МОЙ ЦВЕТ КРАСНЫЙ

I

Я приоткрыл глаза и стал ждать, пока они привыкнут к темноте. Потом повернул голову к стене, на которой висели часы. Короткая стрелка указывала на цифру три, а длинная на двенадцать. Было очень тихо, спокойно, но что-то не давало мне заснуть снова. Наконец удалось полностью открыть оба глаза, и я заметил какой-то слабый мерцающий красный свет, проникавший в мое окно. Я встал, подошел к окну, отодвинул штору... Огромная красная планета смотрела на меня своим единственным глазом и подмигивала, как будто зовя куда-то. Я чувствовал ее теплые лучи, ласкавшие меня, и знал, что это моя планета. Моя Красная планета; мне непременно нужно было попасть туда, чтобы найти себя, свою цель и свое счастье. Она была совсем рядом, она манила к себе так, как никогда не манила ни одна женщина в мире.

Я открыл окно, забрался на подоконник и посмотрел вниз. Белый цвет снега сливался с красным, с цветом крови, с цветом страсти, с цветом ЕЕ губ и с цветом штор в ЕЕ спальне... Подо мной было целых семнадцать этажей, но я не боялся, потому что знал, что не упаду, что моя красная планета поддержит меня и примет в свои объятия.

Я вытянул руки вперед и сделал первый шаг. И в ту же секунду почувствовал страх и смятение, потому что под ногами больше не было ничего, кроме воздуха. Я понял, что падаю вниз. Говорят, в последние секунды жизни человека перед ним прокручивается вся его жизнь, вспоминаются все ошибки и все моменты счастья... Но это не так... По крайней мере для меня не так... Я просто летел вниз, меня захватывало чувство полета, одновременно хотелось и лететь целую вечность, и разбиться как можно скорее... Смерть... Я никогда не боялся ее так, как боятся другие люди, у меня с детства были с ней какие-то свои, особые отношения... Наверное, ни один человек не может до последней секунды осознать то, что он уходит из этого мира... и я не мог так же, как и они все... я всегда считал себя избранным, особенным, я не хотел умирать в двадцать лет, хотя моя собственная смерть в полете за Красной планетой представлялась мне очень романтичной со стороны... Я знал, что все семнадцать этажей уже остались позади, но продолжал лететь... лететь... лететь...

II

Я лежал на спине, жутко ныли кости и болела голова. Создавалось впечатление, что какая-то ширма отделяла всю мою предыдущую жизнь от этого момента. Я слабо припоминал свое роковое падение и удивлялся чему-то, сам толком не понимая чему. Вдруг мне на ум пришло словосочетание Красная планета, от которого меня бросило в жар. Я поднял глаза к небу и увидел далекий и постепенно уменьшавшийся голубой шарик, который, как я догадался, был Землей. Надо же, значит, мы еще летим это была единственная мысль, умещавшаяся у меня в голове в тот момент. Я опять вырубился. Когда я очнулся во второй раз, помнится, я уже думал о деньгах, о том, сколько я бы смог на этом заработать, когда вернулся бы, затем снова терял сознание... Потом думал о НЕЙ, потом ни о чем не думал...

Вставай, вставай, хватит валяться, разбудил меня настойчивый голос моей матери, погибшей в восемьдесят восьмом. Я открыл глаза, посмотрел по сторонам мамы не было. Странные, какие-то недобрые шутки играла со мной моя Красная планета. Сам не помню, как мне это удалось, но я встал. Я огляделся. Рядом со мной рос куст, самый обыкновенный куст с серенькими цветочками. Почему-то сознание того, что на Красной планете тоже могут быть кусты, привело меня в какой-то неописуемый восторг.

Ну и что, что куст, сказала Наташа, девчонка, в которую я влюбился в седьмом классе и которая заставляла меня страдать, не отвечая взаимностью. Один куст, другой куст, не важно, главное ветки на нем не ломать, потому что он занесен в Красную книгу СССР. Обними меня.

Я бросился к ней с распростертыми объятиями и упал в лужу. Встал, огляделся нигде поблизости не было не только Наташи, но даже куста. Я подумал, что мне стоит немного поспать.

Когда я проснулся, солнце слепило глаза. Вероника, моя первая девушка, стояла у окна и поливала красный цветок в сером керамическом горшке. Теперь я уже точно знал, что это ненастоящая Вероника, ненастоящее окно, ненастоящий цветок в горшке, и меня мучил лишь один вопрос НАСТОЯЩЕЕ ЛИ СОЛНЦЕ? Я спросил у Вероники, кто она на самом деле и что такое Красная планета.

Какая тебе разница, кто я, если ты меня ненастоящей считаешь? обиженно пробормотала девушка. А ты сам-то настоящий?

К сожалению, ответа на этот вопрос я тоже не знал. Я снова закрыл глаза. Я понимал, что когда открою их снова, уже не будет ни Вероники, ни комнаты, и потому не торопился этого делать. Вдруг мне стало нестерпимо холодно, и в голову пришла мысль о том, что теперь я, вероятно, нахожусь где-то на Северном полюсе в обнимку с белым медведем. Я вобрал в себя столько воздуха, сколько мог, и мужественно приоткрыл левый глаз. Я не был на Северном полюсе. Я был на Красной планете.

III

Очень похоже на нашу Землю, но не Земля. Все вокруг красное: красная трава на красном грунте, красные деревья, красные камни, красные здания... Небо тоже красное. Вот и прилетели, подумал я. Рядом со мной находился, по-видимому, красный магазин. Я решил зайти и купить себе чего-нибудь красненького на обед. Румяная продавщица сидела за бордовым прилавком и листала какой-то журнал, который, как я подумал, должен был называться Красные страницы. Я долго размышлял, как к ней обратиться и что сказать, но вдруг услышал собственные слова:

Простите, а вы инопланетянка?

На себя посмотри, б..., ответила девушка, взмахнув красными ресницами.

Как же мне было приятно узнать, что и на Красной планете живут русские люди! Мы с продавщицей быстро нашли общий язык и вскоре сидели в Красном кафе за столиком, аккуратно накрытым скатертью... несложно догадаться, какого цвета. Мою собеседницу звали Леной. Никакой не Красной Леной, а просто Леной. Мы говорили с ней о погоде, о политике, о музыке, и единственная тема, которую я боялся затронуть, это то, где я нахожусь. Я не хотел, чтобы меня сочли сумасшедшим. Все вокруг было почти таким же, как на Земле, как в России, все было родным. Может, я дома? А насчет красного... кто знает, пока я спал, вполне могли восстановить власть коммунистической партии. В этот момент на моем мониторе появилась табличка Программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта, я нажал Закрыть и почувствовал, что снова куда-то лечу...

...Бабушка склонилась надо мной со стаканом чая в трясущейся жилистой руке.

Да что ж такое! Третий день температура не спадает... Плохо, да? Ничего, ничего... Все болели гриппом, поправишься... А я в твои годы здоровее была... А все почему? Потому что свежим воздухом надо больше дышать и чеснок есть. Вот, чаю выпей. А тут твой этот, одноклассник звонил, как бишь его... Андрей, кажется... За тебя беспокоится, что ты в школе давно не был... Станет получше, так перезвони ему... С этими словами бабушка постепенно превращалась в поток красного пара, выходивший из носика гигантского чайника. Мне не хотелось смотреть на этот чайник, и я закрыл глаза с целью снова открыть их и очутиться где-нибудь в другом месте. Сказать по правде, мне уже начала надоедать эта игра, захотелось вывести Красную планету на чистую, возможно красную, воду. Потом я подумал, что красная вода это, наверное, кровь, а потом... В конце концов я решил ни о чем больше не думать. Теперь я стоял посреди океана и медленно погружался в воду. Я знал, что океан ненастоящий и что насмерть я не утону. Или я уже умер? От такой коварной мысли меня слегка передернуло, но я не поверил. Я гордо простер руки ввысь к красному небу и закричал во весь голос:

Хочу правду! Перестаньте издеваться надо мной! Я думал, что говорю это величественным голосом, но, сказав, почувствовал, как я на самом деле ничтожен.

Однако Красная планета отозвалась:

Правду? Какую правду? Ты упал с семнадцатого этажа вот и вся твоя правда. Мы спасли тебя только потому, что ты падал ради нас. У нас нет правды, у нас планета грез, это рай. Перед тобой может оказаться кто угодно, что угодно, ты можешь сам быть кем угодно и где угодно. Разве это не прекрасно? Разве это не твоя мечта? Хотя, конечно... Если каждый раз мучить себя вопросом, настоящее ОНО или нет, далеко не уедешь... Расслабься и мечтай, ты будешь жить вечно. Только не говори, что хочешь стабильности... В конце концов, можешь выбрать себе любимую галлюцинацию и возвращаться к ней время от времени... Впрочем, мы не будем тебя уговаривать, у тебя есть выбор: либо остаешься здесь, либо заканчиваешь свой семнадцатиэтажный полет мокрым асфальтом... Какая бесславная гибель... А у нас можно умирать столько раз, сколько хочешь, и всегда по-новому...

В этот момент на подиум вышла улыбающаяся девушка с подносом в правой руке:

А вот и хит сезона: ваши мозги в собственном соку, размазанные по асфальту позапрошлой весной. Блюдо обычно подается с укропом и сельдереем, соль добавляется по вкусу.

Не знаю, как вам, но мне перспектива вечного скитания от одного глюка к другому не показалось особо привлекательной. Вначале, конечно, интересно, но ведь надоест быстро... А от слова ВЕЧНО вообще веяло какой-то безнадежностью... И я предпочел оказаться в родном земном гробу, о чем и поведал своему собеседнику.

ОН долго надо мной смеялся, говорил, что я неудачник и глупец, что в моем мире меня сочтут сумасшедшим. Но вдруг с неба пошел соленый дождь, и я понял, что ОН плачет.

Ты ведь не представляешь, как мне все это надоело... Я ведь тоже был когда-то простым человеком, меня заманили сюда так же, как и тебя, и уговорили остаться... Я бы променял весь этот мир на обычную человеческую жизнь, но это невозможно... а умереть я не хочу... Не соглашайся оставаться здесь, умри, но не соглашайся, умоляю тебя, будь сильнее меня...

А ты здесь главный? спросил вдруг я.

Главный? Что ты понимаешь под словом главный? Я управляю всеми видениями. Очень тяжело, очень скучно, иногда хочется умереть, но мы не умираем. У нас тут нет времени, и я даже не знаю, какой сейчас год на Земле. ОН продолжал плакать. А знаешь, в той, в земной жизни я был очень красивой девушкой... меня любили...

Я вдруг представил себе программиста, рассылающего галлюцинации всем пользователям сети, и подумал, что это, наверное, действительно очень неблагодарная работа. Мне захотелось сделать что-нибудь для НЕГО... или для НЕЕ...

Слушай, а давай вместе вернемся на Землю? сказал я неожиданно для самого себя. Мне почему-то с детства казалось, что умирать в компании всегда лучше, чем одному.

Сначала она согласилась, перестала плакать, даже повеселела, но вдруг испуганно прошептала, что не знает, как это сделать, ибо никто никогда отсюда не уходил...

Я вдруг почувствовал, что оказался по ошибке в чьем-то чужом глюке. Я сидел за первой партой рядом с девочкой с красным бантом в волосах. Учительница у доски только что закончила объяснять новую тему и поинтересовалась у класса, есть ли вопросы. Я понял, что терять нечего.

Марья Николаевна, скажите, пожалуйста, как вернуться на Землю? спросил я каким-то не своим, ломающимся голосом. Класс засмеялся.

Андреев, опять ты на уроке глупые вопросы задаешь! Я завтра родителей к директору вызову! огрызнулась учительница.

Мне не нравился этот глюк, и я попросил Свету (я почему-то был уверен в том, что ЕГО зовут именно Света) отправить меня куда-нибудь в живописную местность.

IV

Мы со Светой сидели на берегу озера, она пыталась сорвать кувшинку, но не могла дотянуться. Вдруг я заметил горлышко бутылки, торчавшее из воды, и почувствовал, что достать эту бутылку для меня просто необходимо. Я нырнул в воду, вода оказалась песком в пустыне, и я закричал на Свету, чтобы она вернула мне мой глюк с моей бутылкой. Какой бы принципиальной и независимой ни была женщина, время от времени ей все-таки приходится слушаться мужчину, гордо думал я. И вот мы уже сидим с ней на скамейке в саду с розами, и я держу заветную бутылку в руке... В ней записка, как я и думал.

ВЕРНУТЬСЯ НЕ СЛОЖНО ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ И ЖИТЬ ГОРАЗДО СЛОЖНЕЕ ЕСЛИ ТЫ УПАЛ С СЕМНАДЦАТОГО ЭТАЖА УПАДИ ЕЩЕ РАЗ НЕЖНО ЦЕЛУЮ АНЖЕЛИКА ВАРУМ

Я долго не мог понять смысла этого текста, но вдруг меня осенило... Чтобы вернуться, мне нужно было увидеть глюк о том, как я падал на асфальт. Я спросил у Светы, как она умирала. Оказалось, она просто неудачно нырнула в воду и поняла, что ее тянет ко дну. А притянуло ее к Красной планете.

Света, как ты думаешь, есть ли Красная планета на самом деле или нет? спросил я.

Ну вот, ты так ничего и не понял. Давай не будем сейчас говорить об этом. Полетели? Или поплыли?.. Весело звучит, правда? Ты не обращай внимания на то, что у меня голос дрожит. Главное, где бы мы ни очутились, в раю ли, в аду ли, помни про меня там... Ты молиться будешь? резко добавила Света.

Нет. А ты?

И я. Не буду. Не буду. Не буду... Не буду, потому что ни одной молитвы наизусть не знаю... Она снова плакала, а я не знал, как ее утешить.

Я предложил ей посмотреть какой-нибудь глюк про церковь, а она почему-то дала мне пощечину. Но нам было пора...

На старт, внимание, марш! сказал седовласый тренер в синих спортивных штанах, и она поплыла ко дну, а я полетел к асфальту... Семнадцать, шестнадцать... одиннадцать... восемь... пять... три, два, один...ЗЕМЛЯЯЯЯЯЯ!!!.............................................

V

Я лежал на кровати в холодном поту, откинув одеяло. На часах была половина одиннадцатого, я вспомнил, что к двум ОНА должна зайти ко мне. Мне нужно было еще сходить в магазин за какими-нибудь продуктами, и я нехотя встал. Быстро оделся, умылся, положил сотню в карман куртки, вышел и запер за собой дверь. После такого необычного сна я чувствовал себя немного не в своей тарелке, и мне казалось, что люди на улице как-то не так на меня смотрят, будто я пришелец. Когда же я зашел в булочную и попросил у продавщицы батон, половину черного и ватрушку с повидлом, ее лицо изобразило такой неподдельный ужас, что я поспешил расплатиться и вернуться домой. Я и сам чувствовал, что изменился, но не думал, что до такой степени... Поднимаясь по лестнице, я с опаской ощупал собственную голову, и, не обнаружив на ней рогов, вздохнул с облегчением. Я открыл дверь, вошел, снял куртку и повесил ее на кривой гвоздь в прихожей, который уже давно собирался сменить на нормальную вешалку, но так и не собрался. Подходить к зеркалу я боялся, но преодолел страх. И что же? Я был самим собой, и лишь красный цвет моих глаз выдавал меня. Я часто видел такое на кодаковских снимках и подумал, что нет ничего страшного, хотя, пожалуй, придется поставить линзы. Интересно, какие мне больше пойдут голубые, зеленые или коричневые? Тут я вспомнил, что перед ЕЕ приходом надо прибраться, и приступил к делу. Время летело очень быстро.

И вот... Короткая стрелка часов указывала на два, длинная на двенадцать. Раздался звонок в дверь, это была ОНА. Пунктуальна, как всегда... Но я медлил. Я боялся напугать ЕЕ, показав свои красные глаза. Не придумав ничего лучше, чем темные очки, я надел их и открыл дверь. ОНА стояла передо мной вся в слезах. Я испугался и спросил, что случилось...

Помнишь, говорила ОНА, захлебываясь в слезах, я рассказывала тебе про свою бывшую одноклассницу Свету, которая три года назад бесследно пропала? Так вот, утром сегодня ее труп нашли в реке... она утонула этой ночью... А где она была все это время, никто не знает и не узнает уже никогда...

Я не боялся рассказать ЕЙ, я знал, что ОНА поверит, что ОНА будет слушать меня преданно, как никогда... Я помог ЕЙ снять плащ, повесил его на кривой гвоздь в прихожей, и мы прошли в гостиную... На НЕЙ было то самое красное платье, которое я так ненавидел...