В эту простую походную палатку-шатер - столб посередине и выцветшая серая парусина куполом - очередь не стояла.
Очереди были туда, где показывали бородатую женщину и еще крокодила, тварь лютую в воде, но на суше вызывающую смех. Очередь была в большой цирк, где сегодня обещали призы победителю главного циркового силача. Призы были немалые. По всем расчетам выходило, что если кто из горожан сможет справиться с этим неохватным в плечах оглоедом, то полученных призовых хватит потом на целый год безделья. Год! За это стоило хотя бы попытаться. Попытка такая стоила всего один золотой. Тоже не дешево, конечно. Но и приз главный такой, что окупал все потери на много дней вперед.
Очередей к ларькам с едой не было. Но к ним зато подходили часто и охотно. Там суетились маленькие нездешние смуглые люди, повязав по поясу белые фартуки чуть не до земли. Ты еще только поворачивал в их сторону, а они уже заворачивали в большую лепешку овощи и мелко порубленное жареное мясо, поливали все острым соусом - красным или белым - посыпали перцем, и когда покупатель останавливался перед прилавком, ему уже с улыбкой вручали получившийся съедобный сверток. Те, кто не боялся купить нездешнюю пищу, ели осторожно, заранее сморщившись, но потом задумчиво кивали, и медленно обсуждали с толпящимися и заглядывающими в глаза любопытными: да, мол, неплохая еда. Совсем не наша она, конечно. И острая очень. Но под пиво домашнее такое пошло бы. Опять же и экономия какая выходит. Если чистое мясо делать, так гораздо больше его уйдет. А тут вот тебе и лепешка вместо хлеба, и овощи для сытности и сочности. Нет, совсем даже неплохая еда. Да вы попробуйте сами!
Одни отходили, другие тут же подходили и получали эту нездешнюю еду, откусывали, морщась поначалу, потом улыбались - вкусно.
Палатку же, стоящую почти у самого входа на рынок, старались не замечать. Глаза специально отводили в сторону. Задумчиво глядя под ноги, обходили по кругу, косясь издали. Вроде и нет тут на пути никакой палатки. Или есть что-то, но неприятное, как грязная помойная лужа на заднем дворе таверны.
Но если кто-то замедлял шаг, вчитываясь в табличку над входом, или направлялся туда, чуть не весь рынок замирал и наблюдал за ним. Вот он шагает. Вот стоит, читает табличку. Скребет в затылке, сдвигая шапку на нос. Роется в карманах. Считает мелочь.
Заходит!
Все ждали, затаив дыхание.
А еще через минуту или, может, две из палатки вылетал раскрасневшийся селянин и кидался тут же к прилавкам с напитками - запить.
Пиво тут было плохонькое, ничего хорошего о нем не говорили. Городское-то, которое настоящее, свое, в каждом кабаке было разное. Но при этом всегда вкусное, плотное, крепкое. А тут - ну, просто вода водой. Но зато у них в этих киосках еще были вина и разные напитки из нездешних фруктов и овощей, что на виду у любого выжимали, протирали, заливали тем же самым вином, взбалтывали, процеживали и наливали в глиняные кружки всем желающим.
Нет, хорошая ярмарка была, хорошая. Нечего бога гневить. И погода стояла сухая и теплая, хоть и осень уже давно на дворе.
Вот только эта палатка...
- Тут у вас при входе написано...
- Значит, вы умеете читать? Ну, заходите, присаживайтесь.
- Я только хотел спросить..., - так и стоял на пороге посетитель.
- Вот и спросите. Что же вам стоять-то?
- Погодите, но там сказано - десять серебряных? А за что же?
- И за что - сказано, вы же прочитали, верно?
- Но это как-то странно даже. Разве дано нам, людям, знать такое?
- Я повторю, что сам же и написал на той табличке: за десять серебряных я готов сообщить вам точную дату вашей смерти. Точную. Могу и причину смерти назвать. Если я ошибусь, вы получите свои деньги обратно.
- Вы смеетесь? Я, предположим, выйду сейчас, меня за углом местные пырнут ножом, и кто тогда получит с вас мои деньги?
- А кто вам сказал, что я не сообщу вам именно сегодняшнюю дату? И не приведу причиной смерти - нож? Ну же? Вы зашли просто поговорить? Или все-таки будете платить деньги?
- Да, жулики вы! Все равно - жулики! Не бывает такого!
Хлопнул пыльный полог, быстрые шаги простучали по утоптанной до каменной твердости площади.
- Учитель, - выдвинулся из темного угла худой черноволосый мальчишка. - Но он же прав? Ведь, нельзя знать дату своей смерти?
- Во-первых, что значит - нельзя? Можно. Нет такого запрета на людях. А во-вторых, никто пока до этого вопроса не дошел, ты обратил внимание? Они же все просто боятся спросить. Боятся узнать, что осталось им совсем немного. А я здесь сижу на веселой ярмарке и просто им напоминаю: все мы смертны. И они - тоже. Но думать-то об этом не хотят...
- А вот если вы скажете - завтра. А он не умрет?
- Если я ошибусь, я верну деньги. Все честно. Да никто и не заплатит, думаю. Как ты не поймешь: я не зарабатываю тут. Я - напоминаю. Жизнь на самом деле очень коротка. А они теряют ее на всякие пустяки...
Кто-то потоптался у входа и откинул, наконец, после паузы, полог, всматриваясь с солнечного дня в полусумрак палатки.
- Есть тут кто?
- Заходи, странник.
- Откуда ты знаешь, что я -- странник? - насторожился незнакомец.
- Прости мне мои догадки, но твоя одежда, твои сапоги, твое оружие - это все не местное. Ты приехал издалека.
- Да, я издалека. И у меня очень много дел в этом городе. Но я специально зашел к тебе, старый пройдоха, как только увидел табличку. Ну-ка, скажи мне, когда я умру? Попробуй, обмани...
- Зачем мне тебя обманывать? Я скажу тебе это совершенно бесплатно. Мне не нужны твои деньги, странник. Ты умрешь завтра до захода солнца.
- Я и не думал давать тебе денег, старик! Знаю я вас, шарлатанов... Но ты сказал, а я услышал. Завтра на заходе солнца я вернусь и погляжу тебе в глаза.
Он так и не вошел. Весь разговор простоял на пороге палатки. Опять закрылся полог. Опять твердо простучали каблуки, обходя палатку по кругу. А старик, сидящий в центре, под световым пятном из отверстия вверху, вдруг встал и начал командовать:
- Собирай вещи. Складывай палатку. Мы уходим прямо сейчас.
- Это потому что он угрожает?
- Нет.
- Но, учитель, ярмарка недавно открылась, мы еще можем заработать здесь денег!
- Денег? Ты хочешь заработать денег? Тогда оставайся. Скоро в этом городе будет много денег. Ничьих, свободных, лишних... Я ухожу.
- Да, учитель, мы уходим. Я уже собираюсь. Только ответьте мне, неразумному, почему? Почему сначала вы два дня сидели здесь и ничего не заработали. Ни медяка! А теперь, когда к вам, наконец, стали заходить, вы уходите, хотя ярмарка будет длиться еще долго?
- Сначала я просто предупреждал их, что все они смертны. Я не зарабатывал на этом. Заработаем мы потом, когда уйдем из города и пойдем по деревням. Так я думал сначала... А теперь... Ты видел его одежду? Видел его оружие?
- Да. Он с юга.
- А видел ты его лицо, его глаза, его шею?
- Я не обратил внимания, учитель.
- Вот поэтому ты ученик, а я учитель. Поэтому. Он умрет завтра до захода солнца. Я его не обманул. А потом за месяц вымрет весь город. Чума пришла на ярмарку с этим караваном. И они еще смеялись надо мной...