Летнее утро прекрасно. Конечно, если само лето теплое и сухое.
Прекрасно, даже если понимаешь, что теперь придется вставать. Даже когда солнце уже светит в глаза. Все равно - прекрасно. Птички всякие разные пересвистываются. Шелестит от легкого ветерка листва. Парни переговариваются почти шепотом - уважают. Они уже давно на ногах, давно заняты делом. Вот слышен глухой удар - что-то кинули на землю. Теперь - долгий скрип гвоздей. Долгий, потому что никто не хочет меня будить. Стараются все делать медленно и тихо. А получается все равно громко и пронзительно. Но я не вскакиваю, не начинаю кричать и ругаться. Я лежу и улыбаюсь. Лето. Сухо. Тепло. Хорошо. Ага, скрежет ножа по жести. Если сначала дерево, а потом жесть - это патроны. Хорошо. Значит, привезли нам патроны. Даже очень хорошо. Парни вполголоса переругиваются, устанавливая очередь. Слышны глухие удары картонных коробок и металлический шорох сыплющихся из них в каски и в котелки патронов. Самые умные растягивают полотенце и набирают в него. Тогда шума почти нет. А мне все равно слышно. Никто не ушел обиженным - всем хватило. И сразу стало тихо, только щелчки иногда знакомые слышны - снаряжают магазины. Сопят, стараются.
- Ну, что, молодежь! - говорю, не открывая глаз. - Повоюем еще?
- Повоюем, дядь Федя!
С патронами-то - это ведь совсем другое дело. Если хотя бы по цинку на ствол, так и продержимся лишний час. Конечно, если не поползет какая-нибудь броня. Против брони у нас - раз, два... Нет, должны были еще привезти, раз уж патроны-то... Открываю глаза и внимательно осматриваю позицию. Вон мои гаврики сидят - полное отделение. По второму магазину уже снаряжают. Хорошо. Вон лесок вдали темнеет. Вон небо синее-синее. Днем оно будет светло-голубым, белесым, выжженным. Будет жарко. Но раздеваться нельзя. Моментально сгоришь - какой из тебя, краснокожего и с температурой, будет боец? Никакой. Потому - все по форме. И в касках. Ишь, нацепили. Знают, что если кого увижу без каски - сразу подзатыльник схлопочет.
Кряхтя, поднимаюсь во весь рост. Я тут выше любого из них. Это же самые остатки, последыши. За ними, пожалуй, уже просто никого. Только если девок совсем массово в армию... И что это будет за армия тогда? Нет, я не этот, как его... Не женофоб никакой. Просто нельзя им в армию. Это уже просто ни в какие ворота тогда. Это черт знает, что тогда, а вовсе не армия. Вот пацаны - это еще нормально. Им уже лет по двенадцать, не меньше. Современные малопульки им как раз - не отбивает плечо, не сносит отдачей.
- Дядь Федь, - хрипит прокуренный насквозь Мишка. - А расскажи нам про историю.
- Ага, - громко и откровенно шмыгает кто-то с другой стороны и вытирает нос рукавом. - Историю давай. Как оно там все было.
Как оно было, как оно было...
Всяко было.
Для начала надо разобраться с терминологией. Это так любой разговор серьезный надо начинать - с терминологии. Чтобы потом не спорить попусту.
Вот, например, есть люди. Все люди - братья. И сестры, конечно, если люди - женщины. В общем, братья мы и сестры. А есть те, кого людьми назвать трудно. Или даже невозможно. Вот, например, возьмем волка. Страшное животное, потому что стая, потому что хищник. Но что интересно: волк не ест волка. И лев не жрет льва. И кошка не ловит кошку, чтобы убить ее и съесть. Это такой закон природы. Даже если ты самый отъявленный хищник, ты своих не ешь. Потому что они - такие же, как ты. Это же одна семья, понимаешь? Своих жрут только всякие трупоеды. Им наплевать, кто свой, кто не свой. Им главное, чтобы полежавшее было, чтобы пованивало. Ага, как из той рощицы. А чего бы оттуда не вонять? Не прикопано, так и воняет. А копать могилы для этих...
Но - ладно.
Это будет тема другой политбеседы. А пацанам сегодня надо про историю. История же была такая - поссорились мы как-то с соседями. Вообще-то они первые начали. Наглые такие. А потом еще заявили, что первые начали мы. И пошло-поехало. Ну, и как назвать тех, кто убивает своих же? Таких же точно? А? Правильно - людоеды. Не в том смысле, что они натурально людей едят. А в том, что они людей убивают. А они, те, что врагами стали, назвали в ответку людоедами нас. Так вот и жили мы долго, ругаясь друг на друга и пакости строя разные. Потому что было так: они, скажем, подло нападут и убьют нашего. Людоеды, натурально. Тогда наши подготовятся и сделают рейд мести. И все честь по чести: убиваете наших - получите в ответ. А ответ наш, как сами знаете, тяжел и кровав. Так они тогда тоже стали кричать, что это, мол, мы - людоеды. А сами они, мол, только мстят - и больше ничего. Долго так длилось. Мстили мы, мстили они. Но - специально отмечу - людей тогда никто не жрал. У нас тут климат хороший, почва богатая, голода настоящего никогда не было. Да и урон большой понесли наши народы, вот и не голодали. Всем хватало. Но людоедами все равно обзывались. Прижилось это словечко. И у них прижилось, и у нас.
В общем, ясно было всем - силы почти равны, никто и никого не победит. Хоть они и людоеды, конечно, но просто нет у нас сил, чтобы с ними справиться. Тогда же ваш возраст еще непризывной был. Старших еще брали. Но тут вдруг постучали к нам тихо через заднюю дверь, через двух посредников, через знакомых наших знакомых из самого далека - из-за бугра. Что стучались? А помощь свою предложили. Мы, мол, вам кое-чем нужным поможем, а вы людоедов этих ваших вконец и изведете. С нашей-то помощью.
Что говоришь? Вот-вот. И все так решили. Враг нашего врага - наш друг. Это такое правило по жизни. А уж если кто-то выступает против людоедов, тот непременно только другом тебе и может быть. И наше руководство, мир его праху, приняло решение, а все мы это решение поддержали: убить всех людоедов, то есть до самого их конца. А земли свободные поровну поделить. Нам - за то, что убили, а тем, новым друзьям - за то, что друзья, что помогли с людоедами справиться.
Вот с тех пор, выходит, и воюем...
Нет, людоедов-то всей силой нашей, да новых друзей прибавив, мы все же свалили. Потом долго еще поля и леса чистили, вылавливали тех, кто спрятался или убежал, и люто казнили. Жестоко, я бы даже сказал. Но это потому что с людоедами иначе никак нельзя. Ни мириться с ними нельзя, ни даже просто разговаривать. Они же не люди! Людоеды! Кто еще своих убивает?
И все бы ладно, да только граница у нас стала как раз с теми, с новыми друзьями. Они же тогда крепко помогли. Без них, пожалуй, мы бы этих людоедов-то не победили. Так бы и тянулось все из года в год, из века в век. А они помогли, получили по договору свои земли, расселились там, зажили...
И тут смотрим мы как-то - батюшки-светы, а они же сами людоеды! То есть, самые натуральные! Это мы одних побили, выходит, так сразу на их место другие пришли. И ладно еще, что они нам помогли против старых-то людоедов. А если бы с ними стакнулись? Вот бы жуть-то была...
Как мы увидели их людоедскую сущность, так война снова и началась. Только они совсем почти свежие были, а мы уже устали. И дедов ваших уже выбило, и отцов почти всех. Вот, вас теперь позвали. Потому что отступать нам уже совсем некуда. Позади - наши бабы, а ваши, значит, девчонки. А впереди - смотрите сами - самые настоящие людоеды. Чисто логически даже если подойти: людей убивают? Убивают. И кто они после этого?
Вот и стоит теперь перед нами задача, пацанва: не только выстоять в страшной битве, но и победить этих кровавых нелюдей, этих злобных людоедов. Победить и насмерть уничтожить, чтобы больше никогда не появилась на свет эта зараза.
И победим. Всенепременно и обязательно.
Это вы зря не верите. Да, молодежь в армию призываем. Тотально, так сказать, всех подряд. Но есть точная информация, что к старшим нашим, которые сейчас у нас руководят, приходили послы из-за самого дальнего бугра. И они говорили, что всем уже надоела эта наша война, и они готовы помочь. Навалиться со всех сторон - и не станет больше тех людоедов. И тогда уж - заживем. Эх, заживем!
Немного нам осталось продержаться. Вот и патронов сегодня подвезли - помнят о нас, знают, поддерживают. Сами видите. Если сегодня-завтра нас не собьют с позиций, так тут и ударят наши друзья этим людоедам в тыл. И не станет их больше, кровавых злобных нелюдей.
Вот тогда-то мы и заживем, как мечтается. Вольно, свободно, радостно, в окружении друзей и братьев. Ну, и сестер, конечно. Это - как положено.
- Ну, все снарядились? Тогда - к бою!
Эх, хороши мальчишки. Слушают как! Как слушают-то! Глаза горят... И в бою ничего не боятся. Нет, с такими мы просто не можем проиграть. Да и потом - кто, если не мы? Кто еще встанет против этих людоедов?