Нападение было неожиданным. Под самое утро, когда ночная смена уже клюет носом собственные колени, а дневные еще спят, завернувшись в кошму, из мягких от ночного тумана и росы кустов навалились слитной черной массой, давя, переворачивая лицом в землю, больно крутя назад руки и ловко связывая жесткой тонкой веревкой.
Караул с вечера как обычно выставлен был, но - какой? Так, чисто по обязанности, чтобы подкидывать ветки в костер, да отгонять зверей, которых расплодилось на пустой земле в невероятном количестве. Никакого нападения не ждали. Да и незачем и некому было на них нападать! Мор, несущий смерть всем и каждому, разгоняющий народы, обезлюдивающий города и села, был лучшей охраной.
Так им казалось.
А теперь караван нагло грабили неизвестные в темных ночных одеждах. В таких ходят только воры и ночные убийцы.
- Что вы делаете? - попытался воззвать к голосу разума старший из проводников Ахмар. - Так же нельзя!
Но вместо пробуждения разума в неизвестных он пробудил интерес к себе. Его грубо и больно вздернули за связанные руки и потащили к костру, у которого на брошенном седле сидел худой старик в маленькой кованой шапочке на голове.
- Ты - караванщик? - спросил старик, раскуривая длинную прямую трубку. - Что везешь? Говори быстрее, пока все вьюки не попортили.
- Я проводник! Меня нельзя бить! - возмутился Ахмар.
И тут же получил по почкам. Больно. Наверное, ногой. Он скрючился, сипя сквозь перехваченное от боли горло. А старик покачал головой и сказал, чтобы его положили тут неподалеку, может, еще и сгодится на что. И велел искать караван-баши.
Ахмар еще удивился, что все-все понимает. Потом понял еще, что не чужие они, а какие-то из своих. И тогда сразу затих. Потому что свои - страшнее чужих. Свои всегда жестоки и жадны.
Притащили самого старого караванщика. Люди понимали, что баши может быть только старик.
- Ты - караван-баши? - спросил, выпуская клубы дыма, старик в шапочке.
- Я парламентарий! Я - ваше спасение! - начал гордо подниматься караванщик.
Ахмар помнил, что те, что шли с караваном, называли его доктором. Доктор - это даже выше караван-баши, похоже. Но он еще и вон какое слово знает!
Правда, подняться доктору не дали. Сбили с ног, попинали для порядка - не до смерти, а чтобы поучить, снова подняли с хрустом за связанные сзади руки, посадили на колени в пыль.
- Какие умные слова знаешь! Ха! Учился где?
- Академия, - прошептал доктор.
Говорить громко он не мог, потому что было ему больно.
- У нас тут нет академий.
- Это Академия в Уйгуре.
- О! - сказал старик в кованой шапочке и замолк, прикрыв глаза.
Он сидел и молчал. Табак в трубке дотлел до конца, и трубка была отброшена в сторону. Проходили минуты. Если бы не движение глаз под веками, казалось бы, что старик крепко спит.
- Значит, так, - сказал он, наконец. - Чужие пришли на нашу землю. Чужие пришли не в военной одежде. На них нет знаков различий. Нет стяга впереди. Зурнач не играет громко и не предупреждает о караване. Не видно и никакого оружия. Кто это может быть?
- Шпионы, - уверенно пробасил охранник, горой возвышающийся за правым плечом старика.
- Шпионы. Так. Верно. А как у нас положено поступать со шпионами?
- Пытать. А потом - казнить!
- Хочешь, чтобы тебя пытали? - спросил старик доктора, наклонившись к его лицу. - Не хочешь? Тогда рассказывай все и подробно. А я решу, что мне делать с вами.
Доктор стал взахлеб говорить, что здесь же моровое поветрие. Что народ бежит толпами через границу, и соседи вынуждены кормить их и держать в специальных изолированных местах, чтобы не разносить заразу. Что время идет, а ничего не меняется. Что он, парламентер, стоял со стягом у границы долго-долго. Но на границе не было пограничников. И никакой власти не было на границе.
- Это верно, - кивнул старик. - Все умерли. Вот потому и нет никого.
Тогда, рассказывал доктор, была послана помощь соседям. Ведь мы же соседи, спрашивал он, поднимая голову и заглядывая в прищуренные глаза старика. Соседи, а не враги? И помощь решили послать продуктами питания и лекарствами. Чтобы не бежали больше люди через границу, чтобы не разносили заразу.
И вот собрали богатый караван...
- Эх, богатый - это хорошо! - прищелкнул языком телохранитель.
Набили тюки сушеным мясом, мукой, солью. И положили лекарство, которое нужно давать больным и здоровым - всем-всем подряд. И тогда здоровые не заболеют. А больные выздоровеют. Но тут уже не все, к сожалению. Только некоторые, потому что лекарство это все же больше для здоровых.
- Мы на границе дудели в трубы и били в барабаны. Никто не вышел навстречу. И тогда мы скорее пошли вперед, чтобы принести помощь вам, нашим соседям. Мы торопились, чтобы помочь!
- Так, - оперся ладонями о колени старик. - И все-таки, слышу я, шпионы. Без разрешения на нашей земле - либо воины, либо шпионы. Пошлина въездная не плачена. Товар скрыт. Идут там, где людей нет... Не по тракту - напрямик. И странные эти порошки... Как думаешь, Тамир, для чего у них эти порошки?
- Я так думаю, - уверенно сказал огромный Тамир, - что это отрава. Я так думаю, что если накормить этим порошком кого-то, то он умрет. А значит, они хотели отравить наши колодцы.
- Но это же лекарство! - закричал доктор. - Мы хотели спасти вас!
- Вот и проверь, Тамирчик. Проверь.
Тамир схватил доктора за шиворот и как большую куклу потащил за собой по земле к тюкам, уже выложенным в ряд и распотрошенным кривыми острыми ножами.
- Ешь, еще ешь, - слышал Ахмар с той стороны.
И еще слышал кашель и стоны доктора. А потом доктора рвало. А потом он умер.
- Умер! - доложил Тамир, неслышно вернувшись на свое место.
- Много съел?
- Да чуть-чуть всего! Горстей пять! И все время сопротивлялся!
- Значит, все же отрава... Ну, что же. Закон один для них. Всех казнить, - спокойно и размеренно говорил старик. - Товар - сжечь.
- Но если шпионы, то есть, враги, выходит, то это не товар - добыча! Трофей, то есть.
- Трофей? Можно и так. Отраву - в костер. Трофеи - поделить. Долю великого хана отложить особо. Сам поклонюсь ему в столице.
- А казнить - как?
- Были бы они с оружием, так и казнили бы, как солдат. А этих... Ну, зарезать, как свиней. Тьфу, свиньи и есть! И зачем они полезли в наши земли? Кто их сюда звал?
Тамир шагнул, хищно крутя в пальцах свой нож.
- Этого пока оставь. Проводник, говорит. Будет у нас проводником.
Ахмар понял, что все самое страшное закончилось, и он снова будет ехать чуть впереди и слева, показывая дорогу и рассказывая о ней. Доктора ему совсем не было жаль. Надо было ему придумывать что-то получше. Заранее придумывать. Да прятать свои порошки получше. А то - лекарства, лекарства! Или уже заказывать такой путь, что через пустыню, тайно. Нет же - все хотел поскорее до столицы добраться. А скорее - не всегда правильно.
- До столицы прямой путь знаешь? - не больно ткнул его в бок дорогой сапог мягкой кожи.
- Да, эффенди. Очень прямо, очень скоро.
- Ну, тогда живи пока, проводник. До столицы. А там посмотрим.