Началось оно с озноба, перетекшего с ног на спину. Завернуться в простыню не удалось, потому что простыня была снизу. На ней, то есть, он спал. То есть, лежал, потому что спать стало просто холодно. Это поначалу сворачиваешься в комочек, подтягиваешь ноги к груди, закапываешь руки под подушку, стараясь сохранить тепло. Но тепло растворяется в темноте наступающего утра. А еще обдувает сверху вниз и потом снизу вверх большой вентилятор на длинной тонкой ноге.
Игорь в полусне протянул руку, щелкнул по нижней клавише, останавливая. Но теплее не стало. Холод вползал с улицы. Неужели прохлада, о которой столько твердили и по телевизору и на работе, наконец, пришла?
Лето было опять аномально жарким. Каждый день бились очередные рекорды среднедневной температуры. Когда по ночам стали "давать" тридцать градусов, все уже просто возопили.
Да, именно это слово - во-зо-пи-ли. Ни о чем больше не говорили, как об этой страшной жаре, плавящей асфальт и нагревающей плоские крыши старых девятиэтажек так, что любители раннего загара слетели с крыш в темноту и тень квартир уже в июне - слишком горячо.
Новости теперь почти не отвлекались на политику. Все время говорили о погоде и о погоде. Урожая не будет - поднимутся цены на продукты. Воду надо экономить. Начались веерные выключения электричества по районам. Не выдерживала сеть холодильник, кондиционеры и еще вентиляторы, работающие постоянно. Плюс ко всему масляные трансформаторы не были готовы к таким температурам. Говорили, что замеры показали от шестидесяти пяти и выше на системах охлаждения. Трубки рвались, масло текло на землю, вспыхивая дымным низким пламенем от первой же искры...
"А в Австралии, небось, теперь ужасные морозы," - подумал Игорь, вставая с постели, расстеленном на брошенный просто на пол матраце. Машинально, совершенно машинально потянул с полки шерстяной плед, завернулся в него, накинул край на голову и попытался снова заснуть.
Заснуть не получалось. Все тело колотила дрожь.
Наверное, он перегрелся. От перегрева каждый день умирали люди - об этом тоже говорили головы в телеящике. И симптомы перегрева были именно такими: ощущение холода, побледнение кожных покровов, дрожь. Игорь не видел в темноте, какие там у него кожные покровы. Но наверное, бледные - вон как трясет, как с хорошего похмелья.
Похмелья быть не могло. Во-первых, он почти не пил. Должность не позволяла. Вот если бы он был генеральным директором, тогда - да, тогда просто по должности приходилось бы заседать с рюмкой в руке. А простым программерам можно и не пить. Тем более, в такую жару пить алкоголь - смерти подобно. Чай, просто вода - без газа, ну, иногда пивко под настроение. Но с пива такого колотуна не бывает. Зубы лязгали, как в кино, когда показывают очень испугавшегося героя. Но Игорь ничего не боялся в своей квартире и ночью. Он просто очень замерз.
Замерз в аномально жаркое лето...
Пришлось снова вставать и прикрывать створку окна, которое, как открыл он числа пятнадцатого мая, так и не закрывал ради свежего, пусть и горячего, воздуха.
Черт! Как же холодно!
Он вприщур посмотрел на слабо мерцающий циферблат. Четыре утра. Еще часа два можно было бы спать спокойно. Но не спалось от холода. Пришлось достать еще зимнее толстое одеяло, кинуть его поверх пледа, и только тогда удалось расслабиться и немного согреться. Но как только стало тепло, раздался звонок будильника. Пора было идти на работу.
Света в квартире не было. И вода не шла из крана. Вот и их дом попал под "веерку". Значит, лифта тоже не будет - придется спускаться по лестнице.
Игорь пощелкал мобильником, прорываясь к прогнозу погоды. Все как прежде - до сорока пяти днем (в тени, в тени!), без ветра и туч. Он подошел к окну и всмотрелся, не веря своим глазам: на двор медленно планировали мимо его окна огромные белые снежинки. Весь двор уже был белым - вот почему ночью было холодно! И ведь не тает... Придется одеваться по осеннему.
На улице оказалась не осень - настоящая зима. Мороз щипал за уши, заставлял быстрее двигаться. Злой, не выспавшийся, голодный Игорь бежал к метро, сунув руки в карманы и неуклюже наклонив голову, пряча лицо от встречного морозного ветерка. Двери метро были закрыты. Говорили, что у них там неполадки с электричеством. До работы - полчаса пешком. Он побежал дальше.
Поднималось солнце и несло с собой, казалось, еще больший мороз. Мост, еще мост - внизу громоздились льдины по краям у берегов. Вот и офис.
В курилке работает телевизор. Народ стоит вокруг, не раздеваясь. Диктор читает последние новости о погоде:
- Как и предупреждали синоптики, сегодня будет сорок пять градусов. Только мороза. Прослушайте мнение специалистов.
Специалисты говорили каждый о своем. Наконец, крупно показали какого-то философа, который тряс пальцем и кричал, что мысль - материальна. И сами подумайте, сами поразмышляйте! Сколько человек хотели похолодания? Сколько ждали морозов и белого снега? Сколько желали - пусть уж лучше зима, чем такое лето, а? Вот, допрыгались, доигрались со своими желаниями... С другой стороны, жевал толстые губы следующий ученый, мы получили явное подтверждение материальности мысли. Таким образом, если все вместе пожелают тепла - только аккуратно пожелают, не на всю силу своего разума, не так, как за окном...
Представители администрации просили не выходить из домов, беречь здоровье, теплее одеваться. Призывали хозяев и руководителей объявить "морозные выходные". И тоже всматривались с экрана: ну, может пожелаем все вместе тепла, а? Обратно -- тепла? Все же июль на дворе, не январь... А то ведь так и помереть недолго!