Прозвенел звонок, Джеймс опомнился и стал убирать книги в рюкзак. Его ожидали одиннадцать километров дорог и лесных тропинок, тротуаров и живописных мостов, а в конце, после преодоления холмистых дорожек, стоял его дом. И так с понедельника по субботу...
Это был мальчик четырнадцати лет, стройный, с густыми темно-русыми волосами и серо-голубыми глазами. Он очень любил этот путь, любил за ту свободу, которую он ощущал, мчась на велосипеде сквозь этот теплый, прогретый солнцем, воздух. В эти моменты он мог думать о разных вещах, которые переполняли его голову, любил думать о том, кем он хочет стать, когда вырастет, о любимом виде спорта, о жизни вокруг себя, даже о смысле этой самой жизни. Он был мечтателем...
- Джеймс, я уже заждался тебя, поехали! - это был его лучший друг Карл, тоже четырнадцати лет, у него были кудрявые длинные каштановые волосы и карие глаза.
- Задумался немного... об отборочных завтра. Кстати, ты готов? - спросил Джеймс, широко улыбнувшись, подмигнул Карлу.
- Конечно, только вот моя мама... - Карл скорчил лицо, будто под нос ему подсунули протухшие овощи, - сказала, что пока не сделаю все уроки, никаких тренировок сегодня!
Решив, что дальше из разговора ничего путного не получится, мальчики решили, что пора ехать. Добравшись до дома, они расстались, правда, ненадолго. Они жили в соседних домах и частенько бегали друг к другу в гости, именно поэтому их отцы на пару соорудили мостик, соединяющий комнаты лучших друзей на втором этаже. Родители их были очень дружны, и они всегда выбирались на природу и на игры их детей вместе. Однако отношение к спорту у них было разное, если родители Джеймса, Сара и Пол Найт, всячески поддерживали его и не ставили учебу единственно важным занятием в жизни, то у Карла ситуация была совершенно другая... Лора и Генри Прайс не запрещали сыну тренироваться, но четко дали понять, что он не свяжет свою жизнь со спортом. Однако они приходили на все его матчи, и ему становилось немного легче на душе.
...Сегодня ребятам предстоял отбор в основной состав, который сразится с командами из других городов в предстоящем турнире и, конечно же, нервы у всех были на пределе. Джеймс и Карл были одаренными игроками, они это знали, но всегда ставили себя наравне с другими.
- Ты готов показать нашу комбинацию сегодня, Карл? - спросил Джеймс, и в глазах у него загорелся самый настоящий спортивный азарт.
- Раскатаем их в два счета!
Прозвучал свисток, вбрасывание, и игра началась. Джеймс сразу же отобрал шайбу, сделал точный пас на правый фланг, Карл, увернувшись на месте от резвого нападающего, принял шайбу прямо на крюк и вошел в зону, доехал до угла и их пятерка закрепилась. Джеймс подъехал к нему, приняв шайбу, обыграл соперника, и сразу поехал за ворота. Защита напряженно курсировала от игрока к игроку, не успевая за быстрыми пасами пятерки и, когда шайба вновь оказалась у Джеймса за воротами, он приподнял ее и, бросив на уровне колена, сделал пас Карлу. Тот, не растерявшись, не дав ей опуститься, ударил крюком и шайба, четко разрезав воздух прямо между ловушкой и щитком, оказалась в сетке. Сев на скамью, еще не отдышавшись, ребята сразу же получили одобрительный кивок от тренера.
- Ну что, первая есть?! Отличный пас, Джеймс!
- Не зря мы доделывали все уроки в школе?! Ладно, нужно поставить личные рекорды сегодня, как думаешь, а?
- Я думаю, сегодня это будет очень кстати.
После такой быстрой шайбы, все стали играть более осторожно, все были сосредоточены, и ребятам не удалось больше завершить свои комбинации, однако их старания были оценены тренером сполна. Мальчишки сыграли один период, и уже стало ясно, кто сможет поехать на турнир. Джеймс и Карл попали в первую пятерку, их родители были очень рады. Сара и Пол знали, что у Лоры и Генри не такие искренние чувства. Они не разделяли такую категоричную позицию, но понимали, что это их семья и Карл, в итоге, сделает все так, как сам считает нужным...
Вечером, уставшие ребята почти сразу повалились на свои кровати в беспамятстве, но перед этим Джеймс еще успел посмотреть чемпионат Европы по акробатике по телевизору. На следующий день они чуть не проспали школу, наспех взяли с собой еду, а потом сели на свои велосипеды и поехали. Оба обсуждали вчерашнюю игру, и каждый обращал внимание на свои ошибки, они знали, что если каждый раз будут разбирать свои игры и тренировки, помимо разговоров с тренером, то их мастерство будет расти еще быстрее.
- Карл, давай скорее, мы уже опаздываем!
- Я пытаюсь, после вчерашней игры мои ноги меня не слуш...
Но не успел Карл договорить, как вдруг произошло что-то непонятное... Велосипед Джеймса, сделав кувырок, выкинул его из седла и, пролетев по асфальту метров пять, остановился прямо на краю тротуара. Переднее колесо его было разорвано вместе с ободом, руль свернут, педаль отломана. Карл перевел взгляд на Джеймса, и челюсть его отвисла до пола. Он лежал на тротуаре, в метрах трех с половиной от глубокой острой ямы, макушка была влажной и красной, ладони были содраны до крови, мелкие камни забились под кожу, руки горели. Футболка в районе хребта была разорвана, кожа была вся в царапинах и порезах. Но, несмотря на огромную скорость - лицо было цело, колени и ноги тоже. Карл, все еще не закрывший рот, смотрел на Джеймса выпученными глазами.
- У меня два вопроса: что произошло и как тебе это удалось?
- Не знаю... Я чувствую слабость, и голова идет кругом, останови патрульного, пусть отвезут меня домой.
Глава II
Назойливое создание
Очнувшись в кровати, Джеймс долго думал о том, что же произошло в тот день. Он попытался встать, но чуть не уронил капельницу. Рядом висел календарь. Мутным взглядом он смог разглядеть число.
- Восьмое октября?! - он потерял дар речи, - я пролежал здесь уже три дня.
Джеймс вспоминал события того дня, но как только пытался это сделать снова и снова, голова будто раскалывалась надвое, от боли жгло глаза и в горле собирался ком. Над собой он видел очертания шести человек: мамы, папы, Карла, его родителей и человека в халате. Это был его врач.
- С пробуждением, счастливчик! Меня зовут доктор Эрни Боулз, я Ваш лечащий врач.
- Здравствуйте... Я не могу вспомнить в деталях тот день, доктор. Что со мной произошло?
- Вы очень сильно ушиблись затылком, молодой человек. Но это еще не все... Вы должны будете пролежать здесь не меньше недели, чтобы восстановиться. О хоккее придется забыть примерно на полгода.
- Целая неделя здесь и полгода без тренировок! Но как же турнир?! Что скажет тренер? Я подвел его и ребят. Доктор, может возможно как-то быстрее восстановиться?
- К сожалению, нет, старайся больше спать. После того, как выпишешься, больше гуляй, тебе нужен свежий воздух. Спокойные прогулки на велосипеде тоже пойдут на пользу. Только смотри теперь еще и вперед себя, а не только по сторонам!
Карл, после этих слов, залился краской. Он чувствовал себя виноватым в том, что его лучший друг оказался на больничной койке. На турнир Джеймс сможет попасть только в качестве зрителя. И во всем этом виноват Карл. От всех этих мыслей у него скрутило живот.
- Джеймс, хочешь, я откажусь от участия в турнире?! - он знал, что другу будет легче, если он не будет играть.
- Даже не вздумай, тренер очень надеется на нас. Если еще и тебя не будет - будем играть в четвертой пятерке.
Карл очень расстроился, что играть на турнире он будет без лучшего друга. Все комбинации, которые так здорово получались у них на отборе, не удастся воплотить в реальность с другими игроками. Однако осознание того, что по его вине Джеймс отвлекся и угодил в эту чертову яму, дало понять Карлу, что работать должен за двоих.
- Джеймс, прости меня!
- За что? Я ведь сам подгонял тебя, сам отвлекся. Нечего было вертеть головой во все стороны. Сам виноват... Эммм... Карл, я кое-что хотел сказать тебе. Когда я падал, я думал, что... - в дверь постучали, это была медсестра.
- Доктор, Вас вызывают в одиннадцатую палату.
- Джеймс, никаких нагрузок, больше спи и ешь, и скоро ты пойдешь на поправку. Завтра увидимся, выздоравливай!
Родители Карла позвали его и сказали, что пора его другу спать, как велел доктор Боулз. Пожелав скорейшего восстановления, они ушли. Напоследок Карл сказал, что придет завтра.
- Не переживай, сын. Будем дома тренироваться, и на лед выйдешь намного раньше срока, - на ухо сказал ему отец.
- Джеймс, все будет хорошо, через неделю будешь дома, а там оглянуться не успеешь, как пройдет полгода и ты вновь встанешь на лед...
Но его не утешали все эти слова, он сам себя разлучил с любимым занятием в его жизни. Его разрывало изнутри от того, что он не рассказал Карлу, что же произошло в тот день... Мысли его прервала открывшаяся дверь.
Пришла медсестра с приветливым взглядом, пережав трубку катетера, поставила ему новую порцию глюкозы. Джеймс не думал теперь ни о чем, кроме того, как можно успеть восстановиться до турнира, который начинается уже через месяц... Сознание его помутнело, и он провалился в темноту...
Он с Карлом едет по идеальному, только что замерзшему льду. Следом, со скамейки запасных, выкатываются остальные ребята. Джеймс догадался, что это первая игра турнира. На трибунах был аншлаг, все болельщики были разрисованы в цвета любимой команды. Церемония открытия турнира вот-вот начнется, Джеймс уже приготовился слушать гимн, длинные речи о тех, кому или чему был посвящен турнир, его утомляли. Наконец они дождались аплодисментов и разминка началась. Пять минут и обе команды были готовы растерзать врага. Они яростно отрабатывали силовые приемы, броски и работу в нападении. Разминка закончилась, и первые тройки уже выкатились на лед, Джеймс посмотрел на своего друга и его очертания показались ему весьма странными... Он никогда не видел Карла с длинными черными волосами, красивыми глазами и с такой точеной фигурой, тем более в экипировке...
Что-то громко упало на пол. Это зашла медсестра Люси с новым раствором для пациента, который уже был разбит и уже растекался среди стекол по полу. Джеймс стоял посреди палаты со шваброй в руках, готовый принять пас. Он не обращал внимания на то, что из его вены давно вышла игла и свежая кровь стекала вниз по запястьям к кистям.
- Джеймс, ты стоишь посреди комнаты! - сказала Люси больше для того, чтобы убедить себя, что глаза ей не врут. - Почему вы не нажали на кнопку вызова медсестры? - но ей не нужен был ответ от тех людей, что лежали в этой же палате. Она понимала, что человек, находящийся второй день в сознании, после такого сильного ушиба, физически не способен встать на ноги не обращая внимания на тошноту, слабость, головокружение, нечеткое зрение и многие другие состояния... - Я сейчас же позову доктора, а пока давай мы с тобой дойдем до твоей кровати и я уложу тебя.
За этот промежуток времени, что сестра отчитывала его, укладывала обратно в кровать и, наконец, убирала все осколки, Джеймс не вымолвил ни слова. Он думал о том, что же с ним произошло сейчас и почему он не помнит, как вставал, как игла выходила из кожи, как взял из угла палаты швабру и был готов принять шайбу. Он помнил только сон... Джеймс чувствовал, как вены на его голове пульсируют, он сразу осознал, что, стоя на ногах посреди палаты, ему было намного легче, нежели сейчас. Мысли растворились, как только дверь открылась, и вошел доктор Боулз.
- Доброе утро, спортсмен! Как твой матч? - на лице доктора можно было легко прочесть удивление и нотку любопытства потому, что он не встречал такого поведения в своей практике.
- Здравствуйте, доктор. Мне, кажется, легче - соврал Джеймс. - Я думаю, что уже иду на поправку.
- Придержи лошадей, сегодня только лишь второй день, когда ты в сознании. Хотя, я удивился, когда услышал от сестры о твоем поведении сегодня. Я так понял, что ты видел сон, где играешь на турнире?! Немудрено, мысли твои только об этом. Знаешь, тебе очень повезло, что ты успел вовремя сгруппироваться, когда падал с велосипеда. Вообще необычно, что ты это сумел сделать за такой короткий промежуток времени. Тебя спасла твоя реакция, спасибо хоккею за это. Многие на твоем месте сейчас лежали бы пластом, а цвет их кожи был бы примерно, как у слизняка. Попытайся они встать - тут же упали бы. Но все же, ударился ты головой очень сильно, и твоя гематома уйдет еще не скоро. Мы посмотрим тебя на аппарате через два дня и увидим, насколько быстро ты восстанавливаешься. Выздоравливай! - повернувшись на каблуках, доктор ушел, а Джеймс лежал и улыбался.
- Мое поведение удивило доктора, хорошо это или плохо - это не важно. - Известие о том, что люди после того, что произошло с ним, лежат на койке и их голова идет кругом, их мутит, и они не могут стоять на ногах, обрадовало его до глубины души.
В обед Джеймс чувствовал себя действительно намного лучше, у него проснулся аппетит и он, весело напевая назойливую мелодию в голове, смел подчистую весь свой поднос. Когда санитарки приходили забирать остатки еды они, по меньшей мере, были удивлены, увидев пустой поднос Джеймса: еда в столовой была отвратительна. Как только он закончил свою трапезу, дверь открылась, и на пороге он увидел своего лучшего друга.
- Карл, я так рад тебя видеть! Ты не представляешь, что сегодня со мной случилось. Я играл на турнире, правда, во сне. - Джеймс улыбнулся и они расхохотались. - Что нового на тренировках? Тренер говорил обо мне? Что нового в школе?
- Тренер сказал, что для команды это большая потеря, что все должны равняться на тебя. А еще сказал, что на одном игроке команда не может держаться, каждый способен на многое. Все должны выкладываться на сто один процент, тогда мы сможем победить на этом турнире.
- Хотел бы я оказаться среди вас сейчас... Осталось шесть дней здесь проваляться и буду тренироваться, мне наплевать на запреты врачей.
Примерно три часа спустя Джеймс начал уставать от общения. Ему совсем не нравилось то, что друг смотрит на него с таким жалостливым видом, поэтому, под предлогом сна и скорейшего восстановления, распрощался с ним. Он чувствовал себя совсем разбитым, одиноким и совершенно ненужным никому. Джеймс лежал на спине, смотря в потолок абсолютно пустым и ничего не выражающим взглядом, веки его начали наливаться свинцом и стали медленно, но верно закрываться.
С такими беспокойными мыслями он уснул. Ему снилось много разных снов: то он снова играл на турнире, то он видел себя на скамейке запасных в обычной одежде, видел сон про школу, но в конце ему приснился тот спуск, по которому они с Карлом съезжали на велосипедах. Он видел все вокруг них, только не своими глазами, а глазами Карла. Вот он сейчас сказал Карлу последнюю, перед падением, фразу, а сейчас он уже чувствует, как губы лучшего друга начали двигаться и с них сошли слова о том, как ему тяжело сейчас управлять своими ногами после вчерашнего отбора. В это же мгновение он уже наблюдал за падающим собой. Колесо попало в острую и глубокую яму, рукоятку выбило из левой руки, руль повернуло влево, покрышку сразу же разорвало сломанным ободом или краем ямы, заднее колесо начало отрываться от земли и, по инерции, подниматься вверх по окружности. Он же сам уже отпустил рукоятку правой рукой и, выставив ее перед собой, начал распрямлять ноги, стоявшие на педалях. Попутно ударившись о вывернутый руль, Джеймс пытался изо всех сил сгруппироваться при падении. Его ладони уже коснулись бетонной плиты и начали сгибаться в тот момент, когда спина была уже почти в вертикальном положении. Из-за слишком высокой скорости и большой инерции, его тянула вперед его масса, кисти и локти подвернулись, и он ударился головой, а потом проехал на спине около двух метров. Рядом рухнул велосипед. Тело, первые секунд пятнадцать, показалось Карлу абсолютно бездыханным, но приблизившись к своему другу, он увидел открытые глаза и потерянный взгляд. Секундой позже, он увидел, в каком бешеном ритме дышит его друг, а еще чуть позже услышал: "...Останови патрульного, пусть отвезут меня домой".
Джеймс открыл глаза и взглянул на календарь, цифра десять ему сказала о том, что торчать здесь осталось еще пять дней. Он чувствовал себя намного лучше, ел с аппетитом и после визита доктора, который разрешил ему вставать, отправился на прогулку. Из окна палаты был виден небольшой лес с молодыми деревьями, небольшой поляной и лавкой, окруженной кустами шиповника. Туда Джеймс и направился. Сегодня был отличный солнечный день, безветренный, поэтому очень даже теплый. На выходе из корпуса, он наткнулся на мужчину, извинившись, Джеймс не сразу узнал в нем молодого вратаря своей любимой хоккейной команды Шона Уолша.
- Простите, что врезался в Вас, я был в своих мыслях. Вы ведь вратарь команды Красные крылья?! Мне нравится, как Вы играете, у Вас отличная реакция! Я тоже играю - правый защитник команды Ракеты в юниорской лиге.
- Да ничего, дружище! Да, ты прав. Вот попал сюда из-за растяжения связок на внутренней стороне бедра: неудачно въехал нападающий на вчерашней игре, кстати, против основного состава твоей команды. Но все равно выиграли! Дружище, может тебе автограф дать, будешь ребятам показывать и хвастаться? - после этих слов, Джеймс сделал такую гримасу, будто съел что-то не вкусное. Выдержав паузу, Джеймс посмотрел на Шона, улыбнувшись, пожал ему руку и сказал:
- Пускай ты и в основе, но слишком мал для того, чтобы раздавать автографы, слишком мало заслуг перед командой и преданными болельщиками. Такого молодой игрок еще не слышал ни от кого, ошарашенный, он продолжал смотреть в сторону уходящего мальчика.
- Ха, больно нужен он мне от тебя, заносчивый пацан. - Сказал Джеймс, на всех парах устремившийся в сторону лужайки. Пусть ему было всего четырнадцать, и играл он в первой пятерке своей команды, и его знали в лиге, но он никогда не позволял себе такого поведения. Ему четко дал понять отец, что кем бы он ни был - ни при каких обстоятельствах нельзя зазнаваться!
Во всех этих мыслях и негодовании, он не заметил, как уже сидит на красивой деревянной лавке в окружении маленьких деревьев и таких же кустов шиповника, а вокруг жужжат какие-то букашки. Однако мысли его не улетучились, даже наоборот. Джеймс видел очень много ребят вокруг себя настолько увлеченных хоккеем и своими успехами в нем, что они совсем забывали о том, кем они были, какими никчемными, как смотрели на своих кумиров. Успех кружил им голову. Джеймс был очень взрослым в своих рассуждениях. Он уже очень давно дал слово отцу, но более важно - дал слово самому себе всегда оставаться тем, кто помнит свое прошлое, всегда оставаться человеком! Совсем угнетенный произошедшей ситуацией и своими мыслями Джеймс отмахнулся от надоедливого насекомого, а секундой позже и вовсе поймал ровно за начало крыльев. С ошеломленным видом он тут же отпустил насекомое и еще с минуту сидел, не понимая, как это ему удалось. Он встал с места и, такой же потерянный, направился в сторону корпуса...