Опять остановка. Что-то сегодня слишком много незапланированных остановок. Вроде, совсем недавно была официальная стоянка, и все выходили перекурить и подышать воздухом.
- Проверка, - сказал, не оборачиваясь, водитель автобуса.
Нехорошо сказал. Тускло.
Проверки - дело привычное в наше время. Достал паспорт, приготовил сумку. Вот я, вот паспорт, вот мои вещи - смотри, пожалуйста, дорогой проверяющий, право на то имеющий.
Только в этот раз все было хуже. Шли эти сразу вдвоем по проходу, смотрели в паспорта, смотрели в лица... Некоторым молча кивали - на выход. По большей части - молодежи. Так что я сидел практически спокойно. Но что-то в моем спокойствии, похоже, не понравилось первому. Он напрягся, тут же из-за спины выдвинулся автоматный ствол - второй взял меня на мушку.
- На выход, - сказал первый, даже не смотря в паспорт.
- Ребята, я же старый уже, что вы, в самом деле, - начал я, но тут лязгнуло железным, построжел взгляд из-под маски.
- Сопротивление? - вроде как удивился.
Господи ты мой, какое тут может быть сопротивление! Я же на пенсию готовлюсь - чего мне тут воевать, и с кем, самое главное? На выход, так на выход.
- Сумку свою возьмите.
Взял и сумку.
Молодежь чистили по-настоящему. Их выстроили, как в кино: ноги врозь, руки за голову. Перед ними стоял пулеметчик. Вроде, из наших еще пулемет, что-то вроде РПК на широком ремне, а в сумках копались руками в белых резиновых перчатках какие-то скользкие на вид и очень серые штатские типы.
Ну, вот. Приехали. Контрразведка, похоже. Эти везде и до всего дотягиваются. Или уже не контрразведка они, а как-то иначе называется? Да черт с ним, с названием. Лишь бы отпустили.
Пристроился с краю. Встал, как все, не ожидая окрика. Стою - ноги врозь, руки за голову.
Вот и до меня дошел штатский. Открыл сумку, пошевелил в ней пальцами, перебирая нехитрую поклажу, выудил телефон. Пощелкал, проверяя последние звонки, полистал контакты. Ну, пусть смотрит - такая у него работа. Я-то спокоен. Совершенно спокоен. У меня все в порядке. Я нигде, и я никак. И возраст мой, кстати...
- Так, - вдруг сказал он энергично. - Так!
А чего там - так? Я же не вижу, чего он там и как?
- В сторону этого, - махнул рукой штатский, и меня тут же подтолкнули сзади.
Они и там стояли, сзади, присматривая, чтобы кто-нибудь что-нибудь не совершил. Вот только - что мы могли совершить? Ну, что?
В светлой почти пустой комнате посадили на табуретку. Сзади встал крупный вроде как мужик в сплошной серой броне, шлеме и маске, положил руку на плечо. Тяжелая рука, как свинцовая. А я еще так прикидываю себе: если перехватить, дернуть на себя, подсесть, перекинуть его спиной на угол стола, а потом этой табуреткой из-под себя вон того, мерзкого, что за столом...
Тьфу, ты! О чем вот думаю? Кино это, что ли? Тут все серьезно.
- Так...
Он, похоже, других слов и не знает совсем?
- Это ваш телефон? Узнаете?
- Ну, мой, если из моей сумки.
- Так и запишем, телефон свой опознали. Прошу в этом сразу и расписаться.
Вот же новости. Это прямо настоящий допрос какой-то получается.
- А в чем, собственно, дело? - спрашиваю. - Меня уже в чем-то обвиняют? Или случилось у вас что?
- Дело, собственно, только в вашем телефоне, - он так это "собственно" подчеркнул, как издеваясь. - Так что расписывайтесь, и будем дальше говорить.
Расписался. А что там - мой же телефон. На нем и пальцы мои, и всякие генетические материалы какие-нибудь. В общем, захотят - быстро найдут хозяина. Даже если и отпираться от всего. И вообще я многого не понимаю в наше время. Вот они, скажем, всех нас победили, так? Мы теперь - как все. И все ведь равно какие-то проверки на дорогах, зачем-то сумки у нас трясут, телефон вот к чему-то... Нет же больше войны!
- Вот это - кто?
Вопрос интересный. А кто это, действительно? На экране - полутемный зал, лампочки, спущенные на витых пружиной шнурах чуть не до столов, выгнутые спинки мягких стульев, все места заняты. Какие-то люди смотрят внимательно за край кадра. В самом центре кадра - седой мужик в профиль. Не знаю я его - это точно. А штатский смотрит внимательно мне в глаза и еще раз спрашивает, постукивая аккуратным ногтем как раз по этой центральной фигуре:
- Кто это? Прошу объяснить.
А я и не знаю, как тут и что объяснять. Смотрю - и не узнаю. Что это? Когда это? И кто это посередине? Может, в ресторане каком-то щелкнул случайно? Может, даже и не я щелкнул? Может, кто из девчонок, балуясь? Бывает же такое. Но - когда? Ничего не помню.
- Не знаю я этого человека, - отвечаю, как можно более спокойно.
Но уже мандраж начинается. Уже спине холодно.
- Так и запишем. Отказываетесь объяснить, значит. А место узнаете?
- Нет, - честно говорю. - И место это не узнаю. Вроде, ресторан какой-то, только я давно допьяна не напивался, чтобы провалы в памяти и прочее... Но все равно не узнаю.
- Всех отправляйте, - говорит штатский мне за спину. - А с вами, дорогой вы наш, мы будем выяснять необходимые подробности.
Сзади хлопнула дверь, сквозь окно послышались невнятные команды, шум, потом гуднул автобус, заворчал дизелем, укатил.
И все.
И тишина навалилась ватным одеялом.
Нет, было бы всё раньше, когда еще эти не прилетели - тогда можно было и скандал закатить. Потребовать документы. Спросить - на каком, собственно, праве и основании. Про закон сказать. Жалобу на них написать. Даже в суд можно было подать и потребовать какую-то компенсацию.
Но это все было раньше. Теперь и документы у них не спросишь, и не поскандалишь. У этих ведь порядки строгие. Есть те, кто право имеет - вот и спрашивают. А раз тебя спрашивают, значит - ты никаких прав не имеешь. И если только рыпнешься...
- Ну, так как, вспомнили, кто это у вас на фотографии? Где снимали? Когда? Дату, время, место?
И голову так - на плечо. Как птица какая-то хищная. Не по-человечески как-то. До жути ненормально.
А мне и сказать в ответ нечего. Как в тягучем хмельном сне, когда стоишь голый в незнакомом месте, все на тебя пальцем показывают, а ты с места тронуться не можешь. И страшно до жути, и одновременно противно.
- Вы уж скажите сразу, что я нарушил, а? - попытался хоть что-то выдавить из себя. - Если виноват, признаю свою ошибку. Больше - никогда. Мне вообще скоро на пенсию. Дожить бы только...