана пакет с остатками мармелада. - Они, как прозрачные пластиковые стаканчики... Если налить чистой воды - будут светлыми. Налить дегтя - будут темными. А Проповедник... он был их мозгом, их душой. Именно его воля позволила армии бесцветных марионеток на мгновение выйти за пределы обыденности. Теперь же, после смерти хозяина... Они просто вернутся к своей привычной жизни. И тут найдется кому позаботиться о том, чтобы второго Проповедника не появилось.
   - Позаботиться? - шериф приподнял бровь, изображая наигранное удивление. - Откуда же первый взялся? Плохо следили за обстановкой? Заснули на посту, утомленные заходящим за горизонт солнцем?
   - Никогда ты не умел шутить, Джонни, - равнодушно заметил Маузи. - Да и обличитель из тебя неважный... А появился Проповедник вместе с книгой. Не знаю, благодаря ей это случилось или нет... Неважно. Главное, в книге было сказано, что он придет. И он пришел.
   - Как интере-е-е-есно, - сказал шериф. - Что же это за книга? Сказки ночного Катарсуса? Тысяча и одна бойня под светом луны?
   - Не смешно, - скривился Майор. - Совсем.
   - Я знаю. Я же говорю...
   - Довольно, - вновь вмешался Мессир. - Майор, покажите нам книгу. Вы ведь о ней вели речь с самого начала?
   - Именно, - Маузи довольно усмехнулся и, подойдя к книжным полкам, отсчитал десять обложек от края. - Вот.
   Печатая шаг, он вернулся к столу, аккуратно положил книгу и, несколько секунд сосредоточенно листая страницы, наконец, нашел нужную.
   - Вот тут. Читайте. И ты... Предвестник, тоже.
   - Древняя... - уважительно отметил Мессир, осторожно касаясь переплета. - Давно не видел ничего подобного. Даже на ощупь кажется полной тайн... Старых тайн.
   - Да ладно... - Джонни подошел к столу. - Книг, как книга. Только шрифт мелкий... Без лупы ничего не разглядишь.
   - А я вижу, - хриплым голосом, все еще чувствуя слабость в теле, сказал Алекс. - Там написано... Похоже на дневник... Дата, время, описание... Описание... Описание...
   Он задрожал.
   - Что случилось? - забеспокоился Мессир. - Тебе нужно отдохнуть, Предвестник. Ты...
   - Нет!
   - Ээээ? - шериф непонимающе уставился на Алекса. - Что стряслось-то?
   - Нет... - холодок, просочившийся в сердце, успел растаять, но книга... книга ведь по-прежнему лежала перед ними на столе. - Просто там написано... Там описано... Со всеми подробностями...
   - Ну-у-у-у?! - перебил Алекса Джонни. - Что там описано?
   - Там... Там... Мы... Все, что с нами происходило... Все...
   Шериф недоверчиво хмыкнул и присмотрелся к ровным строчкам. Напрягая глаза и перегнувшись через стол... Примерно через минуту до него дошло. А еще спустя пару мгновений он отпрянул назад и тяжело задышал. Потому что в книге было написано...
   Дата, время. Джонни, Мессир и Предвестник атакованы боевым роботом. Подробности.
   Дата, время. Робот погибает, уронив на землю живую хрустальную розу. Подробности.
   Дата, время. Трое путников встречают Майора Маузи. Происходит разговор на улице. Подробности.
   Дата, время. Майор выдвигает условие. Они должны убить Проповедника. Джонни, Мессир и Предвестник соглашаются. Подробности...
   И дальше... Еще и еще...
   - Это последняя страница, - вдруг сказал Мессир. - Ведь так, Майор?
   - Верно, - кивнул Маузи. - Больше записей нет.
   - Получается, все обрывается на текущем моменте? - спросил шериф. - Тут написано... Шериф, Мессир, Майор и Предвестник читают книгу. Подробности.
   - Постойте! - вмешался отдышавшийся Алекс. - Там еще пара строчек...
   - Верно, - Маузи вновь согласно кивнул. - Они, как и все остальное, были в книге с самого начала. То есть уже тогда, когда я ее обнаружил.
   - То есть, ты все знал с самого начала? - взгляд шерифа стал недобрым. - И скрывал? Пф! А еще друг называется!
   - Подожди, Джонни, - Мессир примирительно поднял руки. - Мне кажется, у Майора были причины, чтобы так поступить.
   - Надеюсь, эти мифические причины покажутся мне уважительными...
   - Покажутся, - спокойно заметил Маузи. - Прочитайте, пожалуйста, последнюю строчку.
   - Сейчас, сейчас, - дрожащий палец Алекса скользнул по шершавой бумаге. - Тут написано... Написано... Что путников теперь четыре... И они должны идти, чтобы найти пятого... И этого пятого зовут... Если бывают такие имена...
   - Какие? Как его зовут?
   Предвестник отвел глаза от старой книги, тяжело вздохнул, словно на его плечи взвалили непомерную ответственность, словно это не ровные строчки, а он сам долгое время хранил знание будущего...
   - Его зовут... - Алекс сомкнул веки и слабо улыбнулся, как самоубийца, наконец спрыгнувший с крыши небоскреба и теперь наслаждающийся легкостью и стремительностью падения вниз. - Адский.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"