Karobaev Nakshut : другие произведения.

Из жизни нечисти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Страх... Его леденящее дыхание замораживает душу, ледяными когтями сжимает сердце, сковывает разум. Все и всё в его власти, когда на улице наступает царство его богини - Ночи. Она выпускает в мир своих детей: ведьм, вампиров, оборотней, вурдалаков - исчадий Тьмы, подручных Смерти, Боли и Ужаса. Бойся, одинокий путник, если Ночь застанет тебя вдали от дома, и на твоем пути повстречаются Ее дети! Но темный властитель Страх ведом и детям Ночи, и к ним он тянет свои костлявые руки, заставляя и их трепетать от дикого и жуткого Ужаса!!!

СТРАШИЛКИ.

   Страх... Его леденящее дыхание замораживает душу, ледяными когтями сжимает сердце, сковывает разум. Все и всё в его власти, когда на улице наступает царство его богини - Ночи. Она выпускает в мир своих детей: ведьм, вампиров, оборотней, вурдалаков - исчадий Тьмы, подручных Смерти, Боли и Ужаса. Бойся, одинокий путник, если Ночь застанет тебя вдали от дома, и на твоем пути повстречаются Ее дети! Но темный властитель Страх ведом и детям Ночи, и к ним он тянет свои костлявые руки, заставляя и их трепетать от дикого и жуткого Ужаса!!!
  
  
  

СМЕРТЬ ВАМПИРА.

  
   Она стояла у стойки бара, маленькими глотками отпивая из фужера ярко-красное вино. Вино... его цвет... только кровь бывает такой же алой, когда тугими толчками бьет из порванной артерии. Кровь... жизнь...
   Нежно-голубое платье туго обтягивало ее точеную фигуру, и один только взгляд на нее заставлял мысли вампира уноситься в заоблачную даль, но адская жажда, жажда крови, возвращала его на эту грешную землю. Что ж, по крайней мере сегодня это будет божественно, не придется с омерзением всасывать в себя кровь какой-нибудь проститутки, смешанной с вкусом дешевой водки и страхом заразиться. Добро бы хоть сифилисом или еще чем привычным, к этому уже давно выработался иммунитет, а то ведь и СПИД подцепить можно, вот как Петрович недавно. Самим же его и пришить пришлось, чтобы клиенток не портил. С тех пор собрание старейшин запретило портить и убивать клиенток. Ослушнику - кол в .., и вечная нежизнь на коле. Пожалуй, это будет похуже, чем милосердная смерть.
   Ладно, хватит лирики, пора работать. Сейчас она захочет на воздух, а там... Как говорится, дело техники. Потом она будет думать, что просто потеряла сознание, а шею поцарапала, когда упала на кусты. Не так уж и сложно будет ей все это внушить. Ну что ж, вот и все. Она уже выходит. Пора бы и поужинать.
   На выходе из бара толкалась стайка малолеток. "Шпана, подбирают крошки шикарной жизни, окурки и прочую херь", - брезгливо подумал он, не обратив на них никакого внимания. А зря... Движение за спиной заставило его резко обернуться, и поэтому молодецкий удар обрезком трубы попал не по затылку, а с эффективностью стенобитного орудия снес ему передние зубы и клыки. Второй удар подрубил ноги вампира, и он тяжело рухнул в грязь. Юнцы же деловито обшарили карманы, и, прихватив бумажник и все мало-мальски ценное, растворились в тумане.
   Вот и все... желанная добыча ускользнула. Эти уроды выбили зубы, и теперь, без крови, его ждало медленное и мучительное усыхание от этой адской жажды. Но этого уже можно было не бояться. Эти твари утащили и ключи от подвала, и ему некуда было скрыться от сжигающих лучей солнца. А рассвет не заставит себя долго ждать...
   Наивный вампир и не подозревал, что девочка, на которую он так глупо купился, работала вместе с малолетками, выманивая на улицу не в меру богатых и похотливых посетителей бара. Ну, а дальше, как говорится, дело техники.
   А над городом неторопливо поднималось ласковое весеннее солнце...
  
  

НОЧЬ ВЕДЬМ.

   На вечернем небе догорало теплое майское солнце. Костя с Олей, взявшись за руки, шли по лесу. В воздухе разливался нежный аромат пробуждающейся природы, и Косте казалось, что природа радуется вместе с ним его счастью. Представить только - Оля, его Оля согласилась прогуляться с ним, и не просто прогуляться, а сама предложила пойти в лес с ночевкой. Она сказала, что знает хорошее место для ночевки, так что тащить с собой палатку не придется. Только непонятно, зачем она взяла с собой метлу... но какая разница, главное - она с ним!
   А Ольга смотрела, как счастливый Костик резвится вокруг нее, и вспоминала события прошедших дней.
  
   Близился долгожданный день шабаша. Радостное возбуждение от предвкушения предстоящей оргии сладко сжимало сердце Ольги, и каждая клеточка ее тела пела в безумном щенячьем восторге, ведь это - ее первый шабаш. Она пыталась успокоиться, но огненный фейерверк сладострастных мыслей уносил ее все дальше и дальше в манящую страну грез. Рассказы старой Верги, ее наставницы, а для остальных - Вергилии Никаноровны, заведующей магазином, в котором работает Ольга (и ведьмы по совместительству), оживая в ее воображении, раскрашивались в яркие, огненные цвета.
   Перед шабашем Ольга вспомнила о своем ухажере. Слюнявый и мечтательный дурачок. Надо будет взять его с собой, из него получится лакомое блюдо, а его кровь заново свяжет нас с Хозяином. Шутка ли - девятнадцатилетний девственник, таких сейчас поискать. Вот только до места пешком добираться придется - не везти же его на метле, в самом-то деле, испугается еще раньше времени.
   Наконец, показалась долгожданная избушка. Ничего не подозревающий Костя радостно вбежал в нее, раздался глухой удар, и оглушенный сковородкой паренек распростерся на грязном полу. Агнец был доставлен. Можно было начинать и другие приготовления к Шабашу.
  
   В это время на тракторной бригаде колхоза "Светлая память" встретились четверо старинных друзей, проще говоря, собутыльников, для подведения итогов трудового дня. Нелегкий труд открытия посиделок взял на себя Славик-Вертолетчик, прозванный так за любовь к быстрой езде в не совсем пьяном состоянии. Он гордо поставил на стол трехлитровик перегона и значительно посмотрел на окружающих. Валерка, его сосед и бывший одноклассник, виновато разведя руками, поставил на стол литровую бутыль домашнего вина и скромно сел. Васек, ас по приделыванию ног ко всему плохо лежащему, с законной гордостью извлек из-под стола початую пятилитровую банку самогона и самодовольно посмотрел на товарищей. И тут сидевший с загадочным видом Ванек с показной скромностью выставил десятилитровую канистру спирта, тихо спертую им у зоотехника.
   Ввиду серьезности предстоящего мероприятия решили провести его на природе, во избежание встречи с начальством и неизбежного появления халявщиков. Прихватив дневную добычу и остатки обеда, заботливо оставленные на вечер, друзья двинулись к ближайшему леску. У леса их догнал Семеныч, колхозный сторож, о нюхе которого ходили легенды. Поговаривали, что старик чует, когда бутылку открывают в соседней деревне. Зная его опять-таки легендарную настойчивость, друзья молча, хотя и без особой радости приняли его в свою компанию.
   Через некоторое время повеселевшим от водки мужикам захотелось женского общества. Васек предложил пойти на ферму в соседнюю деревню. Пошли напрямик через лес, делая по пути привалы для дозаправки. Постепенно начало темнеть, а деревня все не появлялась. Вскоре стемнело совсем...
   Вдруг между деревьев блеснул огонек, за ним еще и еще. Обрадованные мужики заспешили на свет.
  
  
   Наконец этот долгий день подошел к концу. Ольга с чернокнижником, невзрачным мужичонкой лет сорока, прибившимся к ведьмам из-за неумеренной и вечно неудовлетворенной похоти, заканчивали последние приготовления к Шабашу.
   Вот, кажется, и все, - несчастный Костик привязан к перевернутому распятию, пиршественные блюда и напитки подготовлены, травы и зелья, разложенные вокруг алтаря, ждут, когда Хозяин передаст им часть своей Силы. На вечернем небе загорелись первые звезды. Ольгу колотила нервная дрожь - сегодня Шабаш, ее первый Шабаш!
   На фоне загорающихся звезд мелькнула темная тень, потом еще и еще - ведьмы слетались на Шабаш. Прилетевшие спешно обнажались и надевали маски. Наконец-то!!! Ярко вспыхнувшие костры осветили пестрое сборище. Под заунывное пение собрания чернокнижник с кривым зазубренным жертвенным ножом подошел к Косте-агнцу и приготовился к закланию. Заклятие вызова Хозяина набирало силу, еще миг, и Он явится! Но тут...
   Громкий многоголосый крик сбил хор с ритма и сломал уже почти что построенное заклинание. На поляну, выкрикивая что-то среднее между мычанием, радостным "Ура!!!" и призывными воплями "Девочки!!!" вывалились пятеро радостных мужиков.
   Картина, представшая перед ними, моментально их отрезвила. На растерявшихся мужиков со всех сторон смотрели жуткие оскалы звериных масок ведьм, черная сутана колдуна маячила рядом с распятым на кресте парнем.
   Первым в себя пришел Семеныч. Подхватив валяющийся под ногами жезл в форме фаллоса размером метра полтора и размахивая им над головой, Семеныч кинулся на врага. Трактористы не отстали от сотоварища. Похватав что попало, с дикими воплями они бросились на толпу баб. В считанные минуты компания разогнала весь шабаш, в чем им немало помог снятый с креста Костик. Втоптав в грязь колдовские травы и зелья, окрыленная успехом компания переломала все метлы и отправилась в лес ловить сбежавших ведьм. По ночному лесу еще долго раздавались отчаянные крики и стоны пойманных...
  
   Серое утро осветило растерзанную поляну и сидящих на ней трактористов. Они неспеша поедали захваченный у ведьм провиант, запивая трофейным коньяком - не пропадать же добру. Поседевшего за ночь Костика колотила крупная дрожь. Видения прошедшей ночи не оставляли его не на миг: он, распятый на кресте, толпа в страшных масках вокруг него, этот придурок с ножом. Ничего, посчитались. "Делай, что должен, и будь что будет", - сказал кто-то из великих. Вот он и сделал, и нечего теперь терзать себя. А Ольга... дурак, как он ей верил...
   Семеныч еще раз подтвердил свою "славу", найдя в траве чудом уцелевшую бутылку. Ее споро откупорили, разлили по стаканам и кликнули к импровизированному столу Костика, все еще находящегося в легкой прострации. Тот сначала тупо посмотрел на бутылку, потом криво ухмыльнулся и пошел к компании. Что ж, Олечка, мы еще встретимся.
  
   Только к утру грязная и исцарапанная Ольга, буквально чудом убежав от разъяренных мужиков, выбралась на окраину городка. Стащив чью-то сушившуюся на улице простынь, она завернулась в нее и дворами прокралась к себе. О карьере ведьмы можно было забыть, Верга не простит ей разгромленного шабаша. И, кроме всего, предстоит еще и встреча с Костиком. А его уже наивным дурачком не назовешь.
  
  

НЕУДАЧНАЯ ШУТКА

  
   С детства Станислав слыл шутником. И действительно, без хорошей шутки он не мог прожить ни дня. Ну как не насыпать марганцовки в колодец бабы Насти? Ведь дела-то всего пара минут, зато уже к вечеру вся деревня знает о конце света. Или, к примеру, как пройти мимо двора дядьки Петра и не закинуть ему в сортир каких-нибудь полпачки дрожжей, и результат налицо - дядька Петр посреди лета еще раз удобряет огород. Ну а забить кота в печную трубу участкового - вообще святое дело. Так и слыл Станислав по деревни шутником и балбесом.
   Единственным, над кем он никогда не подшучивал, был деревенский кузнец Вакула, тяжелый нрав которого и его не менее тяжелую руку знали все парни в округе. Да и Злату, его дочь, первую красавицу деревни, знали все без исключения. Правда, папаша по-своему привечал ухажеров дочки, и те долго еще после разговора с ним отличались своеобразной пятнистой раскраской лица и его непропорциональными формами, но даже это не могло отогнать от Златы толпы поклонников. Не избежал ее сетей и Славик, но, как человек неглупый, он не лез напролом и старался поддерживать с кузнецом неплохие отношения.
   Но все-таки озорство и любовь к опасным шуткам была в его крови, и эту страсть он перенес на неизвестную односельчанам часть его жизни. Дело в том, что Станислав был волколаком, или, проще говоря, оборотнем. Но и в своей волчьей жизни он не был злобным зверем, а был, если можно так сказать, милым и добрым шутником в волчьей шкуре.
   Вот и сегодня, едва ночь раскинула свои крылья над уснувшей деревней и полная луна посеребрила крыши домов, Славик вышел, ну, как будто на прогулку. За околицей деревни он быстро разделся и спрятал одежду в стожке сена. Знакомая истома охватила все тело, минута - и он уверенно оперся четырьмя лапами в пыльное полотно дороги. Радостное ощущение силы и могущества пьянило его, предвкушение предстоящего развлечения заставляло все быстрее и быстрее бежать по дороге в соседнюю деревню...
  
   Вернулся он только под утро. Его волчья пасть скалилась в самодовольной ухмылке - вот уж погулял так погулял! Разогнал всех деревенских собак, переполошил всех, кого смог (наверное, и сейчас еще икают от страха - довольно усмехнулся он про себя), задрал пару овечек - тут уж, как говорится, против природы не попрешь, волки - они ведь мясо едят, а не травку какую-нибудь. Ну ладно, порезвились и хватит, пора и к человеческой жизни возвращаться. Волколак взвился в безумном прыжке, и... упал на землю уже в человеческом теле. Только сейчас он почувствовал, как устал за эту ночь. Хотелось здесь же лечь, свернуться калачиком и уснуть. Но надо было возвращаться в деревню, и он нехотя поднялся и пошел к стожку за оставленной одеждой.
   Здесь его ждало разочарование - какой-то шутник стащил ее. Не веря глазам, он перерыл весь стожок, но тщетно - одежды не было. Матеря на все корки этого чертового шутника, Станислав "а ля натюр" - в чем мать родила - задними дворами пробирался к своему дому.
  
   Кузнец Вакула, ночевавший по случаю теплой погоды в беседке, заметил, как от его дома отделилась обнаженная мужская фигура, и, воровато оглядываясь, направилась в сторону соседнего дома. Разъяренный кузнец сразу узнал Станислава, и это еще больше взбесило его. Недолго думая, он решил тут же отомстить за поруганную честь дочери. Подняв лежащую рядом оглоблю, неслышным шагом, выдававшего в нем бывалого охотника за дочерними ухажерами, Вакула последовал за удаляющимся Славиком.
   Станислав оперся о плетень своего дома и вздохнул с таким облегчением, как будто с его плеч упала десятипудовая ноша - деревня осталась позади! Наконец-то дома! Славик перекинул ногу через плетень, и тут в его голове взорвался огненный шар, мир бешено завращался вокруг него и погас. Потеряв сознание, горе-оборотень мешком рухнул на землю.
   Кузнец долго молотил оглоблей обмякшее тело, пока прочная жердь, не выдержав его ярости, не сломалась у него в руках. Только тогда Вакула оставил окровавленное тело...
  
   Молодой организм оборотня оказался живучим - Станислав, хоть и с трудом, оправился от побоев. Он женился на Злате (скупердяй-кузнец ни с того ни с сего расщедрился и дал богатое приданное), жена родила ему троих крепких парней, и те грозятся сделать его дедом. В общем, дядька Станислав ведет размеренную жизнь зажиточного селянина, и только в лунные ночи, когда полная луна заливает призрачным светом поля за околицей деревни, его грудь вздымается от сладостной истомы, но, стоит наступить на искалеченную в молодости ногу, он сразу сникает и как будто успокаивается. И лишь в редких снах ему снится, как он бежит по проселочной дороге и, задрав морду, воет на луну. Да, и еще одно - он терпеть не может шуток.
  
  
  
   Да, нелегко им, детям ночи, жить рядом с нами, людьми. Страшно... люди-то разные бывают. Но все же - они Дети Ночи, вассалы Ужаса, и помоги Бог тем, кто ночью встретится с ними на узкой дорожке...
  

ПЕСНЯ ВУРДАЛАКА.

   Андрей с сыном, пятилетним Алешкой, приехали на лето в деревню, где от родителей Андрею остался небольшой домик. Семейная жизнь с Анжелой, хотевшей всего сразу и много: денег, квартиру, машину, не оставила в память о себе ничего хорошего, кроме сына. После шести лет так и не сложившейся жизни она их попросту бросила, и Андрей с Лешкой поехали зализывать раны в деревню, поближе к природе.
   И вдруг Лешка пропал... Андрей поставил на уши милицию, сам бегал по лесу, но все было бесполезно. В милиции ему сказали, что его случай за последнее время - не единственный, надежды найти нет почти никакой, но он не верил, что больше никогда не увидит сына, и не оставлял поиски.
  
   ...На третий день Алешку похоронили на деревенском кладбище, а Андрея отвезли в городскую психиатрическую больницу.

***

   Полная луна заливала своим мертвящим светом дорогу, серебрила редкие лужи, отражалась в спокойных водах реки. Жаркая летняя ночь, звенящая от комариного писка, раскинулась над затерянной в лесу деревушкой.
   - Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна... - напевал мрачного вида горбун, подходя к ограде старого кладбища. За спиной у него болтался мешок с поклажей, которая явно доставляла ему немало хлопот - в мешке что-то шевелилось, и он то и дело устраивал мешок на плече поудобней, поправляя его несоразмерно длинными руками. Хозяин должен быть доволен: охота прошла удачно, крови мальца ему должно хватить минимум на неделю, а тушку съест он, Ефим. Как говорится, заслужил. Все вроде бы и так, но сегодня будет чуть-чуть по-иному. При мысли об этом Ефим мстительно усмехнулся. Хозяина он ненавидел лютой ненавистью. И было за что. Да и правду сказать, был бы хоть хозяин приличный, а то ведь - шваль беззубая, падаль с перебитыми ногами. И довелось ведь на старости лет... тьфу. При воспоминании о прошлом горбун скривился, как от зубной боли. Ведь были же деньки...
  
   В деревне Ефим считался бирюком. Любил подолгу бродить в лесу, пропадал неделями на дальних озерах. Женой обзавестись бог не дал, вот и жил он доживал себе в сторожке на краю деревни. Пенсию ему почтальонка приносила домой, и все его общение с односельчанами ограничивалось постановкой крестика в пенсионной ведомости да редким - два-три раза в месяц - посещением магазина. Поэтому никто и не заметил произошедшей в нем перемены.
   А ведь как все глупо получилось: остался ночевать на озере, а ночью эта падаль, тьфу, Хозяин, мать его, подполз и загрыз, как хорек курицу. "Ожил" Ефим на следующую ночь, и Хозяин ему сообщил, что теперь он, Ефим, его вурдалак и обязан поить своего хозяина, а не то - хана его вурдолачьей "жизни", мол, властен он, Хозяин, в его "несмерти". Ну, Ефим, понятно дело, возмутился, буром попер, да ведь и Хозяин непрост - очнулся Ефим только через сутки, только теперь уже тихий и покорный.
   Так у них с тех пор и пошло - Ефим охотился, Хозяин выпивал жертву, оставляя тушку охотнику за труды. Ефим, конечно, осторожничал - в своей деревне не гадил, забирался куда-нибудь подальше для охоты, а перед Хозяином заискивал, кроме "дичи" старался притащить бутылек самогона, да и самому под чарочку-другую человечинку есть легче было, особенно поначалу, пока не обвыкся.
   Однажды после сытного "обеда" хозяин, упившись до блаженной невменяемости, ударился в воспоминания и поведал вурдалаку и о своей сытной и шикарной жизни в столице, и о том, как добрые молодцы перебили ему ноги и повыбили почти все зубы. Вот, мол, и пришлось ему горемычному, ночами отползать в провинцию и заводить себе вурдалака для пропитания.
   Тогда и решил Ефим избавиться от надоевшего захребетника. Да и с охотой пора завязывать - слишком много детей по окрестным деревням попропадало, а горбун втайне от вампира пристрастился к бушевским окорочкам, на которых, оказывается, тоже прожить можно.
   Ефим и при жизни был мужиком основательным, поэтому к "прощанию" с Хозяином готовился тщательно. Все должно быть сделано мгновенно, иначе вампир просто "выключит" неугодного раба. А пожить-то Ефимке еще ох как хотелось. После обращения старое тело горбуна налилось злой и несокрушимой силой, болячки его больше не донимали, одним словом - жить да жить бы, только бы Хозяина с хребта скинуть. И сделает это он сегодня.
   Возле норы хозяина валялась как бы невзначай забытая полупудовая кувалда, под фуфайкой упыря припасен особо любимый вампирами осиновый кол, а в мешке, чтоб было чем занять Хозяина - поллитровка и пацаненок лет пяти - нехай побалуется на прощанье.
   На кладбище горбун все изобразил в лучшем виде - как только вампир впился обломками клыков ребенку в шею, Ефим вогнал ему кол в спину, и, не давая опомниться, долго и с наслаждением плющил останки кувалдой. Не успокоившись на этом, развел костер и сжег все, что осталось от Хозяина. В воздухе поплыл сладковато-приторный запах горящей плоти, и вскоре только тлеющие угли напоминали о расправе. Только после этого он позволил себе расслабиться, подкинул "для уюта" дровец в костер, и не спеша принялся за тризну. Тут уж пригодилась так и не початая Хозяином бутылка, да и тушка мальца кстати пришлась - не пропадать же добру.
   Довольно урча, как небольшой трактор, Ефим под водку доедал останки мальчугана, время от времени напевая понравившиеся ему строки песни, видя в них свой, только ему понятный смысл:
   Наша служба и опасна и трудна,
   И на первый взгляд как будто не видна...
   Хозяина теперь нет - значит, сам себе хозяин, жратвы и выпивки вдоволь, смерть от старости и старческое бессилие не грозят - чем не жизнь? А что уже умер - так и бог с ним, мало ли чего не бывает на белом свете.
   Его радужные мысли прервал тяжелый удар кувалдой, чуть не проломивший ему череп. Горбун только крякнул и не задумываясь кинулся на обидчика - тридцатилетнего мужика с безумными глазами и трехдневной щетиной, невесть откуда здесь взявшегося. И уже почти достал незваного гостя, когда второй удар кувалды кинул его в костер.
   Он вспыхнул весь. Сразу. Воя от дикой, ослепляющей боли, он катался по земле, безуспешно пытаясь сбить пламя, а Андрей исступленно крушил его тело молотом, как недавно он сам Хозяина.

***

   ...Утром местные жители нашли Андрея. Он прижимал к себе истерзанное тельце сына, и тихо, как бы убаюкивая его, напевал:
   Наша служба и опасна и трудна,
   И на первый взгляд как будто не видна...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"